- И наконец, - объявила царица роя, - чтобы чары, наложенные в такой спешке, не развеялись, я завещаю этим четверым испытывать страх и ужас перед всеми существами, кроме представителей их собственного вида, и перед всеми вещами, которые беспокоят животных. Они свободны от круга.
      Бразил тут же бросился в темноту, антилопы последовали за ним.
      Раздался громовой раскат, сверкнула молния.
      - Круг разбит, - пропела царица роя.
      - Уходим в убежище, - отозвался рой, рассеиваясь. Остальные твари, стоящие на поляне, ожили; они либо бессмысленно болтали, либо вопили, между тем как царица взмыла в воздух и быстро полетела обратно к дереву, в свое укрытие.
      - Небрежная работа, - пробормотала она. - Ненавижу спешку.
      Полил дождь.
      ***
      Работа и в самом деле была небрежной, но Бразилу потребовались целый день и ночь, чтобы снять заклятие. Ошибка объяснялась просто: царица роя не знала, что он умеет говорить, ей это даже и голову не приходило. Радиоустройство в его переводчике продолжало действовать, хотя от него было мало толку во время грозы и в течение всего следующего дня, когда ведущие ночной образ жизни феи спали.
      С наступлением ночи эти твари появились из своих убежищ и стали общаться между собой. Разговоров были мириады. В них фигурировали поступки и идеи, абсолютно чуждые Бразилу, но слова и фразы через приемопередатчик, вмонтированный в рога, стучались в его разум, стимулировали его, позволяли что-то ухватить. К капитану медленно возвращалось самосознание, в его мозгу формировались идеи, пробиваясь через возведенный чарами барьер.
      Внутренний огонь, всегда спасавший его "я" от гибели, не мог позволить ему совершить ошибку или бросить дело на полпути. Идеи и понятия бились у него в мозгу, рисуя словесные картины и создавая конструкции, прорывавшиеся в сознание.
      И вдруг все кончилось. Вернулись воспоминания, а вместе с ними возвратился и разум. Эта борьба невероятно измучила Бразила, но он понимал, что потратил немало драгоценного времени и что впереди его ждет еще больше препятствий.
      Он огляделся. Поблизости от него спали трое остальных членов экспедиции абсолютно одинаковые: царица роя спешила и использовала единственную модель.
      Понимая, что он ничего не успеет сделать до рассвета, и не желая выдать себя какой-нибудь любопытной фее, которая может заметить, что он поступает не по-оленьи, Бразил расслабился в ожидании того момента, когда небо начнет светлеть.
      ***
      С рассветом пришла свобода действий. Бразил потратил больше часа, пытаясь наладить хотя бы подобие контакта с тремя самками, но их взгляд оставался пустым, а поведение - абсолютно естественным. Чары нельзя было развеять до тех пор, пока они сами не будут в этом заинтересованы.
      В какое-то мгновение ему в голову закралась мысль бросить их - все равно они не сумеют пересечь границу Иврома. Обстоятельства оправдывали такое решение, логика его диктовала.
      Но он знал, что не сможет поступить так, не предприняв последней попытки.
      Он тронулся в путь, даже не пытаясь повторить тот маршрут, по которому они мчались вчера сломя голову и который привел их туда, где они сейчас находились. Самое разумное - идти на восток, мимо океана проскочить невозможно, а на берегу он надеялся определить верное направление.
      Бразил шел с такой скоростью, которую мог позволить себе в лесу только олень. Три самки неотступно следовали за ним, словно рабыни. "Это - часть заклятия", - подумал он. Царица роя накрепко привязала к нему Вучжу, а потом скопировала эту трансформацию для остальных, что существенно упростило ее задачу.
      Он достиг океана еще до наступления темноты, но не мог сообразить, где находится нужная ему колония фей - к северу или к югу. Немного потоптавшись на берегу, капитан решил, что для одного дня сделано достаточно и что утро вечера мудренее.
      Проснулся он, когда солнце уже ярко светило в небе, а складки волн сверкали алмазными гранями.
      "Где же эта чертова поляна?" - спросил себя Бразил и двинулся вдоль берега на север; подумав, что, на худой конец, они выйдут на границу Глмона, где он ненадолго оставит своих спутников и вернется к ним, когда исправит положение. Примерно через час он наткнулся на тюки, валявшиеся там, где группа провела первую ночь. Они подмокли и были засыпаны песком, но остались совершенно невредимыми.
      Бразилу понадобилось десять минут, чтобы вскрыть нужный тюк, и намного больше времени, чтобы раскопать в нем один из огнеметов, которые Вардия совсем недавно из него доставала. Следующей задачей было вынуть оружие.
      В конце концов он ухитрился ухватить его зубами. Это было неудобно, и, возвращаясь в глубь леса, он то и дело ронял его, но каждый раз терпеливо поднимал, перехватывая поудобнее.
      Ему казалось, что он тащится с огнеметом уже несколько часов, когда впереди между деревьев мелькнула та самая зловещая поляна: кольцо поганок и гигантское дерево. Ошибки быть не могло - Бразил слишком хорошо запомнил это место, да и чувствительный нос антилопы чуял знакомый запах.
      ***
      Отыскав большой неровный камень, Бразил с великим трудом подкатил его поближе к огромному дереву, в котором находилось дупло с троном царицы роя. В этот камень он упер огнемет, причем таким образом, что оружие стояло почти вертикально и было нацелено на дупло.
      Полюбовавшись немного своей работой, капитан притащил из леса несколько сучьев и сложил вокруг огнемета и камня грубую пентаграмму. Затем он встал так, что его передние ноги оказались по обе стороны от огнемета - левая служила подпоркой для рукоятки, к которой был подсоединен баллончик с газом, а правая - точно справа от спускового крючка.
      "До захода солнца еще часа два, - подумал Бразил. - Вроде бы все правильно".
      Наступила решающая минута. Для того, чтобы воспламеняющий механизм сработал, необходимо было сильно и резко рвануть спусковой крючок назад, Бразил знал, что если решится на это, то рискует потерять контроль над оружием; оно может даже подпрыгнуть и сжечь его самого. Вздохнув, он заставил себя успокоиться, упер в левую переднюю ногу тыльную часть огнемета, а правой ногой коснулся длинного, ничем не огражденного спускового крючка, приспособленного для щупалец чиллианина.
      Собравшись с духом, капитан резко дернул за спусковой крючок. Огнемет немного подпрыгнул, но не упал.
      Воспламеняющее устройство не сработало.
      Он попытался сделать это снова. И снова потерпел неудачу - его копыто дрогнуло, и спусковой крючок отскочил в сторону. "Неужели у меня ничего не получится?" - подумал он про себя. Если нет, то участь его спутников решена.
      Бразил сделал еще одну попытку, вложив в рывок всю свою силу. Воспламеняющий механизм сработал, но оружие чуть не упало. Осторожно, не освобождая спусковой крючок, он вернул огнемет в прежнее положение. Чуть левее дерева задымилась трава, кое-где показался огонь.
      Наконец струя пламени сфокусировалась на дупле. Дым поднимался вверх, ноздри Бразила почуяли запах гари. Птицы вокруг кричали и ухали, лесные звери в панике искали укрытие.
      И тут он услышал то, чего ждал: тоненький, старческий кашель.
      У царицы роя было несколько вариантов спасения, но она в панике ползла на верхушку дерева, туда, где от ствола отходили четыре главные ветви. Полуслепая, слабая, она то и дело соскальзывала вниз, по-видимому, уже ничего не соображая от страха.
      - Царица роя! - крикнул Бразил, продолжая поливать дерево огнем. - Сжечь мне тебя, или ты примешь мои условия под угрозой полного перевоплощения?
      - Кто ты такой, чтобы говорить со мной подобным образом? - спросила царица, кашляя и стеная, но в то же время стараясь не уронить свое царское достоинство.
      - Тот, кому ты причинила зло, тот, кто изгнал твоих предков с далеких планет! - смело ответил Бразил, одновременно прикидывая в уме, сколько же еще будет действовать огнемет. - Сдаешься ли ты под угрозой полного перевоплощения?
      Огромный жук, побежденный дымом и пламенем, был не в состоянии перебраться на ветку и висел на дереве, цепляясь за него из последних сил. Бразил даже испугался, что он упадет в огонь и не успеет сдаться.
      - Я.., я сдаюсь! - завопила царица роя. - Убери свой проклятый огонь!
      - Скажи все полностью! - потребовал капитан.
      - Сдаюсь под угрозой полного перевоплощения, будь все проклято! - крикнула она в ярости.
      В этот момент запас газа в баллончике иссяк, огнемет чихнул и замолк. Бразил отпустил спусковой крючок и, пораженный, взглянул на пистолет. "Еще несколько секунд, и я бы проиграл!" - подумал он.
      - Спусти меня вниз, не то я сгорю! - крикнула царица. Ветки и ствол дерева по-прежнему были в огне, но пламя быстро угасало, оставляя после себя обуглившуюся черную древесину.
      - Прыгай и осторожно опускайся на землю, - сказал ей Бразил. - Расстояние тебе известно.
      Царица, конечно, могла сделать это и раньше, но жар и огонь всегда вызывали у этих созданий панику.
      Шлепнувшись на землю, она еще несколько минут дрожала и трясла головой, наконец к ней вернулось самообладание, и она искоса взглянула на него своими старыми злобными глазами.
      - Ты - олень! - От изумления царица роя чуть не задохнулась. - Как ты сумел снять чары? И вообще как тебе удается говорить?
      - Твои чары не могут действовать на меня долго, - ответил Бразил. - Вот почему тот, кто прячется под этой скромной оболочкой, выше тебя. Но твое заклятие пало на моих спутников, и ради них я приказываю тебе.
      - У тебя есть только три желания! - прошипела царица, глядя на дымящееся дерево. - Тщательно обдумай их, чтобы я не убила тебя за то, что ты сделал с моим домом и моей честью!
      - Будь проклята твоя честь! - с отвращением ответил Бразил. - Если бы она у тебя имелась, не было бы нужды молить о спасении. Запомни как следует: если ты не выполнишь эти желания, я превращусь в царицу роя, а ты - в оленя!
      - Говори, что ты хочешь, чужак, - ответила злобная тварь. - Все будет исполнено. Бразил уже тщательно все обдумал.
      - Первое, - сказал он. - Я и мои товарищи пересечем границу с Глмоном, беспрепятственно пройдя весь путь отсюда до границы.
      Царица подняла брови и сказала:
      - Принято.
      - Второе. Чары с моих товарищей должны быть сняты, им надлежит вернуть все умственные способности и всю память, а также возвратить им первоначальный вид.
      - Принято, - согласилась царица.
      - Ты должна сделать так, чтобы, когда мы пересечем границу с Глмоном, все сведения о нас, наших поступках и нашем пребывании здесь были стерты из вашей памяти, включая твою собственную.
      - С удовольствием, - буркнула она. - Сделаю, когда стемнеет.
      - До полуночи у Колодца Душ, - ответил Бразил. И царица смирилась. Стоило ей отказаться от выполнения любого из этих желаний или выполнить его не полностью, как первоначальное заклятие обращалось против нее самой.
      ***
      Ночь наступила часа через два. Дерево все еще дымилось, но за исключением этого дыма о состоявшемся сражении почти ничто не напоминало. Однако когда из тысячи нор, скрытых в окрестных деревьях, появился рой, феи почувствовали, что состоялась битва и что царица потерпела поражение. А поскольку их могущество зависело от ее воли, они тоже вынуждены были смириться.
      Во время пожара три самки антилопы разбежались, но их быстро нашли и без особого труда загнали в кольцо поганок.
      Глаза царицы роя пылали ненавистью, но свои обязательства она собиралась выполнить в точности. Когда феи собрались в круге и завели свою странную песню, она объявила о первом желании чужаков - безопасном проходе до границы и перешла ко второму.
      - Пусть к троим, стоящим в круге, вернутся разум и тело в их первоначальном воплощении! - ехидно провозгласила она. Так, и произошло.
      Бразил чуть не задохнулся, ругая себя за глупость. Он забыл о буквальном толковании желаний.
      В круге стояла Вардия - не чиллианин, а такая, какую он видел на корабле, - девочка лет четырнадцати, с бритой головой.
      Рядом с ней, еще более смущенная, стояла By Чжули, несомненно, здоровая и не поддающаяся пороку, с длинными черными волосами и неплохой, но уже несколько отвислой грудью.
      Кроме них, в круге оказался незнакомец - мальчик возраста Вардии, коротко стриженный, не достигший половой зрелости, ростом около ста пятидесяти сантиметров, мускулистый и очень хорошо сложенный.
      - Ну что же, юный господин Варнетт, - сказал ошарашенный Бразил. Полагаю, вы появились очень вовремя.
      ЭК'Л
      Провидец с Опорой и слелкронианин в теле Вардии разглядывали скалистые горы, обрывающиеся прямо в море. Им был виден узкий каменистый пляж, далеко в воде просматривались рифы - следы давно угасшей вулканической деятельности. Небо было свинцово-серым, а воздух - ужасно холодным из-за близости океана.
      - Скоро пойдет дождь или снег, - заметил Хаин, стоявший позади них. - Нам лучше двинуться в путь.
      - Мы можем не забираться в горы? - опасливо спросил слелкронианин. - По берегу идти намного дольше, но это безопаснее.
      - Согласен, - уверенно ответил Опора, - дружище Хаин может держаться на отвесных стенах и в случае необходимости перенесет нас всех. Поэтому дорога вдоль берега, хотя и выглядит так, будто идти по ней ужасно трудно, на самом деле одна из самых легких. По воде всего в нескольких метрах от берега проходит граница с соседним гексом. Там обитают иранки - создания, встреча с которыми надолго портит настроение; они - плотоядные, но дышат в воде и скорее всего не потревожат нас, если только мы не вздумаем поплавать.
      - Надвигается туман, - сказал Скандер. - Пора уходить.
      - Пора так пора, - отозвался северянин, и они двинулись вниз, к пляжу.
      Идти было легко, разговаривать - не очень. Время от времени пляж уходил под воду, но проблем не возникало, так как Хаин, хотя это и занимало массу времени, переносил их одного за другим по скалистому склону.
      За какие-нибудь три дня, несмотря на холодный ливень, они проделали почти три четверти пути до границы с Глмоном. Единственными существами, которых они увидели за это время, были миллионы морских птиц, яростно протестовавших против вторжения незваных гостей. Пару раз им показалось, что они заметили нечто гигантское, с огромными белыми крыльями, парящее над вершинами гор, но близко эти существа не подлетали, так что никто не был уверен, что не ошибся.
      Единственный неприятный случай произошел в тот день, когда пляж оборвался на несколько километров и Хаину пришлось тратить около часа на переход в один конец.
      Вначале Хаин отправился со слелкронианином и снаряжением, оставив Провидца с Опорой и Скандера на пляже.
      Скандер жевал какую-то сушеную рыбу, явно не интересуясь ни скоростью, ни сложностью переправы. Убедившись, что Хаин, ползущий по скалистому обрыву, исчез из виду и ничего не слышит, он взглянул на Опору. Отличить у этого создания перед от зада было трудно, даже если бы Скандер твердо знал, что у северянина они имеются.
      Медленно, почти незаметно, Скандер начал сползать в море.
      Когда до воды оставалось меньше пяти метров, Опора заметил это и молниеносно бросился к профессору.
      - Остановитесь! - крикнул он. - Или мы сами вас остановим!
      Скандер заколебался, но продолжал ползти к столь соблазнительным волнам.
      Ярко мерцающие огоньки Провидца заблистали с особой силой, из сверкающего шара вылетела молния и с треском вонзилась в песок перед самым носом русалки. Скандер вздрогнул, но не остановился.
      Вторая молния поразила Скандера в спину. Он вскрикнул, застыл у самой воды, пустые глаза уставились в небо, и лишь вздымавшаяся грудь свидетельствовала о том, что он жив.
      Опора остановился у неподвижного тела.
      - Мне было интересно узнать, как долго ваш разум сможет находиться под этим дурацким гипнозом, - произнес он присущим ему спокойным, монотонным голосом. - Но вы забыли урок, который преподал вам слелкронианин. Не волнуйтесь - вскоре вы сможете двигаться. Впрочем, будь напряжение чуть повыше, ваше сердце остановилось бы навсегда. Единственная причина, по которой вам оставили жизнь, состоит в том, что вы нам нужны. То же самое относится к остальным: Хаин необходим для переноски грузов, слелкронианин - потому, что его могущество может пригодиться в трудную минуту. Скоро вы придете в себя. Но помните! Если захотите удрать, вы станете мне не нужны. Если мы будем поставлены перед выбором - лишиться вас или убить, то, вероятнее всего, вы умрете. Теперь вы можете двигаться, но делайте это разумно. Ну как, не станем рассказывать об этом эпизоде нашим спутникам?
      Когда к Скандеру вернулась способность двигаться, он сдался. Опора продолжал контролировать все его действия, и Скандер не сомневался, что угодил в капкан.
      Хаин вернулся через два часа и после короткого отдыха был в состоянии забрать их обоих.
      - Мы уже почти дошли, - сообщил им аккафианин. - Вы увидите этот проклятый гекс, когда мы завернем за скалу. Он выглядит как часть самого ада.
      Хаин оказался прав. Когда береговая линия повернула на северо-запад, перед ними открылся Глмон; последняя гора Эк'ла немного вдавалась в его территорию. Это был край гонимых ветром песков и песчаных дюн, простиравшихся во всех направлениях и спускавшихся прямо к океану. Нигде не было никаких признаков воды и растительности, ничто не прерывало однообразия оранжевых и пурпурных песков, носившихся в нескончаемом вихре.
      - Вы и в самом деле настолько безумны, что намереваетесь отправиться туда добровольно? - медленно произнес Хаин, обращаясь скорее к самому себе, чем к остальным.
      - Там вообще нет воды, - вздохнул Скандер.
      - И нет почвы. Ничего, кроме песка, - печально добавил слелкронианин.
      - Первое поистине приятное место, которое мы видим на Юге, - сообщил им Опора.
      Скандер немедленно повернулся в его сторону.
      - Как нам следует двигаться дальше, о вождь? - спросил он с сарказмом.
      - Придерживаясь берега, - небрежно ответил северянин. - Хаин по-прежнему сможет ловить рыбу. Слелкронианину придется обойтись без витаминов день или два, но зато он получит вдоволь солнца. Запаситесь водой в ручье, что течет вон там, сзади, - посоветовал Опора живому растению.
      Когда слелкронианин послушался совета, Скандер спросил:
      - А как вы, Опора? Или вы вообще не едите?
      - Разумеется, едим, - ответил тот. - Кремний. Что вам еще угодно знать?
      Через несколько минут они пересекли границу и сразу попали в знойное лето; несущийся вихрем песок проникал в рот, ноздри, уши, засыпал глаза.
      Горы Эк'ла были еще видны, когда им пришлось сделать остановку. Скандер рухнул на горячий песок и в изнеможении покачал головой.
      - Что за создания могут существовать в этом аду? - пробормотал он в раздумье. аду?
      Словно в ответ из песка вынырнула маленькая головка. И через мгновение перед удивленными путешественниками вырос двуногий зеленый динозавр в метр высотой, с плоской головой, короткими, похожими на обрубки руками, оканчивающимися крошечными, почти человеческими пальчиками.
      На нем были жилет цвета ржавчины и такая же куртка. Подойдя поближе, динозавр обвел их выпуклыми глазами и внезапно, опершись на свой хвост, принял вольную позу.
      - Эй, приятели, - бросил он небрежно, причем голос, казалось, исходил из глубины его глотки. - Вы - хорошие или плохие парни?
      ИВРОМ
      - Возвращение вам облика, который именуется человеческим, имеет определенные недостатки, - пожаловался оставшийся огромным оленем Натан Бразил, когда они двинулись в путь. Тюки теперь тащил он один, так как никто другой даже не мог поднять столь тяжелый груз.
      - Судя по вашему тону, проблемы возникли у вас, - ответила By Чжули. Хотя именно мы совершенно голые, и ничто из одежды, которая лежит в тюках, нам не подходит.
      - Не говоря уже о голоде, боли и холоде, - вмешалась в разговор Вардия. Я уже забыла эти ощущения, и они мне совершенно не нравятся. В облике чиллианина я была счастлива.
      - Но как это получилось? - спросила Вучжу. - Как могли вещи, созданные марковианским мозгом, оказаться такими недоделанными?
      - Почему бы вам не спросить об этом у Варнетта? - огрызнулся Бразил. Ведь именно он заварил всю кашу.
      - До чего же вы все мелочные! - мрачно откликнулся Варнетт. - И вопите о разных глупостях. Я мог летать и узнал, что такое секс. А теперь я снова в этом недоразвитом теле.
      - Вовсе не в недоразвитом, - возразил Бразил. - Ваше развитие задерживали химические препараты, но теперь они удалены из вашего организма. Точно так же, как губка у Вучжу. Вы будете созревать нормально пару лет, в соответствии с вашими генами и рационом питания. И, насколько я помню, у вас будет весьма привлекательная внешность, поскольку вы происходите от Иэна Варнетта. Он был редкий бабник - особенно ему нравились женщины-математики.
      - Вы знали Иэна Варнетта? - удивился мальчик. - Но ведь с тех пор, как он умер, прошло почти шесть столетий.
      - Знал, - задумчиво произнес Натан Бразил. - Он заразился во время великого эксперимента на Мавришну. Это была напрасная потеря, Варнетт, - я читал показания, которые вы дали в Зоне.
      - У Варнеттов на Мавришну всегда были трудности, - блеснул глазами дубликат великого математика. - Три или четыре попытки, предпринимавшиеся до меня, закончились неудачно, и я оказался первым, кто почти через столетие повторил такую попытку. Варнетт понадобился им снова, во всяком случае, его потенциал. Я был не первым человеком, которому поручили помешать истинной деятельности Скандера, - немало искусных агентов складывали картину воедино. Меня готовили для решения других, более частных задач, но я уже глубоко влез именно в эту проблему. Тогда меня отправили на Далгонию, чтобы выяснить, смогу ли я положить конец работе Скандера; при этом те, кто меня туда посылал, рассчитывали, что независимо от того, добьюсь ли я успеха, или нет, по возвращении они сумеют заполучить меня снова.
      Они шли вдоль берега, не встречая никаких препятствий, как того и требовало желание, высказанное феям.
      - А как много вы знаете, Варнетт? Так сказать, обо всем этом? - спросил Бразил.
      - Когда я увидел клетки далгонийского мозга в памяти компьютера, я понял, что существует какая-то математическая связь между последовательностью и порядком энергетических импульсов, - вспоминал мальчик. - Потребовалось три часа, чтобы определить эту последовательность, и еще час или два, чтобы закрепить успех с помощью находившихся в лагере компьютеров. Мне нужно было убедиться, что данные формы энергетических колебаний не имеют ничего общего с уже известными, кроме того, процесс превращения энергии в материю и обратно, протекавший в клетках, был хорошо наблюдаем. Я сравнил увиденное с тем, что, согласно нашей теории, должно было явиться причиной отсутствия предметов материальной культуры марковиан. Так вот, планетарный мозг создавал все, чего они желали, им стоило лишь потребовать или, возможно, просто подумать об этом. Однако как осуществлялся процесс материализации желаний, я по-прежнему не имею понятия.
      - Вы имеете в виду, что это напоминало наложенные на нас чары: стоило им захотеть чего-нибудь - и оно появлялось?
      - Да, именно так, - подтвердил Варнетт. - Подобная концепция становится возможной при условии, что фактически ничего реального не существует. Мы, этот лес, этот океан, эта планета, даже это солнце созданы с помощью математической структуры. Во Вселенной нет ничего, кроме единого энергетического поля; все остальное берет эту энергию, преобразует ее в материю или в другие формы энергии и обеспечивает их стабильность. Такова реальность - преобразованная и стабилизированная первичная энергия. Но эти структуры испытывают постоянное напряжение, они словно сжатая пружина. Если энергия не находится под жестким контролем, она стремится вернуться в свое естественное состояние. Феи определенным образом контролируют данный процесс. Этого недостаточно, чтобы вызвать серьезные изменения, но достаточно, чтобы чуть-чуть нарушить равновесие, изменить реальность. Это и есть магия.
      - Я не совсем поняла то, о чем ты рассказывал, - включилась в разговор Вучжу, - но, кажется, основную идею уловила. Ты утверждаешь, что марковиане были богами и могли делать или иметь все, чего бы они ни пожелали.
      - Примерно так, - согласился Варнетт. - Боги реально существовали, и они сотворили всех нас или по крайней мере создали условия, в которых мы могли развиваться.
      - Но ведь это было бы последней победой разума! - запротестовала Вардия. Если это правда, то почему марковиане вымерли?
      Вучжу понимающе улыбнулась и взглянула на Бразила, который некогда был в их группе единственным человеком.
      - Я слышала, как кто-то объяснял, почему они умерли, - ответила девушка. Когда марковиане достигли вершины, на них обрушились уныние и скука. Тогда они создали новые миры, новые формы жизни и ушли со сцены, завещав этим новым формам начать все сначала.
      - Что за ужасная мысль! - с отвращением воскликнула Вардия. - Это означает, что наш собственный народ, достигнув в конце концов божественного уровня, захочет покончить жизнь самоубийством или вернуться к примитивной жизни, чтобы полностью начать все сначала! Это сводит на нет все революции, всю борьбу, всю боль, все великие мечты! Это означает, что жизнь бесцельна!
      - Нет, не бесцельна, - неожиданно вмешался Бразил. - Вы просто ничего не поняли. Это означает, что не стоит своими собственными руками делать свою жизнь бесцельной или бесполезной, а ведь именно так поступает подавляющее большинство людей. Вот почему нет никакой разницы - живет или умирает девяносто девять процентов человеческой, или любой другой, расы. За редким исключением их жизнь пуста, бессодержательна, непродуктивна. Они никогда не мечтают, никогда не читают и никогда не стремятся понять мысли других, никогда не испытывают всепоглощающее чувство любви, которое заключается не только в том, чтобы любить самому, но и быть любимым. Вот высшая цель жизни, Вардия! Марковианам она была неведома. Взгляните на этот мир, на наши собственные миры - все они являются отражением марковианской реальности, которая в конечном счете базируется на материалистической утопии'. Марковиане были похожи на человека, владевшего невероятным богатством, может быть, даже целой планетой, сотворенной по его вкусу, на человека, к услугам которого были все мыслимые материальные ценности и которого тем не менее в одно прекрасное утро находят мертвым, перерезавшим себе горло. Все его мечты исполнились, но теперь здесь, на вершине, он одинок. Ведь чтобы подняться на эту вершину, ему пришлось отказаться от истинных ценностей. Он убил в себе гуманность и духовность. О, он любил - и покупал то, что любил. Но он не смог купить ту любовь, которую так жаждал, он покупал лишь услуги. Когда он получил то, чего добивался всю жизнь, он, подобно марковианам, обнаружил, что на самом деле у него вообще ничего нет.
      - Я не согласна с этой теорией, - решительно заявила Вардия. - Богач мог совершить самоубийство из-за чувства вины, которое он испытывал оттого, что имел все, в то время как остальные голодали, а отнюдь не из-за какой-то жажды любви. Это слово бессмысленно.
      - Если кто-то действительно считает, что любовь бессмысленна, или абстрактна, или не правильно понята, тогда существование этой личности или расы тоже бессмысленно, - ответил Бразил. - В давние времена на Старой Земле некая группа людей говорила: "К чему человеку завоевывать целый мир, если он при этом потеряет собственную душу?" Впрочем, никто их не слушал. Забавно многие годы я не вспоминал об этой группе. Они говорили:
      "Бог есть любовь"; они обещали рай тем, кто верит во всеобщую любовь, и ад - тем, кто любить не может. Впоследствии они слишком увлеклись мирскими делами, их идеи были забыты, и после них остались лишь предметы материальной культуры. Подобно марковианам, они придавали большее значение вещам, чем идеям, и, подобно марковианам, умерли ради них.
      - Однако марковианская цивилизация, несомненно, была божественной, сказала Вардия.
      - Она была адской, - решительно заявил Бразил. - Понимаете, марковиане получили все, о чем их предки могли только мечтать, но этого им было недостаточно. Они знали: что-то упущено. Марковиане исследовали, искали ощупью, допытывались, всячески старались выяснить, почему их народ несчастен, но, поскольку они не могли выйти за рамки собственной структуры, у них ничего не получалось.
      В конце концов они решили вернуться назад и повторить эксперимент, не понимая, что он тоже обречен на неудачу, так как наша с вами Вселенная, явившаяся результатом этого эксперимента, при всем многообразии облика и форм составляющих ее элементов была создана по их образу и подобию. Они даже не позаботились о том, чтобы начать все с чистого листа: они использовали самих себя в качестве прототипов для создававшихся ими рас и скопировали Вселенную, в которой жили, развивались и умирали. Вот почему повсюду сохранились марковианские города и управлявший ими мозг.
      - Мне кажется, я вас понял, - волнуясь, сказал Варнетт. - Если вы правы, то Мир Колодца, в котором мы находимся, не только давал возможность проводить лабораторные испытания новых рас и среды их обитания, но и контролировать их!
      - Верно, - мрачно подтвердил Бразил. - Все, созданное в лабораторных условиях, контролировалось и поддерживалось в должном состоянии с помощью автоматики. В основном это касалось рас, созданных в последнюю очередь, потому что осуществлять над ними подобный контроль было гораздо проще.
      - Но ведь здесь, как я слышал, наша раса сама себя уничтожила, - возразил Варнетт. - Означает ли это, что на нас подобное не распространяется? Или лучшее, что мы можем сделать, - это уничтожить самих себя, уничтожить остальных или, может быть, достичь уровня марковиан и довести себя до самоубийства? Имеется ли вообще какая-то надежда?
      - Имеется, - спокойно ответил Бразил. - Помните, я рассказывал о некоем религиозном учении на Старой Земле? Ну так вот, его приверженцы утверждали, что Их Бог послал к людям своего сына, идеального человека, душа которого была полна доброты и любви. Не касаясь вопроса о его божественном происхождении, скажу, что такой человек действительно существовал - я наблюдал за ним, когда он пытался научить кучу обывателей отказаться от материальных благ во имя любви.