Пиранья - Пиранья против воров - 2

Бушков Александр
Пиранья против воров - 2

      Александр Бушков
      Пиранья против воров-2
      Все действующие лица романа вымышлены, любое сходство не более, чем случайность.
      Александр БУШКОВ
      Анонс
      Контр-адмирал Мазур идет по следу агента иностранной спецслужбы, но за шпионкой охотится и новое поколение теневиков. Оказывается, торговать шпионами - экологически чистый бизнес. Это безобиднее, чем загонять наркоту... Новое поколение и новое мышление. Рыночная экономика.
      Не остывать ни на минуту, Не застывать...
      Вы знаете, как время люто? Но где вам знать...
      Полина КОНДАУРОВА
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      ОН ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ
      Глава первая
      В путь, в путь, кончен день забав...
      Нельзя сказать, что Мазур за последние годы изучил Шантарск в совершенстве, но все же он неплохо знал этот длиннющий и узкий, как анаконда, город, выгнувшийся по берегам могучей реки довольно-таки живописно. И потому, когда машина (такое впечатление, решительно) свернула влево, стала подниматься вверх по узкой асфальтированной дороге, где два самобеглых экипажа если и смогли бы разъехаться, то с большим трудом, он уже смог сделать кое-какие выводы. Понять, отчего молчаливая беленькая Катя несколько раз сворачивала с одного из длиннющих проспектов, пронизывавших город почти насквозь, зачем петляла по скучным, неинтересным боковым улочкам. Проверялась касаемо хвоста, теперь это было совершенно ясно. И такового, очень похоже, сзади не оказалось.
      Машина с некоторой натугой, но все так же целеустремленно катила вверх по узкой дороге, еловые лапы и березовые ветки то и дело звонко чиркали по кузову. Из гордости Мазур не задал ни единого вопроса - и сейчас опять-таки помалкивал.
      Катя внезапно затормозила, не выключая мотора, звонко вытянула ручник и, кинув на Мазура беглый взгляд, распорядилась довольно безразличным тоном, за которым, тем не менее, читался прямой приказ:
      - Пересядьте за руль, пожалуйста.
      - Это зачем? - проворчал Мазур, все-таки не удержавшись от абсолютно бессмысленной в данной ситуации реплики. Ясно уже давно, что до некоего определенного момента ему не собирались давать никаких разъяснений.
      Вот только этот момент, похоже, наступил. Бросив на него беглый взгляд, не лишенный некоторого оттенка эмоций в виде легкого лукавства, Катя пояснила:
      - Так поближе к жизненной правде. Кавалер за рулем, а девочка, как ей и положено, рядом...
      - Логично,- проворчал Мазур, вышел, обошел "девятку" спереди, уселся за руль, переключил передачу и, уже нажимая на газ, лихо снял машину с ручника.
      Он уже знал, куда его завезли,- знаменитый шантарский заповедник: примыкавшие к городской окраине массивы дикой тайги, экзотические скалы под собственными именами, орды малость шизанутых камнелазов болтаются привычными тропками и кушают водку в своих легендарных избах, если повезет, можно узреть дикого марала, а то и медведя. В некоторых смыслах - идеальное место для того, чтобы избавиться от нежелательного субъекта. Пустить в затылок пулю из чего-нибудь компактно-бесшумного, сбросить бренные останки под который-нибудь скальный обрыв - и при доле везения для убивца его жертву долгонько не найдут, а то и вовсе никогда. Учитывая, что под белоснежной Катиной футболочкой, на поясе слева, имеет место пребывать в кобуре нечто компактное, а быть может и бесшумное... Нет, это уже паранойя, мания преследования или другая какая фобия. Вряд ли его дела плохи настолько. Нет вообще доказательств, что они плохи...
      - Логично,- повторил Мазур, легонько поворачивая руль в соответствии с плавными изгибами дороги.- Богатый старый пень везет девочку, дабы потискать на фоне экзотических пейзажей...
      - Вот именно, вы очень быстро все схватываете...
      - Я адмирал, мне положено,- сказал Мазур угрюмо.- Интересно, а как далеко мы можем зайти в рамках правдоподобия?
      - Перебьетесь,- отрезала она с улыбочкой.- Не требует ситуация полной правдоподобности...
      - А жаль,- сказал Мазур.
      - Ну, это кому как...
      - И это логично,- сказал Мазур.- Милая Катерина, а вы и в самом деле прапорщик или - не совсем?
      Девица бросила на него чуточку удивленный взгляд:
      - Вы же, господин адмирал, вроде бы сугубый профессионал, а такие вопросы задаете...
      - Родная моя,- сказал Мазур проникновенно.- Знали б вы, как порой надоедает быть сугубым профессионалом, как хочется задавать идиотские вопросы. Это вы, молодые, еще досыта не наигрались... И вообще, кто сказал, что мы с вами сейчас в профессиональной ситуации?
      - Кирилл Степанович...- протянула она укоризненно.- В жизни не поверю, что вы решили, будто мы с вами по грибочки идиллически собрались...
      - И правильно сделаете...- пробормотал под нос Мазур, усердно манипулируя рулем.- Долго нам еще?
      - Сейчас будут ворота, покажете пропуск, он в бар дачке...
      Мазур кивнул, легонько притоптал газ- подъем стал круче.
      Ну конечно, что-то да должно было произойти... Коли его не беспокоили целую неделю, точнее, семь с половиной дней, если не считать тот, когда с адмиралом Нечаевым (чтоб ему, как выражался классик, на том свету провалиться на мосту) случилась крупная неприятность. В гостиничный номер приехали, вызванные звонком Мазура, те, кому и надлежало являться в подобных случаях, потом, уже на базе, он старательно написал рапорт, скрупулезно придерживаясь своей версии событий,- и на неделю очутился в подвешенном состоянии. Так было ведено столицей- сидеть и ждать у Шантарского моря погоды. То есть это ему так сказали, а на деле где-то в отдалении могли сверкать молнии и грохотать громы, касавшиеся его самым непосредственным образом, могли родиться планы и решения, не сулившие К. С. Мазуру ничего хорошего,- но об этом, как водится, не узнаешь до самого последнего момента, когда начальство решит долбануть тебя по темечку жареным петухом. Но поди узнай это до наступления рокового часа...
      Что интересно, от него так и не потребовали в дополнение к рапорту написать обо всем случившемся подробно- а это могло означать одно: именно таковы инструкции столицы. Мазур мог и ошибиться, но коли его до сих пор не вызвали в Россию, значит, именно сюда для производства должного расследования собирался нагрянуть кто-то облеченный властью, не исключено, сам Лаврик.
      Тоже логично- в чем-то...
      И вот сегодня- грянуло. Эта милая Катенька, судя по эмблемам на кителе нового образца, служившая на ниве военной связи, вдруг заявилась к Мазуру в отведенное ему на базе помещение и с самым спокойным, даже непроницаемым выражением на смазливой мордашке произнесла несколько фраз, из коих неопровержимо явствовало, что никакая она не связистка, а подчиненная адмирала Самарина, для узкого круга - Лаврика, и в соответствии с приказом непосредственного начальства имеет честь предложить автомобильную прогулку, причем с соблюдением цивильной формы одежды.
      Бывают ситуации, когда даже адмиралы не задают вопросов прапорщикам, и уж тем более не обсуждают переданные последними приказы. Как говорится, попала собака в колесо...
      В самом деле, поперек дороги возвышался основательный забор с железными воротами. Мазур притормозил и посигналил. Из дощатого домика слева, за воротами, не спеша вышел босой субъект в камуфляжных брюках, застиранной тельняшке и определенно форменной фуражке. Кокарда, правда, Мазуру была незнакома - что делать, в последние годы поменялись чуть ли не все до единой эмблемы, от почтальонских до железнодорожных. Да и погон нового образца развелось столько, что смотришь-смотришь, но так и не поймешь: то ли румынский полковник, то ли отечественный таможенник в гораздо менее авантажном звании... Распалась связь времен, уныло выражаясь вслед за классиком.
      Босоногий страж ворот не спеша вышел в калитку, приблизился к машине и обозрел прилаженный у лобового стекла пропуск, вслед за чем с тем же непроницаемым видом воззрился на Катю, на Мазура, снова на Катю и в заключение - опять на пропуск. Определенно чтобы показать, что индивидуум он независимый и облеченный кое-какими полномочиями, поскреб редкую бороденку с таким видом, словно определил уже, что пропуск злодейски подделан и пора высвистывать на подмогу залегший в кустах спецназ лесничества (ничего удивительного, при нынешнем повальном увлечении спецназами таковым, того и гляди, и лесники с рыбоохраной обзаведутся). Мазур, в свою очередь, уставился на него с философской угрюмостью во взоре.
      Дуэль взглядов продолжалась не особенно долго - очень быстро бородатому надоело валять ваньку, он подошел к воротам и с лязгом откинул засов,- но распахивать их не стал, посчитав это, должно быть, ниже своего достоинства. Молча удалился в домик.
      Мазур, человек не гордый, в два счета управился со створками, провел машину и снова захлопнул ворота. Сел за руль и, не дожидаясь распоряжений, поехал вверх по дороге,- поскольку каких-либо других маневров выполнить было решительно невозможно.
      - Слева будет прогалинка,- сказала Катя.- Там и остановимся.
      - Эта?
      - Ага.
      Мазур свернул влево, съехал с асфальта и заглушил мотор. Сказал:
      - Судя по некоторым наблюдениям, не было за нами хвоста?
      - Вот именно,- ответила Катя.- Мелочь, а приятно... Пойдемте.
      Она первой стала неспешно подниматься по бледно-желтой, кое-где покрытой вылезшими на поверхность корнями сосен земле, за многие годы утоптанной тысячами ног до полной бесплодности. Впереди вздымались высоченные серые скалы, Этакие слоистые параллелепипеды вроде исполинских кирпичей, из-за своей диковинной формы показавшиеся на какой-то миг творением человеческих рук, а то и залетных инопланетян, что, разумеется, было полной чепухой. Стояла покойная солнечная тишина, птиц почти не было слышно.
      - И что дальше? - спросил Мазур, когда они оказались в двух шагах от высоченной скалы.
      - Будем ждать,- пожала плечами Катя, безмятежно усаживаясь в своих светлых брючках на бурый ствол поваленной сосны.- Начальство не опаздывает, а задерживается...
      - Самарин? - напрямик спросил Мазур.
      - Вы такой проницательный, Кирилл Степанович, я буквально очарована...
      Она сидела, опираясь обеими руками на ствол, откинувшись назад, демонстрируя великолепную грудь под белой футболкой и улыбчиво щурясь,- новое поколение, молодой кадр. Отношение к новому поколению у Мазура было сложное, на одном полюсе, что греха таить, типичнейшее старческое брюзжанье, на другом пожалуй что, превосходство матерого волка. Но в одном можно быть уверенным: те, кто прошел школу Лаврика, глотку перережут при надобности без всяких сантиментов. Кому угодно. Пусть даже ножик будет держать в руке этакое вот сексапильное создание с безмятежной улыбкой.
      И все же... Кое-какие основания для оптимизма имелись. И базировались они не на каких-то там убаюкивающих надеждах, а на точном анализе ситуации и на том еще, что Лаврика он как-никак успел изучить за двадцать с лишним лет...
      Да и беленькая Катерина вовсе не выглядела хотя бы самую чуточку зажатой а ведь в ожидании определенных мрачных ситуаций даже человек поопытнее ее держится так, что опытный глаз обязательно ухватит некие нюансы...
      - По-моему, вы на меня уставились с ярко выраженным сексуальным интересом,- протянула Катя, щурясь под солнцем.
      Мазур усмехнулся:
      - Даже если так и обстоит, неужели вы рассчитывали меня смутить подобной репликой, милая Катерина? Старого циничного морского волка?
      - Ну, а все-таки?
      - Это самоутверждение, а? - спросил Мазур.- Приятно ощущать себя объектом сексуальных вожделений старого циничного адмирала, нет?
      - А почему бы и нет?
      - Моя дорогая, вы очаровательны,- сказал Мазур.- Более того, вы откровенно сексапильны. Но я сейчас, право слово, думаю не о том, что на вас нет бюстгальтера, а о другом совсем. О зависти. Я вам откровенно завидую, вашему поколению,- вы, счастливцы, понятия не имеете о том, что такое парткомы, месткомы и женсоветы. И о том, насколько порой могли напаскудить...
      - Да уж,- отозвалась девчонка с явственно читавшимся превосходством.- Бог избавил...
      - А вот этого не надо,- сказал Мазур задушевно.- Этих вот ноточек превосходства. У нас, между прочим, было одно нешуточное преимущество: за спиной у нас простиралась могучая империя, которую, что греха таить, откровенно боялся весь глобус...
      "Старею,- подумал он.- Точно, старею. Коли уж начал распинаться о былом величии империи... которую, между прочим, ухитрились проорать, в том числе и мы, а как иначе? Что-то мы сделали не так, знать бы только где и когда..."
      На его счастье, мирный разговор оборвался по весомейшим причинам: послышалось натужное ворчанье отечественного мотора, рядом с их белым "Жигулем" остановилась бежевая "Волга" не самого последнего образца, и оттуда вылез вице-адмирал Самарин собственной персоной, соответственно жаркой погоде одетый легко, с некоторым спортивным уклоном, весь в белом, подобно герою известного анекдота. Уверенно направился к ним вверх по склону - не бегом, конечно, но достаточно быстро. Судя по энергичной походке, один из асов морской контрразведки, умнейший человек, матерый убивец и гений деловой безжалостности отнюдь не торопился выходить в тираж. Удобный случай порассуждать о неких насквозь мистических закономерностях, согласно коим дольше всех живут (и дольше сохраняют бодрость) как раз те хомо сапиенсы, трудами коих изрядное количество братьев по разуму переселилось преждевременно в мир иной: конструкторы-оружейники, маршалы и генералы, вояки с личными кладбищами...
      Мазур встал с бурого ствола, легонько подобрался - как ни успокаивай себя логично-оптимистическими рассуждениями, а с Лавриком никогда неизвестно заранее...
      - Ну, здорово, что ли,- сказал Самарин нейтральным, в общем, тоном, протягивая ему руку.- Хорошо живется в Шантарске отпускным адмиралам, я гляжу: солнышко светит, птички чирикают, девочки очаровательные сопутствуют... Катюша, солнышко мое, ты посмотри тут, пока старики погуляют...
      - Все чисто, Константин Кимович,- браво отозвалась она.
      - Сам знаю,- отмахнулся Лаврик, цепко ухватив Мазура под локоть.- Однако ж поглядывай...
      Мазур задумчиво косился на спутника: Лаврик, словно было мало ему легкомысленной цивильной одежонки, носил еще очки в дешевой оправе и щеголял реденькой бороденкой. И то, и другое придавало ему классический вид растяпы-интеллигента, доведенного всеми реформами до тихой депрессии. Маскарад сей, надо полагать, неспроста- Лаврик наш по пустякам не станет столь радикально менять облик, дело тут не в примитивной маскировке...
      Они завернули за скалу, там обнаружился узкий извилистый проход меж заслонивших небо каменных столбов. Лаврик уверенно вел его все дальше и дальше, пока они не оказались на краю высокого крутого обрыва. Далеко под ними раскинулось зеленое море тайги, то самое, песенное, над которым вздымалась исполинская серая скала, чертовски напоминавшая формой человеческую голову.
      - Что-то ты вполне бодренький,- хмыкнул Лаврик.- А не боишься, что мы, злыдни особистские, тебя шлепнем на этом самом месте и туда вон спустим? Ищи потом хоть по всему глобусу...
      - Да ладно тебе,- сказал Мазур с наигранной легкостью.- Я тебя знаю давно. И не припомню что-то, чтобы ты людей убивал в декорациях, где присутствует хоть капелюшечка романтики, как здесь вот...
      - Скверно, скверно...- усмехнулся Лаврик.- Выходит, меня тоже в некоторых отношениях можно просчитывать?
      - А как же,- сказал Мазур.- Ты у нас, извини, все же не господь бог и не дьявол. Помню, как ты за меня крепенько брался...
      - Нехорошо быть таким злопамятным,- ханжеским тоном посетовал Лаврик.- Лет пять уж прошло...
      - Ну, я не злопамятен,- пожал плечами Мазур.- Просто... Если уж ты за кого-то берешься всерьез, объект из самых прагматических побуждений всегда зажат со всех сторон, чтобы ни дернуться не мог, ни пискнуть: волки твои с пушками вокруг, стены родные, а если дело на ландшафте происходит, так ты сначала все до одной конечности бедняге свяжешь. Нет, замысли ты про меня что-то, не стал бы сюда тащить, на этот обрывчик, где, скажу тебе откровенно, шансы у обоих равные. Может, я тебя вперед успею в пропасть-то отправить...
      - Я тебя тоже люблю, Кириллушка,- задушевно сказал Лаврик.- Ну, что тут скажешь... Не по твою я душу, успокойся. Хотя нельзя напрочь исключить каверзных вопросиков...- Вдыхая полной грудью, он смотрел в пространство, на зеленые вершины сопок.- Благодать господня, право слово... Ты знаешь, генерал Асади умер. На той самой своей подмосковной фазенде. Вышел утречком в садик, тут, должно быть, сердце и сжало, он и посунулся носом в грядку... Нашли уже холодного.
      - А ему не помогли, часом? - фыркнул Мазур.
      - Брось,- серьезно сказал Самарин.- Эль-Бахлак нынче - насквозь некошерно. Совершенно забытая древняя история. Да и не знал он никаких жутких секретов, как все они... Помнишь?
      Мазур, конечно, помнил многое - но оно было слишком далекое, устоявшееся. Как на пирсе, в пожарах и грохоте, помаленьку затухал бой, как захлебывались пушки последнего, прикрывавшего их эсминца, как перебегали черные фигурки и неуклюже крутились на ограниченном пространстве сгоряча залетевшие в гавань броневики, как майор Юсеф отправился гордо умирать и ухитрился проделать это эффектно, как сорванную взрывом башню "Саладина" швырнуло прямо на Мазура и казалось, что это и есть полный звиздец...
      А кончилось все- благолепием. Советской военно-морской базы там не стало, но и американской не получилось по причине полного изменения геополитической обстановки, и на берегу залива понастроили отелей, и все давно забыли, что в паре миль на норд-ост от залива, где глубина, лежат на дне две крохотные проржавевшие подлодки,- а вот черепа боевых пловцов наверняка уже растворила морская вода...
      - Причины, я уверен, самые прозаические,- сказал Лаврик задумчиво.- Была годовщина ихней славной революции, перепил с горя, мотор и отказал. Вообще-то, они были славные ребята...
      - Уж это точно,- сказал Мазур медленно.- Чистой воды идеалисты. Я ни тогда, ни потом не встречал такой концентрации идеалистов на квадратном метре. Ну и, конечно, как всякие идеалисты, они проорали и провалили все, что только могли... Но, знаешь... То ли это ностальгия, то ли они и в самом деле были славные ребята - и Асади, и Касем, и Юсеф...
      - Кто ж спорит,- сказал Лаврик.-А Лейла была славная девочка, правда? Вот это и есть одна из немногих эль-бахлаковских загадок, которую я так и не решил... Переспал ты с ней все-таки или как?
      - Давай не будем теребить мертвых,- сказал Мазур серьезно.
      - Хотел бы, но не получается,- сказал Лаврик.- Я ведь сюда за тем и приехал, чтобы потеребить кое-каких мертвецов... Да, вот именно, Эль-Бахлак... Там ведь была еще одна загадочка, если ты помнишь. Как погибла твоя жена.
      - Ну, какая же это загадка,- сказал Мазур, на миг охваченный неприятным, смертным холодком.- Это всем было известно. Джип попал в засаду, он же был с военными номерами...
      - Ага, ага,- сказал Лаврик рассеянно.- Но я-то не об этом...
      Мазур не почувствовал ни тревоги, ни страха, ни каких-либо других эмоций и это тоже устоялось по причине давности. "Ерунда,- подумал он холодно, отстраненно.- Лаврик и не думает копать, просто-напросто нервы мотает. Ну, мы тоже на это способны..."
      - Ну да, загадок там хватало,- произнес он с расстановочкой, в тон собеседнику.- Взять хотя бы тот случай, когда погиб генерал-майор Кумшаев...
      - Это ж не загадка. Партизаны, засада...
      - Ага, ага...- сказал Мазур, усердно копируя его интонацию.- Но я-то не об этом...
      Он замолчал, и молчал долго. Пока Лаврик не произнес гораздо громче, осклабясь:
      - Ну ладно, что нам Эль-Бахлак, двадцать лет отстучало... И аллах с ними со всеми... Давай-ка лучше поговорим серьезно о свежих покойничках. О Нечаеве, например. Я успел вдумчиво изучить все бумаги. Ты всегда умел составлять толковые рапорты- вся суть как на ладони, четко и ясно. Наш адмирал запутался в грязных связях с бандюками и "черными антикварами" настолько, что решил уйти из жизни посредством прицельного выстрела в висок. Совершенно как в старые времена, подобно господам офицерам славного императорского флота. Приятно видеть, что оживают старые традиции... А ты, значит, оказался невольным свидетелем, перед которым он исповедался...
      - Ты здесь видишь что-то необычное? - небрежно спросил Мазур.
      - Я? Помилуй бог, с чего бы? Вполне понятная мотивация, дело тут даже не в расстроенных чувствах, а в том, что из рук уплывал такой куш... Ты даже и не представляешь, какой куш. Нечаев по приземленности своей здорово занизил прибыль. Рисунок Леонардо стоил бы в Европах не два-три лимона баксов, а малость поболее. Уже в этом году подобный этюд продали за одиннадцать. Лимонов, я имею в виду. Баксов... Вот и застрелился, не вынесла душа поэта... Красиво так застрелился...
      - Да,- сказал Мазур.- А что?
      - Да ничего особенного,- хмыкнул Лаврик.- Знаешь, что самое смешное? Что все складывается прямо-таки идеально. Вот если бы он оказался гораздо более толстокожим и остался в живых, обязательно выскользнул бы из рук, как угорь. Нам совершенно не за что было б ухватиться. А так... У покойника порой есть одно ценнейшее качество- он не в состоянии ни запутывать следствие, ни препятствовать таковому... А где его дочка, кстати?
      - Не знаю,- сказал Мазур.- Упорхнула с каким-то хахалем. В поезде познакомились.
      - Вот, значит, какую линию поведения вы избрали, друг мой...
      - Ты о чем? - как мог беззаботнее спросил Мазур.
      - Обо всей этой истории. О том, что тут творилось и творится. Кирилл, я похож на идиота?
      - Не особенно,- искренне сказал Мазур.
      - Вот именно, дорогой мой, вот именно...- Лаврик говорил тихо и размеренно.- Кирилл, у меня нет времени ни на долгие партии, ни на коварные подходы. По моему глубочайшему убеждению, ты поступил в точности так, как тот судья у Сименона- не солгал, но и не сказал всей правды. Пребывание твое в этом милом городе проходило отнюдь не так мирно и благостно, как ты об этом писал в рапорте. С тобой здесь что-то произошло. Достаточно крупное и серьезное. Я тебя четверть века знаю, а потому могу уверенно сказать, что ты и из этой передряги как-то выкарабкался- и, чует мое сердце, по своему всегдашнему обыкновению набросал жмуриков там и сям... Да, у меня нет точных доказательств- одни лишь обрывки, смутные слухи... но это след. А как я умею топать по следу, ты имеешь, тешу себя надеждой, некоторое представление. Ты пойми, не в человеческих силах - и не в твоем положении- в сжатый срок слепить убедительную легенду, которая выдержит мою проверку. Ты у нас не Штирлиц, ох, не Штирлиц... Не по плечу тебе эта задача. Если я пойду по следу, рано или поздно докопаюсь до правды. Вот только ты к тому времени будешь бултыхаться по уши в дерьме... Так что давай уж играй в сознанку.
      - Касаемо чего? - пожал плечами Мазур, стараясь сохранить самое непроницаемое выражение лица.- Да, вот, по теме... Помнишь, что случилось лет двадцать пять назад возле Ахатинских островов? Там тоже была одна насквозь естественная смерть...
      - Да черт возьми! - в сердцах выпалил Лаврик.- Ты что, вбил себе в голову... Кирилл, меня совершенно не волнует, что ты шлепнул Нечаева. И хрен с ним, откровенно говоря. Да не жеманься ты и цепочку из себя не строй. Я уверен на сто процентов, что он не стрелялся, что это ты его шлепнул. Но я не собираюсь никому это доказывать, понятно тебе? Эта сторона дела меня не интересует. Нисколечко. Нечаев получил то, что заслуживал... а уличить тебя в его убийстве, поверь старому цинику,- задача нереальная. Меня, повторяю, не эта сторона дела интересует.
      - А которая? - безразличным тоном спросил Мазур.
      - Совсем даже другая. Видишь ли, у всей этой здешней истории- с "черными археологами", с бандюками, с чередой смертей- есть еще один аспект. Тебе совершенно неизвестный. И примчался я сюда инкогнито как раз для того, чтобы этот аспект вскрыть, аки консервную банку. В чем мне необходима твоя помощь, откровенность и самое тесное сотрудничество. Веришь ты или нет, но так оно все и обстоит. Слово офицера. Согласись, я этим словом как-то не особенно злоупотреблял, а?
      - Пожалуй,- вынужден был признать Мазур.
      - Не "пожалуй", а "точно". Повторяю, у меня нет времени играть с тобой партии. Давай будем предельными циниками. Либо ты мне выложишь свою здешнюю одиссею, как на исповеди... либо я сам рано или поздно до всего докопаюсь, но для тебя, сам понимаешь, второй вариант связан с серьезнейшими неприятностями. Как говаривали в старину, его карьер безвозвратно погиб... Ясно? Не нужен мне Нечаев, черт с ним! Мне нужна, жизненно необходима твоя настоящая история. Ты же не в безвоздушном пространстве действовал, кто-то тебя видел, запомнил, опознать может...- Он придвинулся к Мазуру вплотную и жестко продолжал: - Пойми ты, дурачина, дело настолько серьезное... И нет у меня другого выхода. Равно как и человеческих чувств. Я забуду, что ты меня вытащил на себе в семьдесят восьмом,- начисто забуду, напрочь, я сейчас не человек, а собака на следу... Не на твоем, мать твою, не на твоем, так что не дергайся!
      - Что случилось? - тихо спросил Мазур.
      - Расскажу,- сказал Лаврик, все так же стоя к нему вплотную, лоб в лоб.Обязательно расскажу... поскольку ты, обормот этакий, мне будешь нужен, и отнюдь не в качестве подследственного. Но сначала ты передо мной вывернешься до донышка. Я должен знать все, что с тобой происходило с тех пор, как ты приехал в этот город. Все, что здесь было. Пятый, десятый раз повторяю - черт с ним, с Нечаевым, меня он не интересует... Давай, излагай. У тебя попросту нет выбора. Или договоримся, или назад ты поедешь в наручниках.
      - Ого,- сказал Мазур.- А мотивация?
      - Будет,- совсем тихо сказал Лаврик.- Непременно будет. Ты же меня знаешь, ты меня сто лет знаешь. Сроду не блефовал, согласись, не было у меня такой привычки... Ну, хватит. У меня нет времени, а у тебя нет выбора. Дать тебе минуту на размышление, как в кино? - Он демонстративно поднял к глазам запястье с часами, высвободив их из-под манжета белой легкой курточки (под которой Мазур давненько уже зафиксировал опытным взором кобуру с пушкой).- Оно тебе надо?
      - Фрукт ты, конечно, еще тот...- задумчиво произнес Мазур.
      - Работа такая,- моментально откликнулся Лаврик.- Но слово свое держу, сам знаешь. Я тебе обрисовал оба варианта, или-или... Что выбираешь?
      - Фрукт ты, конечно, еще тот...- повторил Мазур.- Но вот ведь какая петрушка - ты и в самом деле всегда играл честно...
      - Рад услышать, что ты это признаешь...--натянуто ухмыльнулся Лаврик.- Ну, валяй, валяй! У тебя, конечно, есть и третий вариант - шлепнуть меня прямо сейчас, соврать что-нибудь моим ребяткам и сделать ноги... но это настолько идиотский вариант, что мы его и обсуждать не будем. Ну? Вы сошли с поезда в славном граде Шантарске...
      - Вот тут ты промахнулся,- устало усмехнулся Мазур.- Началось все не доезжая Шантарска...
      Он рассказывал подробно и сухо, профессионально отсекая те детали и подробности, что были совершенно излишними - с его собственной точки зрения, конечно, логично было бы ждать наводящих вопросов и уточнений, но Лаврик, что удивительно, ни разу не открыл рта, молча слушал, и только...
      - Вот и все, пожалуй,- сказал Мазур, подумав.
      - Ах ты, хитрюга,- осклабился Лаврик.- Хитрован. Для того, чтобы прикрыть твою задницу после самосуда над бедолагой Нечаевым, дядя Лаврик тебе вполне годился, а что касаемо твоей печальной одиссеи - тут означенный Лаврик перебьется...
      - Унизительно было чуточку,- честно признался Мазур.- Давненько уж меня так беззастенчиво не использовали.
      - Понятно,- кивнул Лаврик.- И ты, обормот, всерьез решил, что удастся такую опупею утаить... Удручаете вы меня, господа офицеры. Четверть века вам внушаешь, что особый отдел для вас - отец родной, матушка ласковая, брат молочный и первый друг, а у вас в одно ухо влетает, в другое вылетает... Удручительно, право. Или - удручающе, как правильно?
      - А хрен его знает,- сказал Мазур.
      Лаврик извлек из внутреннего кармана черный очешник, а из него- свое знаменитое пенсне с простыми стеклушками, за которое и получил свою кличку еще в те времена, когда лично Л.И. Брежнев не проявлял ни малейших признаков старческого маразма, а империя казалась несокрушимой и вечной. К этому нехитрому оптическому устройству успели притерпеться настолько, что он уже лет двадцать как не вызывал насмешек,- мало ли какие безобидные пунктики бывают у людей...
      Сноровисто и привычно нацепив легендарную пенсию на нос, Лаврик какое-то время разглядывал Мазура вооруженным глазом, потом спросил:
      - Есть что-нибудь странное в том, как я держусь?
      - Ты не задал ни единого вопроса,- моментально ответил Мазур.- А это на тебя категорически не похоже.
      - Рефлексы прежние, оценка происходящего адекватна...- хмыкнул Лаврик.- А молчал я оттого, что мне был интересен сугубо твой взгляд на происходящее. Незамутненный посторонним вмешательством в виде реплик и наводящих вопросов. Ясно?
      - Чего уж яснее,- сказал Мазур, ощутив знакомый, мимолетный и тягостный нахлыв тоскливого уныния, как всегда бывало перед акцией.- Определение "мой взгляд", да еще прозвучавшее из твоих именно уст свидетельствует, что есть и другие взгляды на происходящее. Отсюда, в свою очередь, вытекает: у этой игры несколько уровней, и я только один-единственный прошел... Так?
      - Люблю я тебя, обормота,- сказал Лаврик почти даже растроганно.- И не за то люблю, что ты меня тогда вытащил на горбу- я, ежели помнишь, за этот акт милосердия с тобой сполна расквитался, когда тебя вытаскивал в стране говорящих обезьян... Люблю я тебя за работящие мозги... Быть может, ты мне сэкономишь время и сам на следующую ступенечку шагнешь без моей подсказки? А?
      Мазур бросил на него быстрый взгляд. И протянул:
      - Черт тебя побери... Здесь что, и в самом деле на каком-то из участков вплелась чужая разведка?
      - Умница ты моя,- жестко усмехнулся Лаврик.- В десяточку... Вот именно, Кирилл. Чужее не бывает. Это ведь прямо-таки закон природы: там, где возникают натоптанные контрабандные тропочки через границу, по которым в обе стороны тащат то и это, рано или поздно замаячит серьезная разведслужба, причем вовсе не факт, что- сопредельная...- Его голос на миг дрогнул от неприкрытого азарта.- Слушай, бывают же чудеса на свете... Может, ты во время своих медленных и быстрых танцев со здешними бандюками и ценителями искусства где-нибудь да встречал эту вот девочку? Ты не торопись, хорошенечко присмотрись, подумай...
      Мазур взял у него цветную фотографию и внимательно разглядывал. Довольно симпатичная девушка восточного облика, с длинными черными волосами и чуточку раскосыми глазами была снята где-то на улице - она стояла вполоборота к объективу, куда-то внимательно глядя, правой рукой придерживая перекинутый через плечо ремешок яркой сумочки. Красивенькая такая, спортивного вида и, отчего-то чуется, с характером. У Мазура осталось впечатление, хотя и не было на снимке каких-то знакомых ориентиров, что фотография сделана в Шантарске: должно быть, все из-за ее белой маечки, какие тут продавались на каждом углу, по слухам, здесь же и запатентованные. Во всю длину маечки в три краски изображена унылая физиономия г-на Чубайса с черной мишенью на лбу, а понизу крупная надпись: "А ты бы промахнулся?" Кто-то из шантарских бизнесменов четко уловил требования текущего момента и внес коррективы в летнюю моду. Черный это юмор или нет, один бог ведает, но Мазур сам видел, что майки расходились, как пиво в жаркий день...
      - Нет,- сказал он уверенно.- Голову даю на отсечение, нигде с ней не пересекались. А что, должны были?
      - Могли. Ежели теоретически,- сказал Лаврик.- Этнос с ходу не просекаешь?
      - По снимку гораздо труднее, чем в натуре...- сказал Мазур.- Я бы обтекаемо определил: Юго-Восточная Азия... А?
      - Почти,- сказал Лаврик.- Япона мать. Точнее, япона дочка. А если совсем точно, коренная американочка с тремя четвертями японской крови. Русским владеет прекрасно, а благодаря облику может себя выдавать за российскую азиаточку, что, по некоторым данным, и проделывает. В здешних местах азиаточками никого не удивишь, тем более что на эту легенду можно прекрасно списать мелкие погрешности в произношении. Никакой это не американский акцент, а это наша буряточка именно так по-русски и говорит...
      Мазур не спросил его, откуда Лаврик все это знает и какая сорока на хвосте принесла,- если тебе не сказали прямо, задавать подобные вопросы категорически не принято. Достаточно знать, что именно так все и обстоит.
      Он задал другой вопрос, который в данной ситуации, в общем, не возбранялся:
      - Лэнгли, РУМО или другой какой гадюшник?
      - Прекрасная погода сегодня, не правда ли?
      - Понял,- сказал Мазур.- Значит, она здесь?
      - Ну да,- буднично ответил Лаврик.- Тебе такие штучки знакомы, и снимал, и ставил... Полюбуйся. Вид а натюрель- и в замаскированном варианте...
      Мазур бросил на два подсунутых Лавриком снимка довольно беглый взгляд - он и в самом деле прекрасно знал, для чего предназначена черная штука заковыристой формы. Вот тут она в натуральном виде, а тут замаскирована под крупный камень...
      - Ну, разумеется,- сказал он, возвращая снимки.- Агрегат для дистанционного съема информации с электронных устройств самого разного назначения. "Ар-эйч-сорок"?
      - Почти. Модернизированный вариант. Техника, как известно, не стоит на месте... Две этаких закладки наши службы сняли. Однако есть стойкие подозрения, что этим наша малышка не ограничилась. Давненько обосновалась в Шантарской губернии, еще во времена Бориса-Китикэта. И прижилась она, как ты уже, быть может, допер, среди "черных археологов". Китаяночку из себя лепит.
      - Понятно,- сказал Мазур.- Эти агрегатики идут кружным путем, через Монголию?
      - Ага. Кружные пути иногда- самые надежные...
      - Ну, а зачем ты мне все это рассказываешь?
      Лаврик сморщился, словно одним махом нечаянно откусил аж пол-лимона:
      - Вот этого не надо... Ну что ты девочку из себя строишь? Все ты прекрасно понял, ангел мой. В условиях, когда наши ушибленные перестройкой службы подрастеряли прежний размах и могущество, кадры вроде тебя на вес золота столь великолепно вросшие в ситуацию. Согласись, ты в этом гадюшнике прекрасно освоился, всех основных фигурантов знаешь, все ходы-выходы... Зачем мне кого-то вводить в операцию, чтобы начинал с нуля и азов, если у меня есть ты? И не надо с идиотской физиономией переспрашивать, приказ это или нет. Это приказ, разумеется. Сам понимаешь, когда перед нами поставлена столь серьезная задача, никому и в голову не придет ворошить всякие скучные истории вроде самочинного суда офицерской чести над некоторыми скурвившимися адмиралами. Усек?
      -Чего ж там не усечь,- угрюмо сказал Мазур.- Взял ты меня за глотку...
      - Ну, я ж не из врожденного садизма,- хохотнул Лаврик.- Работа такая, сударь. В общем, эту раскосенькую ляльку мы должны найти и взять. К сожалению, ситуация усугублена... Очень усугублена. Может, тебе и этот аспект не разжевывать? Поскрипи мозгами, а?
      Мазур был профессионалом, и некоторые вещи выходили у него автоматическилогические размышления в том числе. Когда была поставлена ясная и конкретная задача, когда инстинкты сработали, как взрыватель мины... Он понял вдруг, почему Лаврик назначил свиданку именно здесь - в самой что ни на есть неприкрыто романтической обстановке, среди красочной тайги и диких скал. Это Лаврик-то, избегавший в работе и тени романтики, как черт ладана...
      Вот и сейчас не имелось и намека на романтику. Просто-напросто в таком вот месте они были на сто процентов избавлены и от слежки, и от сверхчутких микрофонов, работающих на большом расстоянии. Но это означало...
      - Так-так-так..,- сказал Мазур.-На базе что, крот?
      - Не знаю кто, но ручаюсь, что кто-то есть,- ответил Лаврик, ни секунды не промедлив.- И не просто на базе, а у нас. Понял?- В его превратившемся в застывшую маску лице не было ничего человеческого- он был в работе.- Катерине я доверяю по одной-единственной причине: я сам ее сюда перевел уже после того, как вышел на след. Остальным я пока что предпочитаю не доверять, хотя и знаю, что все семеро кротами оказаться не могут. Один, максимум двое. Но пока что...
      - Понимаю,- кивнул Мазур.- Катька на базе не засвечена, как ваш кадр?
      - Вроде бы нет пока. Связисточка и связисточка... каковая, учти на будущее, примитивно и беззастенчиво крутит роман с отпускным адмиралом, сиречь с тобой. Старый и пошлый трюк, но ведь с завидным постоянством срабатывает... Итак, крот существует. Не просто на базе, а у нас. Наши скудные кадры насчитывают трех кабинетчиков и четверых волкодавов. Кто из них крот, пока неведомо.
      - Нечаев...- сказал Мазур осторожно.
      - Увы, нет,- быстро ответил Лаврик.- Цинично-то говоря, он меня ох как устроил бы в роли главного крота, одно дело - какой-нибудь старлей или кап-три* и совсем другое, ежели мне, грешному, удалось бы изобличить в шпионаже не кого-нибудь, а целого вице-адмирала, да вдобавок из главного штаба.- Он мечтательно прищурился.- Ах, как это было бы кошерно... Но, увы, шпионской компры я на него так и не раскопал. Покойный был чересчур трусоват, чтобы лезть в Пеньковские или Поляковы. Бывает такая человеческая разновидность, ты сам не раз сталкивался,- в шпионы ни за что не полезет не из-за высоких моральных качеств, а из примитивной трусости. Что бы там демократы ни ныли, а славная шестьдесят четвертая статья в старые времена мно-огих потенциалов на поводке держала, вечная ей память... Максимум на что хватало нашего Нечаева- это на известные тебе шалости с "черными антикварами" и того же колера археологами. Но вот подельничек его, такое у меня сложилось впечатление, был совсем другого полета пташка... а впрочем, почему "был"? Есть он, сука, есть...
      * Капитан третьего ранга.
      - Ага,- сказал Мазур.- Имеешь в виду, он исправно мочил всех, кто мешал нечаевским бизнесам, но в то же время...
      Лаврик пожал плечами:
      - Знаешь, я крепко подозреваю, с определенного момента о н уже работал исключительно на настоящего хозяина. Вряд ли Нечаев стал бы ему заказывать собственную сестричку, каковая, строго говоря, и была мотором всего дела. Просто с какого-то момента цепочку начали чистить от всего лишнего. И, не исключено, будут чистку продолжать- что я, цинично . рассуждая, могу только приветствовать, ибо чем активнее наш крот работает, тем больше шансы его сгрести за первичные половые признаки... Или вторичные? Ну, в общем, за яйцы. Ты мне отдай фотографии шпионской техники, а тот снимочек, на котором лялька, оставь себе, пригодится в скором времени...
      - Ну, спасибо,- сказал Мазур.-Удружил...
      - А что поделать, милый? - развел Лаврик руками с видом крайнего простодушия.- Это ж не старые времена, когда я в подобной ситуации мог себе высвистеть на подмогу целую роту в форме и в статском, когда при одном намеке на такую вот ситуацию отваливали, что душа ни попросит, вплоть до спутников... Сам знаешь, какие нынче унылые времена, какая нищета давит. И еще один нюансик... Крот-то окопался у нас. Именно у нас. И ежели историю успешно размотают сухопутчики или чекисты, сам понимаешь, как это будет унизительно для славного флота российского, какая плюха для репутации, какое пятно на белоснежной парадке... Все в гнусный клубок сплелось: и государственная безопасность, и интересы касты...
      - Сам вижу,- уныло сказал Мазур.
      - Тем лучше. Вот и работай по-стахановски. Никто лучше тебя не знает здешнюю обстановку и всех фигурантов. Наша Гейша...
      - Кто? - не сразу догадался Мазур.- А-а...
      - Ну да. Нужно же было ее как-то обозначать согласно заведенному порядку. Нехай будет Гейша. Среди родных пенатов она, стервочка, зашифрована как Хризантема, а у нас нехай будет Гейша, это гораздо короче... В общем, среди тех, кто причастен к "черным раскопкам" - да и среди тех, кто о них просто осведомлен,- должен быть, обязан быть кто-то, кто нашу Гейшу знает. С кем-то она да контактировала, кто-то ее вводил, кто-то с ней и посейчас сотрудничает. Выяснить кто - твоя задача. Пройди по всей цепи, от господина Гвоздя до лесбиюшки Танечки. Потряси Ларису.
      - Трудненько будет,- задумчиво отозвался Мазур.- Она сейчас в крайне специфической ситуации...
      - Милый,- отрешенно и жестко сказал Лаврик.- Кого, на хрен, заботит, что там трудно, что там легко? Тебе Родина в очередной раз приказывает ежа убить голой сракой, так что не ной и не выпендривайся...
      - Есть,- угрюмо и тихо прорычал Мазур.
      - Вот так-то лучше,- оскалился Лаврик.- Легенда понятна - у тебя еще целых две недели отпуска, вот ты и жуируешь беззаботно, закадрив прапорщика Катеньку, девицу без ярко выраженного облико морале. Катюша- все твои наличные вооруженные силы, опора и подмога. Чем богат... Она девочка шустрая, не беспокойся, ее хорошо поднатаскали, сам догадываешься где.
      - Верю,- сказал Мазур.- А жмурики у нее на счету есть? У меня, сам понимаешь, не праздный интерес, нужно же знать, что за напарницу бог послал...
      - Да я понимаю,- кивнул Лаврик.- Увы, увы... Хорошая девочка, перспективная, но своего личного кладбища пока еще не открыла. Ничего, все еще впереди у молодого поколения, особенно когда оно работает под чутким руководством таких старых хамов, как мы с тобой...- Он помолчал и вдруг совершенно другим, неделовым тоном спросил: - Вот кстати, тебе с твоего погоста никто не снился?
      - Да нет пока,- пожал плечами Мазур, хмыкнул: - Опа! А тебе что, были визиты?
      - Да ну, с чего ты взял?- досадливо поморщился Лаврик.- Просто... Мы тут давеча с Крамером посидели за литром, так вот ему, ты знаешь, впервые в жизни один крестничек приснился... Не старость ли это, а?
      - Черт его знает,- сказал Мазур.- Вообще-то, если порассуждать отвлеченно... Мне тут кажется отчего-то, что первые симптомчики старости - это когда начинаешь всерьез задумываться, какой тебе смертью помереть. И все чаще думаешь, что хорошо бы помереть не в белой постельке, а чтоб влетело тебе в лоб девять граммов на бегу...- Он замолчал, внимательно присмотрелся к Лаврику, шагнул к нему, взял легонько двумя пальцами за отворот легкой курточки и ухмыльнулся: - Лаврик?
      - Чего? - мрачно отозвался тот.
      - У тебя по роже прошел этакий унылый промельк,- сказал Мазур уверенно.Думал уже, а? Ну, не жмись...
      Полуотвернувшись, Лаврик какое-то время молчал, кривя губы и усиленно изображая на лице полное душевное спокойствие. Потом нехотя процедил:
      - Ну и что? Подумывал. Бес его там разберет, первые ли это звоночки старости, но, согласись, гораздо приятнее было бы загнуться внезапно, словив на перебежке сколько-то железных граммов, нежели отдавать концы в пошлой дряхлости, среди хнычущих внуков и очерствевших медиков... Ну что, пошли?
      Он резко отвернулся и первым направился в узкий проход среди высоченных скал.
      Пожав плечами, Мазур зашагал следом, сунув руки в карманы и громко мурлыча под нос:
      Hej, jabluszko, dokad toczysz sie? Jesli trafisz w Czeka, to nie wrocisz stad! Hej, jabluszko, potoczylo sie. W czerezwyczajce zagubilo sie!
      - Что это опять такое?- не оборачиваясь, осведомился Лаврик.
      - Очередной перл коллекции,- усмехнулся Мазур ему в спину.- На мове отдаленных предков, сиречь панове ляхов. Всего-то - "Эх, яблочко, куды котишься, в губчека, соответственно, попадешь, не воротишься..."
      Они вышли на прогалину-склон, где дожидавшаяся начальство Катя все так же сидела на буром стволе поваленной сосны в свободной, отнюдь не напряженной позе.
      Увидев их, не спеша встала, отряхнула светлые брючки.
      - Итак, звезда моя...- сказал Лаврик совсем даже мирным, домашним тоном.Военный совет в Филях успешно завершен. Поступаешь в полное распоряжение господина контр-адмирала, душою и телом... впрочем, последнее доводить до логического конца только при обоюдном согласии, я тебя, упаси боже, не принуждаю...
      - Охальник вы, Константин Кимович,- нейтральным тоном сообщила белокурая девушка Катя, не носившая бюстгальтера, зато носившая потаенно взаправдашний пистолет.
      - Глупости, Катерина,- прищурился Лаврик.- Всего-то сублимирую пошлыми шутками тягостную напряженность ситуации и ту полную неизвестность, что между нами простерлась. Охальник у нас - эвон кто.- Он похлопал Мазура по плечу.- Это он, отечественный наш терминатор, всех иностранных шпионок, с которыми нелегкая судьба сводила, в койку так и укладывал, мы все от зависти, бывало, на стену лезли. Они ж, шпионки, главным образом очаровательные и сексапильные, вроде тебя, Катерина, работа у них такая...
      - Да нет,- серьезно сказал Мазур.- Главным образом, они меня укладывали, как им по работе и полагалось...- Он оглядел Катю с ног до головы, усмехнулся.Ну что же, армия у меня небольшая, но на первый взгляд производит самое приятное впечатление, хотя и ощущается явный уклон в феминизм...
      - Ничего,- столь же серьезно сказал Лаврик.- Я тебе еще подкину сподвижника мужского пола. Есть тут один опер... Бывший.
      - Наш?
      - Нет, милицейский. Пытался в свое время накрутить хвост на кулак кое-кому из "черных археологов", но его, как это не только в кино бывает, так эффективно вывели из игры, дерьмом обдавши, что в три секунды из мундира вылетел. Легко догадаться, любви он к нашим друзьям не питает ни малейшей - а человек надо тебе сказать, мстительный.
      - Это хорошо,- кивнул Мазур.- Мстительные люди порою жизненно необходимы... Как у вас, кстати, с этим, Катя?
      - Катерина еще слишком молодая,- сказал Лаврик.- Мстительность тогда хороша, когда ее люди в зрелые годы оттачивают,- чтобы холодная была, рассудочная... Пошли, что ли?
      Сунув руки в карманы легкой курточки, он первым стал спускаться по утоптанной до каменной твердости светло-желтой земле, напевая почти беззаботно:
      В путь, в путь, кончен день забав,
      Пришла пора.
      Целься в грудь, маленький зуав,
      И кричи "Ура!"
      Глава вторая
      Высокое искусство дипломатии с наганом под полой
      Мазур, подтормаживая то и дело, без ненужной лихости съехал по крутому и извилистому спуску, повернул вправо, остановился перед знакомыми высокими воротами, украшенными продолговатой черной телекамерой. Буквально через несколько секунд они неспешно распахнулись без всякого участия человеческих рук.
      Он провел машину внутрь, остановился метрах в трех от ворот, как и надлежало воспитанному гостю здешних мест. Заглушил мотор, вылез, выжидательно остановился у дверцы.
      Тишина. По бетонированной дорожке вдоль стены прохаживался молодой человек с овчаркой на поводке, старательно притворяясь, будто никакого такого Мазура и не видит вовсе. От самого большого особняка по выложенной фигурной плиткой дорожке уже торопился его вылитый брат-близнец, только этот был без овчарки. Он кивнул и, встав вполоборота так, чтобы не загораживать Мазуру дорогу, вежливо сказал:
      - Вас ждут, господин адмирал.
      Столь же галантерейно кивнув, Мазур направился знакомой дорогой- вестибюль с двумя выжидательно замершими на диване мордоворотами при галстуках и оттопыренных пиджаках, широкая лестница на третий этаж, сверкающая приемная, куколка-секретарша.
      Гвоздь поднялся из-за стола, чуть раскинув руки, самым непринужденным тоном произнес:
      - Ну что ж, как говорится, гора с горой... Садитесь, дорогой мой Кирилл Степанович. Пить будете что-нибудь? Тут еще все бутыли остались, что в прошлый раз для вас были приготовлены с учетом привычек...
      - Нет, спасибо,- сказал Мазур, усаживаясь.- За рулем я нынче, а номера у меня на машине без всякого подтекста, не то что в вашем хозяйстве...
      - Да глупости какие! Звякните, решим в два счета...
      - Да нет,- сказал Мазур.- Совершенно не тянет пить в это время дня, уж не обессудьте...
      - Вольному воля...- Гвоздь смотрел на него выжидательно, с легкой улыбкой.- Все мы люди, Степаныч, все человеки, так что не буду тянуть кота за хвост и перейду к делу. Неужели стряслось что-то? Каюсь, сгораю от любопытства, никак не- могу взять в толк, зачем я вам понадобился. Как ни ломал голову, не могу понять. Не настолько же вы пошлый субъект, чтобы задним числом денег просить, после того, как с гордым видом отказались от всякого презренного металла? Хотя, если считаете, что вам полагается, бога ради, вы мне одолжение сделали нехилое...
      - Да нет, ничего подобного.
      - А, ну да,- сказал Гвоздь, хитро поблескивая глазами.- У вас же осталась на руках одна картинка, завалященькая на вид, но в благополучных Европах вам за нее дадут без особых торгов целый чемодан баксов...
      - Вынужден вас разочаровать, Фомич,- усмехнулся Мазур.- Сдал я сию картинку как вещественное доказательство. Воспитание такое, что поделать. Как ни ломал голову, не придумал, зачем мне целый чемодан баксов.
      - Серьезно, сдали?
      - Я ж говорю, воспитание такое...- пожал плечами Мазур.- А вы, значит, уже в курсе насчет картинок?
      - И лошадок тоже,- кивнул Гвоздь.- Это называется- не было у бабы хлопот... Приходится теперь возле Томки держать постоянно полдюжины лбов, потому что сдавать куда-нибудь в банковскую ячейку она своих коняшек никак не хочет... Итак, презренный металл отпадает. Что ж еще? Если б вы на меня обиделись настолько, что решили бы на тот свет отправить, вряд ли стали бы культурно звонить и о встрече договариваться, а?
      - Да уж...- сказал Мазур, глядя на лежавший между ними журнал с глянцевыми страницами, цветными фотографиями.- Все было бы прозаичнее и незаметнее...
      - Тогда? Я вас умоляю, не томите душу!
      - Я к вам пришел не по собственному желанию, Фомич,- сказал Мазур нейтральным тоном.- В данный момент ваш покорный слуга - нечто среднее между парламентером и послом...
      - Ого,- сказал Гвоздь быстро, и в глазах у него на миг мелькнула холодная осторожность.- Парламентеры - они, Степаныч, насколько я помню, главным образом на войне бывают...
      - Я же говорю - то ли парламентер, то ли посол,- сказал Мазур без улыбки.Речь вовсе не обязательно должна идти о войне...
      - Интересно. Это какая же должна быть персона, ежели она в качестве парламентеров адмирала использует?
      - Адмирал - еще не господь бог,- сказал Мазур.- Над любым адмиралом начальство есть...
      - Понятно. И что ж от меня начальство хочет?
      - Дипломатия лишняя ни к чему? - усмехнулся Мазур.
      - Да ну ее к лешему...
      - Тем лучше,- сказал Мазур.- Ежели брать быка за рога... Мне нужно незамедлительно допросить Лару. Надеюсь, она не под свежим асфальтом обитает где-нибудь на окраине?
      - Да нет, какой там асфальт,- щерясь, сказал Гвоздь.- Слишком просто было бы и слишком для сучки легко. Что я ей обещал, тем и занята в поте лица, украшает своей персоною один тихий бордельчик без вывески. На проспект ее выпускать- это я так, для красного словца. Не стоило ей свободу давать, умна, паршивка, поди угадай, как она свободой на проспекте распорядится...
      - Тем лучше,- сказал Мазур.- Тихий бордельчик- в принципе, идеальное место для беседы по душам...
      - Зачем? - спросил Гвоздь тихо, не сводя с него холодных глаз.
      -А если не объяснять, Фомич?- спросил Мазур с простецкой улыбкой.- К чему вам чужие мрачные секреты, не имеющие, честное слово, никакого отношения к вашей, гм, основной деятельности?
      - Пуганая ворона куста боится,- сказал Гвоздь.- Не люблю я вокруг себя ничего непонятного. А ты мне предлагаешь явную непонятку... Перебор, адмирал, извини. Ты уж будь любезен, откровеннее...
      - Хорошо,- сказал Мазур, извлекая фотографию.- Не приходилось ли вам, Фомич, лицезреть где-нибудь в натуре вот эту красоточку? Здесь, в Шантарске, я имею в виду?
      Гвоздь какое-то время разглядывал снимок с непроницаемым выражением лица. Что на самом деле творилось у него в мозгу, узнал он Гейшу или нет, Мазур не мог определить - Шерлок Холмс из него был никудышный, особенно когда речь шла о Гвозде, получившем нехилую жизненную закалку.
      - Черт его знает...- сказал Гвоздь, подвинув снимок к Мазуру.- И врать не хочу, и порадовать нечем. Может, и видел где-нибудь... но уж, безусловно, не знаком. Жизнь не сводила. А она- кто?
      - Да так, пустячок,- сказал Мазур.- То ли разведчица, то ли шпионка, дело вкуса, какой именно термин выбрать. Впрочем... Я - человек старой закваски, каюсь. Привык, что наши - всегда разведчики. А ихние - всегда шпионы. Так что, с моей консервативной точки зрения, пожалуй что - шпионка...
      - Ух ты! Настоящая?
      - В том-то и соль,-кивнул Мазур.- Я серьезно, Фомич. Не буду рассказывать, чем она в нашей губернии, мышка-вострушка, занимается, вам это совершенно ни к чему, право. Но она- здесь. Никаких сомнений. И працует она где-то в той самой системе, которую до недавнего времени изволила возглавлять ваша супруга. Снует по каналу, через который на ту сторону идет "черный антиквариат".
      - Ларка знает?
      - Вот это мне и хотелось бы установить,- сказал Мазур.- Пока что - гадать не берусь. Может, да, а может, и нет. Скорее всего, нет. Так частенько случается, это не романисты выдумали,- когда разведка примазывается к нелегальным каналам, идущим через границу. И, как правило, мало кто из господ контрабандистов знает подлинное лицо иных своих сообщничков.
      - Хочешь откровенно, Степаныч? - спросил Гвоздь.- Меня эти ваши шпионские дела нисколько не занимают и не прельщают.- Он мимолетно усмехнулся.- Я, знаешь ли, твой ровесничек, а потому- тоже старой закваски. Когда все шпионские дела проходили по такой статье, от которой следовало бежать, как черт от ладана... Ну, с тех пор много воды утекло, кодекс помягчел, по крайней мере, в шпионской его части, но все равно... Не хочется мне лезть во все это. Я - справный мужик, понимаешь? У меня изба, хозяйство, скотина в хлеву мычит, хлеба колосятся и все такое... Не хочу я лезть в чужие игры...
      - Иными словами, не болтать мне с Ларой по душам?
      - Степаныч...- досадливо поморщился Гвоздь.- Оно мне надо? Это ж означает, что с вами, как ни крути, придется в какие-то отношения вступать- именно так это и называется, уж ты не лукавь... Один бог ведает, что вы там из Ларки выдоите и с кем потом информашками поделитесь...
      - А моего слова мало? - поднял бровь Мазур.
      - Степаныч! - проникновенно сказал Гвоздь, картинно приложив руки к груди.- Тебя я уже изучил от и до. Будь это чисто твоя игра, я бы твоему слову верил, без колебаний, сам бы тебя к этой стерве отнес и свечку бы подержал, возникни такая надобность. Но ты ж не от себя самого пришел. За тобой - орда начальничков, масса совершенно неизвестного мне народа... Можешь ты мне дать гарантию, что это куда-то на сторону не унырнет?
      - Не могу,- подумав, признался Мазур.
      - Вот видишь... Извини, но...
      - Фомич,- сказал Мазур тихо и чуть ли не с грустью.- Давай еще раз все обдумаем... Ты не подумай, бога ради, что я тебе угрожаю, я ж понимаю, как тебя жизнь била, как ты привык на угрозы плевать с высокой колокольни... Я просто хочу тебе ситуацию обрисовать детальнейше. И без угроз, и без недомолвок. Повторяю, я ж не сам пришел, Фомич, не по своему капризу. Меня контора послала. А у конторы этой есть испокон веков только два состояния - в отношении своем к внешнему миру и всем населяющим его индивидам: она либо равнодушна, либо смертельно опасна. И только так, третьего не дано, понимаешь? Я не поэт, за метафорами не гонюсь, но если бы мне поручили придумать образ, я бы изобразил нечто вроде дракона с компьютером в бронированной башке... Контора, конечно, не та, что лет двадцать назад, чешуя пообсыпалась, задняя левая лапа хромает и все такое прочее,- но жив дракон, и компьютер в башке исправно жужжит и щелкает... И нет ни морали, ни законов, ни лирики. Есть одна железная необходимость. Если приказано достичь конкретного результата- будь уверен, результат выдерут с мясом и с кровью. Нет словечек вроде "не получилось" и "жалко"... Уж я-то знаю, я в этой системе живу всю свою сознательную жизнь, лет тридцать с гаком, как только форменку надел... отдельные хомо сапиенсы еще могут рассуждать, жалость испытывать, учитывать чины-ранги-положения, а вот система ни жалости, ни колебаний не знает. Прет гусеницами по головам... Я не угрожаю, Фомич, я просто толкую, как битый жизнью с битым жизнью...
      Он встал, подошел к окну и, заложив руки за спину, смотрел во двор - чтобы дать собеседнику хоть какую-то иллюзию свободы выбора. Никогда не стоит перегибать палку, особенно когда речь идет о субъекте с весьма специфическими понятиями о собственном достоинстве...
      - Храбрый ты человек, Степаныч,- бесстрастным, жестяным тоном произнес у него за спиной Гвоздь.- Наезжаешь этак вот- и не боишься затылочком ко мне поворачиваться...
      Не оборачиваясь, Мазур ответил спокойно:
      - Ну, я ж не держу тебя за мелкого фраера, Фомич. Все ты понимаешь. Разруби ты меня хоть на двести кусков - дело-то не во мне, грешном, а в той самой системе, что не умеет гусеницы на задний ход переключать. И не наезжаю я на тебя, честное слово. Мне в жизни пришлось совершить столько... вещей, которые можно со спокойной совестью называть и наездами, что отнюдь не горю желанием лишний раз бежать в атаку с оголтелым воплем "Ур-ря!". У меня приказ, у меня - начальство, у меня - система, которая третьего состояния не знает, хоть ты лоб себе разбей...
      - Эх, Степаныч...- сказал Гвоздь.- Ну не тем ты занимаешься, не тем... Цены б тебе не было на сходняках и терках. Далеко не всякий может так изячно наехать, как ты только что. И главное, с тебя персонально взятки гладки. Оказался товарищ Гвоздь тупым и несговорчивым- дядя Мазур тут и ни при чем, ручки у него перед покойным чисты, это все система виновата...
      - Не я эту жизнь на грешной земле выдумал,- сказал Мазур негромко.- И не я ей законы писал... то же самое ты о себе сказать можешь, правда, Фомич?
      - Пожалуй что,- сказал Гвоздь.- Надо же, как оно все совпадает в цвет, что у вас, что у нас... Или я буду иметь дело со своим в доску Степанычем, совестливым и обаятельным, или сменит его незнамо какой отморозок с тремя ножами в зубах, с которым и говорить-то нельзя... А в общем, что бутылкой об кирпич, что кирпичом по бутылке.
      Мазур удивленно оглянулся на него, сделал непроизвольное движение, вновь посмотрел вниз, во двор.
      - Что такое опять? - Гвоздь несколькими мягкими кошачьими шагами преодолел разделявшее их расстояния.
      Там, внизу, в сопровождении немолодой особы в строгом деловом костюме, вприпрыжку шагал по дорожке тот самый малыш, трехлетний кареглазик.
      - Да понимаешь...- досадливо сказал Гвоздь, продолжал быстро, нарочито грубо: - Короед-то при чем? Он-то привык, что - папа... Может, и получится из парня толк? И вообще, еще неизвестно на сто процентов... Генетика твоя, как-никак- продажная девка заокеанского империализма, так что... Ладно, давай о деле.- Он крепко взял Мазура за локоть, решительно повел к столу.- Подумаешь, дите, ничего интересного... В общем, ты меня уболтал, Степаныч. В конце-то концов, вы - не милиция, так что особенного позора вроде бы и не усматривается... Посодействую родной контрразведке, что уж там. На том свете все равно ни единого греха не снимут, но жить на старости лет будет немного спокойнее...
      Он невольно бросил взгляд за окно, где гулял пацанчик, который по всем законам генетики никак не мог оказаться его родным сыном.
      "Я догадываюсь, кажется,- подумал Мазур.- Понимаю, отчего ты позволил себе так размякнуть душою. Боишься остаться один, совсем один..."
      И тут же вспомнил, что он-то как раз и ухитрился остаться совершенно один на нашем тесном глобусе...
      - Помнишь Бычу?- спросил Гвоздь.- Он парнишка толковый, я его с тобой и отправлю к Ларке. Только смотри, одно железное условие: товар не портить. Пусть подольше сохраняет товарный вид, ей еще там пахать и пахать...
      - Заметано,- сказал Мазур.- Чисто словесный допрос, какие там излишества... Фомич, ты, точно, так и не пересекался нигде с этой девицей, которая мне позарез нужна?
      - Да говорю же! - выпалил Гвоздь. Физиономия у него была честнейшая, взгляд - младенчески чист. И все же, все же... У Мазура были подозрения, что ему, мягко скажем, сказали неправдочку. Он не был, конечно, Шерлоком Холмсом, но в движениях человеческих, в пресловутой вазомоторике разбирался отлично. И у него создалось впечатление, что, с невинным лицом открещиваясь от всякого знакомства с Гейшей, Гвоздь тем не менее сделал некие почти незаметные движения, находившиеся в противоречии со словами.
      И еще этот журнал - многоцветный, глянцевый... С огромными снимками тяжеленных золотых причиндалов, украшавших некогда скифских вождей. Золото из кургана, раскопанного примерно там, где промышляли насчет древностей Ларочкины поделыцики. Ничего удивительного - курганов в тех местах столько, что хватит на всех и еще останется...
      Одним словом, подозрения у Мазура были. Но он и так достиг поставленной цели, остальное можно и отложить на потом...
      Глава третья
      Миша, ты сегодня идешь в гости к Маше...
      На узкой короткой дороге, упиравшейся в красно-белый шлагбаум поперек солидных кирпичных столбов, "Волга" Бычи внезапно обошла Мазуров "жигуль", первой подлетела к шлагбауму и требовательно мявкнула сигналом. Шлагбаум моментально задрался вверх. Мазур медленно въехал во двор вслед за "Волгой".
      Судя по виду, в прежние времена здесь располагалось учреждение того же профиля, то бишь малокультурного досуга,- и предназначено оно когда-то было для власть тогда имущих. Двухэтажное здание из хорошего кирпича, окруженное небольшим садом, парочка подсобок, тоже построенных с душой, кирпичных, своя котельная... Точно, некогда в этом оазисе отмякали натруженной душою партийцы и социально близкий к ним элемент...
      - Оставайтесь-ка вы в машине, красавица,- сказал Мазур задумчиво.- Тут как-никак гнездо порока...
      - Вы серьезно? - прищурилась Катя.- А как же я делового опыта наберусь?
      - Да ладно, я пошутил,- торопливо сказал Мазур, ощущая все же некую старомодную неловкость.
      Таково уж было воспитание, увы,- циничной стороной жизни во времена его молодости занимались на этой работе исключительно мужики... или его попросту судьба не сводила тогда с терминаторами женского пола? А ведь должны были быть...
      Быча целеустремленно двинулся первым к невысокому крыльцу. Мазур поспешил следом. Катя старательно от него не отставала.
      В небольшом вестибюле, исполненном пошлой роскоши, с кожаного диванчика встал верзила при галстуке и оттопыренном слева пиджаке, присмотрелся, благодушно кивнул и вновь уселся, уткнувшись в толстый журнал с цветной обложкой в четыре краски, на каковой красовалась белокурая девица, из одежды имевшая на себе лишь колечко в пупке.
      - На второй этаж, Кирилл Степаныч,- предупредительно показал Быча.- На первом тут сауны и все такое прочее, а на втором, окромя кабинетов, контора и расположена...
      Мазур прислушался - слева доносился плеск воды, чье-то азартное уханье и музыка определенно ближневосточного происхождения. Он вопросительно дернул в ту сторону подбородком. Быча понял, осклабился:
      - Ага, работает, паршивка, со всем прилежанием... Сейчас и посмотрите.
      На втором этаже Мазур со спутницей вслед за провожатым свернули налево, зашли в обширную комнату, где на полукруглом столе размещалось с полдюжины белых телемониторов, и перед ними восседал пухлощекий толстяк лет тридцати пяти с узенькой, тщательно подстриженной бородкой, при полосатом галстуке.
      - Вот, Кирилл Степаныч,- сказал Быча.- Этот перец у нас тут за директора. Погоняло- Телепузик. И оттого, что целый день сидит перед этими вот ящиками, и потому, что в самом деле каждый день по телеку "Телепузиков" смотрит, эстет...
      - Так они ж прикольные,- сказал толстяк без малейшего смущения.- Здорово, Быча, здравствуйте вам.- Он поклонился Мазуру.- Что, телку попежить приехали? А мне потом можно будет попользоваться? - Он вылез из-за стола, обошел вокруг Кати, словно вокруг столба и, не удержавшись, обстоятельно погладил ее по приятной попке, обтянутой легкими брючками.
      Быча в совершеннейшем ужасе дернулся было к нему, чтобы в темпе внести ясность, но Мазур, удержав его жестом, спокойно сказал Кате:
      - Вас, по-моему, оскорбили, звезда моя. Ваши действия? Я о легкой демонстрации?
      Его спутница, до того замершая стойким оловянным солдатиком, воспрянула на глазах. В мгновение ока сгребла толстое запястье Телепузика насквозь знакомым Мазуру "двойным катетом", слегка повернула - отчего толстяк с воем присел на корточки - и, глядя на незадачливого ухажера сверху вниз, с непроницаемым лицом сквозь зубы сообщила:
      - Доверну на пару сантиметров - кость хрустнет напополам. Ты все понял, козел, или тебе яйца собственные в жопу запихать?
      Толстяк издал вой уже иной тональности, определенно означавший, что он все понял и ужасно сожалеет. Мазур вынужден был признать, что молодые кадры охулки на руку не кладут, и подготовочка их находится в должной кондиции.
      - Отставить,- распорядился он.- Товарищ кается и ужасно сожалеет.
      Катя послушно разжала пальцы. Облегченно вздохнув, Быча рявкнул:
      - Сядь на место, ур-род, и впредь думай сначала! Он правда больше не будет, девушка...
      - А я уже поняла,- безмятежно сказала Катя.
      - Ну, где тут у вас порнографию кажут? - спросил Мазур, видя, что все устаканилось и незнакомые люди перезнакомились друг с другом.
      - А вот, второй монитор...- показал Быча.- Давайте я вам покрупнее сделаю...
      Мазур обошел стол, посмотрел на экран. Нужно сказать, явленная его взору порнография была качественная - пузатый, черный, как грач, кавказский человек средних лет, примостив блондинку на бильярдный стол, обрабатывал ее со всем усердием, так что ее, бедняжечку, мотало, словно мочало на колу из забытой считалочки. Второй, очевидно, выбившийся из сил, сидел в кресле неподалеку и то ли громко комментировал на своем непонятном наречии все происходящее, то ли давал кунаку дельные советы, в которых тот и не особенно нуждался.
      Лару Мазур узнал моментально - но в душе у него, понятно, не ворохнулось ничего, хотя бы отдаленно напоминавшее жалость или сочувствие. Испытывать подобные чувства к женщине, всерьез и хладнокровно собиравшейся тебя прикончить, было бы, господа офицеры, форменным извращением...
      Катя, преспокойно наблюдавшая за нехитрым зрелищем из-за плеча Мазура, громко поинтересовалась:
      - А они знают, что там камеры?
      Быча вопросительно покосился на Мазура.
      - Секретов нет,- кивнул тот.- Это у меня молодая смена, опыт перенимает, так что разрешаю без дипломатии...
      - Конечно, не знают,- сказал Быча.- Ну и что? Не отцы родные и не браточки, в конце-то концов. Мало ли когда пригодится. Да и Папа велел еёную работу отснимать со всем усердием. Мы тут по его руководящему указанию альбомчик конструируем, самый такой пикант. Типа дембельского, хотя ей до дембеля еще пахать и пахать...
      - Понятно,- кивнула Катя.- Вот так и сыплются люди, похожие на генеральных прокуроров, когда отправляются побарахтаться с девками, похожими на блядей...
      - Скоро они угомонятся? - спросил Мазур.
      - Телепузик? - требовательно вопросил Быча.
      - Через десять минут время кончается,- уже насквозь подобострастно доложил Телепузик.- Если захотят продлить- гнать?
      - А ты как думал? - пожал плечами Быча.- Конечно, гнать. Нам тут не бабки срубать, как-никак. У нас функция важнее - воспитательной работой занимаемся...- Он осекся, выжидательно косясь на Мазура.
      - Ничего, сокол мой,- благодушно кивнул тот.- Можете себя в выражениях не стеснять. Я человек мстительный, между нами говоря, а это очаровательное создание и передо мной здорово виновато... Есть тут тихая комнатка, где мы с ней потом сможем по душам поговорить?
      - А как же!
      - Только чтоб там никаких микрофонов не было, не говоря уж про объективы,сказал Мазур твердо.- А то в гроб живыми загоню...
      - Кирилл Степанович! - истово прижал руки к груди Быча.- Да за кого вы меня держите? Все будет в лучшем виде, как Папа и велел!
      Он проворно проводил их в комнатку двумя дверями далее - там разместились несколько мягких кресел, диванчик и небольшой холодильник нежно-зеленого цвета. Судя по обстановке, комната была предназначена не для эротических шалостей, а для чинных переговоров деловых людей.
      Без стеснения добыв из холодильника пару банок безалкогольного прохладительного, Мазур протянул одну Кате, жестом отправил Бычу за дверь и поудобнее устроился в кресле, придвинув заодно пепельницу поближе.
      - Я вижу, вы тут в авторитете, командир,- сказала Катя тоном примерной девочки.
      - А как же,- спокойно сказал Мазур.- Горбом авторитет зарабатывал, знаешь ли... Ну, как впечатления от порнушки?
      - Не хотелось бы мне на ее место,- искренне сказала Катя.- Мне сдается, она на сотрудничество пойдет... да что там- кинется с задорным визгом и половецкими плясками. Чтобы отсюда вырваться.
      - Ты знаешь, стажер, у меня в точности то же самое впечатление,- сказал Мазур.- В ее положении не то что с визгом кинешься на шею избавителю - от избытка чувств...
      Он замолчал - дверь без стука открылась, и появилась Лара, босиком, в коротеньком белом халатике на манер докторского, обтянувшем голое тело, как кожура- сосиску. Мазур уставился на нее не без любопытства.
      Она была столь же беззастенчиво хороша - и волосы струились золотой волной, и глазищи светились прежней синевой, как ни всматривался Мазур, не смог углядеть пресловутой печати порока. Она вовсе не казалась ни осунувшейся, ни угнетенной - иными словами, изо всех сил притворялась беззаботной. Мазур ее достаточно знал, чтобы оценить нешуточную силу воли и ум. Хотя на душе, несомненно, кошки скребут, как у любой на ее месте,- чересчур уж больно и высоко было падать, из князей да в грязь...
      Преспокойно глядя на него, Лара осведомилась:
      - С чего начать прикажете? Мне ложитьcя или как? Девушка участвует или она только смотреть будет?
      - Сядь,- сказал Мазур.- Поговорим серьезно.
      Лара опустилась в ближайшее кресло, непринужденно закинула ногу на ногу, проворно расстегнула пуговицы и распахнула куцый халатик, открыв взорам великолепное тело. Наматывая на указательный палец локон, как ни в чем не бывало улыбнулась Мазуру:
      - А ведь ты меня, котик, по-прежнему хочешь, даже теперь. Вон как брюки топырятся. Давай начнем с минета по старой памяти, только непременно в резинке. И тебе приятно, и девушка заодно поучится, а то вдруг она квалифицированно сосать не умеет... Ну?
      Все это было произнесено самым непринужденным тоном, со светской улыбкой. "Ага,- подумал Мазур,- это, надо полагать, и есть выбранная линия защиты от грубой и похабной реальности, нечто вроде клише "Принцесса в лапах пиратов" Нет, но великолепно держится, стервочка..."
      Он оглянулся на напарницу чуточку растерянно - никому бы в этом не признался вслух, но сейчас он искренне не представлял, как переломить ситуацию в свою пользу и придать беседе должное направление. Мужику бы он с ходу въехал по зубам, что всегда способствует откровенности, но что прикажете делать с этой стервой? Тут решаться надо, подготавливать себя внутренне - даже прекрасно помня, какую она ему участь готовила.
      Катя, поймав его взгляд, не колебалась ни секунды - гибко взмыла из кресла, подошла к Ларе и неожиданно залепила ей столь смачную и оглушительную пощечину, что Мазур на миг оторопел. Потом с тем же безразличным выражением на смазливом личике громко, раздельно скомандовала:
      - Застегнись, сучка, и сядь нормально, пока я тебе козью морду не захерачила...
      Лара, с багровеющим на щеке отпечатком пятерни, кинула на нее исполненный бессильной злости взгляд, но, к некоторому удивлению Мазура, послушно застегнулась и уселась, как школьница в классе. Вернувшись на свое место, Катя тем же бесстрастным тоном посоветовала:
      - Будешь ерепениться или запираться, вибратор горчицей намажу и загоню на всю длину, не доверяя мужикам столь ответственное дело. Усекла, прошмандовка?
      Мазур окончательно убедился, что именно этот тон напарницы и обещанные ею манипуляции произвели на Лару нужное впечатление. Приходилось признать, что молодые кадры, точно, не ударят в грязь лицом. Клиентка моментально доведена до нужной кондиции - а вот ему с его кое-какими старомодными взглядами пришлось бы потрудиться гораздо дольше...
      Он решительно встал, пересел поближе к Ларе и примирительным тоном сказал:
      - Сама виновата. У нас серьезное дело, а ты тут строишь из себя незнамо что... Не будем тянуть кота за хвост, а? Короче так, если мы договоримся, я тебя отсюда выдерну в три секунды. И насовсем.
      - Великолепно,- с нотками строптивости отозвалась Лара.- И что для этого нужно сделать? Чует мое сердце, обычным минетом тут не отделаешься, планы и потребности у тебя, как всегда, самые грандиозные...
      - Ну, не настолько уж,- пожал плечами Мазур. Вытащил фотографию Гейши и поднес к глазам Лары.- Меня чертовски интересует эта милая девушка.
      - В плане?
      - Не в сексуальном, отнюдь,- сказал Мазур.
      - А в каком?
      - Давай не будем,- сказал Мазур.- Я, между прочим, говорю совершенно серьезно. Если договоримся, уедешь с нами прямо сейчас. Золотых гор не обещаю, сама понимаешь, но от всего этого,- он сделал неопределенный жест,- избавим напрочь и окончательно.
      - А не врешь? - прищурилась Лара.
      - Я, знаешь ли, при исполнении служебных обязанностей,- сказал Мазур елико мог убедительнее.- А каковы у меня обязанности, тебе прекрасно известно... Вот эта симпатичная девушка появилась в Шантарске довольно давно - и, что характерно, стала своей как раз в тех кругах, где ты до недавнего времени успешно строила свой маленький бизнес. Я о "черной археологии". Не могла ты с ней не пересекаться,- убежденно сказал он, блефуя с самым уверенным выражением лица.- Короче, расскажи мне все, что о ней знаешь... или хотя бы кратенькое резюме. И мы уедем отсюда все вместе.
      - В жизни ее не видела,- отрезала Лара.- Так что не посетуйте, ничем помочь не могу...
      - А пару раз по чавке? - громко поинтересовалась Катя с самым многообещающим выражением лица.
      И приподнялась, многозначительно разминая запястья. Лара, чуть подавшись назад, не сводя с нее ненавидящего взгляда, торопливо сказала:
      - Только подойди, паскуда! Глаза выцарапаю, а уж орать буду так, что весь квартал сбежится...
      Не похоже было, чтобы эти угрозы произвели на Катю особое впечатление, она встала с самыми недвусмысленными намерениями, но Мазур проворно остановил ее повелительным жестом. Ситуация была щекотливая. Гвоздю он обещал не портить товар, и слово приходилось держать, иначе шантарский дон мог и обидеться, после чего дальнейшее доброе сотрудничество с ним будет невозможно. А Гвоздь еще понадобится, такое впечатление...
      - Лара,- сказал Мазур насколько мог убедительнее.- Какого черта? Ты что, не поняла? Мы тебя заберем отсюда. Насовсем. Контора тебя прикроет. С твоим суровым супругом я как-нибудь договорюсь. Посмотри.- Он вновь поднял фотокарточку к ее лицу.- Встречались когда-нибудь?
      Он смотрел Ларе в глаза - не понимал, что именно в них видит, но это выражение ему категорически не нравилось. Все летело к черту, не получилось беседы, ничего не получилось... вот только почему?
      - Лара...
      - Пошел ты на хер, адмирал,- произнесла она с совершенно спокойным лицом.Вот тебе и весь сказ. И вообще, мне работать надо, а не с тобой балабонить...
      Она поднялась как ни в чем не бывало, одернула халатик и направилась к двери, легонько, без всякого вызова покачивая бедрами. Мазур ошарашенно смотрел ей вслед, пока за ней не захлопнулась светло-коричневая дверь из натуральной сосны.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.