У ГРАНИЦЫ МЕЖДУ ПАЛИМОМ И ГЕДЕМОНДАСОМ

Часто взмахивая своими огромными крыльями, якса устремилась к земле. Спустившись пониже, она увидела группу войск и кучу военного снаряжения, сваленного около границы. Выглядело все это весьма убедительно.

Гигантская бабочка только что совершила длительный полет, чуть ли не ставший для нее роковым. Мягко приземлившись, она на всех восьми щупальцах направилась к передвижному командному пункту, большой круглой палатке, стоявшей пока на территории Палима. Яксы были рождены для полета. На земле они становились неуклюжими и неповоротливыми из-за длинных крыльев, которые в сложенном виде тянулись вдоль всей спины и, колеблясь из стороны в сторону, нарушали равновесие. Но в воздухе они смотрелись прекрасно.

Когда якса вошла в палатку, ее крупное лицо, напоминающее маску смерти, было, как всегда, бесстрастно. Поводив глазами, она остановила взгляд на фигуре, склонившейся над большой картой.

Общение между иксами осуществлялось с помощью сложной комбинации звуков, рождавшихся в районе грудной клетки, и странных шумов, производившихся антенной и крыльями. Ни один чужеземец не мог выговорить их имена, поэтому, имея дело с представителями других гексов, они давали себе прозвища, часто нелепые, иронические, а то и вовсе идиотские; эти прозвища закреплялись за ними на все время многорасовых операций.

– Марка прибыла с докладом, командующая, – доложила якса.

Командующая повернула голову.

– Рада, что ты вернулась, Марка. Мы уже начали думать, что тебя схватили.

– Меня чуть-чуть не схватили, – ответила разведчица. – Эти синюшные козлы со своим электричеством и летающими лошадьми. Себу слишком ленивы, чтобы объявить тревогу, но аджитарам достаточно вас коснуться.

Командующая была в курсе. О физическом, умственном и технологическом потенциале макиемского альянса она, в сущности, знала больше, чем кто бы то ни было. Его силы совершили гораздо более тяжелый переход, чем яксы; а с войском, пробившим себе дорогу, несмотря на такое мощное сопротивление, нельзя было не считаться.

– Где они сейчас находятся? – спросила командующая.

– Внизу, на той стороне, – ответила Марка. Это означало, что между двумя армиями оставалось не меньше трехсот километров, приличная дистанция, – долина, являвшаяся целью всей кампании, лежала всего в ста километрах к югу от нынешней позиции якс. Войска союза Якса – Ламотиен – Дашин будут там первыми.

– Переброска военных сил альянса Макнем – Себу – Аджитар через Алестол на транспортных самолетах несколько затянулась, – продолжала разведчица. – Все необходимое им приходится перевозить без остановки на весьма солидное расстояние – большее, чем в нормальных условиях могут покрыть летающие лошади или себу. Многие их воины сильно изнурены; тех, кто не выдерживает и приземляется, усыпляют, а затем сжирают большие, плотоядные растения. Алестолов не следует недооценивать; к тому же некоторые из них имеют переводные устройства, не говоря уж о гипнотическом газе. Если один из тех, кто имеет переводчик, захватит аджитара или себу, он сможет послать их сражаться против собственного народа! Командующая довольно засмеялась.

– О да, алестолы – хитрый народ. Я слышала, они друг за другом отправляются в Зону, чтобы получить переводчики, причем платят из собственного кармана. – Тон ее изменился и стал более деловым. – Когда Макием соберет достаточно сил, чтобы двинуться дальше?

– Им потребуется два-три дня, не меньше, – неуверенно ответила Марка. – И, наверно, еще два дня уйдет на то, чтобы подойти к долине. Скажем, всего – дней пять.

Командующая задумалась.

– Пять дней? – переспросила она наконец. – Как тебе известно, мы выступаем сегодня; завтра до наступления темноты мы должны оказаться в долине и хорошенько там закрепиться. Передовой отряд вылетает на рассвете. Если повезет, мы удержим эту позицию до тех пор, пока наши друзья на вернутся с двигателями.

– А кто за ними отправится, кроме ламотиенов? – с любопытством спросила Марка. Она знала, что одних ламотиенов за двигателями никто не пустит. Яксы никогда им не доверяли.

– Только Бен Юлии может определить местонахождение установки, – отметила командующая. – Так что пошлем дашинов. Они лучше обмундированы для нетехнологического гекса и его узких троп, кроме того, коровы почти такого же роста, как обитатели Гедемондаса.

– А яксы? – испуганно спросила Марка.

– Мы извлекли из рубки системы управления, – напомнила командующая. – И будем осуществлять контроль издалека. Высоко в горах наши крылья могут потрескаться от холода, а снег не обеспечивает должного сцепления. Не беспокойся, дашины и ламотиены будут честно следить друг за другом.

– Но стоит ли так рисковать Юлином? – спросила Марка. – Ведь он наш главный козырь в этой игре. Разве не так?

– Нет, главное – двигатели, единственная часть корабля, которую невозможно продублировать. Если он доставит нам двигатели – прекрасно. Нет, то зачем он вообще тогда нужен? Честно говоря, я бы не возражала, если бы кое-кто из этих дашинских быков сломал себе шею в горах.

Марка сочувственно кивнула.

– Их государственная система нелогична. Противно смотреть, как коровы с ними носятся.

– К несчастью, Дашин для мужчин сущий рай, – вздохнула командующая. – Тебе ведь знакомы научные труды, которые они извергают на первого встречного, стремясь доказать превосходство быков? Мы тоже проводим научные исследования, которые, естественно, дают верные ответы. Рассматривая этот вопрос с эволюционной точки зрения, мы можем смело утверждать, что коровам с их умственным и физическим развитием предназначено быть тупыми, покорными рабами.

– Во всяком случае, в нашем распоряжении имеется гораздо лучший материал для отправки в холодные горы, чем тот, которым располагает Макием, – заявила Марка, меняя тему разговора на более приятную. – Себу туда поднимутся, но летать не смогут, хотя на земле они тоже ужасны. Макиемы в большие холода становятся несколько заторможенными, а летающие лошади аджитаров на такой высоте не представляют никакой ценности.

– Но сами аджитары могут действовать наилучшим образом, – заметила командующая. – И они прикрывают макиемов. Не следует сбрасывать их со счетов. Через несколько дней здесь состоится жесточайшая битва.

В ДРУГОЙ СТОРОНЕ

Антор Трелиг чувствовал себя великолепно. Война шла удачно: они пробились в Гедемондас, и ни один солдат, командир или политик не верил, что их можно остановить.

В палатку, где разместился командный пункт, вошел аджитарский генерал и с легким поклоном вручил Трелигу какой-то документ. Тот с интересом стал разглядывать бумагу, и на его лице мелькнул макиемский эквивалент ухмылки.

– Видел это кто-нибудь еще? Генерал покачал своей козьей головой.

– Нет, сударь. Разведчики сразу передали это в Генеральный штаб специально для вас.

Это была фотография, напечатанная на глянцевой бумаге: крупная, черно-белая; нечеткая, снятая с большого расстояния длиннофокусным объективом. Однако самые важные детали сразу бросались в глаза.

Большая часть фотографии осталась белой; еще больше отрезали при увеличении. Но на ней был ясно виден выступ скалы, на котором, отражая солнечные лучи, лежал блестящий предмет с плохо различимыми отметками на боку.

Трелиг даже не стал приглядываться. Он знал, что там изображено восходящее солнце с человеческим лицом, окруженное четырнадцатью звездами, рядом крупная надпись NH-CF-1000-1, а ниже, более мелкими буквами – «Народная победа». Силовая установка.

– Как вам удалось получить это изображение? – удивленно спросил генерал. – Я думал, что никто не в состоянии летать на такой высоте.

– Один из разведчиков себу превзошел себя, – ответил генерал. – Во время третьей попытки он сумел подняться над второй горной грядой и обнаружил там глубокую U-образную долину, забитую льдом. На склоне он заметил какой-то отблеск, но понял, что это место для него недостижимо; тогда он взял самый мощный объектив и, использовав светофильтры, сделал несколько снимков. Наилучший у вас в руках.

– А что слышно о яксах? – с тревогой спросил Трелиг. – Могут ли они или маленькие ублюдки-имитаторы обнаружить это место?

– Ни в коем случае, – заверил его генерал. – Яксы просто не в состоянии взлететь настолько высоко, чтобы достичь второй горной цепи. Себу, кстати, это тоже недоступно, разведчик, добывший снимки, при смерти. Если он выживет, станет героем. Что же касается ламотиенов, то позволю себе напомнить, что они могут лишь воспроизводить другие формы жизни, но не превращаться в них. Да, они летают, используя методику полета, применяемую яксами, но существенно модифицированную применительно к их форме и требованиям. Крылья у них такие же массивные, как у наших лошадей, и слишком тяжелые, чтобы забраться на такую высоту. Нет, я считаю, что тут мы имеем преимущество.

Трелиг скептически хмыкнул.

– Но они первыми доберутся до равнины, – заметил он. – И в полученных нами сообщениях отмечается, что ламотиены могут нейтрализовывать электрические удары, наносимые аджитарами, а иксы дадут сто очков вперед любому из нас.

– Вы правы, – согласился генерал. – За то время, пока мы будем туда добираться, они закопаются в землю и как следует укрепятся в надежде задержать нас на несколько дней. Поэтому я предлагаю действовать несколько по-другому.

Круглые глаза Трелига едва не вылезли из орбит.

– Придумали что-то новенькое?

Генерал расстелил на столе физическую карту Гедемондаса и лежавшей к востоку от него Диллии; она давала полное представление о горном рельефе обоих гексов, но самое главное – на ней было нанесено множество пунктирных линий. Впрочем, Трелиг не мог прочесть ни слова.

– Это – диллианская карта, предназначенная для проводников и трапперов, – объяснил аджитарский генерал. – Ее продают всем, кого интересует охота. В этих диких местах полно грызунов и других животных, и диллиане ставят на них капканы. Гедемондасы не обращают на них внимания, и тем не менее наши диллианские источники сообщают, что об этих созданиях им тоже ничего не известно. Диллиане не перебарщивают с охотой, и это сохраняет равновесие.

– Значит, эти пунктирные линии – охотничьи тропы? – предположил Трелиг.

– Совершенно верно. А эти маленькие прямоугольники – построенные вдоль троп охотничьи хижины диллиан. Эти тропы большей частью проходят по территории Гедемондаса. Неудивительно, что местных жителей такая наглость порой раздражает, и они время от времени сбрасывают диллианам на голову пару тонн снега.

На последние слова Трелиг не обратил никакого внимания.

– Мы сейчас находимся здесь, – продолжил генерал, показывая на район, расположенный на юго-западе. – А иксы завтра будут здесь. – Синий палец уткнулся в маленькую долину примерно в двухстах километрах к северо-востоку. – И если вы внимательно изучите карту, то увидите кое-что интересное.

Трелиг подошел поближе. По меньшей мере три тропы проходили в двух километрах от того места, где они сейчас находились, чуть восточнее. Одна из них лежала довольно низко.

– Двести шестьдесят три метра, – сообщил генерал. – Вполне подходящее место для незаметной высадки с воздуха.

– Тогда мы могли бы не вступать в сражение! – возбужденно воскликнул Трелиг. – Пока они будут обшаривать полгекса и охотиться на нас, мы сумеем их опередить, отправившись с небольшими силами прямо за двигателями!

Генерал медленно покачал головой:

– Нет, битва должна состояться. Это послужит для вас прикрытием. Яксы не дураки. Если мы в последний момент изменим тактику, они почуют недоброе и схватят вас. Нет, сделаем так, как и запланировали. Единственная разница будет состоять в том, что мы не станем яростно атаковать их или идти на ненужный риск. Когда вы добудете двигатели, мы пошлем специалистов, чтобы разобрать их, а если это окажется невозможным, совместно обдумаем, каким образом их вывезти. К тому времени, когда яксы соберут в долине все свои силы, мы уже добьемся цели независимо от того, чем закончится битва.

Трелигу этот план понравился.

– Ладно, отправлюсь я и несколько аджитаров-мужчин. Но как мне защититься от холода? При низких температурах в организмах макиемов останавливаются жизненные процессы. Я не исключение, Генерал вышел из палатки и вернулся, держа в руках большую картонку. Открыв картонку, он торжественно вынул из нее странный серебристый костюм с большим темным шлемом. Скафандр!

– Разве вы не знали, что в прошлом столетии в Макием прибыли пять Пришельцев? – осведомился он, весьма довольный произведенным эффектом. – И не нужно никаких механических приспособлений. Воздуха здесь хватает.

Трелиг снова ухмыльнулся. В очередной раз ему крупно повезло. Компьютер Оби, Новые Помпеи, Мир Колодца были в его власти.

Генерал вышел, и несколько минут Трелиг сидел один, рассматривая карту. Затем он встал и медленно запрыгал в сторону отделенного занавесом прохода между командным пунктом и его походной спальней. Отодвигая драпировку, он заметил, как кто-то с быстротой молнии отпрыгнул на кровать, стоявшую в дальнем углу.

«Оказывается, моя крошка, помимо всего прочего, еще и здорово прыгает!» – с восхищением подумал он.

Это был, разумеется, брак по расчету. Раса, у представителей которой половая жизнь протекала под водой и длилась всего одну неделю в году, другие не заключала. К выгоде мерзавцев, управляющих Макиемом, и, естественно, к невыгоде Антора Трелига. Любимая дочь министра, она, пожалуй, была хитрее и противнее своего отца.

«Какая бы пара из нас получилась, – подумал он уже не в первый раз, – если бы она захотела перейти на мою сторону!»

– Не надо притворяться, дорогая. Я знаю, что ты подслушивала. Правда, какая разница? Ты все равно не сможешь пойти.

– Я отправляюсь с тобой, – ответила она. – Как жена я имею на это право. И ты не сможешь меня остановить!

Трелиг засмеялся:

– Но там холодно, детка! Что хорошего, если ты станешь спящей красавицей?

Протянув руку, макиемка открыла плетеную корзинку и вытащила оттуда космический скафандр, тоже из серебристой ткани, но немного иного покроя.

Трелиг разинул рот от удивления.

– И давно у тебя эта штука?

– Со дня основания Макиема, – самодовольно ответила она.

ЛАГЕРЬ 43, ГЕДЕМОНДАС

Тропы оказались не такими уж и плохими. Гедемондасы, как известно, были существами крупными и наверняка любили путешествовать с комфортом, а ограниченное, но регулярное использование троп конеподобными диллианами привело к тому, что снег постоянно утрамбовывался.

Утром из холодной хижины вышла необычная группа: возглавляла ее Таэль, за ней следовали обе латы – иногда пешком, но чаще верхом на диллианке; за ними шел Ренар, ведя в поводу крылатую Дому, между крыльями и спиной которой была крепко привязана Мавра. Постепенно воздух становился все холоднее и холоднее. Разговаривали они мало – для этого приходилось перекрикивать шум ветра, который завывал в скалистых расселинах так, словно был еще одним живым существом в самом странном гексе Мира Колодца.

Путешественникам удавалось обменяться несколькими фразами только во время коротких остановок, делавшихся большей частью из-за Ренара. Равнина осталась далеко позади. И если бы не Таэль, они бы давно потеряли тропу с ее бесконечными изгибами и поворотами, а ослепительно сверкающий на солнце снег, несмотря на темные очки, не позволял точно определять расстояние. Они были крошечными букашками в мире света и холода.

Тропа часто пропадала под снегом, но Таэль уверенно двигалась вперед, будто шла по мощеному, размеченному шоссе; она ни разу не выказала ни малейшего сомнения, и под ногами у них всегда была твердая почва.

И Ренару, и латам казалось, что они поднимаются уже целый день, когда после очередного поворота далеко внизу еще раз открылась широкая равнина.

– Стойте! – крикнула Мавра. – Смотрите! Они прибыли!

Все остановились и сразу поняли, что она имеет в виду. Повсюду в воздухе мелькали крошечные оранжевые дымки, в долине множество фигурок ставили палатки и закапывались под скалу, служившую подножием горы. Свою хижину они разглядеть не могли, но знали, что, если она все еще стоит на месте, в эти минуты ее превращают в крепость.

– Посмотрите на них! – в ужасе прошептала Таэль. Она впервые видела чью-то армию и понятия не имела, что такое война. – Их там тысячи!

– Это яксы, – спокойно сказала Вистару. – Они поднимутся сюда на день позже нас. Это нехорошо.

Таэль самоуверенно рассмеялась.

– Пусть попытаются обнаружить тропу! Без проводника им и молитва не поможет!

Мавра внимательно поглядела на небо, по которому плыли редкие кудрявые облачка и несколько пышных кучевых облаков. Признаков перемены погоды не наблюдалось.

– Яксы пойдут по нашим следам, – сообщила она диллианке. – Снега в ближайшее время не будет, так что особого труда это не составит, Кентавр нахмурился. «Отличный проводник, – подумала Мавра, – но чертовски наивна. Наверно, Диллия – очень мирное место».

– Мы можем проложить ложную тропу, – предложила Таэль. – Это не так уж трудно. Пыль здесь можно смести на расстоянии нескольких сотен метров.

– Хорошо, так и сделайте, – немного подумав, ответила Мавра. – Но не усердствуйте. Нам надо всего лишь немного задержать эту свору.

Они воплотили эту идею в жизнь довольно просто. Девушка-диллианка направилась туда, где начинался сплошной снежный покров, и, дойдя до этого места, остановилась. Ренар снял свои маленькие снегоступы и осторожно двинулся к ней, а затем они вернулись назад по собственным следам.

– Слишком глубоко, – критически оценила результаты Мавра. – Опытный следопыт сразу же обнаружит подвох, но мне в данном случае кажется, ваша уловка сработает. Интересно, начнет этот чертов снег когда-нибудь падать или нет?

Таэль расхохоталась.

– Здесь начинается ледник, который мы именуем Макорн. Медленно текущая река льда, покрытая снегом. Рядом находится трещина глубиной по меньшей мере в триста метров и шириной в десять. Я почти ощущаю ее край.

Они проложили еще один ложный изгиб дороги, после чего латы вернулись назад и с помощью меховой шапки Таэли засыпали ненужные следы. Работа эта была проделана довольно грубо, но они не собирались дурачить профессионалов.

Маленькая группа двинулась дальше в глубь Гедемондаса, поднимаясь все выше и выше. Остановки для отдыха участились. Воздух становился все более разреженным.

– Я по-прежнему не вижу никаких признаков гедемондасов, – во время одной из таких остановок заявила Мавра. – Черт возьми, если эти ублюдки такие здоровенные, то их здесь должно быть очень немного, раз уж они остаются невидимыми.

Таэль пожала плечами.

– Ничего не могу вам сказать. Иногда удается случайно увидеть, как целая сотня гедемондасов крадется по горным склонам; иногда вы проходите буквально через весь гекс, не увидев ни одного. Но не в этом проблема.

– А в чем? – хором спросили все.

– За нами следят. Я это чувствую. Я не знаю, где они находятся, но наверняка их не меньше двух. Иногда я отчетливо слышу их глубокое прерывистое дыхание.

Они нервно огляделись кругом, но никто ничего не заметил.

– И все-таки где они? – настаивал Ренар. Таэль покачала головой:

– Не знаю. Звуки в горах обманчивы. Впрочем, близко. Эта сеть троп принадлежит гедемондасам, и они отбивают у нас охоту пользоваться ими.

– Они этого добились, – сухо заметила Мавра. Она напряженно прислушивалась, но не слышала ничего, кроме воя ветра. Слух у нее остался прежним: хорошим, но не фантастическим. Длинные уши позволяли ей чуть точнее определять местоположение источника звука.

Женщина замерзла до полусмерти, несмотря на свое великолепное одеяние, с удивительным искусством сшитое из кусков нескольких одежд. Особенно страдали лицо и уши. И все же ей было не хуже, чем остальным, однако никто не жаловался.

– Надо идти, – сказала Хосуру, тоже ничего не услышавшая – Если гедемондасы за нами следят, то они либо пойдут за нами, либо не пойдут Будем смотреть и слушать – Только не напрягайтесь, – предупредила Таэль – Если они не захотят, чтобы их увидели, вы их никогда не увидите Гедемондасы белые и блестящие, как снег, они могут стоять на открытом месте в десяти метрах от вас, а вы ничего не заметите.

Все невольно ускорили шаг и достигли Лагеря 43 еще до захода солнца. Однако Таэль настояла на том, чтобы остаться здесь на ночь.

– Добраться до следующего лагеря засветло мы не успеем, а после наступления темноты гулять по горам опасно, – заметила она.

– Надеюсь, что яксы или кто там еще поступят так же, – с тревогой в голосе заявил Ренар.

– А я надеюсь, что не поступят, – ответила Мавра. – И переломают себе шеи в расселине рядом с Макорном. Вистару! Хосуру! Вы ведете ночной образ жизни. Согласились бы вы идти по этой тропе в темноте?

Вистару рассмеялась.

– Без опытного проводника ни в темноте, ни при дневном свете!

Примитивная хижина была рассчитана только на двух диллиан. Стоила прекрасно подошли Таэли и Доме, остальные примостились кто как мог. Из-за тесноты они с трудом закрыли обледеневшую дверь, а старый железный очаг оказался в такой непосредственной близости, что перед ними встал выбор – замерзнуть или сгореть. Однако все кончилось благополучно.

Все смертельно устали, чуть не ослепли от сверкания снега и отчаянно нуждались в отдыхе. Выставлять караульных не имело смысла, если бы гедемондасы хотели убить непрошеных гостей, они бы это уже сделали; если же они хотят вступить в контакт, то и слава Богу. А если хижину окружат солдаты из состава войск коалиции, возглавляемой Яксой, то ни о каком мало-мальски серьезном сопротивлении речи быть не может. Когда огонь в очаге погас, они заснули.

Что-то было не так. Во сне прозвучал сигнал тревоги. Это было нечто неуловимое, но оно не только существовало, но и приближалось, тая в себе все большую угрозу.

Проснувшись, Мавра Чанг быстро оглядела хижину. Все были на месте; храпели не только Таэль и Ренар, но даже Дома.

Она попыталась понять, что ее разбудило Ощущение тревоги, нечто такое, что всегда срабатывало в минуту опасности. Женщина напрягала все свои чувства, стараясь определить источник беспокойства. Да, стало холодно; ночью это неплохо. Но причина в другом.

Неожиданно проснулась Дома. Она затрясла своей огромной головой и нервно зафыркала. Мавра приподняла голову, теперь уже в полной уверенности, что не сходит с ума. Пегас тоже что-то почувствовал.

И вот оно появилось. Звук, «Хруп-хруп» – «хруп-хруп», снова и снова, с каждым разом все громче.

Кто-то – или что-то – двигалось по тропе спокойным, размеренным шагом. «Хруп-хруп» – скрипел снег под чьими-то ногами Похоже, это было крупное существо.

И вдруг все стихло Мавра знала, что их ночной гость стоит у самой двери Она хотела закричать, разбудить остальных, но была не в состоянии даже пошевелиться, она могла лишь молча глядеть на закрытую дверь. Даже Дома, кажется, успокоилась. Все это напомнило Мавре о воздействии, которое оказала на нее ментальная сила олборнианского священника. Но тут было что-то другое. Что-то необычное, совершенно новое.

Дверь открылась на удивление бесшумно, учитывая ржавые петли и скверную пригонку. Потянуло холодным воздухом, и женщина услышала, как заворочались ее спутники.

На пороге возникла крупная фигура, одетая в белый мех. Она была такой высокой, что ей пришлось немного нагнуться, чтобы просунуть в дверь одну лишь голову. На Мавру взглянуло улыбающееся лицо. Незнакомец поднял огромную волосатую лапу и приложил к губам огромный когтистый палец.

ГЕДЕМОНДАС – БОКОВАЯ ТРОПА

Антор Трелиг в тысячный раз выругался. «В этом проклятом путешествии одна неудача следует за другой», – мрачно подумал он. Лавины, ложные тропы – словно кто-то специально пытался замедлить их продвижение. Однако вокруг не было ни души.

На карте все выглядело куда лучше, чем в реальности: некоторые горные приюты обветшали и явно пребывали в таком состоянии многие годы, тропа часто исчезала, ориентиры куда-то пропадали. Аджитарам, вооруженным тастами, приходилось осторожно двигаться впереди головным дозором. Их группа первоначально состояла из четырнадцати участников – двенадцати аджитаров, его самого и его непослушной жены, Бародир; теперь их осталось лишь девять, по-прежнему включая эту дуру.

И все же уцелевшие ориентиры в большинстве своем были хорошо заметны, почва оказалась не такой уж и плохой, постоянно подниматься им пришлось только в самом начале пути, а когда тропа исчезала, ее было нетрудно найти, ведь ее протоптали сотни ног.

В первое время это очень его беспокоило, но аджитары напомнили ему, что в конце концов это чей-то гекс и местное население вольно гулять где угодно.

Однако Трелиг встревожился еще больше. Они еще не видели и не слышали ни одного туземца. Это было довольно странно: на протяжении нескольких дней не встретить никого, кроме напуганных полярных зайцев и нескольких мелких зверьков, похожих на ласку.

Но ведь кто-то проложил эту тропу. Кто-то поддерживал ее в более или менее приличном состоянии. Кто-то ходил по ней.

Трелиг старательно изучал карты и фотографии, снятые сверху разведчиками себу. Он прекрасно знал, где находится, но отдавал себе полный отчет в том, что, если бы не птеродактили, он бы давно заблудился. Внутреннее горное кольцо, несколько более высокое, чем внешняя цепь, находилось прямо перед ним. А сразу же за тем обледенелым пиком, чуть выше, была расположена U-образная долина, где на краю обрыва косо лежала силовая установка.

На всякий случай они не станут заниматься этим сегодня, подумал Трелиг, Завтра днем, если ничего не случится.

НА МЕЖГОРНОЙ ТРОПЕ

– Ифрит! Мой полевой бинокль! – приказал Бен Юлин.

Корова открыла сумку и вынула оттуда то, что он просил.

– Пожалуйста, Хозяин.

Не произнеся ни слова, Бен взял бинокль и неторопливо приложил его к глазам.

Это был не простой бинокль: специальные линзы, компенсирующие бычью близорукость. В паре с темными противоснежными очками он обеспечивал необычайно четкую фокусировку.

– Какие-то проблемы? – прогудел за его спиной низкий голос.

Обернувшись, Бен увидел волосатый куст ростом со среднего дашина; у него не было ни глаз, ни ушей, ни каких-либо иных органов. На самом деле это удивительное существо являлось колонией, состоявшей из тридцати шести ламотиенов, приспособившейся к холоду и снегу.

– Эта хижина, – он показал вперед, – кажется мне подозрительной. Не желаю больше никаких фокусов вроде ложной тропы. Мы потеряли там двух коров. – Поскольку ни одна из них ему не принадлежала, он ничего не добавил.

– Не забывайте, что мы тоже потеряли трех братьев! – прервал его ламотиен. – Мы согласны, хижина выглядит странно. Но что в связи с этим следует предпринять?

Юлин с минуту подумал, пытаясь найти решение, которое исключало бы для него риск потерять свою благородную голову или собственность.

– Почему бы кому-нибудь из вас не сбегать туда? Стать белоснежными или какими-то иными и посмотреть, что там делается?

Ламотиену эта идея понравилась:

– Мы считаем, что надо отправить полярных зайцев.

Неожиданно куст частично распался на маленькие пушистые комки равной величины. Два из них спрыгнули на снег с правой стороны, два – с левой. Юлин с восхищением наблюдал за тем, как колония возвращает себе прежнюю форму и восстанавливается. Лохматое существо казалось теперь немного тоньше, но в остальном ничуть не изменилось.

Двое ламотиенов побежали рядом, на ходу сливаясь во что-то более крупное. То же самое сделала вторая пара. Медленно, словно ими управляли руки невидимого кукольника, они раздувались, изгибались и росли.

Через пару минут ламотиены превратились в двух полярных зайцев, которые немедленно помчались в сторону хижины. Куст застыл в ожидании: переводчиком владел лишь глава колонии, поэтому Юлин мог выслушать донесение не раньше, чем колония обретет прежнюю форму. У этих созданий не было голосовой связи, и его часто занимал вопрос – разговаривают ли ламотиены в момент воссоединения, становясь единым существом с общим мозгом, или нет. Он как-то раз уже спросил об этом, но ламотиен кратко посоветовал ему расслабиться. Вопрос так и остался невыясненным.