том, что он в состоянии противостоять силе, умению и опыту соперника, иными словами, поединщик должен убедиться, что его сила, умение и опыт равны, превосходят или лишь немного уступают силе, умению и опыту соперника,-- только в этом случае вызов на дуэль соперника, равно как и принятие вызова соперника, оправдан и имеет шансы на победу, в противном же случае исход дуэли априори плачевен для поединщика, обречен на провал поединщика, и поединшику необходимо отказаться от противоборства, поскольку неучитывание реальной опасности уничтожения есть глупость, но не храбрость, о чем явственно свидетельствует история так называемого Серого Рыцаря...
      Услышав прозвище, которое упоминал на корабле Борн, Сварог круто развернулся -- но увидел только спины гомонящих прохожих, и среди них опознать старика уже было невозможно. Когда же он вновь двинулся вперед, впереди уже никого и ничего не было. Не было людей, не было фонарей на улице, не было и самой улицы, города, Вселенной. А он должен был идти вперед, вперед, вперед...
      Сварог проснулся в холодном поту, открыл вдруг глаза, тут же вспомнил, где он и с кем он, пошевелился, ощупав рукой топорище Доран-ан-Тега, лежавшего вдоль тела лезвием к ногам, острием наружу.
      Поднес руку ко рту, чтобы закурить, -- и оцепенел, уловив краешком глаза какое-то движение неподалеку.
      Уже светало, благодаря выбитым окнам и пролому в крыше Сварог хороню различал спящих спутников. Слышно было, как за окном прохаживается, зевает с хрустом кто-то из матросов. Сварог мог бы поклясться, что не спит, что все окружающее -- наяву.
      И женщина -- тоже. Она стояла совсем рядом, глядя на него сверху вниз спокойно и отрешенно. Тоненькая, в синем балахоне, синий легкий капюшон чуть сдвинут на затылок, из-под него струятся светлые прямые волосы. Красивое, тонкое лицо, словно бы чуть изможденное или невероятно усталое. Огромные глаза, светло-синие, печальные, до чего же печальные, боже!
      Сварог сторожко пошевелился. Незнакомка неспешно, несуетливо, грациозно даже, приложила палец к губам:
      -- Спи, еще не время...
      У нее был очень странный голос -- он словно бы и не звучал в воздухе, а возникал в мозгу Сварога. Сварог лежал неподвижно, уставясь на загадочную печальную красавицу, не представляя, что делать. Она грустно улыбнулась уголками губ, гибко склонилась над лежавшим рядом со Сварогом Борном, легонько поцеловала его в лоб. Отошла к одному из матросов, нагнулась, коснулась губами его лба. Все это происходило в совершеннейшей тишине, даже ее странное платье не шелестело по полу.
      Потом женщина в синем направилась к двери, оглянулась на Сварога через плечо, бледно улыбнулась.
      И вдруг стала таять, растворяться, исчезать, не замедляя шага. Еще миг -- и ее уже нет.
      И тогда Сварог заорал. Ему было стыдно, но он вопил что было сил, стуча зачем-то обухом топора по полу.
      Все подхватились, ошалело хватаясь за оружие, готовые рубить и стрелять. Не усмотрев нигде врага, один за другим оборачивались к Сварогу, В дверь заглянул часовой и тут же скрылся.
      -- Домовой за уши таскал? -- спросил капитан Зо, правда без такой уж откровенной насмешки, какую Сварог ожидай.
      -- Здесь была женщина, -- уставясь в пол, сказал Сварог. -Светловолосая, в голубой накидке. А потом... потом она пропала. Взяла и растаяла.
      Он поднял глаза. Все уставились на него с жуткой серьезностью, от которой брала оторопь. Уж лучше бы смеялись.
      -- И что? -- жадно спросил кто-то. -- Что она делала? К. кому...
      Сварог ответить не успел. Капитан Зо рыкнул:
      -- Кормить коней, седлать! Живо!
      Жрать будем на ходу!
      Никто не пошевелился. Люди стояли и смотрели на Сварога -- с надеждой и тревогой. Будто ждали, что он сейчас отрастит себе крылья, возвестит: "Человеки, отпускаю вам грехи ваши!" -- и вознесется прямиком на небо. Лицо капитана побагровело:
      -- Оглохли, брамсель вам в жабры?!! Если через минуту...
      Люди подхватили пожитки и повалили к дверям. Сварог двинулся было следом, но капитан сгреб его за грудки, быстро оглянулся, убедившись, что они остались наедине, рычащим шепотом бросил в лицо:
      -- Молчать о подробностях! Никому ни слова! Кого она целовала?
      -- Только Борна и Чабу...
      -- И все? -- пронизывал его взглядом капитан.
      -- Все, -- твердо сказал Сварог. Капитан Зо чуть ссутулился:
      -- Вижу, не врете -- легко иметь дело с несведущим... Ох, как же это, как мне без Борна... обормота бравого...
      -- Да кто это был? -- спросил Сварог.
      -- Лазурная Дева, -- сказал капитан. Тяжело опустился прямо на пол, закрыл лицо руками. Как человек, только что узнавший о том, что погиб его лучший друг. -- Фея смерти.
      -- Значит, тот, кого она...
      -- Вот именно,-- Капитан смотрел в сторону. -- Тот, кого она поцеловала на рассвете, заката, что характерно, уже не увидит. Болтали, бывают исключения, но не верю я что-то.
      -- А то, что я ее видел...
      -- Не тряситесь, -- сказал капитан грубо и порывисто вскочил на ноги.
      Лицо его было суровым и решительным.-- Ну и видели, это еще ничего не значит. Она, бывало, и на балу появлялась, при ярком свете и многолюдстве. Черт, как мне хочется, чтобы исключения случались, не могут же сказители все время врать... Ладно. Возьмите-ка себя в руки и застегнитесь на все пуговицы, чтобы те, кто... чтобы никто по вашей роже ничего не прочел. Понятно?
      Сварог кивнул. Капитан стоял, понурив голову.
      -- Капитан, куда же мы все-таки едем? -- спросил Сварог неожиданно для себя самого. Подумалось почему-то, что именно сейчас настал момент расставить все точки над i, поскольку потом такой возможности может и не представиться. Финал похода близок, и очень уж не хочется, чтобы пришлось драться неизвестно с кем неизвестно за что.
      Ему показалось, что капитан откровенно обрадовался возможности сменить тему.
      -- У нас маленькая война, -- сказал Зо. -- Совершенно не заметная для большинства людей, такие войны бывают каждый день во всех уголках земли... Вы слышали про навьев? Что, никогда не слышали? Ну да, не успели. Навьи -это мертвые воины. Точнее, мертвецы, которых подняли из могил и сделали солдатами.
      -- А что, это возможно? -- У Сварога поневоле отвисла челюсть. Поневоле в памяти всплыли солдаты Головы Сержанта, отчаянно бьющиеся со змеелюдьми. "Значит, не только в Хелльстаде скелеты маршируют?.." Он помотал головой, отгоняя жуткие воспоминания.
      -- Еше как, -- хмуро бросил капитан, глядя куда-то в сторону. Снаружи доносились голоса подготовившихся к отправлению людей, конский храп, звяканье оружия. Зо будто и не слышал, что его воины уже собрались, -- он стоял перед Сварогом, и его грузная фигура на фоне дверного проема казалась лишь черным силуэтом, вырезанным из утреннего света. -- Достаточно заполучить неповрежденный череп. И знать нужные заклятия. Правда, считалось, что последние мастера этого искусства давным-давно вымерли, им очень целеустремленно помогали вымирать, как всем магам... но что-то в последнее время многое из считавшегося навсегда исчезнувшим объявляется вновь, вот и гарпии... Получаются великолепные солдаты -- нерассуждающие, покорные, проворные, кровь не течет, боли не чувствуют, чтобы покончить с таким, нужно отсечь ему башку, но и тогда остальное еще долго слепо крушит все вокруг. Догадываетесь, какие препятствия стоят на пути владеющего этой поганой наукой? Нет? А это очень просто. Черепа добывают в могилах. Но трудновато было бы обкрадывать могилы, оставаясь незамеченным. Черепов ведь нужно много... Вот кто-то очень хитрый и довольно глупый отыскал выход -- потрошит в Ямурлаке и Пограничье заброшенные кладбища. Их много, а присмотра за ними никакого.
      -- Почему вы считаете его глупым?
      -- Потому что Пограничье особых неожиданностей не сулит, тогда как Ямурлак... Древние обитатели Ямурлака были народом опасным, в них было больше от нечисти, чем от рода человеческого. Понимаете? Тот, кто наберет себе войско из этих молодчиков, рискует головой. На него самого, конечно, плевать с верхушки мачты, но ямурлакские навьи, оторвав такому голову, останутся на этом свете... А может оказаться и опаснее.
      -- Как это?
      -- Если ямурлакских мертвецов собирает под свои знамена тот, кто способен крепко держать их -в узде. А такой искусник только один... И следует молиться день и ночь, чтобы моя догадка оказалась неверной. Иначе... Я себя не приукрашиваю, лорд Сварог. Я авантюрист и пират. Но есть вещи, против которых сочтет себя обязанным драться бесплатно самый поганый пират -- ну, кроме вовсе уж отпетых. Даже Паскуда Даргун... ну, вы же не знаете Паскуду Даргуна...
      -- Значит, мы...
      -- Значит, мы уже через час-полтора должны будем прихватить на одном старом кладбище неких любителей древностей. И крайне обстоятельно допросить одного из них. Шансы у нас есть. А вот выбора нет.
      -- Как будто у меня выбор есть...-- невесело усмехнулся Сварог.
      Капитан несильно ткнул его кулаком в живот, осклабился:
      -- Вот и прекрасно. Подробности -- по ходу дела. И смотрите у меня...
      В дверь просунулась голова давешнего часового. Матрос посмотрел на беседующих и нерешительно проговорил:
      -- Капитан, все готово.
      -- Сейчас идем, -- не оборачиваясь бросил Зо. -- Ждите в седлах. Копыта обмотаны?
      -- Так точно, капитан.
      Голова исчезла, и спустя несколько секунд послышался приглушенный конский топот.
      -- Я сейчас погоню ребят галопом, ни у кого не будет времени думать или приглядываться к вам. Когда начнется заварушка, старайтесь прикрывать Борна. Бывают же чудеса, вдруг обойдется...
      Сварог тоже надеялся, что чудеса случаются. Борн ему отчего-то нравился.
      Да и Шестипалого жаль. И вообще -- невероятно тяжело знать заранее...
      Глава четвертая
      МАЛЕНЬКАЯ
      НЕИЗВЕСТНАЯ ВОЙНА
      Едва он вскочил в седло, капитан погнал отряд бешеным галопом, так что остальным некогда было таращиться на Сварога, и ему самому некогда было бросать по сторонам хотя бы мимолетные взгляды. Капитан не шалил коней -значит, цель их путешествия близка. Они скакали заросшими высокой травой лесными дорогами, петляли меж холмами, обернутые грубым полотном копыта коней ударяли оземь глухо, почти беззвучно, и оттого окружающее выглядело чуточку нереальным, они сами были как призраки посреди умершей страны, посреди пронизанного солнечными лучами леса. Сбруя не звякала, даже увешанный оружием Блай ухитрился не греметь своим арсеналом -- и они скакали так, пока впереди не вырос верховой. Он стоял на дороге, спокойно опустив руки на шею коня, и на плече у него сидел бурый ястреб. А может, сокол или беркут -- Сварог в них плохо разбирался.
      Капитан подъехал, быстро, деловито спросил:
      -- Как?
      -- Он там. С ним только пятеро, -- так же деловито, резко ответил незнакомец. -- Все верхами. Одна повозка. Копают со вчерашнего дня. Держатся совершенно спокойно.
      -- Что в окрестностях?
      -- Харланские конники в двадцати лигах отсюда. Расположились в старом городе. Две полусотни. Одним словом, все в порядке. И все же что-то неладно, Зо. Очень похоже, что с гробокопателями есть еще седьмой и засел где-то на страже, но меня не это беспокоит...
      -- А что тебя беспокоит? -- вкрадчиво спросил капитан.
      -- Магар волнуется,-- Незнакомец скосил глаза влево, на то ли ястреба, то ли беркута, беспокойно переступившего с лапы на лапу. -- Странно как-то волнуется, ничего не понимаю, а я ведь с ними вожусь двадцать лет. Что-то неладно в округе.
      -- Голуба моя, здесь всюду и всегда неладно, -- ответил капитан с обаятельной улыбкой.
      -- Знаю. Но есть что-то, чего я никак не могу уловить, это и беспокоит.
      -- Бывает. С каждым, -- сказал капитан. -- Ладно, ты свое сделал, так что можешь ехать восвояси и сообщить, что мы начали работать. А мы начинаем без шума и песен...
      Незнакомец кивнул и повернул коня.
      -- Начали,-- сказал капитан, спешиваясь и взваливая пулемет на плечо. -- Шестипалый остается с лошадьми. Блай и Чаба верхами заходят слева. Остальные со мной.
      Сварог спрыгнул с коня и, держа топор за древко у самого обуха, зашагал за капитаном меж толстенными соснами, покрытыми зеленым кружевом лишайника. Порой на лине липко и невесомо рвалась паутина.
      Чувства, которые он испытывал, оказались, в общем, давно знакомыми по прежним дракам -- чуточку свербило в затылке и время, представлялось, бежит чуть суетливее.
      Они остановились на опушке и смотрели вниз, прячась за деревьями.
      Уардах в ста впереди, там, где кончался пологий склон, виднелось кладбище -- аккуратные ряды густо поросших травой бугорков, и большая их часть зияет круглыми ямками с футбольный мяч диаметром, окруженными свежевзрыхленной землей. Вдали скопище полуразрушенных каменных домиков -не деревня, скорее небольшой городок. Ограда кладбища давно рухнула, но маленький храм с высокой квадратной башенкой еше держался.
      Потом Сварог увидел людей, зачем-то торопливо пересчитал их -- да, шестеро, одеты неброско и небогато, но вооружены отменно: короткие, но мощные дальнобойные арбалеты за спиной, на поясе -- меч и кинжал, кольчуги, наколенники и налокотники, ощетинившиеся шипами, сапоги с острыми металлическими носами и длинными шпорами, предназначенные явно не для лошадиных боков... Двое стояли у повозки, зорко оглядываясь вокруг. Четверо были поглощены делом. От могилы к могиле переходил высокий человек с густыми черными волосами -- в них над левым ухом порой отблескивал на солнце кроваво-красный самоцвет. Остановившись, ом простирал руки ладонями вниз, разведя их чуть пошире плеч, замирал, что-то шепча. Земля на могиле взметывалась вдруг, словно выброшенная беззвучным взрывом, и в образовавшуюся круглую дыру, как подброшенный, вылетал череп. Черноволосый, вмиг потеряв интерес к могиле, переходил к следующей, а кто-нибудь из трех, тенями следовавших за ним, подбирал череп и совал его в свой мешок. Они работали молча, слаженно, деловито, и это странное зрелище выглядело до ужаса обыденным -- не мерцали колдовские огни, не сверкали молнии, не гремели леденящие кровь заклинания. Четверо весьма напоминали бы вышедших в поле крестьян, если б не вооружение.
      -- А лошадей все-таки шесть, -- сказал Борн.
      -- Если бы я ими командовал, обязательно посадил бы кого-нибудь в башенку наблюдать за лесом,-- сказал Сварог. -- Потому что внезапно напасть на них можно только отсюда, из леса.
      -- Вот именно, -- блеснул зубами капитан Зо. -- И я бы сунул часового в башенку. А седьмую лошадь спрятал бы в храме. Значит, те из нас, кому метательное оружие не грозит, займутся исключительно башенкой. Лорд Сварог, за этим черным мы и пришли. Точнее, нам нужна его голова. Рубите его в капусту, если столкнетесь, но голову оставьте целой.
      Издали, там, где слева кончался лес и начиналось чистое поле, раздался долгий, пронзительный крик, похожий на птичий. Лошади чужаков дернулись, беспокойно приплясывая, но тут же успокоились. Черноволосый и его спутники мельком глянули туда и, пожав плечами, вернулись к работе.
      -- Ага, -- сказан капитан.-- Блай с Чабой на месте. -- Он положил ствол пулемета на толстый сук, примерился. -- Ну, когда моя волынка заиграет, можете вступать.
      -- Срежьте сначала тех, кто стоит дальше от нас,-- сказал Сварог.
      -- Не учите портовую шлюху брать за щеку, -- не оборачиваясь, бросил капитан.-- Танцы начались, господа!
      Загрохотала длинная очередь, широкая спина капитана затряслась в ритме выстрелов, его понемногу заволакивало сизым дымом. Пули мгновенно срезали тех двух у лошадей, швырнули наземь, скомкали. Лошади забились, пытаясь оборвать поводья. Черноволосый и его люди схватились за мечи.
      Сварог, упершись левой ногой в толстый корень, приготовился броском швырнуть тело на открытое пространство... и прямо перед глазами у него полосой взлетели щепа и ветки, по стволам вокруг застучало. Из окна башенки строчил пулемет.
      Сварог инстинктивно прижался к стволу, пачкаясь смолой. Он знал, что пули ему ничуть не страшны, но прежний опыт оказался сильнее, и Сварог боролся с ним какие-то секунды. Капитан стрелял по четверым меж могил, а из башенки стреляли по лесу. Перед глазами у Сварога мелькнула спина Борна -штурман выскочил на открытое место, и Сварог, опамятовавшись, кинулся следом, обогнал, потом замедлил шаг и направился к башне, не спеша, вразвалочку, отвлекая огонь на себя. Было немного жутко и любопытно. Справа и слева от него взлетала земля, потом пулеметчик, должно быть, принялся лупить прямо по нему, но ни одна пуля Сварога не задевала. Непонятно было, куда они деваются. Если и рикошетили, то беззвучно. Сварог даже вошел во вкус, едва не помахал рукой стрелку, но подумал, что тот опомнится, поймет -- и перенесет огонь на Борна. И побежал к башне. Чуть позади объявился Борн, волшебным образом невредимый.
      -- Ложись, дурак! -- бешено заорал Сварог, схватил топорище обеими руками и рубанул что было сил по стене башенки. Лезвие отвалило здоровенный кусок замшелого камня, как будто это был пенопласт. И все равно, подрубать башню было бы слишком долго. Сварог нырнул в дверной проем с ржавыми остатками петель, побежал вверх по выщербленным ступеням. Поднимающиеся спиралью ступени были высокие, неровные, с обвалившимися краями и какие-то склизкие, бежать по ним было жутко неудобно, того и гляди сверзишься вниз, и начинай все сначала. Рукой хватаясь за замшелую стену, Сварог летел вверх. Над головой захлебывался пулемет, следом топотал кто-то, наверное Борн. Лестница вилась вокруг толстенной каменной колонны; вот наконец и финал забега: круглая каменная площадка, плиты образуют сектора, сквозь щели пробивается желтоватая травка. Свет льется из крошечного полукруглого окошка и из распахнутой двери напротив него. И из этой двери вдруг навстречу Сварогу выскочил бледный перепуганный человек, паля в него из пулемета чуть ли не в упор. Сварог, уже вполне освоившийся с собственной неуязвимостью, остановился и ухмыляясь уставился на окутанного дымом стрелка.
      Тот наконец сообразил, что занимается зряшным трудом, и опустил пулемет.
      -- Положи, а то голову оторву, -- почти ласково сказал ему Сварог. -Бережно положи, не бросай, вещь испортишь.
      Тот, не отрывая умоляющего взгляда от Сварога, опустился на корточки, бережно примостил пулемет на широкой ступеньке. Хотел выпрямиться. Над плечом Сварога сверкнуло что-то жужжащее -- и пулеметчик опрокинулся навзничь с короткой арбалетной стрелой точно посередине лба.
      -- Борн... -- укоризненно бросил Сварог, обернувшись. -- Это ж пленный.
      -- Пленных тут не берут, граф, -- отмахнулся тот, перепрыгнув через мертвеца, взбежал на самый верх лестницы и тут же вернулся, выглянул в узкое окошечко. -- Больше никого. А капитан Уже справился.
      Тут и Сварог сообразил, что снаружи стоит тишина. Нагнулся за пулеметом, Вот это уже -- нечто в другом роде. Легкий, красивый -- тонкий дырчатый кожух, пластмассовый приклад с изящной Пистолетной рукояткой, компактный Магазин в виде усеченного конуса. Даже ремень имеется, можно повесить на плечо. Так и просится в руки,
      -- А такие где у вас делают? -- спросил Сварог.
      Борн оглядел пулемет очень внимательно и пожал плечами:
      -- Таких у нас на Таларе пока что не делают, граф. Не тот уровень техники. Более чем странная находка... Пойдемте.
      Там, снаружи, и в самом деле все было кончено -- капитан Зо не потерял ни одного человека, даже раненых не оказалось, а у противника остались в живых одни лошади. Матросы подвели коней, и Борн снял со своего седельный мешок.
      -- Даже скучно,-- сказал Блай, когда, целые и невредимые, подошли Сварог и Борн.
      -- Ехали-ехали, и даже подраться как!
      следует не вышло.
      -- Ты сначала выберись отсюда,-- обронил капитан, и бравый боцман чуть помрачнел.
      Сварог мог голову дать на отсечение, что все сейчас подумали о Лазурной Деве, сулившей кому-то смерть до наступления заката, но он-то знал точно -кому, что паршивее... Ему показалось, что издали слышится музыка, наваждение упорно держалось, и он недоуменно завертел головой, пока не догадался задрать ее вверх.
      Высоко в небесах с полночного заката на полуденный заход проплывал величественно огромный остров. Совсем рядом с живыми и убитыми, с лошадьми и разоренным кладбищем скользила по земле опальная темная тень, покрывавшая огромное пространство, перемещаясь по равнине в сторону леса. Напрягши взгляд, Сварог различил на краю яркие башенки, зеленую пену листвы, узнал казавшееся отсюда крохотным здание над самым обрывом -- белое, с оранжевой многоярусной крышей. Чайный домик, один из многочисленных павильонов императорского дворца. Совсем недавно он пивал там чаи.
      Едва слышная музыка стихала, дворец, небесное видение, лениво уплывал к полуденному заходу, пока не скрылся за лесом окончательно. Сварог невольно Дернулся вслед.
      -- Летают, гады... -- то ли мечтательно, то ли порицающе прокомментировал боцман Блай, оглянулся на Сварога и осекся. -- А вообще, красиво -- порхай себе над облачками... Только в море лучше.
      -- И безопаснее, -- сказал капитан Зо. -- По крайней мере, сейчас нам даже в Море Мрака или у Диори [11] было бы безопаснее, чем торчать здесь. Борн, лучше всего заняться прямо сейчас. Не стоит рисковать.
      -- Думаешь?
      -- Так надежнее.
      Борн кивнул. Только сейчас Сварог обратил внимание, что штурман держит в руке отрубленную голову чернобородого, и с нее на траву еше тяжело падают алые капли. Сварога легонько замутило, и он поторопился отвести взгляд, сунул в рот сигарету. Капитан Зо, с интересом наблюдавший за ним. сказал без насмешки:
      -- Выход один, граф, -- побыстрее вбить в голову одну нехитрую истину: всякий, кому вы по доброте душевной не выпустите кишки, тут же выпустит кишки вам. Честное слово, так все и обстоит.
      -- Я знаю, -- сумрачно сказал Сварог.
      -- Вот и прекрасно. Пойдемте. По высокой траве они направились в сторону храма. Молчали. Если издали сооружение казалось более-менее целым, то вблизи стали видны и черный росчерк огромной трещины, пересекавшей стену по диагонали, и проросшие сквозь кладку деревца, и обвалившаяся местами крыша. Одна створа рассохшихся высоких дверей чудом висела на ржавой петле, другая отсутствовала вовсе. Вокруг беспардонно разросся бурьян. Храм глядел на непрошеных гостей бездонным провалом входа, похожим на раскрытый беззубый рот агонизирующей старухи. Сварогу стало не по себе, но виду он не подал.
      Вместе с остальными поднялся по развалившимся ступеням крыльца, зашел внутрь.
      Там было неожиданно прохладно, свежий воздух приятно овевал разгоряченное скоротечным боем тело. Звуки шагов, даже приглушенные слоем пыли, гулко разносились по большому сводчатому залу.
      Оказалось, в храме и в самом деле прятали седьмую лошадь. Внутри царило полное запустение -- да еще лошадь внесла свой вклад. Если когда-то здесь и был надлежащий инвентарь, его давно растащили. Остались четыре голые стены, пол с толстым слоем вековой пыли да каменный постамент посередине.
      -- Чей это храм? -- спросил Сварог. Eго голос звучал как-то неестественно в пустом, гулком помещении. Эхо ударилось о стены, отскочило и умерло среди пыли.
      -- Пожалуй, лучше употребить слово "капище",-- сказал капитан.-- Не было в Ямурлаке храмов, одни капища... -- Он кивнул Борну на постамент. -Вполне подойдет, а? Ягмар был демон крайне пакостный, но ввиду отсутствия почитателей покинул этот мир много веков назад. Или, по другим легендам, надежно где-то заточен предками-умельцами. В любом случае обижаться на нас некому. Давай, Борн.
      Борн положил голову щекой на постамент, поставил рядом свой мешок и принялся в нем копаться, глубоко запустив руки. Кровь все еще сочилась на фиолетовый ноздреватый камень, и Сварог отвернулся, рассматривая стены в тщетных попытках углядеть какие-нибудь фрески или резьбу.
      Опять не к месту вспомнилась Голова Сержанта, чтоб ей...
      Если когда фрески и имели место, то время трудолюбиво стерло их без остатка. Камень, камень, камень -- ничего, кроме камня, лишайников и пыли. В длинные окна сочится слабый серый свет (хотя снаружи солнечный день в разгаре), окрашивая зал в унылые, словно бы выцветшие тона. И только Доран-ан-Тег на боку Сварога горел по-прежнему яркими, живыми красками -штрих жизни на этом полотне запустения.
      Все матросы остались снаружи, в капище были только он, Борн и Блай.
      Так ничего и не усмотрев на стенах, Сварог обернулся к постаменту.
      Голова уже стояла в глубоком металлическом блюде, вроде бы бронзовом, и Борн подливал в него из разноцветных бутылочек разноцветные жидкости.
      Смешиваясь, они чуть дымились и постепенно превратились в темно-синее подрагивающее желе, искрившееся тусклыми желтыми искорками. Небрежно бросив опустевшие бутылочки на пол (они не разбились, беззвучно увязнув в толстом слое серой пыли), Борн принялся всаживать в желе на равном расстоянии друг от друга серебряные булавки с головками из черного камня в виде трехгранных пирамидок. Вскоре булавки замкнули голову сплошным кольцом. Борн отступил на шаг:
      -- Готово.
      Все, замерев, напряженно уставились на блюдо.
      Штурман произнес длинное заклинание, состоящее, казалось, из одних шипящих, и тихим, напрочь лишенным интонационной окраски голосом сказал:
      -- Мэтр Гарпаг, именем Последних Хранителей Хрустального Ключа и властью, данной мне Гребахой Чучиным -- Одним в Двух Лицах, я вызываю вас из тех мест, где нынче пребывает ваша душа. Явитесь немедля в ту часть своего организма, что сейчас находится в Рубиновом Кольце, и подчинитесь.
      Несколько тошнотворно долгих мгновений ничего не происходило.
      Внезапно веки отрубленной головы дрогнули, она медленно открыла глаза, рот задергался, словно бы хватая воздух конвульсивными глотками. Сварог невольно шарахнулся, но остальные стояли спокойно. Медленно оглядев всех стеклянными глазами, мертвей произнес неприятным, шуршащим голосом:
      -- Как это могло случиться? Вы же были совсем в другой стороне...
      -- Милейший Гарпаг, -- сказал Борн своим обычным голосом, -- эту незатейливую ошибку совершали многие маги -- они считали по-настоящему могущественными только себя и напрочь отказывали другим в мастерстве...
      -- Согласен, -- равнодушно, без злобы произнес маг. -- Поскольку мне остается одно -- смириться с поражением...
      -- Одно? Ты еще ответишь на вопросы...
      -- Если мне захочется.
      -- Гарпаг, -- терпеливо начал Борн, -- я к тебе испытывал самые разные чувства, но дураком никогда не считал, поверь. Ты прекрасно понимаешь свое положение...
      -- Понимаю, -- сказал Гарпаг, перевел мутный взгляд на Сварога. -- И вы здесь, граф Гэйр? Вот уж не ожидал, что вы вернетесь с Инбер Колбта, так прекрасно все было подготовлено, такие силы брошены против одного-единственного корабля. Впрочем, я всегда говорил Еннифу, что следует учитывать...
      -- Не тяни время, не поможет, -- резко сказал Борн.
      -- Пожалуй, да. Что ж, отвлекающий маневр был исполнен прекрасно. Мои поздравления Бассу. Ну хорошо. -- Он хрипло, каркающе рассмеялся. -- Сейчас у меня, сами понимаете, нет причин хранить верность известным вам особам. Жрите. Войско навьев собирает в Харлане герцогиня Мораг, а пружиной всему -наш общий знакомый маг Ногудар. Вот и все. Как говорят сиволапые крестьяне, всего-то и делов. Вот тебе нехитрая истина. Тебе не кажется, Борн, что кое у кого паршиво поставлена разведка?
      -- Возможно. -- Борн поджал губы. -- Это уж моя забота.
      -- А знаешь, в чем наша с тобой беда? -- спросил Гарпаг. -- И ты и я -мы оба способны на многое, но не умеем предвидеть будущее. А какая-нибудь деревенская бабка умеет, хотя и не кончала университетов, не набивала шкафы старинными манускриптами...
      -- Хватит, -- прервал капитан Зо. -- Пусть он лучше расскажет кое-какие подробности.
      -- Подождите, капитан,-- не менее решительно ответил Борн. -- Я его знаю давно. И всегда, когда он начинал говорить загадками, следовало ждать любой пакости...
      -- Ну так спроси прямоОн же не может сейчас лгать!
      -- Совершенно верно, капитан, -- злорадно усмехнулся Гарпаг.-- Лгать я не могу, вы можете выпотрошить меня, как зайца... если у вас есть время. А ну как его нет? Мы оба крупно промахнулись, Борн, оба проиграли...
      -- Спросите лучше...-- шагнул вперед капитан Зо, но Борн, вопреки всякой субординации оттолкнув его, склонился над ухмылявшейся головой и крикнул:
      -- Что происходит вокруг?
      -- Он рвется на свободу...
      И Гарпаг умолк, его лицо исказилось дикими гримасами, словно в отрубленной голове идет схватка между несколькими претендентами на обладание ею -- чудовищная, нечеловеческая злоба на миг оскалила зубы, потом губы сомкнулись, скривившись в гримасу отчаяния, потом насупились брови, придавая лицу решительный и целеустремленный вид, и наконец все выражения затмила полная, беспросветная тоска.
      Голова мелко задрожала, как будто собираясь сорваться с пьедестала, убежать, скрыться...
      Сварог не сразу сообразил, что это не голова трясется -- ходуном ходит поверхность фиолетового камня, покрывается волнами, как взбаламученная вода, колышется, вот и пол под ногами зaкачался, из четырех углов камня с ревом ударило вверх фиолетовое пламя, достигло потолка, закрутилось там в почему-то не смешивающиеся спирали, заклубилось, приняло форму то ли стоящего на четвереньках человека с непропорционально большой головой, то ли рептилии, стало быстро всасываться в потолочные камни, как вода всасывается в песок. Зал наполнился прерывистым ревом, в котором отчетливо слышался нечеловеческий хохот -- хохот радости, торжества, мести. Все бросились в стороны, вздыбившийся пол свалил людей с ног, а совсем рядом с ним, задев жесткими волосами его лицо, шлепнулась голова мага, и Сварог еше услышал сквозь ревущий хохот, как с синих губ Гарпага сорвалось:
      -- Значит, это магистр...
      И все смолкло. Больше не было пламени, больше не качался пол, камень замер, только поверху, во всю длину его, протянулась глубокая трещина. И блюдо, и булавки исчезли самым загадочным образом. Хотя, может быть, просто за пьедестал свалились... Люди поднимались, отряхивая пыль, чихам.
      -- Боже, ну конечно! -- простонал Борн. -- Он вырвался -- Ягмар или кто там был заключен в камне. Человеческая кровь, трехгранные пирамидки -достаточно, чтобы...