И Ольшанский растянул губы в самой что ни есть дружеской улыбке. От которой за сто верст веяло неприязнью и… опасностью. А чертов детектор молчит!
      Беркли? Что еще за Беркли? За кого его принимают на этот раз?
      Сварог почел за лучшее промолчать.
      – И неужели вы думали, - продолжал Ольшанский, улыбку с лица не убирая, - что я, собственно, и спонсировавший экспедицию Беркли в Центральную Африку, не распознаю подмены? Профессор вернулся вчера, но мне не звонит, не связывается со мной… Я посылаю людей в наш аэропорт, просматриваю видеозаписи всех прибывающих… И кого же я вижу? Совершенно незнакомого типа, который под именем профессора проходит регистрацию! А куда вы своих дружков задевали? Ну, этого Крокодила Данди и негрилу?
      – Значит, это ты организовал бойню на Олеговой… - сквозь зубы проговорила Лана с переднего сиденья.
      – Позже об этом, - жестко отрезал Ольшанский, на подругу даже не глядя, а глядя по-прежнему в глаза Сварогу - И вот какая петрушка получается, профес сор.Вы не Беркли, коего я прекрасно знаю в лицо. И наверняка никакой не профессор. Из Москвы вы прямым авиарейсом двинулись не куда-нибудь, а именно в Шантарск. Потом засветились на закрытом - повторяю: закрытом, только для своих\i0 -празднике. А теперь объявились аккурат возле дома, где проживал мой безвременно почивший друг по фамилии Пак… И как, уважаемый, вы мне все это объясните?
      Они сидели рядышком, оружия в руках льва не было, охраны не было - ежели не считать водилу, который еще не известно, боец ли, - так что при желании Сварог запросто в минуту мог отправить льва в Страну Вечной охоты. Но…
      Этот Беркли - он тот, другой,вдруг понял Сварог. Значит, онуже в Шантарске. На самолете прилетел, да еще под чужой фамилией, да еще и с дружками… Так кто из нас демон: тот, кто прикрывается чужими именами, или тот, кто выступает под собственным именем?… И еще Сварог понял: времени у него мало. Потом будем думать, кто он на самом деле: бес или настоящий граф Гэйр - времени осталось в обрез.
      – Значит, это все-таки ты, сука, - гремучей змеей прошипела Лана, со змеиной грацией поворачиваясь с переднего сиденья. - Все-таки ты. Ты организовал расстрел на Олеговой пустоши. Сволочь. И меня хотел убить!
      – Заткнись, истеричка! - вдруг заорал олигарх, мигом переключаясь со Сварога на подружку. - Я же сказал: потом!
      Эге, да у полюбовничков страсти кипят почище мексиканских…
      – Если б я хотел тебя прикончить вместе со всеми, я бы тебе приглашение прислал, идиотка! А я не прислал, если ты помнишь? Интересно, почему? Но нет, ты же вообще думать не обучена! И решила сама пробраться на презентацию, без моего разрешения! Баба Ольшанского, кто ж ее не пропустит! Не так, что ли? Не так, да?!. Так что себя вини, дура чертова!
      Лана открыла было рот, чтобы ответить достойно, но, видно, не нашлась - явно олигарх был прав на сто кругов - и перевела ищущий поддержки взгляд на Сварога. А что Сварог мог сказать? Покамест он помалкивал в тряпочку и в семейных разборках участия не принимал. Зато отметил про себя, что Ольшанский вовсе не открещивается от обвинения в расстреле.
      Ну и нравы у вас тут, ребятки…
      – И не смотри ты на него жалобно! - уже на излете вспышки злости выкрикнул Ольшанский. - Делать ему больше нечего, как…
      Он осекся, помолчал секунду… и вдруг понимающе протянул - еще больше успокоившийся и даже более-менее искренне ухмыляющийся:
      – А-а… вот оно что! Как говорилось в каком-то фильме аккурат по этому же поводу: теперь мы с вами вроде как родственники, месье… Ну, пусть так, ревновать уж точно не стану. Все это где-то даже символично.
      В его голосе уже не было угрозы. И лжи тоже не было, насколько Сварог мог верить собственному индикатору вранья. Словно Ольшанский что-то решил для себя и теперь круто сменил тактику.
      Сварог же оставался в полном недоумении. Все происходящее напоминало ему плохонький любительский спектакль - где все вроде правильно и логично, но веры доморощенным актерам нет ни на грош.
      – И в дом ко мне ты никого не посылал, да? - нашла новый аргумент Лана, быстренько возвращаясь к гремучести.
      Ольшанский бросил мимолетный взгляд в окно, где за тонированным стеклом терпеливо маячил блондинистый Ключник, и твердо сказал:
      – Нет. Я никого к тебе в дом не посылал. Оправдываться я не собираюсь. Если хочешь… если вы оба хотите знать правду…
      Он нажал какую-то кнопку на ручке двери (стекло со стороны Сварога чуть опустилось. Сварог, опять же машинально, напрягся) и сказал, в сторону окна даже не глядя:
      – Ключник, загляни-ка.
      Тут же с чмокающим звуком распахнулась дверца. Сварог, поразмыслив, немного подвинулся - и означенный Ключник послушно занял место рядом с ним. Ключник, буквально пышущий угрозой. Но пока не опасный. Как заряженный револьвер со взведенным курком, но - лежащий на столе вне пределов досягаемости.
      – Расскажи-ка нам, - спокойно приказал ему Ольшанский, - что совсем недавно произошло в доме Светланы Артемьевой. Правду рассказывай.
      Блондин едва заметно нахмурился и спросил:
      – Ас какого момента…
      Он на миг запнулся, а Ольшанский этот миг прошляпил, и Сварог не замедлил этим воспользоваться:
      – А с того, голубь ты мой, - ласково сказал он Ключнику, по-прежнему держа общую картинкупод контролем, - с того самого момента, когда на горизонте нарисовался вертолет и принялся в две струи поливать людей лекарством от жизни…
      Ё!… Попал! Вот кто организовал нападение на праздник в Ледяном дворце. Ключник, кто же еще. И известно, по чьему приказу. И нет ни малейшего сомнения: дай Ключнику волю, и Сварог - моргнуть не успеете - уже превратится в доброкачественный и гарантированный труп.
      – Спокойно, - жестко сказал Ключнику Ольшанский. - Выкладывай и не мельтеши. И не с вертолета начинай, а с гаишников.
      Ключник помолчал малость и заговорил отрывисто скучным голосом, глядя в никуда:
      – Наблюдатель на трассе передал на контрольный пост, что кордон ГБДД уничтожен неизвестными… точнее, неизвестным - всех бойцов из группы заграждения положил один человек, мужчина, которого якобы пули не берут. Причем, положил посредством двуручного меча. К сожалению, эту информацию принял не я, а мой… мой помощник, Константин Заславин. У него был приказ не допустить прорываиз Олеговой пустоши на этом участке… А Светлана Витальевна и неизвестный прорвались. Заславин запаниковал, вычислил хозяина… то есть хозяйку «Гелендвагена» и послал ударную группу к ней домой. В коттедж в «Золотой пади». Меня в известность не поставил. Когда я узнал о нападении на коттедж, было… в общем, было уже поздно. Но это целиком моя вина. Никто не собирался стиратьСветлану Витальевну…
      По крайней мере у меня, а значит, и у моих людей, такого приказа не было. Он не врал.
      – А что стало с мистером Заславиным? - спросил Сварог. Не то чтобы он в самом деле хотел знать. Спросил, просто чтобы не молчать, чтобы участвовать в беседе.
      Значит, был, был наблюдатель там, на трассе…
      – Заславин наказан, - кратко, но веско ответил Ключник. - Я дал ему шанс подняться, но Заславин им не воспользовался. Я допустил ошибку.
      А Сварог явственно представил себе Красивые Сапоги, нюхавшего кокаин в кладовке Ледяного дома, а теперь лежащего где-нибудь в трех аршинах под землей… И ни малейшей жалости по этому поводу не испытал.
      – Ну, разобрались? - нетерпеливо спросил Ольшанский. - Коля, трогай помаленьку. Не хватает только, чтобы нами занялась Дашка и чтобы мы продолжили наши выяснения в ментовском «обезьяннике».
      – Вы эту рыжую имеете в виду? - Сварог небрежно мотнул головой в сторону подъезда дома. Джип мягко и мощно взял с места, покатил по улице. Второй тонированный «бомбовоз», брат-близнец первого, черной тенью двинулся следом.
      Ольшанский и не скрывал своего облегчения от того, что отъехали от опасного места.
      – Ее, ее имею в виду… - сказал он, расстегивая пуговицу рубашки. - К сожалению… а может, и к счастью, только в виду. Доводилось сталкиваться. Если вцепится, хрен отдерешь… Знаете, есть риск оправданный, а есть риск до невозможности глупый. А крутиться в поле досягаемости рыжей Дашеньки - это и есть верх ничем не оправданной глупости.
      Ольшанский повернул голову, взглянул Сварогу в глаза.
      – Мне нравится, как вы держитесь. Думаю, мы сработаемся.
      – Зачем мне с вами срабатываться?
      – А у вас другого выхода нет, - олигарх обезоруживающе растянул губы в улыбке. - Вы этого еще не поняли?
      – Признаться, нет, - нагло ответил Сварог. - Я вообще медленно соображаю.
      Ключник сидел рядом молча и неподвижно, положив руки на колени. Манекен, а не человек. Но манекен опасный, как Терминатор.
      – Вы не боитесь, - серьезно отметил Ольшанский. - Это плюс. Хотя любой, я подчеркиваю - любойна вашем месте… - он помолчал. - Знаете, поначалу я действительно всерьез намеревался выудить из вас всю информацию, а потом примитивно утопить в Шантаре. Но… передумал. Потому что все это неспроста. Не верю я в такие совпадения. И ваше появление под именем Беркли, и звонок Пака, и его смерть…
      Последние фразы он явно адресовал самому себе. Странный тип. И слишком много тараканов в голове…
      – Что случилось с Паком? - спросил Сварог.
      – Вы с ним знакомы?
      – В Интернете нашел, - ответил Сварог честно. А что врать-то… - Сегодня ночью.
      – Его убили, - буднично сказал Ольшанский. - Инсценировали самоубийство. И я даже подозреваю кто… Пак позвонил мне неделю назад, весь на нервах, сказал, что ошибся в расчетах и все произойдет не двадцать девятого сентября, а буквально завтра. Умолял взять его с собой. Я разобрался с тусовкой, подорвался, приехал - а он уже превратился в блин на асфальте…
      Привратник яростно ударил ладонью о спинку водительского сиденья.
      – Твари узкоглазые! Мало им китайщины, еще и к нам лезут… Наших людей убивают!
      Сказать, что Сварог ничего не понимал, - значит, ничего не сказать.
      Машины обогнули небольшой сквер с фонтаном, возле которого по утреннему времени резвились только дети и алкоголики, выехали на довольно оживленную улицу, влились в поток. Водитель Ольшанского вел «бомбовоз» не нагло - напротив: соблюдая, пропуская и даже перед пешеходными «зебрами» притормаживая. А Сварог почему-то был уверен, что это отнюдь не свойственный ему стиль вождения; во всяком случае, даже во времена Сварога (а точнее, во времена его пребывания на Земле) люди высокопоставленные и высокооплачиваемые позволяли себе ездить так, как им надо, а не так, как предписывают ПДЦ. И сейчас Сварог отчего-то был уверен, что времена ничуть не изменились. Так что, скорее всего, водила получил указания от «погибшего» для всех Ольшанского ехать аккуратно.А вот зачем - вопрос…
      – Куда ты направляешься? - спросила Лана.
      – Ты веришь, что я тебя не подставлял? - спросил Ольшанский.
      – Да пошел ты…
      – А вы? - Ольшанский повернулся к Сварогу.
      – Я бы, конечно, ответил словами уважаемой госпожи Артемьевой, - осторожно сказал Сварог, - и тоже поинтересовался бы, куда мы, собственно, едем… Но не буду. Покане буду.
      – Расстрел праздника организовал я, - помолчав, негромко сказал Ольшанский. - Равно как и инсценировку собственной гибели. Узкоглазые обошли меня, получили Аркаим, и мне нужно было выиграть время, иного варианта я не видел. Такие дела… Но я не собирался убивать Лану, потому как незачем. Я вообще не знал, что она явится на презентацию. И про вас ничего тогда не знал…
      «А ведь не врет», - отметил Сварог
      – И не твои люди залезли в мой дом и пытались убить нас, да?! - спросила Лана.
      – Ты слышала, что сказал Ключник? Думаешь, он тоже врет? Люди, может, были и мои, но такого распоряжения я не давал. Впрочем, думай, как хочешь, оправдываться я не собираюсь… А еще мне кажется, что наш разговор свернул куда-то не в ту сторону. Сперва надо бы кое-что прояснить, а уж потом разборки устраивать…
      – А вы, уважаемый гражданин Ольшанский, только рыжей Дашеньки боитесь и ничего более? - слегка надавил Сварог на олигарха. Что называется, в исследовательских целях. - Меня, например, нисколько не боитесь? Сами же признали, что застрелить меня, мягко говоря, трудновато.
      Сидящий рядышком Ключник при этих Свароговых словах напрягся - это было заметно даже по его профилю. Ага, вот почему Ольшанский посадил его рядом: чтобы пресек в случае чего. Да и в самом деле было, ох было с чего напрягаться хозяйскому цепному псу.
      – Нет, нисколько не боюсь, - твердо сказал Ольшанский. - И могу объяснить почему. Коля, ну-ка прижмись к обочине!
      Водитель молчаливо выполнил приказ: свернул к тротуару, остановил машину. Так получилось, что они припарковались возле драмтеатра, аккурат напротив афиши, где анонсировалась пьеса некого Айгера Шьюбаша «Последний день Помпеи».
      А что, очень даже символично…
      – Ключник, дай мне купюру, - приказал Ольшанский.
      – Какую, Сергей Александрович? - обернулся Ключник. Сварог отметил, что нелюбимое прозвище из уст начальника означенный Ключник сносит вполне.
      – Любую, - нетерпеливо бросил олигарх.
      Ключник запустил руку в карман, покопался там, выудил зеленоватого цвета бумажный прямоугольник, передал его шефу. Десятка, краем глаза разглядел Сварог. Конечно, он еще не стал экспертом по части того, что и почем в нынешнее, прямо скажем - странноевремя, но приблизительное представление о ценах уже составил, уже представлял, что червонец ныне купюра значимости невеликой. Значит, или Ключнику так уже повезло наугад вытянуть десятку, или Ключник скуповат по жизни. Ежели второе - хорошо. К скупому завсегда проще ключик подобрать. Это так, заметка на будущее, на всякий, как говорится, случай непредвиденных раскладов. Ключик для Ключника, каламбур, однако…
      – Вот так, - Ольшанский недрогнувшими пальцами порвал купюру пополам. Половину протянул Сварогу Сварог ее взял.
      – Вот почему мы друг другу нужны. У вас одна половина Знания. У меня другая. По отдельности эти бумажки ничего не стоят. Так же по отдельности ничего не стоят наши части Знания… (Сварог не сомневался, что слово «Знание» Ольшанский именно так и произносит - с заглавной буквы, вкладывая в него некий особыйсмысл). Если мы не соединим наши половины, то и останемся с бесполезными бумажками на руках.
      Сварог на всякий случай глубокомысленно промолчал. А потом спросил:
      – Почему вы решили, что вторая половина… Знания у меня?
      Ольшанский полез в нагрудный карман рубашки, достал сигареты. Признался:
      – Ведь бросил. Год не курил. Сегодня разговелся. Но сегодня можно.
      – А что, сегодня постный день? - с легкой подначкой спросил Сварог.
      – Вот что определенно точно - день сегодня особенный.
      Ключник перегнулся через Сварога, поднес зажигалку к сигарете шефа, дал прикурить. Выпустив ароматную струю, Ольшанский сказал с усмешкой:
      – Надо сказать, для английско-подданного вы прекрасно владеете великим и могучим. Наверное, скажете, что выучили на курсах? Под гипнозом?
      Сварог равнодушно пожал плечами.
      – Увы. Я никакой не Беркли. И в аэропорту я не был. Вы принимаете меня за кого-то другого.
      Ольшанский внимательно посмотрел на него - наверное, именно так он смотрит на какого-нибудь заместителя, который явился с докладом, что, мол, котировки акций по совершенно неизвестной причине упали на десять пунктов. Шумно выдохнул и потер лицо ладонями. Сказал:
      – Ладно. Давайте, черт возьми, с самого начала. С представления, с имен. С того, с чего начинают нормальные люди, к коим мы, понятно, не относимся, иначе не сидели бы здесь, а шли бы сейчас там, - Ольшанский махнул рукой с сигаретой в сторону улицы, роняя пепел на пол и себе на джинсы. - Шли бы, размахивая полиэтиленовыми пакетами с пивом, чтобы выжрать его перед телеящиком под болтовню дуры-жены о сериалах… Впрочем, вернемся к именам. Мое вы знаете. Теперь позвольте узнать ваше? Коли уж вы настаиваете, что никакой вы не мистер Беркли…
      – А когда это я называл себя мистером Беркли? - ответил Сварог вопросом на вопрос.
      – Не мне, не мне! Но на таможне вы предъявляли паспорт на имя Чарльза Беркли. Прибыли вы из Конго. Ну не напрямую, конечно, а через Москву, что, впрочем, неважно…
      Ого! Значит, второй Сварог оказался в Конго? Так его, болезного, не фиг демонам по цивилизованным местам разгуливать…
      Хотя… Кто из них настоящий бес - это, знаете ли, еще ба-алыпой вопрос…
      Ольшанский между тем выдвинул вмонтированную между передними креслами пепельницу и размочалил о ее дно окурок. «Ага, нервничает, - отметил Сварог. - Очень хорошо. Так, глядишь, и проговорится о чем не хотел».
      – Вашу мать! - воскликнул Ольшанский. - Я не поленился, сделал запрос… есть кое-какие завязки кое-где. Я сравнил номер паспорта моего хорошего знакомого профессора Беркли, эсквайра, и вашего! Совпадение один в один! Что на это скажете?
      «Интересно, - вяло подумал Сварог, - а что сделал с настоящим профессором тот, второй…»
      – Скажу то, что уже говорил: мало того, что я не знаю никакого Беркли, мало того, что не прилетал не из какого Конго… я вообще не был в аэропорту ни вчера, ни сегодня, ни неделю назад.
      – Ваш двойник?
      – Возможно.
      – Шутите?
      – В моем положении шутки противопоказаны, - очень серьезно сказал Сварог. И добавил: - Особенно в свете грядущего События…
      Опа! Это задело, зацепило и заставило олигарха задуматься.
      – Так кто же тогда вы такой? - спросил Ольшанский негромко. - И как вы попали на праздник?
      – А вам, собственно говоря, какое дело? Я имею в виду - конкретно до меня какое дело? Что вам от меня нужно?
      – Правильно, так его, - зло бросила Лана с переднего сиденья. - А то возомнил себя хозяином мира, понимаешь, перед которым все должны трепетать и отчитываться.
      – Знаете, в чем ваша ошибка, господин Ольшанский… Или это вы его двойник? А то и родной брат самого Ольшанского?
      – Бросьте ерничать, мистер Беркли, -поморщился олигарх. - Вы ничуть не сомневаетесь, что я - именно Ольшанский и именно Сергей Александрович. А вот кто вы… Как минимум вы серьезный про… Нет, не противник, это я неправильно выразился. Вы серьезный человек. И я все больше и больше убеждаюсь, что мы с вами сработаемся, хочется вам того или нет. Ну так в чем моя ошибка?
      – Вы почему-то вообразили, что я испужаюсь вас и ваших ореликов, - Сварог кивнул в сторону Ключника. - Видимо, выработавшаяся за последние годы привычка, что все принимают перед вами позу покорности, не так ли? А я могу просто выйти. И увести за собой Лану И вы, уважаемый… покойничек,ничего не сможете мне сделать. Во-первых, не захотите, элементарно испугаетесь. И чтобы вы там ни говорили, пусть вы приказа не давали, но вы в курсе того, что произошло в «Золотой пади»…
      Ольшанский едва слышно хмыкнул:
      – Приятно иметь дело с умным человеком… Однако вы же не выскочили на ходу, не выскакиваете сейчас. Значит, вам по меньше мере любопытно: а что я такого знаю, чего не знаете вы?
      Сварог кивнул.
      – Что правда, то правда. Любопытен я, знаете ли, от природы. Но и скрытен - все от той же природы. И как вы посоветуете преодолеть это противоречие?
      – Кажется, я знаю способ, - улыбнулся Ольшанский. - Называется он «откровенность за откровенность». Слово вы, слово я. Поскольку я позвал вас в гости, а не наоборот, то и начинать мне. Согласны на такой обмен? Ну а дальше уж как получится…
      – Попробовать можно, - сказал Сварог, только и ждущий информации.
      – Тогда спрашивайте. Что вас интересует в первую очередь?
      Сварог поразмыслил и спросил:
      – Вы сказали - «к обоюдной выгоде». Упомянули про часть Знания. Нуте-с, так какой выгоды вы ждете от меня, какую часть Знания вы намерены от меня получить?
      – Не о том спрашиваешь! - буркнула Лана. - Спроси его, как он убивал всех, включая тебя и меня!
      – Еще успею, - пообещал Сварог.
      – Ваше право, с чего начинать, - пожал плечами Ольшанский. - Чего я жду от вас? Многого, признаться. Я жду от вас рассказа о том, что случилось с экспедицией профессора Беркли, что ему удалось узнать. И какое вы имеете к этому отношение. А уж имеете непременно. У вас паспорт на имя Беркли, вы прибыли не куда-нибудь, а в Шантарск, оказались не где-нибудь, а на празднике. Ну а на следующий день я встречаю вас у дома Серафима Пака - аккурат в то время, когда бедняга размазался по асфальту. Таких совпадений не бывает даже в бразильских сериалах.
      – Вы не ответили на мой вопрос, господин Ольшанский, - слегка улыбнулся Сварог. Кажется, он поймал нужный тон разговора. - Я спрашивал о другом. Я спрашивал, часть какогоЗнания вы от меня хотите получить? А вы хитро увильнули от ответа. Так, знаете, у нас разговора не выйдет.
      – Хорошо, хорошо, - примирительно сказал Ольшанский. - Я просто не успел договорить, а вы уже в бутылку… Меня интересует часть Знания об Аркаиме.О пирамидах. Об Истинной Пирамиде. О Предтечах. В общем, все, что удалось узнать профессору Беркли. Вот что меня интересует. А вас, - Ольшанский ткнул Сварога пальцем в грудь, - не могло в этот город привести ничто другое, кроме как желание добыть недостающую часть Знания. Ага, вижу при слове «Аркаим» у вас загорелись глаза. Однако…
      Совсем рядом вдруг заиграла, сначала тихо, но становясь все громче, электронная музыка. Ольшанский, изогнувшись и пробормотав: «Извините», - запустил руку в карман джинсов, вытащил плоскую коробку, раскрыл, как раскрывают пудреницы и табакерки, приложил к уху. Это что же такое, телефон?
      – Да. Где? Сколько? - голос Ольшанского изменился. Сейчас он говорил презрительно-повелительным голосом начальника, беседующего с подчиненным. - А ты? Ясно. Действуй по плану. Понял меня? Хорошо.
      Ольшанский захлопнул крышку телефона. Нервно постучал коробкой по колену. Повернул голову, посмотрел на Сварога.
      – Из города надо выбираться. Срочно. Оченьсрочно. Можем попасть в кольцо, прорваться сквозь которое скоро будет весьма затруднительно. Шевчук, сука… Можем продолжить наш разговор за городом.
      – За городом, конечно, удобнее, - сказал Сварог. - Особливо ежели кто лелеет задумки нехорошие…
      – Да бросьте вы, в самом деле! - скривился Ольшанский. - Чем мне поклясться, что и в мыслях нет от вас избавиться? А вовсе даже наоборот…
      – Спелся с ним, да?! - зашипела Лана, поворачиваясь к Сварогу с переднего сиденья. - Сволочь ты. Он же нас чуть не укокошил!
      Сварог колебался недолго.
      – Ты можешь уходить, - сказал он ровно. И посмотрел на Ольшанского: - Она может уйти?
      – Да ради бога, кто ж ее держит! - ухмыльнулся олигарх. - И вы, кстати, тоже можете валить. Хотя, повторюсь, это будет ошибкой. Поодиночке ни вы, ни я ничего не добьемся.
      Детектор зафиксировал ложь. Что бы это значило?…
      – С вами или без вас я покидаю Шантарск, - сказал Ольшанский. - Видите ли, я направляюсь в Аркаим. Прямо сейчас. Потому что время поджимает. Хотите - можете выйти. Хотите - можете ехать со мной. Я не неволю… Послушайте, вы, Беркли-неберкли. Вы что-то хотели узнать у Серафима Пака? Для того к нему и приехали? Так вот: скорее всего я знаю это «что-то». И нам есть чем обменяться. Ну, решайте скорее, времени нет…

Глава третья