Сергей Лукьяненко
      Мы не рабы
      * * *
      Девушка была такой очаровательно глупенькой, что ей, наверное, даже не снились сны.
      - Вы не боитесь? - спросила она. Не дожидаясь ответа, продолжила: - А я так ужасно боюсь! Этот ужасный экзекутор...
      - Экзекьютор, - поправил я.
      Милый лобик сморщился, будто пытаясь компенсировать недостающие внутри извилины.
      - Он же экзекуцию проводит? Экзекутор?
      - Эк-зе-кью-тор, - повторил я, разглядывая картины на стенах. Вроде бы обычные классические полотна, но с вариациями. Такие картины вошли в моду год назад и до сих пор не приелись публике. Чего там только не было - и "Последний день Помпеи", где на фоне рушащихся зданий шла веселая оргия, и скабрезные "Охотники на привале", и совершенно непристойная смесь "Утра в сосновом бору" и "Аленушки". - Эк-зе-кью-тор. Исполнитель. Он выносит приговор. По сути, он даже его не исполняет, но слово прижилось...
      - А экзекуция? - жалобно спросила девушка. Я покачал головой. Снял и протер очки.
      Она и впрямь была удивительно хороша. Чудесная фигурка, где надо тонкая, где надо - округлая. Красивое личико - слово "лицо" будет слишком грубым. Чудные светлые волосы. Губы... манящие.
      И полная дура. Как и положено лицензированной девушке для удовольствий. Большинство девушек, подписывая стандартный годовой контракт, включают в него пункт о временном оглуплении.
      - Мне пора, - сказал я.
      Девушка вздохнула. Сказала с такой неподдельной грустью, что я на миг заколебался, - стоит ли уходить...
      - Говорят - все блондинки дуры. А я считаю, что это неправда!
      Я ждал продолжения. Вдруг какая-то мысль прорвется через дремлющие нейроны?
      - А почему он не экзекутор? - спросила девушка. Улыбнувшись, я встал и чиркнул карточкой по кассовому терминалу:
      - Не сложилось, милая... Я буду по тебе скучать! Она расцвела в ответной улыбке:
      - Я тоже, милый!
      И я вышел из помещения, где десяток беленьких, черненьких, рыженьких и лысых девиц ожидали клиентов. Все как одна - красавицы. Все как одна - дуры.
      И я дурак.
      Дурак-экзекутор.
      Додумался, где искать будущую любимую - в городском борделе!
      На улице, несмотря на раннее утро, было жарко. Климатизаторы в городе не работали. То ли местные жители привыкли к такой погоде, то ли в мэрии проворовались сильнее, чем считали на Земле. Я двинулся по Проспекту Первопоселенцев к Площади Независимости. На любой земной колонии есть такой проспект и такая площадь.
      И любую колонию рано или поздно посещает экзекьютор.
      Прохожих было немного, и почти все лица оказались мне знакомы по трехмесячному путешествию на "Левиафане". Местные сейчас радостно разгружают грузовые боты... Плечистые японцы в зеркальных очках последней модели деловито оглядывали достопримечательности - церковь, ратушу, мечеть, здание суда, памятник кому-то-из-колонистов-спасшему-колонию-от-бедствий. Временами стекла очков подергивались радужной пеленой: не удовлетворившись видеосъемкой, туристы делали голог-рафическую съемку местности. Другая группа туристов усаживалась в экскурсионный автобус. Их ждала обычная программа - экскурсия к месту посадки колониального баркаса, визит в деревню аборигенов, охота на диких зверей в ближайших джунглях, ужин в ресторане с местной кухней, а после, для лиц с крепкими желудками, невинные ночные шалости. Маятниковый лайнер будет ждать на орбите еще сутки, а потом неумолимые законы гиперпространственной физики швырнут его к следующей планете. Надо спешить, надо успеть повидать все, за что заплачены немалые деньги.
      А вдвойне спешить надо мне. За сутки я должен влюбиться и вынести приговор.
      Памятник, как ни странно, мне понравился. Он изображал благообразного бородатого мужчину с короткой стрижкой. В руке бородач держал что-то вроде посоха, что придавало ему внешность сказочного мага. Но подпись на постаменте гласила, что передо мной старший механик колониального баркаса, на четвертом году полета добрым словом и обрезком титановой трубы усмиривший мятеж. Я даже посмотрел короткий игровой ролик, из которого следовало, что главную роль в усмирении сыграли-таки добрые слова, а обрезок трубы служил лишь вспомогательным фактором. Ролик был хороший, но мои очки, подключенные к закрытой базе данных, немедленно выдали иную версию событий, где злосчастной трубе отводилась более заметная роль.
      Возле памятника меня и начали пасти.
      Вначале я заметил двух топтунов - один азиат, другой европеоид. Потом появился третий - пожилой негр. Потом четвертая - хорошенькая рыжая девица.
      В окружении этой четверки я свернул в узкий проулок между мэрией и двухэтажным универсальным магазином.
      Там меня ждал симпатичный интеллигентный юноша, похожий на музыканта или молодого перспективного актера. Очки, однако, отработали его сразу перед глазами побежали строчки досье.