– Девяносто четыре километра, – после секундной паузы ответил Артур.
– Математик… Считай – сто. Плюс половина на бездорожье, – Кей опустил пистолет в карман плаща, запрокинул голову. Воздух пах только дождем и прелой листвой… но, впрочем, дум-вирус и не должен пахнуть.
– Все равно, безопаснее обогнуть город, – начал Артур.
– Конечно. Идти как минимум три дня. Пищи нет. Ты привит от дум-вируса?
– Само собой.
– Я тоже прививался, – Кей сделал паузу. – Но не в этом теле.
Артур пожал плечами – твои проблемы. И спросил:
– Так как пойдем? По дуге?
– Как поведут… Ложись!
Упал Кертис-младший так резво, словно его толкнули под коленки. Кей, опустившись над ним на одно колено, выхватил пистолет и замер.
Минуту Артур лежал неподвижно. Потом повернул перепачканное грязью лицо и недоуменно посмотрел на Кея.
– Показалось, – не опуская пистолет сообщил Кей.
– Ты, недоумок… – срывающимся от злости голосом закричал Артур.
– Нет, не показалось, – сказал Кей облегченно. И веер фиолетовых вспышек «Конвоя» прошелся над спиной Кертиса-младшего, заставив его снова уткнуться в землю. В следующее мгновение они то ли катились, то ли ползли на четвереньках, а за ними сочно шлепали по лужам пули. Наконец Кей впихнул Артура в бетонную канаву водостока, опоясывающего взлетное поле, прыгнул следом и захохотал.
– Ты что? – приподнимаясь на локтях спросил Артур. Он лежал в мутной стоялой воде, мокрый до последней нитки, мелко подрагивающий от холода. Единственное, чего ему сейчас не хватало – это сошедшего с ума телохранителя.
Кей, еще посмеиваясь, перевел пистолет на одиночный огонь. И объяснил:
– Ясно было, что засада есть. Я подумал, что если мы немного постоим, они не выдержат, и начнут подбираться. Фактор внезапности утрачен.
– А я решил, что ты их всех перебил.
– Нет, что ты. Я никого не убил. Пара ожогов.
Кей снял кепку, нахлобучил Артуру на голову и отполз по канаве на несколько метров. Повернулся к Артуру – и сделал странный жест, взмахнув ладонью вверх, и быстро уводя ее обратно.
Артур понял жест однозначно. Перевернулся на живот, встал на четвереньки, и на мгновение высунулся из канавы.
Зачмокали пули. И в этот момент, подарив Артуру молниеносный злой взгляд, вскочил Кей. Его пистолет дважды плюнул огнем, и сквозь выстрелы донеслись чьи-то крики. Прежде чем стрелки перевели прицел, Кей уже исчез в бетонной траншее. Подполз к Артуру.
– Ты что творишь, мальчик?
– Но ты…
– Я просил тебя надеть кепку на ствол пистолета, или на руку и приподнять. Запомни, я никогда не попрошу тебя рисковать жизнью. Для этого есть я. Понимаешь?
– Пойму, – тяжело дыша пообещал Артур.
Кей молча надвинул ему кепку на глаза и отвернулся. Впрочем, Артур продолжал его видеть – через ровненькое, с опаленными краями, пулевое отверстие.
Стрельба стихла.
– Эй! – приставив ладони ко рту крикнул Кей. – Кто у вас старший?
Щелкнул одиночный выстрел. Потом донесся ответ.
– Я старший. Чего тебе?
– Может, заключим временное перемирие? И поговорим?
– Какое к дьяволу перемирие? Выходите с поднятыми руками! Нас здесь тридцать человек!
– И ты хочешь положить половину?
– Что ты предлагаешь? – уже спокойнее отозвался собеседник.
– Я встану и сделаю десять шагов вперед. Оружия в моих руках не будет. Подходи – и поговорим.
– Вставай!
– Дай слово, что в меня не будут стрелять.
– Хорошо, – последовало после короткой паузы.
Порывшись в кармане Кей достал шоковую гранату – маленький металлический конус. Протянул Артуру.
– Умеешь пользоваться?
– Да.
– Если меня застрелят, прижми ко лбу и активируй. Не понял? Из «Конвоя» ты застрелиться не сумеешь. Выбраться без меня – тоже.
– Ладно, – Артур взял гранату.
– Привет отцу, – Кей поднялся.
Секунду он стоял, ожидая выстрела. Потом, пожав плечами, сделал несколько шагов вперед. В дверях диспетчерской возник силуэт.
Они сошлись на середине пути – Кей и невысокий мужчина в легкой броне. Оценивающе оглядели друг друга.
– Кто вы такие?
– Торговцы с Эндории. Я летел с сыном… наш корабль взорвался.
– И куда направлялись?
– На Каилис.
– Не повезло.
– Еще бы.
Мужчина явно чувствовал себя неуютно. Кей держался слишком свободно, и слишком дружелюбно.
– Как вам наши проблемы?
– Честно? До фени.
– Русский? – заинтересовался мужчина.
– Совсем немного.
– С нами пойдете?
– Нам надо в космопорт. Мы не воюем.
– Видал я, как ты не воюешь… Ладно, сдавайте оружие, документы, деньги – и проваливайте.
– Карточки «аТана» вам ничего не дадут. Имперские документы не подделаешь.
– У нас война, торгаш. И если твое корыто развалилось поблизости – вини судьбу. Сдавайте оружие.
– Мы не дойдем без него. Забирайте один пистолет и один станнер.
– Ты что, и здесь торговаться вздумал? – мужчина в броне оторопел.
– У тебя двадцать два – двадцать три человека, – начал Кей. – Броня у двоих, включая тебя. Оружие – охотничьи винтовки с обычными и осколочными пулями, пара дробовиков, три станнера, из которых даже не стреляли. Зарядов нет?
Предводитель бандитов молчал.
– Четверым твоим ребятам я слегка подпалил руки, одному – живот. Еще один, боюсь, не сможет видеть правым глазом. А теперь учти – я стрелял не на поражение. Я просто охлаждал пыл. Всей толпой вы сумеете нас взять, но половина, не меньше, об этом не узнает.
Мужчина разжал кулак. Короткая трубка могла быть одноразовым пистолетом… могла и не быть.
– Если ты такой крутой, то что сделаешь с пулей в животе?
– Выплюну тебе в лицо, и скажу, что русские своих никогда не убивали.
– На аТан надеешься?
– Мое бессмертие кончилось. А у сына – есть. Он вернется и отомстит.
Мужчина посмотрел на канаву. Она была близко… и он был на виду. Мужчина сжал кулак, пряча пистолет.
– Как предлагаешь все обставить?
– Просто. Бери станнер из кобуры. Сам бери, мне пули в спину не нужны. Пистолет в кармане плаща. Там же наличные деньги – немного, но для одного лишними не будут. Я вернусь к сыну. Когда вы уйдете – так, чтобы мы видели, мы отсюда быстро-быстро бежим.
Хмыкнув, мужчина достал пистолет вместе с деньгами, и быстро опустил под грудной щиток брони.
– Не был бы ты русским… А не врешь?
– Проверь, – Кей был сама любезность.
– По-нашему-то говоришь?
– Говорю плохо, а понять могу, – с легкой заминкой ответил Кей.
– Иди в свою канаву…
5
Они просидели в канаве полчаса, пока не стихли шорохи, пересвистыванья, и маленькие группки принялись отходить к коттеджам.
– Как ты их уговорил? – ложась на спину спросил Артур. На воду он уже внимания не обращал. Наверное, та казалась ему теплой.
– Всего по чуть-чуть. Лесть, угрозы, показуха, взятка, национализм.
– Что?
– Ну, во мне есть немного русской крови. Я и на этом сыграл… «русские русских не убивают».
– Правда?
– Чушь. Наоборот, в традиции. Но льстит, и помогает сохранить лицо. Эту фразу я говорил раз двадцать, меняя только национальность. Обычно срабатывает… если противник хочет иметь повод для отступления. Понимаешь, национализм – всегда лишь повод. И его можно использовать в любую сторону. «Мы мирные» – «мы мужественные». «Мы трудолюбивые» – «мы лентяи». Объясняй любую вещь национальным или расовым характером – и все сойдется.
– Забавно, – подумав, решил Артур.
– Да уж куда забавнее… Дай свой пистолет, ты пойдешь со станнером. Прикрывай сзади.
Кей поднялся и быстрым шагом, держа пистолет в опущенной руке, пошел в противоположную от поселка сторону. Артур, озираясь, следовал за ним.
Но в них не стреляли.
Часа через три они вышли на хорошую бетонную дорогу и прошли по ней – немного, пока совпадало направление. Дождь к тому моменту смыл с них всю грязь и большую часть воодушевления от победы.
– В тридцати километрах от столицы – полная пустыня, – тихо ругался Кей. – Нет, воюют за право воевать за какие-то острова! Ты их видел на карте, Артур?
– Нет…
Кей обернулся и покачал головой.
– Надо передохнуть. Но не здесь. Вперед, Артур, тебя ждет Грааль… Что вы там забыли?
– Монетку в полкреда, – угрюмо ответил Кертис-младший.
…Еще через час, продираясь по засеянным, но не убранным полям (колючему местному злаку явно не вредил дождь и раскисшая почва) они набрели на огороженный металлической сеткой дом. Строение было низким, серым, почти без окон, явно нежилым.
– Будни фермера, – разглядывая здание изрек Кей. – Свинарник или амбар. Бекон любишь?
– Чего ты так развеселился?
– Я работаю, Артур. Пошли.
Сквозь отогнувшийся кусок сетки они пробрались на территорию. Нашли вход – железные двери, скользящие на роликах.
– Тук-тук! – громко произнес Кей, откатывая дверь. Из темноты сверкнул луч.
Они отпрыгнули по разные стороны двери. Выстрелов больше не было. Кей слегка взмахнул рукой – вправо, и тут же назад. Артур послушно снял кепку, подцепил на ствол пистолета и выдвинул в проем двери. Выстрел заставил несчастный головной убор вспыхнуть. И в тот же миг Кей скользнул в темноту.
Ждать пришлось недолго. Серия вспышек фиолетовыми зарницами осветила сарай. Потом Кей крикнул:
– Входите, сэр Артур, ибо все в порядке. Кривда выпрямлена. Сила послужила Праву.
Шагнув вслед за Кеем, Артур воскликнул:
– Эй, ты знаешь про Артура и Круглый стол!
– Не должно мне спорить с вами, – выволакивая из сарая тело, ответил Кей. Слегка согнувшись он тащил убитого за ноги. Запах горелого мяса заставил Артура отшатнуться.
– По крайней мере, решена проблема питания, – останавливаясь у двери сказал Кей.
– Я не буду, – быстро отозвался Артур.
– Там сумка у стены, дурачок. Поройся пока… – Кей продолжил движение. Убитый был стариком, и длинные седые волосы волочились по грязи, слипаясь черными сосульками.
Когда Кей вернулся, Артур вскрывал консервные банки.
– Тут только еда и пара бутылок пива, – объявил он.
– Покойный хотел выжить – но и мы хотим того же, – подвел итог Кей. – Неплохое местечко, а?
Сарай оказался фермерским ангаром. У стен стояли неуклюжие, громоздкие машины, в углу – серый куб зарядного устройства. Кей обследовал его, и покачал головой. Забрался в одну из машин, в другую…
– Будешь есть, Кей?
– Обязательно.
Они съели по банке консервированного мяса и выпили бутылку пива. Потом Кей развел костер, безжалостно сорвав со стен декоративные деревянные панели. Артур тем временем укрепил у огня металлические решетки непонятного предназначения и повесил на них мокрую одежду. Кей последовал его примеру.
– Из чего он стрелял? – глядя в огонь спросил Артур.
– Лазерное ружье. Богатый был фермер… по местным меркам.
– Надеюсь, он имел аТан, – серьезно сказал Кертис-младший.
Кей тихонько засмеялся, но говорить ничего не стал. Они сидели долго, медленно согреваясь. В закрытую дверь колотил дождь, под потолком повисло сизое одеяло дыма.
– Артур…
– Что, Кей?
– Я задам тебе один вопрос… нет, не сейчас.
– Почему же. Спрашивай.
– Нет. Ты соврешь, а я хочу знать правду.
– Всю правду знать не стоит, Кей.
– Какой ты умный… Ночевать будем здесь. Носиться по темноте не стоит.
Артур его не понял, но промолчал. Кей натянул полусырую одежду и забравшись в ближайший комбайн, стал изучать пульт. Артур смотрел на него снизу – на зыбкий силуэт, подергивающийся в пламени костра, гротескно искаженный стеклянным пузырем кабины.
– Замечательно, – с удовольствием произнес Кей. – Вот почему старикан не жег костров…
– Слушай, папа…
– Ну?
– Почему ты ненавидишь детей? Я знаю, тебе хреново пришлось в детстве, но это еще не повод.
Кей уселся на пол кабины, свесив в открытую дверь ноги.
– Откровенность за откровенность?
– Как с силикоидом? Давай.
– Я никогда толком не был ребенком. Мне всегда было сорок, Артур. Это очень тяжко – никогда не помнить себя беззаботным мальчишкой. Стараться быть похожим на ровесников, завидовать им… Слишком хорошее детство превращает ребенка во взрослого еще быстрее, чем плохое.
– А у тебя было хорошее детство?
– Мой отец был сенатором на Второй Шедара. У меня было очень хорошее детство. В день эвакуации мне исполнилось семь… и я уже не был ребенком. Я видел, как десантные капсулы сыпятся на отмели… лишь над космодромом последняя база держала небо. Отец остался с группой прикрытия, они еще верили в помощь Империи. Может быть, они были живы, когда Император Грей отдал приказ выжечь планеты… Я не говорю, что он был не прав. Штурм унес бы куда больше жизней, чем та горстка людей, партизанившая на оккупированной планете… не самой послушной планете Империи. Нас принял Альтос, и мы выжили. Нам не оставили фамилий, я перестал быть Кеем Лацитисом. Мы стали детьми Империи. Но я уже не смог стать ребенком. И это чувствовали все. Таких детей любят родители… но у них нет друзей. Я старался, Артур, очень старался. Воспитателем нашего блока «джи» был хороший человек. Разносторонняя личность, автор детских сериалов, которые шли по телесети Альтоса. Не садист, и не извращенец, которые очень любят такую работу. Он искренне считал, что детей надо защищать от взрослых. Он всегда говорил о дружбе и доброте… и, наверное, не мог понять, почему его дружные воспитанники не любят маленького Кея. Для него я оставался ребенком с трогательно тощей шеей…
Артур невольно улыбнулся.
– …и грустными глазами. Ровесники видели, что на самом деле я другой. И защищались от меня – как умели. Когда я понял, что ребенком мне уже не стать, я стал взрослым. Ночью… это уже не важно. Я прибился к бродячему цирку. Это тоже местечко дай боже, но они отнеслись ко мне почти по человечески. Я мыл полы, продавал билеты, ассистировал клоунам, год стоял мишенью для Редгара Реда, человека-пистолета…
– Его ты тоже убил?
– Ты что, Артур? Редгар научил меня всему. Стрелять, метать ножи, не закрывать глаза, когда стреляют в тебя. Потом сказал, что цирк для меня – лишь этап. И заставил работать с Дианой, своей подружкой, воздушной гимнасткой. Мне нравилось… пока она не сломала шею. Я прошел всех артистов – хоть понемногу, но был со всеми. Наши клоуны, Яцек и Нарик, дали мне больше, чем десяток психологов. И при этом ни разу не уложили в свою двуспальную кровать, хоть и были голубее голубого. Я знаю, как выглядят звери, готовясь к атаке, и как можно отбиться от пси-мутированного тигра. За это спасибо Джассану, нашему единственному мршанцу. Он же научил меня разбираться в винах…
Кей замолчал.
– Ты не любишь детей, потому что у тебя не было детства, – безжалостно сказал Артур. – Ты завидуешь им. Ты считаешь, что сильнее зависти женщин к мужчинам – зависть ребенка ко взрослому. И постоянно ощущаешь себя объектом ненависти.
– Да.
– Тогда спрашивай ты.
– Это трудно – пытаться быть взрослым, но оставаться ребенком?
– Конечно, Кей.
– Давай спать, Артур Ван Кертис, – Кей спрыгнул на землю. – Забирайся в кабину, и закрой дверь. Кресло широкое, а климатизатор я включил.
– А ты?
– А я поищу другой трактор. Спокойной ночи.
6
Когда Артур проснулся, Кей уже разогрел завтрак. Кроме того, он вывел из ряда один комбайн, установив его напротив двери. Артур скептически поглядел на несуразный агрегат – барабанная фреза спереди, четыре огромных колеса, автопаковщик сзади. Корпуса как такого не существовало – все агрегаты были на виду. Болтающаяся на тонких опорах кабина выглядела какой угодно, но только не надежной.
– Не сказал бы, что это удачная идея, – беря свою порцию, заметил Артур.
– А лучшей нет… – Кей придирчиво осматривал колеса. – Скорость до сорока пяти километров в час – и это в рабочем режиме. Энергозапас почти полон. Как выспался?
– Как дома.
– А я замерз. Климатизатор барахлил, наверное.
Они покончили с завтраком, и забросили сумку с остатками консервов в кабину. Кей вручил Артуру лазерную винтовку – никелированный агрегат с громоздким боковым магазином, велел:
– Лезь в кабину.
Из стеклянного пузыря Артур наблюдал, как Кей раскрыл дверь, постоял немного, и громко произнес:
– Красота-то какая! Дождь кончился, роса улеглась… Как бы жнивье не взопрело, сынок!
– Кей, я просил тебя не называть меня «сынок»!
– Хорошо, сынку, – карабкаясь в кабину сказал Кей. – Молотить пора, верно? Подвинься.
Глаза его возбужденно поблескивали. Артур растерянно вылез из кресла, уселся на пол кабины. Кей положил руки на рычаги.
– Учись, в жизни все пригодится…
Комбайн взревел, и разбрызгивая лужи выкатился из ангара. Кей засмеялся. Колючие злаки тянулись до горизонта.
– Застоялись хлеба, не находишь?
– Это не пшеница, Кей.
– Я знаю, Артур, – на мгновение лицо Кея утратило дурашливое выражение. – Озноб, эйфория… дальше пойдут галлюцинации. Это дум-вирус. Поехали!
Фреза взвыла, опускаясь к земле, и протаранив изгородь, комбайн покатил через поле. Сзади зачавкал паковщик, ритмично выкидывая пластиковые мешки с прессованной травой.
– Сколько у тебя времени? – тихо спросил Артур.
– Часа три. Потом период немотивированной агрессии и паралич сердца. Я попытаюсь довезти тебя, малыш.
Почти час они ехали молча. Артур смотрел в окно, держа на коленях винтовку, Кей напевал фривольные песенки. Потом Кей спросил:
– Чего они хотели?
– Кто?
– Эти люди… на лошадях… в шапках с синими звездами…
– Я никого не видел, – пряча глаза, ответил Артур.
– А… Если я назову тебя Лешкой, стреляй. Хорошо?
– Обещаю.
Два раза Артур видел в отдалении столбы дыма. Временами Кей рулил, объезжая что-то, или преследуя кого-то, невидимого. Артур молчал.
Потом их попытались остановить. Небольшая толпа вооруженных мужчин – быть может тех самых, что встретили их у выхода, открыли по комбайну огонь.
– Град, – сухо заметил Кей. Артур так и не понял, острит он, или искаженное сознание уже не воспринимает реальность. Комбайн описал вираж и направился на толпу. Приоткрыв дверь Артур начал стрелять из винтовки – у нее была отличная скорострельность и объемистый магазин.
– Никакая непогода не помешает мне собрать свой последний урожай, – заявил Кей, когда пули защелкали о кабину. Стекло притворялось бронебойным, покрываясь трещинами, но не капитулируя. И Кей довел жатву до конца, после чего лег на прежний курс. Пластиковые мешки в контейнере давно кончились, и перемешанная с травой плоть хлестала из комбайна чудовищным людоедским фаршем.
– Очень показательно, что тебя даже не тошнит, – заметил Кей, поглядывая на Артура. – Стоило бы убить твоего папашу… но это невозможно.
Артур не понял.
Они пронеслись по окраине Китежа, мимо пылающей деревянной церкви, мимо размолотых артиллерией домов и заботливо укрытых чехлами памятников. Памятников было много.
– Народ, не помнящий прошлого, обречен, – прокомментировал этот факт Кей. – Наш народ – бессмертен.
Когда впереди показались башни космодрома, Кей глухо спросил:
– Перемахнем через реку, как считаешь?
– Перемахнем, – глядя на приближающуюся ленту шоссе, согласился Артур. Они форсировали преграду и покатили на радужный барьер силового поля. Пара машин Имперской пехоты лениво выкатились из ворот и развернули башенки излучателей в их сторону.
– Вместе погибнем, Лешка, – прищурившись сказал Кей. – Не лучший вариант, верно?
Артур достал станнер и аккуратно выпалил Кею в висок. Потом стащил одеревеневшее тело с кресла и остановил комбайн. Сложнее было найти управление фрезой – пока Артур ее не остановил, пехота приближаться не спешила.
Выпрыгнув из комбайна Кертис-младший побежал к охранникам. Ему было только двенадцать лет, и те не стали стрелять.
– Помогите моему папе! – крикнул Артур. – Помогите, у него дум-горячка, но я его обездвижил! Помогите, мы заплатим! Мы с Эндории, мы с родины императора! Помогите!
Он плакал слишком натурально, а у лейтенанта Имперских войск тоже были дети. Лейтенант кивнул солдатам, и двое, опустив щитки шлемов, направились к искореженному, заляпанному кровью и пробитому пулями комбайну.
7
Приходя в себя – в те редкие минуты, когда инъекция вирофага снижала уровень токсина в крови, Кей размышлял в стерильной чистоте пустой палаты. Бред прекратился, сознание было ясным, хотя и вялым. Теперь он мог только выздороветь – или умереть, если вводимый огромными дозами вирофаг мутирует, и примет его плоть за вирус. Мягкие лапы манипуляторов умывали его, меняли постель, кололи лекарства и мутную питательную жидкость.
Когда в палату вошла женщина, одетая в зеленый врачебный костюм, но с отключенным шлемом, Кей понял, что выжил.
– Меня зовут Изабелла, – усаживаясь на край постели сказала она.
– Прекрасное имя, – с трудом ворочая непослушным языком сообщил Кей. – Вы – белокурый ангел…
– Как звать вашу жену?
– Карина.
– Тоже мило, – женщина кивнула. – Я ваш врач. Вы не ощущаете провалов в памяти?
В голубых глазах женщины был холод. Долгая жизнь и долгая работа на Императора. В какой-то мере она и была врачом – хирургом, отсекающим ненужные клетки социального организма.
– Нет… кажется… я могу потерять память, мисс?
– Проверим.
И они проверили. Кей рассказал ей о своем детстве, о дяде Рауле, оставившем небольшое наследство, о климате Эндории, о том как уклонялся порой от уплаты налогов, о знакомстве с Кариной и рождении Артура.
– Он, в общем-то, хороший мальчик. Не бросил отца. С ним все в порядке, мисс?
– Император не оставляет в беде своих подданных, – с достоинством сообщила Изабелла. – Как погиб ваш корабль?
– Мы стартовали с Эндории вечером тринадцатого, в шестую декаду восточных ветров…
– …интерфазники обычно не капризничают, но видать…
– …Артура на кусочки разорвало, не приведи бог такое увидеть…
Лицо Изабеллы оставалось бесстрастным. Она повидала куда большее, чем разорванный на кусочки маленький мальчик.
– …аТан-то сработал, вот уж никогда до конца не верил…
– …вышли мы к этому сараю, а там мертвый старик, и трактора всякие…
Изабелла положила ладонь на горло Кея. И без всяких эмоций сказала:
– Нехорошо обманывать слуг Императора. Нам нужна истинная правда, полная правда… Кей. Ваша жизнь еще так хрупка… а вы врете.
– Мисс… – Кей захрипел. – Он стрелял в нас, что я мог поделать? Боже, они все здесь сошли с ума…
Изабелла вытерла руку о простыни и улыбнулась:
– Теперь лучше. Императора не беспокоит смерть мятежников и бандитов, но он любит искренность.
Кей торопливо закивал.
– Вы ловко выкрутились из неприятностей, Кей Овальд. Этот комбайн в крови от шин до кабины, словно побывал на бойне.
– Мисс… я плохо соображал, когда вел машину. Нас пытались остановить… я не ранил людей Императора, мисс?!
– На ваше счастье – нет, – холодно отозвалась Изабелла. – Вы очень удачливый человек. Простой торговец… и такая прыть. Меня всегда смущали люди, выходящие за рамки своей профессии. Ваше дело торговля – а не воинские подвиги.
– Мы, Овальды, всегда честно служили Императору Грею! – возвышая голос сказал Кей. – Мой дед, Артур, в чью честь я назвал сына, на Смутной войне…
– Оставьте, Кей. О подвигах вашего деда я уже достаточно наслышана от мальчишки. К вам они отношения не имеют. Отдыхайте.
Уже в дверях Изабелла добавила:
– Мы сообщим на Эндорию о вашем чудесном спасении. Что передать жене?
– Что я люблю ее… и прошу не волноваться.
– Последнее пока преждевременно.
Дверь закрылась, и Кей опустил голову на подушку. Ему оставалось только надеяться, что старый, хитрый лис Кертис предусмотрел все. Что он умнее старых женщин из Службы Имперской Безопасности.
В своем кабинете, обставленном просто, как и подобает слугам Императора, Изабелла Каль составляла еженедельный отчет. Рутинная работа, по традиции сваливаемая на заместителя регионального Командующего, приносила ей удовольствие. Простые цифры – о потерях мирного населения, расходах Службы, количестве завербованных агентов. А сколько за ними работы, сколько жизней – и еще больше смертей.
Сколько власти!
Сообщение с Эндории пришло только к вечеру. Изабелла пролистала официальную справку, просмотрела ролик, заснятый агентом в доме Овальдов. Высокая, худощавая женщина – Карина Овальд, зарыдала, увидев фотографию Кея – с осунувшимся, полубезумным лицом. Тут же взяла себя в руки, и насела на агента с вопросами. Как связаться? Почему не сообщили раньше? мы не последние люди на Эндории! Не оплатит ли Служба ее перелет на Инцедиос?
– Тощая стерва, – заключила Изабелла, выключая запись. Этот торговец не имел вкуса. Красивая мордашка – еще не все в женщине. Но теперь понятно, в кого пошел его сын… – Артур Овальд, наблюдение, – приказала она.
Экран вновь ожил – но Артура в маленькой комнатке не было.
– Поиск.
Артур Овальд был в душе. Изабелла склонила голову набок, внимательно разглядывая мальчика. Красивый, щенок. Отец тоже ничего – но погрубее, попроще…
Мальчик тем временем присел на дно ванны. И принялся за то занятие подростков, для которого душ служит самым удобным прикрытием.
Каль почувствовала, что начинает возбуждаться. Работа редко оставляла ей время на секс.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
