За дверью обнаружился узкий коридорчик. И там справа и слева – по двери, и обе приоткрыты. За той, что справа, – нечто вроде крохотного офиса: стол, кресла японский факс, на стене портреты каких-то ветхозаветных субъектов с буйными бородищами и напряженно-застывшими взглядами психопатов – судя по стоячим воротничкам с загнутыми углами и широким галстукам, звезды и патриархи спиритизма начала века.

За второй дверью оказалась довольно большая комната. Оттуда выплывал сладковато-приторный дымок каких-то благовоний – скорее всего, индийские палочки, у Данила дома тоже стояли в вазе такие как сувенир. Стены украшены разнообразнейшими мандалами, золотыми на черном и синем, красными на золотом, весьма реалистичными портретами лобастых инопланетян с глазами-плошками и диковинными пейзажами, резавшими глаз буйством красок – надо полагать, виды нептунианской глубинки, переданные братьям-землянам по телепатическому факсу…

Штук десять деток Галактики сидели на полу, подобрав ноги по-турецки, упрятав подошвы под подолы синих балахонов, а ее преподобие Астральная Матерь, устроившись на чем-то вроде тумбы, вещала проникновенно:

– Для того же, чтобы познать собственную суть, надлежит отречься от сути ради того, что не есть суть, от сущего ради несущего, и тогда обретешь покой меж крыльев Великой Птицы… (Блаватская, «Голос молчания»).

– Кстати, о птичках, – сказал Данил громко, входя внутрь. – Орлы прилетели…

Физиономии с тупо-затуманенными глазами медленно-медленно поворачивались к ним. Сама Астральная Мамаша среагировала быстрее:

– Что вам здесь нужно?

– Мы из соседнего астрала, – сказал Данил. – Зашли вот чакрами потереться…

Расплывшаяся бабища с выкрашенными перекисью волосами, не особенно и теряясь, завопила.

– Толя!!!

– С ним все в порядке, – сказал Данил. – Лежит и добавки не просит.

Балахоны зашевелились. Данил кивнул своим парням. Степаша вынул из-под куртки громадный пистоль и с милой улыбкой навел на контактеров. Контактеры приутихли. Пистоль, откровенно говоря, был не более чем пластмассовой японской игрушкой, но сработан великолепно, выглядел тяжелым, настоящим и страшным.

Жора ловко прихватил Астральную Мамашу за кисть руки, сделал захват, так что она согнулась и взвыла, головой вперед вытолкал в дверь и толчком направил в комнатенку напротив. Выхватил из-за ремня короткую полицейскую дубинку с перекладиной, перехватил концы обеими руками, придавил жирную глотку президентши академии и налег как следует, вопя:

– Удавлю, еретичка поганая! Душу выпущу! Он не особенно-то и играл, честно говоря, не играл вовсе – бывший десантный сержант, успевший хлебнуть Афгана, вышел оттуда истовым православным человеком, как и положено, исполненным лютой ненависти ко всевозможной бесовщине. У Данила таких «дерганых» ребят было несколько – порой именно их использование давало самые лучшие результаты…

Астральная Мамаша хрипела и фыркала, давясь слюной.

– Стоп, стоп, – сказал Данил, усаживаясь за стол. –Ты мне ее не удави ненароком…

– Удавлю, суку!

– Отставить, – распорядился Данил уже совсем серьезно. – Посади-ка ее…

Жора нехотя убрал дубинку и толкнул Мамашу на стул. Данил задумчиво созерцал ее, пытаясь на ходу сообразить, сколько в ней шизофрении, а сколько – хитрости.

Баба, конечно, была та еще. Определенно верила в то, что проповедовала. Только изнутри, из глубины, сквозь заливавший глаза бредовый туман все же просматривалась потаенная крестьянская хитрость. Так оно и обстоит. Рядовые пехотинцы таких шарашек, как правило, психи законченные, а вот командиры всегда оставляют свободным кусочек сознания, отвечающий за презренные материальные блага – вон и цепь с крестами (аж три нацепила) из чистого золота, столько весит, что и басалаевские ребята позавидуют…

– Короче, – сказал Данил. – Вопрос у меня один. Кто тебе, падла крашеная, велел на нас наехать?

Астральная Мамаша молчала, прожигая его ненавидящим взглядом.

Данил подошел и навис над ней:

– Ты мне тут не лепи героиню, стерва! Подвальчик этот, само собой, заполыхает через пять минут. И ты, вполне возможно, еще успеешь отсюда выскочить, если этот парнишка тебя раньше не задавит… Только и потом тебе не будет покоя, я тебя буду гнать, куда бы ты ни ткнулась… – он замахнулся, и Мамаша невольно отдернулась, налетев затылком на выставленную Жорой дубинку. – Ну? Какого хрена ты, полезла в серьезные дела? Мы тебе жить мешали? Мешали, спрашиваю? – он стиснул двумя пальцами плечевой мускул, так, что Мамаша взвыла, словно прищемленная дверью кошка. – Я сейчас возьму этот вот «Макаров», загоню пулю тебе в башку, а пистолет суну твоему охранничку в клешню, на нем наверняка сыщется столько всякого, что никто и сомневаться не будет… А твои кретины разве что в психушке за свидетелей сгодятся, у них же у половины прописка с Королева… – и ткнул ствол пистолета ей под нос, чтобы хорошенько прониклась.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.