- Зато мне известны... - сказал Данил. - Роджер (принятый в американской армии кодовый сигнал, означающий "конец связи" - прим. ред.). Он спрятал трубку в кармашек на дверце. Опустил стекло и закурил. Похоже, Бес опять нарывался на скандал... В отличие от некоторых других городов, поделенных меж несколькими группировками или до сих пор сотрясаемых шумными разборками, Шантарск года три как обзавелся "черным мэром" - эту нелегкую обязанность взял на себя вор в законе по кличке Фрол, человек с жутковатой славой в кругу посвященных, но безусловно незаурядный (ибо посредственностям в "черных мэрах" делать нечего, не доживают они попросту до столь высоких титулов...). Мало-помалу авторитет верховного арбитра признали все группировки, даже ромалэ Баса-даи - а те, кто не признал, вроде светлой памяти нахала Кальмара, либо куковали за колючкой, либо переселились на пару метров ниже уровня земной поверхности. Однако, как водится, в семье не без урода. Чуть ли не в любом приличном обществе отыщутся нахалы, наделенные патологической склонностью к "вольности и неподлеглости". В разных районах России их кличут по-разному: "махновцы", "синие", "вольная рота". В Шантарске типичным образцом "махновца" был пресловутый Бес, собравший вокруг себя бывших спортсменов и разнокалиберный народ, отсидевший свои срока и не признававший старых авторитетов ни тогда, ни теперь. В отличие от покойных Кальмара с Хрюшей и севших Креста с Сенечкой Бес был орешком потверже - внедрился в легальный бизнес гораздо глубже и разветвленное, чем все вышеупомянутые, а держался хитрее и дипломатичнее, не в пример Кальмару, заимевшему скверную привычку махать "Стечкиным" в ресторане "Хуанхэ" и орать всенародно, что лично поставит Фрола раком... Вообще-то такое положение не может длиться вечно, рано или поздно вопрос придется поставить ребром и определиться окончательно, кому из медведей покидать уютную берлогу - но пока что Бес лавировал и петлял, стриг купоны, порой пакостил, но тут же втягивал рожки, и не было признаков, что его хвост оказался в опасной близости от раструба мясорубки... К "Жар-птице" Данил подъехал без трех минут восемь. И сразу заметил на стоянке маленький "Опель" Лары - двухдверный, синий. Двое упакованных в импорт мальчиков, торчавших у входа, презрительно окинули взорами скромные "Жигули" и заржали явно по его адресу - но моментально притихли, едва Данил вылез. Он не помнил, чтобы где-то с ними сталкивался, но сопляки его определенно знали. Казино это считалось в Шантарске самым что ни на есть светским из пяти. Поэтому швейцар-охранник на входе был не то что при галстуке - в смокинге. Платили ему еще и за профессиональную память - а посему он прекрасно помнил Данила, не стал спрашивать клубную карточку н к стоике с входными билетами тоже направлять не стал. Просто вежливо поклонился, пропуская. Второй фрачник, мрачно гулявший по вестибюлю, тоже кивнул слегка. Данил вынул из кобуры ПСМ и подал его третьему, стоявшему за полированной стойкой. Получил взамен изящный пластиковый жетон с выведенным готическими буквами названием казино и номером (исконно славянское слово "Жар-птица" в готическом оформлении смотрелось, надо признать, пикантно) В это время здесь было тихо и пустынно. У рулетки собрались человека три, а подавляющее большинство столов оказались и вовсе незанятыми. Данил мимоходом провел расческой по волосам, проходя мимо зеркальной стены, уверенно свернул налево и поднялся на второй этаж, в "верхний бар". Вот здесь было чуточку веселее. Половина столиков уже оккупирована, но верхний свет еще не пригашен, и девица, томно выгибавшаяся на подиуме под тягучую музыку, упакована в изрядное количество летучего шелка - настоящий стриптиз начнется часика через два. Лара сидела в конце зальчика, лицом ко входу. Данил легонько махнул ей издали, подошел и присел напротив За его спиной мгновенно возник официант - "Мулатку", - сказал Данил, не оборачиваясь. Что означало сущую капельку коньяку в стакане пепси-колы. Стакан оказался перед ним секунд через тридцать, он отхлебнул и окинул взглядом Лару, взиравшую на него чуть-чуть насмешливо. Сегодня на ней был строгий красный костюм в мелкую черную клеточку. Волосы зачесаны на манер "конского хвоста", на носу очки с простыми стеклами одним словом, преуспевающая юная дама из бизнеса. На Светлану она в общем-то походила здорово, но лицо было гораздо тоньше, породистее, что ли - хотя какая порода могла затаиться в генах у правнучки балтийского революционного матроса н горничной? - Поздравляю, сказал Данил. - Вот сегодня тебе можно дать все двадцать. - Бог ты мой, а как же насчет этикета, гласящего, что даме всегда меньше? - спросила она с легкой фамильной хрипотцой в голосе. Но взгляд над бокалом послала ему вполне взрослый Данил спинным мозгом ощутил, что девочками здесь и не пахнет. - В твоем возрасте обычно стараются выглядеть постарше.. сказал он. - Может быть, кто ею знает протянула она словно бы задумчиво. Шампанского удостоите? Я же как-никак агентесса. О шикарных постелях мне по малолетству мечтать вроде бы не полагается, но уж пузыриков-то заслужила... - Увы, - сказал Данил. - Я тут решил копить деньги на стиральную машину, считаю каждый грош... - Понятно, - Лара не спеша допила свою "Мулатку" и отставила стакан Уходим? - Яволь, - Данил бросил деньги на стол и поднялся первым. - Обрати внимание, какой жаркий кавказский взгляд в нас хлыщет с того вон столика... То есть в тебя, конечно... Костюм был строгий, но юбка - символическая, так что Данил заезжего человека где-то даже понимал - А он уже подходил, - безмятежно сказала Лара Правда, поскольку, должно быть, уже наслышан, что попал в приличное заведение, купюрами под носом не тряс, а обещал протекцию в московском колледже фотомоделей. - А ты? - "Рядовой Сидоров, разве вы не видите, что вашему товарищу капает на спину расплавленное олово?" Знаете такой анекдот? Ага. - Ну вот, я ему и сказала: "Дорогой товарищ, параметры деталей, характеризующих вашу принадлежность к мужскому полу, по моему глубокому убеждению, смогли бы удовлетворить лишь отдельных представителей , семейства мышиных" Смысл, честное слово, был именно такой, - она послала ему снизу вверх лукавый взгляд. - Милейший Данила Петрович, но что вы хотите от бедного дитяти, выросшего среди грубой солдатни? Наши сестры пики-сабли востры и засмеялась. Хотите, угадаю, о чем вы сейчас думаете? "Прибавить тебе парочку годков, ох, я б тебя.. " - Бедное дитятко, я с твоей манерой общения уже немного знаком, так что меня ты все равно не шокируешь, - сказал Данил, шагая за ней с непроницаемым лицом. - Нет, ведь угадала? - она откровенно забавлялась. - А если и угадала, не вижу причин заливаться краской, - сказал Данил философски. Распахнул перед ней дверцу "Жигулей". - Садись, дитятко. И постарайся одернуть юбчонку, если сие возможно. Ну, невозможно, конечно, чисто технически, она захлопнула дверцу и потянулась к сигаретам, лежавшим на панели за пластмассовой оградкой. - А вы разве не испытываете щемящего прилива ностальгии, глядя, как возвышаются моды вашей юности? Вот если бы еще и цены моей юности вернулись при нынешней зарплате... проворчал Данил, выводя машину на проспект Маркса. - Светлана тебе сегодня не звонила? Да нет. Она от дома опять отлучена. Из-за событий, которые в каком-то старинном романе поданы были так: "Боже мой! Не только конюх, но еще и камердинер..." - И кто же камердинер? - Понятия не имею, - сказала Лара. - Но выразился о ней папочка даже не солдатскими словесами - обозными. Солдаты-то сплошь и рядом гибнут молодыми, не успев усовершенствоваться в высоком искусстве мата, а вот у обозников тыловых времени достаточно... Зато о вас он хорошо отзывался. Приведу буквально: "Вообще-то мужик вполне приличный, если бы только не вязался со всякими..." Последние слова, уж не взыщите, заменю многоточием. Вы мне нравитесь, вы в моем вкусе, и не смогу я при вас такое изрыгать... Только не подумайте, бога ради, что вы мой идеал. Что-то не наблюдаю у себя идеалов, как ни копаюсь в душе... - А к кому многоточия относились? - Вот уж не знаю. Кстати, сказано это было по поводу моего с вами сотрудничества. Ты что, так и... - Ой, да нет, конечно! - рассмеялась Лара. - Но нужно же было как-то замотивировать появившийся у скромной школьницы сверх карманных денег лимончик? Прятать по углам - чревато Еще подумает черт знает что, он после всех Светкиных выходок на моей девичьей чистоте форменным образом подвинулся, пристрелить грозил, если что... Вот я ему и сказала: мол, три вечера чинненько высидела у вас в конторе, толмачила ваши разговоры с баварцами, дублируя на всякий случай ту переводчицу, что колбасники с собой привезли, а потом не вела еще кипу контрактов... - Поверил? - Полное впечатление. Пытался порасспросить о деталях но я сослалась на коммерческую тайну. Он не налегал, только глянул столь задумчиво, что поручиться могу: не будь я ему любимая дочка, он бы меня к вам внедрил со страшной силой... - Ну, о деталях в случае чего можешь и рассказать, - сказал Данил. - Все равно подробности скоро будут в газетах... - А лимончик у меня, кстати, давно растаял. Знаете, сколько в "Золотой лилии" стоит приличная косметика? - Я тебе, между прочим, давал не лимон, а полтора. - Помню. Вот полтора и растаяли. - Что поделать, нет пока для тебя работы, - сказал Данил. - Сама подумай, не предлагать же тебе совмещенный со стуком эскорт? - Да уж. - Вот видишь. - Развратили вы девочку легкими деньгами, мистер Бонд... - Что, крепко деньги нужны? - Да нет, не то чтобы, - сказала Лара. - Просто вспомнила, что еще год сидеть за партой, и пришла в тоскливый ужас... Слушайте, а почему Светка должна бьша мне звонить? Данил аккуратно притормозил на перекрестке, свернул вправо, проехал метров сто, притерся к обочине и выключил мотор. Они оказались на глухой улочке, справа тянулись двухэтажные блекло-желтые домишки сталинской постройки, слева зеленел сквер с бюстом Вячеслава Шишкова посередине (певец пугачевщины навещал когда-то Шантарск, за что и удостоился). - Ты, говорят, встречалась с Ивлевым? - спросил он. - Удивительно точное и емкое определение. Был грех Собственно, греха-то и не было, так, вольности руками-губками... Светка настучала? А что такого? Если без кавалера в свет выходить скучно, а сверстнички как-то не прельщают - одни сразу лезут под юбку, другие, что еще хуже, от застенчивости в судорогах бьются... К чему этот разговор затеян? И взгляд такой загадочный? - Вадима убили, - сказал Данил и смотрел на нее, не мигая, ловя малейшие оттенки эмоции. - Как? - Лара столь же неотрывно уставилась ему в лицо враз потемневшими синими глазами. Где? Кто? И Данил с превеликим удивлением сообразил, что ею владеет одно чувство знать детали. А вот это неспроста... - Ударили ножом, - сказал он медленно, не отводят глаз. - Деньги, золотая гайка - все осталось при нем. И пистолет тоже. Германская "Эрма", боевая... Вот теперь на ее побледневшем личике проступили эмоции: страх, удивление, раздумье. Потом все схлынула осталась лишь холодная решимость. Она замкнулась, ка| улитка в раковине. Протянула тоном перепуганной крошки, фальшивым донельзя: - Господи, ужас какой... - и потянула из пачки сигарету. - Ужас? - сухо переспросил Данил. - Я бы это назвал загадкой, уж прости. Крайне вонючей загадкой. Ты, лапа, знаешь свой кусочек головоломки... - Не понимаю... - Знаешь. Пусть кусочек. Но я-то и этого кусочка не знаю, А знать должен.
      - Зачем? - Работа такая. Убийство это, хорошая моя, еще кое с чем повязано...
      Лара курила, отвернувшись к окну, жадно заглатывала дым полной грудью. Ломкий пепел сыпался на юбку, она не обращала внимания, застыла, как статуя, только руки с сигаретой двигалась размеренными движениями механической куклы. - Знаешь, - сказал Данил уверенно. - Весь мой опыт ставлю на кон знаешь... Или я гожусь лишь на мытьё туалетов. - Как знать... - совершенно чужим, незнакомым голосом сказала Лара. - Лара... - Ну что - "Лара"? - она смотрела в окно, безостановочно смоля. - Ничего я не знаю. Понял? Данил стиснул кулаки в бессильной злобе. Девчонка что-то знала. Но он был бессилен. Потому что эту смазливую ее плюшку нечем было зацепить и не на чем ломать -компромата на нее нет никакого, нельзя тронуть пальцем, разве что в самом крайнем случае, когда земля вспыхнет под ногами и на кону окажутся головы - но так, слава богу, вряд ли обстоит... А смерти она не боится, не способна еще по сопливости своей осознать что такое смерть. И самой крупной жизненной неприятностью для нее была лишь заданная папочкой порка и нехватка денег на французскую косметику. Взять ее нечем. Стена. - Может, тебе деньги нужны? - спросил он, чувствуя себя жалким. - Да? - покосилась на него Лара. - А сколько? - Сколько запросишь. - Лимон. В долларах. - Слушай, я... - Да я тоже серьезно. - Брось валять дурака, - сказал Данил, насколько мог беззаботнее. - Да откуда тебе знать, цену набиваешь, киса... - Нет уж, это ты брось, - ответила Лара с улыбкой, при виде которой Данил едва не закатил ей оплеуху. - Я, сударь, не Мата Хари, но на столь детскую подначку не поймаете... Ничего я не знаю. А если знаю - ты в курсе, сколько это стоит. - Неужели серьезно думаешь, что кто-то отстегнет тебе миллион в бумажках с президентскими рожами? Попытаться стоит. - А где у меня гарантии, что ты хоть что-то знаешь? Для серьезного торга, милая, хотя бы намекнуть полагается, товарчик хоть из-под полы показать... Она с той же застывше-упрямой улыбкой расстегнула темно-красную сумочку в тон костюму и показала на ладони черный пистолетик. "Эрма-Е-Р-652". В пару найденной при Вадиме. Для серьезной перестрелки хилая, но если шмальнуть пару раз в упор, мало не покажется... У Данила перехватило дыхание. Потом он выразился И еще раз, длиннее, затейливее - Вон, видишь, два мента гуляют? Если будешь отнимать, заору благим матом, порву на себе все... Кто будет обыскивать жертву сексуального маньяка? А ты загремишь Пока вытащат, хлебнешь хлопот, а если еще и папа рассвирепеет... - Выкинь сама, - сказал Данил Выкинь сама, дура. Только пальчики вытри сначала. - Подожду пока. Данил прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Открыл глаза. Лара уже спрятала пистолет Спокойно спросила: - Как выглядит Фрол? Твоих лет, но пониже и пошире в плечах, лысый, как Ленин, только еще и выбрит? Мерседес... не черный и не коричневый, цвета спелой сливы? - Какой еще Фрол? - пожал плечами Данил (описание и Фрола, и одной из его машин совпадало тютелька в тютельку). - А ты не знаешь? - Слушай, Лара, я в последний раз попробую до тебя достучаться... - сказал Данил. - Никто тебе лимона зеленых не даст. Ну нет у тебя, прости, товара на такую сумму. Не верю. Вполне возможно, прикидывая на глазок, ну... тысяч на десять в зелени. Максимум. Толы тебе и этого не отстегнут. Потому что загнать тебе поддых кухонный ножичек выйдет гораздо дешевле. Одном уже загнали, пистолет не помог. А если - паяльник пониже пупа? Цапнут на улице, и папочка не спасет... мать твою, это же взрослая жизнь. Поганая. Вонюча Настоящая. Тебе как-никак не семь годочков, поэтом давай расставим все по местам. Я для тебя сделаю всё что смогу. И если за этим стоят какие-то деньги, которые можно получить, не навлекая на себя очень уж опасны неприятностей, я постараюсь, чтобы ты их получила до копеечки. Мне хватит моего. Но в обмен - полную откровенность... Данил мог поклясться, что какие-то секунды она колебалась. Но это быстро прошло. Лара старательно погладила волосы, отряхнула носовым платком пепел с костюма, глянула на себя в боковое зеркальце заднего вида выпрямилась, плотно сжала великолепные ноги, положила сумку на колени: - Отвези меня назад. И больше ни разу на него не взглянула, вышла из м| шины, походкой манекенщицы направилась к своем "Опелю" - очаровательная юная дура, знавшая ми лишь теоретически. Данил, стиснув зубы, смотрел, как отъезжает крошка "Опель". Пригнувшись пониже лобового стекла, поднес к губам рацию: - Живо, следом! Парой секунд позже вслед "Опелю" вырулила со янки светло-серая "Волга". Данил мысленно похвали! себя за предусмотрительность - как душа чуяла взять с собой дежурный экипаж. Проку от этого вряд ли дождаться, но все же замаячило что-то похожее на СЛЕД. - Сидим на хвосте, - доложила рация. - Объект катит по Маркса в крайнем левом ряду, не заметно, чтобы нервничал. - Пасите до упора, - сказал Данил. - Если кто попробует обидеть, обидчика брать. Возникнет нужда, вызывайте подмогу. Сигнал для Пятого - "Гроза". Объект живет на Рокоссовского, в "пряничном домике", так что учтите, не засветитесь там, в случае чего отступайте... Роджер.
      Глава седьмая
      Разборки в астральном пространстве
      Когда он въехал на стоянку, чтобы сменить "Жигули" на БМВ, орелики уже были там, дисциплинированно сидели в синей "Хонде", все стекла опущены, наружу валит табачный дым и жизнерадостное ржанье. Данил подошел сам, слева, склонился к окну: - Выводы? - Точно, в полуподвале, - враз став серьезным, доложил усатый Степаша. Вывеска висит, вход подметен, козырек покрашен - все, как на картинке. Мадама прибыла в восемнадцать сорок три на бежевой "девятке". Вела сама. Дверь не закрыта, но заметили, что в вестибюльчике сидит явный охранничек, самого нормального вида, ничуть на этих придурков не похож. У них там что-то вроде вестибюльчика, шеф, столик полированный, телефон, и этот ванек, значит, восседает... Зойка осталась на стреме, но пока не связывалась, значит, все спокойно... - Какая дверь? - Железная, но распахнута настежь. - Значит, так, - сказал Данил. - Не будем усложнять себе жизнь, выяснять расположение и количество комнат, вряд ли там целая кодла бодигардов, в самом-то деле. В штаб-квартире Астральной Мамаши не устроят никаких "левых сокровищниц" - кто станет рисковать, когда по подвалу шляется целая куча идиотов? Так что - атака с ходу. - Да я этого мальчика заделаю в секунду. Пяткой с разворота... Со столом улетит. - Нет уж, войдем тихонько, - сказал Данил. - Не стоит начинать свалку, обыватели еще брякнут в легавку, а нам вскоре пилить в аэропорт... Есть идея. ...Через двадцать минут он вылез из БМВ у серокирпичной девятиэтажки, у крытого кровельным железом спуска в подвал. Железо сияло свежей синей краской с россыпями золотых, алых и черных звездочек, а у входа висела нежно-голубая вывеска. Золотые буквы возвещали: "СИБИРСКАЯ АСТРАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ". Ниже красовался золотой же трезубец - астрономический знак планеты Нептун, а вокруг то ли каббалистические закорючки, то ли выведенные нетрезвой рукой китайские иероглифы. На голове у Данила было наверчено с полметра белой марли - наподобие чалмы. Чалма перевита дешевыми пестрыми бусами, а в руке главный волкодав "Интеркрайта" держал хрустальный цветок на длинном стебле. Трое его ребят, вылезших из "Тойоты", были экипированы точно так же - все это за пять минут приобрели в магазине за углом. Бабки на скамейке ни малейшего интереса к прибывшим не проявили. Одна с видом знатока сообщила подругам: - Ишо шизики приехали... Данил первым двинулся ко входу в подвал, негромко запевая на мотив "Калинки": - Ом мани падме хум, Харе Кришна баббле гум... гу! И при этом еще, стараясь не переигрывать, вихлялся туловищем, подрыгивал ногой. Когда-то в Кабуле он наблюдал дервишей и сейчас пустил в дело кое-какие пируэты из их репертуара. Его ребята двигались следом, дружно подтягивая: Чаттануга чуча, чаттануга чуча... гой, дай, халия... Даже детишки во дворе не удостоили их взглядом. Шантарск, совсем недавно еще закрытый город, успел налюбоваться разнообразнейшими цветочками перестройки - и "Детьми Галактики", и лысыми кришнаитами, и босоногими йогами, и "зелеными" в черных балахонах с намалеванными скелетами, и причудливо разукрашенными казаками (лампасы - Оренбургского войска, околыши фуражек - Уральского, а погоны вообще непонятно чьи), и последователями новоявленного Христа-Варфоломея, и августовскими защитниками Белого Дома (камуфляж, дикие глаза, значки-блюдца с портретом Ельцина против сердца), и октябрьскими защитниками Белого Дома (камуфляж, дикие глаза, значки-блюдца с портретом Руцкого против сердца), и крайне живописными Сибирскими Друидами... Они спустились в подвал. Охранник встал из-за стола, но не похоже, чтобы встревожился: просто лениво двинулся наперерез, таращась на них с брезгливой отрешенностью здорового психически мужика: - Ну, чего, чего? Данил осенил его цветком, словно распятием, и веж ливо сказал: - Шалом, хава нагила, бисмилла. Ба ширинзабоншс лутфу хуши, тавони, ки филе ба муе каши (Язык фарси, строчка из стихотворения поэта Саади: "Ласковым словом можно и слона на волосинке водить"). - Не, мужики, вам кого? - Милый астральный брат, - сказал Данил. - Мы, слуги четырнадцатого уровня золотого сечения Высшего Разума, прибыли в ваш город, средоточие кармической праны и пранической чакры, дабы ощутить благословенную ауру духовной повелительницы вашей... - он словно бы нечаянно наступил качку на ногу, и тот отпрянул. - Позволено ли будет адептам приблизиться к вещунье академиума сего? - Не, ну так бы и говорили, - парнишка потерял к ним всякий интерес. Райка... тьфу, Матерь Астральная, вон там. Во-он в ту дверь... - он призадумался и с тягостным вздохом родил: - Грядите, во! Грядите туда, мужики, грядите... Там она... вещует.... Данил громко откашлялся. Степаша элегантно и четко заехал охраннику в солнечное сплетение, сцапал за ворот и брючину, сложил вовсе уж вдвое. Подскочил Рашид, молниеносно сковал наручниками запястье и лодыжку битого. Жора тем временем бесшумно затворил железную дверь и повернул головку замка. Данил вырвал из гнезда телефонный провод, подошел к одной из двух дверей. За ней обнаружился крохотный туалет, так что с этого направления сюрпризов ждать не приходилось. Из-за другой двери едва слышно доносилось нечто вроде монотонного пения, порой прерывавшегося хоровыми вскриками. Охранник наконец смог перевести дыхание. Данил подошел к нему, присел рядом на корточки, охлопал ладонями, забрал заткнутый за пояс "Макаров" и сказал: - В австро-венгерской армии такая поза называлась "шпангле". Нерадивые солдатики сутками валялись и не дохли, так что ты полчасика вытерпишь... Молчать! Отвечать только на мои вопросы, причем - тихо. Ты понял меня, или ударить тебя? Понял, козел? Охранник, пялясь на него с ненавистью, закивал. - Ты тут один? Или сколько? - Один... - хрипло прошептал охранник. - Там только шизы... - Кого пасешь? - Ну, сторожу... - Кто поставил? - Данил сунул ему под нижнюю челюсть ствол его же собственного "Макара". - Мочкану, как комара... Кто тебя сюда поставил? - Хиль... - Жорка Хилкевич? - Ну... - А зачем ты здесь? - Я чо, знаю? Хиль велел смотреть, чтоб на Райку не наезжали... - Под Хилем ходишь? - Ну. - А он? Под Бесом? - Под Басалаем. "Опаньки, - сказал себе Данил. - Вот это новости. С какой стати, скажите на милость, Басалаю выступать против Кузьмича? Очень уж неравны весовые категории, а Басалай мужик осторожный и каменные стены лбом сроду не таранил, нет у него такого обычая..." - Что ты мне заездишь? - сказал Данил ласково-грозно. - Подвальчик этот "Крогер ЛТД" оборудовала? - Ну. - А откуда в "Крогере" Басалай? Его там и близко нет... - Не мои проблемы. Только Хиль ту суется и с Кроге-ром, и с Басалаем. И когда охрану ставили, он меня сюда и сунул... Даже если он не врал, картину это ничуть не проясняло. Потому что и Крогер был неподходящей кандидатурой для добровольного камикадзе. Разве что его нарочно вытолкнули вперед, как тех лучников-смертников, что бежали впереди фаланги... - Ну, полежи пока, - сказал Данил. Встал с колен, сделал Рашиду знак стеречь пленника, а сам кивнул двум остальным и тихонько открыл ведущую в глубь подвала дверь. Чалмы они так и не сняли, некогда было. За дверью обнаружился узкий коридорчик. И там справа и слева - по двери, и обе приоткрыты. За той, что справа, - нечто вроде крохотного офиса: стол, кресла японский факс, на стене портреты каких-то ветхозаветных субъектов с буйными бородищами и напряженно-застывшими взглядами психопатов - судя по стоячим воротничкам с загнутыми углами и широким галстукам, звезды и патриархи спиритизма начала века. За второй дверью оказалась довольно большая комната. Оттуда выплывал сладковато-приторный дымок каких-то благовоний - скорее всего, индийские палочки, у Данила дома тоже стояли в вазе такие как сувенир. Стены украшены разнообразнейшими мандалами, золотыми на черном и синем, красными на золотом, весьма реалистичными портретами лобастых инопланетян с глазами-плошками и диковинными пейзажами, резавшими глаз буйством красок надо полагать, виды нептунианской глубинки, переданные братьям-землянам по телепатическому факсу... Штук десять деток Галактики сидели на полу, подобрав ноги по-турецки, упрятав подошвы под подолы синих балахонов, а ее преподобие Астральная Матерь, устроившись на чем-то вроде тумбы, вещала проникновенно: - Для того же, чтобы познать собственную суть, надлежит отречься от сути ради того, что не есть суть, от сущего ради несущего, и тогда обретешь покой меж крыльев Великой Птицы... (Блаватская, "Голос молчания"). - Кстати, о птичках, - сказал Данил громко, входя внутрь. - Орлы прилетели... Физиономии с тупо-затуманенными глазами медленно-медленно поворачивались к ним. Сама Астральная Мамаша среагировала быстрее: - Что вам здесь нужно? - Мы из соседнего астрала, - сказал Данил. - Зашли вот чакрами потереться... Расплывшаяся бабища с выкрашенными перекисью волосами, не особенно и теряясь, завопила - Толя!!! - С ним все в порядке, - сказал Данил. - Лежит и добавки не просит. Балахоны зашевелились. Данил кивнул своим парням. Степаша вынул из-под куртки громадный пистоль и с милой улыбкой навел на контактеров. Контактеры приутихли. Пистоль, откровенно говоря, был не более чем пластмассовой японской игрушкой, но сработан великолепно, выглядел тяжелым, настоящим и страшным. Жора ловко прихватил Астральную Мамашу за кисть руки, сделал захват, так что она согнулась и взвыла, головой вперед вытолкал в дверь и толчком направил в комнатенку напротив. Выхватил из-за ремня короткую полицейскую дубинку с перекладиной, перехватил концы обеими руками, придавил жирную глотку президентши академии и налег как следует, вопя: - Удавлю, еретичка поганая! Душу выпущу! Он не особенно-то и играл, честно говоря, не играл вовсе - бывший десантный сержант, успевший хлебнуть Афгана, вышел оттуда истовым православным человеком, как и положено, исполненным лютой ненависти ко всевозможной бесовщине. У Данила таких "дерганых" ребят было несколько - порой именно их использование давало самые лучшие результаты... Астральная Мамаша хрипела и фыркала, давясь слюной. - Стоп, стоп, - сказал Данил, усаживаясь за стол. -Ты мне ее не удави ненароком... - Удавлю, суку! - Отставить, - распорядился Данил уже совсем серьезно. - Посади-ка ее... Жора нехотя убрал дубинку и толкнул Мамашу на стул. Данил задумчиво созерцал её, пытаясь на ходу сообразить, сколько в ней шизофрении, а сколько - хитрости. Баба, конечно, была та еще. Определенно верила в то, что проповедовала. Только изнутри, из глубины, сквозь заливавший глаза бредовый туман все же просматривалась потаенная крестьянская хитрость. Так оно и обстоит. Рядовые пехотинцы таких шарашек, как правило, психи законченные, а вот командиры всегда оставляют свободным кусочек сознания, отвечающий за презренные материальные блага - вон и цепь с крестами (аж три нацепила) из чистого золота, столько весит, что и басалаевские ребята позавидуют. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.