Александр Бушков
      Чужие зеркала
      (Сварог 6)
      Они не настолько наивны и не ожидают, что эта операция будет похожа на загородную прогулку. Но никто - ни Сварог, ни его команда - даже не подозревали, что ждет их там, в глубине всплывшего континента Граматар, и каким силам Зла придется противостоять горстке людей, отправившихся на поиски магического Ключа...
      Что все мы? Лишь блуждающие тени,
      Подвластные любому мановенью
      Волшебного светильника в руках
      Великого Властителя движенья.
      Омар Хайям
      Авторы стихов, приведенных в романе: У. Блейк, И. Бродский, Л. Губанов, Р. Мандельштам
      Часть первая
      РОБИНЗОНЫ ГРАМАТАРА
      Глава первая
      Флеш-бэк
      Вряд ли будешь млеть от удовольствия, когда в твоем присутствии идут жаркие дебаты на тему оставить тебя в живых или же лучше незамедлительно умертвить. Так что Сварог пока и не млел. Пока Сварог просто слушал, давя в себе любые эмоции и напряжено внимая прениям по вопросу "казнить нельзя помиловать".
      Обсуждение проходило в здании Купола Совета, центральном здании Ствола. Ствол же, как не трудно догадаться, являлся центром Древа, и к нему примыкали Ветви, Листья, Сучки и, должно быть, прочие Корешки... Ну а если серьезно, если перейти с растительной белиберды на нормальный язык, то вся эта древесная чехарда представляла собой не что иное, как острова. Спору нет, острова не простые - то есть не вздымающиеся с океанского дна, а искусственные, людьми придуманные, людьми же и выращенные. Именно выращенные, а не насыпанные, сколоченные или собранные. Причем эти ботанические сады не нуждались в опоре в виде морского дна, глубина под сучковатым килем нисколько не волновала их хозяев, острова плавали как хотели, проходя над любыми глубинами и подчиняясь лишь прихоти своих рулевых... Простолюдины, сталкиваясь с подобными диковинами, обьино восклицают: "Велики чудеса твои, господи!" - и если не бухаются на колени в суеверном ужасе, то уж всяко озаряют себя крестным (или же каким-то иным, согласно вере) знамением. Хотя чудес - что в случае с главным островом под названием Древо, что со всеми прочими Блуждающими Островами - не обнаружишь, как ни копай. Одна наука, господа, скучная голая наука и ничего более.
      Из плетеного кресла (как раз таки и сотворенного той самой наукой) Сварог прислушивался к спорам, уже расколовшим на непримиримые фракции местный орган управления. Орган, именующий себя Советом, спорил до хрипоты на интереснейшую тему: убивать Сварога или не убивать.
      - Этот экземпляр вредоносен! - махнул ладошкой в сторону предмета обсуждения новый оратор. - Предлагаю почтенному Совету аллегорию. Представьте себе, что некий человек под деревом развел костер. Человек может уснуть, человек может уйти, оставив тлеющие угли, а может и сознательно бросить костер непотушенным. Костер разгорится, пламя перекинется на дерево и убьет его, не правда ли?
      Оратор поправил накидку, широким, плавным жестом обвел аудиторию.
      - Так стоит ли ждать, что выйдет из этих затей с огнем? Не лучше ли уничтожить человека сразу, не дожидаясь, пока он начнет разводить костер?
      Спорили таким образом мастера парламентарии уже давно. И ровно столько прошло времени с тех пор, как Сварогу надоело выслушивать их вдохновенные речи. Но что поделать, ежели человекам, называющим себя интеллигентами, необходимо дать наговориться (если, конечно, имеешь желание решить с ними по-хорошему). Пусть они захлебнутся собственным красноречием, выдохнутся только после этого с ними, утомленными и довольными собой, можно иметь дело. А у Сварога время было. Сегодня Сварог уже никуда не спешил.
      Нынешний день, богатый на события, вступил в полосу, как говорили тоурантские моряки, предпоследних склянок. В это время суток, в пору угасания дня, в замках Атара вовсю готовились бы к вечерней трапезе. Зажигали бы свечи в огромных мрачных залах с длинными столами и развешанными по стенам доспехами, княжны и баронетты переодевались бы в вечерние платья, прихорашивались бы перед старинными зеркалами, заключенными в толстые рамы с потрескавшейся позолотой, конюхи скребли и терли бы лошадок, засыпали бы в ясли овес, чтоб коникам хватило на ночь, толстобокие кухарки расталкивали бы ночных стражей, вырывая их из объятий дневного сна, чтоб те успели не спеша умыться-одеться-отужинать, обстоятельно выкурить трубку на пару с начальником стражи возле запирающихся на ночь городских ворот и, взяв колотушку, заступить на дежурство до утра. А в заросших тиной и ряской прудах отражалось бы в этот час бардовое полыхание заката...
      Увы, если мы говорим об Атаре, то без частицы "бы" не обойтись. Материка Атар больше не существовало, превратились в руины и опустились на океанское дно атарские замки, хижины и города со всеми пасторальными прелестями феодального быта. Князья, кухарки и ночные сторожа сейчас плывут к Граматару - но, опять же, не все, а лишь те из них, кому повезло. (Это означает, что у их государства имелся морской флот, снаряженный к переходу через океан, им лично удалось попасть на корабль, флот не расстреляли гидернийские броненосцы, флот не угодил в шторм, вызванный погружением континента под воду, флот не угодил в шторма, тайфуны и ураганы иного, не всегда природного, происхождения, и так далее, и так далее...) И если везение их не оставит, то доплывут. Но еще не скоро, и не поколение переселенцев, а лишь их дети и внуки смогут вернуться к разбитому стихиями образу жизни. И, кстати, еще неизвестно, каким местом фортуна повернется к их детям и внукам, не поменяются ли конюхи с князьями местами... А ведь так обычно и происходит во времена великих перемен - будь то смена правителей, строя, исторических ориентиров или земли обетованной... Видел сегодня Сварог этот пресловутую обетованную и может засвидетельствовать, что та существует взаправду, что Граматар всплыл, как ему и предписывается местным планетарным режимом, и выглядит очень даже ничего для подводного в недалеком прошлом континента...
      Правда, на легендарный материк нога Сварога так и не ступила. Бывший шторм-капитан броненосца "Серебряный удар" рассматривал Граматар издали, с расстояния кабелота в два - то бишь с трех километров. Отсюда континент выглядел, как и пристало нормальному континенту: белая полоса пены над розовой полосой прибрежных рифов, серая полоса скалистого берега, на который накатываются одна за другой океанские волны, зеленая полоса береговой растительности с черными вставками скал...
      Сварог проникся доводами мастера Ксави касательно того, что проход всего жилища над рифами и высадка - дело не простое, требующее выверенных, аккуратных и, главное, неспешных маневров. Поэтому во всех смыслах проще, удобней и уж точно быстрее будет создать простейшую плоскодонку, снабдить ее веслами, и через какой-то час, а то и раньше люди сойдут на берег своей новой родины. Ко всему прочему (добавил мастер островитянин сильный по убедительности аргумент) люди получат в дар целую лодку, что всяко не помешает их будущей жизни у океана. На том и сошлись.
      Сварог во второй раз увидел, как работает прирученная ботаника. Или, выражаясь более наукообразно, на что способно биоконструирование. Потрясала скорость, с которой от жилища (все-таки Сварог предпочитал именовать его Блуждающим Островом) отрастают побеги, похожие на виноградные лозы, с какой стремительностью они ветвятся, утолщаются и сплетаются в заданную форму. Не меньше поражало, с какой безукоризненной точностью исполняют растения мысленный приказ хозяина-человека. Приказали создать плоскодонку, и нате на глазах из ничего выросла заказанная лодка при плоском дне и при десятке весел по каждому борту. И ведь никакой магии, никаких тебе волшебных бобов, водяная смерть и Наваковы потроха в придачу, - чистая, блин, наука...
      Пока дож Тольго, бывший боцман "Серебряного удара", прощался со Сварогом, остальные клаустонцы - мужчины, женщины и дети - живо перегрузили на плоскодонку ящики, тюки, узлы, связки, отдельные предметы - весь тот нехитрый скарб, что в свое время был переправлен с тонущего броненосца на стену зиккурата, а оттуда - на Блуждающий Остров. Ха, еще бы было живо не перегрузить, когда вещей этих - морской кот наплакал... Но именно с ними предстоит им начинать новую жизнь на новом и диком материке - где нет топоров, гвоздей, тканей и ткацких станков, нет и лавок, в которых все это можно прикупить, зато с лихвой хватает пустого места и через край плещет неизвестность. Поэтому все, что можно было сберечь и дотащить до Граматара - даже ружья без патронов, даже рваные куски парусины, сплющенный судовой колокол и стреляные гильзы, - клаустонцы сберегли и намеревались именно что дотащить и сберечь.
      - ... не забудьте мои слова, капитан Сварог, - сказал Тольго, наблюдая за погрузкой. - Как только окажетесь на берегу, первым делом отыщите нас.
      - Да стоит ли беспокоиться, - скромно потупился Сварог.
      - Это дело чести, - твердо сказал дож. И добавил в несвойственной ему высокопарной манере: - Вы сохранили жизнь не только горстке людей, мастер капитан, вы спасли весть Клаустон. В истории Агара подобного еще не было чтобы один человек спасал целое государство. И то, что я предлагаю, - нет, на чем настаиваю, как правитель Клаустона, - ничтожно и жалко по сравнению с содеянным вами...
      "Меня бы кто спас..." - подумалось Сварогу.
      Дож требовал от Сварога, по сошествии последнего на берег, немедленно, с соблюдением необходимых ритуалов и церемоний, принять символическую корону - стать Почетным Королем Государства Нью-Клаустон, или как там у них это называется...
      - Вы обещаете?
      - Я постараюсь, - честно ответил Сварог. - Для начала надо, чтобы меня отпустили на берег. Но я постараюсь.
      - Сделайте одолжение... Друзья, - он обернулся к стоящим рядом сподвижникам Сварога, - прошу вас, вы первые.
      Погрузка была закончена, настал черед людей, и клаустонцы толпились у древесного борта в ожидании, пока места в плоскодонке первой займет бравая четверка из Свароговой команды.
      Суб-генерал в отставке Пэвер, в недавнем военно-морском прошлом командир БЧ-1 на "Серебряном ударе", чуть ли не печатая шаг по неприспособленному к строевым занятиям плетеному полу (который язык не поворачивался обозвать палубой), подошел к Сварогу и отрапортовал громко, так чтобы слышал мастер Ксави:
      - Мастер Сварог, генерал Эрл Гадаск, командир шестого гвардейского полка имени короля Макария, когда его отговаривали преследовать остатки разбитой армии мятежников, сказал: "Война должна быть закончена, на то она и война, а не трактирный мордобой"... Это я к чему? Водоплавающие островитяне объявили нам войну, из-за них погибли отличные наши бойцы... погибла Клади. Перемирия с островитянами мы не подписывали, капитуляций не принимали и, ясное дело, сами тоже не капитулировали. Значит, война должна быть закончена. Так что ничего слышать не хочу. Я с вами, маскап. Чего-чего, а сражений Пэвер никогда не боялся...
      - Может быть, мы с островитянами и воевать-то не станем, - ответил Сварог, удерживая рвущуюся наружу улыбку. - А еще, глядишь, и заключим союзническое соглашение.
      - Но с кем-нибудь другим придется воевать, маскап. Не может быть такого, чтоб не пришлось воевать.
      На это мастер капитан Сварог возражений не отыскал.
      - А я, мастер Сварог, князь, - счел нелишним напомнить Олес, по-хозяйски облокотившись на перила, опоясывающие плетеный ковчег (которые, опять же, на гордое звание "фальшборт" никак не тянули). - Я привык подчинять, а не подчиняться. Жить на правах простолюдина? Увольте, граф. Лучше я сложу голову в бою. Даже, предположим, я одолею уважаемого дожа Тольго в честном поединке... (Олес поклонился экс-боцману, и тот ответил не менее изысканным поклоном, сказавши при этом: "Это еще надо посмотреть, ваше сиятельство, кто кого...") то и в этом случае вряд ли клаустонцы признают меня своим повелителем. Я для них останусь гаэдарцем, чужаком. Свергнут меня - и все дела. Выберут себе очередного дожа, из своих... А путешествовать князю не возбраняется, даже приветствуется. Так что - я тоже с вами.
      Сварог, изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, перевел взгляд на Рошаля.
      - А что вы на меня-то уставились, мастер капитан? - раздраженно ответствовал бывший старший охранитель короны Гаэдаро, или на иной, более точный манер выражаясь - начальник комитета госбезопасности княжества Гаэдаро. Гор Рошаль, по привычке и в независимости от погоды кутаясь в некогда шикарный, а сейчас затасканный до бродяжьего вида плащ со множеством потайных карманов и неизвестного предназначения петель, смотрел не на Сварога, не на кого другого, не на материк, к которому они все пробивались через ужасы и смерть - раздавленным взглядом он смотрел куда-то за горизонт. - Что я буду делать там? Строить хижины, расчищать землю под посевы, охотиться, ловить рыбу с этого вот лаптя? Ничего такого я не умею. И совершенно не желаю становиться посмешищем среди людей, которые ниже меня по происхождению и по былому положению в обществе. Так что, если вы не имеете ничего против, я бы последовал за вами в опасные гости к нашим новым знакомым.
      Слово "опасные" Гор Рошаль выделил со скрытым умыслом, подчеркнув, что там, где возможны тайные игры, интриги и хитро закрученные комбинации, там он способен принести неоценимую пользу, уж не сомневайтесь.
      Гуап, женщина-оборотень Чуба-Ху, ничего не сказала. Просто молча встала рядом со Олесом.
      - Охламоны вы все-таки... - вздохнул Сварог.
      И отвернулся: ему что-то попало в глаз. И что-то комом застряло в горле...
      В общем, трогательного прощания с клаустонско-гидернийской частью экипажа броненосца не было. Сварог заверил людей, что управится, не слишком затягивая, с островными делами и сразу же после того заглянет к ним - пусть на стол накрывают и корону чистят.
      - Это берег с берегом никогда не сойдутся, а корабль с мелью завсегда встретятся, верно, маскап? - подмигнул ему Тольго.
      Сварог в ответ сотворил из воздуха по сигарете дожу и себе. Табачное облако, общее поначалу, распалось на два.
      ... Издали это выглядело как циклопических размеров торт "графские развалины", только почему-то не присыпанный сахарной пудрой и почему-то помещенный не на праздничное блюдо, а прямиком на океанскую воду. Вблизи сходство с кондитерским изделием, одно время и в ином мире страшно популярным среди жен младшего и среднего комсостава, пропало начисто. Вблизи единственный и оттого главный Остров дамургов (на их языке - Древо) не вызывал никаких ассоциаций. Разве что с буреломом. Прутья, стволы, буйное, как в фантазиях пьяного вязальщика корзин, хитросплетение лоз, похожих на виноградные, там да сям торчат листики-цветочки, кое-где даже выглядывают из воды корявые щупальца корней. Нет, впрочем, Сварогу на ум пришло-таки еще одно сравнение - помимо галлюцинирующего корзинщика. Случается, во время весеннего половодья сносит по реке два-три сцепившихся дерева, они застревают где-нибудь в узком месте, образуя затор, и на них наносит всякий речной хлам: сучья, бревна, выворотни, плавник, камыш - что ни попадя. Есть и здесь что-то похожее...
      Как Сварог успел узнать от мастера Ксави, в Древе неизменен лишь Ствол, сердцевина Древа, и то неизменен только по отношению к самому себе. Иными словами, Ствол дрейфует по течениям, направление и скорость которых страшно засекречены и известны лишь дамургам - а те лучше погибнут, чем выдадут одну из самых главных своих тайн. Ствол дрейфует, а Блуждающие острова - по-дамурговски жилища - присоединяются к нему, как прилипалы к акуле, чтобы подрейфовать сообща; могут отсоединиться, поплавать в свое удовольствие, вернуться, когда вздумается или когда призовут. Такая вот у них, блин, организация жизни на воде.
      Они наблюдали приближающийся плавучий полис дамургов с... как говорят в одном веселом городе - вы будете смеяться, но наблюдали с самой натуральной веранды. Из помещения, находившегося в центре жилища, они перебрались на... ну если б это был все-таки корабль, то пришлось бы сказать, что на капитанский мостик, а так... Действительно, пуще всего остального это напоминало дачную веранду. И они разместились на ней в плетеных креслах, прямо как какие-нибудь разомлевшие под солнцем и утомленные грядками дачники, собирающиеся пропустить по стопочке перед заслуженной сиестой. Правда, дачники обычно не держат друг друга под прицелом (а шаур Сварога был недвусмысленно на правлен мастеру Ксави в грудь), дачники пялятся на грядки, яблони и на недокрашенный забор, а не на море-акиян, зеленоватый и бескрайний, с торчащим посередь того океана ботаническим садом...
      Жилище Ксави мягко соприкоснулось с уже остановившемся Древом и тоже замерло, соединившись с ним ведомыми лишь дамургам скрепами. Подождав, пока от жилища к жилищу пробегут узкие мостки, они по очереди перебрались на главный остров - и так и пошли гуськом, процессией из шести человек: каждую из составных частей Древа огибала терраса, по ним они и двинулись внутрь "графских развалин".
      Если это скопище островов с большой натяжкой можно назвать городом, то террасы придется поименовать улицами. Правда, улицам этим, судя по всему, было невдомек о главном предназначении городских магистралей - связывать по наикратчайшей. По дамурговским магистралям приходилось двигаться к цели, что называется, кругалями. Видимо, дамургам никогда и никуда не приходилось торопиться...
      Унылая, надо сказать, получалась прогулка к святая святых Блуждающих Островов, к Стволу. Тянулись, как бесконечный плетень, прутья, переплетенные меж собой где простенько, а где и замысловато. Словно бредешь вдоль стенки по дну гигантской корзины. Причем корзины пустой, необитаемой - мало того, что навстречу им не попадалась ни одна живая душа, так ведь никого и не было ни видно, ни слышно. Будто идешь вдоль изгороди покинутого деревенского дома, и изгородь эта никак не может закончиться...
      Ан нет, вот и закончилась. Без громогласного объявления, без таблички, прибитой над входом, стало ясно, что они прибыли к месту, проходившему у мастера Ксави под кодовым обозначением "Ствол".
      - Вражеских лазутчиков и диверсионных групп, как я погляжу, местные не боятся, - пробормотал суб-генерал Пэвер.
      Ксави пропустил его замечание мимо ушей.
      В самом деле, никем не охранялся мост, узкий у дальнего конца и постепенно расширяющийся, с узорчатыми перилами, покрытый ровным и мягким травяным ковром. Не наблюдалось стражей и у настежь распахнутых ворот. Не бродили часовые по стенам - а стены-то имелись, из стволов цвета сосновой смолы, ровнехонькие и гладкие. Главный остров Древа, именуемый Стволом, со стороны выглядел как набор концентрических колец, насаженных друг на друга, - чем ближе к центру, тем выше кольцо. А на самом высоком, сиречь центральном кольце раскинулись по всей окружности ветви... или антенны?!
      - Ни флагов на башнях, ни герольдов... Н-да, пустовато тут у вас, сказал Олес, вертя головой. - Как после чумы...
      Ну, нельзя сказать, что вообще никого они не встречали. Слуги, например, теперь по дороге попадались - одетые, как и слуга Ксави, в лиловые брюки и куртку, и тоже босые. Пробегали мимо с подносами, с корзинами, а то и с пустыми руками, занимались какими-то малопонятными делами - вроде вон того, смуглого, который сосредоточенно, увлеченно, а главное, непонятно с какой целью ворочает туда-сюда толстый сучковатый рычаг, торчащий прямиком из пола... А чуть погодя они увидели собственно дамургов, походивших на их закадычного приятеля Ксави горделивой осанкой, барской вальяжностью походки и расшитыми золотом белыми одеждами. Дамурги провожали гостей взглядами, напрочь лишенными какого бы то ни было интереса... А вот охраны действительно никакой. Либо она просто-напросто не торопится попадаться на глаза, и стоит сделать что-то не так, как тут же распахнуться люки и полезут отовсюду ниндзя вперемешку со спецназом... Либо сами дамурги мнят себя стопроцентными суперменами. Судя по событиям в жилище Ксави, справедливо, наверно, как раз таки последнее предположение. Дамурги уверены, что в случае угрозы их драгоценной жизни они заставят стены, полы и многочисленные колонны броситься на защиту, остановить любого врага... Может быть, и так. Когда пол под захватчиками разверзнется в самом прямом смысле слова, и в таком же прямом смысле стены упадут на голову, сдавливая черепа в железных капканах объятий, - захватчикам жизнь малиной не покажется...
      Гор Рошаль выискал момент и, будто бы случайно оказавшись рядом со Сварогом, шепнул:
      - Полагаю, древние предметы...
      Сварог кивнул. Он-то не полагал, он был уверен (спасибо рубину-гикорату, вовсю нагревающему карман), что все эти штуковины, расставленные по залам, словно на выставке достижений народного хозяйства, суть ни что иное, как пресловутые древние предметы. А чего тут только не было! Серебряная жаровня, над которой колыхалось призрачное бирюзовое марево, принимающее причудливые формы; прямо-таки скульптурные композиции из пузырей, похожих на ртутные, плавно и безостановочно перетекающие друг в друга; какие-то ярко-алые пирамидки, запросто парящие в паре каймов над полом (то бишь примерно в метре) и при этом тихонько жужжащие, - и пропасть всего остального. Эх, кабы еще знать, как можно это добро использовать, в случае чего, себе на пользу...
      Дошли, наконец. Мастер Ксави ввел их в зал без всяких формальных процедур, вроде проверки документов и оформления аккредитаций. Зал, носивший имя Купол Совета, походил на "вечерний" цветок лотоса - то есть закрывающийся, но еще до конца не сомкнувший лепестки. Сверху вниз сбегали скамьи. Занято было чуть меньше двух третей посадочных мест, причем дамурги распределились по залу неравномерно: где-то сидели густо, плечом к плечу, где-то и вовсе поодиночке, явно что-то тем самым демонстрируя. Над головой проплывало темнеющее небо, и в Куполе уже зажгли освещение: наросты на стенах (ни дать ни взять чаги - березовые грибы) светились изнутри ровным, сильным светом, будто в них были заточены мириады светлячков. Внизу, на "арене", стояло несколько полукруглых диванчиков - разумеется, плетеных - и столики перед ними. Трибуна как таковая отсутствовала. Выступающие свободно бродили по залу, поднимались наверх, спускались, выписывали любые кренделя - благо акустика была потрясающая, наводившая, кстати, на мысли о концертном зале...
      И вот, усаженные на один из полукруглых диванчиков, Сварог сотоварищи вынуждены были битый час выслушивать всю эту парламентскую тягомотину - про то, как следует поступить с попавшим в руки дамургам человеческим материалом - уничтожать, видите ли, или не уничтожать. Как тут не вспомнить некоего матросика Железняка, при помощи маузера и соленого морского словца разогнавшего к чертовой матери похожее собрание говорунов... Железняку, впрочем, было проще, ему от тех болтунов не требовалось ничего - кроме того, чтоб они наконец заткнулись. А вот Сварогу не помешает свести дружбу с теми, кто называет себя дамургами, потому как черт его знает, вдруг через дамургов можно подступиться к Тропе, найти выход в Поток. Стало быть, надо как-то подружиться с теми, кто не скрывает своего желания прикончить тебя и прикончить немедленно...
      Глава вторая
      На древо взгромоздясь...
      - Вспомните эпоху тридцать шестого Совета. Вспомните шар Оломар, найденный у Сверкающего Столба под третьей чертой. Вспомните, что Совет настоял доставить шар в Ствол, дабы изучить и найти ему применение. И вспомните, что случилось тогда с жилищем мастера Бассу. Оно бесследно пропало в океане. Все, что удалось найти, - это выброшенные волной на риф Изами обугленные, потрескавшиеся линзы шара Оломар... А если б он попал в Ствол и несчастье произошло бы уже здесь?.. Я считаю, что угроза, носителем которой является объект номер триста сорок шесть, сопоставима с той, от которой пострадало жилище покойного Бассу. Вспомните, что тогда тоже сперва зафиксировали незначительные нарушения баланса - а какой получили финал! Почтенный мастер Лого доказывал нам тут, что раз не произошло, как он выразился, несчастья необратимого характера, то оно и не произойдет... Но возьмите человеческий организм, который терзают мелкие болячки. Они незаметно разрушают, расшатывают телесную защиту. И организм становится открыт для любых болезней... Самых страшных болезней. Точно так же корни дерева годами подмывает водный поток, и оно вдруг обрушивается от несильного порыва ветра... Я настаиваю на немедленном уничтожении объекта номер триста сорок шесть. Я закончил, почтенный Совет.
      Слушая это пламенное выступление, Сварог, в общем-то, даже не обидевшись на присвоенный ему порядковый номер - нехай тешатся, - сделал для себя пометку: "Значит, в Стволе имеется лаборатория, изучающая древние предметы и прочие интересные находки. Здесь же, наверное, расположена и местная Академия наук. Небесполезно покалякать с тутошними Эйнштейнами вдруг они про Поток что-нибудь да знают..." А что вы хотите? Надо же извлекать что-то полезное из судьбоносного трепа, делать зарубки на будущее. Не собирался же Сварог и в самом деле позволять уничтожать себя, по выражению одного из болтунов, "как не представляющий ценности и несущий вред экземпляр"...
      Самым любопытным для Сварога оказался тот факт, что парламентарии ни о чем не спросили мастера Ксави. Ну да, они, видимо, сочли, что он просто выполнил приказ - привел пленников, а противоположный вариант мастерам совещателям и в голову не пришел. И ведь нисколько не заинтересовало их, почему Ксави привел не одного Сварога, а притащил еще четыре экземпляра, в том числе женщину. Видимо, безразличие к мелочам у дамургов (особенно у их, как говаривал классик, "цвета интеллектуальной эссенции" представителей) настолько же велико, насколько безгранична самоуверенность. Они - пуп земли (то есть, пардон, океана), этот мир принадлежит им, покорно лежит под подошвами их деревянных сандалий... Разве мелочи могут быть достойны их высочайшего внимания? А сам Ксави без необходимости не стал сознаваться в позоре: могут ведь и наказать.
      А Сварог, со своей стороны, не заложил Ксави не из гуманизма и не из расчета на вечную благодарность, а по здравому размышлению. Потому как оно и к лучшему, что совещатели не поставлены в известность о неудаче их посланца. И теперь, если события начнут развиваться по самому скверному сценарию, то дамурги не станут ничего выдумывать - будут действовать по уже знакомому Сварогу шаблону, что, несомненно, упростит ему задачу. И то, что он уже знал суть задания, за выполнение которого готов был взяться на определенных условиях, тоже давало ему парочку дополнительных козырей в рукав.
      - Я прошу обратить внимание почтенного Совета на то, что мастер Пальтр по своему обыкновению воспользовался примером из далекого прошлого. Шар Оломар, эпоха тридцать шестого Заседания Совета. А мы живем, напоминаю специально для мастера Пальтра, в эпоху сто сорокового Заседания...
      Взявший слово оратор выглядел зело авантажно. Холеная бородка, высокий лоб с морщинами мыслителя, брови вразлет, осанистый. Короче, если б кто из художников-дамургов взялся за создание полотна "Заседание почтенного Совета", то такого представительного хлопца всенепременно выдвинул бы на первый план.
      - Неужели мастер Пальтр считает, что мы остановились на уровне развития времен тридцать шестого Заседания Совета? Или мастер Пальтр Считает, что с тех пор мы ни палец не приблизились к Цели? Он нам тут проникновенно рассказывал о слабом человеческом организме. Но позволю себе напомнить многопочтенному мастеру, что в любимую им эпоху люди умирали еще и от подкожных воспалений. Так пойдите и спросите у мастера Риттэ: много ли осталось болезней, с которыми мы не в состоянии справиться сегодня?..
      А самого Сварога, что забавно и наводит на размышления, пока никто ни о чем не спрашивал. Его просто обсуждали. Будь на месте графа Гэйра набитое соломой чучело или бронзовое изваяние - так ничего бы не изменилось в словах и оборотах речи. Да и спутников Сварога никто из совещателей не удостоил ни словом. И не потому что их вопрос отложен на отдельное рассмотрение - они живы исключительно из-за того, что не рационально убивать сперва одних, потом других, когда можно разом покончить со всеми... Спутников Сварога учитывал сам Сварог, если придется действовать. Каждый знает свой маневр. К тому же их оружие - не бог весть какое, но все же обитатели Ствола, как в свое время и мастер Ксави, у них не отобрали. Право же, в самоуверенности дамургов присутствуют все симптомы мании величия, им бы к психиатру...
      - Человек справа, в первом ряду, сидит, сложив руки на груди, наклонившись к Сварогу, шепотом произнес Рошаль.
      - Вижу, - так же тихо отозвался Сварог, не без удовольствия отметив, что наблюдательности старший охранитель не утратил.
      Действительно, прелюбопытная личность присутствовала справа в первом ряду. В его сторону нет-нет да и косились выступающие. Да и сам человек, не выделяясь позой, сидел иначе, чем остальные. Черт его знает, в чем состояло это "иначе", но оно явственно присутствовало. И откуда-то бралось ощущение, что остальные в зале Совета сидят как бы вокруг него.
      Кстати, у Совета имелся председатель, к которому обращались Ваша Мудрость. Он восседал в кресле с высокой спинкой, стоявшим точно напротив Сварога. В преклонных летах, дряхлый, сонливый, выбранный, похоже, исключительно по принципу преклонных лет. Фигура несомненно декоративная, проявлявшая себя в совещательном процессе лишь кивком головы, разрешающим выступления...
      А на подмостках вовсю старался уже новый оратор:
      - Вообще все это ерунда, не о чем совещаться. Объект номер триста сорок шесть - уничтожить, а про граматарские сказки забыть. Ничего там нет. Было бы - давно б нашли. Я вам скажу, откуда берутся эти сказочки про Ключ. Их распускают последователи пресловутой доктрины "черной величины" мастера Гера и примкнувшие к ним люди мастера Лого. Еще со времен Гера уничтожают тагортов, посланных к Ключу. Некоторых, для разнообразия и чтоб еще больше все запутать, сводят с ума. Как "зачем это надо"? Надо поддерживать доктрину, чтобы совсем не сдохла, чтобы в нее продолжали верить. А верят только больные или хитрые. И на этой вере всякие Лого, Долло и Эгонты проползают в Совет. Еще скажите, тагорта с ума свести нельзя. Я сведу любого тагорта в два счета. Однозначно!
      Оратор, подвижный и громогласный, то и дело поправлял короткую накидку цвета старого золота, будто она живая и постоянно его покусывает. Если учесть, что на остальных дамургах, попадавшихся по пути в Купол Совета, накидок не наблюдалось, то напрашивался вывод, что эта деталь одежды отличительный признак члена Совета, нечто вроде судейской мантии. Или депутатского значка.