На обеде Ианн и Адель сидели за одним столиком, но друг на друга демонстративно не глядели.
- Ты уедешь отсюда сегодня же, - зло сказал Ианн.
- И не подумаю. Я прекрасно знаю, почему ты меня спроваживаешь. Ты такой же набитый дурак, как и наш дорогой инспектор.
Ианн рассмеялся:
- Наш дорогой инспектор - сыщик-профессионал из Центрального бюро. То, что он выглядит придурком, еще ничего не значит. Если он выкопает твою связь с тем парнем, тебе не поздоровится.
- Тебя вроде никогда не интересовало, с кем я сплю, - удивилась Адель. - С чего вдруг в тебе проснулся мужчина?
- Мне и сейчас наплевать, не обольщайся. Но ты в своих постельных делах встала кому-то поперек дороги.
Лицо Адели стало белым.
- Козел! Это твой фараон так думает. Он уверен, что я спала с Сайко и о чем-то сболтнула ему, из-за чего его и убили.
Ианн пожал плечами:
- Если так, ты покойница. И ты права - незачем увозить тебя отсюда. Маугли нашли, найдут и тебя.
Он встал из-за стола и небрежно добавил:
- Тебе, конечно, плевать на мои советы, но держись подальше от Макса и Артура. От Макса особенно, его легенда насчет Северного филиала, по-моему, шита белыми нитками.
- Спасибо. Я делаю как раз наоборот.
Я щелкнул выключателем. Запись кончилась, голос Адели стих.
«Маугли нашли, найдут и тебя…» Я снова прокрутил капсулу с записью. Лица Адели и ее дражайшего крупно светились с экрана: я спрятал «жучок» как раз посередине столика в кафе, в вазе с цветами.
Я не знал, ждать ли мне повторного покушения. Здесь, сейчас, когда в доме полно полиции. Ларченко могут ликвидировать и в другом месте, более безопасном. Но чей-то изощренный ум как нарочно выбрал самое парадоксальное решение - действовать на виду у всех обитателей коттеджа, плюс следственной группы Пака, средь бела дня, когда все внимание сосредоточено на будущей жертве…
Я нашел Адель Ларченко в бассейне недалеко от кортов. Она увидела меня и высунула из воды мокрую хорошенькую головку. Золотая рыбка, холера ее задери.
- Привет, - мрачно сказал я. - У меня к тебе один вопрос.
- Привет. Меня уже с утра все о чем-нибудь спрашивают. Почему бы тебе не продолжить эту традицию?
Я уселся на бортик бассейна.
- А ты не боишься? Стоит опустить в воду два электрода, и…
- Или уронить на голову кирпич. Меня не очень возбуждают эти разговоры. Так где твой вопрос?
- Ладно, - сдался я. - Скажи, как ты запрограммировала автопилот? Куда ты его направила?
- Никуда, - удивилась она. - Просто нажала на клавишу, думаю, пусть везет куда хочет.
- А если бы он сбросил машину вниз?
- Не болтай. Там же система безопасности, автопилот в любом случае поведет машину по трассе, никуда не сворачивая.
Адель сказала эту фразу так, будто повторяла чужую мысль, и до меня вдруг дошло, что она наверняка понятия не имеет, как автопилот программируется.
- Адель, послушай меня, - сказал я медленно и максимально проникновенно. - Кто-то вложил в компьютер программу, которая повела «Каравеллу» к Перьевым скалам. Если не ты, то кто это мог сделать? Подумай. Может, Ианн?
Адель фыркнула:
- Зачем? Он меня вообще хочет увезти отсюда. Подальше от тебя.
Она запрыгнула на бортик и коснулась мокрой прохладной ладошкой моей щеки.
- Глупенький, ты тут единственный, кому на меня не наплевать. Кому я нужна? Ианн крутит роман с этой рыжей кобылицей. Марку - только в качестве приемной дочери. Владу? Этому плейбою Кейси?
- Убили Сайко, - напомнил я.
- Жизнь человеческая - штука хрупкая, - философски изрекла она. - Жалко, конечно, так ведь все мы смертны.
- Ты не рассказывала Стефану о Маугли?
- И ты туда же, - вздохнула Адель. - Нет, не рассказывала. И не спала с ним, если это тебя интересует.
- Черт возьми, интересует! Пойми, наконец, что Сайко убили из-за тебя! Ты почти не была с ним знакома, но убийце мешали именно Стефан и ты. Какая-то связь должна быть! С тобой он промахнулся, судьба дала тебе шанс, так используй его.
Инспектор Пак, Марк Бромберг и я тупо рассматривали свою находку. Номера, предназначенные для туристов, были оборудованы по последнему слову техники. Квартира, где обитали Бромберги, походила на кабинет моего шефа - никаких излишеств. Все простенько и со вкусом, причем неплохим, нужно отдать должное чутью Изы.
Тяжелая и огромная двуспальная кровать, широкий стол под дуб, мусоросжигатель, продуктовая линия доставки, видео, кабинка ионного душа. Кабинка была облицована аристократическим белым кафелем с едва заметной серебринкой, и в углу лежали аккуратно свернутая непромокаемая куртка с подогревом, горные ботинки, пригодные для скальных восхождений, альпинистская веревка, свернутая и промаркированная, жумар - нехитрое устройство для подъема по веревочным перилам, пара скальных крючьев и молоток.
Пак с минуту разглядывал вышеупомянутые предметы, потом задал редкий по остроумию вопрос:
- Так это чье?
Ему никто не ответил. Снаряжение могло принадлежать Марку Бромбергу или Адели Ларченко: они оба заядлые альпинисты. Так же оно могло принадлежать и мне - я в свое время занимался восхождениями на Луне. Но я точно знал, что мое снаряжение благополучно лежало в моем номере в шкафу.
Инспектор рассеянно поднял с пола скальный крюк и повертел его в руках.
- Такую же штуку обнаружили на спуске за ограждением трассы, - сообщил он. - Она была вбита в скалу. Вы можете меня просветить, для чего?
- Вероятно, для спуска с серпантина. Вспомните, если от Перьевых скал спуститься прямо вниз, до коттеджа останется по прямой не более трех километров. Но, конечно, спуститься по скале мог только альпинист.
- Например, вы? - Пак в упор посмотрел на Бромберга. Тот спокойно выдержал взгляд и ответил:
- Или Макс, или Адель Ларченко.
Инспектор вздохнул..
- Куртку мы отправим в лабораторию. Скорее всего, она мужская, однако не факт. А вот ботинки указывают на женщину. Они, конечно, продезинфицированы, следы на них искать бесполезно. Марк, вспомните, когда вы последний раз пользовались ионным душем?
- Позавчера вечером, - уверенно ответил он. - А ваша супруга?
Бромберг включил маяк.
- Иза, зайди на минуту, мы тут кое-что нашли.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего. Когда ты последний раз пользовалась душем?
- Я им вообще не пользуюсь. Я купаюсь в ручье. Слегка первобытно, правда, но мне нравится.
Мы беспомощно посмотрели на Пака.
- Роскошно. Убийца - альпинист, он выстрелил в машину на трассе, спустился по веревке вниз, добрался до коттеджа, убил Сайко, спрятался здесь, в душевой кабинке, а потом сделал вид, что возвратился вместе со всеми. - И он добавил длинную нецензурную фразу, не стесняясь более никого.
У вошедшей в комнату Изы Бромберг вид снаряжения не вызвал никаких эмоций.
- Не знаю, - равнодушно произнесла она. - Помню, прошлым летом Адель очень огорчалась, что скалы тут отличные, а походить по ним нельзя - нет снаряжения. Может быть, она привезла его в этот раз?
Роскошно. Двое детективов упаковали в стерильные переносные камеры найденное имущество. Действовали они с превеликой осторожностью, которая была в корне бессмысленной. Тойво Геллер не оставил бы следов. Если это он обработал шахматы в квартире Ракши Бамира, то и ботинки, и куртка, и веревка стерильны.
Размер ботинок! Одна зацепка у инспектора все же была. Но я тут же охладил свой пыл. Иногда для удобства хождения по скалам надевают ботинки на полразмера меньше того размера, который носят повседневно. Женщина же могла надеть чуть великоватые ботинки на толстые носки с подогревом, так распространенные среди альпинистов - высотников.
Чтобы стимулировать мою мозговую деятельность, требовалось физическое воздействие. Я не Эркюль Пуаро, и разгадывать загадки с закрытыми глазами, подремывая в кресле, не умел. Через полчаса передо мной лежала целая коллекция нарисованных геометрических фигур - треугольников, пятиугольников, пятидесятиугольников… А я все продолжал водить карандашом.
Кандидатуры на хозяина снаряжения.
Марк Бромберг. Классный альпинист, и, во-вторых, как ни крути, снаряжение было найдено в его душевой.
Мог он быть Тойво Геллером, если не принимать в расчет внешность и возраст? Тип нервной деятельности - близок. Женат всего полтора года, до этого семь лет вдовствовал. С другой стороны, ему было бы очень сложно незаметно исчезнуть с трассы на те сорок минут, необходимые для убийства. Если уж Марк встретил Стефана Сайко в Норвегии, мог бы там и убить, зачем же все усложнять, везти парня сюда, всаживать стрелу в переносицу почти на виду у всех.
Я начертил красивый параллелепипед в проекции. Нет. Сайко не был опасен изначально. Что-то, что испугало убийцу, случилось совсем недавно, буквально сутки назад, когда мы веселой гурьбой ввалились на эту богом забытую турбазу.
Номер два - Артур Кейси. Адель назвала его «плейбой». Жизнь научила меня доверять женской интуиции, потому что в принципе интуиция - это всего лишь аккумулированный и заложенный в гены опыт сотен поколений. Женщина от природы более чуткая, нежели мужчина, и обычно раз уж учится, то не на своих ошибках, а исключительно на чужих. Кейси альпинизмом не занимается, но он яхтсмен, значит, имеет дело с веревками и электроникой. Если крюк в скалу был вбит для спуска по веревочным перилам (так называемый спуск дюльфером), то осуществить это мог и не слишком подготовленный человек.
Кейси утверждает, что заблудился в грозе и искал Изу Бромберг почти полчаса. Это самый большой факт против него. Он знал, куда направлялась Адель. Он не располагает алиби на момент убийства. Все. Этот набор фактов я мог тасовать, как колоду карт, до конца жизни. А семьдесят два часа, отпущенные мне и инспектору Паку, уходили, как вода сквозь пальцы.
Ианн Ларченко. На скалы ездил вместе с женой, не исключено, что обладает некоторыми познаниями в альпинизме и скалолазании. Алиби не имеет: находился в лагере археологов, но там, понятно, за ним никто не следил, не до того было. Почти идеально подходит на роль Тойво Геллера, что, кстати, говорит в его пользу: такой профессионал, как Геллер, наверняка воспользовался бы более сложной маскировкой. Так же непонятно, когда он подбросил Бромбергу снаряжение, и каким образом сумел вывести из строя Матрешку.
И, наконец, Адель. Я снова уперся в нее. Пак применял допрос десятой степени устрашения (хотя я не уверен, существует ли такая), но Адель категорически отказалась признать снаряжение своим. Тем не менее, лаборатория обнаружила внутри ботинок микрочастицы пота, сходные по химическому составу с пробами пота, взятыми с подошв Адели, что делало вероятным предположение, что их могла надевать Адель Ларченко. Сплошные «может быть», «возможно», «вероятно». Нога у нее меньше, чем размер ботинок, но она могла надеть их на толстые носки с вшитыми в них пластинами нагревательных элементов.
Тойво Геллер был лучшим Наблюдателем в Европе. Но превратиться в женщину, тем более такую, как Адель, ему было не под силу. Что-то не так. Во всем происходящем была какая-то навязчивая театральность, временами переходящая в фарс. Противник затаился. И единственный выход из патовой ситуации заключался в том, чтобы заставить его действовать, а он ждал. Мы с инспектором следили за Аделью в четыре глаза, ноги были спружинены в ожидании броска, указательные пальцы нервно подрагивали на спусковых крючках бластеров. Адель спокойно загорала, играла в теннис, купалась в бассейне. Происходящее ее слегка забавляло, не более.
Глава 6
Расклад
Светящиеся цифры секундомера застыли на отметке 38,75 секунды. Я перевел дыхание. Прошлый раз спуск дюльфером от старого монастыря занял у меня две минуты ровно. Даже если учесть дождь и темное время суток, убийце должно было хватить за глаза пять-семь минут. Подъем на жумаре занял соответственно четырнадцать минут.
Последняя связь с Сайко состоялась в 6.50 утра. Мы вернулись в коттедж в 7.30. Значит, у убийцы было сорок минут на то, чтобы подготовить сцену: Оставался пустяк: выяснить, как он оказался на трассе.
Из тех крох информации, которые удалось выудить у Адели, явствовало, что в «Каравеллу» стреляли между 4.30 и 5.00 утра. В лаборатории эксперты восстановили последние показания таймера разбитого автопилота. Первая цифра была четверкой. Участки памяти, занятые под подсчет минут, были уничтожены выстрелом и воспроизведению не подлежали. Кроме «Каравеллы» и аэромобиля Бромбергов, в коттедже транспорта не было, а уж его эксперты облизали до последнего атома. На чем убийца добрался до Перьевых скал - непонятно. Когда я в очередной раз спускался вниз, меня окликнул инспектор Пак, и это было так неожиданно, что я наступил на что-то острое, больно поранив ногу, чертыхнулся и съехал прямо в колючий куст.
- Развлекаетесь? - угрюмо спросил Пак.
- Экспериментирую.
- Ну и как? Кстати, ответьте на вопрос: зачем убийце нужно было подниматься назад к трассе?
Я не без основания считал инспектора человеком умным и профессиональным.
- Я понимаю, что вы хотите сказать. Если убийца поднялся на трассу, значит, до этого он приезжал туда на машине, чтобы дождаться Адель. Но это абсурд. Он не сумел бы наладить спуск по перилам незаметно для других.
- Тогда получается, что жумар подбросили для отвода глаз? И им не пользовались?
Я пожал плечами:
- Это дело криминалистов - выяснять, пользовались жумаром или нет. Если убийца поднимался по веревке, должны остаться волокна.
Пак усмехнулся.
- Для сотрудника Института времени у вас неплохие познания в криминалистике, откуда бы?
- Не дуйте на воду, - отмахнулся я.
- А что, если убийца не поднимался на трассу? - вдруг тихо спросил он. - Что, если жумар действительно подбросили?
- Тогда, - хрипло проговорил я, - вы были правы, подозревая Артура Кейси. Ему-то к Перьевым скалам подниматься было незачем. Он вернулся в коттедж вместе с дорожной службой.
- И вам, конечно, хочется, чтобы жумар подбросили. Тогда все, кто находился на трассе, и вы в том числе, вне подозрений. С того момента, когда вы нашли Адель, и до того, как уехали, прошло минут сорок. За это время наладить спуск, добраться до коттеджа, убить и вернуться обратно невозможно. Полагаю, вы экспериментировали как раз над этим?
Мне пришлось это признать. Мы с Паком сели на камень, он задумчиво смотрел куда-то вдаль, я лечил свою несчастную ногу.
- Вы арестуете его? - спросил я, наконец, не в силах молчать.
- Кого? Кейси? Нет, не арестую. - Инспектор вздохнул глубоко, и в его взгляде скользнула безысходность. - И знаете почему?
Он сделал паузу.
- Потому что жумар уже побывал в лаборатории. На нем нашли волокна веревки, которую мы обнаружили в душевой. И следы трения. Все свежее, так что убийца все-таки поднимался на трассу. Хотя вы, конечно, можете возразить, что он мог специально потереть жумар о веревку. Только вы сами этому не поверите ни в жизнь.
Инспектор встал и пошел по тропинке, сгорбившись, засунув руки в карманы, у него была походка очень усталого человека. Семеро людей в практически замкнутом пространстве. Один из них убийца, которому надо всего ничего - семьдесят два часа.
Во время очередной связи с начальством я узнал, что на Калвере, за пределами жилой зоны, в скальной пустыне был обнаружен полуразложившийся труп директора Центра пластической хирургии Берта Акселя. Странно, но я, навидавшийся смертей за свою недолгую жизнь, ощутил такую горечь, будто Берт был моим близким другом. Возможно, перед очередной командировкой, через месяц или через неделю, судьба снова забросит меня на Калвер, и снова мне придется сгонять или накапливать жир в зависимости от легенды, и снова мне лежать в операционной капсуле, и скакать на корте, и потеть в додзе - зале для занятий боевыми искусствами. Но колдовать над моей новой личиной будет другой человек, у которого, конечно, свои достоинства и недостатки, а я буду видеть перед собой лицо Берта с умными стариковскими глазами, от которых расходятся во все стороны ниточки морщин, словно лучи от солнца.
Вместе с Бертом Акселем оборвалась и та последняя тропиночка, которая могла привести меня к Тойво Геллеру. Хотя Геллер мог быть совсем рядом со мной - только протяни руку. Марк Бромберг. Ианн Ларченко. Влад Кунич. Артур Кейси.
И я мучился, потому что сознавал: все указывает на одного человека, которого по моим раскладам подозревать было абсурдно.
- Майя!
Майя Борисова повернула ко мне свое безмятежно-удивленное лицо с хорошеньким, слегка вздернутым носиком.
- Это вы, Макс? Почему вы не загораете?
Она оценивающее разглядывала меня.
- У вас фигура Пола Генриетта. А в двадцатом веке сказали бы, как у Брюса Ли. Только безобразно белая.
Ее собственное сильное тело сладко потянулось, она села на расстеленную кофточку. Я примостился рядом.
- Инспектор спрашивает всех о снаряжении, найденном у Бромбергов, - сообщил я.
- Так ведь, кажется, уже выяснили, что оно принадлежит Адели.
- Только ботинки. Почему вы не сказали Паку, что куртка и веревка ваши?
Ее лицо вытянулось.
- Я видел ваш рюкзак, - пояснил я, угадав немой вопрос. - К нему снизу был пристегнут чехол, в каких альпинисты носят веревки. Я не прав?
- Ну и что? Я собиралась на скалы. Альпинизмом я, правда, не занимаюсь, но скалы очень люблю. Послушайте, все мужчины обожают играть в детективов? К чему эти расспросы?
- Ни к чему. У меня одно преимущество перед инспектором: я видел ваш рюкзак, а он - нет. Поэтому о том, что снаряжение принадлежит вам, он догадается чуть позже. Как вы тогда будете выглядеть?
- Гордо, - вздохнула она. - Если бы я решила спуститься с трассы и убить этого несчастного, то не стала бы пользоваться собственной веревкой, уж поверьте.
- Вы знали Ракшу Бамира?
- Конечно, - Майя явно удивилась вопросу. - Хотя, честно говоря, никогда не обращала на него внимания. Оператор и Наблюдатель - разные касты.
- У вас не возникала мысль, что события здесь, в коттедже, связаны с его смертью?
- Что? - Она рассмеялась. - От сердечной недостаточности сейчас редко, конечно, но умирают. Бамир умер около трех лет назад… Какая тут может быть связь? Нет, Макс, ваша идея уж очень завиральная. Скажите честно, Пак подозревает в убийстве меня?
- Он подозревает четверых: Бромберга, Влада Кунича, меня и вас.
Она подняла на меня широко открытые глаза.
- Вас? Но это невозможно! Никто из нас не успел бы…
- Успел бы, - успокоил я ее. - Инспектор думает, что убийца взял из шкафа с оружием именно винтовку, потому что бластеров там уже не было - их взяла Иза. Но могло быть и по-другому. Если убийце по каким-то неведомым причинам нельзя было воспользоваться бластером, он мог взять винтовку раньше. В таком случае алиби нет ни у кого. Пак просчитает ситуацию, сложит ее с тем фактом, что вы умолчали о снаряжении…
Майя нервно пожала плечами:
- Не знаю. Снаряжение лежало в рюкзаке, я, честно говоря, о нем и не вспомнила. По-вашему, я должна рассказать обо всем инспектору?
- Обязательно. Снимите с себя подозрение.
И в эту секунду раздался крик. Это был не просто крик: он действовал на барабанные перепонки, словно кессонная болезнь на водолаза. Он поднимался по частотной шкале, переходя в оглушительный писк, замирал (видимо, человек набирал в легкие очередную порцию воздуха), опускался вниз и начинался вновь.
Крик доносился со стороны коттеджа. Я резко взял с места в карьер. На эскалаторе мы столкнулись с Марком Бромбергом и вместе вбежали в коридор.
На полу на алой ковровой дорожке сидела Адель и визжала, визжала, визжала, зажмурив глаза и заткнув уши, дабы не оглохнуть случайно самой. Мы встали перед ней как вкопанные, но сзади на нас налетели Майя и невесть откуда взявшийся инспектор Пак. Образовалась небольшая куча мала, и выбраться из нее удалось только через пару минут. Писк продолжался.
- Да перестаньте орать! - рявкнул Пак, и Адель вдруг замолчала, будто ее выключили. Стало непривычно тихо.
Адель дрожащей рукой указывала на дверной косяк, стилизованный под дерево. В нем в полутора метрах от пола торчала короткая стрела с густым красным оперением. Все красное. Красное платье на Адели, красная ковровая дорожка, красная стрела.
- Я предупреждал, - сказал я.
Пак подошел к косяку, вытащил пинцетом стрелу и поднес ее к свету. Она была сестрой-близняшкой той стрелы, в переносице с которой завершил свой земной путь Стефан Сайко.
- Вы видели, кто стрелял? - спросил Пак.
- Видела. Нет, не видела. То есть он был во всем черном, с повязкой на лице. Только глаза…
- А потом?
- Потом - все, - растерянно произнесла она. - Что-то свистнуло, я присела и закричала.
- Откуда он появился?
- Не знаю! Я ничего не знаю! - завопила Адель. - Я хочу охрану! Приставьте ко мне охрану! Он же убьет меня!
- Рост? - спокойно продолжал Пак. - Фигура? Опишите его.
- Рост? Не знаю. Средний. Высокий. Господи, не знаю! Он был какой-то бесформенный, черный, как ртуть…
- Ртуть не черная, а серебристая, - устало произнес я.
- Пошел ты! - закричала Адель. - Без тебя знаю. Он… Он выскочил, как чертик из коробки. Он так быстро двигался, и бесшумно, понимаете, совсем бесшумно. Может, это вовсе не человек, а?
- Конечно, - отозвался я. - Откуда здесь человек? Вурдалак какой-нибудь. Или зомби, живой мертвец. Их тут полным-полно. Смотрела видеофильм «Ужас Хеппинес-сити»? Деревенщина, это ж классика.
Увидев, что Адель готова расцарапать мне физиономию, Пак решительно отстранил меня плечом и сказал:
- Макс, убирайтесь. Вы и так мне сегодня порядком надоели.
- Нет, нет, - присмиревшая Адель умоляюще вцепилась в инспектора. - Пусть он останется, я боюсь!
- Я уведу ее, инспектор, - вздохнув, сказал я. - Вы не против?
- Ради бога, ради бога, - помахал Пак ладошкой. - Если вам доставит удовольствие. Я пока обыщу дом.
Безнадежное дело, подумал я. Убийца мог уйти через окно, и через кафе, и через оконце линии продуктовой доставки. Весь в черном, подвижный и бесшумный, неизвестно какого пола, возраста и телосложения. Из моего списка подозреваемых исключается только Майя Борисова, она находилась рядом со мной в момент выстрела.
Второе покушение на Адель. И снова неудачное. Убийце просто фатально не везло.
Я буквально впихнул ее в номер, сообщил двери, что дома никого нет, поставил Адель перед собой и с наслаждением влепил ей пощечину. Она пискнула, но заплакать не посмела. Так и стояла передо мной, как солдат-первогодок, покорный и до полусмерти напуганный.
- Ты довольна? - спросил я, сдерживая клокотавшую ярость.
Из уголка ее красивого рта по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Странно, но выглядело это довольно эротично. Она медленно, будто во сне, достала платок и промокнула им разбитую губу. И все это время смотрела на меня снизу вверх, как собачонка.
- Ты защитишь меня? - тихо спросила она. - Правда?
В кармане у меня лежала пишущая капсула. Если Адель заговорит, ее показания останутся, что бы ни случилось.
- В каких отношениях ты была со Стефаном? - спросил я.
Она в отчаянии покачала головой.
- Ни в каких. У меня был Маугли. Потом Ианн. Потом ты.
Адель опустилась в кресло и сжалась в комочек. Комочек нервов в красном платье.
- Маугли был твоим любовником?
Она повернула ко мне разъяренное лицо.
- Нет, б…ь, я была его любовницей! Я валялась у него в ногах, а он бил меня по физиономии, как ты сейчас!
А потом она уронила голову на руки и разрыдалась, как могут рыдать только дети, безутешно, полностью отдаваясь своему горю.
Часть вторая
Останови оружие
Глава 7
Дети господина Иэхисы. Япония, Сацума, август 1610 г.
В одну из темных сентябрьских ночей 1610 года, незадолго до часа Крысы (около полуночи), большая беда вошла в дом дайме южнояпонского княжества Сацума господина Симадзу Иэхисы.
Черные, легкие и бесшумные тени, в мгновение ока, преодолев трехметровый ров с водой и толстые высокие каменные стены дворца, как нож сквозь подтаявшее масло, прошли через двадцать вооруженных до зубов самураев-телохранителей и ворвались в покои светлейших наследников Иэхисы-сан - Итиро (старшего, через несколько лун принимавшего из рук наставников фамильный меч клана) и Сэмари (младшего, не достигшего еще своего десятилетия).
Старая няня по имени Анара Хогокэ, с трудом уложив расшалившихся детей, устало разогнула спину и почувствовала затылком холодное острие меча. Она хотела закричать, но горло сдавил животный ужас. Грубая сильная рука отшвырнула ее прочь, а другие руки уже вытаскивали мальчиков из постелей. С громким криком Итиро начал сопротивляться, но похититель легонько прикоснулся к точке на его сонной артерии, и мальчик мгновенно потерял сознание.
Симадзу Иэхиса мгновенно проснулся, услышав, как раздвижная ширма шодзи отъезжает в сторону. На пороге его покоев стоял начальник дворцовой стражи Агнисава Дуоти в порванной одежде и с рассеченным лбом.
- Мой господин, - прохрипел Дуоти. - Беда, ваши дети в опасности…
- Что? - выдохнул князь.
- Ниндзя.
Иэхиса был уже в годах, и его борода переливалась серебристыми нитями седины, но глаза оставались зоркими, руки сильными, реакция - молниеносной. Секунда - и в его ладонь привычно легко легла теплая и ласковая рукоять фамильного меча-катаны, настоящего произведения искусства, клинок которого состоял из десяти тысяч тончайших слоев стали различной твердости - более мягкой по краям и особо прочной внутри. Такой меч никогда не тупится и не зазубривается, оставаясь на протяжении веков во много крат острее бритвы.
Иэхису не зря сравнивали с легендарным воителем Такедой Сигэном, грозным и беспощадным полководцем, героем великого поэта Обата Кагэнори. Два ниндзя, прикрывавшие отход своих товарищей, умерли мгновенно, лишь на несколько долей секунды сумев задержать князя своими уже мертвыми телами. Катана вращалась с такой фантастической быстротой, что казалась свистящим серебристым облаком, окутывавшим фигуру дайме словно волшебным покрывалом. Бесшумная черная тень прыгнула сверху, метя в незащищенный затылок Иэхисы-сан. Тот моментально ушел с линии атаки, опустившись на колено, и выполнил прием «стрекоза», резанув мечом справа налево. Тренированная нервная система ниндзя не успела почувствовать боли. Он еще стоял, сжимая свой меч, а душа ночного воина уже устремилась вверх, в царство вечного покоя и изобилия.
Все было кончено. Симадзу Иэхиса, постаревший и одряхлевший за эти несколько мгновений, стоял посреди разгромленной детской, взирая на распростертые у его ног тела в черной одежде. Рыдала в углу старая Анара. Охрана перекрыла каждый поворот коридора. Обшарили весь дворец, обнюхали каждый сантиметр, начиная с потолочных балок и кончая люками канализации. Мальчики исчезли.
Агнисава Дуоти, профессиональный воин, самурай в восьмом поколении, зажимая раненую руку, не смел поднять глаза на своего господина.
- Ты не уберег детей, - тихим голосом произнес Симадзу Иэхиса. - Род, ближайший к самому солнцеподобному Императору, отныне обезглавлен. Я уйду, и никто не придет мне на смену. Ты не исполнил свой долг.
Благородной формы крупная голова начальника дворцовой стражи медленно и глубоко склонилась на грудь. Так же тихо он ответил:
- Да, мой господин. Но свой последний долг я исполню.
Рано утром, когда воздух напоен живительной прохладой, а священные горы далеко на горизонте покрыты синеватой дымкой, Агнисава Дуоти вышел из задних ворот дворца и по крутой тропинке взошел на высокий холм. Здесь он должен был искупить свою вину за происшедшее, совершив древний обряд сеппуку. На его словно высеченном из камня лице не отразилось ни малейшего страдания, когда холодный клинок вошел в его правый бок и проделал бесконечно долгий путь через печень и желудок, Агнисава Дуоти был спокоен и исполнен светлой радости. Он исполнил свой долг. Разум его открылся навстречу великой мудрости, презрев иллюзорную границу между бытием и небытием. Свет и Тьма. Инь и Ян. Хаос и Гармония…
С чем сравнится тело твое, человек?
Призрачна жизнь, как летняя гроза,
Словно роса на траве,
Словно опадающие лепестки сакуры…
А сильно поредевший отряд воинов-теней держал путь в крепость Нахи, последний опорный пункт правителя Ся Мея на Окинаве, все еще оказывавший яростное сопротивление имперским войскам.
Гарнизон крепости был велик, стены ее толсты и высоки, но дни ее были сочтены, как и независимость всего острова. Королевство Рокю, расположенное на Окинаве, отказал ось поддержать военные авантюры императора Тоетоми Хидееши в Корее, чем дало японским самурайским кланам формальный предлог для вторжения на архипелаг. В августе 1610 года три тысячи самураев клана Симадзу Иэхисы на ста кораблях пересекли пролив, отделяющий Окинаву от империи, и высадились на пологом северном берегу. Операция зaxвaтa прошла молниеносно. Уже к концу недели Окинава фактически превратилась в протекторат Японии. Последняя надежда бывшего правителя заключалась в том, чтобы предложить японскому наместнику сделку: раздел земель Окинавы в обмен на жизнь двух мальчиков. Шестеро ниндзя (среди них одна женщина) выполнили свою задачу. Старший сын дайме Итиро Иэхиса шел по дороге в простой крестьянской одежде, загребая пыль босыми ногами. Разум его под влиянием сока лунной травы помутился, и мальчик блаженно улыбался, счастливый в своем неведении.
Младшего вела за руку заботливая мать, и лишь чересчур внимательный взгляд могло бы удивить то, что натруженные руки крестьянки, кроме мозолей от мотыги на ладонях, имели мощные костяные наросты на костяшках пальцев. Но недоброго никто не заметил. Шестерых крестьян много раз останавливали конные патрули и даже дважды обыскивали, но Будда, казалось, покровительствовал крестьянам, и их отпускали.
