НОВЫЕ ПОМПЕИ – 11 ЧАСОВ 50 МИНУТ

Через зияющую пустоту шахты пронеслась бело-голубая молния. Кусочек лепнины, украшавшей аппаратную, зашипел и задымился. Кто-то выругался. В окне, выходившем в шахту, давно было выбито стекло.

Гил Зиндер, сгорбившись, сидел возле пульта управления. Антор Трелиг, изрыгая проклятия, всматривался в покореженную, но все еще сохранившую блеск зеркально отполированную металлическую обивку открытой настежь двери, пытаясь определить местонахождение стрелявших. Бен Юлин, сидевший напротив него, проверял, сколько еще зарядов осталось в его собственном пистолете.

– Почему нельзя закрыть дверь? – слабым голосом спросил Зиндер. – Эти выстрелы уже попадают сюда!

– Заткнись, старик, – проворчал Трелиг. – Если мы закроем ее, они наверняка запаяют замок, и тогда мы никогда отсюда не выберемся. Ты подумал об этом?

Щелкнув пальцами, Юлин подошел к пульту управления и нервно включил интерком.

– Оби! – позвал он.

– Что, Бон? – ответил компьютер.

– Оби, что ты видишь в туннеле? Сколько там нападающих и какой ущерб они нанесли?

– Мои зрительные способности не ухудшились, Бен, – ответил компьютер. – Их осталось семеро. Троих вы застрелили. Несколько повреждений получили пункт шахтного контроля и наружная стена, но ничего более серьезного.

Бен Юлин кивнул, а Трелиг, неожиданно присев, высунулся в дверной проем и начал палить в темноту.

– Промазали на целый километр, Трелиг, – заметил Оби, и в его голосе прозвучало явное удовлетворение.

Услышав эти слова, Трелиг залился яркой краской, но промолчал.

– Оби, в каком ты сейчас состоянии? – спросил Юлин, жестом предлагая Зиндеру подойти к пульту управления.

– Спасибо, Бен, так себе, – отозвался Оби. – Расположенный внизу компьютер, который управляет Вселенной, бесконечно сложнее и одновременно проще меня. Он обладает безграничной информацией и полностью контролирует все главные и второстепенные уравнения, но он не обладает самосознанием, у него нет индивидуальности.

Гил Зиндер, вздохнув, уселся возле Юлина.

– Оби, – сказал он машине. – Ты можешь разорвать связь с этим компьютером?

– Не сейчас, доктор Зиндер, – более приветливо ответил Оби. – Активизировав обратное поле, мы ослабили энергетическое напряжение, которое обусловливает наше собственное существование, и нас выбросило сюда. Вселенский компьютер запрограммирован на случай именно такого события, но программисты были убеждены, что те, кто сумеет открыть маркопианские уравнения, будут находишься примерно на таком же технологическом уровне, что и марковиане. Предполагается, что мы заменим предыдущую программу и сообщим компьютеру, что делать дальше.

– А что это за место, Оби? – спросил Зиндер.

– Координаты вам не помогут, даже если бы я и определил их, – ответил Оби. – Мы находимся в центре материальной Вселенной, во всяком случае, такой вывод я сделал на основе информации, полученной от марковианского компьютера.

Даже Трелиг понял значение этих слов.

– Ты имеешь в виду, что эта планета – центр существования всей материи в нашей галактике? – воскликнул он.

– Совершенно верно, – согласился Оби. – И всей энергии, за исключением первичной, представляющей собой строительный материал для всего сущего. Эта планета – главный мир марковиан, и отсюда, насколько я могу понять, они перестраивали Вселенную.

Глаза Трелига засверкали, а на его лице отразилась твердая решимость.

– Какое сверхъестественное могущество! – прошептал он так тихо, что остальные ничего не услышали.

Бело-голубая молния, пущенная из туннеля, вернула его к действительности. Теперь он был обязан пережить это приключение.

– Оби, ты можешь вступить в разговор с этой машиной? – жадно спросил Бен Юлин. Компьютер, казалось, задумался.

– И да, и нет, – сказал он наконец. – Это трудно объяснить. Представьте себе, что используемый вами словарный запас состоит всего из восьмидесяти слов. А теперь представьте себе, что какой-нибудь представитель вашей культуры с докторской степенью в области физики начнет обсуждать с вами технические проблемы, касающиеся сферы его деятельности. Вы не сможете даже разобрать все слова, которые он будет произносить, не говоря уж о том, чтобы понять смысл беседы.

– Но ты мог бы поговорить с ним, используя эти восемьдесят слов, – заметил Юлин.

– Как, если я не в состоянии сформулировать вопрос? – огрызнулся Оби. – Я даже боюсь сказать ему «привет». Я чувствую, что в нем с невероятной тщательностью запрограммированы некие последствия, понять и предвидеть которые не могу. Я не смею и пытаться. Они могут выразиться в уничтожении меня и всей реальности или марковианского мозга и всей реальности. И что тогда?

Ученые поняли. Марковиане запрограммировали компьютер таким образом, чтобы все свои знания он передал их преемникам, когда те достигнут марковианского уровня развития. Им и в голову прийти не могло, что Гил Зиндер, примитивная обезьяна, откроет их драгоценную формулу за тысячи лет до того, как человечество окажется к этому готово. Главный компьютер, находящийся на этой планете, ждал Оби, дабы сообщить ему, что тот должен прекратить здесь любую деятельность, чтобы новым хозяевам ничего не досталось.

Охранники, видя, что ситуация изменилась и корабль с губкой никогда больше не придет, поняли, что их ожидает ужасная смерть. Однако они хотели умереть свободными и захватить с собой ненавистного господина.

– Оби! – позвал Юлин.

– Что, Бен?

– Оби, ты можешь сообразить, как нам, черт побери, отсюда выбраться?

Компьютер был готов к этому вопросу.

– Что ж, вы могли бы просто подождать, – предложил Оби. – Через три недели все охранники умрут. А еды здесь хватит надолго.

– Не годится! – крикнул Трелиг. – В космопорте стоят два корабля, нужно завладеть ими, – в противном случае мы окажемся в ловушке. На Помпеях куча агентов и дипломатов, которых не волнует отсутствие губки! Некоторые из них теперь, вероятно, вооружены и вместе с обезумевшими охранниками могут захватить оба корабля. Если они удерут, мы останемся здесь навсегда!

– Поправка, – ответил Оби. – В космопорте остался только один корабль. На другом ушли Мавра Чанг, Никки Зиндер и охранник по имени Ренар.

Гил Зиндер встрепенулся.

– Никки! Бежала! Оби, им это удалось? Они вернулись домой?

– Простите, доктор Зиндер, – печально ответил Оби. – Перенос начала испытаний вынудил меня ускорить ход событий. Их корабль затянуло вместе с нами, и он потерпел аварию в Мире Колодца.

У старого ученого надежда сменилась отчаянием; казалось, он умирает. Трелиг же был встревожен совсем по другой причине.

– В каком смысле ты ускорил ход событий, ты, машина-предатель? – злобно прорычал бывший хозяин Новых Помпеи.

Оби остался невозмутимым.

– Я – индивидуум, обладающий самосознанием, советник. И за пределами установленных параметров обладаю определенной свободой действий.

Как люди, – В голосе механизма не прозвучало ни капли самодовольства.

Неожиданно Бен Юлин поднял голову.

– Как называется тот мир, где они потерпели крушение, Оби? – спросил он, не обращая внимания на недовольную физиономию Трелига.

– Мир Колодца, – ответил компьютер. Юлин на секунду задумался, а потом пробормотал еще раз как бы про себя:

– Мир Колодца.

Теперь он не отрывал глаз от динамика. Между тем Трелиг и находившиеся снаружи охранники все активнее обменивались выстрелами.

– Оби – почти шепотом сказал Бен Юлин. – Расскажи мне о Мире Колодца. Это – тот большой марковианский компьютер?

– Мне необходимо собрать дополнительные сведения, Бен, – извинился Оби. – Ведь, в сущности, я получаю информацию по частям. На твой вопрос я отвечу так: этот компьютер – Колодец – занимает все ядро планеты. Сама планета разделена более чем на тысячу биосфер, каждая из которых имеет присущую только ей доминантную форму жизни, флору, фауну, атмосферные условия и так далее. Это похоже на множество маленьких планет. Я полагаю, что они представляют собой колонии прототипов, которые затем имплантируются во Вселенную вместе со своей естественной, математически точно выверенной окружающей средой. Они живы, они деятельны, они существуют.

В аппаратной воцарилась тишина.

– А те трое, которые попали в аварию, – с трудом произнес Гил Зиндер. – Они… они выжили?

– Неизвестно, – честно ответил Оби. – Поскольку они не являются частью матрицы Мира Колодца, их нет в памяти компьютера. Но даже если бы они там были, сомневаюсь, что их обнаружили бы. Там, внизу, слишком много живых существ.

– Почему бы вам не спросить у него о чем-то толковом, например, о том, как, черт возьми, нам о отсюда выбраться? – грубо прервал их Трелиг. – То обстоятельство, что у нас остался только один корабль, окончательно усложнило ситуацию!

Юлин кивнул, огорченный тем, что волнующий разговор о новых открытиях придется прекратить, но ему нечего было возразить против практичности Трелига. К тому же компьютер начал ему дерзить. Внезапно Юлин почувствовал, что это значит – заключить сделку с дьяволом.

Неожиданно, без помощи Оби, он понял, что надлежит делать. Пропустив мимо ушей бессмысленные восклицания, которыми обменивались советник и доктор, Бен Юлин ударил кулаком по ладони.

– Черт возьми, ведь это идея! – воскликнул он. – Ну конечно! – И заставив себя успокоиться, спросил у компьютера:

– Оби, твой маленький диск – в рабочем состоянии?

– Да, Бен, – ответил Оби. – Но лишь в пределах его прежних ограничений. Большой диск накрепко связан с Колодцем, а в данный момент я понятия не имею, как их разъединить.

Бен Юлин рассеянно кивнул, прислушиваясь скорее к своим собственным мыслям, чем к словам машины.

– Хорошо. Хорошо. Мне много и не понадобится. Оби, тебе ведь известна формула губки?

– Конечно, – с некоторым удивлением ответил компьютер. – У меня есть результаты анализа крови нескольких зараженных объектов.

– Угу, – пробормотал Юлин. Теперь он был целиком поглощен делом. – Мне необходимо небольшое количество губки, скажем, пять граммов, в герметично закрытом пластиковом контейнере. Это должен быть первоклассный материал. Кроме того, мне нужен еще килограмм губки, начиненной следующими химическими заменителями. – И он быстро назвал целую кучу химикатов.

Первым, кто понял, что, собственно, задумал Юлин, был доктор Зиндер. Он почти простонал:

– Вы не можете это сделать!

Однако Юлин смог. Он отдал приказ Оби, и маленький зеркальный диск выдвинулся над круглой платформой, залив ее голубым светом.

– Что, черт подери, вы собираетесь делать? – крикнул Трелиг.

– Он собирается отравить ваших несчастных ублюдков, – ответил Гил Зиндер и снова взглянул на Юлина. – Но зачем? Получив губку, они неизбежно снова станут вам подчиняться.

Бен Юлин покачал головой.

– Наверху – может быть. Но не за пределами Новых Помпеи. Они уже смирились с неизбежностью смерти, и они преступники. – Он повернулся к Трелигу. – Приглядывайте за старым доком.

С этими словами Юлин спустился к платформе и, осторожно покопавшись в двух ящиках, нашел и надел какие-то перчатки. На случай предательства Оби.

– Мы еще можем с ними связаться? – кивнул он на дверь.

– Думаю, да, если только они не вывели из строя электрическую сеть, – ответил Трелиг.

Юлин подошел к стене и щелкнул выключателем.

– Эй, снаружи! – крикнул он охранникам. Его голос жутким эхом отозвался в гигантской шахте за стеной. – Слушайте меня! Ситуация вовсе не безнадежна! У нас есть губка! Мы дадим ее вам, если вы сложите оружие! – Он переключил интерком на «прием».

В туннеле воцарилась тишина, словно эта новость выбила нападающих из колеи. Это было хорошо. Они не отвечали, но и не стреляли.

Не выдержав ожидания, которое, казалось, длилось целую вечность, Трелиг проворчал:

– Они раскусили вас.

– Не паникуйте, советник, – ответил Юлин, хотя боялся того же. – Они, наверное, голосуют. И думают о боли, которая вот-вот появится из-за отсутствия губки. Мысленно они ее уже предчувствуют.

И он оказался прав. Через несколько минут интерком ожил:

– Ладно, Юлин, постараемся договориться. Но как мы узнаем, что вы не лжете? Нам известно, сколько губки привозят. До грамма.

– Мы можем ее производить! Столько, сколько вам нужно! – уверенно ответил Юлин, пытаясь не выдать обуревавшие его волнение и страх. – Пошлите на мост представителя. Любого. Я кину ему пять граммов. Пусть попробует. Вы убедитесь, что я говорю правду.

Воцарилось долгое молчание, затем послышался тот же голос:

– Ладно. Иду. Но если со мной что-нибудь случится, остальные доберутся до вас, даже если это будет последним делом в их жизни. И учтите – много наших находится наверху. Им известно, что здесь происходит.

Юлин ухмыльнулся. Это была полезная информация. Значит, интеркомы на Верхней стороне астероида еще действовали.

Через несколько минут на мосту, перекинутом через шахту, появилась одинокая фигура. Она принадлежала либо совсем юной девушке, либо одному из тех странных созданий, которые поменяли пол. Впрочем, это не имело значения.

Затаившимся в аппаратной казалось, что бывший охранник идет бесконечно долго. Наконец он остановился в десяти метрах от двери.

– Я – здесь! – объявил он (или она) без всякой надобности.

Юлин сжал в руке пакетик с настоящей губкой и бросил его на мост.

– Лови!

Пакетик звонко шлепнулся на металлический пол прямо к ногам охранника.

Тот поднял его, осмотрел, затем разорвал пластиковую обертку и вытряхнул на ладонь крошечный желто-зеленый комочек. Это и в самом деле была губка, обитательница прекрасного мира, где несколько столетий назад погибла колония переселенцев. Взаимодействие некой бактерии с одним из компонентов синтетической пищи, которую потребляли колонисты, породило ужас, благодаря которому Антор Трелиг и его огромный синдикат приобрели такое могущество. Новое, образовавшееся в результате мутации вещество проникало в каждую клетку человеческого тела, замещая жизненно необходимые субстанции, и постепенно клетки сами начинали во все больших количествах вырабатывать эту пакость. Первоначальное заражение было необратимо. Умеренное потребление губки стабилизировало состояние больного, и только. Но количество, которое получали охранники, включало в клетках странный механизм, вызывавший деформацию тела, гормональные отклонения, неконтролируемое ожирение, как это произошло с Никки, и другие столь же ужасные изменения, варьирующиеся в соответствии с индивидуальностью зараженного, хотя изменения в полония сфере встречались чаще всего.

Если зараженный не лечился, его разум разрушался гораздо быстрее, чем тело. Кроме того, мутации в организме вызывали страшную боль. Поскольку это вещество действовало не избирательно, оно часто ограничивало умственные способности больного или отвращало его от всех целей и желаний, между тем как его сущность разрушалась в последнюю очередь, Человек прекрасно понимал, что с ним происходит, понимал до тех пор, пока кора головного мозга полностью не погибала, после чего он превращался в животное, затем – в растение, которое попросту ложилось и умирало в конце концов голодной смертью. Это была замедленная лоботомия.

Губку никто не считал лекарством, но она задерживала мутантные изменения и представляла собой скорее противоядие, которое нужно было регулярно принимать. Поэтому тот, кто нуждался в губке, становился рабом синдиката. Для коммов продавать ее свободно было слишком опасно: губка сама содержала наркотик. Однако алчные, честолюбивые поли-тки ее выращивали и правили с ее помощью.

Вот потому-то охранник, прекрасно осведомленный о том, что ждет его в ближайшем будущем, жадно схватил пластиковый пакетик с губкой. Этого количества было недостаточно – всему персоналу Новых Помпеи сознательно давали огромные дозы, – но оно должно было его убедить.

И оно убедило.

– Она настоящая! – удивленно крикнул охранник. – Первоклассная штука!

– Даем целый килограмм в обмен на ваше оружие! – завопил Трели г, снова почувствовав себя главным. – Немедленно, или мы подождем, пока вы отдадите концы!

– Мы отправили сообщение на Верхнюю сторону, – послышался из интеркома новый, более низкий голос, – и тоже идем к аппаратной. Всего нас будет четверо. Остальные должны удостовериться в том, что вы нас не убьете. Как только мы получим свой килограмм, вы получите оружие и выйдете наружу. Не раньше.

Трелиг злобно ухмыльнулся. Уловка его бывших подчиненных была слишком очевидна.