Передо мной письмо. В отличие от достаточно широко известного, среди специалистов случая с крысами, покидающими корабль, в который впоследствии попадает бомба, это свидетельство нигде не освещалосл. Оно получено совсем недавно, и впервые приводится в этой книге.
      И снова бегут
      Я - русский человек, но до последнего времени жила в Чечне. После того как мой дом был разрушен снарядом, я правдами неправдами и с помощью добрых людей живу в Липецкой области.
      Когда я была еще девчонкой, отец много рассказывал про войну с фашистами, во время которой он служил на флоте. В том числе была история о том, как он и другие моряки видели, как с соседнего корабля бежали крысы, бросались в воду и плыли к их кораблю, а через несколько часов в тот корабль попала бомба.
      "Как они могли знать об этом?" - сам себя спрашивал отец. А мама объясняла, что, наверное, в судне была течь и крысы это обнаружили. Ведь недаром говорят, что "крысы бегут с тонущего корабля". "Он бы и сам затонул, если бы не бомба, - она чистое совпадение. Просто течь в пылу боя не заметили", - говорила мама. Но отец качал головой и не соглашался.
      И вот я сама стала свидетелем такого же поведения крыс. В Грозном я жила на первом этаже девятиэтажного дома. Рядом с моим окном была дверь, ведущая к мусоросборнику. Во время штурма я увидела, что из подвальных помещений дома и мусоро' сборника побежали крысы. Их было много, они бежали прочь от дома во все стороны. Вот тогда я вспомнила о рассказе отца и тоже побежала из дома.
      И действительно, в него попал снаряд. Если бы не крысы, меня бы уже не было на этом свете.
      Отец оказался прав. Правда, на этот раз крысы бежали не с тонущего корабля, а из дома, в который должен был попасть снаряд. Но откуда они могли это знать?
      Записано со слов Путиловой В. П., Липецкая область
      Пророческий дар животных, судя по сообщениям, проявляется прежде всего в предчувствии опасности. Большинство свидетельств, поступивших в мой архив, именно таковы. Приведу лишь некоторые
      276
      "Эксперт" Воська
      Работал я на небольшой компрессорной станции с допотопным оборудованием. Где раздобыл эти "чудеса техники" наш главный механик не знаю. Но всегда страстно желал, чтобы он сам хоть денек просидел в адском грохоте среди раскаленных и чадящих агрегатов. Практически ежедневно совершали мы свой сизифов труд - ремонтировали горе-компрессоры.
      Как-то раз пришел я на работу и вижу: у самой двери серый комочек котенок. Увидел меня и тут же с отчаянным "мяу!" вскочил на тоненькие лапки, стал тереться об ногу. Конечно, накормил я бедолагу, приласкал. И назвал его Васькой.
      Днем отсыпается у меня в кабинке, ночью на мышей охотится. Сам ест и со мной поделиться не забывает: каждое утро на столе появляются две-три задушенные мыши.
      Однажды я вышел из кабинки, чтобы долить масла в компрессоры. И тут сладко дремавший Васька вдруг вскочил и опрометью бросился к входной двери - суетится, орет, рвется наружу! Я открыл ему дверь. И сам за ним вышел, чтобы посмотреть, что случилось и куда это он так спешит.
      Только сделал шаг, как за моей спиной раздался страшный скрежет, свист, глухие удары и звон разбитого стекла...
      Сразу с двух (!) компрессоров сорвались метровые стальные лопасти вентиляторов и, словно реактивные снаряды, врезались в мою кабину. Стекло и приборы - вдребезги! Стул, на котором я минуту назад сидел, опрокинут...
      С тех пор на деревянной спинке стула осталась глубокая вмятина. А прозорливого Ваську и я, и оба моих сменщика безоговорочно признали внештатным "экспертом-механиком". И теперь во время смены нет-нет да поглядываем на нашего кота - как он там?
      Из письма Онищука С., г. Владимир 277
      Мистика
      У меня есть кошка-экстрасенс. Зовут ее Лукерья. Она всегда "лечила" всю нашу семью. Приходила и ложилась на больное место. И действительно, после каждого такого сеанса больным становилось легче. Обычно она нам не навязывалась - была очень отрешена от общих семейных интересов. Другие наши домочадцы держались от нее подальше побаивались. Хотя агрессивна она не была, но не любила, когда отвлекали ее на всякие глупости от ее вечно мечтательного состояния.
      Дважды она ставила нас в известность о беде. Впервые, когда мужа забрала "скорая помощь" прямо с работы на операцию, она кричала, металась по дому, рвала вещи.
      А второй раз в ночь, когда пропал наш пес Бим, спокойно спавшая на диване Лукерья вдруг спрыгнула с него, стала страшно хрипеть, дергать лапами. Что я только не делала, чтобы помочь ей! Мне казалось, что она умирает. Я подстелила ей полотенце, чтобы в нем и похоронить кошку, и всю ночь напролет просидела рядом с ней.
      Под утро она уснула. А проснувшись, сама спрыгнула с дивана, как будто не было этой ужасной ночи. Вот тогда мне и пришла в голову мысль, что что-то случилось с Бимом и он не просто загулял и не пришел домой. И действительно, Бима мы больше никогда не увидели.
      Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск
      Если кошка мирно спит...
      В 1970 году я летела самолетом "Ил-62" из Рижского аэропорта на Восток. Со мной была моя кошка Регина - пушистый, с огромными голубыми глазами белоснежный комочек, еще подросток, из
      родистых турецких ангорок. Расположилась она в специальной дорожной клетке, где сладко спала почти весь рейс. В промежуточных аэропортах при посадках и очередных взлетах Регина вела себя спокойно. Но когда мы стали подлетать к очередному промежуточному аэропорту, а это был город Иркутск, моя кошка стала беспокойно крутить головой, поглядывая в тревоге то на меня, то на иллюминатор. Сидела она у меня на коленях: до этого был обед, а после трапезы она не пожелала, как было прежде, залезать в свой временный домик - клетку. Внезапно она пронзительно замяукала, глядя в упор мне в глаза. Один из пассажиров, бывший военный летчик, л^евший на Сахалин к месту своей службы из отпуска, сказал своим товарищам: "Эх, ребятушки, дело-то худо, ведь кошка что-то почувствовала и оповещает нас об этом" Через некоторое время из кабины пилотов вышла стюардесса и объявила пассажирам салона, что мы идем на посадку и всем надо пристегнуть ремни. Я пыталась посадить кошку в клетку, но она не желала подчиняться. Кое-как, при помощи одного из пассажиров, мне это удалось. Но и там она продолжала пронзительно орать на весь салон, что вызвало негодование многих пассажиров.
      Я летала множество раз и поэтому знаю, что обычно при снижении самолета, когда шасси выпускаются нормально, самолет не дергается, как в лихорадке. Но наш лайнер, вместо того чтобы постепенно снижаться, задрожал, взмыл вверх, затем пошел по кругу Началась бесконечная карусель, а пассажиров оставили без всяких объяснений. Этот смертельный вальс лайнера в морозном небе Восточной Сибири длился довольно долго.
      Я догадалась, что рывки, которые время от времени сотрясали лайнер, связаны с попытками выпустить шасси. Еще я знала, что если не удастся это сделать, то надо летать, пока не выйдет максимальное количество горючего, чтобы при посадке на
      "брюхо" избежать взрыва и пожара. И вот на одном из витков самолета после очередной встряски шасси, по-видимому, вышло. Во всяком случае, моя кошка тут же прекратила орать и успокоилась.
      Стюардесса появилась из своего укрытия и как ни в чем не бывало объявила, что аэропорт Иркутска готов принять нас. Мы плавно приземлились на сверкающую огнями посадочную полосу.
      Выходя из кабины, члены экипажа прошли мимо нас на выход, а командир корабля, выходивший последним, засмеявшись, сказал: "Кое-кто здесь оказался счастливчиком!" - и нежно потрепал мою кошку за ушком.
      В аэропорту мы узнали следующее: когда наш лайнер стоял на дозаправке, шел небольшой дождь и резиновые покрышки его колес намокли. При взлете шасси были убраны, в полете их проморозило и заклинило. В результате при посадке в Иркутске одно шасси вышло, а другое нет. На одном шасси посадки не сделаешь, самолет пойдет боком, потом перевернется
      Нас продержали в аэропорту Иркутска полтора часа, а потом предложили другой самолет, на котором мы продолжили путь на Хабаровск без приключений. Региночка мирно спала у меня на руках. И пока она была спокойна, причин для волнения и у меня не было.
      Из письма Бацман В. С., г. Владивосток
      Какие информационные предвестники задействованы в тех случаях, когда грядет беда, - сказать трудно, но предположить, что они существуют, можно. Человеческое выражение "сердцем чую" нсдаром исключило участие пяти органов чувств в акте предвидения. Что ж, не исключено, что понятие "сердце" когда-либо заменится еще неизвестным пока шестым, а то и седьмым органом чувства, в наличии которого наконец человек посмеет
      ся. Животные не столь консервативны в подсчете своих возможностей, поэтому не раздумывают, могут они это знать или не могут, просто верят своим предчувствиям и действуют соответственно.
      Легенду о том, как гуси спасли Рим, знают практически все. В начале IV века до нашей эры огромное войско галлов подошло к Риму. Варвары жгли и грабили пригороды, а римское войско было вынуждено укрыться в Капитолии. Огромное каменное сооружение, стоящее на холме, взять приступом было нелегко. И тогда галлы решили организовать штурм под покровом ночной темноты. По тем временам, когда битвы происходили только при дневном свете, это была большая военная хитрость.
      Поздней ночью галлы неслышно поднялись на Капитолийский холм. Ни сторожа, ни собаки не услышали их. И только гуси, которые жили в храме, подняли такой гвалт, что разбудили римЛян. Варвары не ожидали встречной атаки и были наголову разбиты. Время было жестокое. Сторожей и собак, которые прозевали врагов, предали смерти. А к гусям с тех пор римляне относятся очень уважительно.
      Счастливое спасение Рима объясняют, как правило, тем, что чуткие птицы услышали приближение врагов. Но почему их прозевали сторожевые собаки, у которых слух ничуть не хуже, чем у гусей? Эта загадка не находит разумного объяснения у исследователей. Между тем правильный ответ может скрываться в предположении, что птицы не слышали, а предчувствовали приближение беды.
      Предвидение беды свойственно многим птицам. Интуитивно мы чувствуем это. Недаром замирают наши сердца, когда мы слышим тревожные голоса птиц. А кружащие над нами и кричащие стаи за-гавляют нас напрягаться и, маскируя невольное беспокойство, задавать шутливый вопрос: "К чему бы это?"
      А уж если птица предупреждает человеческим голосом...
      281
      Устами Карлуши глоголет мстино
      У пас живет попугай Карлуша. Сколько ему лет, никто не знает. Однажды, когда отец копал на даче грядку, он откуда-то прилетел и сел на черенок лопаты. Отец написал объявление. Повесил на воротах, но за попугаем никто не пришел. Так он и остался жить у нас. За неимением клетки, да и средств на ее покупку, отец из лозы, как встарь, сплел дом для своего гостя, и тот сразу его признал. На имя Карлуша он стал откликаться сразу же, как будто с рождения к нему привык. Мою мать недолюбливал, наверное, ревновал к ней отца. А может быть, потому, что, впервые увидев его, мать сказала: "Ты где взял эту зеленую ворону?" Он действительно был размером с небольшую ворону, только зеленого цвета. Но когда он чистил перышки, распуская хвост, глазам нашим представала радуга цветов: желтые, синие, красные разводы на изумрудной зелени хвостового оперенья.
      Отца он любил беззаветно. Тот, единственный из всех, имел право брать его в руки. При этом Карлуша затягивал глаза серой морщинистой пленкой век и сладострастно по-голубиному ворковал: "Па-а-па, па-а-па, па-а-па"
      Ко мне он относился терпимо, разрешал почесать себе шейку, при этом выгибая ее, топорща коротенькие перышки, из-под которых проглядывала тонкая, как папиросная бумага, гофрированная серая кожица. Временами проверял мои нервы: когда я протягивала ему какое-нибудь лакомство, перехватывал мой палец тонкой сухой подвижной лапкой с когтями, которыми можно было распороть гор.ю человека, сжимал и тянул к себе. Попытка вырваться могла привести к тому, что палец был бы разорван до кости, поэтому приходилось повиноваться. Затем, пристально глядя в глаза, медленно подтягивал его к клюву и начинал сжимать им палец. При желании он-спокойно мог перекусить его. Надо
      282
      ло, не отводя глаз, спокойно сказать: "Карлуша, мне больно". Он немедленно отпускал палец и с уважением бормотал: "Вита, Вита"
      Остальным не рекомендовалось совать руку в клетку. Агрессивным он не был, но территорию свою оберегал жестко. К гостям относился равнодушно - не видел в упор. Особо навязчивых отпугивал резким обманным броском головы в их сторону, что заставляло их повторно не рисковать. Мы всегда предупреждали, чтобы не пытались трогать его. И слава богу, инцидентов не было.
      Говорил Карлуша много. Словарный запас его в несколько раз превосходил словарь Эллочки-людоедки. Но говорил он только в определенное время: с 5 до 6 вечера. Казаяосъ, что включается репродуктор и, не останавливаясь ни на минуту, выливает на слушателей все, что успевает, а затем замолкает на сутки. Иногда эти монологи повторялись, а иногда были совершенно неожиданными. Он мог дословно повторить любую реплику, которую "краем уха" услышал в доме. Поэтому разговаривали мы с оглядкой на него, поскольку иногда он просто выбалтывал наши тайны.
      Все остальное время он молчал, как бы его ни уговаривали и ни проводировали. Исключение делалось только в случаях прилива нежности к отцу или уважения ко мне.
      Но вот однажды случилось чудо. В дом вошел человек, который представился электриком (перед нашей дверью расиределительный шит), и попросил разрешения позвонить. Пока он звонил, Карлуша как заведенный кричал "Вор1 Вор! Вор!" и бил крыльями. Я извинялась перед мастером, потом набросила на клетку платок. А после ухода гостя обнаружила, что из сумки, висевшей в прихожей, пропал кошелек. Я позвонила в ЖЭК и узнала, что никакого электрика к нам не присылали.
      Прошло несколько лет. У меня появилась приятельница, которую Карлуша на дух не переносил. Когда
      283
      она приходила, он волновался, раскачивался, переминаясь с ноги на ногу, дергал шеей и орал: "Дрянь! Дрянь! Дрянь!" - перемежая злобные оскорбления нежным воркованием: "Вита! Вита!" Приходилось уносить его в другую комнату, но и оттуда доносились его крики. А по прошествии нескольких месяцев я узнала, что "приятельница" - любовница моего мужа.
      И вот совсем недавно я занималась консервированием. Налила в чашку уксусную эссенцию, чтобы развести водой, и не успела - зазвонил телефон. После телефонного разговора я забыла про то, что уже сделала, заново развела уксус и использовала его по назначению. Потом захотела пить. Налила немного воды в чашку, и раздался звонок в дверь. Я открыла. Пришла дочь. С порога она стала что-то рассказывать, а я автоматически взяла чашку и поднесла к губам. И тут раздался вопль Карлуши: "Брось! Брось! Брось!" Он кричал так тревожно, что я замерла. К тому времени я уже верила ему. И не напрасно. Я взяла не ту чашку. В этой была уксусная эссенция
      Не знаю, как моему спасителю удается узнавать то, о чем он меня предупреждает. Да это и не важно. Главное, я знаю, что в доме у меня живет преданный друг, пусть это и попугай.
      Записано со слов Виолетты С., г. Волгоград
      Раз уж героем предыдущей истории был попугаи, я просто 'не могу не предложить вашему вниманию в качестве курьеза еще одну историю, которую сообщила Елена В. (просила не называть фамилию) из г. Жуковского Московской области.
      Голосуй за Жмрмка1
      Три года назад перед выборами Президента России наша политизированная семья активно обсуждала кандидатуры. Дед - за коммунистов, бабуля
      против всех, папа - за Явлинского, мама - как папа, старший брат - за Ельцина, а мне - все на одно лицо.
      И только Кеша - наш волнистый попугайчик - молчал. Он жил у нас уже больше года, и, хотя продавец уверял нас, что после небольших усилий с нашей стороны Кеша обязательно заговорит, попугай молчал, как партизан. Полгода мы скакали перед ним, нараспев повторяя самые "попугайные" слова, но - безрезультатно. Сначала он внимательно следил за нашими потугами, потом это ему явно наскучило, и попугайчик, выражая свое отношение к процессу обучения, поворачивался к учителям спиной.
      Это охладило наш пыл, хотя для очистки совести мы еще делали несколько попыток. Потом махнули рукой. Хотя Кеша нас и разочаровал, но любить мы его меньше не стали. Трудно представить себе более нежное существо! Однако ласковой птичке явно не был чужд бюрократический подход к жизни. Кеша расставил нас по ступенькам иерархической лестницы и, невзирая на наши провокационные "подарки" и заигрывания, бескомпромиссно соблюдал установленные им самим ранги. Генералиссимусом был признан отец, затем следовал брат, потом я, потом дед, потом сам Кеша. Мама была "своя в доску" и большим уважением не пользовалась, зато бабушка была "врагом" (за что только?), и ей приходилось терпеть мелкие, но обидные пакости.
      Кеша был молчалив, но умен. Описать все его проделки - значит написать роман. Он был любимцем и источником хорошего настроения всей семьи. Даже постоянно обиженная им бабушка говорила о попугае не иначе как "наш мальчик" и "наша дегочка".
      Самым ярым активистом в деле обучения попугая русскому языку была я. И когда я сердилась на его безразличие к "великому и могучему", ругая его "недотепой" и "лентяем", Кеша только покорно
      285
      вал - ведь я была главнее, следовательно, имела право его отчитывать. Но стоило в мой педагогический процесс вмешаться отцу ("Оставь в покое птицу! Слава богу, что хоть он в этом доме молчит!"), как попугайчик мгновенно поворачивался ко мне спиной, преданно кивал отцу и всем своим видом показывал, что мое мнение уже не имеет для него никакого значения.
      Когда в семье начались предвыборные прения, Кеша всегда был рядом. Внимательно выслушивая мнения домочадцев, он вежливо кивал, демонстрируя спину очередному нижестоящему. Никто никого не убедил, и отец в сердцах прервал наш базар: "Да голосуйте хоть за черта!" - и ушел в другую комнату. Папа у нас человек суровый, но не грубый. Срывается на резкий тон редко, поэтому несколько секунд стояла тишина. И в этой тишине незнакомый, картавый голос сказал: "Голосуй за Жирика!"
      Дедушка чего-то недослышал, чего-то недопонял, поэтому, по-совиному выпучив глаза, смотрел на бабушку. У брата отвисла челюсть. Мама замерла в позе подброшенного над лошадью жокея (она п этот момент вставала с кресла и собиралась бежать за папой). Бабушка, сделав движение, как будто двумя ладонями раздавила у себя на груди муху, застыла. Меня тоже как кирпичом по голове тюкнуло, и лицо, наверное, я сотворила еще то! Но уже черс^ секунду поняла - Кеша заговорил!
      Не в силах произнести ни слова, я только протянула руку, указывая на телевизор, на котором сид^л попугай. Польщенный вниманием, он шумно встряхнулся, гордо оглядел новый вариант финальной сцены "Ревизора" и внятно повторил: "Голосуй за Жирика!"
      Что было потом - описать трудно. Соревнуясь в остроумии и фактически визжа от восторга, вся семья - от мала до велика - обсуждала с Keuicii его политические взгляды. Были предприняты все усилия, чтобы спровоцировать его выступить на "бис"
      и записать на пленку. Но, то ли обидевшись на наши шуточки, то ли решив, что мы еще не созрели для серьезного политического диалога, попугай замолчал.
      С тех пор Кеша не произнес ни одного слова. Мы до сих пор гадаем: почему он тогда сказал именно эти слова? Мы вообще не обсуждали Владимира Вольфовича! Правда, брат припоминает, что в какой-то момент в его речах проскакивало это имя, но не уверен, что звучало оно так фамильярно. Другой вариант: Кеша мог услышать его по телевизору в каком-нибудь очередном журналистском пасквиле. Но то, что он заговорил единственный раз, и то, что точно в соответствующий момент он вспомнил именно эти два слова и соединил их, - событие невероятное!
      Каждый проголосовал, за кого хотел. Бабушка и я это мероприятие проигнорировали. А может быть, зря?
      Во всяком случае, я для себя решила: если перед новыми выборами Кеша снова заговорит, я проголосую за того, кого подскажет попугай
      Поскольку в этой главе авторы писем не раз склонялись к версии телепатии - как варианту того самого искомого "шестого" чувства, то предлагаю еще одно письмо-курьез, присланное мне из г. Ульяновска Владимиром Ж.
      Тм"мты
      Летним вечером на одной из приволжских баз отдыха на веранде над самой рекой сидела веселая компания. Пили пиво, ели шашлыки. А нас ели комары. И не просто ели - жрали. Гудящая туча кружила над столом, не давая расслабиться и отдохнуть. Некурящие, которые обычно, скорчив физиономии, крутят головами, демонстративно уходят от
      сигаретного дыма и читают лекции о вреде курения, и те просили курить побольше, азотом и сами задымили, как паровозы, оправдываясь "мы не вдыхаем".
      Комарье лезло под одежду, в рот, в глаза. Табачный дым отпугивал озверевших кровопийц, но только на время выдоха. Одновременно со вдохом они, как будто следуя за воздушным потоком, вновь кидались атаковать наши лица.
      Я показывал фокусы. Это были не обычные доморощенные манипуляции с картами, а настоящие профессиональные трюки, которым научил меня мой друг-иллюзионист.
      И кто-то пошутил: "Вот если бы ты комаров разогнал, чтоб они нас не жрали, - вот это было бы натуральное чудо!" Я был не пьян, но и не совсем трезв. Восторженный женский писк по поводу моих штучек-дрючек вдохновил меня на подвиги. "Запросто! - сказал я. - Ни звука и ни одного движения!" Про "звук" и "движение" я загнул специально, в тайной надежде, что кто-нибудь рассмеется или хлопнет очередного комара и неудачу можно будет списать на проштрафившегося.
      Все замерли. Я проделал руками какие-то пассы и, не зная, что делать дальше, мысленно заорал: "Прочь отсюда, проклятое племя! Прочь! Если не уйдете, подожгу на берегу все кусты, в которых вы днем отсыпаетесь, бензином весь берег оболью! Уходите подобру-поздорову, не доводите до греха!" И с такой яростью я это подумал, что сам себе удивился.
      И что бы вы думали? Гудение стало затихать, и вокруг нашего стола настало райское блаженство. В свете лампы, висящей под потолком террасы, были видны темные шевелящиеся облачка, издающие противный зудящий звук, но ни один из маленьких вампиров не приблизился к нашей компании. У всех был просто шок. У меня самого тоже, хотя
      я не показывал виду и всячески изображал, что такие подвиги для меня плевое дело.
      С тех пор меня зачислили в колдуны. Дошло до того, что ко мне стали даже со всякими глупостями типа "приворожить" или "снять порчу" приставать. Я было подумал, что мог бы много денег на дурости человеческой заработать. Но делать этого не стал. В шутку людей поморочить - это с удовольствием, но сделать это своей работой увольте.
      Но почему послушались меня комары - до сих пор не пойму. Неужели они телепаты?
      НОЗГОВОЕ РАДИО
      Кто не слышал о добром докторе Айболите, придуманном Корнеем Ивановичем Чуковским? Вопрос, бесспорно, наивный. Эта чудесная сказка сделала добрее и человечнее несколько поколений людей.
      А кто слышал о Чарльзе Томасе Эстли Мэберли? Это имя одного из известных южноафриканских биологов-натуралистов. Корней Иванович не только провидчески создал его прототип, ной точно угадал место действия - Африку.
      Биологов-натуралистов много, даже знаменитых, но Чарльз Мэберли был особенным. Он не только изучал животных, но и умел с ними разговаривать.
      Его ферма Нарина стала местом, куда приходили больные, раненые и изголодавшиеся звери и птицы и находили там пристанище и помощь. Некоторые оставались жить навсегда, многие после выздоровления уходили, чтобы потом прийти снова или привести к своему спасителю собратьев.
      Рядом друг с другом на ферме обитали леопарды, крокодилы, антилопы, обезьяны, мангусты, кабаны и т. д. и т.п. Причем для всех них это была зона мира. Как животные договорились об этом, какие законы и кем придуманные они соблюдали при
      289
      этом? Ведь мир царил не только среди постоянных жителей фермы. Даже самые свирепые дикие звери, передыхая и залечивая раны, были там смиренны и добры к тем, кого безжалостно уничтожали, вернувшись в свой мир, которым правит закон джунглей.
      Но самое удивительное, что к Чарльзу Мэберли шли все новые и новые звери. Как они узнавали о том, что именно здесь можно получить помощь" Как приходила к ним эта информация? При этом следует учитывать, что распространялась она по всем джунглям, и пользовались ею животные самых разных видов. Неужели у них у всех - один язык. да еще и свой "беспроволочный телеграф"? А мож^т быть, это телепатия - мысленная передача информации?
      Человек бесконечно далек от братьев своих меньших, но иногда, наблюдая за своими домашними питомцами, мы все задаемся вопросами: что это? как это понимать? И не можем найти ответа.
      Вопросом "Что это?" люди задавались давно. Журналист-исследователь Г. Черненко рассказывает:
      "В фантастическом романе Александра Беляева "Властелин мира" один из героев, инженер Качииский, совершил удивительное открытие. Он нашел способ чтения чужих мыслей! Появилась возможность воздействовать на поведение людей. Что нз этого получилось, читатели романа, конечно, помнят. Но мало кто знает, что прототипом гениального инженера Качинского послужил реальный человек, московский изобретатель Бернард Бернардович Кажинский".
      Кажинский высказал очень смелую идею: человек - это живая радиостанция. Головной мозг - одновременно и передатчик и приемник. Когда мы думаем, размышляем, мозг излучает, передает и принимает радиоволны. Вот почему в некоторых случаях люди на расстоянии могут уловить чужие мысли.
      Но ведь еще изобретатель радио А. С. Попов утверждал, что человеческий организм не имеет органа чувств, "способного замечать электромагнитные волны". Но так ли это на самом деле?
      Кажинский, инженер-электрик, погрузился в литературу по физиологии нервной системы человека и животных. И чем глубже он постигал новую для него науку, тем больше находил в нервной системе элементов, очень сходных с деталями и устройствами радиостанции. Так, спиральные извивы нервов можно считать аналогами катушек самоиндукции. Нашлись элементы, которые могли выполнять роли антенных рамок, конденсаторов, детекторов, усилителей и даже генераторов электромагнитных колебаний.
      Но, несмотря на правдоподобность, все это требовало научной проверки и тщательных лабораторных испытаний. "Построенная мной рабочая гипотеза "мысль - электромагнитная волна", - вспоминал Бернард Бернардович, неизменно пользовалась большим вниманием всюду, где бы я ни говорил о ней". Было начало 20-х годов. Аудитории, в которых Кажинский выступал с лекциями о биологической радиосвязи, всегда были переполнены.
      Особенно важными для Кажинского стали две лекции, которые он прочел в Москве. Его слушали видные ученые, и никто из них не отверг идею "мозгового радио". Более того, Кажинского пригласили работать в физиологическую лабораторию известного тогда биолога А. В. Леонтовича.
      Теперь уже не по описанию в книгах, а глядя в микроскоп, Кажинский мог убедиться в своей правоте: нервная система действительно напоминает радиосхему. "При каждом таком наблюдении, - признавался Бернард Бернардович, - я испытывал чувство огромного восторга". Да и не только он один. В Москве Кажинский познакомился с профессором А. П. Модестовым. Однажды летом 1922 года Модестов побывал в лаборатории, где трудился
      Кажинский, и сам смог посмотреть на "радиодетали" нервов. "Модестов, оторвавшись от микроскопа, - вспоминал Кажинский, - пришел в неистовый восторг и, крепко обняв меня, провозгласил это настоящим открытием".
      А неугомонным инженером уже овладела мечта создать электронный прибор, который мог бы улавливать радиоволны, излучаемые мозгом человека. 11 он разработал такой прибор, названный "электромагнитным микроскопом". Но задача оказалась необычайно сложной. Как ни совершенствовал Кажинский свой прибор, добиться нужной чувствительности ему так и не удалось.
      Тем временем сенсационные новости стали приходить из-за рубежа. Оказалось, что идея "мозгового радио" пришла в голову не только одному Кажинскому. Вслед за ним изучением природы передачи мыслей на расстояние занялся итальянский психиатр профессор Миланского университета Ф. Каццамали. Он, конечно, располагал куда большими возможностями, чем Кажинский. Знаменитая радиофирма Маркони предоставила в распоряжение Каццамали сложнейшие приборы, а также своих сотрудников - опытных радиоинженеров. Итальянскому профессору удалось, как он утверждал, принять мозговые радиоволны напряженно думающего человека. В наушниках слышались посвмстывания, треск, гудение. Чем активнее работы мозг, тем громче звучали сигналы. Особенно ясно раздавались звуки в состоянии гипноза. Поэтому для опытов отбирались психически нездоровые люди - страдающие истерией и эпилептики. Их мозговая активность могла быть доведена путем внушения до высшей степени напряженности.
      Кажинский не смог ни подтвердить, ни опровергнуть результаты Каццамали, зато ему довелось принять участие в других удивительных опытах, также подкреплявших его идею "мозгового радио". В то время - в 20-е годы - в Москве работа-ча
      зоопсихологическая лаборатория знаменитого дрессировщика Владимира Дурова, в которой велись различные опыты с животными. В частности, В. Л. Дуров успешно осуществлял бессловесные внушения довольно сложных заданий собакам. И животные почти всегда выполняли их успешно. Кажинский предложил Дурову провести эти опыты совместно.
      Прежде всего Кажинский сконструировал и построил специальную камеру, похожую на телефонную будку. Стенки ее были сделаны из железных листов и железной сетки. При закрытой дверце камера не пропускала радиоволн, то есть служила надежным экраном. Дуров входил в камеру, а собака оставалась снаружи. Дрессировщик начинал процедуру мысленного внушения, например приказывал собаке принести блокнот. Если дверца металлической кабины была закрыта, собака приказа не воспринимала. Но стоило дверцу отворить, животное тотчас бросалось выполнять задание.