Когда Джоунз и Эль-Гайер представили свой отчет Британскому музею, реакция их удивила. Вместо того, чтобы встрепенуться, официальные лица от них отмахнулись: «Структура железной пластины необычна», признали Пол Крэддон и Джанет Лэнг. «Мы не уверены в важности или происхождении этой структуры, но она не обязательно указывает на значительный возраст».

Поскольку железная пластина, по-видимому, была извлечена откуда-то вблизи входного отверстия нацеленной на Орион шахты камеры Царя, она представляла для нас большой интерес. Мы решили посмотреть на нес. Благодаря содействию доктора А. Дж. Спенсера, заместителя заведующего Отделом египетских древностей Британского музея, нас допустили для осмотра 7 ноября 1993 года. Нам разрешили подержать пластину, и мы с интересом почувствовали вес и текстуру. Было легко заметить, что под слоем патины находится блестящий металл, который был открыт в том месте, где была срезана проба для анализа Эль-Гайера и Джоунза. Доктор Спенсер повторил официальную точку зрения Британского музея, что пластина – не старая, а была введена, возможно, умышленно, во времена Вайса, и что выводы Эль-Гайера и Джоунза «весьма сомнительны» [36].

Мы поинтересовались, как и почему заключения таких видных специалистов в области металловедения посчитали «весьма сомнительными».

Доктор Спенсер не дал ответа, а доктор Креддан, с которым мы общались по телефону, не проявил желания развивать эту мысль.

Через несколько дней мы позвонили и доктору М. П.Джоунзу, который рассказал, как они с доктором Эль-Гайером исследовали пластину в лабораториях Имперского колледжа в Лондоне в 1989 году. Сам он сейчас уволился и живет в Уэльсе. Когда мы спросили, что он думает об отношении Британского музея к его заключению, он, явно раздраженный, стал настаивать на том, что железная пластина «очень древняя», и, по его мнению, совпадающему с нашим, лучший способ разрешить спор с оппонентами – продолжить исследование в независимой лаборатории.

Вообще говоря, находка железа, изготовленного человеком в 2500 году до н. э., может иметь серьезные последствия. И это не просто вопрос новой датировки так называемого Железного века. Пожалуй, не менее интригующие вопросы возникают в связи с назначением железной пластины, для которого ее могли встроить в южную шахту главной камеры Великой пирамиды много тысяч лет тому назад. Не было ли какой-то связи между этой пластиной и каменной подъемной дверцей с медными «ручками», которую Рудольф Гантенбринк обнаружил не так давно в конце южной шахты камеры Царицы – шахты, нацеленной на Сириус-Исиду, аналог Ориона-Осириса?

В своем отчете 1989 года Эль-Гайер и Джоунз отмечали, что пластина, возможно, является куском чего-то большего, например, квадратной плиты, своего рода крышки, аккуратно закрывавшей отверстие шахты.

В последующих главах мы рассмотрим подробнее так называемые «Тексты Пирамид» Древнего Египта. Эти тексты – многочисленные надписи, посвященные погребениям и возрождсниям, которые вырезаны на стенах гробниц в ряде пирамид V и VI династий в Саккаре, примерно в 16 километрах южнее Гизы. По мнению египтологов, значительная часть этих надписей (если не все) старше эпохи Пирамид.

Поэтому испытываешь довольно странное ощущение от того, что в этих надписях, являющихся предположительно делом рук крестьян неолита, вряд ли начавших работать с медью, сплошь и рядом встречаются упоминания… о железе.

Оно фигурирует под названием Бжа («божественный металл»), и мы всегда встречаемся с ним в контексте, так или иначе связанном с астрономией, звездами и богами. Например, Бжа часто упоминается в текстах, где речь вдет о «четырех сыновьях Гора», которые, предположительно, имеют какое-то отношение к странным существам, именуемым Шемсу Гор («Последователи Гора», «Преображенные»), о которых мы поговорим позднее. Во всяком случае, эти таинственные «сыны Гора» были то ли сделаны из железа, то ли имели железные пальцы:

«Дети детей твоих подняли тебя, именно (четыре сына Гора)… рот твой раскрыт их железными пальцами».

Железо также фигурирует в текстах как материал, необходимый для изготовления странного инструмента под названием мештиу. Этот инструмент, внешне напоминающий то ли резак, то ли плотницкое тесло, который использовался в церемонии «открывания рта» набальзамированной мумии усопшего фараона; этот обряд считался совершенно необходимым для того, чтобы душа фараона пробудилась к вечной жизни среди звездного хоровода.

Так, в «Текстах Пирамид» мы встречаем следующее заклинание, которое произносит верховный жрец:

«Твои рот уже в готовности, ибо я вскрываю его для тебя… О царь, я открываю рот твой для тебя железным теслом Упуаута, рассекаю рот твои нараспашку железным теслом, которым открывают уста богов… Гор открыл рот этого царя с помощью того же, чем открывал рот его отца, открывал рот Осириса…»

Из этого заклинания, а также из многих других ясно, что железо каким-то образом считалось у авторов «Текстов Пирамид» необходимым в ритуалах, целью которых было дать новую жизнь (космическую и звездную) умершему царю. И что более важно, в вышеприведенном отрывке имеется ссылка на использование этого металла еще на заре зарождения ритуала, то есть когда сам Осирис, «Нынешний и Будущий царь» Египта, умер и был возрожден для вечной жизни в качестве владыки той части неба, где находится Орион. Этот участок, как говорилось в части III, был известен под названием Дуат. Именно там надеялись навсегда поселиться после смерти все египетские фараоны:

«Земные врата открыты для тебя… пусть же лестница к Дуй ту поведет тебя в то место, где находится Орион…

О, царь… небо зачинает тебя с Орионом… небо родило тебя с Орионом…

О, царь, стань душою, как живая звезда… Врата земного бога открыты… ты можешь вознестись на небо и воссесть на своем железном престоле… Небесное окно открыто для тебя… Двери из железа, что в звездном небе, распахнуты для меня, и я прохожу сквозь них…»

Мы видим, что фактически во всех этих заклинаниях речь идет о неких железных «звездных вратах», предназначенных для того, чтобы впустить и Осириса, и все династии усопших после него царей, в небесное царство Пояса Ориона. Но если «Тексты Пирамид» описывают врата звездные, то должны описать и «врата времени», ибо не оставляют сомнения в том, что, пройдя через небесный портал железных ворот, душа покойного обретет жизнь в миллионы лет, приняв участие в вечном плавании на судах богов. Поэтому возникает соблазн предположить, что в силу своего расположения вблизи конца южной шахты камеры Царя эта злосчастная железная пластина из Британского музея была как-то связана с этими хитросплетениями представлений и верований о бессмертии и, в частности, со способностью «оснащенного духа» обрести полную власть над смертью и временем.

Интересно также, каково было назначение других таинственных объектов, которые были обнаружены в шахтах камеры Царицы, открытых в 1972 году инженером из Ньюкасла – Уэйнменом Диксоном.

В отличие от шахт камеры Царя, шахты камеры Царицы: а) не имеют выхода на поверхность монумента и б) не имели первоначально и отверстия в известняковых стенах камеры. Вместо входа строители оставили последние 12 сантиметров блока целыми, что делало шахту невидимой и недоступной для незваного гостя.

Как помнит читатель, в начале главы мы упоминали Чарльза Смита и его пророческие гипотезы относительно Великой пирамиды. В начале 1860-х годов, когда он сформировал эти гипотезы, с ним дружил некий Уильям Петри, инженер, чей сын, У. М. Флиндерс-Петри, позднее получил всемирную известность как основатель академической дисциплины египтологии [37].

Уильям Петри был среди первых «пирамидологов» Викторианской эпохи, кто горячо поддерживал идею Пьяц-ци-Смита о том, что Великая пирамида может оказаться монументом, несущим человечеству своего рода мессианское пророчество, зашифрованное предупреждение о Втором Пришествии Христа.

«Было время, – пишут профессор Герман Брак и доктор Мери Брак в своей авторитетной биографии королевского астронома, – когда Флиндерс-Петри и его отец всем сердцем солидаризировались с большинством идей Пьяцци-Смита». И, как справедливо отмечают эти два видных астронома, молодой Флиндерс-Петри отправился в 1880 году в свою знаменитую египетскую экспедицию, потому что «хотел продолжить дело Пьяцци-Смита», связанное с Великой пирамидой.

Но вернемся к шахтам камеры Царицы. Мы с интересом узнали, что их первооткрыватель, инженер Уэйнмен Диксон (вместе с братом Джоном), был довольно близко знаком с Пьяцци-Смитом. Именно благодаря прямому влиянию королевского астронома Диксонам удалось исследовать пирамиду в 1872 году и обнаружить ранее скрытые входы северной и южной шахт.

На поиск шахт в камере Царицы Уэйнмена Диксона спровоцировали аналогичные шахты в камере Царя, которые возбудили его любопытство. Пьяцци-Смит прекрасно знал об организации этого поиска в начале 1872 года, о чем позднее рассказал в своей книге. Согласно его рассказу, заметив в южной стене камеры Царицы трещину (примерно там, где рассчитывал найти шахты), Уэйнмен послал своего «плотника и мастера на все руки» Билла Гранди «пробить в этом месте дыру при помощи молота и долота. Верный помощник отправился выполнить указание, причем довольно энергично. После нескольких ударов долото – раз! – и куда-то пролетело».

Это «куда-то», где оказалось долото Билла Гранди, обернулось «горизонтальным каналом прямоугольного сечения примерно 23 сантиметров в ширину и 20 сантиметров в высоту, который уходил в стену на 2 метра, после чего поднимался под углом в неизвестную темноту».

Это была южная шахта.

После этого, сделав аналогичную пометку на северной стене, Уэйнмен Диксон «послал туда своего бесценного Билла Гранди с молотком и стальным долотом; и вновь довольно быстро упомянутое зубило провалилось в какую-то пустоту, которая тоже оказалась горизонтальной трубой, или каналом, причем такого же сечения, которая через пару метров начинала подниматься под таким же углом (но в противоположном направлении), уходя неопределенно далеко»

Вместе с братом Джоном Уэйнмен попытался обследовать обе шахты, используя составную палку вроде тех, которыми пользуются трубочисты [38].

Однако техника конца XIX века оказалась не на высоте решаемой задачи, и кусок палки застрял в северной шахте, где и покоится до сих пор [39].

Впрочем, до момента, когда это приключилось, братья Диксоны успели сделать в шахтах три небольших находки. Эти предметы – грубо выполненный каменный шар, крючок с двумя концами, сделанный из какого-то металла, и хорошо сохранившийся брусок из кедровой древесины длиной сантиметров 12 со странными пазами – были вывезены из Египта летом 1872 года и благополучно прибыли в Англию через несколько недель [40]. Примерно с год о них упоминали в книгах и даже изображали в научных и популярных журналах вроде «Нейчур» и «Лондон Грэфик» [41]. Однако примерно в конце столетия все они пропали[42].

Существует какая-то странная связь между следующими обстоятельствами:

• обнаружение шахт в камере Царицы с реликвиями в них;

. формирование. Общества исследования Египта (EES) самой престижной организации британских египтологов;

. основание в Университетском колледже (Лондон) престижнейшей кафедры египтологии;

• английское масонство.

В 1972 году, когда братья Диксоны занимались исследованием Великой пирамиды, известный франкмасон и депутат парламента сэр Джеймс Александр выступил с предложением перевезти в Англию 200-тонный обелиск фараона Тутмоса III, неправильно называемый Иглой Клеопатры, который был воздвигнут около 3500 лет назад в священном городе Гелиополисе. Финансировало проект частное лицо – другой масон, видный английский дерматолог сэр Эразмус Вильсон, которому сэр Джеймс Александр посоветовал привлечь к доставке обелиска из Египта гражданского инженера Джона Диксона (тоже масона). Поэтому сэр Эразмус и нанял Джона Диксона – а заодно и его брата Уэйнмена, который в это время проживал в Египте.

Через несколько лет тот же Эразмус Вильсон организовал Общество исследования Египта (EES) и стал его первым президентом. Затем в 1883 году Вильсон и викторианская писательница Амелия Эдварде совместно основали кафедру египтологии в лондонском Университетском колледже; первым возглавившим ее (по личной рекомендации Вильсона) ученым стал молодой Флиндерс-Петри.

Возможно, конечно, что все эти связи – не более, чем простые совпадения. Не исключено, что простое совпадение и тот факт, что основателем в XVII веке Музея Эшмоля в Оксфорде, который является сегодня престижнейшим исследовательским центром египтологии и содержит «Кафедру Петри», был не кто иной, как Элиас Эшмоль, первым открыто вступивший на земле Британии в тайное Общество вольных каменщиков (согласно сообщениям историков масонства).

У нас нет свидетельств того, что Братство до сих пор заметно влияет на египтологию. Однако наше исследование родословной этой довольно локальной науки содействовало, хотя и довольно косвенным путем, повторной находке двух из трех пропавших реликвий Диксонов.

Эти три предмета – единственные реликвии, найденные за все время в Великой пирамиде. Более того, само место, где они были найдены, то есть нацеленные на звезды шахты камеры Царицы, непосредственно связывает их с одним из центральных вопросов нашего собственного исследования. Именно поэтому летом 1993 года, через 121 год после их открытия, мы решили узнать, что с ними случилось.

Перечитывая газетные сообщения и личные дневники участников событий, мы выяснили, что Джон и Уэйнмен привезли реликвии в Англию в ящике от сигар. Мы узнали также, что, как упоминалось выше, братья участвовали в доставке в Англию Иглы Клеопатры. Обелиск был установлен на набережной Темзы, где и стоит по сей день. Джон Диксон участвовал в церемонии открытия, где, согласно отчету, захоронил «большой сигарный ящик с неизвестным содержимым» под пьедесталом монумента.

Логика довольно убедительная. Джон Диксон привозит реликвии в Англию в сигарном ящике. Он же привозит Иглу Клеопатры. Он закапывает сигарный ящик под Иглой. И примерно в это же время реликвии исчезают. Отчетливый масонский след в этом деле заставляет вспомнить теорию и практику масонства, один из распространенных ритуалов которого был связан с закладкой краеугольных камней монументов и сооружений. Так что представлялось вполне возможным, что реликвии из Великой пирамиды были спрятаны под Иглой Клеопатры в рамках масонских ритуалов с установкой всяческого рода памятных символов и т.п.

Во всяком случае, установленным фактом являлось исчезновение реликвий, и все специалисты Британского музея, у кого мы консультировались, говорили, что не имеют представления, куда они могли подеваться. Мы консультировались также у профессора А. И. С. Эдвардса, бывшего хранителя египетских древностей музея (1954—1974) и бывшего вице-президента EES. Эдварде – ведущий авторитет в Англии по Гизе и автор обстоятельного труда «Пирамиды Египта», вышедшего в свет пер-

вый раз в 1946 году и после этого переиздававшегося практически ежегодно. И во всех изданиях этой книги, как мы убедились, он упоминает Уэйнмена Диксона и рассказывает, как были найдены шахты камеры Царицы, но ни слова не говорит о реликвиях. Как он объяснил нам, это было связано с тем, что он не располагал никакими воспоминаниями о них и, разумеется, никакими идеями насчет их возможной судьбы.

Впрочем, как и мы, профессор Эвардс знал о связях между Флиндсрс-Петри, Пьяцци-Смитом и Диксонами, а также о том, что в своих исследованиях Великой пирамиды Флиндерс-Петри шел буквально по следам Диксонов.

Как ни странно, Петри тоже не упоминает о находках в собственной знаменитой книге «Пирамиды и храмы Гизы», хотя и пишет о Диксонах и шахтах. Но не мог ли он упомянуть о них где-либо еще в своих объемных трудах? Эдварде посоветовал обратиться к биографу Петри египтологу Маргарет Хэкфорд-Джоунз, чтобы она просмотрела дневники и личные бумаги Петри. И если только он хоть где-то упоминает эти реликвии, она, конечно, смогла бы это обнаружить. Однако тщательный поиск, проведенный госпожой Хэкфрд-Джоунз, результатов не дал [43].

В отсутствие какой-либо разумной альтернативы мы выступили с предложением: может быть, стоит посмотреть, не лежат ли три загадочных предмета в сигарном ящике под Иглой Клеопатры?

Идею подхватила английская газета «Индепендент» в номере от 6 декабря 1993 года. Отвечая на вопросы корреспондента, профессор Эдварде категорически заявил, что ни он, ни кто-либо из тех, кого он знает, никогда не слыхал об этих реликвиях. Поэтому мы очень удивились, когда 13 декабря 1993 года, всего через неделю после публикации статьи с ответом Эдвардса, доктор Вивьен Дэвис, хранитель египетских древностей Британского музея, небрежно сообщила в письме, направленном в «Индепендент», что реликвии находятся на хранении в ее отделе – в том же сигарном ящике.

Но почему же отдел не признавался в этом раньше?

«Думаю, что в этом деле имеет место какое-то непонимание, – успокаивал через несколько дней представитель музея по связям с общественностью. – Мы не говорили, что у нас их нет; мы говорили, что не знаем, имеются ли они».

Но мы все-таки выяснили, что же произошло. Реликвии (точнее, две из них, поскольку единственный предмет, датировка которого по углероду возможна, а именно кусок дерева, отсутствует) вовсе не были спрятаны под Иглой Клеопатры, как мы думали. Они оставались в семье Диксонов ровно сто лет. После этого, в 1972 году, праправнучка Диксона отнесла их в Британский музей и великодушно подарила отделу египетских древностей, причем регистрация этого факта была методично произведена рукой лично хранителя – доктора Эдвардса [44]. В дальнейшем же о реликвиях, по-видимому, просто забыли, и они всплыли на поверхность лишь потому, что в декабре 1993 года египтологу доктору Питеру Шору попалась на глаза статья в «Индепендент» о том, что мы их разыскиваем. Шор, который в 1972 году был помощником Эдвардса, теперь уволился и живет в Ливерпуле. Он вспомнил, как реликвии поступили в Британский музей, и ясно дал понять руководству, что на их совести довольно странная ситуация.

Мы, естественно, удивились: как могло случиться, что таинственные реликвии, извлеченные из неизученных шахт Великой египетской пирамиды, были встречены профессиональными египтологами с таким безразличием? По правде сказать, нелегко поверить, что о них в течение 21 года не вспоминали в отделе египетских древностей Британского музея. И уж совсем мы не могли понять, как они могли пребывать в забвении чуть ли не весь 1993 год после того, как робот обследовал те же самые шахты и нашел в глубине одной из них пресловутую «дверь», о которой было столько разговоров. Ведь за две с лишним недели до статьи в «Индепендент» Рудольф Гантенбринк, открыватель «двери», был в Лондоне и выступал с обширным докладом в Британском музее перед большой группой египтологов, в состав которой входили профессор Эдварде, доктор Внвьен Дэвис и многие другие, кто знал, что мы ищем реликвии Диксонов. Во время доклада Гантенбринк демонстрировал и подробно комментировал снятые роботом видеоматериалы, где видны изнутри шахты камеры Царицы – те самые, где реликвии были найдены. Помимо «двери» в конце южной шахты были хорошо видны лежащие на полу северной шахты, но на более высоком уровне, чем могли добраться Диксоны, по крайней мере два хорошо различимых предмета – металлический крюк и деревянный брусок [45].

В следующей главе мы поговорим об исследованиях Гантенбринка и о событиях, которые им предшествовали и за ними следовали.