Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном

ModernLib.Net / Бушков Александр Александрович / Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном - Чтение (стр. 5)
Автор: Бушков Александр Александрович
Жанр:

 

 


      В конце концов раздались выстрелы – начали гибнуть заложники.
      В ночь на 26 октября Верховный главнокомандующий отдал приказ…
      Как водится, что-то нехило грохнуло, и спецназ пошел на штурм. В зал пустили газ без цвета и запаха, и бойцы с трех сторон ворвались в здание. Террористов валилииз бесшумного оружия. Пуля из спецпистолета «Гроза» представляет собой цилиндрик длиной с мизинец, с одного конца снабженный металлическим пояском. Действие – основательное…
      Все было кончено максимум за двадцать минут. В креслах скорчились сюрреалистические фигуры в джедайских балахонах… Никто из боевиков не успел ни рвануть гранату, ни привести в действие свой пояс. Убитых у спецназа не было, хотя несколько раненых имелось.
      К величайшему сожалению, часть заложников погибла, не вынеся действия газа. Еще большего сожаления достойно то, что эта трагедия вновь стала для «клинической оппозиции» поводом для очередного кликушества…
      «Смертельно опасная показуха», «Фантастическая случайность», «Хорошо отрежиссированный спектакль, а взрывчатки как таковой в зале не было». Договорились даже до того, что победил не Путин, а убитый Бараев, «в остекленевших глазах которого была усмешка и торжество победителя»…
      Другой журнальчик в число «жертв» включил и террористов, поскольку-де «каждая человеческая жизнь бесценна»…
 
      Некий «военный обозреватель» поведал миру, что в Москву убитые террористы «пришли с чисто политической целью – добиваться прекращения войны». Во всем мире подобные методы достижения «политических целей» именуются совершенно иначе…
      Явлинский, конечно, – клоун высшей марки, но он правильно говорил, что власти пришлось выбирать меж страшными самым страшным. В подобных случаях бессильна обычная человеческая логика и обычный гуманизм, игра идет по другимправилам, словно в некоем антимире. И действия властей (не только российских в данном случае, но и аналогичные решения за рубежом) можно сравнивать только с поведением капитана корабля, который имеет полномочия в случае катастрофы пускать в ход любые средства, чтобы прекратить панику.
      Возле спасательных шлюпок – срыв, кто-то нарушил очередь, вот-вот начнется переполох… Выстрел из капитанского браунинга – и виновник падает за борт с пулей в башке, а остальные моментально приходят в чувство. Можно с пеной у рта на­зывать капитана «зверем» и «убийцей», но он в данном случае глубоко прав, поскольку думает не о «бесценной жизни» индивида, которого свалил метким выстрелом, а о жизнях остальныхпассажиров, гораздо более многочисленных.
      Это страшная логика – но именно ею, увы, приходится руководствоваться тем, кто отдает в таких случаях приказы на штурм, чтобы ценой малой крови остановить большую.
      Первыми это признали люди безусловно компетентные – западные специалисты по борьбе с терроризмом. Запад переговоры с подобной сволочью если и ведет, то исключительно до того мо­мента, когда спецназ накопит достаточно информации для штурма. Там требования террористов не удовлетворяются – ни-где и никогда. Поскольку один-единственный камешек рождает лавину, – и ободренные примером «коллег» подонки устроят такую цепь терактов, что мало никому не покажется…
      Из недавнего прошлого. В одной из республик, на которые распался СССР, группа уголовников в тюрьме взяла в заложники троих контролеров и, как водится, потребовала «уазик» до аэропорта, самолет под парами… «Уазик» им предоставили. По дороге к аэропорту он оказался в ложбинке меж двух холмов, на которых залег батальон спецназа…
      От машины, когда стих огонь, остался лишь железный лист, ни на что решительно не похожий. Троих контролеров хоронили торжественно. Соответствующий министр положил на гробы выс­шие ордена республики, пообещал всю оставшуюся жизнь заботиться о семьях погибших, а потом сказал, что, как это ни горько, иначе просто нельзя было поступить: и впредь не будет никаких переговоров, сколько бы заложников ни удалось захватить. Не будет переговоров. Изначально.
      Прошло уже немало лет, но в той республике больше ни единого захвата заложников так и не случилось: все знают, что это бессмысленно… Тремя жизнями, таким образом, было спасено гораздо больше…
      Не случайно в ходе последующего опроса выяснилось, что действия президента и спецназа одобрили восемьдесят пять процентов населения России. Согласились, что у Путина другого выхода не было, а спецназ действовал профессионально и грамотно.
      За, рубежом, разумеется, отдельные «общечеловеки» гнули свое: «страдающих чеченцев» по-прежнему именовали «борцами сопротивления» и с мировым терроризмом их связи в бинокль не усматривали. Однако действия российского спецназа получили полное и безоговорочное одобрение в Израиле, где с терроризмом знакомы не понаслышке и переговоров с означенной публикой никогда не ведут, зато уничтожают боевиков по всему свету без колебаний и сожалений.
      Немецкие газеты продемонстрировали полное понимание проблемы: «Экстремисты сделали ставку на террор и тем самым предоставили аргументы в пользу продолжения войны на Кавказе», «Если где-то в мире и оставались симпатии к освободительной войне чеченцев, то террористы их уничтожили», «Мировая общественность рассматривает теперь чеченских боевиков как часть пресловутой „оси зла“».
      Явный перелом наметился и в США, где до того времени что-то еще порой ворковали умилительное о «борцах за свободу». Джордж Буш поддержал все меры, предпринятые Кремлем, а вину за гибель части заложников возложил на террористов. Администрация США приняла решение дистанцироваться от «президента» Масхадова – что было нешуточным шагом вперед и означало решительные перемены в американском мировоззрении…
      Из обращения к нации Владимира Путина:
      «Дорогие соотечественники! В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооруженных подонков. Мы надеялись на освобождение попавших в беду, но каждый из нас понимал, что надо быть готовыми к самому худшему. Сегодня утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное – спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я прежде всего хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб. Мы не смогли спасти всех.
      Простите нас.
      Мы признательны и нашим друзьям во всем мире за моральную и практическую поддержку в борьбе с общим врагом. Этот враг силен и опасен, бесчеловечен и жесток. Это международный терроризм. Пока он не побежден, нигде в мире люди не могут чувствовать себя в безопасности. Но он должен быть побежден. И будет побежден».
      Ну а то, что неминуемо произошло бы в случае, если, согласно «общечеловекам», требования террористов (то есть полный вывод из Чечни федеральных войск) были бы удовлетворены, прекрасно и подробно проанализировал достаточно независимый и достаточно крупный журналист В. Третьяков, чьими материалами я не мудрствуя лукаво и воспользуюсь.
      Итак, после полного вывода войск:
      – к власти в Чечне приходят люди, организовавшие данный теракт, то есть террористы, работорговцы, фигуры со средневековой моралью и средневековым стилем жизни;
      – при этом убивают сотни, а скорее тысячи (или даже больше) русских, проживающих на территории Чечни, и чеченцев, сотрудничающих с федеральной властью;
      – Россия теряет свою юрисдикцию над Чечней, то есть территориальная целостность России рушится и как принцип, и как практика;
      – следует еще серия аналогичных терактов в российских городах, в каждом из которых власть вновь и вновь вынуждена уступить;
      – на территории Чечни создается террористическое государство, к тому же являющееся легальным центром всего международного терроризма;
      – террористическое государство начинает экспансию, ибо ни чего другого, кроме террора, оно производить не может. Первыми падают Ингушетия и Дагестан – еще две российские территории. Сопротивление бесполезно, ибо его попытки приводят к новым терактам в Москве, терактам, аналогичным московскому;
       падает Грузия, самое слабое государство Кавказа, что дает выход террористам к Черному, а следовательно, и к Средиземному морям;
      – Кавказ дестабилизирован полностью, начинается Большая Кавказская война, по сравнению с которой все предшествующие покажутся мультфильмами;
      – достигнув естественной морской границы, террористическое государство, умеющее производить только страх, но требу-ющее денег и рабочей силы для своей «жизнедеятельности», поворачивается на север и начинает экспансию в глубь России.
      В этих построениях нет ничего надуманного или преувеличенного – в самом деле, иначесебя вести подобное государство просто не в состоянии. Знаменитый пиратский остров Тортуга тоже в свое время ничего не производил и производить не мог по определению – потому что «республика» была обиталищем пиратов, а значит, базой для кораблей, местом для развлечений и рынком по продаже добычи.
      Так и в нашем случае. Не только России, но и всем прилега-ющим государствам, начиная с Турции, мало не показалось бы – или кто-то полагает, что террористы стали бы испытывать некую «благодарность» и щадить «единоверцев»? Полноте, мы взрослые люди… Кончилось бы все тем, что «независимую Ичкерию», вероятнее всего, бомбили бы эскадрильи НАТО, подобно Афганистану, а в тамошних горах увязли бы в борьбе с «борцами за свободу» уже натовские войска…
      Будущее России при таком варианте представляется столь черным (потому что натовцы наверняка собрались бы с духом слишком поздно, у них тоже хватает «общечеловеков»), что даже не тянет выдвигать версии и строить варианты. Был выбор между страшным и очень страшным, Путин его сделал, что тут еще можно сказать? Понять и поддержать, а как же иначе…
      Третьяков еще до меня выразил все гораздо более отточенно: «Президент многое может. Не может он только одного – очевидно и определенно предать интересы своей страны, своей нации. Тем более – путем передачи власти над страной террористам. Президент может быть хуже или лучше, глупее или умнее, трусливее или смелее. Но даже самый плохой, глупый или трусливый президент, если он президент, не мог поступить иначе, чем президент Путин».
      Ничего не могу с собой поделать. Третьяков писал столь толковые и полностью совпадающие с моим мнением вещи, что я готов цитировать его от рассвета и до заката…
      «Мерзость даже той моральной, а в конечном итоге и политической поддержки, которую своими словами и предложениями оказывали террористам, захватившим их сограждан, некоторые представители так называемой интеллигенции, некоторые, как их называют и как они сами любят себя называть, кумиры народа. Речь не о тех, у кого в заложниках оказались родственники, – естественно-биологический инстинкт не позволял им действовать иначе, хотя и не все их высказывания стоило бы демонстрировать отечественным СМИ. Речь о других – постоянных комментаторах всего, в чем они никогда не разбирались, чьи рассуждения в эти трагические дни были не просто бредом безответственных профанов, а кое-чем более опасным. Мне уже приходилось произносить эти жесткие слова, но они стоят того, чтобы их повторить: верхушка интеллигенции предает первой. Возможно, это закон жизни русской (или всякой иной) интеллигенции.
      Когда «простой» народ в минуту смертельной опасности инстинктивно смыкается вокруг родины, вокруг нации, вокруг ее лидера, когда чиновники и функционеры, совершая ошибки, но хотя бы выполняя свои обязанности, действуют в интересах нации, верхушка интеллигенции, первой оказываясь у микрофона и телекамеры, изрыгает аргументы, позволяющие оправдать предательство. Предательство ею народа, который она якобы любит, и предательство ею власти, с руки которой она кормится – деньгами, званиями, наградами, собственностью, – власти, которую в застойные времена она обожает конечно же меньше, чем себя, но все-таки гораздо больше, чем кого-либо иного в этом мире».
      Даже ваш покорный слуга, застарелый ненавистник нашей гнилой интеллигенции, порой высказывался помягче, но Третьяков прав: накипело… «Норд-Ост», помимо прочего, послужил еще и тем испытанием, на котором слишком многие показали себя насквозь, словно фигуры из хрусталя.
      Дополняя вышесказанное, могу сказать, что в те дни мне пришлось сталкиваться и с качественно другимимнениями наших интеллигентов. С противоположным знаком, так сказать, – но столь же тупыми и людоедскими. Вполне вменяемые люди, отягощенные дипломами с кое-какими учеными степенями (но вот ни умом, ни добротой, безусловно, не обремененные), в моем присутствии (как человека, Чечню видевшего своими глазами) со спокойными лицами, даже не повышая голоса и не брызгая слюной, высказывались в том смысле, что чеченцев нужно «уничтожить». Всех поголовно. Всех до единого. Вместе с детьми и стариками. Это, мол, «единственный рецепт».
      Вот только что характерно: ни один из них, поганцев, самсвоими руками выполнять эту жуткую программу ни в коем случае не собирался. Бормоталось что-то про то, что «есть же армия», «есть же спецназы», «есть же внутренние войска» – пусть они, мол, и займутся…
      Честное слово, я ничего не выдумываю. Я и в самом деле видел этих людей, вполне вменяемых, и слышал такие речи: боже упаси, сами они ни на что такое не способны, они в жизни не держали в руках оружия, они совершенно не умеют стрелять, а уж тем более резать остро отточенным десантным кинжалом мягкую человеческую глотку, – но есть же армия, есть люди в погонах, вот пусть они и вырежут всех до единого злых чеченов, потому что это наилучшее решение проблемы…
      Тупость, низость и невежество российского интеллигента превышают все мыслимые пределы – чтоименно бы он ни защищал, которуюиз двух крайностей. Хорошо еще, что народ наш помаленьку избавляется от горького похмелья, и, как показывают события последних лет, та самая продажная верхушка интеллигенции, о которой пишет Третьяков (и многие другие неглупые люди), теряет какое бы то ни было влияние на общество. Она еще что-то пытается толковать, может даже производить впечатление людей, способных к мыслительной деятельности, – но чем дальше, тем больше народ от них брезгливо отворачивается. Понимая, с кем имеет дело. Цензурно переводя русскую нецензурную поговорку – извергать определенные членораздельные звуки посредством речевого аппарата совсем не то же самое, что перемещать на собственной спине упакованные в тару грузы…
      Перейдем теперь к событиям года следующего, которые, очень может оказаться, могли нанести урон, даже несопоставимый с захватом театра на Дубровке. Против террористов с огнестрельным оружием всегда можно бросить спецназ, вооруженный даже лучше. Но гораздо опаснее, когда к власти откровенно рвется ничем стреляющим не вооруженный субъект, который даже производит на многих благоприятное впечатление.
      Впрочем, год 2003-й начинался спокойно…

Глава 4
Человек с идеями

      В Чечне состоялся референдум. 89% жителей в нем участвовали, и 95% положительно ответили на все три вопроса: одобряют ли они Конституцию Чечни, законы о выборах президента и парламента республики.
      Самое интересное, что ни иностранные наблюдатели, ни отечественные правозащитники (а их туда набилось, легко догадаться, немало) не нашли никаких нарушений – а это о многом говорит, учитывая, что иные наверняка нарушения старательно искали с парой микроскопов наперевес. Правда, из Белокаменной тут же выпорхнуло адресованное «всем демократическим силам Вселенной» очередное заявление, где утверждалось, что «проведение референдума в Чечне было политической ошибкой», а наилучшим выходом может стать исключительно «перемирие и мирная конференция с участием всех противоборствующих сторон». По запаху легко угадывались Сергей Ковалев, Валерия Новодворская и обычно примыкающие к ним приматы. Так оно и оказалось. Кто еще, пребывая в здравом уме и твердой памяти, будет именовать «противоборствующей стороной» пару тысяч «непримиримых», засевших в горах?
      Чуть позже была объявлена амнистия для всех участников
      военных действий на территории Чечни, не совершивших особо тяжких преступлений. И это правильно. Это и есть тот самый третий путь, пролегающий между истерическими призывами выполнять все требования террористов, считая их «высокой договаривающейся стороной», и людоедскими призывами «всех перерезать», «воевать до победного конца». И первые, и вторые находятся на благополучном удалении от схватки и личного участия в ней не принимают, а потому ничего толкового предложить не могут, а еще, что немаловажно, личнойответственности за свои предложения не несут…
      Чем и останавливаются гражданские войны, так это, во-первых, всеобщей амнистией для тех, кто не запачкан зверствами, а во-вторых, поиском на стороне противника вменяемых людей, с которыми можно пойти на компромисс. Вынужден напомнить, что даже Сталин (коего можно заподозрить в чем угодно, только не в слюнтяйском гуманизме) после Великой Отечественной боролся с «лесными братьями» в Прибалтике и на Украине не ковровыми бомбардировками и вырезанием-выселением всех поголовно, а именно что амнистиями. Амнистия, в конце концов, разъедаетповстанческие отряды. Человек, не видящий впереди никакого просвета и никакого шанса для себя, воевать будет отчаянно. Тот же, кто получает надежду, начинает думать– и сплошь и рядом это кончается выходом из леса (спуском с гор). Так было и с бандеровцами, и с прибалтами – так случилось и в Чечне.
      Ну а теоретикам «всеобщего вырезания» можно еще напомнить, что при претворении в жизнь их планов во времена большойГражданской мы недосчитались бы при этаком подходе многих из тех, кто впоследствии стал славой Советского государства: от военного врача у белых М. Булгакова до маршала Баграмяна, который в самом начале, на родине, украсил своей юной персоной не вполне правильнуюсторону…
      Президентом Чечни стал Ахмад Кадыров, человек прелюбопытный, получивший религиозное образование в Бухарском медресе, Исламском институте в Ташкенте и в Иордании. Какое-то время он тоже воевал против федеральных войск, а когда его в этом упрекали, ответил, по-моему, очень умно: да, у него была банда, но жестокая реальность оказалась такова, что банды были у всех… Гораздо важнее, что впоследствии Кадыров решительно выступал против засилья ваххабитов в Чечне, и наверняка вполне искренне: судя по полученному им образованию, Кадыров был настоящиммусульманином, а ваххабиты – не столь уж и давно созданная трудами англичан секта, для ортодоксального мусульманина неприемлемая настолько же, как для ортодоксального христианина – хлысты, скопцы или трясуны. И против вторжения ваххабитов в Дагестан Кадыров выступил незамедлительно. Это как раз тот случай, когда требуется забыть прошлое и исходить из настоящего…
      К 2003 году внешние долги России сократились на четверть – само по себе достижение. К тому же новымисебя обременять путинская Россия не спешила.
      Оказалось, что даже отдаленно не сбылись прогнозы иных «экономистов» и «старших экономистов», несколько лет пугавших страну черными пророчествами: мол, обязательно выскочит, как чертик из коробчонки, Проблема-2003, когда максимальные выплаты по внешнему долгу совпадут с предельной изношенностью инфраструктуры. И уж тогда, вдохновенно закатывая глаза под лоб, стращали прорицатели… техногенные катастрофы бабахнут по всей стране в неописуемом количестве, случатся жуткие задержки в выплате зарплат и пенсий, дотации из центра регионам усохнут моментально…
       Ничегоэтого не произошло. Ни всплеска катастроф, ни задержки зарплат и пенсий, ни прекращения дотаций. Паровозы ездили, самолеты летали, станки вертелись, трубопроводы гнали то, что в них было нолито, атомные электростанции не взрывались, и даже электрички ходили по расписанию. Золотовалютные резервы выросли, а зарубежные долги самостоятельно сократились на три-четыре процента за счет падения доллара по отношению к рублю. Учитывая, в какихцифрах выражались эти скромные на первый взгляд три-четыре процента, иронизировать не стоит.
      24 июня Путин с супругой прибыл в Лондон и был принят
      Ее Величеством. Подобного не случалось с 1874 года, когда Великобританию посещал Александр II. Это, конечно, не «достижение века», но чисто по-человечески приятно, что президент России был принят королевой (второй знаменитый русский после Юрия Гагарина). Честно cкажу, меня идиотский смех прошибает, когда я пытаюсь представить, как могла бы протекать встреча британской королевы и Бориса Николаевича – это могло обернуться кинокомедией с Лесли Нильсеном… А если без шуток, именно такие события, вроде бы не приносящие осязаемойпользы, безусловно работают на имидж страны. Вещь опять-таки неосязаемую, но необходимую.
      В августе, в Малайзии, Путин совершил неплохую сделку по поставкам туда наших истребителей на 900 миллионов долларов. Торговля оружием, конечно, иному пацифисту может показаться вещью омерзительной, но не с точки зрения здорового цинизма (а я очень уж многое, особенно в международных делах, именно с этой колокольни рассматриваю, и вы меня никогда не переубедите, что это неправильно).
      Во-первых, оружием торгуют все. Точнее говоря, все до единой «развитые», «демократические», «передовые» страны – и не испытывают по этому поводу никаких идиотских комплексов. Комплексы испытывают только те, кому не удается пробиться в этот прибыльный и солидный бизнес. Почему мы должны быть святее папы римского? Там, куда мы не пойдем к радости кучки «общечеловеков», тут же кинутся с радостными воплями те самые «светочи демократии» и «столпы рыночной экономики», втихомолку крутя пальцем у виска вслед добровольно уходящему русскому. Во-вторых, торговля оружием укрепляет военно-промышленный комплекс, а по большому счету и всю экономику. По тем мотивам, о которых уже говорилось выше: если продолжаются работы военных конструкторов, значит, параллельно возникает масса новинок и открытий, которые можно использовать и в мирной промышленности.
      В Киргизии, в городе Кант, открылась российская военная база – не так уж мы и «бросали на произвол судьбы» бывшие советские республики.
      В то же время Россия ушла с базы радиоэлектронного контроля в Лурдесе (Куба) и военно-морской базы Камрань (Вьетнам). Снова было много криков о «сдаче позиций» и тому подобных ужасах.
      Однако если присмотреться трезво, то решение это можно считать толковым.
      База в Лурдесе была шикарнейшим заведением, где наши операторы, помимо прочего, могли подслушивать даже какой-нибудь разговор шерифа по рации со своим полицейским участком в одном из штатов Тихоокеанского побережья США. Огромнейшие были возможности…
      Вот только зачем это сегодня? Нет у нас сегодня таких задач, которые требовали бы подобного информационного обилия. Не говоря уже о том, что за аренду Лурдеса кубинская сторона под заклинания о дружбе и братстве исправно снимала с России каждый год кругленькие суммы, исчислявшиеся десятками миллио-нов долларов. Вот и получается, что в нынешнихусловиях это было бы удовлетворением пустого любопытства за наш с вами счет. Не говоря уже о том, что гектары полей Лурдеса, утыканных сложнейшими антеннами, – вчерашний день. Примерно те же функции с успехом выполняет пара-тройка военных спутников размером со стиральную машину, требующая единовременных затрат только в момент вывода их на орбиту. Спутники такие у нас есть, я даже знаю, где их делают, хотя своими руками не трогал и не видел вживую…
      То же самое и с Камранем. У нас сегоднянет тех задач, что стояли перед советским ВМФ лет двадцать назад, – а значит, не стоит тратить бешеные деньги (и вьетнамцы немало брали за аренду) только на то, чтобы «обозначить» наше присутствие в южных морях. Сейчас толковоеприсутствие обозначается совершенно иначе. Например, тем, что Россия не сдала ни квадратного сантиметра прежних позиций в совместной с Вьетнамом добыче нефти, и «Вьетсовпетро» продолжает исправно работать под другим названием…
      Весной 2003 года американцы вкупе с союзниками вломилисьв Ирак, каковой одолели до обидного легко. Россия в данном случае отыскала «золотую середину»: Путин назвал эти действия «большой политической ошибкой». Пожалуй, именно этотвариант поведения и можно считать единственно возможным. Подпрягатьсяк американской телеге было бы большой глупостью, серьезно подмочившей бы нашу репутацию в исламском мире.
      А противодействовать всерьез, положа руку на сердце, не было никакой возможности – иначе сорвались бы в нешуточные хлопоты. Непонятно к тому же, как именно «противодействовать»: поставлять Ираку оружие? В условиях, когда иракская армей-
      ская верхушка, как теперь совершенно ясно, за неслабые денежки развалила и собственный фронт, и собственный тыл?
      Янкесы, конечно, козлы, ежели без дипломатии. Никакого оружия массового поражения, для обезвреживания коего они якобы в Ирак и вторглись с кучей шестерок, там не существовало.
      О чем все прекрасно знали с самого начала. Но, с другой стороны… Положа руку на сердце: кто нам был Саддам Хусейн?
      Верный и преданный друг? Не смешите… Надежный союзник? Крепко сомневаюсь… А был это обычный ближневосточный диктатор, складывавший под кровать мешки с брильянтами и утыкавший своими бронзовыми подобиями всю страну, да вдобавок устроивший геноцид курдскому народу. Никакой особеннойпользы от восседания означенного субъекта на его золотом троне Россия не имела. Пострадали разве что те наши политики, что шастали к Саддаму в гости и возвращались нагруженные подарками.
      Ну а если со здоровым цинизмом… Извольте. Есть и другая сторона проблемы, которая как раз наших стратегических интересов не нарушает, наоборот… Кошке ясно, что даже после «блицкрига», после казни Саддама (похабнейшая затея, надо сказать), не наступило ни настоящей победы, ни успокоения. Американцы своими собственными руками смастрячили себе нешуточную и долгую головную боль, оказавшись в положении того русского мужика из известной прибаутки, что неосторожно словил голыми руками медведя: и довести его до деревни не по силам, и уйти восвояси не получается – мишка не пускает…
      Короче говоря, янкесы влипли качественно. И уйти из Ирака, строго говоря, нельзя (потому что в образовавшийся вакуум моментально запрыгнет кто-нибудь шустрый и алчный), и оставаться – себе дороже, потому что бардак там раскрутился на полную катушку. Оно для нас плохо? Да ни в малейшей степени! Можете ужасаться и называть меня чудовищем, но Большая Политика как раз из таких рассуждений и сплетается. Мы их в Ирак не заталкивали, ведь верно? Ну, видите… А получая в Ираке чувствительные пинки и сатанея от тамошнего беспредела (сами организовали, умники!), США непременно станут послабжев чем-то другом. Где-то в другом месте. Что, вполне вероятно, можно будет тем или иным образом обернуть себе на пользу. Весь мир именно по таким принципам живет которую сотню лет – не обливаясь горючими слезами по поводу неприятностей соседа, а с хитреньким блеском в глазах прикидывая, что можно из этого для себя выкроить, чтобы пошло на пользу в хозяйстве. Так что будем сохранять по поводу Ирака здоровый цинизм. Пусть по тамошним пескам, коли такая охота, бегают польский эскадрон конных водолазов, эстонские воздушные саперы и украинская броневая кавалерийская бригада «Цоб-цабэ»…
      А мы перейдем к серьезным вещам.
      В описываемый год сорокалетний нефтяной олигарх Михаил Ходорковский объявил, что через «несколько лет» оставит бизнес и сосредоточится на общественной и политической деятельности в России.
      В переводе с дипломатического это означало, что означенный владелец «заводов, газет, пароходов» твердо и открыто решил пободаться за власть. Легко вычислить, что бодаться ему пришлось бы с Владимиром Путиным, и ни с кем другим…
      Это именно Ходорковский как-то несколько лет назад на вопрос телеведущего, почему он стал банкиром, ответил бесхитростно:
      – Деньги, они ведь такие красивые!
      То есть он хитрил, конечно. Не так наш герой был прост, чтобы пленяться радужными бумажками исключительно за их красоту. Доллары, его главная страсть, в отношении дизайна как раз безнадежно уступают купюрам какой-нибудь Республики Вануату – и цветом унылые, и красотой не блещут, ни райских птиц, ни экзотических пейзажей, ни многоцветья красок…
      Деньги – они ведь могут дать власть. А власти, как теперь стало ясно, хотелось до одури, до потери инстинкта самосохранения и способности рассуждать здраво…
      Будущий олигарх своим стартомчем-то подобен Путину: вырос в коммуналке, вот только родители стояли малость повыше на общественной лестнице, но не особенно, с учетом советских реалий – обычные технари невысокого полета. Окончил Московский химико-технологический институт, но пошел не по химической, а по комсомольской линии: заместитель секретаря комитета комсомола вуза, член Свердловского райкома комсомола столицы.
      Когда грянула перестройка, Ходорковский стал директором Центра научно-технического творчества молодежи при родном райкоме комсомола. Заявленная цель была самой что ни на есть благой: внедрение в производство новых научно-технических разработок. Ходят слухи, что центр и в самом деле пытался что-то такое внедрять. Но с еще большим упрямством твердят, что «молодые технари» попросту ввозили из-за рубежа коньяк «Наполеон» польской выгонки и голландский незабвенный спирт «Ройял», судя по памятным вкусовым ощущениям, произведенный не то что не из рояля, но даже не из табуретки. Сподвижник Ходорковского Леонид Невзлин, по некоторым данным, потом говорил: «В конце концов, никто им не отравился».
      Со временем, заматерев, Центр занялся операциями типа банковских – обналичкой. Именно что «типа». При советской власти в финансовом хозяйстве порой царила самая откровенная шизофрения: если «фонд зарплаты» у директора завода перерасходован, то он не имеет права взять на зарплату (пусть даже рабочие с голоду пухнут) свои же заводские деньги из «фонда для внедрения результатов научно-технического прогресса». Зато директор мог эти деньги «прокрутить» через Центр – перечислить их туда безналом, а обратно получить наличку. Естественно, в природе альтруистов и благодетелей как-то не существует, едва речь заходит о финансах, а потому симпатичные молодые люди Миша и Леня получали свой приличный процент за то, что помогли голодающему гегемону.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29