ГЛАВА 5

Читатель помнит о страстном призыве Робена к сыновьям, когда, узнав о своей свободе, он решил всего себя посвятить процветанию Гвианы. Вырвать из оцепенения эту громадную страну, влить свежую кровь в ее преждевременно ослабевший организм, извлечь из этой земли богатства, в ней таящиеся, обрабатывать угодья, доставляя себе все необходимое на месте, развить коммерческие и промышленные связи — одним словом, превратить французскую колонию в удачливого соперника соседней английской колонии — таков был грандиозный план Робена, который он надеялся осуществить.

Для подобного предприятия нужны были чрезвычайные силы и средства. Иностранец, посвященный в тайные планы инженера, без колебания назвал бы его безумным, оценив имеющиеся у инженера ресурсы.

Да и вправду сказать, этот смельчак, еще накануне бывший изгнанником, лишенным отечества, пятнадцать лет не имевший ни малейшей связи с цивилизованным миром, с помощью пяти белых и трех негров вздумал атаковать доселе непобедимого великана! Он замахнулся на то, чего не сумели осуществить могучие компании, да и сами правительства. Он затеял извлечь из старой болотной тины, из этой бездонной глотки, пожравшей столько жизней за два с половиной века, золото и кровь колонистов, погибших от невыносимых тягот. Он отомстит за жертвы Куру, преобразует тропический могильник в плодородное поле, он заставит Гвиану вернуть захваченное, найдя в ней самой пути для ее спасения.

Чистое безумие, могут сказать. Но безумие высшей пробы, и до того только дня, когда, созерцая торжество этой беспредельной отваги, потрясенный Старый Свет заявит: «Безумец был гением». Подобно тому, как термит разрушает корабль — гору дерева, как капля воды точит скалу, а бесконечно малое становится причиной бесконечно большого, так и преданность одной идее надежнее всего пробивает мрак невежества, а неутомимый и непрестанный труд сметает со своего пути любые препятствия.

Большая тень Малуэ, которая всегда парит над этой неизведанной землей, должна была встрепенуться от радости, когда Робен, гордо подняв голову, обратился к Гвиане: «За нас двоих!»

Инженер досконально изучил равноденственную зону. Для него не существовало секретов в прошлом. Он сумел извлечь из горестной истории нашей колонии все философские и экономические уроки. Настоящее особого значения не имело. Он охотно превращал его в абстракцию, предпочитая думать только о будущем. Этот полный дерзкого вызова мечтатель был глубоко расчетлив. Робен не имел никаких предрассудков по отношению к Гвиане и, что покажется совсем уж парадоксальным, не питал никаких иллюзий. Он трезво и точно оценивал ситуацию, не преувеличивая ни своих надежд, ни предстоящих трудностей.

Впрочем, мы скоро увидим его в деле.

— Со времен экспедиции капитана Лавардьера в тысяча шестьсот четвертом году две главные причины мешали успешной колонизации, — говорил он своим детям и Никола. — С одной стороны, распыление сил, маленьких или больших, приводимых в эту часть Американского континента, а с другой — недостаток снабжения. В самом деле, не подлежит сомнению, что своей плохой организацией Гвиана, где насчитывается всего двадцать четыре тысячи колонистов, рассеянных между Ояпоком и Марониnote 360, обязана заведениям иезуитов, вокруг которых сгруппировалось местное население, тогда еще довольно многочисленное. Без миссий, расположенных на острове Кайенна, в местечках Апруаг, Ла Конте, Ояпок, Куру, Синнамари и Коннамана, колонисты скорее всего сконцентрировались бы в какой-то части острова Кайенна. Нет необходимости долго пояснять, милые мои дети, почему такое распыление сил на огромной территории может вести лишь к плачевным результатам. Поселки, лишенные связи, неспособные оказать помощь друг другу, неминуемо должны были прийти в упадок. Между тем так просто было собрать в одной доступной местности все отряды, посланные из метрополии, усердно работать для улучшения любой ценой условий жизни, пускай трудных поначалу, и не ослаблять при этом наличные силы. Разве не дает нам пример Петр Великий, который на болотах вокруг Невы возвел чудесный город, носящий его имя?.. Но хочу продолжить и перейти к вопросу о снабжении, который все еще недооценивается, между тем именно недостатки снабжения стали невольной причиной всех наших бедствий. При отъезде из Франции все экспедиции запасались продуктами только на время плавания. Никто из организаторов не понимал, что Гвиана в принципе не является страной изобилия, что, несмотря на плодородие, там надо заново создавать условия для жизни эмигрантов. Девственный лес, который после раскорчевки способен на щедрую отдачу, не может уже на второй день предоставить маниоку, пряности, кофе, какао, хлопок, сахарный тростник… что там еще? Не только производство всех этих ценных продуктов длится долго, но вам также хорошо известно, что тропические леса, со всем их бесплодным великолепием, не способны прокормить даже охотника, не говоря уж о больших скоплениях колонистов, не привыкших к приключениям и опасностям, которыми изобилует местная жизнь. Итак, требуется какая-то пища, пока производится раскорчевка леса. Если не приняли заблаговременно мер для полноценного снабжения строительных участков, привезя все необходимое для жизни из метрополии, то вскоре начинается голод. А он тянет за собою страшных спутников в виде болезней и всяческих дурных побуждений, на которые провоцирует людей пустой желудок.

Именно вследствие непостижимой небрежности в снабжении происходят те ужасные несчастья, которые бросают зловещую тень на нашу Экваториальную Францию. Эпидемии, лихорадка, бунты, грабежи, репрессии по отношению к местному населению — на что только не способны гибнущие от голода!

А ведь так просто наметить предварительно места колонизации, соорудить там жилища, особое внимание уделить завозу скота. Если бы плантации, разбросанные по дальним краям, концентрировались на острове Кайенна, в районе Тур-де-Лиль, Рура и на берегах Макуриа, где наиболее плодородные земли, а леса богаты разными породами деревьев, то остальную часть колонии легко было бы снабжать быками и коровами, привезенными из Европы, чье мясо теперь составляет основу рациона эмигрантов Венесуэлы, Бразилии и даже Пары, расположенной в нескольких лье от нашего Ояпока. Внедрение домашнего скота стало бы главной опорой для акклиматизации белых в этой стране, достаточно населенной в наше время, тогда как Гвиана прозябает на голодном пайке из куака и сушеной рыбы!

Поскольку превратности судьбы забросили нас на берега этой огромной реки, почти неизвестной цивилизованному миру, видевшей так мало европейцев, давайте совершим здесь то, что не удавалось еще никому в других местах территории. Создадим образцовую колонию Марони! Нас немного, но мы обладаем преимуществом полной акклиматизации и глубокого знания местных условий, всех плюсов и минусов нашей приемной родины. Мы не только себя обеспечили продуктами, но можем еще прокормить сотни людей. Голод побежден, а это значит, что повержен главный враг колонизации.

Конечно, я не рассчитываю только нашими силами добиться такого процветания и роста производительности, каких вскоре потребует цивилизация. Проживи мы еще хоть сто лет, наших жизней все равно не хватит. Но мы создадим необходимую основу успеха. Когда у нас будет в руке инструмент, мы найдем ему применение. Местная почва изобилует золотом. А поскольку золото — огромный стимул, можно даже сказать — единственный двигатель человеческих усилий, то мы завоюем богатство. Станем искателями золота. Когда у нас будет слитков на несколько сот тысяч франков, создадим колонию «Полуденная Франция».

Я все сказал. А теперь — за работу!

Это второе воплощение, превратившее колонистов в рудокопов, было развлечением для гвианских робинзонов. С помощью трех негров бони, чья глубокая привязанность к семье и беспримерная выносливость делали их просто незаменимыми, Робен с сыновьями и Никола соорудили приспособления для промывки золота, неутомимо копали русла рек огромного бассейна. Индейцы — увы! — неспособные к длительной и серьезной работе, вскоре вернулись к своим кочевым привычкам. Однако инженер одержал крупную победу, ограничив периметр их блужданий сравнительно небольшим пространством. Так что теперь краснокожих можно было найти в известном месте в определенное время, когда возникала потребность в тяжелой работе, например, вырубить участок леса. Краснокожие беспрекословно соглашались стать на какой-то срок дровосеками и очистить от растительности участки земли под золотые прииски. Эти зачатки оседлости и системной работы имели для индейцев огромное значение.

Итоги первых дней, на первый взгляд бесплодные, не обескуражили упорных тружеников. Добыча от промывок была смехотворной, и требовалась вся энергия, чтобы не забросить столь неблагодарную деятельность. Невезение длилось месяцами, но их решимость добиться успеха не ослабевала. И в конце концов этот яростный труд был вознагражден. Производительность, долго не превышавшая нескольких сотен граммов, на четвертый месяц выросла до четырех килограммов. К концу года в их распоряжении находилось уже почти тридцать килограммов драгоценного металла, что составило девяносто тысяч франков!

Второй год оказался намного более щедрым. Средняя добыча оставалась на том же уровне, но в один прекрасный день они напали на «карман», как говорят горняки, и извлекли оттуда двадцать килограммов металла в течение месяца.

Между тем Ломи и Башелико отправились в Коттику, большую деревню бони. Через два месяца они привели оттуда каждый по женщине и еще четырех молодых негров из племени, с которым породнились молодые семьи. Прибытие крепких работников стало большим подспорьем для нарождавшейся колонии. В это же время Никола и Анри спустились к Сен-Лорану, а оттуда отплыли в Кайенну. Робен стремился закрепить ситуацию, придать законный статус владения территории, на которой вела разработки его маленькая компания. Хотя у инженера и не было причин таиться, он предпочитал взять концессию на имя Анри. Молодой человек вместе с Никола направился в департамент внутренних дел и с обязательством уплаты восьми сантимов за гектар получил концессию на десять тысяч гектаров, с правом разводить домашний скот и вести поиски золота.

Впервые за двенадцать лет они снова увидели цивилизованную жизнь! Сколько событий произошло за этот долгий срок… С какой жадностью опустошали они книжные прилавки, пораженные тем, что такое же пристрастие к чтению проявляли простые рабочие. Друзья щедро запаслись оружием, боеприпасами, разными инструментами и одеждой, купили кое-что из лекарств, не забыли и о ртути, использование которой должно было удвоить добычу золота.

Робинзоны возвратились к себе и вновь принялись за работу с таким усердием и увлеченностью, что не минул еще третий год, а запасы драгоценного металла у них составили огромную цифру — двести килограммов!

Величина этой цифры пусть никого не удивляет. Ведя добычу собственными силами и только для себя, наши герои избегали всех тех расходов, которые тяжелым бременем ложатся на золотые прииски и снижают их прибыльность, иной раз даже наполовину. Кроме того, они совершенствовали свою технику, применили большое количество удачных производственных нововведений, что дало разнообразную и значительную экономию.

Они могли бы со своим честно заработанным капиталом в шестьсот тысяч франков уехать в какую-нибудь цивилизованную страну и, грубо говоря, на все наплевать. Но перед ними стояла возвышенная цель. Они рассматривали это золото как банковский депозитnote 361 и далеки были от мысли использовать хоть крупицу для личной выгоды. Золотоискатели даже ничего не изменили в своем скромнейшем образе жизни.

— Вот теперь хватит, — сказал наконец инженер. — У нас уже есть достаточная база для колонизации, как я вам говорил когда-то. Теперь осталось привлечь сюда рабочие руки, которые преобразят весь этот край. Надеюсь, вскоре мы заготовим достаточно пищи для новых иммигрантов. Настал момент превратить рудокопов в фермеров, чтобы заняться разведением скота. Но будем действовать методически и до прибытия рогатой скотины устроим для нее надлежащие укрытия, позаботимся о пастбищах. А потом, поскольку в Гвиане коровы отсутствуют, отправимся покупать их в Пару. Наймем шхуну, а если на рейде окажется паровое судно, постараемся его использовать. Деньги для нас не проблема, главное — действовать быстро.

Энергия робинзонов преодолела все препятствия, тяжкие дни остались позади. Их новое обиталище, с которым нам еще предстоит познакомиться, протянулось на добрых три километра. Это обширная саванна с густой травой, какая растет в прибрежной зоне и известна под названием «гвинейской».

Пастбищеnote 362 нашли отличное, на нем свободно прокормится и десять тысяч голов скота.

Робен решил сам отправиться в Пару (северный штат Бразилии, с центральным городом Белемом), чтобы совершить столь значительную сделку. Он уехал в сопровождении Эдмона и Эжена, восхищенных, как школьники на каникулах, предстоящим путешествием. Бесконечно долгий переход от Кайенны в Белем, обычно осложняемый течением и встречными ветрами, завершился без происшествий, хотя и измотал всех томительным ожиданием.

Инженеру повезло: он нашел пароход, на котором один из крупнейших торговцев Гвианы ежемесячно привозил продовольственные припасы для города. Робен договорился тотчас по прибытии в Кайенну, что отправится вместе с судовладельцем покупать свое стадо, а затем доставит животных водным путем к водопаду Гермина. В Белеме торговец какое-то время занимался своими делами, чем с выгодой для себя воспользовался Робен. Он успел тщательно отобрать двух-трехмесячных телок, и, невзирая на бразильские законы и плутни местных землевладельцев, купил стадо из двухсот голов по ничтожной цене — от ста до ста десяти раисов за килограмм живого веса, в пересчете — по 32 — 33 сантима.

Его сыновья крайне удивлялись столь низкой стоимости по сравнению с непомерной гвианской — два франка двадцать сантимов, если случайно где-нибудь продавался бык. Робен пояснил:

— Еще одна нелепость нашей колонии! В Гвиане катастрофически не хватает говядины. Время от времени сюда забредает какой-нибудь корабль из Кайенны, и наши землячки умоляют бразильцев продать им мясо. И те кобенятся и, пользуясь обстоятельствами, дерут втридорога, да еще делают вид, будто оказывают великую милость… Не проще ли поступить, как мы: купить живую скотину и спокойно ее вырастить…

Владелец парохода оказался весьма пунктуальным, и все стадо в полной сохранности — двести телок и пять бычков — без помех доставил к водопаду Гермина. Тотчас же возникло огромное затруднение, которое могло помешать осуществлению всего проекта. Действительно, как перевезти стадо через пороги, которые еще можно проскочить на туземных пирогах, но для большегрузных лодок это непреодолимый барьер?

Однако Робен все предусмотрел. Тщательно изучив каменистую гряду, проделав множество замеров воды, он нашел глубокий — а значит, и не такой стремительный — фарватер вдоль правого берега. Шириной до двадцати пяти метров, фарватер тянулся вдоль водопада, и крутой берег его подготовили заранее для тяги судов бечевою. Невольно подумаешь: люди воистину сильные способны извлечь для себя пользу изо всего. Умение приспособить случайное к житейским потребностям составляет у них одно из главных достоинств.

С помощью сыновей инженер заблаговременно сконструировал просторный плот, снабженный бортовой сеткой, с двойным кольцом пустых бочек, абсолютно непотопляемый. Стадо высадили на берег, и тридцать животных тут же перевели на плот, подогнанный к заранее сделанному причалу. Телки из Пары отличались небольшим ростом и весом не больше трех центнеров. Поэтому девять тысяч килограммов было нетрудно выдержать плоту, рассчитанному на вдвое больший груз. Робинзоны рьяно потянули за бечеву, как делают моряки на европейских каналах, и без особых затруднений провели драгоценный груз через опасную теснину. Но это не все, от водопада Гермина предстояло еще проделать путь к водопаду Петер-Сунгу, расположенному в пятидесяти километрах вверх по течению. Аттери колонистов находился в десяти километрах от нижней части этого водопада, таким образом, плоту надлежало проследовать еще сорок километров до места высадки.

Эдмона, Эжена и Шарля оставили для охраны стада, согнанного на широкий полуостров, покрытый сочной травой. Ангоссо с двумя сыновьями, Робен, Никола и Анри сопровождали гребцами первую партию животных, которая и прибыла благополучно к месту назначения через два дня плавания. На возвращение пустого плота ушло двенадцать часов: течение помогало. Всех коров разделили на пять групп, и каждая проделала тот же путь. Так что через пятнадцать дней изнурительного труда усадьба «Полуденная Франция» обрела наконец свое бесценное сокровище в полном объеме. Две сотни рогатых новоселов резвились в саванне, к величайшему изумлению индейцев, для которых подобный спектакль был никогда не виданным зрелищем.

В скором времени Робен ближе познакомил краснокожих с необычными животными, доверив охранять их. Такое занятие отлично соответствовало привычке туземцев к ленивому бродяжничеству, и они с легкой душой согласились стать «vagueros». Новые обязанности индейцы выполняли столь ревностно и начальник колонии так щедро вознаграждал их бдительность, что лишь очень немногие коровы стали добычей тигров, этих злых демонов мирных пастбищ.

В разведение скота робинзоны вложили не меньше героических усилий, нежели в поиски золота. Их труды окупились в равной степени удачно. За шесть лет стадо увеличилось почти в пять раз, так что к тому времени, с какого начинался наш рассказ, тысяча великолепных животных с аппетитом щипала траву на обильных землях саванны, невзирая на естественную убыль, связанную с болезнями и с необходимостью кормить колонистов.

Теперь могли приезжать иммигранты. Голод был побежден, безбедное существование большой группы людей обеспечено навсегда. Количество жвачных с обширных аттери только множилось, несмотря на растущее потребление.

Расчет очень прост. Тысяча коров, пасущихся в саванне, приносят не менее шестисот телят в год. Допустим, что в худшем случае от различных болезней или нападений хищников из них погибает двести, не достигнув зрелого трехлетнего возраста. Сто пятьдесят достаточно для воспроизводства и пополнения стада. Остается двести пятьдесят животных для ежегодного потребления. При том, что каждая корова дает как минимум двести килограммов чистого мяса, колония «Полуденная Франция» могла предоставить будущим поселенцам пятьдесят тысяч килограммов свежего мяса в любой год! Заметим, что эта оценка весьма занижена!

Итак, ни малейшего сомнения в способности чудесной фазенды снабжать пищей своих обитателей! Саванна площадью в квадратную милю может кормить тысячу голов скота, и она похожа на все прочие пастбища; чем больше помещаешь там животных, тем больше и прокормит — разумеется, при сохранении надлежащих пропорций.

Скотоводы между тем снова превратились в искателей золота и не покидали больше ни мотыги, ни рудопромывочного желоба. Добыча драгоценного металла продолжалась с переменным успехом, и резервный фонд округлялся.

Первого ноября 187… года Робен заявил своей семье, собравшейся в полном составе:

— Дети мои, все готово. Богатство у нас в руках. Изобилие царит в колонии, природа побеждена. Настал заветный час! Мы должны призвать сюда рабочие руки, которых так не хватает Гвиане, мы должны использовать богатства, таящиеся в этой земле, — извлекать золото из почвы, промывать золотоносные пески, дробить кварц, культивировать плодородную почву, заставить ее производить кофе, какао, хлопок, руку, пряности и сахарный тростник. Вот какой должна быть наша цель!

Мы найдем индийских кули для сельского хозяйства, а негров с берегов Африки — для шахт. Из белых нас интересуют искусные ремесленники, их привлечет щедрая оплата. А вот самое лучшее: Мартиника перенаселена, и мы создадим условия для иммиграции прекрасных мартиникских мулатов, таких разумных и трудолюбивых, которые хорошо освоили тонкие ремесла метрополии… Они не боятся усталости и акклиматизации и с первых дней станут отличными помощниками…