С любовью не спорят

Сделав отчаянное усилие, она усмирила свой гнев и принужденно вежливо, спросила:

— Так мы идем?

— Мудрое решение, Сюзанна, — небрежно бросил Слоун.

На сколько хватит ее мудрости? — с отчаянием подумала она. Рано или поздно бдительность изменит ей. С каждым часом смятение нарастало в ней, и она ненавидела его за то, что он намеренно подливал масла в огонь.

Молча они проследовали к главному комплексу и присоединились к Джорджии и Трентону, которые расположились в гостиной за коктейлями.

Обед подали на террасе. Он состоял из разнообразных морепродуктов с нежными подливками. Кроме них, на столе появились салаты, свежий хлеб, фрукты: ананас и канталупа — сладкая, просто сахарная дыня, — и земляника. В качестве десерта подали восхитительный лимонный шербет.

После того, как все дружно отказались от кофе, появились высокие бокалы с коктейлем, которые располагали к неспешной беседе.

— Мы собирались прогуляться по пляжу, — сказал Трентон. — Пойдете с нами?

Снова разыгрывать влюбленную парочку?

— Я собиралась побить Слоуна на теннисном корте. — Сюзанна мило улыбнулась. — Не так ли, дорогой?

Слоун бесцеремонно склонился к ней, погладил обнаженное плечо и, явно наслаждаясь ее беспомощностью, лениво проговорил:

— Да. Мы даже условились о том, что я даю ей фору.

— Это… — Сюзанна заколебалась, выбирая слова, — очень мило с твоей стороны. — Она смотрела в одну точку, предоставляя ему возможность развлекаться. — Мы ведь оба знаем, что тебе ничего не стоит разбить меня в пух и прах.

С обожанием глядя на нее, он поднял ее руку к губам и перецеловал все пальчики.

— Надо бы пойти переодеться.

Пожалуй, уже поздно говорить, что она передумала.

— Можно посидеть еще полчасика. — Ее глаза злорадно сверкнули. — Не стоит заниматься физическими упражнениями сразу после еды. — Теперь следует, выразить заботу. — Не дай бог, у тебя случится сердечный приступ.

Трентон расхохотался, глаза Джорджии лукаво блеснули, она поднялась.

— Не думаю, что кому-нибудь из нас это грозит, дорогая. Пойдемте гулять с нами. Так время и пройдет.

— Слоун? — спросила Сюзанна.

— Предложение принимается, Джорджия. — Он встал, и все вместе они отправились по тропинке к пляжу.

Сюзанна сняла босоножки и держала их в руке, Слоун последовал ее примеру, а вслед за ним и Джорджия с Трентоном.

Вечер был чудесный. Полная луна и мириады звезд сияли на темном бархате неба. Ночь для влюбленных, подумала Сюзанна, ступая по песку, хрустевшему под босыми ногами.

Крепкая мужская рука обвила ее талию — она ничего не могла поделать, — и они парами направились вдоль берега залива.

— У тебя все готово к завтрашнему торжеству, мама? — спросила Сюзанна, болезненно ощущая присутствие Слоуна рядом. Стоит ей чуточку отстраниться, и он, конечно, лишь крепче прижмет ее к себе. На мгновение ей захотелось попробовать все-таки оттолкнуть его, хотя бы ради того, чтобы показать: ему не все позволено. Но по здравом размышлении Сюзанна отвергла эту мысль: неизвестно, каковы будут последствия.

— Да. — В полутьме она увидела, как благодарно улыбается Джорджия. — Хотя, наверно, я не смогу уснуть в эту ночь.

— Ну, у меня есть прекрасное лекарство от бессонницы, — заявил Трентон, и Джорджия рассмеялась.

— Возможно, попозже мы присоединимся к вам и тоже сыграем партию в теннис. Долго вы собираетесь играть?

— Пусть Сюзанна решает, — пророкотал Слоун, и она повернулась к нему со сладкой улыбкой. Впрочем, этот заряд пропал даром: было уже темно.

— Не боишься просчитаться, милый? Вдруг я почувствую небывалый подъем сил? — Стоило этим словам сорваться с губ, как она поняла их двусмысленность.

— Думаю, что составлю тебе достойную пару.

И не только как партнер по теннису. Она проклинала свою болтливость и решила молчать, пока кто-нибудь не обратится непосредственно к ней.

Океан шевелился в темноте как большое, сильное животное. Вода сливалась с небом. Ни огней, ни лунной дорожки. Луна, точно молочно-белый шар, висела высоко в небе.

Пальцы Слоуна слегка касались талии Сюзанны, и возбуждение волной разливалось по ее телу.

— Думаю, пора возвращаться, — сказал Слоун, останавливаясь. — Если не встретимся на корте, тогда утром за завтраком. В восемь или раньше?

— В восемь, — согласился Трентон. — Приятной игры.

Как только они отошли от своих спутников, Сюзанна вырвалась из объятий Слоуна.

Через несколько минут она уже переодевалась на своей вилле в шорты и топ, натягивала носки и кроссовки, краем глаза наблюдая, как Слоун делает то же самое.

Корт был свободен, поскольку других гостей, кроме них, пока не было. Взяв напрокат мячи и ракетки, они вошли внутрь.

Глава ШЕСТАЯ

— Один сет или два?

— Два. — Сюзанна пересекла корт и встала в исходную позицию на дальнем конце.

— Твоя подача, — предложил Слоун. — Начали?

— О'кей!

Слоун играл очень хорошо, к тому же он был выше и сильнее, так что обыграть девушку ему было нетрудно. Сюзанна продержалась следующий час только потому, что Слоун слегка поддавался ей. Она смогла выиграть два очка в первом сете и три во втором.

— Твои удары с задней линии стали лучше, — постарался утешить ее Слоун.

Сюзанна взяла у него полотенце и вытерла пот со лба, с досадой отметив, что ее партнер, похоже, ни капельки не устал.

— По-моему, ты нарочно подавал мне прямо на ракетку.

Слоун засмеялся.

— Ты огорчена?

Теннис помог ей. Она почувствовала себя лучше, израсходовав физическую энергию. Напряжение в его присутствии оставалось, но можно было контролировать себя.

— Я ничего другого от тебя и не ожидала, — ответила Сюзанна, пожав плечами. — Ты всегда джентльмен.

Слоун вытер шею полотенцем, не скрывая, что доволен собой.

— Очко в мою пользу.

— Мы ведем счет?

— Можешь не сомневаться.

Она не ошиблась. Игра началась задолго до теннисного матча.

Она поставила на кон возможность прожить эти выходные, не входя в затяжной эмоциональный стресс. Что ставил Слоун, оставалось только догадываться.

— Пойдем в бар, выпьем? — как ни в чем не бывало предложил он.

Сюзанна согласилась только потому, что действительно хотела пить.

Джорджия и Трентон уже были в баре. Они удобно расположились за столиком, который стоял поблизости от стойки. Сюзанна не ожидала увидеть их раньше завтрака и обрадовалась им: наконец-то избавлена от пребывания наедине со Слоуном.

— Мы подумали, что присоединимся к вам и сыграем двое на двое, — говорила Джорджия, пока Сюзанна усаживалась с ней рядом.

— Ну, это идея Джорджии, — фыркнул Трентон, — у меня были запланированы другие упражнения.

— Осторожней, дорогой. Ты смущаешь детей.

Детей? Сюзанна не могла скрыть удивление. Прекрасные глаза Джорджии, такие же синие, как у Сюзанны, мягко светились, многое обещая тому, кто сидел с ней рядом. Безыскусную любовь, нежность, заботу.

Исподтишка бросив взгляд на Слоуна, она увидела, что и его позабавила реплика Джорджии.

— От детей, конечно, не стоит ожидать убедительной победы после того, как они уже вымотались на корте.

Трентон залихватски усмехнулся.

— Нам с Джорджией пригодятся все преимущества, которые удастся получить.

— Значит, наша встреча в баре просто пятиминутная пауза, чтобы слегка освежиться?

— Решено.

— Играем, конечно, два сета?

— Один, — решил Трентон.

— Ну что ж, — Слоун решительно встал и поднял ракетку, — тогда идем на корт.

Отец с сыном вели мягкую игру, не пытаясь переиграть друг друга, Сюзанна и Джорджия владели ракеткой примерно одинаково. Все играли, не напрягаясь особенно, в свое удовольствие. Сюзанна не помнила, когда еще видела свою мать такой оживленной и такой счастливой.

Через час, при небольшом преимуществе Сюзанны и Слоуна, они покинули корт и снова направились к бару.

Трентон, обняв Джорджию за плечи, шел впереди, сзади шла Сюзанна, рядом с ней — Слоун, который снова обнял ее за талию.

— Чего-нибудь прохладительного? — спросил Трентон, когда все расселись вокруг стола. — Или вы предпочитаете кофе по-ирландски?

В одиннадцатом часу Трентон и Джорджия встали.

— Увидимся за завтраком. В восемь. — Трентон поднес руку Джорджии к губам. Сердце Сюзанны заполонило чувство, очень похожее на зависть.

— Пойдем тоже или посидим еще?

Сюзанна взглянула на Слоуна из-под длинных ресниц.

— Можем прогуляться при луне.

— Тянешь время, дорогая?

Ресницы взлетели вверх. Она разглядывала его в упор, не скрывая насмешки.

— Догадливый какой!

— Трусишь? — Вопрос был задан так вкрадчиво, что у нее мурашки пробежали по коже.

Это точно, без всяких преувеличений. Она боялась и его, и себя. Поэтому и придумывала все новые причины для промедления.

— Угадал.

— Потрясающая искренность. — Слоун сделал вид, что признание его совершенно не трогает. Поднявшись на ноги, он протянул ей руку. — Это был долгий день. А впереди еще более долгая ночь.

Сюзанна заставила себя промолчать. Потом как бы вскользь заметила:

— Одно из моих качеств, достойных восхищения. — Хотелось взять эту теплую руку, раствориться в его улыбке. Но поступить так означало бы полностью оказаться в его власти.

— Одно из многих.

Она поднялась, сделав вид, что не замечает протянутую руку, обошла стол и направилась к выходу.

— Лестью ты ничего не добьешься.

Он поравнялся с ней.

— Тогда, может, искренностью?

Она снова промолчала, лишь ускорила шаги и с огорчением заметила, что Слоун догнал ее без видимых усилий.

На вилле она быстро пересекла гостиную и поднялась по лестнице в спальню. Взяла ночную рубашку, вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Все выглядело как-то глупо и по-детски. Но и приносило некоторое удовлетворение. Во всяком случае, пока не настало время возвращаться.

Слоун стоял у окна, глядя в темноту.

— Ванная к твоим услугам.

Он повернулся к ней. Ее отражение он видел в оконном стекле.

Умывшись и стянув волосы в хвост, Сюзанна стала похожа на шестнадцатилетнюю девочку. А эта рубашечка… Слоуну показалось, что он в жизни не видел ничего более эротического. Под мягкой хлопчатобумажной тканью угадывалась молодая упругая грудь, намекавшая на скрытые, еще более драгоценные сокровища.

— Как рука?

— Все нормально.

— А бедро?

Болит. Вероятно, завтра обнаружится громадный синяк.

— В порядке. — Она решительно направилась к кровати, откинула одеяло и легла. — Спокойной ночи.

— Сладких снов, Сюзанна.

Плевать она хотела на его иронию. Как только дверь ванной закрылась, Сюзанна взбила подушку и повернулась на левый бок. М-да. Это оказалось жутко больно, у нее едва не вырвался стон.

Но она устала. Если закрыть глаза и убедить себя, что все в порядке, наверняка удастся заснуть.

Зашелестел душ. Через несколько минут его выключили. Дверь ванной отворилась, полоска света легла на пол. Потом свет в ванной погас. Послышалось шлепанье ног. Слоун откинул покрывало, лег, и пружины матраса слегка заскрипели под тяжестью мощного мужского тела.

Теперь можно считать баранов. Сюзанна насчитала их не меньше миллиона. Испробовала всевозможные методики расслабления. Ничего не помогало. Сон не приходил.

Бедро ныло. Надо поискать что-нибудь обезболивающее.

Если бы оно у нее было. Может, в косметичке завалялись какие-нибудь таблетки. В аптечке у Слоуна наверняка что-то есть.

Черт, черт, черт! Если не удастся поспать, к началу церемонии бракосочетания она будет похожа на привидение.

А ведь, казалось бы, она сделала все, чтобы свалиться с ног от усталости.

Сюзанна тихонько встала, прошла в ванную, закрыла дверь, включила свет и начала шарить в косметичке. Ничего подходящего. Пальцы робко потянулись к аптечке Слоуна. Нехорошо, конечно, брать чужое, но, обнаружив тоненькую упаковку парацетамола, она обрадовалась до неприличия.

Приняв две таблетки и запив водой, Сюзанна поставила стакан и выключила свет. Дав глазам несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте, она открыла дверь и на цыпочках пошла назад к постели.

Все шло хорошо, но, обходя кровать Слоуна, она наткнулась на стул.

Тихое проклятие вырвалось у нее, когда Слоун зажег ночник.

— Ну и чем ты тут занимаешься?

Сюзанна раздраженно огрызнулась:

— Переставляю мебель.

Он сел, опершись о спинку кровати. Темные волосы растрепались, до пояса он был совершенно обнажен.

Впрочем, скорее всего, ниже пояса — тоже, подумала Сюзанна, слегка смутившись.

— Надо было включить свет.

Да, конечно. Чтобы уж наверняка его разбудить. Можно подумать, что самое любимое ее занятие — успокаивать мужчину, который раздражен тем, что его разбудили.

Сюзанна подняла стул, подошла к кровати и легла.

— Голова болит?

Теперь он не оставит ее в покое. Взгляд, который Сюзанна бросила на Слоуна, должен был бы испепелить его.

— Да. — У нее уже не оставалось сил что-нибудь выдумывать.

— Хочешь, помассирую тебе голову и шею?

О, боже мой.

— Нет. Спасибо.

— Я же не собираюсь тебя насиловать, — иронически проговорил Слоун. Сюзанна зажмурилась. Как легко он читает ее мысли, не спрятаться от него.

— Приятно слышать, — сказала она ядовито.

— Если, конечно, ты сама этого от меня не ждешь, — добавил Слоун вкрадчиво.

Мысль о напряженном мужском теле, склонившемся над ней, о дразнящих, возбуждающих прикосновениях наполнила ее нестерпимым томлением. Поддерживать разговор становилось все труднее.

— Если ты приблизишься ко мне, — яростно прошипела она, — предупреждаю, я за себя не ручаюсь.

Его приглушенный смех вконец разъярил ее.

— Может, стоит рискнуть!

Вне себя от злости, Сюзанна схватила подушку и швырнула в него. Слоун лениво загородился рукой и медленно откинул одеяло.

— Проклятие! Не смей. — Сюзанна забилась в самый дальний угол постели, но неловко задела бедром о край кровати и тихо вскрикнула.

Теперь она уже не могла уклониться от рук Слоуна. Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом.

Томительно долго тянулись минуты. Они в упор смотрели друг на друга. Сюзанна не смела шевельнуться, зная, что каждое слово, малейшее движение грозят прорвать разделявшую их преграду.

С непроницаемым выражением Слоун рывком откинул одеяло в сторону и одновременно опрокинул девушку на постель. Нагнувшись к ней, он ощупал ее ногу от щиколотки до бедра. Сюзанна вскрикнула от боли, и он замер. Его рот был в нескольких дюймах от ее губ. Брови Слоуна нахмурились, у глаз собрались тоненькие морщинки. Отогнув край рубашки, Слоун увидел багровый синяк и грубо выругался. Сюзанна никогда раньше не слышала от него ничего подобного. Потом он осторожно ощупал ногу.

— И ты играла в теннис с такой травмой!

— Тогда не было больно.

Его глаза мрачно темнели на бледном лице.

— Но зато теперь больно. — Он встал и спустился по лестнице.

Сюзанна слышала звяканье стакана, звук открываемой дверцы холодильника, потом Слоун возник возле кровати с замороженной бутылкой в руках.

— Что это у тебя?

— Нашел заменитель льда.

— Шампанское? — Сюзанна вздрогнула от прикосновения холодной бутылки.

— Годится и это. Ну-ка, ложись.

Не ей бороться с ним. Слоун намного сильнее.

— Что ты искала в ванной?

— Парацетамол. Я взяла две таблетки в твоей аптечке, — добавила она. Под ледяной бутылкой все замерзло, оцепенело, боль утихла. Чтобы не смотреть на Слоуна, Сюзанна прикрыла глаза.

Близость его тела кружила ей голову. Обтягивающие черные шелковые трусы создавали иллюзию благопристойности, но это была лишь уступка ее требованиям.

Сюзанна вдыхала аромат дорогого мыла и дезодоранта, особенно ощутимый на таком близком расстоянии. Они со Слоуном сейчас были как две половинки единого целого, две части головоломки, идеально подходившие друг к другу.

И отрицать эту очевидность бессмысленно.

Боль медленно уходила, веки Сюзанны потяжелели. Нежные пальцы гладили, разминали сведенные мышцы ее рук, спины, бедер.

Божественно, подумала она, расслабляясь и позволяя ему делать все что угодно. Не обращая внимания на слабый протест, Слоун поднял ее и перенес на другую постель.

На свою постель. Ее глаза широко раскрылись, она попыталась выбраться раньше, чем он окажется рядом.

— Не думаю, что это хорошая идея, — беспомощно проговорила Сюзанна, когда сильная рука обняла ее за плечи, прижимая ближе к теплому мужскому телу.

— Помолчи. Пусть все идет своим чередом. — Слоун положил ее голову себе на грудь и обнял девушку за талию.

Он был восхитительно теплый, она осторожно высвободила одну руку и положила ему на грудь.

Теперь ей стало хорошо и уютно. Вот только нет той блаженной усталости, которая наступает после занятий любовью.

Искушение было слишком велико. Пальцы Сюзанны незаметным движением прошлись по мужским ребрам, задержались, потормошили коричневый сосок и спустились к плоскому мускулистому животу.

Его кожа издавала давно знакомый запах. Этот запах обещал страсть и наслаждение, доводил до исступления, пробуждая древние инстинкты.

Осторожнее, предостерег ее внутренний голос, ты и так устроилась на пороховой бочке.

Скоро Слоун уснет, и она сможет потихоньку освободиться и улизнуть в собственную постель.

С этой мыслью Сюзанна крепко уснула. Ее разбудили лучи яркого солнца, которые пробивались через задернутые занавески. В ноздри ударил запах свежего кофе. Кроме нее, в кровати никого не было. Слоун стоял, склонившись над газетой, расстеленной на буфете.

Он сразу, как будто спиной почувствовав ее взгляд, обернулся, и невозможно было не откликнуться на его ласковую улыбку.

— Доброе утро.

Сюзанне стало неловко за свой растрепанный вид, она попыталась пригладить взлохмаченные волосы.

— Привет.

Он шагнул к кровати, свежевыбритый, благоухающий одеколоном.

— Как синяк?

Инстинктивным движением она натянула на себя простыню. Согнула ногу.

— Почти не больно.

— Может, повторить лечение?

Теперь, при свете дня, ей вовсе не хотелось связываться с ним. Запоздалое намерение. Ты спала с ним, забыла? Но все-таки: хочет ли она связать себя еще больше?

— Думаю, не стоит, — бодро отозвалась Сюзанна. Надо поскорее встать. Она поспешила соскочить с постели, справедливо рассудив, что сохранять собственное достоинство легче одетой, чем в одной ночной рубашке.

Прихватив белье, кремовые льняные брюки и легкий топик, Сюзанна скрылась в ванной. Через десять минут она появилась в комнате освеженная и способной владеть ситуацией. По крайней мере настолько, насколько ситуация позволит.

Слоун посмотрел на часы.

— Уже почти восемь. Если ты готова, можно отправляться в ресторан.

Неплохо бы чуть-чуть подкрасить губы.

— Погоди минутку.

Когда Сюзанна и Слоун появились в ресторане, Джорджия и Трентон уже сидели на большой прохладной террасе.

— Мы ходили гулять по пляжу. Так тихо и спокойно! Божественно, — с восторгом сказала Джорджия.

Искорки в затуманенных глазах, мечтательная улыбка, пробегавшая по губам, — все ясно говорило о том, что этот остров представлялся ей раем на земле благодаря присутствию рядом Трентона.

— Как поживает наша невеста? — шутливо поинтересовалась Сюзанна, принимая от официанта чашку кофе.

— Немножко нервничаю. Я что-то засомневалась относительно свадебного наряда. Не слишком ли высоки каблуки? Как бы ногу не подвернуть. И стоит ли надевать шляпу? Правда, продавщица в магазине уверяла, что она очень подходит к платью. И еще… — Джорджия смущенно улыбнулась, — не могу решить, на какой помаде остановиться: поярче или побледнее.

Сюзанна посмотрела на Трентона.

— Серьезные проблемы, а?

Тот развел руками и широко улыбнулся в ответ.

— Я уверял ее, что для меня она несравненна в любом наряде, но все бесполезно.

— Загадочная женская психология, — присоединился Слоун, ухмыляясь в ответ на смешливый взгляд Сюзанны.

— Мужчинам кое-что просто недоступно. — Сюзанна нежно улыбнулась матери. — После завтрака зайдем к вам. Посмотрим, может, я смогу тебе что-нибудь посоветовать.

— О, милая! Пожалуйста. Я буду тебе очень благодарна.

— Боюсь, на ближайшие час-два нам придется смириться с тем, что нас бросают, — уточнил Слоун, обращаясь к отцу. Сюзанна не сдержалась и фыркнула.

— Это уж как минимум! — И на мгновение оцепенела, почувствовав легкий поцелуй в щеку.

— Тогда давайте поскорее поедим, чтобы вы могли заняться своими делами.

Почему, стоит ей на секунду потерять бдительность, он тут же начинает вести себя так, что надолго выбивает ее из колеи? Ее глаза затуманились. Опомнись. Не забывай, это спектакль для Джорджии и Трентона.

К завтраку был накрыт шведский стол, и от изобилия блюд глаза разбегались. Разнообразные каши, фрукты, йогурты, печенье, тосты… Сосиски, бифштекс, яйца, бефстроганов, грибы…

Было почти девять, когда они закончили обильную трапезу. Мужчины прошли в гостиную. Им требовалось обсудить деловые вопросы. Сюзанна с матерью направились к вилле, которую занимали жених и невеста.

Эта вилла была построена по такому же проекту, что и та, которую занимали Слоун и Сюзанна. Только другая мягкая мебель, подумала Сюзанна, входя в холл, где чувствовался легкий ветерок от кондиционера. Джорджия пригласила дочь наверх.

Стоя в сторонке, Сюзанна наблюдала, как мать вытаскивает из гардероба и благоговейно раскладывает предметы туалета на своей постели.

— Давай посмотрим, как все это выглядит на тебе, — предложила Сюзанна. — Только так я смогу составить полное представление.

Через пятнадцать минут Сюзанна, отступив назад, окинула мать восхищенным взглядом:

— Все великолепно!

— Даже шляпа?

— Особенно шляпа. Смотрится шикарно.

Глаза Джорджии увлажнились от радости.

— Ты правда так думаешь?

— Честно.

Сюзанна разглядывала мать, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, восхищаясь стоявшей перед ней стройной, прелестной женщиной.

— Теперь сними шляпу и туфли, попробуем губную помаду. Посмотрим, какая больше подходит.

Насыщенный розовый, точно. Бледная — слишком невзрачна, а коралловая — слишком яркая.

— О'кей! — объявила Сюзанна, когда Джорджия осторожно сняла свадебный наряд и повесила его обратно в гардероб. Улыбаясь, она взяла мать за руки. — Ты сразишь всех!

Губы Джорджии дрогнули.

— Как мило с твоей стороны, что ты так считаешь, дорогая. — Она глубоко вздохнула. — Ну что, выпьем чего-нибудь холодного и поболтаем? — Губы ее смеялись, глаза мягко блестели.

Сюзанна нашла в холодильнике бутылку минеральной воды, налила два стакана и один подала матери.

— За счастье и здоровье. За чудесный день. За чудесную жизнь, — добавила она нежно.

Джорджия задумчиво коснулась ее стакана, молча присоединяясь к тосту.

— И тебе того же, радость моя… Как замечательно, что мы будем жить в одном городе, — задумчиво сказала она. — Совместные ланчи, встречи у знакомых, прогулки по магазинам…

Сожаление кольнуло сердце Сюзанны. Ланч и магазины — возможно, но приемы и вечеринки — сомнительно. Она скорее умрет, чем будет смотреть, как Слоун дефилирует под руку с другой женщиной.

— Расскажи мне, где вы остановитесь в Париже. — Медовый месяц — тема безопасная. — Магазины там, должно быть, грандиозные. А Эйфелева башня! — с восторгом вспомнила Сюзанна. — Обязательно везде фотографируйся и все записывай. Я хочу получить полный отчет.

Джорджия засмеялась.

— Ну, не совсем полный, дорогая!

Сюзанна фыркнула.

— Ладно, немного урезанный.

Ее мать на редкость цельная натура. И очаровательная женщина. Трентону Уилсону-Уиллоуби очень повезло. Наверное, он и сам это знает. Поэтому так и торопится надеть Джорджии кольцо.

— Ты помнишь, как мы жили в Сент-Лусии в Брисбене, в этом очаровательном маленьком домике с верандой?

— И кота, который всю округу считал своим домом? — засмеялась Сюзанна. — Мы давали ему обрезки на завтрак, соседи — свежую рыбу на ланч, а милая старенькая миссис Симмонс — консервированную треску к чаю. Он был такой пушистый…

Беззаботные школьные годы, потом напряженная учеба. Университет, юридическая школа. Свидания. Друзья.

У нее было счастливое детство, хотя она выросла без отца. О детских годах Сюзанна сохранила множество драгоценных воспоминаний. Они с Джорджией были скорее подруги, чем мать и дочь, и через много трудностей прошли вместе.

Теперь это должно измениться. Не грусти, мысленно приказала себе Сюзанна. Сегодняшний день — для счастья и веселья.

Глава СЕДЬМАЯ

Катер привез гостей, фотографа и священника. Перед посадкой на острове Данк проводилась тщательная проверка. Охрана гарантировала, что посторонних не будет.

Сюзанна могла только восхищаться тем, как Трентон все устроил. Их пребывание на острове и само бракосочетание было обставлено как глубоко личное дело.

У гостей будет достаточно времени, чтобы устроиться на предоставленных им виллах, не торопясь позавтракать и даже бегло осмотреть остров до того, как у главного комплекса на открытом воздухе начнется брачная церемония.

Трентон и Слоун встретились с гостями в ресторане во время ланча, а Джорджия и Сюзанна перекусили легким салатом на вилле у Джорджии.

Пора было заняться прической и макияжем Джорджии.

Невеста была готова даже раньше времени. Выглядела она прекрасно, только немного нервничала. Сюзанна ободряюще сжала руку матери, потом сама переоделась в элегантное бледно-голубое платье, выбранное ею для свадьбы.

Туфли и накинутый поверх платья легкий жакет довершили туалет. Распущенные волосы падали на плечи. Она только чуть-чуть подвела глаза и слегка подкрасила губы.

— Кажется, успеваем! Даже с запасом. — Посмеиваясь, Сюзанна взглянула на мать. — С тобой все в порядке?

Джорджия улыбнулась в ответ слегка дрожащими губами.

— Через полчаса мне будет совсем хорошо.

Сюзанна взяла ее под руку.

— Тогда пойдем?

Короткий путь до главного комплекса занял не много времени. Джорджия довольно уверенно пересекла лужайку и направилась к Слоуну. Он ждал ее у края красной ковровой дорожки, которая разделяла три небольшие группы гостей. Дорожка вела к нарядно украшенной арке, за которой их встречали Трентон и священник.

У Сюзанны перехватило дыхание, когда она увидела, как тепло улыбается Слоун. Взяв Джорджию за руку, он торжественно повел ее по выстланному ковром проходу.

Сюзанна шла следом. Около самой арки она оказалась рядом со Слоуном, а Трентон взял за руку Джорджию.

Яркое солнце, едва заметный освежающий ветерок, ближайшие родственники и друзья, которые собрались на уединенном острове в обстановке поистине идиллической. Чего еще может пожелать невеста?

Более подходящее место для свадьбы трудно было сыскать, и лицо Джорджии подтверждало это, повергая Сюзанну в состояние легкой зависти. Стоя рядом с Трентоном перед священником, ее мать казалась гораздо моложе своих лет и была очень хороша собой.

На вопросы священника Джорджия отвечала ясным, чистым голосом, голос Трентона звучал подчеркнуто значительно. Их поцелуй заставил встрепенуться сердце Сюзанны.

Она вышла вперед, чтобы поздравить и обнять их обоих, плача от радости, видя, что и на ресницах Джорджии блестят капельки счастья.

Неожиданно для нее Слоун быстро, но крепко прижался к ее губам, отчего глаза Сюзанны широко раскрылись в молчаливом негодовании.

Но в его ответной улыбке не было и намека на оправдание. Ей пришлось стиснуть зубы и невозмутимо стоять рядом с ним, подчиняясь требованиям этикета, приветствуя гостей, ведя светские разговоры и выслушивая восторги по поводу всего происходящего.

Когда сгустились сумерки, все переместились в помещение. Сюзанне пришлось так много улыбаться, что мышцы лица начали ныть.

— Все идет великолепно, — пробормотал Слоун, пока она делала очередной глоток шампанского.

— О, спасибо, дорогой. Но ведь надо, чтобы все шло еще лучше, чем просто великолепно.

— От такого избытка великолепия и умереть недолго!

Она бросила на него иронический взгляд.

— Нам это грозит не больше, чем в любых подобных случаях. Даже сейчас, пока мы разговариваем, вон там два крупных представителя делового мира выясняют отношения. — Ее глаза насмешливо блеснули. — А их вторые жены сюсюкают друг с другом и изо всех сил стараются своим нарядом затмить платье соперницы.

— Вторая и третья жены, — поправил Слоун, и Сюзанна не стала возражать, признавая, что он неизмеримо лучше осведомлен о новостях большого света.

— Сандрин Ланье и Беттина? — Она ехидно подняла брови. — Разве кто-нибудь из светской элиты Сиднея может сравниться с Беттиной?

Слоун наклонился к ней:

— Цинизм тебе не идет.

— Зато иногда позволяет получить удовлетворение, — заявила Сюзанна.

— Сандрин очень старается быть хорошей женой.

Это была правда. Бывшая актриса вела себя безупречно, полностью посвятив свою жизнь неутомимой деятельности в различных благотворительных обществах. К тому же она оказалась прекрасной хозяйкой и с удовольствием принимала деловых партнеров своего мужа. Микаелю Ланье повезло с женой.

Беттина, роскошная блондинка, неизменно присутствовала всюду, где Сюзанна появлялась со Слоуном, и, видимо, получала громадное удовольствие, флиртуя с ним при малейшей возможности. Впрочем, как и с любым другим достаточно богатым человеком из их круга.

— Так кого же выбрала Беттина? — Можно было не сомневаться, что счастливый избранник весьма богат.

— Фрэнка Калера. Они поженились две недели назад.

— Ты, конечно, был на свадьбе. — Можно и не спрашивать.

— Да.

А почему, собственно, он не мог отказаться? Насколько ей известно, свадебные торжества стоят таких денег, что это отдает дурным тоном. Интересно, как он объяснил ее отсутствие?