Александр Бушков
      На то и волки-2
      ...И послал Иисус, сын Навин, из Ситтима
      двух соглядатаев тайно, и сказал:
      пойдите, осмотрите землю в Иерихон.
      Книга Иисуса Навина, 2, 1
      Понятие у людей выработано:
      русские пришли, сейчас зеркала
      крушить зачнут. И морды.
      В. СУВОРОВ. "Выбор"
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      ВОЛК НАСТОРОЖИЛСЯ
      Глава первая
      ...Мы к земле прикованы туманом
      Стюардесса скалила безупречные дирол-ксилитовые зубки в устало-профессиональной усмешке, после девятичасового перелета не содержавшей и намека на доброе расположение духа. Впрочем, Данилу, как и остальным, было глубоко плевать, есть там в ее улыбке искренность или же нет. Он спешил к выходу - как все, без малейшей оглядки на дела и загадки, подчиняясь известному рефлексу, заставляющему толкаться в узком проходе так, словно от этого путник что-то выигрывает. Равнодушно кивнув девчонке, вслед за Пашей Бесединым вышел на трап с металлическими ступеньками, вытертыми подошвами до белизны. До высокой аэропортовской ограды было, в общем, рукой подать, и оттого никто не собирался подгонять автобус- не баре и не англичане какие-нибудь, и так дотопают, вряд ли начисто забыли советские времена. Они с Пашей молча шагали бок о бок к распахнутой уже узенькой калитке. Самое время умилиться тем, кто обожает ностальгировать по рухнувшей империи - над главным зданием аэропорта развевался на июньском ветерке флаг республики Рутения, то есть - тот самый, прежний штандарт Рутенской Советской Социалистической Республики. Единственная республика, сохранившая советский флаг. У Данила была в душе своя печаль по империи, но вот мимолетно ностальгировать он никак не мог себе позволить. И нерационально, и отвлекает от работы. Их обогнали Степаша с Есаулом, не удостоив и взгляда, как совершенно незнакомых. Первыми нырнули в калитку. В самолете они сидели, разделенные десятком рядов, и никто, даже вздумай он поставить хвост еще в Шантарске, ни за что не связал бы воедино эти две парочки самых обыкновенных на первый взгляд мужиков. Береженого Бог бережет. Почти сразу же Данил высмотрел Резидента - как всегда, одетого безукоризненно, вплоть до легкого пижонства, в больших затемненных очках, с идеально уложенными вокруг обширной лысины темными волосами. Несмотря на серьезность ситуации, Данил испытал нечто вроде удовлетворения: он был старше Резидента на девять лет, но лысины не имел даже в зачатке, а вот Резидент облез довольно-таки качественно - а ведь и биография не в пример благостнее, без особых испытаний-нервотрепок, Данила швыряло по жизни жестче, и вот поди ж ты, ни малейшей плеши... Паша Беседин, как и полагалось начальству, первым обменялся с Резидентом рукопожатием. Такова уж была игра на публику: Паша, чуть ли не двухметровый блондин с физиономией крутейшего кондотьера, баболюба и волкодава, должен был старательно притворяться перед всеми непосвященными, что он и есть Большой Босс. Главный Волкодав. А Данил все время держался на полшага сзади -в мешковатом костюме, специально пошитом отличным портным так, чтобы сидел, как на корове седло, в убогих бухгалтерских очечках образца 1925-го года (стекла, правда, простые), с прической, опять-таки свойственной сугубой канцелярской крысе. Не бог весть какое коварство, но житейский опыт подсказывает: иногда чертовски полезно с ходу ввести противника в заблуждение, перерядив ферзей пешками, и наоборот. Срабатывает чаще, чем непосвященные думают. Хотя, конечно, в данной ситуации не обойтись без многочисленных "если": если вероятный противник все же существует, если таковой не имеет отношения к Шантарску либо столице... Да масса нюансов, господи. Темные очки в не столь уж ясную погоду были, пожалуй, явным перебором, но Данил от замечания воздержался. Еще и оттого, что уже работал - оставаясь внешне убогой канцелярской крысой, превратился в клубок нервов, безукоризненный датчик, давно и хорошо натасканный выявлять искомое... Благо и не пришлось особенно стараться, чтобы сие искомое вычислить. Вот они - двое у газетного киоска, третий метрах в двадцати поодаль, левее. Не столь уж совершенная "коробочка". Бывает, ее строят и элегантнее. Очень мило. Приехали. Хвосты в аэропорту, стоило им ступить на гостеприимную рутенскую землю, - это кое о чем говорит... Сразу можно сказать, что тревоги были не надуманными. Стряслось. Непринужденно мотивируя поведение, Данил направился к тому самому киоску и убедился, что практически сразу же себя обнаружили четвертый и пятый. Интрига завязывается, как выразился бы Дюма. Пять топтунов в аэропорту, севшие на хвост сразу после выхода из самолета, - дело серьезное. Ага, парочка разомкнулась, перемещаются так, что-бы следить за ним, буде ему вздумается навестить зал ожидания... Логично. Остальные пасут Пашу с Резидентом. Опять-таки логично. Вот только, если проанализировать все согласно прошлому опыту, эта пятерка уж безусловно не из профи. Нет у них профессиональной натасканности, выработанной серьезной государственной конторой. Могут, конечно, и притворяться лопухами, но первое впечатление все равно самое верное. Это не профи. Быть может, и держава - но, безусловно, новички. Данил небрежно свернул ворох купленной прессы, сунул его под мышку и направился следом за спутниками к белой "Волге". По пути констатировав, что вся пятерка тащится следом. Где-то поблизости у них должна быть машина... уж не эта ли "девятка"? Очень похоже, хотя и не факт... Как полагается лицу подчиненному, он загрузил в багажник обе сумки, свою и Пашину. Сел в "Волгу" последним, предварительно распахнув перед Пашей переднюю дверцу, а Резидента пропустив на заднее сиденье. Дело, конечно, было не в игре на публику - он хотел во время разговора сидеть с Резидентом рядом, чтобы видеть его лицо. Так и есть - следом за их машиной энергично рванула та самая синяя "девятка", повисла на хвосте не столь уж и профессионально, но настырно. Шофер вопросительно оглянулся. - Спокойно едем,- сказал Данил.- Никаких гонок и уходов, мы их в упор не видим...- Повернулся к Резиденту: - Ну, рассказывайте, Багловский, как это получилось, что у вас люди гибнут... - Вы меня в чем-то намерены упрекнуть? - Багловский развернулся к нему, пожалуй что, излишне резко. Вообще-то, резкость таковая была вполне мотивирована... - Господь с вами,- примирительно сказал Данил.- Просто... Я думаю, когда кто-то погибает, всех можно упрекнуть в одном: в том, что они-то живы... Извините, потянуло на философию к старости. Нет к вам претензий, Виктор. Не вижу я в данный момент, какие могут быть к вам претензии... - В данный момент? - Ох, ну не цепляйтесь вы к словам,- пожал плечами Данил.- Не ищите вы подтекста. Я устал, что-то в последнее время плохо переношу аэропланы, стареем, хоть и не хотим себе в этом признаться... Багловский протянул с сарказмом, каковой ничуть и не пытался скрыть: - Вполне возможно, я работал бы лучше, будь обстановка немножко другой. С одной стороны, службой безопасности руковожу я. С другой же - у меня под носом работают... то есть работали два совершенно автономных оперативника. Которые мне подчинялись лишь номинально. - Нервничаете? - Это вопрос или простая реплика? - Это вопрос,- серьезно сказал Данил. - Нервничаю, да,- кивнул Багловский.- Вы бы на моем месте не нервничали, а? - Вполне возможно,- согласился Данил.- Положение у вас и в самом деле щекотливое... но самую чуточку. Ведь не в недоверии же дело, никто и не выказывал вам недоверия... - Я понимаю,- с тем же сарказмом сказал Багловский. - И прекрасно. Позвольте напомнить, Виктор, что это не вздорный старик Черский выдумал такое вот положение - с автономной группочкой внутри вашей системы. Это большие боссы выдумали, а нам с вами в этаких вот случаях рассуждать не положено, нас посадили на цепь, вот и караулим вверенный объект... Ну, выпустили пар, почирикали лирически? Давайте о деле. - Собственно, я и не злюсь. Я прекрасно понимаю, что у боссов свои соображения. Данил Петрович, именно эта их автономность мне сейчас и мешает давать четкие определения. Поскольку я совершенно не представляю, чем занимался Климов, мне трудно судить, было ли его поведение игрой на публику, прикрывавшей какие-то непонятные мне и неизвестные мне ходы, или это была его сугубо частная жизнь, никакого отношения к работе не имевшая вовсе... В этом есть резон? - Конечно,- чуть подумав, кивнул Данил.- Вы совершенно правы. Действительно, трудно на вашем месте вынести однозначное суждение... И потому я зацеплюсь за ваше словечко "поведение". Итак, каким же виделось со стороны поведение Климова? - Типичнейшее поведение человека, который, находясь за пять тысяч километров от главного офиса и пользуясь полной автономией, понемногу разболтался. Стал манкировать своими обязанностями, пользуясь тем, что я сплошь и рядом не вправе был требовать от него отчета. Спиртное, рестораны, женский пол, конфликты в семье и как венец - нелепая пьяная смерть. Озерцо искусственное, декоративное, в самом глубоком месте полтора метра, нужно быть пьяным в дымину, чтобы вообще забрести туда, тем более на середину... Именно так это и выглядит со стороны. Чтобы видеть за этим подтекст, у меня попросту нет информации. - Вы его не любили, а? - Ага, и утопил, завидуя его вольной жизни, неподконтрольной веселухе... - Бросьте,- поморщился Данил.- Это уже полная шиза, никто и не думает вас подозревать ни в чем подобном... - Но версии-то высказывались? - Хватит,- жестко сказал Данил.- Эта версия не поднималась вообще. У вас что, нервы разболтались? - Нет. - Тогда почему вы такой дерганый? - Потому что именно мне приходится разговаривать с его женой и отвечать на дурацкие вопросы следователя... - А что, здешние следователи подозревают подтекст? - Ничуточки,- огрызнулся Багловский. "Тогда почему же ты так дергаешься, голуба моя? - мысленно задал Данил вопрос, который не стоило задавать вслух.- Почему ты сам не свой, золото мое?" А вслух сказал: - Виктор, в общем-то, это как раз и входит в ваши прямые обязанностивдова, следствие... В нашей работе всякое может случиться. Вы здесь слишком долго жили в благостном рутенском покое, когда, собственно, ничего и не происходит... И вдруг - такое ЧП. Выбивает из колеи, а? Багловский моментально ухватился за протянутую соломинку: - Вот именно. - Ладно,-сказал Данил.-Но, в конце-то концов, не на Климове, а на вас лежало контрразведывательное обеспечение. В этом плане все было нормально? - Абсолютно. Никто против нас не работал. Никаких акций, никаких попыток внедрения или скачивания информации. Конечно, местный КГБ рутинно завербовал одного нашего человечка- в рамках глобального осведомления. Эту подставу мы выявили и в полном соответствии с вашими инструкциями кормили информацией. Профильтрованной и дозированной. Впрочем, информации было, сами знаете, маловато. Если подумать, контора прямо-таки прозябает. Минимум операций на здешнем не столь уж и сложном рынке, недвижимость по мелочам, инвестиции по мелочам, три четверти дохода дают автоперевозки. Ну что мне вам объяснять... - Да, вы правы...- кивнул Данил, вытаскивая сигареты. Он замолчал, рассеянно глядя в окно на уютные окрестные пейзажи: не по-сибирски чистую, ухоженную деревушку, мимо коей они как раз промчались, на сосновый бор, вроде бы такой же, как в Сибири, но чем-то неуловимо отличавшийся от сибирского, на зеленые поля. Минимум операций, здесь Багловский полностью прав. По сути, и фирма "Клейнод", и ее филиал "Рутен-Авто", сокращенно "РутА", были карликовыми заведениями, в коих вроде бы и не нуждался такой, без ложной скромности, монстр, как "Интеркрайт". Этакие фирмочки создают главным образом начинающие, хваткая молодежь с мизерным начальным капиталом, приготовишки с абсолютно темным будущим - то ли вылупятся из них с бегом лет русские Эндрю Карнеги, то ли скатятся до "представителей известной канадской фирмы", каковыми и останутся... Правда, есть нюансы, понятные лишь посвященным. Вроде Данила Черского. Посвященным как раз прекрасно известно, что согласно решениям, принятым большими, очень большими людьми в серьезных, очень серьезных кабинетах, эта самая карликовая фирмочка "Клейнод" как раз и должна стать руслом, по которому хлынет денежный поток, солидный даже по западноевропейским меркам. Без преувеличения, сделка века. Инвестиции в местные заводы тяжелых грузовиков, в здешние предприятия, простаивающие отнюдь не по причине технической отсталости или ненужности. Все останутся довольны местная промышленность воспрянет и оживет, аки птица Феникс, что, в свою очередь, укрепит позиции президента Лукашевича, ну, а "Интеркрайт", как легко догадаться, тоже не останется в прогаре. Был монстром - станет монстрищем. Перейдет в ту категорию, что на всех широтах почтительно именуется "транснациональными корпорациями". Если не произойдет ничего непредвиденного. Даже столь грандиозные по масштабам сделки, случается, в последнюю минуту срываются с треском, проваливаются с грохотом. Огромные деньги сами по себе еще не гарантируют удачи. В первую очередь оттого, что каждая подобная сделка обязательно ущемляет чьи-то интересы. Интересы обладателей столь же тугих кошельков. Случается, интересы политиков, частенько не имеющие ничего общего с интересами китов бизнеса. Пока не поставлены последние подписи - а они пока что не поставлены,- сделка века покоится на фундаменте из чистейшего прозрачного воздуха. Любая сделка века. Словом, если кому-то и нервничать, то не Багловс-кому, а ему, Данилу. Он-то как раз видит руки кукловодов но далеко не все... И в тот момент, когда миллионы - в долларовом выражении, господа,- через неделю-другую Должны величественно заструиться, что твоя Волга или Миссисипи, вдруг начинаются непонятки... Совпадение? Или как? - Что, это было настолько демонстративно - рестораны и женский пол? спросил Данил. - Ну что вы. Отнюдь не демонстративно, но, я бы выразился, перманентно и массированно. Житие светского льва... Повторяю, я не имел права ни контролировать, ни вмешиваться. - Зато имели право отслеживать по мере возможности и копить информацию,сказал Данил.- Человек с вашим опытом просто обязан был это делать. На тот случай, если Климов и в самом деле не играл, а разболтался вдали от боссов, предосудительно тратил казенные деньги на юбки и прочие причиндалы сладкой жизни... А? -Естественно. По мере возможности...-усмехнулся Багловский.- Я старался отслеживать. Копать я под него не копал, неважно, верите вы или нет... Данил спокойно сказал: - Верить вам или не верить - вопрос будущего. Пока что у меня мало информации... А значит, и категорических выводов делать не буду. В общем, это естественное и изначальное стремление - копать под ближнего своего, уже Библия отмечала. Главное, чтобы не в ущерб делу... Итак. Какие формы все это приняло? Я о гульбе светского льва. Гулять-гусарить, знаете ли, можно по-разному. Можно уподобиться бравому солдату Швейку... - Простите? - "Мы за ночь побывали в двадцати восьми местах, но нигде больше трех кружек не пили",- по памяти процитировал Данил.- В общем, можно шататься по кабакам, цепляя случайных баб. Можно регулярно навещать определенные заведения. Можно... Ну, вы сами оцените многообразие вариантов. Что имело место в нашем случае? - Скорее - второе. Ежевечерние посещения не самых дешевых заведений. Обычно - кафе "Охотничье", ресторан "Рутения" или "Король Ян". Физиономией в салате не валялся, но деньги тратил широко и частенько шествовал зигзагообразно. Дама, как правило, была одна и та же, Оксана Башикташ. Длинный, устоявшийся роман. Чуть ли не на правах законного брака. - Фамилия у дамы странноватая. - Турецкая. Мать- местная, отец- турок. Насколько мне известно, из политэмигрантов, году в шестьдесят пятом попал в Союз и осел в Менске. - И откуда дама? - Из "Клейнода",- сказал Багловский.- Наша "паблик рилейшен". Между прочим, замужем. - Уже интересно... Муж знал? - Сомневаюсь. Он у нее из этих... из долбанутых. Народный фронт, "Геть Лукашевича!" и все такое прочее. Интеллигент с нестоячкой. Ну, женщина молодая, красивая, вполне самостоятельная, если быть объективным, вполне под пару Климову, смотрелись они вместе неплохо. Ну, блядь, конечно, однако стиль держит... - В каком плане блядь? - спросил Данил деловым тоном.- Иногда ведь "блядь" - это та, что нам коварно не дала... - В данном случае "блядь" как раз и обозначает состояние души,- сухо бросил Багловский.- Я к ней клинья не бил. - А интересно, почему? - Пепельниц не люблю,- огрызнулся Багловский. - Дело вкуса, дело вкуса...- задумчиво покивал Данил.- Блядь, говорите... Сие подразумевает ревнующих соперников, а? Бывает, очаровательных блядей как раз и ревнуют с вулканическим пылом... Импотентные интеллигенты в том числе. - Что до последнего - исключено. Климов с ним нахально гонял чаи. Тот вроде бы ни о чем таком не подозревал... - Вроде? - Точных данных у меня нет. Вообще о ревнивых соперниках Климова я ничего не слышал. Послушайте, почему мы заранее зацикливаемся на убийстве? Окончательного заключения пока нет, сегодня обещали, но и насчет насильственной смерти не заходило речи, иначе следователь со мной держался бы совершенно иначе, другие вопросы задавал бы... - Помилуйте, а кто зацикливается на убийстве? - с широкой улыбкой спросил Данил.- Я? Ни в коей мере. Вы? Не похоже... - Но вы так строите беседу... - Вот не думал, что беседу я строю...- пожал плечами Данил.- Честное слово, не строю. У меня - ни версии, ни даже наметок, я просто зыркаю по всем направлениям... А Верочка Климова про дочку турецко-подданного знала? - То-то и оно, что знала. Начались скандалы, ну, все это протекало стандартно... Правда, привело лишь к тому, что Климов стал меньше шататься по городским кабакам. Гораздо чаще увозил Оксану в Граков, там же у нас куплен коттедж в бывшем Доме писателя... Это... - Знаю, бывал,- кратко сказал Данил.- В тот вечер он был с Оксаной? - Нет. Насколько мне известно, с утра ездил в Граков один... точнее, с Ярышевым. Вы же сами прекрасно знаете, Ярышев у него был доверенным лицом, опять-таки мне неподконтрольным, шофером, охранником, адъютантом... - С утра - в Граков. А потом? - Потом - полная неизвестность. Примерно в два часа дня они вернулись в столицу. Ярышев остался в конторе, а Климов уехал. И, как пишут в детективных романах, всякие его следы теряются. На следующее утро его нашли в озере. - Ярышев? - Ярышева нигде нет. До сих пор. Растаял... Растворился. - Понятно...- протянул Данил.- У вас есть какие-то свои... ну, не версии, соображения? - Никаких. - А если подумать? - Я уже достаточно думал. Ни версий, ни соображений у меня нет. В первую очередь оттого, что представления не имею о его делах. Ни малейшего представления. - Что, совсем нет версий? Помилуйте, любой, кто регулярно читает или смотрит детективы, моментально сопоставил бы смерть Климова, исчезновение Ярышева и выдвинул бы версию... - ...согласно которой Ярышев его и прикончил? - подхватил Багловский.Извините, но об этой версии я серьезно не думал. По тем же причинам, о которых только что говорил. У меня нет ни малейшего представления о делах и обязанностях этой парочки. А потому не считаю себя вправе выдвигать скороспелые версии. Ну и, в конце-то концов, подождем заключения прокуратуры... - Резонно,- согласился Данил. Наклонился к водителю.- Когда приедем в город, давайте прямо к озеру. Если, конечно, успеваем в прокуратуру... - Успеваем,- хмуро сказал Багловский. - Вот и отлично. - Если улицы не перекроют,- вмешался шофер. - А что, должны? - Да вроде опять митинг намечался. Когда ехали в аэропорт, кое-где милиция стягивалась... - Мать их за ногу и об угол...- с ленивой злостью бросил Данил.- Ну, все равно, сначала завернем к озеру, благо по дороге... Он неплохо знал этот город. Как-никак в девяносто первом должен был стать одним из тех, кто без лишнего шума и особого зверства указал бы так называемым демократам их подлинное место в жизни... будь у Меченого побольше решимости, отдай Меченый приказ готовым к рывку волкодавам. Глядишь, и не пришлось бы рекламировать нынче пиццу. Слаб оказался, сперматозоид пятнистый, боже, как слаб... Он любил этот город, несмотря на то, что пережил здесь восемь лет назад, в историческом августе. Как-никак именно здесь, верстах в сотне от Менска, когда-то и располагалось небогатое именьице панов Черских, классической загоновой шляхты*. Самое забавное еще и в том, что Черские просто не могли не знать Дзержинских и Пилсудских, они ведь обитали в трех соседствующих уездах - Дзержинские, Пилсудские, Черские... Но некогда было об этом думать, растекаться мыслью по былым временам. Он опустил стекло, выщелкнул в щель окурок. Машина уже въехала в Менск - и Данил тренированным глазом отметил усиленный пост: возле аккуратной бетонной будочки поста ГАИ кроме дежурной машины стояли еще две "Волги" в полной боевой раскраске, с мигалками на крышах, а среди полудюжины людей в форме, стоявших тесной кучкой поодаль, наметанный взор тут же выхватил двоих с нашивками "Ястреба", здешнего милицейского спецназа. Пожалуй что, оппозиция и впрямь готовила на сегодня очередные половецкие пляски... Он вылез из машины первым. Краешком глаза заметил настырную "девятку", остановившуюся метрах в ста, в удобном для наблюдения месте. Ну и наплевать. Нет смысла скрывать свой интерес к месту происшествия, ради того сюда и приехали, в конце-то концов... Почти бесшумно подошел Багловский: - Вчера из Варшавы звонил Довнар, спрашивал о вас. Говорил, сегодня подъедет. - Угу,- безразлично отозвался Данил. Подошел к самому краю. Европейская пастораль: справа, на пригорке, поросшем нежно-зеленой травкой,- аккуратный ряд белых двенадцати-этажек, слева - асфальтовая дорога без выбоин, по которой катят чистенькие троллейбусы. Мощенные бетонными плитками дорожки, кусты, скамейки, безмятежная ребятня пускает кораблики, везде чистота, никакого мусора, ни битых бутылок, ни оберток от шоколадок, ни даже мятых газет, братья-рутены все же ближе к Европе, нежели к Азии... Аккуратное, почти круглое озерцо метров пятидесяти в диаметре. Спокойная темноватая вода. Вокруг - немалое количество уличных фонарей, в темное время суток здесь должно быть довольно светло, это вам не Россия. Ближайшая бетонная дорожка - метрах в тридцати. Нужно быть не просто поддавшим - в дупель пьяным, чтобы забрести в озеро. В дупель, и никак иначе. Брести на четвереньках без руля и ветрил. Данил дернул подбородком, указывая на отдаленные дома: - Этот район как-то ассоциируется с Климовым? - Никакой связи,- ответил Багловский.- По крайней мере, мне непонятно, зачем он сюда забрел. - Ну, положим, мне тоже...- проворчал Данил, глядя на спокойную зеленоватую воду. Ему многое было непонятно. Он не переоценивал свое умение разбираться в людях - непогрешимые асы с рентгеновским зрением встречаются лишь в бездарных романах. И все же, все же... Тот Сережа Климов, которого знал Данил, конечно, мог вдали от руководства развинтиться и распуститься, погрязнуть в романчиках с доступными красотками и кабацком разгуле, забрести спьяну в озеро на окраине города и утопнуть самым пошлейшим образом. Иногда самые надежные люди выкидывают самые неожиданные фортели. Однако этакие, с позволения сказать, мутации требуют времени. Если Климов, как выражались авторы начала века, вступил на стезю порока, почему это произошло с ним так быстро? Не мог Серега сгореть в считанные недели, не тот человеческий типаж, совершенно не тот. Уж в своих-то людях Данил разбирался, пусть и без рентгеновского зрения. А самое главное - и, разумеется, неизвестное ни Багловскому, ни даже Паше - это то, что именно Серега Климов часов примерно за десять до гибели отправил Данилу короткую шифровку, собственно говоря, состоявшую лишь из сигнала тревоги... Все было давно и детально проработано. Существовало три разновидности сигнала тревоги, примерно классифицировавшиеся как "тревога", "особая тревога" и "тревога крайней степени опасности". Номер один непредвиденные неприятности. Номер два- неприятности крупные. Номер три... номер три проще всего охарактеризовать вульгарными эпитетами типа "тушите свет" "полный атас", "полный звиздец". Высшая степень опасности. Климов как раз и подал сигнал номер три. Климов, между прочим, был единственным здесь, в этом городе, кто знал, ради чего в свое время создали фирму "Клейнод". Даже ее номинальный глава не знал, а Климов, доверенный человек Данила Черского, знал прекрасно. Если, как уже говорилось выше, грядущий финансовый поток сравнивать с текущей водой, то Климов как раз и был здешним мирабом, сиречь хранителем воды, стражем канала... В девять тридцать утра по здешнему времени он отослал Данилу шифровку. Данил, как положено, сообщил о ней по инстанции, то есть владельцу "Интеркрайта", после чего позвонил в Менск и узнав, что Климова нет на месте, стал ждать его звонка. Не дождался. Ближе к вечеру посадил на телефон одного из своих парней, велев непременно разыскать Климова,- но результатов не было. Теперь понятно, почему. На следующее утро в Шантарск позвонил пребывавший в несколько растрепанных чувствах Багловский и, что называется, огорошил... Такие дела. Можно, конечно, считать, что Серега спьяну отправил в Шантарск сигнал крайней тревоги. Вот только Данил не мог позволить себе столь простую и убаюкивающую версию. Не мог, и все тут. Быть может, кого-то такое сравнение и покоробит, но он пять лет дрессировал Сережу Климова, как охотник дрессирует гончую, а потому версию насчет пьяной хохмочки отметал с порога... Дело даже не в хвостах, обозначивших себя с первых шагов Данила по гостеприимной рутенской земле. Дело не в "девятке", торчавшей на прежнем месте. Скорее уж- в другой "девятке", не машине, а конторе, сожравшей лучшие годы жизни, но, надо отдать ей должное, обучившей и вырастившей матерущего волка. Дело в чутье, которое мало что не подводило - не раз спасало жизнь и ему, и другим... Сейчас волчище, замерев, вытянувшись в струнку так, что ни одна шерстинка не дрогнет, влажными ноздрями втягивал прозрачный воздух - и воздух пахнул врагом... Человеческих слов для этих ощущений пока что не придумано, но это ничего еще не значит. Многое в жизни зверей человеческими словами не опишешь... - Его машину пока не нашли,- тихо произнес за спиной Багловский. - А что было в карманах? - так же негромко спросил Данил. - Точно не знаю. В прокуратуре обещали отдать сегодня все вещи... - Вера будет? - Да, конечно... И наши ребята. Нужно же забирать тело... Кстати, какие будут распоряжения насчет... Вера не знает, будем мы его хоронить здесь или... Данил подумал и сказал: - Не то чтобы я не доверял здешним судмедэкспертам, но они вряд ли работали по полной программе. Токсикологические пробы и тому подобное... Сможете обеспечить здесь, в Менске, еще одно исследование? Полное? - Надо подумать... - И долго будете думать? - немного невежливо спросил Данил. - Ну, я...- Багловский не мог не заметить явной грубости.- Если связаться с Институтом биологии, там есть одна зацепка... - Вот и свяжитесь,- сказал Данил. - Нужно как-то объяснить Вере, она и так на пределе... - Вот и объясните,- сказал Данил. - Послушайте, Данил Петрович... Я что, все же в чем-то виноват в ваших глазах? Разумеется, ни за что на свете Данил не мог бы ответить чистую правду: в конце концов, бывают случайные обмолвки, и не стоит с маху выдвигать версии... - Ни в чем вы не виноваты,- сказал он после короткой паузы.- Просто... Это был мой ученик, знаете ли. У меня не так уж много учеников, а Климов был из лучших. И потому настроение у меня препакостное. Вы уж не обижайтесь, лады? - Лады,- кивнул Багловский с бледной улыбкой. - Вот и прекрасно, внесли ясность. Ну, поехали в прокуратуру? - А с этими что делать? - Багловский взглядом показал себе за спину, в сторону "девятки". - А что с ними прикажете делать? - пожал плечами Данил.- Что бы мы ни делали, очевидного факта не скроешь: мы сюда прилетели расследовать смерть Климова... разумеется, ни в коей степени не нарушая здешних законов. Это очевидно для любого потенциального противника, а потому не будем дергаться... - Можно вызвать машину и поставить контр-наблюдение... - Рано,- сказал Данил.- Посмотрим, будут ли они за нами и дальше таскаться. Он, конечно, не стал сообщать Резиденту, что контрнаблюдение уже выставлено, еще в аэропорту, на всякий случай, и у хвостов теперь есть свой собственный хвост. Полезно все же быть предусмотрительным... ...Прав оказался шофер. Водилы всегда все знают. Демонстранты перегородили широченный проспект Независимости, как куча веток перегораживает таежный ручеек. Горластое сборище намеревалось оттянуться по полной программе: гордо реяли флаги Народного фронта (те самые, кстати, под которыми во времена оккупации маршировали полицаи), содержание огромных разнокалиберных плакатов сводилось к коротенькой, не блещущей глубиной либо оригинальностью мысли: "Геть Лукашевича!", в разных концах орало десятка полтора мегафонов, старательно озвучивавших тот же нехитрый лозунг. Перекошенные в крикс морды, слюна летит на метр вокруг, надрываются интеллигенты в траченных молью бородах, климактерические дамочки и щуплые юнцы, ближайший оратор добросовестно пытается вопить на рутенском языке (которого добрых девяносто пять процентов рутенов попросту уже не помнят), но получается у него плохо, то и дело сбивается на презренную "расэйску мову", и какой-то шизик уже наскакивает на милиционеров из оцепления, а другой старательно пытается поджечь цветной портрет Лукашевича, но спички у него гаснут на ветру, а бумага толстая и оттого никак не может заняться... На их машину подозрительно косились, но пока что никто не бросался видимо, не могли определить, к какой разновидности отнести пассажиров: союзников, врагов или непричастных прохожих. Впрочем, третьей категории для этих болванов с их черно-белым мышлением не существовало... - А ведь не прорвемся,- обреченно сказал шофер.- Начну гудеть -еще стекла повыбивают... - Задним ходом выбирайся,- посоветовал Багловский. - Ага, сзади уже толчея... "Вот они, голубчики",- отметил Данил, нехорошо прищурившись. У постамента высоченного памятника Ленину, уцелевшего после всех здешних политических бурь, кучковались вожди и духовные отцы - и бывший "пан президент" Шуршевич (помесь Фантомаса с боровом), и широко известная в узких кругах литераторша Светлана Ляпсиевич, авторша бестселлера о лесбиянках "Плюшевые девочки" (по слухам, героини бестселлера литературную дамочку однажды напоили и попользовали), и поэт Дроч-Хрустилло, картинно-седовласый старец, недавно объявивший себя отдаленным потомком короля Ягайлы, и с полдюжины народных трибунов обоего пола рангом помельче. Их гуру, Сымон Возняк, давно уже пребывал на вольной американской земле, не без оснований опасаясь показываться в Рутении, где его ждала уголовная ответственность по четырем статьям сразу,- но сподвижнички пока что разгуливали на свободе, старательно мутя умы, без особого, впрочем, успеха.