Глава 8

Наутро Лизетта проснулась оттого, что ноздри защекотал аромат сваренного кофе. Она осторожно выбралась из постели, достала свежее белье, спортивный костюм с курткой на молнии и пошла в смежную со спальней ванную.

С волосами возникла небольшая заминка, но все же ей удалось запихнуть их под купальную шапочку, после чего она встала под душ. Горячие струи, обрушившиеся на измученное тело, принесли невыразимое облегчение. После душа она принялась неторопливо одеваться. Ей сразу стало ясно, что застегивать бюстгальтер — напрасная затея.

Интересно, как однорукие управляются без посторонней помощи? — подумала она.

Наглухо застегнув куртку до горла, она продела руку в поддерживающую повязку. При этом перед ней впервые за нынешнее утро возник образ Джейка, хлопочущего на кухне, и сердце ее гулко забилось. Она поплелась туда и увидела, как он ловко переворачивает на сковородке бекон и помидоры. Он, должно быть, тоже недавно принял душ и еще не снял темного махрового халата, что еще больше подчеркивало его мужскую привлекательность.

Он повернулся и смерил Лизетту холодным оценивающим взглядом темно-серых глаз. Но внезапно они потеплели, и Джейк дружески ей улыбнулся. Она подавила инстинктивное желание улыбнуться в ответ: память о вчерашнем была еще слишком свежа, чтобы Лизетта могла без сожаления расстаться со своими обидами.

Что-то не похоже, чтоб он провел всю ночь на стуле: с таким ростом и часа не высидишь.

— Доброе утро.

От тягучего голоса вновь мурашки побежали по всему телу. Она кивнула на его приветствие, достала из шкафа стакан и подошла к холодильнику.

— Садитесь. Через минуту все будет готово.

— Я не ем так плотно утром.

Ее завтрак обычно состоял из апельсинового сока, низкокалорийных хлопьев со снятым молоком и кофе.

— Тогда скажите мне, что выедите, я приготовлю.

Лизетта достала бутылку апельсинового сока и налила себе в стакан.

— Ну уж хоть это позвольте мне решать самой! — Она распахнула дверцу холодильника.

— Все так же настроены на полную независимость? — вкрадчиво спросил Джейк, и Лизетта почувствовала легкий озноб.

Она выпила сок, дрожащей рукой насыпала в тарелку хлопья. Не дергайся, внушала она себе.

— Я сама справлюсь.

— Пока что вам не удалось меня в этом убедить.

Опять ее нервы скручиваются в тугой болезненный узел!

— Прошлой ночью вы сказали, что мы обсудим необходимость вашего пребывания здесь.

— Ну что ж, давайте обсудим, — с неприкрытой издевкой согласился Джейк.

— Я повторяю вам, что не нуждаюсь в вашей опеке, — заявила она, с трудом сдерживая ярость.

— Через полчаса я ухожу, — успокоил он ее. — Я нашел в холодильнике консервированный суп, развел его в кастрюле и поставил в микроволновую печь. Вам остается только разогреть его к обеду. На столике в спальне номер моего переносного телефона. Вернусь часам к пяти и приготовлю ужин. — Его глаза будто проникали ей в душу. — Смиритесь, Лизетта, у вас нет выбора. Бороться со мной бесполезно, это пустая трата сил.

У нее дрожали губы, хотелось исхлестать его словами за эту проклятую бесцеремонность. Джейк пробудил в ней чувства, о которых она раньше не догадывалась, и, если не уйти прямо сейчас, задержаться здесь хоть на секунду, все они прорвутся наружу.

Лизетта затворилась в спальне и не выходила до тех пор, пока в передней не хлопнула дверь.

Тогда она вернулась в кухню, доела завтрак, пролистала утренние газеты.

День тянулся нескончаемо. Лизетта посмотрела новости по телевизору, затем переключила на видео. Часов в одиннадцать загудел домофон.

На экране монитора возник рассыльный в униформе с красивым букетом в руках. Лизетта попросила его оставить цветы в привратницкой.

Через десять минут консьержка постучала в дверь, вручила цветы, участливо справилась о ее здоровье и удалилась.

На открытке, которую Лизетта вынули из букета, были наилучшие пожелания от фирмы Андерсена. Лизетта налила воды в вазу и долго расставляла цветы.

После обеда она почувствовала усталость и решила часок поспать, но проспала дольше, чем предполагала: открыла глаза уже в начале четвертого. Сварю-ка я себе кофейку, решила она. Кофеварка уже начала пыхтеть, когда снова загудел домофон.

Опять цветы! — удивилась Лизетта, включив монитор. Правда, на сей раз посыльный был вне поля ее зрения.

— Оставьте в привратницкой, мне передадут, — снова попросила Лизетта, недоумевая, кто бы еще мог прислать ей цветы. Помимо сотрудников Андерсена, которых она предупредила по телефону, о нападении на нее знает только Джейк.

— Нас попросили вручить лично.

Она слегка нахмурилась и вдруг каким-то шестым чувством угадала опасность.

Ей была видна лишь макушка посыльного: он прикрывал лицо цветами.

— Из соображений безопасности все передачи оставляются в привратницкой, — повторила Лизетта.

Как при замедленной съемке, цветы опустились, и открылось лицо посыльного. Лизетта похолодела, узнав одного из пятерки нападавших.

Он молча положил цветы на пол, повернулся и ушел, оставив Лизетту на распутье: то ли ей заявлять об этом инциденте, то ли нет.

От решительного стука она подскочила и бросилась к двери. Но, прежде чем открыть, на всякий случай накинула цепочку.

— Лизетта?

Джейк! С громадным облегчением она сняла цепочку и отворила.

— Я не ждала вас так рано.

— Совещание раньше закончилось. — Серые глаза прищурились, глядя на нее. — Что случилось? Вы похожи на взъерошенного котенка.

Господи, сказать или не сказать?

— Да нет, ничего такого, — справилась она с нахлынувшими чувствами.

— Поверю на слово.

Он прошел в гостиную, поставил большой пакет с продуктами на стул, затем повернулся и вновь стал сверлить ее взглядом.

— Хотите чего-нибудь выпить? — Ей необходимо было хоть что-то сказать, иначе она бы просто не выдержала такого разглядывания.

— Попозже, — отмахнулся он. — Как прошел день?

— Мне прислали цветы из фирмы. — Она слегка улыбнулась. — Я пообедала, посмотрела телевизор, поспала.

Господи, разговариваем как благопристойная супружеская пара! У Лизетты едва не вырвался нервный смешок. Такое определение меньше всего подходило к их с Джейком отношениям.

Какой-то чертик засел у нее внутри и дразнит, толкает к безумным соблазнам.

Чем больше она внушает себе, что ненавидит Джейка Холлингсуорта, тем сильнее ее тянет к этому человеку. Она уже почти не способна сопротивляться его гипнозу. При одном взгляде на него все тело охватывает сладостная дрожь, тепло медленно растекается по жилам, а душа вся трепещет от смешения чувств, в которых она не желает себе признаваться.

Вот бы сейчас прижаться к нему, найти утешение в кольце его рук, рассказать про все свои страхи и заручиться обещанием, что он никогда и никому не даст ее в обиду! Безумие, конечно, однако же он будто почувствовал ее мысли, подошел вплотную, и она услышала его неровное дыхание.

Двумя пальцами он приподнял ее подбородок.

— Да ладно вам хорохориться! — Для его глаз не существовало никаких барьеров, и бесполезно было их воздвигать. — У этих подонков осталась ваша сумка, значит, есть и адрес, и фамилия. — Он легко провел пальцами по ее губам, потом взял голову в свои широкие ладони. — Если они уже пытались до вас добраться, не надо этого от меня скрывать.

Она судорожно вздохнула и срывающимся голосом рассказала ему все.

Когда закончила, он отпустил ее и направился к телефону.

В полицию звонит, отметила про себя Лизетта, прислушиваясь к его сухой внятной речи. Она подошла к огромному — во всю стену — окну, за которым с одной стороны открывался вид на внушительные небоскребы, с другой — на уютные домики пригородов. И вдруг Лизетту поразила мысль: ведь ничего бы этого не произошло, если б она не пыталась всеми силами избежать компании Джейка в тот вечер. Ей надо было, чтоб он не застал ее дома, только поэтому она и пустилась слоняться по темным улицам.

Она в жизни ничего не боялась и теперь негодовала на Джейка и на себя за то, что его настойчивость повлекла за собой ее необдуманные действия, а в итоге она должна сидеть здесь с вывихнутым плечом и трястись от страха!

Джейк разговаривал долго; когда он наконец повесил трубку, Лизетта встретила его вопросительным взглядом.

— В привратницкой заметили оставленные у входа цветы и внесли их внутрь. Там не было никакой записки или карточки. Они сейчас сделают снимок с монитора и попытаются установить личность. Как только фотография будет готова, вам останется лишь ее опознать, и полиция заведет дело.

Лизетта вцепилась в спинку стула.

— А вдруг он раскаивается и принес цветы, чтобы как-то загладить свою вину?

Джейк задумчиво посмотрел на нее.

— Почему тогда не вложил карточку или хотя бы коротенькую записку?

Лизетта пожала плечами.

— Испугался, а может, подозревал, что в доме установлена телекамера. Они обдумывали различные версии, и ни одна не представлялась полностью убедительной. Худший вариант — что бандиты намерены ее запугать, пригрозить новым нападением, если Лизетта вздумает обратиться в полицию, — ни он, ни она не высказали.

— Вы звонили Луизе?

— Да, сегодня утром.

Лизетта стала передавать ему содержание разговора с матерью, а он тем временем накрыл ее руку своей, чтобы успокоить нервное продвижение пальцев по спинке стула. Она тут же вырвала руку, проклиная себя то, что не может спокойно на него реагировать.

С одной стороны, ей хотелось остаться одной и продолжать свое размеренное существование, с другой — она не могла этого отрицать, — его будоражащее присутствие сулит поддержку и защиту, без которых ей сейчас трудно обойтись.

— Пойду займусь ужином.

Голос Джейка звучал, как всегда, немного насмешливо, но Лизетта решила смириться с этим.

— Да я не очень голодна.

Не обращая внимания на ее слова, Джейк снял пиджак, повесил его на спинку стула, потом вытащил запонки и закатал рукава рубашки. Мускулистые руки были покрыты темными волосами и выглядели столь же впечатляюще, как их обладатель.

— Покажите мне, где у вас что.

Лизетта не смогла пересилить своего любопытства и последовала за ним на кухню.

— А что вы собираетесь готовить?

Джейк посмотрел на нее с сомнением.

— Ну, что-нибудь попроще. Мясо, овощи. Разогрею яблочный пирог; меня уверили, что он домашнего приготовления.

Глаза Лизетты лукаво заблестели; она невольно улыбнулась.

— Американская кухня, одним словом. Неужели вам приходится часто готовить?

Джейк пожал плечами и принялся доставать из пакета продукты.

— Удачные сделки не обходятся без хорошего ужина.

— Не говоря уже о неофициальных встречах с той или иной… — Лизетта нарочно выдержала паузу, — спутницей.

— Вы хотите сказать — любовницей, — ничуть не смутившись, уточнил он и вновь остановил на ней серые глаза.

Внутри у нее все сжалось. Уже не в первый раз она представила себе это сильное тело, объятое любовным экстазом, и голова у нее пошла кругом.

— Я уверена, Мелани умеет ценить ваши достоинства.

— Если вы имеете в виду постель, то, каковы бы ни были устремления Мелани, у нее не было возможности их оценить.

— Ай-ай-ай, какая непреклонность! — едко заметила она.

Глаза Джейка насмешливо сверкнули.

— Мне больше нравится быть охотником, чем дичью.

А в качестве дичи избрал меня?! — чуть не выкрикнула Лизетта.

— Понимаю, азарт погони, наслаждение муками жертвы! — Голос ее звенел отчаянной бравадой. — А потом, когда цель достигнута, как правило, наступает пресыщение.

— Может и не наступить.

Непостижимо, как она сама завела себя на зыбкую почву двусмысленности, заведомо понимая, что тут их силы неравны.

— Я накрою на стол, — оборвала она разговор и повернулась к нему спиной, чтобы не дать его глазам снова проникнуть в тайники своей души. Ужин удался на славу, они едва успели поесть, как раздалось гудение домофона. Пришел полицейский из участка снимать показания.

Опознание фотографии много времени не заняло, но потом полицейский целый час донимал ее вопросами. И хотя, у него не появилось ни одной зацепки, он был уверен, что ее обидчики будут пойманы — это лишь вопрос времени. А пока он настойчиво советовал принять дополнительные меры безопасности.

После его ухода Лизетта начала собирать посуду и складывать ее в раковину. Каждой клеточкой она ощущала близость Джейка, который сосредоточенно полоскал кастрюли и сковородки в мыльной воде.

Закончив работу, он вымыл и вытер руки. Взял в гостиной свой пиджак и набросил его на одно плечо.

— Я скоро. Надо принести сюда кое-какие вещи.

У Лизетты внутри что-то оборвалось.

— Вам совершенно незачем оставаться здесь и сегодня! Я прекрасно обойдусь сама. — Она затравленно поглядела на него.

— Мы ведь уже решили, что, пока все это не кончится, вам нельзя быть одной.

— Это вы решили! — в отчаянии выкрикнула она.

— Да, и останусь здесь, пока полиция их не поймает.

— Мне надоело исполнять все ваши прихоти!

— И не вздумайте запирать дверь, — пригрозил Джейк, направляясь к выходу. — Я вам такое устрою — не обрадуетесь, что родились на свет.

— Да вы что?! — взвилась Лизетта, чувствуя, как ее крик отдается болью под ребрами. — Это моя квартира и моя жизнь, вам нет места ни там, ни тут!

Джейк, не говоря ни слова, закрыл за собой дверь. Больше всего Лизетту выводило из себя его непоколебимое самообладание. Она вышла в прихожую и набросила цепочку на дверь.

Ей нечего противопоставить этой беспощадной, разрушительной, убийственной силе!

Сперва у нее мелькнула мысль не снимать с двери цепочку — и пусть выполняет свои угрозы! Но когда он вновь постучал, Лизетта, лишь секунду поколебавшись, уступила доводам здравого смысла.

— Это нелепо! — пробормотала она, впуская Джейка в квартиру.

Сколько ей еще поджариваться на медленном огне своей злости?! Какого дьявола он возомнил, будто она нуждается в его защите?!

— Вы бы взяли тайм-аут, Лизетта, — посоветовал Джейк. — А то ваш голос напоминает скрежет иголки по стеклу.

Она резко обернулась, задетая его спокойствием.

— Я бы вообще не оказалась в таком состоянии, если б не вы! — Она глубоко вздохнула, пытаясь унять боль, пронизывающую грудную клетку.

— Думаете, я этого не знаю?

Вопрос, заданный тихим, почти ласковым тоном, обезоружил ее, и она не нашлась что ответить. Однако внутри она клокотала не хуже вулкана. Джейк и все, что с ним связано, действует на нее как красная тряпка на быка. Воцарившуюся в гостиной напряженную тишину прервал призыв телефона.

Лизетта схватила трубку.

— Лизетта? Как ты? Я звонил тебе в офис, а мне говорят, ты больна.

Что с тобой?

— Да ничего, Алекс, все в порядке.

Какое там в порядке! Хотя по сравнению с тем, что творится у нее в душе, физическое состояние можно назвать превосходным.

— Можно тебя навестить?

Лизетта уже готова была сказать «нет», но внезапно передумала. А почему, в конце концов? Не так уж она и плоха, просто ненадолго выведена из строя. Кроме того, очень хотелось немного сбить спесь с Джейка. А верный Алекс ей в этом подыграет.

— Когда ты будешь?

— Минут через двадцать.

— Жду тебя!

Она положила трубку, чувствуя, что Джейк искоса за ней наблюдает.

— Ксенидес? — вкрадчиво поинтересовался Джейк, и она вспыхнула точно порох:

— Да, а что? Вас это почему-нибудь не устраивает?

Джейк посмотрел на нее с притворным удивлением, серые глаза его смеялись.

— Ну что вы! Почему это должно меня не устраивать?

Если она сейчас же не выйдет из комнаты, то за себя не ручается!

— Пойду приведу себя в порядок, — сухо сообщила она.

Лизетта направилась в спальню и сделала над собой усилие, чтобы не хлопнуть дверью.

Придется встречать Алекса в этом костюме, уныло подумала Лизетта, ведь, чтобы переодеться, она должна будет прибегнуть к помощи Джейка; уж лучше в преисподнюю провалиться!

Она попробовала было забрать волосы в пучок, но, поняв тщетность этой затеи, просто-напросто как следует расчесала их. Заслышав низкий звук домофона, она вернулась в гостиную и метнула взгляд на Джейка; тот вопросительно приподнял бровь.

Лицо Алекса на мониторе было обеспокоенным, и минуту спустя, войдя в прихожую, он выразил эту обеспокоенность в множестве вопросов. — Алекс, как поживаете? — послышался тягучий американский выговор.

Лизетте на миг стало смешно наблюдать комичную растерянность на лице Алекса; правда, он довольно быстро ее спрятал.

— Проходите, садитесь! — тоном радушного хозяина пригласил Джейк. Хотите кофе? Я сейчас сварю!

Да как он смеет принимать здесь Алекса в качестве своего гостя? Как смеет вводить его в заблуждение, давая понять, что с полным правом находится у нее в квартире?

— Я сама сварю, — процедила Лизетта вне себя от злости.

— Нет-нет, cherie! — мягко возразил Джейк. — Садись и развлекай гостя. Я мигом.

Cherie! Какого черта он из себя разыгрывает?

— Что случилось? Ты попала в аварию? — вновь спросил Алекс, указывая на ремешок, поддерживающий ее руку.

Едва Лизетта успела ему рассказать о случившемся, представив все в шутливом виде, как в гостиную вошел Джейк, держа в руках поднос с ее лучшим фарфором; на тарелке был порезан ломтиками яблочный пирог, рядом с кофейником стояли сахар и сливки.

Водрузив поднос на журнальный столик, он быстро и умело разлил кофе по чашкам, после чего опять уселся в кресло, непринужденно включившись в разговор.

Лизетта плохо запомнила подробности этого визита, она даже не могла бы с точностью сказать, как долго продолжалась их беседа втроем. Однако точно уловила, что Джейк не только с успехом разыграл роль ее защитника и благодетеля, но и не скрыл от Алекса того факта, что временно поселился в ее квартире.

После ухода Алекса Лизетта все еще продолжала по инерции сдерживать свое бешенство. Чтобы занять себя чем-то, она начала составлять чашки и блюдца на поднос.

— Отправляйтесь спать, — приказал Джейк. — Я сам все уберу.

— Вы и так уже достаточно потрудились!

Он с недоумением взглянул на нее, и взрыв, весь вечер назревавший в ее душе, наконец произошел.

Ни слова не говоря, она схватила чашку и запустила в него, причем ее даже не очень интересовало, попадет она в цель или нет. От этого жеста внутри сразу что-то отпустило, и она безучастно отметила, что он ловко поймал чашку на лету и поставил ее на стол. Но когда Джейк шагнул к ней, она вновь насторожилась.

— Только посмейте ко мне прикоснуться!

Он был уже так близко, что она ощущала тепло его тела и тонкий запах лосьона после бритья.

— Посмею, Лизетта, — заверил ее Джейк, и в глазах его появился блеск обсидиана. — Но мое прикосновение будет таким легким, нежным, что вы не почувствуете боли. — Он медленно наклонял к ней голову. — А возможно, впоследствии вы даже будете просить, чтобы я сделал вам больно.

Она открыла рот, собираясь то ли требовать, то ли умолять оставить ее в покое. Но так и не издала ни звука, потому что пальцы его уже гладили ее щеки и подбирались к губам.

Медленно и очень осторожно он очертил мягкий изгиб нижней губы, чуть улыбнулся, ощутив ее трепет; глаза его вспыхнули, когда Лизетта высунула кончик языка, видимо в бессознательном стремлении облизнуть губу. Он с такой чувственной жаждой приник к ее рту, что Лизетта едва удержалась от сладострастного стона.

Джейк был опытным соблазнителем: он умело вел свою атаку, покоряя один за другим все воздвигнутые ею бастионы. Он завладел всеми ее чувствами, заставил сгорать от ненасытного желания. Под покровом его нежности таилось обещание такого острого, всепоглощающего эротического наслаждения, которое могло оставить после себя только голое пепелище — и ничего больше.

Она сопротивлялась из последних сил; ей вдруг стало холодно, и она вся задрожала. Слезы затуманили зрение и медленно покатились по щекам. Это было преднамеренное насилие, пародия на любовь, стремление на всю жизнь преподать ей урок. Она была слишком горда, чтобы взывать к милости своего палача, и поэтому покорно стояла в его стальных объятиях, позволяя ему расправиться с остатками ее независимости, растоптать всю ее душу.

Наверное, я уже умерла, тупо сказала себе Лизетта, когда наконец он поднял голову, а она заслонилась густыми ресницами от его бесцеремонного взгляда. В состоянии какого-то транса Лизетта пошатнулась и тихо вскрикнула, когда он подхватил ее на руки и прижал к груди.

Путь до спальни показался ей бесконечно долгим. Лизетта только молча взглянула на него, когда он опустил ее на кровать, а сам склонился над ней.

С невероятной осторожностью он снял повязку, расстегнул молнию на куртке и аккуратно высвободил руки одну за другой.

Лизетта скрестила руки на груди, но он, продолжая гипнотизировать ее взглядом, развел их в стороны. Синяки на теле все еще выступали яркими пятнами.

Джейк нежно погладил одну из ее грудок, и пальцы его намеренно задержались на розовом ореоле соска; то же самое он проделал с другой грудью. Заливаясь краской, она прошептала:

— Нет! — и тут же закрыла глаза, чтобы не видеть его самодовольной усмешки.

Руки Джейка скользнули на ее талию. Она в страхе уставилась на него потемневшими глазами, видя, как он стаскивает с нее спортивные брюки и небрежно бросает их на пол.

Но этого ему, видно, показалось мало, он пальцем прочертил контуры ее бикини, не давая ей отодвинуться.

— Ну пожалуйста, не надо! — теперь уже молила она, чувствуя, как его пальцы гладят шелковистый треугольник между ее бедер. — Джейк!

Рука медленно поднялась от впадинки ее пупка к шее, он явно наслаждался бархатной нежностью ее кожи.

— Скажите спасибо вашим синякам. — Голос Джейка был тягучим и томным, а прищуренные глаза пронизывали ее насквозь. — Если б не они, я бы провел вас через Все круги ада, прежде чем дать вам вкусить прелести рая. Он двумя пальцами взял ее за подбородок, а третьим раскрыл трепещущие губы.

Она ощущала, как бешено бьется пульс где-то возле шеи. Он убрал руку, и Лизетта наверняка бы рухнула наземь, если б не лежала на кровати.

Еще секунда — и Джейк натянул на нее ночную рубашку.

— А теперь спите. Если можете.

Она в оцепенении уставилась в потолок и долго не могла шевельнуться после того, как он вышел из спальни.

В течение нескольких дней Лизетта смиренно выполняла все его требования. Она вела себя как послушная, дисциплинированная пациентка, боясь одним неосторожным словом или движением навлечь на себя гнев этого тирана, и сама себе удивлялась.

Полиция все-таки выследила и поймала ее обидчиков; в ходе расследования выяснилось, что ни один из этих пятерых юнцов ранее не привлекался, а цветы были свидетельством искреннего раскаяния. Лизетта забрала свое заявление, предоставив родителям разбираться с неразумными чадами.

В пятницу она прошла медицинский осмотр, и врачи, удовлетворенные ее состоянием, разрешили ей с понедельника приступить к работе. Джейк, хотя и являлся каждый вечер к ней на ужин, в остальном вел себя как преданный и заботливый друг. Однако за его добродушной улыбкой чувствовалась настороженность, и Лизетта отдавала себе отчет, что он просто выжидает время.

Глава 9

Луиза, возвратившись домой, ужасно расстроилась, когда узнала о случившемся, и то корила дочь, что та оставила ее в неведении, то рассыпалась в благодарностях перед Джейком. Лизетта же старалась поскорее выбросить из головы этот неприятный инцидент.

Работа сыграла в этом спасительную роль. К тому же Джейк беспрестанно мотался между Сиднеем, Золотым Берегом, Кэрнсом и Пертом. В его отсутствие она поддерживала связь с Хэнком Престоном, а на выходные уезжала к матери.

Как-то в среду ей позвонил Алекс и пригласил пойти с ним и его друзьями в театр.

— Дают «Отверженных», — сообщил он.

Лизетта с восторгом согласилась.

— Я заеду за тобой в половине седьмого, — добавил он. — Мы успеем где-нибудь перекусить. О'кей?

Лизетта, предвкушая приятный вечер, положила трубку.

Перед ее уходом раздался еще один телефонный звонок.

— Лизетта? — донесся с другого конца провода характерный акцент Джейка, и сердце ее испуганно екнуло.

— У вас что-нибудь срочное? А то я тороплюсь.

— В таком случае я вас не задерживаю. Развлекайтесь, та petite.

Такая фамильярность переполнила чашу ее терпения.

— Я не ваша petite! — отрезала она. — И не смейте говорить со мной таким развязным тоном!

— Что еще вменяется мне в вину?

Он нарочно выводит ее из себя.

— Почему бы вам не позвонить Мелани? Уж она-то не предъявит вам никаких претензий!

Он засмеялся и перешел на французский. Объяснялся он совершенно свободно и, поскольку иностранный язык был гарантией против подслушивания, в самых неприкрытых выражениях изложил, что он думает по поводу вспышек ее гнева и как намерен с ними справиться. Лизетта залилась румянцем.

— Вы… — Она с удовольствием перешла на пулеметную французскую речь и как следует отбрила его. После чего швырнула трубку.

Ей бы радоваться, оттого что последнее слово осталось не за ним, но она с тоской сознавала, что одержать одну маленькую победу еще не значит выиграть войну.

Постановка оказалась великолепной. Чтобы окончательно избавиться от навязчивого образа Джейка, Лизетта согласилась пойти с Алексом и его приятелями в ночной клуб.

Но там жутко гремела музыка и было слишком людно, так что уже через час Лизетта решила: с нее хватит.

— Не беспокойся, я вызову такси! — прокричала она в ухо Алексу.

Но тот покачал головой.

— Нет уж, я отвезу тебя. А то как бы Джейк Холлингсуорт меня не прибил, если вдруг с тобой что-нибудь случится, пока я несу за тебя ответственность!

— Не фантазируй! — Лизетта с притворной строгостью сдвинула брови.

— Что ты, дорогая, какие уж тут фантазии!

Уже за полночь Алекс остановил машину возле ее дома. Распрощавшись с ним, Лизетта вошла в вестибюль и направилась к лифту.

Через минуту она уже отпирала дверь квартиры и, войдя в гостиную, остановилась как вкопанная, увидев Джейка, который стоял возле огромного окна и глядел на улицу.

— Что… что вы тут делаете? — потрясенно спросила Лизетта. — И как очутились в моей квартире?

Она разом лишилась так бережно вынашиваемого душевного равновесия.

Один взгляд в глаза друг другу — и становилось ясно: между ними происходит нечто трудноуловимое, но взрывоопасное.

— С помощью одного из двух ключей, которые дал мне мастер, когда менял замок.

Глаза Лизетты полыхнули огнем, она безуспешно пыталась перебороть свою ярость.

— Вы… какое право…

— Пощадите, Лизетта! — Он устало провел пальцами по волосам. — У меня был трудный день и еще более трудный перелет из Сиднея.

— Тогда зачем вы здесь?

Он усмехнулся.

— Вы не поверите — чтобы увидеть вас.

На мгновение Лизетта лишилась дара речи. В голову приходили какие-то слова для ответа, но ни одно из них не сообразовывалось со смыслом.

— Слава Богу, у Ксенидеса хватило ума доставить вас прямо к подъезду.

— Алекс — мой друг. Мне хорошо с ним.

Он насмешливо приподнял бровь.

— Вы хотите сказать, что со *той вам плохо?

Боже правый, что на это ответить! Будь осторожна, предостерег ее внутренний голос. Пока Лизетта подбирала слова, Джейк с обманчивым благодушием продолжил:

— Если вы хотите окунуться в вихрь светских развлечений, я готов вам в этом посодействовать.

— Да с какой стати вы…

Джейк подошел к ней, погладил по щеке.

— Не играйте со мной, Лизетта! — предупредил он.

— Это вы со мной играете!

Он взял ее за подбородок.

— Мне не нравится, когда вы проводите время с другими мужчинами.

Признание прозвучало неожиданно, и Лизетта, чувствуя, как все нервы собрались внутри в комок, буквально заставила себя взглянуть ему в глаза.

— У вас нет никаких прав делать такие заявления.

Но ей достаточно было вновь увидеть чувственный изгиб его рта, чтобы понять: ему и не нужны никакие права. Ее сердце мгновенно пустилось вскачь, а за ним и все мысли в голове.

Он будто и не слышал ее слов. — Расскажите мне, как это было у вас с моим отцом.

Ей стало трудно дышать от внутренней боли. Она смотрела на него во все глаза. Боже, чего он от нее хочет? Что ему рассказывать?