– Какого типа были катера? – спросил он.
      – Трудно добиться описания от человека, не державшего в руках ничего сложнее мотыги…
      – Не скромничай.
      – Скорее всего, малый разведывательный и десантный. Это, если судить по форме – линза и сигара.
      Эрнадо прикрыл глаза, явно что-то вспоминая. Удовлетворенно кивнул. Сказал:
      – Либо у них нестандартный набор снаряжения, либо – корабль крейсерского типа. Первое предпочтительней.
      – Ты уверял, что наш корабль способен дать бой крейсеру, – вступил я в разговор.
      – Но я не утверждал, что мы непременно выйдем из него победителями. Тем более, в нашем нынешнем состоянии.
      – Ладно. Состояние корабля обсудим позже. Ланс, стартуй. Мы летим на запад.
 
      Мы снова шли на предельно низкой высоте. Но на этот раз не в поиске чужаков. Бреющий полет уменьшал риск быть обнаруженными.
      – Сергей…
      Я вопросительно взглянул на Даньку.
      – А мне обязательно возвращаться на Землю?
      – Ну и ну… А родителей тебе не жалко?
      Данька опустил глаза.
      – Жалко… Но если уж я попал сюда… Они бы за меня обрадовались, я знаю. Мама всегда говорила, что на все готова, лишь бы я жил в нормальной стране.
      Теперь настала моя очередь отводить взгляд. Мальчишка попал в самое больное место. Что дает мне право быть единственным землянином, вышедшим за пределы Солнечной системы? Могу ли я запретить чудом попавшему в далекий космос Даниилу хотя бы прикоснуться к чудесам галактической цивилизации?
      Должен запретить.
      – Даниил, – мягко сказал я. – Это вовсе не нормальная страна в понимании твоей мамы. Не Штаты и не Германия. Ты находишься в мире, состоящем из тысяч планет, очень часто и крайне жестоко воюющих между собой. Здесь тоже бывает скучно… и страшно, и больно. Многим приходится голодать, а многим – жить в самом настоящем рабстве. Добиться хорошей жизни здесь не легче, чем на Земле. Тем более ребенку, знающему в десять раз меньше, чем его здешние сверстники. Что ты будешь делать, если я вернусь на Землю?
      Данька прошептал так тихо, что я едва услышал ответ:
      – Помогите мне устроиться на какой-нибудь звездолет… я тоже буду искать Землю. Пусть она станет настоящей планетой.
      Мне стало не по себе. Я крепко пожал его ладошку.
      – Данька, ты молодец, но… Мы поговорим об этом позже.
      Мальчик безнадежно кивнул. И спросил:
      – А мне можно будет оставить эту одежду? На память…
      Я вспомнил, с каким восторгом Данька надевал серебристо-серый полетный костюм, с трудом подобранный ему на складе. Магнитные застежки, тонкие перчатки, пристегнутые к рукавам, невесомый капюшон из короткого синтетического меха, вшитые в ткань датчики и индикаторы, режим мускульного усиления, многочисленные карманы, наполненные необходимым на корабле или в рейде снаряжением, пристегнутая к поясу кобура деструктора – пусть даже и пустая, ножны с тяжелым виброклинком, режущим дерево, как бумагу. Мечта любого мальчишки.
      Но одновременно – крайне полезная штука для любого проходимца. И предмет национальной безопасности для государства, в котором Данька окажется после гиперперехода. Технология, заложенная в полетный костюм, на Земле неизвестна. Одна только формула синтетической ткани, выдерживающей жесткое рентгеновское излучение, не прожигаемой напалмом и отталкивающей концентрированные кислоты, послужит веской причиной для захвата мальчишки.
      – Нет. Мы подыщем тебе что-нибудь попроще.
      Данька кивнул и отвернулся к экрану. Черт возьми, единственное, чего мне не хватало – так это детских обид…
      – Приближаемся к горам, – сказал Ланс. – Самое удобное место для скрытной посадки корабля…
      Он вдруг замолчал, уставившись в видеокуб. Кроме далекой гребенки гор, там ничего не было видно, но катер вдруг стремительно пошел вниз.
      – Что случилось? – Я подался к Лансу.
      – Ионизированный столб! Там корабль, прогревающий двигатели перед стартом!
      Теперь и я заметил тускло-желтую колонну, подымающуюся вверх над горами и медленно тающую в стратосфере. Раздробленный излучением воздух, заметный лишь для детекторов катера, плыл наверх, как дымок от разгорающегося костра.
      Катер опустился среди деревьев, ломая ветки и подминая молодые деревца. Сверкнула вспышка лазерного луча – Ланс сжег слишком толстый ствол, оказавшийся под нами. Катер в последний раз тряхнуло, и выдвинутые до предела опоры коснулись грунта.
      – Надеюсь, что мы сели не в болото, – бодро произнес Ланс. И переключил что-то на пульте. Изображение в видеокубе мигнуло и стало менее четким.
      – Я отключил локатор, – пояснил Ланс. – Могут засечь.
      Понимающе кивнув, я вгляделся в синтезированное компьютером изображение. Ионизированный столб становился все темнее и толще, расплывался, окутывая горы дымкой. Судя по силе излучения, там действительно находился крейсер.
      Одно дело – искать стоящий на земле корабль, наверняка окруженный нейтрализующим полем. Прежде, чем поле успеют снять, катер, идущий на форсаже, окажется в тысяче километров от корабля, вне зоны поражения… И совсем другое – наткнуться на вражеский крейсер, готовый к старту, все защитные системы которого активированы. Нас могли сжечь раньше, чем мы осознали бы происходящее.
      В полной тишине мы следили за экранами. Данька, не понимающий, что произошло, испуганно смотрел на меня, не решаясь ничего спрашивать.
      – Вот он, – произнес Ланс.
      В видеокубе уже не было нужды. Стартующий в сотне километров от нас крейсер был прекрасно виден и на обзорных экранах.
      Маленький снежно-белый конус, под основанием которого дрожало багровое пламя, плавно поднимался над горами. Расстояние делало его безобидным, похожим на яркую елочную игрушку.
      – Большой одиночный Рейдер, – прошептал Ланс. – Огневая мощность достаточна для подавления планетарной крепости. У нас не оказалось бы ни единого шанса…
      – У Шоррэя Менхэма случайно не было наследников? – поинтересовался я. – Гиарский правитель тоже любил белый цвет.
      – Это просто защитная обшивка, рассеивающая лазерное излучение. Ее изобрели еще пять лет назад… но я никогда не слышал, чтобы выработанного материала хватило на покрытие целого корабля. Максимум – на оболочку для боевого катера.
      – Ясно. Дай связь с кораблем по узкому лучу.
      Ланс склонился над пультом связи, нацеливая на наш корабль узконаправленный передатчик. Белый конус крейсера таял в небе.
      – Это и есть ваши друзья, капитан? – спросил Данька.
      – Да, – неохотно ответил я.
      – У меня тоже были такие приятели. Я однажды полдня от них прятался в школьном спортзале, под матами. Меня на счетчик поставили, а денег не было.
      Секунду мы с Данькой внимательно разглядывали друг друга. Потом я сказал:
      – Данька, в твоем возрасте меня тоже обижало, что взрослые считают детей глупышами. Ты прав, это именно такие друзья. Но я не могу тебе ничего объяснить. Считай это военной тайной.
      – Хорошо, капитан, – серьезно ответил Данька.
      Я пожал ему руку – крепко, как взрослому. И повернулся к Лансу.
      – Скоро будет связь?
      – Сейчас…
      По экрану фона скользили расплывчатые серые тени.
      – Изображения не будет, капитан, только звук. Слишком уж далеко.
      – Ерунда… Эрнадо, ты видишь корабль?
      – На связи Редрак. Эрнадо в боевой рубке.
      – Подключай его к разговору.
      – Есть, капитан.
      – Вы лоцируете крейсер?
      В разговор вступил Эрнадо.
      – Конечно, капитан. Он в прицеле, и я должен признаться, что полностью он там не помещается.
      – Мы можем его достать?
      – Это приказ?
      Я заколебался.
      – Нет, просьба.
      – Тогда не можем.
      – Ты встречал корабли подобного типа?
      – Да, к сожалению. Но не в противолазерной броне.
      – Как его можно уничтожить?
      – Очень просто. Берется эскадра из десяти-двенадцати кораблей нашего класса…
      – Можешь не продолжать.
      Я развел руками. Ланс понимающе кивнул. И сказал:
      – Сидим и не высовываемся.
      – Вот именно.
      Коротко объяснив Даньке, что ближайшие пару часов нам предстоит заниматься ничегонеделанием, я открыл встроенный в стенку шкафчик. Достал из ниш пластиковые контейнеры с полетным рационом. Спросил:
      – Как экипаж относится к обеду?
      Экипаж относился положительно. Мы принялись вскрывать доставшиеся каждому емкости.
      Один из совершенно непонятных мне обычаев планеты Тар – это то, что полетные рационы на кораблях никак не маркируются. Цветные полоски на этикетках позволяют установить лишь энергетическую ценность пищи, а форма коробок – что в них находится: первое, второе, десерт. Видимо, этот полусадистский прием позволяет внести элемент неожиданности в каждый предстоящий обед. Но увы, неожиданности делятся на приятные и не очень. Вторые более распространены.
      Мне достался напиток, по вкусу напоминающий смесь турецкого чая и польского кофе. Не самый худший вариант, между прочим… Вторая баночка скрывала в себе кашу из крошечных белых зернышек, перемешанных с узкими полосками вареной рыбы и неимоверным количеством пряностей. И вкус, и вид ее наводили на мысль, что задолго до меня в галактике побывали представители корейского народа, причем их влияние на кулинарию ничуть не пострадало от времени.
      Я принялся торопливо глотать кашу, запивая ее щедрыми глотками бодряще-теплого напитка.
      Даньке повезло больше. Коричневая однородная масса в его рационе была, несмотря на подозрительные ассоциации, хорошо проваренным мясным пюре. Напиток оказался сладковатым соком со слабым запахом шоколада. Через минуту Данька уже приканчивал пюре, предварительно опорожнив банку с соком.
      Достав из шкафчика еще пару банок, я молча дал их мальчишке. Ланс удивленно сказал:
      – Не думал, что проведенная в лесу ночь так влияет на аппетит.
      – Дело не в прошлой ночи, – с трудом выдавил я и закусил губу. – В стране, где живет Данька… не слишком-то высокое благосостояние.
      Ланс отвел глаза. Словно ему, а не мне, было сейчас нестерпимо стыдно за свою родину… Потом спросил:
      – Простите мой вопрос, принц… Вам никогда не хотелось вернуться на Землю через гипертуннель? С небольшим отрядом и подходящим снаряжением?
      – Хотелось. Но слишком уж усердно меня к этому подталкивают.
      Не сговариваясь, мы повернулись к экрану, где крошечная точка крейсера продолжала удаляться от планеты. Данька с энтузиазмом расправлялся с добавкой.
      – Он слишком уж энергично разгоняется, – нарушил Ланс затянувшееся молчание. – Излишняя трата топлива.
      – Ты думаешь, он хочет уйти в гиперпространство?
      – Похоже. С его мощностью можно совершить прыжок в непосредственной близости к планете.
      – Вызывай Редрака.
      Бодрый голос бывшего пирата подтвердил наше предположение. Отлет вражеского крейсера явно прибавил ему оптимизма. Связавшись с Эрнадо, я отдал несколько распоряжений – наверняка излишних, но достаточно важных, чтобы подстраховаться. И мы продолжили свое вынужденное ожидание.
      Крейсер не заставил нас слишком долго скучать. Вначале на экране возникло легкое мерцание, окружившее удаляющийся корабль. Потом экраны затянуло молочно-белым свечением. Когда они очистились, крейсера на них уже не было.
      Я открыл рот и выпрыгнул из катера. Посмотрел в небо – как раз вовремя, чтобы увидеть гаснущую звезду, на мгновение затмившую тусклое красное солнце.
      – Ушел в гиперпрыжок, – удовлетворенно заметил Ланс. – Если у них и есть недостаток пищи, то энергию им явно некуда девать. Притяжение планеты сожрало у них процентов семьдесят мощности.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.