Мурка
      Не любят наши соседи животных, только с точки зрения полезности рассматривают. Но вот завелись у них мыши, и принесли они в дом кошку - сама себя прокормит и им службу сослужит. Они и к собаке так: на цепь - и двор сторожить. Раз от разу бросят кусок хлеба - живи. Подкармливаем мы их Шарика (а Шарик - здоровый матерый пес) незаметно для хозяев - не любят они этого, все боятся, что "подкупаем" собаку. Но собачья доля такая: какой бы ни был хозяин, она за него жизнь отдаст. Не понимают они этого, потому что безразлично им, что у Шарика в желудке, а тем более на душе. Главное, чтобы лаял на чужих, от двора отпугивал да не сдох от голода.
      А вот с кошкой они явно промахнулись. Попервоначалу проявила она себя знатной охотницей, а как посмотрела, что ни доброго слова, ни ласки, ни блюдечка молока (а у них корова!) от людей не дождаться ~ не стала на них работать.
      А тут еще и котят нагуляла. Хозяева стали ждать, после окота думали, что охотиться начнет, - деваться-то ей будет некуда, котят кормить надо.
      Но не тут-то было. Кошка (ей имени даже не дали!) по другим дворам пошла подрабатывать. Поймает мышь - к хозяевам (тем, у кого поймала) несет, на порог кладет и ждет. Поднесут ей^ молочка, она выпьет, мышь пойманную заберет щ уходит. ^ Наблюдали мы это не раз. Нравилась нам соседская кошка и умом, и независимостью, и гордостью
      своей. Мы часто ее в -дом зазывали и просто так кормили и поили. Вот и стала она к нам регулярно забегать. Попьет молочка, потрется о ноги, помурлыкает - и к деткам своим.
      А детей упрятала она от своих хозяев хорошо. "Неизвестно, что ждать от недобрых людей", - рассудила. Искали их, все перерыли, за мамкой следили, да водила она "хвост" за собой, как профессиональная разведчица, - так и не нашли.
      И вот как-то после молочка ластится она ко мне, а я ей и говорю: "Что ж ты, Мурка (имя это мы ей дали), сама кушаешь, а детей поесть не приводишь!" Посмотрела она на меня внимательно, вроде к словам прислушалась, а через часок вижу: идет через мой двор к порогу Мурка,, а за ней - четверо котяток вразвалочку. Я прямо обалдела - это же надо такой умной кошкой быть, чтобы речь человеческую понимать!
      Поставила им коробку под крыльцом, сена настелила, и стали они у меня жить. Соседи поругались, да утихли. Кошка - не собака, ее на цепь не посадишь.
      А у меня наседка с цыплятами. Поначалу беспокоило меня это. А потом смотрю - бояться нечего. И наседка моя с Муркой в добрых отношениях, и котятки с цыплятами играют. "Кыс-кыс" зову - цыплята с котятами бежат. "Цып-цып" - котята с цыплятами. Умора! Как-то даже застала спящих в кошачьей коробке цыплят вперемешку с котятами. А мамочки их спокойно на солнышке греются! Ну, если мамаши не волнуются, то мне и подавно нечего.
      У меня уже вся деревня котяток этих, когда подрастут, заказала. Мать мышатница знатная, детки в нее должны пойти. Да еще воспитала она их хорошо - кур не трогать. Такая кошка в крестьянском дворе - подарок! А мы к людям присматриваемся, кому отдать
      439
      шаем. Чтобы добрые были, чтобы на кошку свою, как на топор или грабли, не смотрели, а видели в ней живое существо, которое понимает нас лучше, чем мы ее.
      Постникова Н. А., г. Железногорск Курской области
      Маленькая маиа
      Мы купили дачу. Ее прежние владельцы были справными хозяевами - даже после трех лет их отсутствия заросший участок сохранил все признаки былой заботы. Восстанавливая его, мы постепенно добрались до кустов крыжовника. Не расчищенные от ежегодно запутывающейся в их колючих и цепких ветках высохшей высокой травы, они напоминали небольшие стога сена. Благополучно справившись с первым и приобретя некоторый навык, я защелкала секатором вокруг второго куста. Внешняя его часть уже была обработана, и оставалось только вручную избавить его сердцевину от травяного "колтуна". Осторожно, чтоб не пораниться, раздвигая ветки, усеянные шипами, я все глубже просовывала руку в грубой брезентовой перчатке, пытаясь ухватить спрессованный комок травы в центре. Неожиданно прямо из-под руки выпорхнула маленькая птичка и, благополучно увернувшись от воинственно ощетинившихся, уже очищенных от сухостоя веток крыжовника, чуть ли не задевая меня крыльями, пролетев метра два, упала на дорожку. Я замерла. А она, распластав крылья, жалобно крича и отчаянно хромая, побежала подальше от куста.
      Бедная маленькая мужественная мама, она, наверное, думала, что страшный враг бросится догонять ее, такую, казалось бы, легкую добычу, и в азарте погони забудет вернуться к тому месту, от которого она так жертвенно его уводила! Наверное, если бы на моем месте была кошка, то хитрость
      удалась бы. Мне же стало все понятно: в этом комке травы было гнездо, а в нем ее дети. Представив себе эти сжавшиеся от ужаса, прильнувшие друг к другу комочки, я старалась, как можно осторожнее раздвигая ветки, вытащить руку. Малышка повернула назад. Все так же, изображая крайнюю степень бессилия, она приближалась ко мне и снова отбегала. Мне было жалко ее. Я знала, как колотится в груди ее маленькое мужественное сердце, и мне не хотелось подвергать ее лишним переживаниям.
      Перейдя к следующему кусту, я всем своим видом показала, что ни она, ни ее дети не являются предметом моих кулинарных интересов и что вообще я - травоядная. Для убедительности даже сорвала листик со сливы и пожевала у нее на глазах.
      Мой секатор защелкал у следующего куста. Еще некоторое время пичуга похромала, потом сложила крылья, отряхнулась, как мокрая собачонка, всем телом, и взлетела на ветку сливы над моей головой. Оттуда она стала наблюдать за моими действиями. А я соответственно незаметно - за ней. Птичка перелетала с дерева на дерево, с ветки на ветку, сопровождая мое передвижение по саду. Конечно, мне было безумно любопытно заглянуть в гнездо, но я знала, что пока этого делать нельзя. Мое долготерпение было вознаграждено. Материнский долг позвал птичку, и она, прервав свое наблюдение за мной, нырнула в ставший почти прозрачным куст. Я навострила слух, приготовившись услышать голодный писк брошенных на время птенцов, но ничего не услышала. А через некоторое время снова увидела ее на ветке над своей головой. Она была очень любопытной, эта пичуга.
      Об орнитологии у меня весьма и весьма слабое представление, поэтому единственное, что я могу точно утверждать, что она не была воробьем, синицей, трясогузкой, ласточкой, щеглом, канарейкой и волнистым попугайчиком. Из птичьей мелочевки
      только вышеназванных я могу отличить от прочих. Пичуга была меньше воробушка, серенькая, неприметная и какая-то безмерно хрупкая на вид. Если я оказывалась прямо под ней, она, чтобы лучше разглядеть меня, умудрялась, вцепившись в кору коготками, зависать под углом градусов тридцать к земле, да еще и заворачивать шею так, что ее крошечная головка оказывалась почти под брюшком. Это было очень уморительно.
      Но и у птиц есть свои птичьи дела. Они, видимо, потребовали ее присутствия где-то за пределами нашего участка. Птичка решилась. Я проследила за ее полетом и, когда она скрылась за деревьями соседних садов, на цыпочках подкралась к ее гнезду. В нем лежало четыре пестрых, размером с крупную фасолину, яичек! И это от них она героически, рискуя жизнью, уводила меня! *
      О своей находке я рассказала мужу и отцу, наказав "под страхом смерти" скрывать существование гнезда от сынишки. Ему всего пять лет, он воспитан в любви и доброте к животным, но ребенок есть ребенок, и всякое может случиться. Все взрослые по очереди, как на тайной явке, побывали у куста крыжовника, поделились впечатлениями и приняли на себя ответственность за охрану доступного уже (по моей вине) для приблудных котов гнезда. Д котов в садоводстве видимо-невидимо. Одна дача даже носит название "Кошкин дом". Я не знакома с его хозяйкой, но думаю, что она хороший человек. Ведь сколько "любимцев семьи" по окончании дачного сезона оказываются никому не нужными и брошенными среди снега и пустоты дачного поселка! Хозяйка "Кошкиного дома", видимо уже не очень молодая женщина, остается в нем на зиму, замаливая грехи "добрых" людей
      На следующий день мы набили вокруг куста колья и обтянули их сеткой коту не добраться, а мамочка сверху залетит. Пока строилось защитное сооружение, пичуга прыгала по веткам деревьев, не
      проявляя особого страха. Потом спустилась на уже готовый забор, прошлась по нему по кругу и спокойно (у нас на глазах!) села на яички. Мы потихоньку наглели: подходили все ближе и ближе, позволяли себе наклоняться и заглядывать к ней, даже переговариваться между собой. В моменты, когда мы занимали позиции, которые в случае агрессии не оставляли ей шансов на спасение, она только сжималась, втягивая в плечи головку, как человек, ожидающий удара. Но не улетала.
      А еще через пару дней мой муж рано утром разбудил меня, поднес предостерегающе палец к губам и поманил в сад, к гнезду. Пичуги в нем не было, зато копошились четверо крошечных, голых, серорозовых птенчиков.
      Не прошло и двух дней, как они стали вдвое больше, пушистыми и крикливыми. Скрывать дольше их присутствие от сына стало невозможно. От котов тоже. Объяснив малышу, что если он будет их трогать, то они погибнут, мы направили его энергию на охрану ответственного объекта от усатых и хвостатых агрессоров.
      Малыши росли не по дням, а по часам. Бедная мамочка металась как угорелая туда и обратно, пытаясь прокормить своих "троглодитов". И тогда появилась вторая птичка. Не знаю, кем она приходилась птенцам: то ли доселе безответственным папочкой, то ли бездетной родственницей, но половина забот с измученной и исхудавшей мамаши была снята.
      Мы, как могли, тоже помогали многодетной семье с пропитанием, подбрасывая корм поближе к гнезду, даже битыми мухами снабжали
      Все помнят летний ураган 1998 года, который потряс столицу и ее мэра, принес разрушения и жертвы, выговоры ответственным работникам, разборки между администрацией и Гидрометеоцентром. Нас он застал на даче. Сначала мы, ничего не подозревая, с крыльца с восторгом наблюдали, как
      443
      далеко на западе над столицей сверкают молнии, потом поняли, что сия чаша не минует и нас. Стали убирать, закрывать - в общем, готовиться. По первому шквальному порыву ветра мы поняли, что все будет гораздо серьезнее, чем мы рассчитываем. Тогда вспомнили о гнезде. Бросились к нему. Если бы я не разгребла стог сена вокруг крыжовника, шанс пережить разгул стихии у птичьего семейства был бы достаточно велик. Теперь же, открытый сверху, насквозь продуваемый куст защитить их не мог. Было принято решение - закрепить вокруг птичьей изгороди и над ней брезент в виде палатки.
      Вернувшиеся насквозь мокрыми от проливного дождя отец и муж отрапортовали: семейство в безопасности. Самое удивительное было то, что, пока сооружалась палатка, наша пичуга сидела в гнезде, прикрыв своим маленьким тельцем детей, и не улетела, несмотря на то что вокруг нее были люди, пушечной пальбой бил по ветру еще не закрепленный брезент, стучали молотки, приколачивая ткань к кольям!
      Наша умница понимала, что в нас спасение, и доверилась тем, кто до сих пор ее не обманул. Ночью мы выбегали в сад - проверяли, цела ли палатка. И действительно, одним из шквальных порывов ветра она была сорвана. Чтобы гнездо не залило водой, мои мужчины сами держали над ним оторванный край брезента. Но это, видимо, было последнее "прости" урагана, так что их самоотверженный порыв длился недолго
      Птенцы подросли, оперились. И как-то утром мы обнаружили гнездо опустевшим. Жаль, не удалось попрощаться с нашими питомцами.
      А по прошествии еще нескольких дней кончился отпуск, и мы вернулись домой.
      В редкие осенние приезды чисто хозяйственного плана мы видели прыгающих на ветках пичуг, как две капли воды похожих на нашу. Были ли это повзрослевшие дети героической мамы или просто
      хожие птички - не знаю. Но знаю, что этим летом в заросшем саду встретились такие, казалось бы, разные существа - люди и птицы - и сумели понять друг друга.
      Ливанова Г., г. Александров Владимирской области
      Благодарность
      Июнь был очень жарким. Мои мальчики, возвращаясь с купания, нашли на обочине дороги в пыли золотисто-зеленую ящерицу. То ли на нее кто-то наступил, то ли она попала под колесо автомобиля, но правая сторона ее маленькой головки была деформирована так, что глаз был выдавлен наружу. Ящерка тяжело дышала и почти не двигалась. В саду под яблоней мы соорудили ей надежное укрытие, чтобы ни кошки, ни сороки не смогли ее достать. Положили туда траву, поставили рядом блюдце с водой и поместили в сооруженное укрытие пострадавшую. Ребята часто бегали к ней, принося мелких насекомых, червячков, но, видимо, травма была настолько тяжела, что ящерка ни к чему не притрагивалась и подавала очень слабые признаки жизни. Мы часто брали ее в руки и по методу, вычитанному в книге Джуны, проводили лечение. Нам очень хотелось, чтобы наша подопечная осталась живой.
      Так прошло два дня. На третий день ящерку мы на месте не обнаружили, но нашли ее недалеко от укрытия. На четвертый нам пришлось искать ее довольно долго. Беглянку обнаружили в зарослях пырея возле парника. Ребята подержали ее в ладошках и унесли в укрытие. Когда мы пришли в сад на пятый день, ящерки снова не оказалось на месте. Мы долго и тщетно пытались ее найти, но потом, потеряв надежду, сели на дорожку, и я стал успокаивать детей, объясняя им, что она уже настолько окрепла, что пошла искать себе надежное место для гнездышка. И тут мы увидели, что прямо на нас, часто
      поднимая головку, как бы прислушиваясь к нашим голосам, шустро пробиралась между кустиками трав наша золотистая красавица. Она сама шла в руки. Радости детей не было конца. Поласкав ее, ребята опустили ящерку на землю, а та, приподняв еще раз головку, шмыгнула в траву. С тех пор мы ее больше не видели.
      После дети говорили, что ящерица пришла на наши голоса поблагодарить и попрощаться с нами. И я с ними согласен.
      Шушарин В. Я., г. Курган
      Дом для ласточек
      В 1984 году наша семья находилась в длительной командировке в Узбекистане. Мы жили в служебной квартире на последнем, четвертом, этаже панельного дома в городе Фергана. Все лето начиная с июня мы спали на большой незастекленной лоджии. Дверь в нее в течение дня была плотно закрыта, окна зашторены, чтобы жара не проникала в комнаты.
      Однажды вечером, укладываясь спать, мы обнаружили на вертикальной стене над окном удивительное сооружение, похожее на раковину улитки, склеенное из маленьких кусочков глины гнездо. Оказалось, что это ласточки построили себе дом, готовясь выводить потомство. Все свои дела они делали днем, и наблюдать за ними мы не могли, так как были на работе. Но, выходя на лоджию вечером, слышали в гнезде тихое воркование.
      В выходной день мы отправились на отдых. Вернувшись во второй половине дня домой, услышали тревожные птичьи крики. Побежали к балкону, а там две взрослые ласточки носятся над обвалившимся и распавшимся на куски гнездом. Видимо, треснувшая от жары стеновая побелка не удержалась под тяжестью гнезда и вместе с ним упала.
      446
      Птенцы, их было двое, беспомощно открывали рты, пищали, но родители ничем не могли им помочь.
      Сначала мы тоже растерялись, но потом поставили на тумбочку стул, свернули из тряпок нечто напоминающее гнездышко и посадили туда птенцов. Вернувшись в комнату, спрятались за шторы и стали наблюдать. Но ласточки к построенному нами дому приспособиться не могли. Ни забрать птенцов, ни покормить не удавалось - доступ в гнездо был неудобен для них. Так, прокричав до темноты, они улетели куда-то.
      У нас была популярная книга о животных "Заводи все, кроме крокодила". В ней мы вычитали, что ласточки, выращенные в неволе и затем выпущенные на свободу, погибают, так как не умеют добывать себе пищу, а питаются они насекомыми. Насекомыми мы, естественно, покормить их не могли, а мелко нарезанным вареным мясом - пожалуйста. Осторожно приоткрывали им клювики и вкладывали в них крошечные кусочки мяса. Птенцы жадно глотали. Так мы их вместо родителей и покормили на ночь. А утром, не зная, как с ними дальше быть, оставили в квартире. Ведь родители улетели, самим растить - не выживут, и на голодную смерть не бросишь!
      Как же мы обрадовались, когда, возвращаясь с работы, еще внизу у дома услышали крики птиц в нашей лоджии! Не забыли родители о своих птенцах, прилетели. Первое, что мы сделали, - выложили птенцов из "гнезда" на стул, чтобы птицы увидели деток живыми, а сами стали придумывать, из чего сделать гнездо, в которое ласточки могли бы сесть. Остановились на варианте - большая жестяная воронка для фильтрации меда, купленная в подарок родственникам. У нее были две ручки, и это дало нам возможность прикрепить ее проволокой к двум прибитым в оконную раму гвоздям. Пристроили мы ее, выстелили ветошью и усадили туда птенцов.
      Ласточки опять летают, а в гнездо не садятся - что-то смущает их. Тогда мы из картона соорудили домик цилиндрической формы с круглым отверстием сбоку - "леткой" - и поставили его в воронку. Спрятались в очередной раз в комнате за шторой и видим: одна из ласточек нырнула в это отверстие.
      Жизнь наладилась. А в наш проект ласточки сами внесли поправку, облепив глиной вход в гнездо.
      С утра и до темноты одна из ласточек носилась туда-сюда, принося в клюве корм детям и выбрасывая из гнезда "мешочки" с их пометом (ласточки, оказывается, чистюли). А "папаша" (мы его вычислили) тем временем сидел на бельевой веревке и выводил птичьи переборы. Видимо, оказывал моральную поддержку. В гнезде с детьми родители не провели ни одной ночи. Накормят их и улетают на ночь куда-то. Такие у них, видимо, правила.
      Прошло немного времени, и опять в выходной мы наблюдали забавную картину: птенцы высунули головки из гнездам внимательно наблюдают, как родители "нарезают" в воздухе перед ними круги. Сначала мы не поняли, что бы это значило. А оказалось, что идет процесс обучения - малышей учат летать. Как и у людей, ласточкины дети проявили неодинаковые способности и разные характеры. Один птенец очень быстро и самостоятельно выпрыгнул из гнезда и полетел, а со вторым всей семье пришлось помучиться. Летали, пищали, демонстрировали приемы начального пилотажа, пока и он не осмелел. Немного попрактиковавшись, птицы уже вчетвером покружились в лоджии и улетели. Дом их - плод совместных наших трудов, опустел.
      Но не забыли нас ласточки, хотя и гнездо им уже было без надобности, и кормом нашим они не интересовались. Как бы изучив наше расписание, прилетали они в одно и то же время вечером к нам на балкон. Покачаются на веревке, пропищат что-то и улетают. Помнили нас. Навещали. ' Жаль, что время нашей командировки подошло к
      448
      концу, зимой мы уехали из Ферганы. Мы скучаем по нашим ласточкам и не сомневаемся, что это взаимно. И еще, уверенные в том, что наши друзья по весне обязательно прилетят вить гнездо по старому адресу, мы просили Бога дать этому дому добрых хозяев, которые сумеют оправдать доверие пернатых братьев наших к человеку.
      Гайденко В. К., г. Новомосковск Тульской области
      Старая подруга
      В погожий зимний день я с компанией друзей отправился на лыжах в направлении некогда жилого, а теперь заброшенного поселка лесорубов. Добравшись до него во второй половине дня, мы стали разбивать лагерь.
      Со мной была моя верная собака - сибирская лайка. Она сразу стала изучать окрестности и побежала по проторенной лосями и другим зверьем тропе.
      Через некоторое время я услышал ее лай, затем рычание и визг. Схватив ружье (оно в таких походах всегда со мной - края-то дикие), я поспешил на голос собаки.
      Из соснового перелеска раздавался шум борьбы. Нырнув в него, я увидел ожесточенную схватку лайки со старой матерой волчицей. Стрелять в хищника было нельзя - мог задеть собаку, поэтому я выстрелил из одного ствола в воздух. Звук выстрела разбросал противников в разные стороны, и волчица оказалась в очень невыгодном положении, как бы зажатая тремя соснами.
      Волчица, загнанная в угол, вся напряглась под направленным на нее дулом ружья, и кожа на ее морде стала стягиваться, обнажая страшные клыки. Охотники называют это "маской смерти". Говорят, что, когда волк понимает, что смерть его приходит, у него такая морда делается.
      449
      ные широтные
      Я уже готов был выстрелить, как вдруг волчица преобразилась. Оскал исчез, в глазах появилось какое-то странное выражение, и, как мне показалось, она даже вильнула хвостом. В последнем не уверен, так как это впечатление могло создаться оттого, что вдруг тело ее расслабилось и она села на задние лапы.
      Молча, дружелюбно, чуть повернув голову набок, волчица в упор смотрела мне в глаза. Момент для выстрела был самый подходящий, но что-то мешало мне нажать на курок.
      Внезапно в мозгу у меня как будто зазвучало: "Неужели не узнаешь? Неужели не узнаешь?.." И тут же в памяти всплыла картина из далекого детства...
      Я был еще ребенком, когда однажды родители взяли меня с собой в гости к родственникам, жившим в этом поселке. Вечером я вышел из жарко натопленной избы и решил постоять перед растущей рядом большой елью. Ко мне лодошла небольшая собака, и я стал с ней играть. Вначале она к моим заигрываниям отнеслась настороженно, но, когда я встал на четвереньки и начал тявкать на нее, включилась в игру даже азартней, чем я рассчитывал: ее острые зубы порвали мою одежду. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы из дома не вышли обеспокоенные моим отсутствием родители. Поднялся крик, собака убежала, меня затащили в избу...
      Как потом мне объяснили, это была молодая волчица, которая то ли отбилась от волчьей стаи, то ли из любопытства пришла из леса в .поселок. Родители ругали меня и объясняли, что она могла меня загрызть, но, несмотря ни на что, эта встреча с хищным зверем оставила во мне доброе впечатление...
      Передо мной была очень постаревшая подружка по игре моего далекого детства - я уже не сомневался в этом. Она узнала меня первой. И только им - братьям нашим меньшим - известным способом заставила меня вспомнить себя.
      Волчица смотрела на меня гипнотическим взглядом, доброжелательно склонив голову набок. И я стал опускать ружье. Она тихо и осторожно, чтобы не вызвать у меня тревогу, вышла из своего угла, образованного тремя соснами, и медленно, часто оглядываясь, стала уходить. Метров через тридцать она остановилась и села на пригорке.
      Все это длилось несколько мгновений, но показалось большим куском жизни. Привлеченные звуком выстрела в воздух, сбежались мои товарищи. Впервые подала голос лайка, которую я сразу перехватил за ошейник.
      "Что случилось?" - расспрашивали меня друзья. "Да ничего, встретил старую подругу. Только что она ушла. - Все посмотрели в сторону поселка. - Не туда смотрите, вот она", - я указал на пригорок. Все повернулись туда, и волчица, заметив всеобщее внимание, исчезла.
      Перед уходом из поселка я тщательно собрал все съедобное, что осталось после похода, и сложил в одно место - знал, что она еще придет сюда. Пусть и для нее будет праздник.
      Сырейщиков Р. А., г. Кыштым Челябинской области
      ПАДОрОК КрвСТНОМ НОМ"
      Я была еще девчонкой, когда мама принесла с улицы полумертвую ворону. В нашем доме всегда жили больные и страждущие. Такие уж у меня были родители. Такой они вырастили и меня. Выброшенные новорожденные котята, которых мы выкармливали, а потом пристраивали по квартирам и магазинам, были бичом нашей семьи.. Я даже подозреваю, что частенько их подбрасывали к нам в подъезд умышленно, зная, что в нем живут "ненормальные, которые обязательно подберут". А сколько у нас перебывало замерзших или покалеченных птиц1 Увы,
      451
      воробьи редко выживали, хотя мы делали все, чтобы они не погибли, а при малейших признаках выздоровления выносили на балкон, давая свободу выбора. Зато голуби, вороны, галки достаточно уверенно чувствовали себя в квартире и даже после выздоровления время от времени навещали нас.
      Ворона, о которой и будет мой рассказ, попала к нам в безнадежном состоянии. То ли она напоролась горлом на провода, то ли зацепилась за острые края листового железа, которым были крыты крыши, то ли кто-то выстрелил в нее из рогатки металлической скобкой, но шея ее была рассечена и голова болталась на тоненьких позвонках и лоскутке кожи. Тем не менее она была жива и смотрела на нас с мукой и надеждой. Я до сих пор помню, как мама пришивала ей голову ниткой, вдетой в обычную швейную иглу, предварительно прокаленную и протертую спиртом, как птица била крыльями, когда промывали ее рану Выздоравливала она долго. Терпеливо сносила, когда мама делала ей перевязки и снимала швы, только глаза закрывала и подергивала ногами. Но не била крыльями, не вертела головой - понимала, что надо терпеть. Она подружилась с нашим старым и добрым котом, который ко всем временщикам относился жалостливо и снисходительно. А с Карой (мы всегда давали имена нашим пациентам) у него сложились особые отношения. Они играли, как бы не ведая того, что по всем законам им этого не полагалось. Уморительно было наблюдать, как ворона с белым бинтом на шее и не поворачивающейся из-за него головой, кося глазом, бочком-бочком подкрадывается к коту, чтобы дернуть его за хвост! А он, изогнувшись, лапой ловит ее за крыло и, скрипя когтями по жестким перьям, не тянет к себе, а только лениво придерживает, не давая ей отскочить. Еще смешнее было наблюдать, как они ели из одной миски. Кара воровато подскакивала и выхватывала кусочки еды из-под носа Петровича, а он даже усом не вел. С собакой было
      452
      сложнее. Тарзан тихо порыкивал, когда Кара пыталась с ним заигрывать, но не нападал. А она и не слишком навязывалась. Наш верный пес чуял воровскую воронью натуру, поэтому каждое ее передвижение по дому провожал внимательным недремлющим оком сторожа и, если видел, что она лезет своим любопытным носом в какой-нибудь ящик или в приоткрытые дверцы, предупреждающе рычал.
      Но вот настало время, когда стало ясно, что наша пациентка уже может обходиться без нас. Мы открыли балконную дверь, сняли с окон марлю и с болью в сердце расцеловали Кару. Оказалось, что целовались мы рановато. Еще несколько дней она гуляла из комнаты на балкон и обратно, сидела на краю форточки и не проявляла ни малейшего желания улетать.
      Но в один прекрасный день, придя с работы домой, мы не застали нашу квартирантку. Но на ночь ока вернулась. Потом опять улетела. Так продолжалось почти месяц.
      Наступали холода, и у нас не было возможности держать постоянно открытыми окна. Мама соорудила Каре гнездо под крышей балкона, регулярно оставляла поесть, а когда ворона прилетала и стучала клювом в окно, мы открывали форточку и пускали ее в дом. Так продолжалось До весны. Весной она стала нервной, прилетала все реже, а когда залетала, то тут же рвалась обратно. А потом вообще пропала.
      Нам не хотелось верить, что наша Кара погибла. Придумывали разные объяснения: семью завела, детишек не может бросить и т.п. Но на всякий случай регулярно заполняли едой ее кормушку, которую быстро обнаружила воробьиная разведка, и на нашем балконе звучало несмолкаемое
      нье.
      А следующей весной папа красил балкон и снял воронье гнездо. В нем лежала золотая цепочка, на
      453
      которой висел золотой крестик. Мама сказала: "Это от моей крестницы" А на следующий день освятила подарок в 'церкви. Всю жизнь его носила и верила, что защищает он ее от всех бед.
      Крыжановская Оксана, г. Винница, Украина
      Муська зналОт ."уда приводить детей
      Каждый раз, когда мы - я, жена и внучка - приезжали на лето в деревню, к нам сразу же переселялась одна из местных кошек. Вернее, не переселялась, а становилась на довольствие. В избу она заходила редко, а вот в сени наведывалась регулярно, утром и вечером. Там для нее внучка оборудовала столовую. Так она и жила у нас - из лета в лето. Хотя имела в деревне своего хозяина. В прошлый приезд кошка не появилась. - Деда, Муська пропала, - захныкала внучка. - Волки зимой ее, наверное, съели.
      Еле успокоили Аленку. Да, признаться, и мы, взрослые, скучали без кошки. Прошло три дня. На четвертый день утром внучка влетела в избу:
      - Дедушка, Муська нашлась! Пришла. Худущая Лохматая Дайте молока скорей.
      Кошку действительно трудно было узнать. Встретив на улице хозяина Муськи, я поинтересовался, что случилось с ней.
      - 'Окотилась, видать, на днях. Где - не знаю. Искал, искал - не нашел. Забоялась, поди, что опять утоплю.
      Несколько дней кошка, как по расписанию, приходила на кормежку. Шерсть трех цветов заиграла красками, залоснилась. А однажды утром жена, выглянув в окно, закричала: - Смотрите, смотрите
      Мы с внучкой подбежали к окну. На улице через дорогу шла Муська, следом за ней кувыркались в колеях котята. Старательно обходя дом хозяина,
      кошка уверенно вела свое потомство к нашим сеням.
      - Пять, - подсчитала Аленка. - Ой, бабушка, доставай новую миску, старая теперь мала...
      Иванов В. Я., г. Великий Новгород
      Мы улыбаемся друг лру"у
      Павел Николаевич носил из ручья воду для полива огурцов. Время было предвечернее. Солнце уже клонилось к горизонту, и лучи его заливали малиновым светом только половину участка. С западнои стороны двора росли сливы и вишни, затемняя близлежащие грядки. Пересекая в очередной раз эту своеобразную границу света и тени, Павел Николаевич вдруг услышал храп. Кто-то всхрапнул - и замолк. Он остановился, недоуменно посмотрел по сторонам. Не заметив ничего, подошел поближе к кустам. "Не пьяница ли какой отдыхает?" - подумал он. Но там ничего не было.
      Павел Николаевич еще раз скользнул взглядом по участку, потом зачем-то по горизонту и, побрякивая ведрами, пошел к ручью. Набрал воды и, стараясь не разлить, осторожно понес к бочке. Яростно звенели комары. "Придется "Дэтой" помазаться", - подумал и тут же остановился как вкопанный. На этот раз храп был спокойный, продолжительный. Определить его источник не составило труда.
      На земляничной грядке, на открытом месте, где несколько кустов почему-то засохли и их пришлось вытащить, лежал еж. Да такой большой, каких Павлу Николаевичу еще не приходилось видеть. Но удивили его не столько размеры ежа, а то, как он лежал: вытянувшись во весь рост, на спине, широко раскинув лапы. "Точь-в-точь как подвыпивший мужик", усмехнулся Павел Николаевич и подошел поближе. Еж никак не реагировал. В такт дыханию поднималось и опускалось беловатое брюшко,