Их выступления сводились, в основном, к сомнениям: «А если мы… то не получится ли… с одной стороны – да, но с другой-то ведь стороны… однако если принять во внимание…» Эти речи пестрели пышными оборотами и сравнениями, как елка игрушками. Свой внутренний детектор лжи Сварог не использовал – еще перегреется, болезный…

Олес неприкрыто скучал. То и дело задирал голову, чтоб полюбоваться, как одновременно с темнеющим небом смыкаются над головой лепестки лотоса – они же стены зала Совета. Или, недовольно морщась, рассматривал мозоли на княжеских руках, приобретенные им во время странствий под командованием мастера Сварога. Чуба-Ху же, наоборот, во все глаза смотрела по сторонам – как ребенок не скрывая живого любопытства ко всему вокруг. Кстати, вот кто преподнесет настоящий сюрприз мастерам дамургам, дойди дело до рукопашной. Вот уж к чему вы, голуби, точно не готовы, так это к обращению человека в волка.

Пэвер же боролся с дремой. Клевал носом и даже всхрапывал, иногда вздрагивал, распрямлялся, оглядывался с видом величайшего внимания, но вскоре вновь его подбородок начинал медленно опускаться к груди. Однако не приходилось сомневаться: стоит прозвучать команде Сварога и сонливость с суб-генерала мигом слетит, он войдет в работу без раскачки.

Рошаль, сохраняя на лице показное безразличие, отслеживает картину на сто кругов, голову можно заложить. Сварог почему-то был уверен, что старший охранитель схватит любое негативное, чреватое осложнениями изменение в окружающем пространстве.

– Уважаемый мастер Гдами, видимо, собирается прожить еще тысячу лет, – обращался к неизвестному Гдами и ко всей аудитории некто очень ироничный. – Я же так далеко не загадываю. Но все же надеюсь дожить до того момента, когда мы достигнем Цели.

Вообще-то любопытно. О некоей Цели Сварог слышал еще от Ксави, но как-то не заострил внимания, не расспросил – посчитав, что это всего лишь фигура речи. Но поскольку Цель поминал каждый второй оратор, не считая первого, то, пожалуй, что-то за этим кроется. Еще одна зарубка…

– С чем мы сегодня подошли к всплытию Граматара? – продолжал ироничный парламентарий. – Да с тем же что и в прошлый раз. Ничего нового мы предложить не способны. И некоторые из нас отбрасывают возможность пробы. Что нам предлагает «желтая ветвь» Совета? Действовать по старинке. Отлично! Но откуда же тогда, скажите, возьмется иной результат?.. А что предлагает «сиреневая ветвь»? Фактически предлагает бездействовать, ибо любое действие якобы нарушает равновесие. И сколько прикажете нам упиваться этим восхитительным равновесием? Вспомните Дамурга-основателя, он не боялся пробовать и рисковать. А если бы боялся, мы бы сейчас не имели ничего. Мы – дамурги, и мы должны стремиться походить на Основателя, а не на ленивых ортсов, с рождения до смерти не покидающих ил морской. Я закончил, почтенный Совет…

Выступления членов Совета не сопровождались ни аплодисментами, ни свистом. Спокойно обсуждали, без эмоций. По завершении речи очередного краснобая на скамьях лес рук не вырастал, скамьи не взрывались азартными криками: «Прошу слова!» У дамургов существовал некий заведенный порядок, регулирующий очередность. И, подчиняясь ему, выговорившегося оратора без шума и потасовок сменял другой…

И тут тягучая ровность и одноцветность совещания враз сломалась, как палка о колено. В воздухе шаровой молнией повисло ощущение наэлектризованного ожидания.

А изменилось лишь одно: к центральной площадке зала направлялся тот самый человек, что сидел справа в первом ряду, со скрещенными на груди руками. Ничем с виду не примечательный. Невысокий, полноватый, с пегим венчиком вокруг лысины, лицом напоминающий диснеевского гнома, почему-то сбрившего бороду. Одним словом, хочется улыбнуться ему, снисходительно похлопать по плечу и повернуться спиной… А вот последнего, думается, делать никак не следует. Думается, многие как раз спиной и поворачивались, а потом долго об этом жалели. Или – жалеть не приходилось вовсе, не успевали пожалеть. Люди с внешностью добрых дядюшек, но с сущностью расчетливых, властолюбивых диктаторов опаснее вдвойне. Очень трудно заставить себя и принимать такого человека всерьез и быть с ним настороже.

«Вот тебе, бабушка, и демократия с парламентаризмом, – подумалось Сварогу. – Какая там, на фиг, парламентская республика, совет народных дамурговских депутатов! Где ж вы такое видели, чтоб у людей – да не было главного? Не может человек не рваться к абсолютной власти. Можно называться демократией и размахивать правами человека, а шелуху сдуй – и все то же самое…»

Человек из первого ряда не торопился начинать речь. Поклонился председателю, дождался его обязательного кивка, поправил сползшую с плеча накидку.

Сварог тоже напрягся: наступил поворотный момент. Как в каждом сражении, будь оно словесное или вооруженное, есть такой ключевой пункт. Это когда из засады выскакивает резервный полк и решает исход боя: или повергает в бегство превосходящие силы противника, или лишает своих воинов последних надежд.

Ранее Сварог, имея на то свои резоны, не спешил ввязываться в полемику. Резоны были простенькие: понять образ мышления дамургов, понять, как разговаривать с ними, на какую наживу их ловить… А главный резон – вот он, перед нами. Не имеет никакого смысла о чем-то договариваться с холопами, коли знаешь, что все равно придет барин и будет так, как он пожелает.

Короче говоря, раньше звучала увертюра, а сейчас начинается собственно опера.

– Почтенный Совет, я позволю себе начать с выражения благодарности всем выступавшим до меня и всем присутствующим в этом зале. Меня, как простого дамурга и рядового члена Совета, не может не радовать, что Цель жива в наших сердцах, наши помыслы направлены на ее достижение, мы не уподобляемся… э-э… некоторым, вы знаете, о ком я говорю, которые ставят свои частные интересы выше интересов всего Сообщества. У меня есть несколько вопросов к нашему гостю. С разрешения почтенного Совета я их задам, – проговорил новенький. Тихо так проговорил, не напрягаясь, однако его голос разнесся по всему, разом затихшему Куполу. У этого «рядового» члена Совета обнаружился приятный бархатный голос с легкой хрипотцой.

Не дожидаясь, он повернулся в сторону, так сказать, гостевого диванчика – глядя, разумеется, только на Сварога.

– Как прикажете вас называть?

Подумавши: «Ну наконец-то хоть кому-то интересно…» – Сварог поднялся со своего места и ответил:

– Капитан Сварог. – И после заминки король трех королевств добавил еще парочку своих имен: – Граф Гейр, барон Готар, князь Рут.

Пусть знают, что не лавочник забрел к ним в гости…

– И вдобавок шторм-капитан броненосца «Серебряный удар», – улыбнувшись, человек показал свое знакомство с некоторыми фактами биографии графа Гэйра. – Можете называть меня мастер Вало.

Ага, а представляться никто его не неволил. К людям с материка, за которого они принимают Сварога, этикет предписывает относиться как к подопытным животным. Не говорят же ученым мышам перед тем как распластать их на лабораторном столе: «Здравствуйте, меня зовут академик Павлов». Не-ет, хорошие мои, человечек готов к диалогу. Точнее, к скрытому диалогу. Дает понять, что беседа пойдет с двойным дном. Первое дно – для всех, второе – для тех, кто улавливает подтекст…

И мастер Вало продолжал:

– Капитан Сварог, мы имели возможность ознакомиться, главным образом, с побочными и, увы, большей частью негативными эффектами ваших магических экзерсисов. Не скрою, кое-что из того, что вы… сотворили на Океане, нам известно. Некоторые из ваших опытов сумели нас удивить, а некоторые – заинтересовать. Однако не соизволите ли вы поведать мне и почтенному Совету, насколько далеко простираются ваши возможности?

Что ж, Сварог мог поведывать об этом хоть до рассвета. А чего, вот так вот взять да и вывалить на дамургов всю свою историю: и про службу в советской десантуре, и про отца, про Талар, про Империю ларов, Поток и атарские приключения. Пусть офонареют, пусть въедут, что они со своими растительными островами – отнюдь не центр Вселенной и опора мироздания. А то возомнили о себе, понимаешь, бог знает что. (Кстати, они уже и без того заметно удивлены, что мастер Вало соизволил поинтересоваться у какого-то объекта номер такой-то его именем.) А после саги о множественности миров, для полноты эффекта, неплохо пострелять в самого себя из шаура, спрыгнуть с местной башни и не разбиться, выпить отраву и не умереть, с помощью детектора лжи обыграть их в «верю – не верю», забраться в бочку с водой, сидеть там и дышать. Хороший цирк получится, ядрен батон…

И все же Сварог оказался от столь заманчивой идеи.

– Если говорить коротко, то далеко простираются, – смиренно возвестил он. – Все мои возможности неизвестны даже мне. Они раскрываются по мере необходимости. Перечисление же того, чем я владею, займет слишком много времени, а я не смею отнимать его у почтенного Совета.

Подтекст подразумевался следующий: «Я нужен вам, а мне нужны выгоды. Вот и давайте поговорим о выгодах – и о том, возможна ли наша сделка в принципе».

– Мне известно, что вы до сих пор приобретаете необходимые вам вещи в лавках, – улыбнулся мастер Вало, показывая, что уловил тайный смысл. – Это называется у вас торговля, она имеет свои законы, и я понимаю, что вы привыкли переносить законы торговли на иные сферы общения… Хорошо, мастер Сварог. Из сегодняшнего заседания Совета вы уже поняли, что на Граматаре находится некий Ключ. Ключ позволит дамургам достичь Цели. Что это за Цель – вам знать не обязательно, это наше частное дело, касающееся исключительно дамургов. Доступ к Ключу открыт весьма непродолжительное время, и часть этого времени уже прошла. Так что суть задания проста и недвусмысленна: Ключ нужно добыть. Остаются подробности… Какого рода подробности вас интересуют?

На скамьях недоуменно перешептывались. Заседатели в толк взять не могли, зачем вообще нужно разговаривать с объектом, почему он должен принимать участие в решении собственной судьбы?

– Как я понимаю, – осторожно сказал Сварог, стараясь не ляпнуть лишнего – из того, о чем ему удалось узнать у Ксави и о чем, по идее, он знать не должен, – раз Ключ до сих пор там, где его однажды забыли, задание не из простых… И это самое мягкое определение, которое можно к нему подобрать… Известно ли что-нибудь о препятствиях на пути к Ключу?

– Увы, нет, – охотно ответил мастер Вало. – После каждого всплытия все выглядит по-разному. В предпоследний, например, раз тагорту не удалось прорваться через необычное природное явление, названное нами Утренняя Метель. А в следующий раз следующий тагорт на том месте, где погиб его предшественник, не обнаружил ничего опасного, зато кабелотах в пяти к бисте попал в ловушку Масок На Камнях и вернулся ни с чем… Собственно, вернулся не он – а только его телесная оболочка… Хотя Граматар поднимается со дна раз в тысячу лет, но мы бережем память обо всем, что происходит не только на Граматаре и не только в годы всплытий. Однако, уж поверьте, сведения о препятствиях прошлых всплытий вам не помогут, характер и места возникновения смертоносных новообразований не повторяются… «Не врет, – отметил Сварог. – А жаль…»

– Я вас не очень расстроил? – спросил Вало.

– Что вы, что вы… – поклонился Сварог. – Но гораздо больше, мастер Вало, меня пугает другое обстоятельство. Магия, которой я владею, штука донельзя чувствительная… Если быть точным, она предельно болезненно реагирует на внутренние воздействия, к внешним будучи вполне стойкой. Это, знаете, как механизм в прочном корпусе… типа часов. Бей, колоти по этому корпусу, – часы идут как ни в чем не бывало. Но если что-то затронуть внутри, то произойдет сбой. И меня это весьма беспокоит…

На нормальном языке сие звучало так: «Я знаю про ваши игры с кровью, про то, как вы превращаете тагортов то ли в просто марионеток, то ли в зомби. Отсюда – главное и непременное условие возможной сделки: никаких забав с моей кровушкой и им подобных штучек». Вало должен понять, если такой умный. Ну а если не такой, то тогда тут вообще не с кем дело иметь…

Мастер Вало описал полукруг, заложив руки за спину и тем самым взяв паузу для непродолжительного размышления. Круто развернулся и сказал:

– О тагортах вы, разумеется, наслышаны, мастер Сварог. Да, мы набираем их из людей. Да, они выполняют наши поручения на земле. Обычно у тагортов мы не спрашиваем согласия… Что ж, быть может, в том и состоит наш главный просчет – в том, что люди работают… под давлением и под контролем. Другое дело, когда они работают за свою мечту.

В зале зашумели. Чувствовалось, что мастер Вало нещадно и беспрецедентно ломает законы. Но дамурги его не перебивали, смельчаков не находилось. Держит, ох держит мастер Вало это сборище в ежовых рукавичках…

– Вы способны исполнить мечту, даже не зная, в чем она состоит? – спросил Сварог. Вало развел руки в стороны.

– Обычно люди мечтают об одном и том же. И в случае успеха вашей миссии вы можете просить о многом. Понятно, жезл правителя Океана я в виду не имею, – но если вы попросите произвести вас в дамурги, предоставить вам собственное жилище и даже место в Совете… то, пожалуй, я могу вам это обещать… Какая же ваша мечта, мастер Сварог, не поделитесь?

– А если я хочу абсолютной власти на материке? – громко вопросил Сварог. Рошаль рядом с ним едва слышно хмыкнул. – Хочу, чтобы новая история Граматара началась с короля Сварога Первого, которому бы повиновались все народы новой земли? По силам вам такое?

Шум на скамьях возрастал. Но ведь надо же было запросить что-то этакое. Чтоб не смельчить и не переборщить… И правды не сказать.

– Это нам по силам, – с жесткой серьезностью сказал мастер Вало, поднимая руку и тем самым успокаивая зал. – Мы можем обеспечить вам механизм влияния на тех правителей, что подчинят себе переселившиеся народы. А подчинив, в свою очередь, правителей, вы уж сами дальше решите – взбираться вам на большой трон под овации толпы или править, оставаясь в тени. Последнее не так уж худо, смею вас уверить… Впрочем, потом выберите сами, что лучше… Итак, ваши слова следует понимать как согласие взяться за задание?

– Мне поверить вам на слово? – Сварог изобразил вполне естественный скепсис.

– А вы хотите письменного договора? Уверяю, его сила менее действенна, чем мое слово, данное в присутствии Совета.

– Хорошо, тогда меня устроит ваше слово дворянина.

– У нас нет дворян, мастер Сварог, у нас все равны, – с оттенком укоризны, но при этом иронически кривя кончики губ, поправил мастер Вало.

– Ах да, я все время забываю… Тогда – слово дамурга и слово члена Совета.

– Я даю вам это слово. – Вало отвернулся от Сварога, обвел взглядом притихший зал. – Почтенный Совет! Перед вами человек, который может приблизить нас к Цели. Во имя Цели мы готовы на многое, мы готовы отступить от догм и условностей, мы согласны нарушить давний устав нашей жизни. Потому что Цель… (Сварог подумал, что Вало скажет: «оправдывает средства») …превыше всего. Теперь подумайте о варгах. Почему никто из вас сегодня не вспомнил о них? Неужели нас перестали волновать их назойливые потуги внести раскол в Совет, во все сообщество Островов? Учтите, они тоже знают о Ключе, и то, что их путеводной звездой не является Цель, еще не значит, будто они отказались от коварных планов везде и всегда вставать нам поперек дороги…

– Варги слишком глупы и неорганизованны, чтобы причинить нам серьезный вред, так что толку говорить о них? Мы ж не вспоминаем, собираясь в Океан, о волнах или акулах. Каждый из нас в юности был уверен, что способен изменить мир к лучшему, что старики заблуждаются. С годами это пройдет.

Сварог узнал голос оратора, который утверждал, будто сказочки про Ключ распускаются последователями какой-то «черной величины».

– С годами! А разве кто-то может поручиться, что варги уже не заполучили некое средство, открывающее им доступ к Ключу? – Вало удостоил оппонента лишь легкого поворота головы в его сторону.

«Еще и варги какие-то, – с тоской констатировал Сварог. – Расплодилось вас…»

– Кто-нибудь из нас может поручиться, что они не доберутся до Ключа раньше? А Ключ-то один. Значит, и обладатель может быть только один. И этим обладателем должны стать мы… Я обращаюсь к почтенному Совету и к председателю с просьбой выразить вашу волю. Согласен ли Совет с моим предложением оставить объект номер триста сорок шесть в живых и привлечь его к миссии извлечения Ключа на обговоренных с ним условиях?

Председатель, на которого выжидающе смотрел Вало, не без труда, с явной неохотой поднял себя с диванчика и дребезжащим старческим тенорком слово в слово повторил последнюю фразу мастера Вало. Потом с облегчением плюхнулся обратно.

После чего состоялось голосование с местным уклоном. Оказалось, что дамурги выражают согласие, снимая и укладывая на колени свои накидки цвета старого золота. Несогласие – оставляя накидки на плечах. Голосовали только за или против, хитрой и трусливой позиции «воздержался» не предусматривалось. Надо ли говорить, что Совет единодушно, как на пленумах компартии, проголосовал за предложение мастера Вало?

– Теперь нам предстоит избрать дамурга, члена Совета, кто взял бы на себя ответственность за подготовку и исход миссии, – словно бы загодя зная о результатах голосования, сказал Вало. – Если Совет доверит эту работу мне, почту за честь. Но, может быть, кто-то другой, более достойный, сойдет вниз и назовет себя?

Наиглавнейшее слово – ответственность. Вало даже выговорил его вкусно, с удовольствием, понимая, как оно пугает владельцев золотых накидок.

Более достойных не нашлось. Да и не сказать, – чтобы их особенно искали. Процедура голосования повторилась с прежним результатом.

– Польщен и тронут, – сказал Вало, сходя с «арены» и жестом приглашая Сварога сотоварищи следовать за ним. – С позволения почтенного Совета, я не стану откладывать дело, которое так важно для всех дамургов. Счет идет уже даже не на недели – на дни… Прошу разрешения откланяться.

«Лихо, как говаривали в иных местах, „развел” их Вало. Вот что значит удобренная почва, засевай ее чем хошь», – думал Сварог, двигаясь за Вало к выходу из Купола.