Аккуратно завернув все находки в бумагу, я отложила их до прихода мужа (а с кем мне еще советоваться!) и почему-то тщательно и долго мыла руки.

Вечером я рассказала обо всем мужу. Получила от него я в тот вечер по всем статьям. Впервые за 15 лет семейной жизни он назвал меня «дурой». Я не обиделась — восприняла это не как оскорбление, а как диагноз. «Все это чушь собачья! — резюмировал он. — Но тем не менее, чем черт не шутит, давай-ка это дерьмо, а вместе с ним и все, что у тебя есть из ее „подарочков“ — в одну кучу!» После тщательной ревизии я собрала целый мешок разных безделушек, и муж все это вывез за город и выбросил в болото — «чтоб добрым людям не попалось!» А позже я позвонила Людмиле и сказала: «Ничего не буду объяснять, ты сама все знаешь. Постарайся, чтобы никогда наши пути не пересеклись — это в твоих интересах.» И повесила трубку.

А утром я пошла в церковь и попросила батюшку освятить нашу квартиру.

С тех пор Людмила из нашей жизни ушла. А с ней не только все сложности, которые приносила нам ее «бескорыстная дружба», но и очень многие неприятности.

Самым загадочным для меня стало то, что у моей дочки прекратились приступы тошноты и слабости которыми она страдала столько лет, и что кот Петюня снова ласков, флегматичен и безобиден.

Не избавилась я только от одного — не могу носить нейлоновое белье. И вижу в этом оставленное мне предостережение: «Бойся данайцев, дары приносящих!»

Я никогда не верила в порчи, сглазы и прочую чепуху для (как мне казалось) малограмотных людей. Но то, что произошло со мной, заставило задуматься: «Так ли уж однозначно все в этой жизни?»

Жительница Харькова А. Баранова (инженер) считает, что обладает даром влиять на окружающие предметы.

Самыми удивительными в жизни, пожалуй, считаю события, связанные с хрустальными бокалами. В 1959 году, прожив с мужем год, при очередной ссоре я, чтобы отвлечься, открыла сервант и стала протирать бокалы. Их было шесть штук, они были хрустальными (подарок на свадьбу) и мы ими очень дорожили. Когда поставила их обратно и стала смотреть на них, один вдруг разлетелся на куски. Муж не был суеверен, но воспринял это явление, как предвестник развода. Через неделю ещё один бокал разлетелся, когда я смотрела на него. Это уж точно оказалось к разводу…

Я уехала с мамой и маленьким сыном в Кемерово. Там произошло почти то же. Вытирала пыль в новом серванте, и когда глянула на бокалы, один из них разлетелся на мелкие кусочки. Мать только воскликнула: «Господи! Да что же это!»

Прошло ещё несколько лет. На восьмое марта собрались у меня друзья. Я мыла посуду на кухне, в том числе и оставшиеся три хрустальных бокала. Тут вспомнилась история о недостающих. И я рассказала друзьям. И вдруг ещё один разлетелся на хрустальные брызги. Друзья потом признались, что у них волосы встали дыбом от моих «колдовских штучек».

Потом мы переехали в Харьков. И вот уже много лет стоят в шкафу оставшиеся два бокала — целёхоньки пока…

Теперь о часах. С ними у меня постоянно связаны странные истории. Вот одна из них. На работу я всегда встаю в одно и то же время. И потому звонок будильника всегда установлен на семь часов утра. И вот однажды вечером я обнаружила, что стрелки замерли. Будильник электрический и, судя по всему, там села батарейка. А заменить её было нечем…

Перед сном я положила рядом с кроватью свои наручные часы, чтобы утром знать время. Потом посмотрела на молчащий будильник (там было 7 часов 45 минут) и сказала про себя: «Чёрт бы вас побрал! Из-за вас я могу опоздать. Мне ведь завтра вставать ровно в семь!» Уснула. А утром проснулась от звонка будильника. Посмотрела на него — ровно семь. Посмотрела на наручные часы — тоже семь. Включила телевизор — идёт передача «120 минут» — тоже семь утра… И тут мне стало не по себе. Ну, ещё можно объяснить, что будильник пошёл сам по себе — батарейка сначала отошла от контакта, потом — наоборот… Но как мог будильник разбудить меня вовремя? Ведь легла спать я в 12 ночи, а он показывал 7.45… И дома я живу одна, подвести стрелки часов было некому. Об этом я писала в Москву в Академию наук, ко мне даже приезжал человек из Отделения теоретических исследований. Осматривал оставшиеся бокалы, брал на исследования мой будильник «Слава». Но объяснить происшедшее так и не смог.

Евгений Геннадьевич Куликов, город Москва.

Я ветеран войны, во всякую чертовщину не верю, но недавно со мной произошло совершенно невероятное событие. Мыл я посуду и вдруг обронил чашку. Но не простую, а «любимую чашку моей дражайшей супруги». «Ну, — думаю, — всё! Теперь моя старуха съест меня с потрохами». Даже глаза зажмурил. Открываю, вижу — чашка и не думала превращаться в осколки, а зависла в воздухе и медленно планирует вниз, как перо из подушки. Я сперва даже и не удивился, а лишь облегченно выдохнул. А чашка, словно кто перерезал поддерживающую ее нитку, тут же упала. Хорошо, что до пола уже оставалось совсем немного — ничего с ней не случилось. Я долго размышлял над этой историей и пришел к выводу, что сам лично усилием воли удержал чашку от падения. Сейчас провожу эксперименты с разными предметами. Ничего не получается. Но уверен, что рано или поздно смогу воссоздать то внутреннее напряжение, когда испугался за чашку. Словом тренируюсь. Пожелайте мне удачи. Как только что-то получится, обязательно сообщу.

Инна Макульская из города Кременчуг Полтавской области считает, что силой мысли можно сделать все, что угодно, и иллюстрирует это утверждение историей из собственной жизни.

Группа бывших выпускников нашей школы собралась на пикник за городом. Мы не виделись уже два года и были очень рады друг другу. Не смог приехать только любимчик всего класса Костя Крылов. Он прислал телеграмму, что родители заболели, и он вынужден остаться, чтобы ухаживать за ними. Дело в том, что сразу после школы он переехал с родными в другой город — Харьков.

Когда все вспоминали Костика, я предложила: «Давайте мысленно пошлем ему привет». Мы встали в круг, взялись за руки и стали мысленно «скандировать» заранее обговоренную фразу: «Костя, привет! Костя, привет!» И вдруг облачко на горизонте заклубилось, и мы увидели там Костю: он стоял голый по пояс с тяпкой в руках и изумленно смотрел на нас. Это не было галлюцинацией, потому что его увидели все сразу, а не я одна. Скорее, это было похоже на мираж в пустыне. Но бывает ли такое, чтобы мираж контактировал с тем, кто его видит? Дело в том, что когда мы замахали руками, Костя замахал нам в ответ. И, как мы потом выяснили, он действительно видел нас. Работая на огороде, он случайно поднял голову и чуть не упал. когда заметил вверху весь свой класс…

Никто не мог потом объяснить нам, что же это было. Сила наших объединенных мыслей создала такой эффект, или произошло редкое явление природы? Но почему мираж сработал на таком расстоянии, почему выбрал своим объектом именно того человека, о котором мы думали, и вообще, возможны ли такие миражи?..

«Теперь я уверена, что телепатия существует», — пишет Мария Петровна Нюхалкина (г. Уфа)

Мне приснился страшный сон: на меня с широко разинутой пастью надвигалась пантера. Я сильно перепугалась и стала кричать, звать мужа: «Слава! Слава!»… Проснулась вся в поту, посмотрела на часы — было около четырех утра. Когда я вернулась домой с дачи, муж мне стал рассказывать, что этой ночью он вдруг проснулся от того, что услышал мой голос. Подумал даже, что я вернулась (хотя было четыре часа утра), и пошел открывать дверь. Но там, естественно, никого не оказалось. Тогда я тоже рассказала ему про свой сон. Теперь мы оба удивляемся: что это было? Ведь даже если бы я кричала в полный голос, и то всё равно муж не услышал бы меня, ведь наша дача находится в 70 километрах от города…

К.Н. Береснёва из г.Бийска Алатайского края рассказала историю о том, как мать и дочь были наказаны за то, что не думали о том, что говорят.

Это было давно. 1936-ой или 1938-ой год. Я была ещё маленькой, но слышала эту историю из уст участницы этого события. Но и позже, когда я была уже взрослой, эту историю у нас вспоминали не раз. У моей сестры Антонины была подруга Мила. Сестра закончила наше педучилище и работала в селе учительницей начальных классов. А Мила училась в Новосибирске в институте.

Однажды она вместе с другими нашими студентами возвращались домой на летние каникулы. Место в поезде ей досталось на верхней полке. Забралась Мила на свою полку и стала смотреть в окно. Поезд шёл, вагоны плавно покачивались. На столике стоял стакан, который постепенно съезжал к краю. Кто-то из пассажиров дремал, кто-то читал, а Мила любовалась природой. Вдруг раздался звон — это стакан упал на пол. Мила глянула вниз, соскочила с полки, подняла стакан и, оглядев его, весело сказала: «Надо же, целый, даже не треснул,» — потом подумала минуточку и с наигранной серьёзностью проговорила: "А знаете к чему это? С поездом произойдёт авария, а наш вагон не пострадает! Весёлая она была девушка, шутить любила.

Наступила ночь, все спали. Мила на своей полке тоже уснула. Поезд прошёл уже больше половины пути… и сошёл с рельсов. Были жертвы, но вагон, в котором ехала Мила, не пострадал. Все, кто слышал её слова вечером, удивлялись. Постепенно, рассказ об этом пророчестве узнали все пассажиры. А Миле очень нравилось находиться в центре внимания: «Как я говорила, так и вышло!» — повторяла она, хотя знала, что просто шутила, когда говорила об аварии.

«Ох, Милка, жди неприятности от своего языка!» — вздохнула мама Милы, когда дочка по приезду рассказала ей эту историю. Как сказала, так и вышло. Шутливые слова Милы в вагоне не прошли ей даром, её несколько раз вызывали и допрашивали, откуда она знала об аварии. Трудно было убедить милицейское начальство, что сказал она это просто так, в шутку. Но было это в то время, когда болтать глупости было опасно.

Слава Богу, всё обошлось — в конце концов от неё отстали. Позже мать укоряла Милу: «Нечего плохое накаркивать — вот тебя и наказали. А сколько у меня из-за тебя переживаний было?!» А Мила ей отвечала: «И я так думаю, мама. Я ведь в тебя пошла. Вот если бы ты не накаркала мне про неприятности от моего языка — всё бы и обошлось. А твои из-за меня переживания — так это тебе наказание за язык!» Вот такая наука была и дочери, и матери.

Житель г. Чехова Виктор Т. считает, что его маленький сын обладает необыкновенным даром ясновидения.

Недавно попалась мне в руки книга. Даже не книга, брошюрка — ни обложки, ни картинок. Я вообще не большой любить читать. Но иногда, едешь в электричке домой с работы, а живу я в Подмосковье, попадётся книжонка какая, или журнал — читаю. Вот и тут: соседка по вагону читала, потом отложила, стала со своим мужиком разговаривать. Я попросил посмотреть, она дала. Кто написал, как называется — не запомнил. Прочитал страничек пять — семь из середины, а ей уже выходить. Прямо из рук выдернула. Но как я прочёл это — так словно глаза открылись. Знал бы раньше, всё иначе бы делал. Не наказывал бы своего пацана, не выбивал бы из него дар его, а показал бы профессорам разным, может из него великий человек вышел бы. А так получилась шпана — шпаной.

Разговаривать мой Женька начал, как родился. Сейчас учителя жалуются — слова не вышибешь, с двойки на тройку перебивается. А как малой был — рот не закрывался. И, главное, складно говорил, как большой. Лет до пяти говорил — говорил, а потом, как отрубило. «Да», «нет», «пока», «я пошёл» — и молчит.

А когда был маленький, сильно я наказывал его. Вы только не подумайте, что избивал — нет, я человек мирный, да и сына люблю. Но ремнём за подлости иногда его догонял. А подлости он делал постоянно — и всё языком своим. С двух лет гадости людям говорил. Не слова матерные — нет, он таких и не знал, у нас не принято. Жена у меня воспитатель в детском саду. И она с ним наплакалась. Всем её подружкам на работе и даже директрисе он не пропустил дурь наговорить.

А началось всё с того, что пришёл ко мне наш участковый. Был он без формы — мы с ним приятельствуем. Женьке тогда недавно 2 года исполнилось. Он только после дневного сна был. Входит заспанный, бегемота на верёвочке за собой тащит. На колени ко мне сел.

Мы с приятелем разговариваем, а пацан мой глаз с него не сводит. Потом вдруг слёзы из глаз, руками замахал: «Папа, папа, прогони его!» Я его успокоить не могу, стыдно ужасно. Говорю: «Дядя хороший!», а он аж заходится: «Другого дядю прогони!» В общем, выясняем, что вместо одного дяди он двух видит. Второй, весь чёрный, рядом с первым сидит и смеётся, и палец к губам прикладывает вроде предупреждает Женьку: «Молчи про меня!»

Маленький он ещё был, но, если расспрашивать его, то хорошо всё объяснить мог. Вот он нам всё и объяснил, когда друган мой обиженный ушёл.

А потом — и пошло и поехало. Директрисе жены моей он конкретно спектакль устроил. Она ему и конфету, и слова ласковые, а он пальцем в неё тычет, слёзы градом и вопит: «Змея! Змея!» Мать его убить готова была, когда домой привела.

Тёщу мою затретировал: «Бабушка, а почему у тебя лицо, как у свиньи?», «Бабушка, почему ты говоришь как-будто хрюкаешь?», «Бабушка, ты хвостик испачкала!» Тёща у меня моложавая, фигуристая, ещё мужиками крутит, а он её свиньёй всем представляет! Сколько она плакала! И ведь любит её Женька, очень любит. И гадости ей нежно — нежно говорил: «Ты у меня такая хорошая, розовая», «Бабуленька, дай я тебя в пятачок поцелую!» И не понимал, за что его ругают! Я как-то жене сказал: «Да не по злости он это делает! Просто уродом таким родился — что нафантазирует, то и видит!», а она: «Подлый он, весь в тебя, ему бы людей только мучить!» И, действительно, люди к нам старались не ходить, и мы его, если кто придёт, запирали. Много он обидного всем наговорил. Но всегда одно и то же… Чёрные люди, змеи, свиньи и ещё соседа Саньку, который «травкой» балуется, иначе как «жёлтым дядей» не называл. Я уже проверял его. Говорю: «Посмотри, как эта тётя на кошку похожа», или «Дядя на попугая похож». А он смотрит на меня удивлённо и говорит: «Нет, не похож», — хотя у дяди нос и причёска были — ну, натуральный попка! В общем, на провокации не поддавался, только то, что сам придумает.

Потом — всё меньше и меньше, а после пяти лет и вовсе замолчал. Я ему как-то напомнил, что он бабушку свиньёй называл, а он только в ответ: «Глупости».

А как прочёл я несколько страниц этой книжицы, так словно глаза у меня открылись. Узнал я, что у каждого человека есть семь каких-то «тонких тел», ну вроде «духов», которые в них сидят, чтобы защищать своих хозяев от чужих «духов». Но с ними надо уметь находить общий язык, чтобы они слушались, а не вытворяли, что угодно. Например, есть «дух», которого называют «свинья». Он должен следить за тем, чтобы человек не был полным лопухом, не забывал есть, пить, не раздавал всем подряд своё добро и вообще, чтобы не забывал о самом себе. Но если с «духом — свиньёй» не найти общего языка, то он становится очень сильным, жиреет, аппетит у него повышается, и он начинает руководить своим хозяином, а иногда даже съедает его и становится на его место. И тогда человек ведёт себя как последний эгоист и жмот и всё тянет только себе.

Если говорить про мою тёщу, то всё совпадает. Она женщина хорошая, мне зла не делала, как другие тёщи. Пусть простит меня, если когда-нибудь узнает про это письмо, но жадная до предела — за рубль удавится. И ещё, если ей куда-то надо, то только о себе думает — и плевать ей, что в этот день должен прийти водопроводчик, и что мне с работы отпроситься — смерти подобно, а о жене и говорить нечего. И вообще, сначала всё себе, а потом уже о единственной дочери думает.

Так что всё сходится.

И с «чёрным человеком» совпадает. Он, вроде, отвечает за то, чтобы хозяин себя в обиду не давал. А ежели его выпестовать да выхолить, то всех подозревать начинает и первым кидается — убить может, это ему раз плюнуть. Я за своим приятелем такого не замечал. Но на то он и мент, чтобы уметь скрывать от других про себя. А вот пацан мой разглядел. Да и я теперь подумываю, что было бы это не так, он бы в милицию не пошёл.

Опять, вроде, сходится.

А «жёлтый человек» — вроде «дух» ничего. Он за мечтанья отвечает. Нельзя ведь человеку совсем не мечтать. Но ежели этого распустить, то ему уже в простой жизни тесно становится, и тогда он начинает подталкивать хозяина помечтать под наркотой. Вот такие, как сосед Санька и получаются.

И здесь мой пацан не промахнулся.

Вот про «змею» не очень точно помню. Вроде речь шла о тех, кто ласковые слова говорит всем, а сам к людям безразличен.

Здесь ничего не могу сказать. Заведующая женщина добрая, ласковая, Женька и ошибиться мог.

И ещё есть «Дракон», «Серый человек» и ещё один (забыл как называется), но это тот, который сам в покое не бывает и другим покоя не даёт.

Я, конечно, не дочитал, иначе всё до конца бы понял. Сейчас по всем книжным ларькам шарюсь, всё книжку эту по внешнему виду ищу. Вы уж подскажите мне, если знаете. Очень благодарен буду.

Но главное, что я понял, что видеть этих «духов» могут только особенные люди и животные.

Вот таким особенным был мой пацан, а мы, серые люди, выбивали из него дар Божий. И выбили. А, может, это «чёрный человек» моего Женьки подсказал ему, как от нас — дураков защититься — перестать говорить с нами. Может, смотрит мой пацан на меня и думает: «А папаня-то мой совсем в свинью превратился, да ещё и чёрного цвета!»

Москвич Юрий Волошин убеждён, что его бывшая супруга обладала магической силой.

Человек я уже немолодой, много поживший: окончил три ведущих университета страны, получил положенные ученые звания, научные степени, преподавал, писал, — и вел рассеянную жизнь бонвивана, балованного мальчика из хорошей семьи, как было принято в наших кругах. Роман следовал за романом, изредка перемежаясь краткими браками, которые плавно переходили в развод, затем следовало новое увлечение — и так за годом шел год, жизнь текла незаметно и приятно.

Научный тренинг сделал скептицизм основой моего мировоззрения, а жизненный опыт дал трезвость и практицизм: я не верил ничему, что не находило подтверждения в моем собственном опыте, и с явным недоверием относился к рассказам, которые противоречили тому, с чем обычно встречается человек в своей жизни. В то же время я теоретически допускал существование чего-то необычного, но, признаться, не думал, что когда-либо сам встречусь с ним. И вот…

Сначала я не увидел в этой даме ничего особенного: жгучая брюнетка с крутыми бедрами и яркой внешностью, которую, правда, слегка портил не в меру курносый нос.

«Еще одна», — подумалось мне на вечеринке, где она буквально приклеилась ко мне в танце. Правда, меня уже тогда поражала в ней одна особенность: непосредственно перед тем, как она произносила что-либо, у меня в сознании часто рождалось какое-то слово или фраза еще до того, как они звучали. Возникало сюрреалистическое впечатление, что я считываю часть ее мыслей. После знакомства мое мнение о ней мало изменилось. Между прочим выяснилось, что дама принадлежала к известной в научных кругах семье (ее прадед еще до большевистского переворота был академиком) и окончила мехмат МГУ.

Интрижка развивалась по обычной в нашей среде схеме. Ничто, как будто, в этот раз не угрожало моей свободе. Тем не менее, вскоре я вновь оказался молодым мужем, к своему, надо сказать, удивлению. Удивляться было с чего, так как влюбленная женщина позже призналась, что опоила меня какой-то мерзостью, которую она назвала «приворотным зельем».

Надо признать, что его действие было чрезвычайно эффективным: если вначале я смотрел на Айру (так мы ее звали) как на случайное приключение в жизни мужчины, то, поужинав несколько раз у неё в гостях, я внезапно воспылал к ней страстью, которую не то что никогда не испытывал, а даже не мог в себе предположить…

Наш медовый месяц растянулся на полгода. Судя по всему, Айра была тем, что на языке современных оккультистов называется «вампиром». Она умело и не без удовольствия «высасывала» мою психическую энергию, наливаясь при этом силой. Более того. Айра каким-то образом, как мне казалось, забирала при этом еще и «удачу» в делах. Предупреждающие колокольчики в сознании звучали все громче, напоминая временами колокольный звон. Я принял решение крестить это существо. Но во время таинства крещения горевшая свечка в руках Айры внезапно погасла сама собой, что повергло в изумление батюшку, который с каким-то испугом воззрился на мою жену. Это был символ, значение которого стало понятно мне только много позже…

Самым простым из ее необычных качеств было умение находить затерявшиеся веши с помощью носового платка. Я с детства отличаюсь какой-то неисправимой рассеянностью и вечно не могу найти самые необходимые предметы, которые затем оказываются в неожиданных местах. Теперь же мои авторучки, кошелек, расческа, заметки и другие вещи находились молниеносно. Нужно было только молча позволить супруге завязать вокруг моей левой щиколотки мой же носовой платок.

Впрочем, все это мелочи. Более необычным был следующий случай. Айра, неловко повернувшись в ванной, сбросила на пол свою любимую «бабушкину» чашку старинного китайского фарфора. Она успела только поймать взглядом падающий предмет, но чашка внезапно замедлила падение, качнулась из стороны в сторону, как от ветра, и медленно опустилась на каменный пол, став прямо на донышко!

Самое поразительное произошло, когда я в качестве руководителя студенческой группы уехал в одно белорусское село. Председатель колхоза поселил меня у одинокой хозяйки в чистой и просторной избе. За вечерним чаем и разговорами, я узнал, что «все бы ничего, да вот кто-то порчу насылает на скотину — не ест корова, совсем с тела сошла, молока нет совсем…» Я сочувственно покивал головой, и, внезапно вспомнив, заметил, что «у меня жена, возможно, вам поможет — она знает кое-какие заговоры, травы».

Хозяйка обрадовалась и, сходив к председателю, сумела выпросить на ближайшее воскресенье «шофёра», чтобы отвезти меня в город. А в понедельник вечером жена, повязав голову платком, уже шагала вместе со мной по деревенской дороге, внимательно всматриваясь в обочину. «Ты можешь смотреть на всё, что я буду делать, но ни в коем случае ничего не говори!» — предупредила она меня.

Временами Айра останавливалась, срывала тускло блестевшие в лунном свете стебли какой-то травы, и шла дальше. Так быстро набрался пучок растений, которые она позже, уже в доме, обязала в какое-то подобие метелки. Затем моя жена набрала в таз колодезной воды, наклонилась над ней и начала что-то нашептывать, но так тихо, что я при всем интересе ничего не мог расслышать. Распрямившись, она сделала знак, чтобы я шел за ней, и вошла во внутреннюю комнату избы («залу»). Моя бывшая супруга окунула свою метелку в таз и, резко взмахнув рукой, брызнула «заговоренной» (кавычки, по-видимому, следует убрать) водой в левый от себя угол дома. Тут же из него раздался громкий писк, какой могли бы, наверное, произвести десятки мышей, и в деревянной стене избы послышался мелкий топот множества лапок!

Я с испугом посмотрел на свою спутницу жизни: крепко сжав губы, она продолжала брызгать своим пучком по стенам комнаты, каждый раз вызывая шумный взрыв этого странного топота. Несмотря на ирреальность происходящего, я заметил, что бег невидимых существ идет по спирали: от низа стен к крыше избы. Примерно через полминуты после начала этой странной акции весь грохот сконцентрировался на потолке, над нами. Мы вышли во двор. Крыша избы тряслась от топота множества лапок, по кругу обегавших кровлю через трубу уносящихся, казалось, в темном небе над головой. Звук становился все выше и со свистом, какой производит взлетающий реактивный самолет, ушёл в небо…

Как вы уже, вероятно, догадались, со всей этой чертовщиной исчезли и проблемы моей хозяйки: уже на следующий день корова стала есть, затем появилось молоко, и когда пришло время уезжать со студентами, хозяйка, не знавшая с того дня, куда меня усадить, вынесла целый мешок картошки, слезно упрашивая «приезжать, когда только захочу». Что это было?

Сегодня для меня это так же необъяснимо, как и тогда. Айра сама не заговаривала об этом, а задавать вопросы у нас в этом браке не было принято. С тех пор прошло уже около десяти лет. Давно забылись и интересный роман, и нелепый брак, но стоит мне вспомнить об Айре — и я вновь слышу топот тысячи маленьких ног, вижу гудящую крышу деревенского дома, слышу свист, стремительно уходящий в темнеющее над головой небо…

Ермаков Виктор Иванович из поселка Шатск Тульской области рассказывает о том, как в юности обидел деревенского колдуна, и чем это для него обернулось.

Извините, что я беспокою вас своим неграмотным письмом, в котором вы увидите сотню, а может и больше ошибок. Не осуждайте меня за это. Учился-то всего 4 класса. И не я в этом виноват — а то время, в которое жил. Когда был дома отец — я учился, а когда взяли отца на фронт — тогда не до ученья было, нужно было самому себя кормить. Боюсь вас обидеть, поскольку я не знаю, какому нынешнему блоку вы отдаете свое предпочтение, но мне и моим одногодкам выпало столько нужды хлебнуть, что не дай Бог, чтоб повторилась такая жизнь еще раз.

Хочу рассказать вам один случай из моей юности. Наверное, все произошло из-за плохой жизни, из-за голода. Ведь колдуны тоже хотят есть.

Однажды в феврале месяце 1944 года пришло предписание из сельсовета. На каждый колхоз было дано задание выделить по одной подводе, чтобы на них привезти с шахты уголь для нужд школы, здравпункта и сельсовета. Колхозов было восемь. Перед выездом все собрались, и меня назначили от нашего колхоза ехать за углем. В ту пору мне шел пятнадцатый год. В назначенное время я запряг лошадь в сани-развальни и приехал к сельсовету. Там мы простояли долго. Сначала ждали, когда все соберутся. Потом ждали, когда документы напишут. Только к обеду тронулись в путь. Расстояние до шахты — 20 километров. Лошади наши были тощие, и как бы мы их не подгоняли, шли они медленно. На шахту мы приехали к вечеру. Опять затянулась выписка документов, и пока уголь был погружен, день закончился. С шахты мы выехали в ночь.

Погода начала портиться. Поднялся ветер. Небо заволокло тучами. В полях закружила поземка. Проехав половину пути, решили сделать привал. На нашем направлении недалеко от дороги стояла деревня. Два старика из нашего обоза знали председателя этого колхоза. Подъехав к его дому, мы остановились. Те, кто знал хозяина, пошли к нему в дом, попросили разрешения для всех нас войти и обогреться. Нам разрешили. Мы задали корма лошадям и вошли в дом. По обстановке я понял, что председатель живет бедно, ничем не отличаясь от нас. У одной стены была широкая из досок лавка, ближе к переднему углу возле лавки стоял старенький стол, по другую сторону стола стояли две скамейки. У противоположной стены стояла кузнечной работы железная кровать. На кровати лежало одеяло, сшитое из разного цвета лоскутков. Перегородка, разделявшая кухню от зала, была оклеена страничками, вырванными из разных книжек. Половину кухни занимала русская печь. Икон на стенах не было. Во всем доме пол был земляной.

Сначала мы отогрели застывшие руки. Затем, рассевшись кто где мог, мы достали свои котомки и стали жевать у кого что было. Собирая в дорогу узелок, мать завернула мне две круглых картошки, одно яйцо и небольшой кусок хлеба, испеченного наполовину из ржаной муки и толченых желудей. Мне очень хотелось есть, а есть особенно-то было нечего. Обманывая голод, я старался кусать по маленькому кусочку, но крепкие молодые зубы мгновенно все перемалывали как бы требуя для себя все новой и новой работы. Когда у меня остался крохотный кусочек хлеба (только на один раз положить в рот), ко мне подошел мужчина, и, присев возле меня, попросил хлеба. Я показал ему на оставшийся у меня кусочек, который тут же на его глазах положил себе в рот. Больше у меня ничего не было. Он отошел от меня и сел на свое место. Я не встречал его раньше и не знал как звать. Немного согревшись, мы снова тронулись в дорогу. Выехав из деревни, запахнул армяк и, согнувшись, уселся на санях. В обозе я ехал последним. Мой Татьянчик (кличка моей лошади) плелся за идущей впереди нас подводой, так что править им у меня не было нужды, и я привязал вожжи к передним саням. На улице было темно, а по земле гуляла поземка. Идти сзади обоза моей лошади было легче, потому что передние протаптывали дорогу. Отъехав от деревни километра три, обоз остановился. Я не знал, почему мы встали, и продолжал сидеть на возу. Но время шло, а мы не трогались с места. Тогда я встал и пошел вперед узнать, почему стоим.

Подходя ближе увидел, что все собрались у передней подводы и о чем-то спорят. Я подошел к ним и огляделся. Передняя лошадь стояла у края крутого оврага, прядала ушами и грызла удила. Справа от нас тоже виднелся овраг с торчавшим из снега по краю бурьяном. Слева проглядывалась ровная местность, по которой кружилась поземка. Мужики стояли в недоумении и никак не могли определить, куда мы заехали. Некоторые стали предлагать переехать этот овраг. Нашлись смельчаки, которые отвязали от лошадей вожжи и спустились по ним с обрыва. Там они стали чиркать спичками, разглядывая дно оврага. Пламя быстро гасло на ветру, увидеть что-то было трудно. Спустившимся показалось, что через овраг есть дорога, а на дороге есть даже конский помет. Из оврага мы вытаскивали их — сами вылезти не могли.

Двое пошли влево, туда, где было ровно, и мы жгли пучки соломы, чтобы они не потеряли нас. Ходили они долго, но дороги так и не нашли. Мы поняли, что заблудились. Надо было что-то предпринимать. Мнения разделились. Одни говорили, что надо ехать в поле и искать там дорогу, другие настаивали переезжать овраг. Пока старики спорили, я стоял и молчал. Потом я не вытерпел и сказал им: «Послушайте, дедули, как же мы поедем в такую пропасть с гружеными возами, когда даже человек без посторонней помощи не можешь выбраться оттуда?