Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.

ModernLib.Net / Древневосточная литература / Цао Сюэцинь / Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. - Чтение (стр. 17)
Автор: Цао Сюэцинь
Жанр: Древневосточная литература

 

 


«Зачем он сидит здесь в такой холод совершенно один? – удивилась девушка. – Говорят, что весной у людей слабовольных могут взыграть прежние чувства. А может быть, Баоюй не в себе, как уже было однажды?»

Она подошла к юноше, опустилась на корточки, заглянула в глаза и спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Не приближайся ко мне! – воскликнул Баоюй. – Твоя барышня тебе не велит! Всем девушкам она запретила знаться со мной, чтобы избежать неприятностей. Увидит кто-нибудь, сплетни пойдут! Так что уходи лучше!

Сюэянь решила, что Дайюй его чем-то обидела, ничего не сказала и скрылась за дверью.

Дайюй спала, и Сюэянь отдала женьшень Цзыцзюань.

– Что делает госпожа Ван? – поинтересовалась Цзыцзюань.

– Отдыхает, поэтому я и задержалась, – ответила Сюэянь. – Ждала в прихожей, пока госпожа проснется, и от нечего делать болтала с сестрой Юйчуань. Вдруг появилась наложница Чжао и поманила меня рукой. Зачем, думаю, я ей понадобилась? А она, оказывается, собиралась в дом своего умершего брата посидеть у гроба и остаться на следующий день на похороны. Попросила у меня белый сатиновый халат для Цзисян, ее служанки, говорит, той надеть нечего. А я сразу смекнула, в чем дело. Одеться ей есть во что, только зачем портить свое, если можно взять чужое. Мелочь это, конечно, можно бы и дать халат, но с какой стати? Что хорошего мы видели от наложницы Чжао? Я ей и говорю: «Все мои платья, головные украшения и кольца взяла на хранение сестра Цзыцзюань, так барышня распорядилась. В общем, придется вам обратиться к барышне. А это не так просто! Сколько лишних хлопот! Вы задержитесь с выездом. Лучше попросите халат у кого-нибудь другого!»

– Ну и плутовка! – смеясь, воскликнула Цзыцзюань. – Своего ничего не дала, свалила все на нас с барышней и сухой из воды вышла! Она уезжает прямо сейчас? Или утром?

– Сейчас, а может быть, уже уехала! – ответила Сюэянь.

Цзыцзюань молча кивнула.

– Барышня как будто еще не проснулась, – произнесла между тем Сюэянь. – Кто же расстроил господина Баоюя? Иду, смотрю – он сидит и плачет.

– Где? – удивилась Цзыцзюань.

– Совсем рядом, у беседки Струящихся ароматов под персиковым деревом!..

Цзыцзюань отложила вышивание, встала и обратилась к Сюэянь:

– Посиди здесь, если барышня станет звать меня, скажи, я мигом вернусь.

Она выбежала из ворот павильона Реки Сяосян, нашла Баоюя и с улыбкой сказала:

– Я говорила все для вашей же пользы, а вы обиделись, плачете, да еще сели на самом ветру. Так и заболеть недолго!

– Кто обиделся? – вскричал Баоюй. – Ты все говорила разумно, но мне стало больно при мысли, что и другие будут меня избегать. Как и ты!

Цзыцзюань села рядом с Баоюем, а он продолжал:

– Ведь только что ты отсюда ушла рассерженная, а теперь снова явилась да еще села рядом. Не боишься?

– Я просто хотела узнать, – смеясь, ответила Цзыцзюань, – о чем шел у вас с барышней разговор несколько дней назад. Помните? Вы что-то говорили о ласточкиных гнездах, но пришла наложница Чжао, и вы замолчали.

– Ничего особенного, – ответил Баоюй. – Барышне нужны ласточкины гнезда, а просить все время у сестры Баочай неудобно, она наша гостья. К матушке обратиться я не решился. Намекнул бабушке, зная наперед, что она все перескажет Фэнцзе. Об этом у нас и шел разговор. Но теперь все в порядке. Сестрице Дайюй, я слышал, ежедневно дают по одному ляну ласточкиных гнезд.

– Спасибо вам за заботу о барышне, – ответила Цзыцзюань. – А мы думали, это вдруг старая госпожа о нас вспомнила и, что ни день, шлет ласточкины гнезда!

– Если сестрица привыкнет их есть, глядишь, года через два-три поправится, – с улыбкой промолвил Баоюй.

– Привыкнуть она привыкнет, – кивнула Цзыцзюань, – но что будет на следующий год, когда барышня вернется домой? Там ей не на что покупать такие деликатесы!

– Кто уедет? – встревоженно спросил Баоюй.

– Сестрица Дайюй. Она уедет в Сучжоу, – усмехнулась Цзыцзюань. – Вы разве не знаете?

– Не болтай глупостей, – недоверчиво сказал Баоюй. – Я знаю, конечно, что родом она из Сучжоу, но матери ее нет в живых, и дома некому о ней позаботиться. Как же она уедет? Все это выдумки!

– Напрасно вы так говорите! – холодно усмехнулась Цзыцзюань. – Думаете, только ваш род такой многочисленный, а у других не может быть родственников? Старая госпожа из жалости приютила барышню, но не навсегда же! В Сучжоу у барышни живет дядя. А барышне скоро замуж пора, и она должна возвратиться в семью Линь. Не век же ей у вас жить! Что и говорить, семья Линь бедна, бывает, что им и есть нечего, но люди они ученые и ни за что не согласятся, чтобы барышня навсегда осталась в вашем доме. Ведь все станут над ними смеяться. В общем, будущей весной, самое позднее – осенью барышню отправят в Сучжоу, а не отправят, за ней приедут люди из семьи Линь. Третьего дня барышня сама мне об этом сказала. Еще она просила вас вернуть все игрушки, которые подарила вам в детстве, а она вам ваши вернет.

Услышанное повергло Баоюя в смятение: будто гром грянул над его головой. Цзыцзюань любопытно было услышать, что Баоюй ответит, и она не уходила. Но Баоюй ни слова не произнес. Когда же Цзыцзюань сама захотела его о чем-то спросить, появилась Цинвэнь и воскликнула:

– Так вот, оказывается, вы где! Идемте скорее, бабушка зовет!

– Второй господин интересовался, как чувствует себя моя барышня, – произнесла с улыбкой Цзыцзюань. – Я стала рассказывать, а он не верит. Лучше уведи его отсюда!

С этими словами Цзыцзюань направилась к дому.

Цинвэнь взглянула на Баоюя и испугалась. Он покраснел, на лбу выступил пот, и вообще вид у него был как у безумного. Недолго думая Цинвэнь схватила его за руку и потащила во двор Наслаждения пурпуром. Увидев Баоюя, Сижэнь не знала, что и думать; то ли погода на него подействовала, то ли его продуло.

Жар – это бы еще полбеды! Но глаза у Баоюя остекленели, на губах выступила пена, и он ничего не соображал. Подали подушку – он послушно лег, подняли и посадили – сел, поднесли чашку чая, стал пить. Служанки переполошились, но ни одна не осмелилась доложить матушке Цзя, а послали за мамкой Ли.

Старуха тотчас явилась. Долго осматривала Баоюя, о чем-то спрашивала, ответа не получила, пощупала пульс, несколько раз надавила на верхнюю губу, так что на ней остались следы пальцев. Баоюй ничего не почувствовал.

– Плохо дело! – охнула мамка, обхватила руками голову и запричитала.

– Ну, говори же скорее, что с ним? – дернула ее за рукав Сижэнь. – Надо ли доложить бабушке и матушке? Перестань причитать!

– Надежды никакой! Напрасно я весь век старалась! – голосила мамка.

Мамка Ли была старой и опытной, поэтому все поверили ее словам и тоже запричитали.

Цинвэнь между тем рассказала Сижэнь о том, что видела и слышала. Сижэнь помчалась в павильон Реки Сяосян и появилась там, как раз когда Цзыцзюань подавала Дайюй лекарство. Сижэнь бросилась к служанке:

– Ты о чем говорила с Баоюем? Пойди посмотри на него, а потом отправишься к старой госпоже докладывать. Я не пойду, не хочу наживать неприятности!

И Сижэнь в изнеможении опустилась на стул.

– Что случилось? – встревожилась Дайюй, глядя на пылавшее гневом лицо Сижэнь со следами слез.

– Не знаю, что ему сказала «госпожа Цзыцзюань», – сквозь слезы промолвила Сижэнь, – но только глаза у Баоюя стали будто стеклянные, руки и ноги похолодели, язык отнялся! Мамка Ли щиплет его, а он как мертвый, не чувствует! Все няньки в один голос твердят, что надежды никакой, и голосят!

Дайюй подумала, что раз мамка Ли говорит, значит, так и есть, охнула, по телу пробежала судорога, начался приступ кашля, и ее вырвало. Лицо покраснело, волосы растрепались, глаза припухли, она задыхалась и не могла поднять голову. Цзыцзюань стала хлопать ее по спине. Но Дайюй, упав на подушки, оттолкнула ее и выкрикнула:

– Не трогай меня! Лучше принеси веревку и удуши!

– Ничего особенного я не сказала! – оправдывалась Цзыцзюань. – Пошутила, а он принял мои слова всерьез!

– Но он мог не понять твоей шутки! Об этом ты не подумала? – обрушилась на служанку Сижэнь.

– Пойди объясни, что ты пошутила, – приказала Дайюй, – может быть, ему станет легче?

Цзыцзюань соскочила с кровати и следом за Сижэнь побежала во двор Наслаждения пурпуром. Матушка Цзя и госпожа Ван уже были там.

– Что ты ему сказала, негодница?! Отвечай! – напустилась на девушку старая госпожа.

– Ничего, просто пошутила, – робко произнесла Цзыцзюань.

Баоюй, увидев Цзыцзюань, неожиданно охнул и разразился рыданиями. У всех отлегло от сердца.

Матушка Цзя схватила Цзыцзюань за руку – она думала, девушка обидела внука, – приказала ей встать на колени и просить у Баоюя прощения. Но тут, ко всеобщему удивлению, Баоюй вцепился в руку Цзыцзюань так, что не оторвать, и твердил:

– Возьмите меня с собой!

Никто не понял, что значат его слова. Лишь потом выяснилось, что Цзыцзюань сказала Баоюю, будто Дайюй собираются отправить в Сучжоу, из-за этого все и случилось.

– Я думала, что-то важное, а оказалось – просто шутка! – сквозь слезы промолвила матушка Цзя и обратилась к Цзыцзюань: – Ведь ты умная, смышленая девушка, знаешь, что у него есть странности, – зачем же вздумала его обманывать?

В разговор вмешалась тетушка Сюэ:

– Баоюй искренний и чистосердечный мальчик, вырос вместе с барышней Линь Дайюй, и дружат они не как брат с сестрой. Будь Баоюй не наивным мальчиком, а взрослым рассудительным человеком, он все равно расстроился бы от подобной новости. Успокойтесь, почтенная госпожа, опасности никакой нет, выпьет лекарство, и все пройдет.

В это время вошла служанка и доложила:

– Пришли жены Линь Чжисяо и Лай Да навестить второго господина Баоюя.

– Передайте им мою благодарность за заботу, – сказала матушка Цзя, – и позовите сюда!

Но Баоюй, услышав слово «Линь», начал метаться и кричать:

– Не надо, не надо! Они за ней приехали, гоните их прочь!

– Скажите, пусть уходят! – приказала служанке матушка Цзя и принялась утешать Баоюя: – Успокойся! За ней не приедут, в семье Линь никого не осталось в живых!

– Никто, кроме сестрицы Дайюй, не имеет права носить фамилию Линь, – кричал Баоюй, – я не разрешаю!

– Никто с фамилией Линь и не приходил! – ответила матушка Цзя. – С этой фамилией всех давно выгнали. – И затем велела служанкам: – Передайте жене Линь Чжисяо, чтобы впредь не появлялась в саду и чтобы никто не произносил слова «Линь»! Слышали?

Все лишь поддакивали, не осмеливаясь улыбнуться.

Между тем взгляд Баоюя упал на маленький заморский кораблик, стоявший на полке, и он снова закричал:

– Зачем здесь корабль? Это за ней? Он только что причалил к пристани!

Матушка Цзя приказала убрать кораблик, и Сижэнь поспешила исполнить приказание. Однако Баоюй потребовал кораблик, сунул его под одеяло и, по-прежнему крепко держа за руку Цзыцзюань, промолвил:

– Теперь она не уедет! – и рассмеялся.

В это время служанка доложила:

– Приехал доктор.

Матушка Цзя распорядилась немедленно его привести. Госпожа Ван, тетушка Сюэ и Баочай поспешили уйти во внутреннюю комнату, а матушка Цзя осталась.

Доктор Ван почтительно приблизился к старой госпоже, справился о здоровье, после чего принялся осматривать Баоюя. Цзыцзюань, стоявшая тут же, невольно опустила голову.

Доктор Ван пощупал пульс, покачал головой и сказал:

– У мальчика умопомрачение, вызванное резкой болью. Как говорили древние: «Бывает несколько случаев помешательства: на почве застоя крови и несварения желудка, вследствие усиленного выделения слизи в моменты гнева и раздражения и, наконец, в результате резкой внезапной боли». У вашего мальчика последний случай. Он легче других поддается лечению.

– Скажите прямо, болезнь опасна? – перебила доктора матушка Цзя. – Зачем пересказывать медицинские книги?

– Ничего опасного нет, – кланяясь, ответил доктор.

– В самом деле? – недоверчиво спросила матушка Цзя.

– Да, конечно, – подтвердил доктор. – Я готов нести ответственность за свои слова.

– В таком случае пройдите в прихожую и выпишите рецепт, – сказала матушка Цзя. – Если Баоюй быстро поправится, я отправлю его к вам на поклон с щедрым вознаграждением, а не поправится – велю разнести до основания лекарский приказ!

Доктор Ван непрерывно кланялся, улыбался и не переставал повторять:

– Что вы! Что вы! Помилуйте! Премного благодарен!

Предвкушая щедрое вознаграждение, доктор пропустил мимо ушей угрозу матушки Цзя разнести до основания лекарский приказ, приняв ее за шутку.

Глядя на него, матушка Цзя, а вслед за нею и остальные весело рассмеялись.

Выписанное доктором Ваном лекарство и в самом деле помогло. Баоюй немного успокоился, но ни в какую не соглашался отпустить Цзыцзюань, продолжая твердить:

– Они уедут в Сучжоу!..

Тогда матушка Цзя и госпожа Ван решили пока оставить девушку у Баоюя, а Хупо послали прислуживать Дайюй.


Между тем Дайюй то и дело посылала Сюэянь во двор Наслаждения пурпуром разузнавать, что там происходит.

К вечеру, видя, что Баоюю лучше, матушка Цзя с госпожой Ван ушли, однако ночью несколько раз присылали служанок справляться о его самочувствии.

В эти дни за Баоюем присматривали мамка Ли, няня Сун и еще несколько пожилых женщин, а Цзыцзюань, Сижэнь и Цинвэнь ни днем ни ночью не отходили от его постели. Забывшись коротким сном, Баоюй просыпался в испуге и плакал. То ему казалось, что Дайюй уже увезли, то, что за ней приехали из Сучжоу.

Наконец матушка Цзя распорядилась дать Баоюю пилюли, спасающие душу от наваждения и просветляющие разум, а на следующий день – снова лекарство, выписанное доктором Ваном. С этого времени Баоюй пошел на поправку, к нему полностью вернулось сознание, но он продолжал притворяться больным, опасаясь, как бы Цзыцзюань от него не ушла.

Что же до Цзыцзюань, то она горько раскаивалась в том, что так зло подшутила над Баоюем, и не щадя сил ухаживала за ним, стараясь искупить свою вину.

Сижэнь не упускала случая ее упрекнуть:

– Из-за тебя Баоюй заболел, ты и лечи его. Нет у него ума, у нашего господина. Как говорится, шум ветра принял за проливной дождь.


Расскажем теперь о Сянъюнь. Она выздоровела и каждый день навещала Баоюя. Глядя, как девушка изображает все его безумства во время болезни, Баоюй хохотал до упаду, повалившись на подушку. Ему не верилось, что все это с ним и в самом деле происходило. Ведь первые дни он был без сознания и ничего не помнил.

Однажды, оставшись наедине с Цзыцзюань, Баоюй тронул девушку за руку и спросил:

– Зачем ты меня так напугала?

– Я пошутила, а вы все всерьез приняли, – ответила Цзыцзюань.

– Но ты говорила так убедительно, с такой искренностью, что невозможно было не поверить! – возразил Баоюй.

– Все это я выдумала! – улыбнулась Цзыцзюань. – Из семьи Линь никого не осталось в живых, у барышни есть только дальние родственники, и живут они не в Сучжоу, а в других местах. Да разве отпустит барышню старая госпожа, если бы за ней и приехали?

– Может, бабушка и отпустит, а я ни за что! – решительно заявил Баоюй.

– Неужели? – улыбнулась Цзыцзюань. – По-моему, это вы просто так говорите. Ведь вам невесту уже подыскали. Года через два-три придется жениться.

– Какую невесту? – удивленно вскричал Баоюй. – Кто сватал?

– Я сама слышала, как в Новый год старая госпожа говорила, что хочет просватать за вас барышню Баоцинь, – ответила Цзыцзюань. – Теперь понятно, почему она ее так любит!

– Опять шутишь! – рассмеялся Баоюй. – Говорят, я глуп, но ты еще глупее! Ведь Баоцинь давно помолвлена с господином Мэем, сыном члена императорской академии Ханьлинь. Будь она просватана за меня, разве посмел бы я вести себя подобным образом? Помнишь, как я давал клятву и хотел разбить яшму? Разве не ты пыталась мне помешать?! Только я стал поправляться, а ты опять меня дразнишь! – Баоюй стиснул зубы, помолчал и добавил: – Как хотелось бы мне умереть, чтобы вынули мое сердце и посмотрели, что в нем творится, чтобы сожгли мое тело, а пепел развеяло ветром! Это поистине было бы счастьем!

Из глаз Баоюя покатились слезы. Цзыцзюань принялась их вытирать и зажала ему рукой рот.

– Не волнуйтесь, – с улыбкой произнесла она. – Я так сказала нарочно, чтобы вас испытать, я о себе беспокоюсь.

– О себе? – изумился Баоюй.

– Ведь я не из семьи Линь, – пояснила Цзыцзюань. – Я такая же служанка, как Юаньян или Сижэнь. Меня отдали в услужение барышне Линь, а она полюбила меня больше своих служанок, тех, что приехали с ней из Сучжоу, мы ни на минуту не расстаемся. И если бы барышне пришлось уехать, я последовала бы за ней, чтобы не оказаться неблагодарной. А разве легко было бы мне оставить моих родных? Ведь они здесь живут. Вот я и решила вас испытать, узнать, как вы относитесь к барышне. Мне и в голову не могло прийти, что вы из-за этого заболеете.

– Так вот оно что! – обрадованно вскричал Баоюй. – Значит, и ты беспокоилась? Глупенькая! Поверь мне! Пока живы, мы всегда будем вместе, а после смерти обратимся в пепел и вновь соединимся. Согласна?

Цзыцзюань задумалась, но в этот момент вошла служанка и доложила:

– Господа Цзя Хуань и Цзя Лань пришли справиться о здоровье господина Баоюя.

– Пойди извинись перед ними за беспокойство и скажи, что я сплю, – велел Баоюй.

Служанка кивнула и вышла. Цзыцзюань промолвила:

– Отпустили бы меня хоть взглянуть на барышню, ведь вы уже выздоровели!

– И то правда, – согласился Баоюй. – Я еще вчера вечером хотел тебя отпустить, но потом забыл. Можешь идти.

Цзыцзюань принялась собирать свою постель и туалетные принадлежности.

– Я видел, у тебя есть маленькие зеркальца, – заметил наблюдавший за нею Баоюй, – может, оставишь мне одно, то, что украшено цветами водяного ореха? Я спрячу его под подушку и перед сном буду глядеться. А потом, когда начну ходить, буду везде носить его с собой – оно маленькое.

Цзыцзюань с готовностью отдала зеркальце Баоюю, после чего велела отнести свои вещи и, попрощавшись со всеми служанками, возвратилась в павильон Реки Сяосян.

Пока Баоюй болел, Дайюй часто плакала, и здоровье ее ухудшилось. Едва Цзыцзюань вернулась, Дайюй ее обо всем подробно расспросила и, узнав, что Баоюй поправился, тотчас отпустила Хупо к матушке Цзя.

Вечером, раздеваясь перед сном, Цзыцзюань как бы между прочим сказала Дайюй:

– Баоюй такой искренний! Он не умеет скрывать свои чувства. Стоило мне сказать, что мы уедем, как он заболел от расстройства.

Дайюй ничего не ответила.

Помолчав, Цзыцзюань, будто разговаривая сама с собой, продолжала:

– Лучше нам никуда не трогаться! Разве плохо к нам здесь относятся? И любят, и уважают. А главное, вы выросли вместе и хорошо узнали друг друга.

– Что ты бормочешь? – рассердилась Дайюй. – Разве ты не устала и тебе не хочется спать?

– Я говорю, а не бормочу, – с улыбкой возразила Цзыцзюань. – Кто, кроме меня, о вас позаботится? Кто вас будет любить? Ведь вы – сирота! Хорошо бы старая госпожа, пока жива, просватала вас. Не зря гласит пословица: «Все мы под Небом ходим». А случись со старой госпожой несчастье? Кто тогда станет думать о вашей свадьбе? Так и не сбудется ваше желание. Знатных молодых людей много, но найдется ли хоть один, который не обзавелся бы несколькими наложницами. Сегодня, как говорится, он смотрит на восток, а завтра на запад. Возьми он в жены хоть бессмертную деву, она надоест ему, не пройдет и нескольких ночей. Бросит он ее, а себе найдет новую. Хорошо, если родители у жены влиятельные, есть кому заступиться. А у вас, барышня, вся надежда на бабушку. Не станет ее, ничего хорошего вам ждать не придется – лишь обиды да оскорбления. Поэтому вам надо действовать решительно. С вашим умом, барышня, нетрудно понять, что проще раздобыть десять тысяч лянов серебра, чем найти одного верного друга!

– Да эта девчонка просто рехнулась! – воскликнула Дайюй. – Всего на несколько дней ее отпустила, и что с ней стало?.. Завтра же попрошу старую госпожу избавить меня от твоих услуг. Не нужна ты мне больше.

– Я все сказала вам от чистого сердца и вовсе не толкала на дурные поступки, – обиделась Цзыцзюань. – Зачем же докладывать старой госпоже? Неужели вам доставит удовольствие, если она меня отругает?

Цзыцзюань отвернулась и вскоре уснула.

Хотя Дайюй выслушала Цзыцзюань с притворным равнодушием, слова девушки ее глубоко тронули. Почти всю ночь Дайюй проплакала и лишь перед самым рассветом задремала. Спала она недолго и, проснувшись, с большим трудом заставила себя съесть чашку супа из ласточкиных гнезд. Не успела позавтракать, как пришла матушка Цзя и надавала девочке кучу наставлений.

Надобно сказать, что близился день рождения тетушки Сюэ и все в доме, начиная с матушки Цзя, приносили ей свои поздравления. Дайюй, как ни трудно ей это было, закончила две вышивки и тоже отослала в подарок.

Тетушка Сюэ устроила угощение, пригласила матушку Цзя, госпожу Ван и других родственников. Только Баоюй и Дайюй из-за нездоровья не смогли пойти.

Вечером матушка Цзя, возвращаясь от тетушки Сюэ, где, кроме угощения, еще был дан и спектакль, навестила Баоюя и Дайюй.

На следующий день тетушка Сюэ велела Сюэ Кэ устроить угощение для приказчиков. В общем, все последние дни прошли в хлопотах.

За это время тетушка Сюэ успела присмотреться к Син Сюянь. Девушка ей очень нравилась. Умная, рассудительная, она происходила из семьи, в которой женщины, как говорится, носили «терновые шпильки и холщовые юбки», и не была избалована. Не удивительно, что тетушка Сюэ решила просватать ее за Сюэ Паня. А потом спохватилась – этот легкомысленный мот мог испортить девушке жизнь. Другое дело Сюэ Кэ, двоюродный брат Сюэ Паня. Он вполне подходил Син Сюянь, будто был предназначен ей самой судьбой, и тетушка решила посоветоваться об этом деле с Фэнцзе. Фэнцзе ответила:

– Мне надо подумать. Вы же знаете, тетушка, нрав нашей бабушки. Все от нее зависит.

И вот, когда матушка Цзя пришла навестить Фэнцзе, та, воспользовавшись случаем, ей сказала:

– У тетушки Сюэ есть важное дело, но обратиться прямо к вам она постеснялась…

– Что же это за дело? – полюбопытствовала матушка Цзя.

Фэнцзе передала ей свой разговор с тетушкой Сюэ.

– Почему же она постеснялась обратиться ко мне? – недоумевала матушка Цзя. – Ведь это замечательно! Погоди! Я поговорю со своей невесткой Син, уверена, она возражать не станет!

Вернувшись к себе, матушка Цзя позвала госпожу Син и объявила, что хочет быть свахой.

Госпожа Син поразмыслила, прикинула, что семья Сюэ состоятельная, жених человек достойный, к тому же сватает сама матушка Цзя, а потому охотно согласилась.

Как обрадовалась матушка Цзя, и сказать трудно. Она пригласила к себе тетушку Сюэ, принялась на все лады ее хвалить, а тетушка Сюэ в свою очередь стала превозносить матушку Цзя. Госпожа Син велела передать эту новость Син Чжуну и его жене. Они же, находясь в зависимости от госпожи Син, перечить не осмелились и в один голос воскликнули:

– Лучшего и желать не приходится!

– Вот и хорошо! – проговорила матушка Цзя. – Я всегда любила улаживать чужие дела! Какова будет плата за сватовство?

– Мы вас не обидим, – с улыбкой отвечала тетушка Сюэ, – но вас ведь не удивишь, хоть десять тысяч лянов серебра дай! Не забудьте только, почтенная госпожа, раз уж вы взяли на себя роль свахи, подыскать распорядителя свадьбы.

– За этим дело не станет, несколько калек в доме всегда найдется! – промолвила матушка Цзя и велела позвать госпожу Ю с невесткой.

Когда женщины пришли и матушка Цзя им все рассказала, они поздравили всех с радостным событием.

Между тем матушка Цзя наказывала госпоже Ю:

– Порядки в нашей семье ты знаешь, никого из родственников мы никогда не унижали. Сейчас свадебными делами вместо меня займешься ты. Сверх меры не экономь, но и не будь чересчур расточительной! Устрой все как надо и доложи мне!

Госпожа Ю почтительно кивнула. Радуясь предстоящей свадьбе, тетушка Сюэ, как только вернулась домой, сразу же велела написать приглашения и отправила их во дворец Нинго.

Госпожа Ю хорошо знала, какой у госпожи Син нрав, и ей не хотелось распоряжаться свадьбой, но ведь не могла она не выполнить волю матушки Цзя. И пришлось госпоже Ю всячески угождать госпоже Син. Зато тетушка Сюэ была покладистой и никаких хлопот не доставляла. Так что рассказывать об этом мы не будем.


Весть о том, что Син Сюянь просватана, сразу облетела дом тетушки Сюэ.

Госпожа Син хотела не мешкая отправить Син Сюянь домой, но матушка Цзя этому воспротивилась.

– Не волнуйся, – сказала она, – все будет как надо. С женихом они раньше времени не встретятся, в доме никого нет, кроме тетушки Сюэ и ее будущих золовок. А с золовками, я думаю, Син Сюянь быстро подружится.

Госпожа Син успокоилась, и Син Сюянь осталась в саду Роскошных зрелищ.

Надобно вам сказать, что Сюэ Кэ и Син Сюянь встретились как-то в дороге и понравились друг другу с первого взгляда.

После сватовства Син Сюянь уже не чувствовала себя так свободно, как раньше: стеснялась болтать с Баочай и ее двоюродной сестрой и побаивалась Сянъюнь, любительницы подшутить. Сюянь была девушкой начитанной, с хорошими манерами и ничуть не походила на тех легкомысленных девиц, которые лишь из жеманства прикидываются застенчивыми.

Баочай вначале относилась к Сюянь с некоторым пренебрежением. Она происходила из бедной семьи, родители ее никаких чинов не имели да к тому же пристрастились к вину. Госпожа Син только притворялась, что любит девушку, а сама никаких чувств к ней не питала. Так, по крайней мере, казалось Баочай. Сама же Сюянь, как вскоре выяснилось, была скромной и деликатной. Инчунь, с которой они вместе жили, совершенно о ней не заботилась, но Сюянь никогда не жаловалась. Баочай ничем не могла ей помочь, боялась, что узнает госпожа Син и начнутся толки и пересуды. И вот, совершенно неожиданно, Сюянь просватали. Надо вам сказать, что Сюянь с первого же дня своего приезда в дом Цзя прониклась симпатией к Баочай, которая звала ее сестрицей. Они и теперь изредка встречались.

Однажды Баочай и Сюянь, не сговариваясь, пошли навестить Дайюй и встретились по дороге. Баочай отвела девушку в сторонку, так, чтобы их никто не увидел, и с улыбкой промолвила:

– Так холодно, а ты налегке!

Син Сюянь ничего не ответила, лишь опустила голову.

– Может быть, ты за этот месяц не получила денег? Фэнцзе их никогда не выдает вовремя, стала совсем бесчувственной.

– Она все выдала в срок, – ответила Сюянь. – Я получила два ляна серебра, но один тетушка велела отослать родителям, а если мне не хватит, взять у Инчунь. Но судите сами, Инчунь слишком скромна и не видит, что творится вокруг. Она, конечно, мне не откажет, но как будут злословить служанки?! Я никогда не обременяю их никакими просьбами. Мало того. Приходится им давать деньги на вино и лакомства. Разве обойдешься тут двумя лянами? Один сейчас отослала домой, а третьего дня заложила свое платье за несколько связок монет. Так и перебиваюсь.

Баочай вздохнула:

– Как нарочно, вся семья Мэй уехала к месту новой службы, и вернутся они лишь через год. Иначе сестрица Баоцинь переехала бы к ним, и тогда можно было бы заняться твоей свадьбой. Выйдешь замуж, все будет хорошо. Но пока не выдана замуж младшая сестра, брат Сюэ Кэ не может жениться. А ждать целых два года просто невозможно, ты не выдержишь и заболеешь. Погоди, попробую поговорить со своей матушкой.

Заметив на Сюянь пояс с яшмовыми подвесками, Баочай спросила:

– Откуда он у тебя?

– Третья сестра Таньчунь подарила, – ответила Сюянь.

– Она, видимо, заметила, что у тебя нет никаких украшений, и, чтобы над тобой не стали смеяться, подарила тебе этот пояс. Я всегда знала, что третья сестра умна и заботлива.

– Куда ты шла, сестра? – спросила Сюянь.

– В павильон Реки Сяосян, – ответила Баочай. – А ты возвращайся к себе и вели служанке принести закладную на твое платье. Я его выкуплю, чтобы никто не знал, и вечером незаметно пришлю тебе. Иначе простудишься… Где заложено твое платье?

– В какой-то закладной лавке Хэн Шэ, что на западной улице Гулоу, – ответила Сюянь.

– Так ведь это у нас! – с улыбкой произнесла Баочай. – Узнают приказчики, скажут, что сама ты еще не переехала в нашу семью, а платье уже у нас!

Выходит, лавка, куда Сюянь заложила платье, принадлежит семье Сюэ! Девушка ничего не ответила, покраснела и ушла.

В павильоне Реки Сяосян Баочай застала свою мать, она о чем-то оживленно беседовала с Дайюй.

– Мама, давно вы пришли? – улыбаясь, спросила Баочай. – Никак не ожидала встретить вас здесь.

– Последние дни я была занята и не могла навестить Дайюй и Баоюя, – ответила тетушка Сюэ. – Сегодня побывала у обоих. Оказывается, они уже поправились.

Дайюй предложила Баочай сесть и сказала:

– Поистине неисповедимы пути Неба! Как случилось, что семьи тетушки и старшего дяди породнились?

– Дитя мое, разве вы, девочки, что-нибудь понимаете в подобных делах! – ласково сказала тетушка Сюэ. – Ведь еще древние говорили: «Пусть разделяют тысячи ли, нить судьбы все равно свяжет». И хранится она, эта нить, у Лунного старца[128]. Суждено двоим соединиться, пусть даже их разделяет море, Лунный старец тайком свяжет им ноги, и эти двое станут супругами. Человек бессилен перед судьбой. Бывает, что юноша и девушка живут рядом, родители хотят их поженить, но, если Лунный старец не свяжет их красной нитью, свадьбе не бывать. Так и с вами, милые мои девочки. Кто может сказать, близко ваша свадьба или же за семью морями?!

– Вечно вы, мама, так! – воскликнула Баочай, прильнув к матери. – О чем бы ни заговорили, упоминаете нас и кстати, и некстати.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43