Обитель секты Ожидающих располагалась под землей, в усыпанном каменистыми холмами, как бородавками, пригороде города Некушда – практически незаселенном по причине как раз таки каменистости и бесперспективности что земледелия, что промышленности. К сей обители вела петляющая среди холмов древняя бетонка, некогда, наверное, ровная и гладкая, а нынче же заброшенная, потрескавшаяся, с кое-где вздыбившимися плитами, с проросшим сквозь щели бурьяном чуть ли не в человеческий рост.
      Беспросветное небо над холмами в той стороне, где находилась столица Короны, озаряли далекие бесшумные вспышки, желтые и фиолетовые. Было красиво, и Сварог собрался было спросить, уж не артподготовка ли это армии магов, но не стал. Ни к чему. Так и ехали молча. Шуршали протекторы, негромко жужжал мотор, изредка взрыкивая, когда колесо мобиля все ж таки проваливалось в колдобину. С небосвода, затянутого серыми тучами, сыпалась какая-то мелкая дрянь, напоминающая не то пепел, не то стиральный порошок, – не иначе, начинался здешний снегопад, и, стало быть, холодный сезон не за горами. Порывистый ветер с океана закручивал порошу на бетонке в водоворотики.
      В электромобиле было тепло. И вообще машина впечатление производила – в отличие от тех, по крайней мере, которые встречались Сварогу. Каплевидная, похожая на хищную рыбу; высокая посадка, широкие шины – для пущей устойчивости при резких виражах – и, кажется, даже пуленепробиваемые стекла. А дабы у непосвященного путника не возникло и тени сомнения, что перед ним именно государственный бронемобиль, а не какой-нибудь там пижонский таксомотор, вдоль маслянисто-черного борта тянулась белая пояснительная надпись: «ОТДЕЛ НУЛЕВОЙ ГРАНИЦЫ БЕЗОПАСНОСТИ». Более того: из люка в крыше торчала турель, но не пулемета, а… а не поймешь чего, однако вида весьма устрашающего – короткий толстый ствол из какого-то отливающего синевой сплава в серебристой оплетке, однако без всякого намека на дульное отверстие, прозрачный наклонный щиток с нанесенным черной краской прицелом. Управление стрельбой, судя по всему, ведется с заднего сиденья, специально для того оборудованного – вращающееся вместе с турелью кресло, рукояти, гашетка… Но каким именно манером производилась эта стрельба, понять было решительно невозможно.
      Почти весь путь до обители они не проронили ни слова: Рошаль – потому что следил за дорогой, объезжая предательские ухабы и трещины, а Сварог… а Сварог потому, что говорить, собственно, было уже не о чем. Да и никакого настроения вести беседы.
      Лишь когда они миновали покосившийся щит с угрожающим текстом: «СНИЗИТЬ СКОРОСТЬ. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ДОСМОТРУ. ВЪЕЗД ТОЛЬКО ПО ДОПУСКУ КЛАССА “Р”», а по обочинам тут и там стали попадаться обрывки проржавевшей насквозь колючки, – только тогда Рошаль заговорил.
      – Здесь была береговая пограничная за става, – объяснил он ровным голосом экскурсовода, к Сварогу не оборачиваясь. – Давно, еще во времена Белого конфликта с Гвидором. Лет, пожалуй, пятьдесят тому как. Потом ее законсервировали. Бросили, проще выражаясь. А потом из старого монастыря сюда переселились эти… Ожидающие.
      Последнее слово он произнес с отчетливым раздражением.
      Сварог покосился на Рошаля и спросил осторожно:
      – Скажите-ка, мастер охранитель… вы уверены?
      Верх-победитель скривился, не отрывая взгляда от дороги, хлопнул ладонью по рулю.
      – Да ни в чем я не уверен. Вы стремитесь попасть к монахам – вот я вас туда и везу.
      – Однако… – Сварог помедлил, – однако все же позволю предположить, что наша увлекательная поездка к Ожидающим преследует и иные цели – помимо вашей дружеской помощи лично мне, не так ли?
      Рошаль ничего не сказал, и Сварог продолжил:
      – Например, вам известно, что я принадлежу к близкому кругу некоей особы по имени Визари. Так отчего бы уважаемому верх-победителю не подстраховаться? А вдруг некий Сварог сошелся с ней слишком близко. Осторожность, как вы сами утверждали, лучше чем неосторожность.
      При чем здесь неосторожность… – буркнул Рошаль. И сказал, помолчав: – Повторю: я не вас опасаюсь, граф, хоть вчера на вечернем совете мне… Неважно. Я опасаюсь той штуковины, которая болтается у вас на шее. Я не знаю, чего от нее ждать, кроме превращения нормального человека в мага. Как показал эпизод с вашей очаровательной «супругой», у Визари в ладони спрятан не один скорпион… А с другой стороны, насколько я понимаю, вы твердо намерены выбраться отсюда, а для этого вам нужны Ожидающие. Ожидающим нужен этот камень, а мне нужно избавиться от камня, мне он без надобности, он мне мешает… Так почему бы не помочь друг другу? К взаимной выгоде всех трех сторон? «Всех, кроме Щепки», – подумал Сварог, но вслух ничего не произнес.
      И вроде бы Рошаль не врал. Даже если не учитывать молчания индикатора лжи, который, признаться, все чаще и чаще подводит. Одно то, что предводитель антимагического сопротивления не взял с собой эскорт и даже личной охране приказал остаться в цитадели, говорило о том, что он Сварогу всецело доверяет… Хотя это могло говорить и о чем-нибудь другом. Равно как и о третьем, и о сорок восьмом: поди разберись, что за комбинации выстраиваются в мозгу у старого волчары контрразведки, тут никакой индикатор лжи не поможет… Как бы то ни было, факт оставался фактом: в путь к обители Ожидающих они отправились вдвоем. А вот сколько оттуда вернется и кто именно – все же бо-ольшой вопрос…
      Да нет, не паранойте, ваше величество.
      Изорванное полотно дороги с шелестом наматывалось на колеса мобиля. Снег усиливался, и Рошаль включил ближний свет. Детекторы опасности и лжи единодушно молчали.
      «Цивилизация, основанная на магии, – лениво думал Сварог. – Нет промышленности, нет сельского хозяйства, нет точных наук, потому что нет в них нужды, все достается всем прямо из воздуха, бесплатно. Значит, нет прогресса и, следовательно, впереди – полная деградация… Щепка говорила, что маги не собираются заваливать всех дармовой продукцией… Но разве получится? Кто будет добровольно трудиться, когда достаточно произнести заклинание – и вот оно, изобилие… Значит, стагнация. Миллиардам людей просто-напросто нечем заняться! Исчезает разделение на социальные слои. Значит, общество упрощается, следовательно – опять же деградирует… Что еще? Колдуны-целители, ворожеи и прочие хилеры. Люди захотят жить, если не вечно, то хотя бы долго. И что? Замедляется смена поколений, эволюционное развитие замедляется, следовательно… Где это я читал про индейцев, которые освоили магию и оттого вымерли все поголовно? У старика Кастанеды, что ли…»
      – А вы, масграм? – неожиданно для самого себя спросил Сварог. – Вы не собираетесь покинуть Гаранд вместе со мной?
      – Ну вот и приехали, – бодро сказал Рошаль, притормаживая. – В сем живописном уголке природы и обитают наши таинственные монахи.
      Мобиль остановился, начальник всей местной контрреволюции выключил мотор, и они выбрались на обширную площадку. Огляделись.
      М-да. Живописный уголок являл собой, откровенно говоря, прежалкое зрелище. Мокрый, пронизывающий до костей ветер, налетающий со стороны океана, сметал с пустого бетона весь снег, оголяя серые шершавые плиты. Сквозь снежную круговерть проступали силуэты отдаленных сооружений – ангар, вышка, останки периметра, казарма, еще какие-то постройки… Несомненно пустующие, несомненно заброшенные. И вообще у Сварога появилось ощущение, что он попал на съемки фильма то ли о романтике жизни на антарктических станциях, то ли об ужасах ядерной зимы.
      – Миленько, – прокомментировал он, пряча нос в воротник мехового плаща. – Значит, здесь Ожидающие и ожидают…
      Рошаль промолчал, щурясь от снега.
      – Тут присутствует магия, вы знаете? – сказал Сварог, оглядевшись «третьим глазом». – Несильная, но тем не менее.
      – А где ж ее нет, – проворчал Рошаль.
      – Эт-точно…
      – Я же вам говорил: я не против магии как таковой. Я против засильямагии.
      – Говорили, говорили, – вздохнул Сварог, накинул капюшон и похлопал по стволу непонятного орудия, возвышающегося над крышей электромобиля. – А я вот всю дорогу хотел спросить: это что за хреновина? Если, конечно, не военная тайна.
      – Да перестаньте, какая тайна… А что, в Монитории о подобных штучках не слышали?
 
      – По крайней мере, яне слышал. Цепкий взгляд:
      – Или вам просто не сообщали?
      – Ну так и что же это такое? Рошаль натянул перчатки и сунул руки в карманы плаща. Сказал, отвернувшись от ветра:
      – Называется «стрела». Прототип той штуки, которую вы видели, когда ваша «супруга» предстала перед нами во всей своей наготе. Откровенно говоря, я не специалист и как точно работает, не знаю… В общем, она посылает в цель какое-то электрическое облако – и чем сильнее аккумулятор, тем больше дальность выстрела. Облако невидимое, однако на магические способности врага действует безотказно, уж поверьте. Напрочь нейтрализует любые проявления волшебства…
      «Типа, что ли, генератора электромагнитного поля?» – подумал Сварог.
      – Но это тоже старый образец, – сказал Рошаль. – Слабенький и без «пары».
      – Без чего? – Сварог с любопытством посмотрел на противомагическое оружие. Более всего оно напоминало знаменитое изобретение некоего барона по имени Хайрэм Максим, за которое он, собственно, титул барона-то и получил.
      – Без спаренного со «стрелой» обычного оружия… – ответил Рошаль. – Вы же не полагаете, маскап, что достаточно лишить противника его колдовской силы, и он тут же сдастся на милость победителю?
      – Ну, это да, это конечно… – протянул раздумчиво Сварог, вспомнив обугленный труп Келины.
      – По сравнению с последними разработками это так, детская пукалка… Я вам еще «Буреносец» покажу!
      Старый образец, видите ли. Значит, существуют новые образцы? Более совершенные? Тогда позвольте спросить, господа хорошие: почему он, Сварог, будучи вхож в реввоенсовет Монитории, слыхом не слыхивал о механизмах, блокирующих магические воздействия? Либо каскадовцы пока держат их существование в строжайшей тайне, либо…
      Либо и в самом деле Визари посвящала Сварога далеко не во все свои повстанческие дела.
      А тут еще «Буреносец» какой-то…
      – Ну и где же комитет по торжественной встрече дорогого меня? – мрачно спросил Сварог, чтобы сменить тему.
      – Да вон, – Рошаль нехотя вынул руку из кармана и указал на приближающуюся сквозь снегопад фигуру в развевающихся на ветру одеждах. – Насколько я понимаю, аудиенция назначена вам лично. Так что я тут вас подожду, мастер капитан. В общем… кричите, если что.
      Обнадежил напарничек… Еще раз забежим вперед: больше в этой жизни они не встретятся.

      Одежды на фигуре при ближайшем рассмотрении оказались чем-то вроде куска светло-зеленой ткани, обернутой вокруг тела по типу сари (и непонятно было, как человек не промерзает до костей в такой одежке при такой сволочной погоде), а сама фигура была явственно женского пола. Мадам монахиня Сварогу поклонилась и жестом попросила следовать за ней.
      Подошли к распахнутому входу в подземный бункер, и Сварог с содроганием вдруг вспомнил совсем другой бункер – там, в дебрях всплывшего материка Граматар, где у экипажа «Серебряного удара» было малоприятное знакомство с ополоумевшим компьютером-картежником.
      Чур меня, чур…
       Здесьработало не только освещение, но и отопление, так что Сварог капюшон откинул. Ага, стало быть, электричество в этом импровизированном монастыре исправно текло по проводам. Или у монахов был собственный источник питания, или они самовольно подключились к какой-нибудь местной ЛЭП. Или же энергию просто-напросто забыли отрубить погранцы, когда консервировали базу…
      Без единого слова они спустились по бетонным ступеням, двинулись низким коридором в глубь монастыря. Хотя какой это монастырь? Ни лампад, ни образов, ни прочих атрибутов обители затворников – голые стены, голый пол, потолок со свисающими лампами в металлической оплетке. Бункер, обычнейший военный бункер, типичнейший… А что нам говорит чувство опасности? Чувство опасности безмолвствует. Ну, это как всегда.
      Коридор закончился, упершись в круглую бронированную дверь с гидравлическим воротом. Люк был открыт настежь, изнутри струился тусклый электрический свет, и провожатая, все так же молча, пригласила Сварога заходить. Типа будьте как дома, уважаемый.
      Ну-ну.
      Сварог опасливо заглянул внутрь. Ничего этакого. Никаких тебе перевернутых распятий, пентаграмм и замученных черных петухов вкупе с черными козлятами. Обширный полукруглый бетонный зал. Полупустой, полутемный. Лишь посреди возвышается небольшой подиум с двумя аскетичными деревянными креслицами, да около противоположной стены, на полу, застыл силуэт согбенной монашки на коленях. По всему видать, молится. Сварог глянул на провожатую. Провожатая кивнула. Сварог вздохнул. Просканировал обстановку по всем параметрам – магическое присутствие, угроза проявления черного колдовства – ничего подозрительного не обнаружил (ну, кроме слабого магического фона) и, пробормотав: «Надеюсь, ты меня тут не замуруешь, сестра…» – храбро шагнул в зал.
      А ведь это, кстати и между прочим, бывший командный пункт, ногу можно дать на отсечение, разве что разворованный до голых стен. Вон и обрывки проводов через равные промежутки из стен свисают, и темные квадраты на стенах – на том месте, где были прикручены пульты и всяческие панели управления, и дырки в полу, где крепились кресла…
      Он обернулся: провожатую как ветром сдуло. И? Чего ждем?
      – «Отверзнутся Врата, кои вширь до пределов земных, вглубь до черных кипящих камней и еще глубже, – нараспев вдруг продекламировала молящаяся монашка и медленно встала. – Падут ниц народы и расы. Отринут богов неправедных и примут богов исконных…» Так говорится в предсказании, которому около тысячи лет, человек по имени Сварог.
      Ах, вот в чем дело…
      – Интересно, – сказал Сварог вежливо. – Только лично мне напрочь непонятно.
      – Ключ у тебя? – спросила монашка. И пояснила: – Камень, который вы называете Око Бога.
      Сварог смотрел на нее, нахмурившись и пытаясь понять, в какие игры играет девчонка. Ну да, именно что девчонка. В точно таком же сари, только темно-темно-зеленом, скорее даже – черном с прозеленью, большеглазой, с русыми распущенными волосами до лопаток, ей было не больше восемнадцати. И о чем, позвольте узнать, мне с ней разговаривать? А фигурка-то фотомодельная… «Правильных, однако, послушниц принимают в сию обитель», – совершенно некстати промелькнуло в голове у Сварога.
      Поколебавшись, он развязал шнуровку плаща, снял с шеи мешочек, вытряхнул кристалл на ладонь. По бункеру тут же растеклось переливчатое лимонно-желтое сияние, густое, как кисель. Девица смотрела куда-то мимо кристалла, склонив голову набок, но даже не делая попытки притронуться к нему.
      – Да, это он, – протянула она задумчиво, нараспев. – Что ж, значит, предначертанное исполняется. Значит, так тому и быть. Сотни лет ожидания закончились, и благость переполняет наши сердца…
      Она поклонилась Оку Бога и вдруг сказала нормальным голосом:
      – Меня зовут Праматерь Пон-Тулла. Вы можете обращаться ко мне просто: госпожа Праматерь. Я – старшая Ожидающая.
      – О, – позволил себе толику удивления Сварог. Какие бы порядки ни руководили монастырем, но, хоть убейте, на бабушку восемнадцатилетняя красотка отчетливо не тянула.
      – Так было заведено много лет назад, – очень серьезно объяснила юная Праматерь, по-прежнему на гостя не глядя. Глаза ее были очень светлыми, бледно-голубая радужка почти сливалась с цветом белка, – и не нам ломать старые устои. Глава монастыря испокон века именуется Праматерью, ее ближайшие помощницы – Матерями, дальше идут Сестры – и так далее, до Младших Дщерей…
      Сварог собрался было спросить насчет Праотцов и Сыновей, но вовремя прикусил язык.
      – Что такое человек? – неожиданно спросила Пон-Тулла. – Материальное тело? Но если отрезать человеку руку или лишить зрения, станет ли он от этого, меньше человеком? Вряд ли. Значит, тело – это лишь одежда. Тогда, может быть, человек – это его разум, его мысли?
      И она замолчала, глядя куда-то поверх головы Сварога и явно ожидая ответа. Ожидающая, прамаму ее дышло…
      Сварог, признаться, смешался. Уж куда-куда, а на философский диспут он попасть не рассчитывал. Чего ей надо? Проверяет подкованность в вопросах, о которые обломало зубы не одно поколение высоколобых очкариков?.. Но что-то ответить надо, бляха-муха. И Сварог, чувствуя себя полным кретином, ляпнул первое, что пришло на ум:
      – Я мыслю, следовательно, существую. Праматерь несколько секунд размышляла над ответом, потом покачала головой:
      – Хорошо сказано. Но… Если человек спит? Или находится в забытьи? Или пьян? Значит, в тот момент его не существует?.. Может быть, человек – это душа. Но что такое душа? Какая у нее форма, какой цвет, сколько она весит и какой длины? Как ее измерить?
      И опять выжидательное молчание. Сварог начал злиться. Хоть бы присесть предложила.
      – А какого цвета гром? – проникновенно спросил он. – И как звучит хлопок одной рукой?
      На этот раз обдумывание длилось чуть дольше. Наконец Пон-Тулла сказала, не замечая колкости:
      – Красиво. Но непонятно. Потому что красивое не может быть понятным, оно не поддается измерению… Как объяснить просто: что такое человек?
      Ах так, да? Ну, я щас тебя… Он сформулировал в голове фразу и медленно, чтоб дошло сразу (ну, и чтоб не сбиться) произнес:
      – Человек – это комплекс параметров, которые принято называть личностью: интеллект, память, эмоциональный ряд и мотивационные характеристики, причем последние два определяются условиями обитания носителя этой личности, памятью прошлых поколений, привитыми инстинктами и выборочными индивидуальными особенностями тела.
      Уф.
      На что Ожидающая понятливо кивнула… А вот интересно: она филфак часом не заканчивала?
      – Человек, – сказала она, – это то маленькое нечто, которое смотрит в иллюминаторы ваших глаз, поворачивает штурвал и нажимает на рычаги. Это нечто мы называем Осью. Ось – постоянная, но изменяющаяся с течением времени главная составляющая человека. Ее можно измерить, а значит, ее можно отделить от тела… Я просто хотела узнать твое мнение на этот счет, человек по имени Сварог.
      – А еще вы хотели встретиться со мной, – холодно напомнил Сварог.
      Ей что, поговорить больше не с кем?
      – Хотели, – наконец-таки улыбнулась Пон-Тулла. – Вот и встретились. Как и было предсказано… Впрочем, позволь мне опустить все причитающиеся великому событию слова и сразу перейти к делу. А о делах лучше говорить сидя. Прошу. Я рада, что ты, человек по имени Сварог, оказался именно таким.
      Это каким, позвольте спросить, таким?! Ох, беда с этими затворниками…
      Она плавно, неторопливо взошла на подиум, опустилась в кресло. Сказать, что Сварог чувствовал себя преглупо, значит ничего не сказать. Он последовал за ней. Сел.
      Да и сидеть было дьявольски неудобно. И, главное, в который раз Сварог понял, что не он управляет событиями, а вовсе даже наоборот. И это, признаться, раздражало. Ага, вот именно. Пауза затягивалась, но Сварог понятия не имел, что сказать. «А где тут у вас Дверь в Поток?» Или: «А откуда вы знаете, что я не местный?» Бред.
      – Око Бога, – сказала наконец Пон-Тулла, водрузив подбородок на сжатый кулак. – Или Ключ. Полагаю, ты уже понял, что этот камень не просто предмет, имеющий магическое, но весьма поверхностное воздействие на живые организмы… Его нельзя пощупать, нельзя взвесить, нельзя измерить его размеры. А все потому, что этот предмет, Ключ, не существует в нашей реальности. Это, если хочешь, одна из проекций, теней, отражений Истинного Ключа на все плоскости мироздания. Ключа, который отпирает Книгу…
      Под кайфом она, что ли? Странно было слышать метафизические заключения из уст восемнадцатилетней девчонки. Пусть и зовущейся Праматерью.
      – Книгу Вселенной, – вспомнив Рошаля, понятливо ввернул Сварог, но Праматерь восприняла его осведомленность со спокойствием сфинкса.
      – Именно, – кивнула она. – Свет Ключа пронизывает все страницы Книги, все миры во Вселенной, и в каждом оставляет свой след. Есть такой след и на нашем бедном мире… Человек, способный пройти вдоль по лучу, способен добраться и до Оглавления. Прочитать его. Или изменить.
      Сварог молчал, склонив голову набок.
      – По лучу способен пройти ты, человек по имени Сварог, – размеренно, как заученное стихотворение, продолжала Праматерь. – Почему? Потому что ты не принадлежишь этому миру. Ты чужой. Ты везде чужой, человек по имени Сварог. Скиталец. Мечешься, не видя дороги… А дорога есть. И мы готовы помочь тебе ее увидеть.
      – Дорога, Тропа, Стежка… – наконец позволил себе поморщиться Сварог. – Какая разница? Я хочу вернуться на Талар, вот и все. При помощи Ока или же без оной. И если вы в состоянии…
      В состоянии, – отрезала Пон-Тулла. – Показать дорогу, которая приведет тебя туда, куда ты захочешь прийти… Око Бога как раз и открывает выход на нее. Вот только… – она вздохнула, раскинула руки по подлокотникам и окончательно перестала быть похожей на монахиню. – Вот только воспользоваться Оком-Ключом не так-то просто. Око становится Ключом в определенные моменты времени и при совпадении множества условий.
      Та-ак… Впрочем, никто и не говорил, что будет легко.
      – И когда наступит такой момент? – очень вежливо спросил он.
      – Ты неправильно ставишь вопрос, человек по имени Сварог. Ты должен спросить: «А когда я смогу создать все условия для того, чтобы воспользоваться Ключом?»
      – Ну, считайте, спросил, – вздохнул Сварог.
      – Ты должен замкнуть круг. Свести порванные нити судеб воедино.
      Все-таки она издевается – понял он. Хотя и не врет, как показывает детектор.
      – Ты пришел в этот мир, и очень многое изменилось. Должен быть восстановлен порядок – и тогда Ключ сработает.
      – И как мне восстановить порядок? – устало спросил он.
      – Наша миссия завершена, – невпопад ответила Праматерь. – Скоро монастырь исчезнет с лица земли, но не бойся: твое тело останется в целости и сохранности, даже если сверху рухнут горы.
      Чего?!
      – Так, стоп, – Сварог привстал. – Это в каком смысле?
      Запоминай точно. Найди свое тело, и найдешь Ключ. Найдешь Ключ – найдешь выход из этого мира… Ось, о которой я говорила, та самая, неизменная составляющая человека, – не нуждается в физической оболочке. Она сама найдет подходящую оболочку, чтобы замкнуть круг.
      Сварог вдруг заметил, что до побелевших костяшек сжимает подлокотники кресла. Он расслабил пальцы, потряс ладонями и признался:
      – Я ничего не понял, госпожа Праматерь. Можете сказать мне просто и понят но: что я должен сделать, чтобы покинуть Гаранд?
      Она грустно улыбнулась.
      – Слов не всегда хватает. Но я попробую. Итак. Чтобы воспользоваться Ключом, ты должен исправить кое-что в этом мире, замкнуть круг судеб. Но в этом теле ты не сможешь ничего сделать.
      – Почему? – быстро спросил Сварог.
      – Потому что тебя ищет твой Враг. И потому, что это твоя судьба.
      Сварог поднял брови и сказал:
      – Ах, вот как… Ну ладно. Позволь, теперь я попробую, с самого начала. Чтобы убраться из этого мира, я должен замкнуть какой-то круг судеб. Допустим. Но в своем собственном теле я этого сделать не могу, потому что не судьба. Так?
      – Так.
      – Во, уже продвинулись… Идем дальше. Для исполнения предначертанного мою душу – Ось – нужно перенести в другое тело. Так?
      – Не так. Ось сама найдет другое тело, ей соответствующее.
      Ну пусть сама, пусть! – он едва сдержался. – А что потом? – Потом ты должен будешь отыскать свою нынешнюю оболочку. Она будет ждать здесь, на нижнем этаже этого бункера. И когда ты найдешь себя, Ось вернется на место, круг замкнется, и ты покинешь Гаранд.
      Сварог с шумом выпустил воздух из легких.
      – Последний вопрос, с вашего разрешения. Каким образом вы собираетесь извлечь мою Ось из моей же оболочки?
      – Очень простым, – сказала Праматерь Пон-Тулла. – Вот так.
      Взвыло чувство опасности, но, как всегда в последнее время, поздно. Сварог и подумать не мог, что у этой девчонки такая реакция… Или он просто был одурманен ее бессмысленными словесами?
      Так или иначе, но искрой мелькнуло в воздухе лезвие кинжала – ледяной иглой глубоко вонзилось в живот Сварога – чуть провернулось – и вновь спряталось в складках сари. А следом за лезвием на каменный пол громко плеснуло кровью, будто сплюнул кто-то.
      Все произошло за какие-то доли секунды, Сварог еще ничего не понимал. Просто сидел и чувствовал, как онемение нарастающими волнами прокатывается по телу. Помещение быстро наполнялось монахинями, они окружали подиум, бесстрастно смотрели на Сварога, ожидали чего-то… Ожидающие, мать их!