Машину поймал Юха Мустайоки, он сейчас был старшим в их маленькой группе. Яри Куусинен и Райво Никкиля молча втиснулись на заднее сиденье старенького «жигуленка», Юха устроился впереди.
      – Везите нас в Ше-рье-мье-тье-во, – тщательно выговорил он. Для Мустайоки, как ни странно, это был язык его детства, пусть и основательно подзабытый впоследствии. Но он всегда отличался способностям к языкам, да и жил где-то рядом с российской границей, и регулярно ездил пьянствовать в Питер. Остальные предпочитали паром до Швеции – ночью в пути можно здорово напиться купленным в дьюти-фри спиртным, днем отоспаться, не покидая парома (кому он нужен, этот Стокгольм?), на обратном пути снова предаться дорогостоящему удовольствию. Мустайоки же упорно ездил в Питер. – Везите нас быстро и а-ку-рат-но.
      Водитель повез. Быстро и аккуратно. Иностранцев в аэропорт возить – одно удовольствие. Нечасто перепадает такая халява промышляющему извозом безработному инженеру. А уж сейчас, под Новый Год, да еще под двухтысячный, когда все стараются и справить стол побогаче, и подарки родным сделать получше.
      Трое Иных, молчаливо сидящих в машине, к мыслям водителя не прислушивались. Хотя, конечно же, могли.
      Уже за кольцевой Юха повернулся к товарищам и сказал:
      – Неужели мы уезжаем, братья?
      Яри и Райво согласно закивали. И впрямь трудно было поверить, что окончились допросы Ночного Дозора, визиты мрачных сотрудников Инквизиции, суета ловкого вампира-адвокатишки Дневного Дозора, хорошо известного как среди людей, так и среди Иных.
      Вырвались. Они вырвались, отпущены из страшной, холодной, негостеприимной Москвы. Пусть пока не домой, а в Прагу, где с недавних времен размещается европейское бюро Инквизиции. Но – отпущены. С ограничением в правах, с обязанностью регистрироваться по месту приезда, но все-таки…
      – Бедный Оллыкайнен… – вздохнул Райво. – Он так любил чешское пиво. Он говорил, что это лучшее пиво в мире после «Лапин Культа». Ему никогда больше не выпить пива…
      – Мы выпьем за него кружку пива, – предложил Яри.
      – Три кружки, – заключил Юха. – Он был достойнейший из братьев Регина.
      – А мы? – подумав, спросил Яри.
      – Мы тоже достойные, – согласился Юха. – Мы выполнили свой долг.
      Почему-то при этих словах все трое опустили глаза.
      Маленькая секта Темных Иных, называвших себя Братьями Регина, существовала в Хельсинки почти пятьсот лет. Они были из тех немногих Иных, которые официально не приняли Договор, но поскольку никогда и ни в чем его серьезно не нарушали – Дозоры смотрели на это сквозь пальцы. Светлые, похоже, были довольны, что два-три десятка Темных занимаются безобидными ритуалами, песнопениями и археологическими изысканиями. Темные, пару раз в столетие пытавшиеся привлечь «Братьев Регина» к работе в Дневном Дозоре, тоже махнули на них рукой.
      До недавнего времени и Юха, и Яри, и Райво, и их погибший товарищ Паси Оллыкайнен относились к своей роли в секте как к любопытной, в чем-то даже веселой игре. Их деды и прадеды провели всю жизнь в рядах секты, их дети тоже будут братьями Регина… Приемные дети, конечно же. Редко выпадает Иному такое счастье, что его ребенок тоже рождается со способностям Иного. Это лишь у низших Темных, у вампиров и оборотней, обычное дело…
      Магам из маленькой финской секты было труднее. Им приходилось рыскать по всему миру, подыскивая детишек-Иных, которых можно было усыновить, воспитать, приобщить к великому делу служения Фафниру. Как правило, такие ребятишки находились в странах малоразвитых и экзотических.
      Райво, например, был по происхождению из Буркина-Фасо. Маленького, лупоглазого, с кривыми рахитичными ножками и отвислым животом, выкупили его у нищих родителей за четырнадцать долларов. Вылечили, воспитали, научили финскому языку. Кто бы мог подумать, глядя на красивого статного чернокожего парня, что его ждала совсем иная судьба?
      Яри был найден в трущобах Макао. В свои четыре года он уже замечательно воровал, используя для этого магические способности – на чем его и обнаружили будущие приемные родители. За него даже платить никому не пришлось. Ростом Яри так и не вышел, но цепкий ум и хорошие задатки к магии очень радовали братьев Регина.
      Ну а Юха был из России. Точнее – откуда-то с юга Украины. С детства отличаясь страстью к бродяжничеству, мальчик в семь лет на товарняках и автостопом пересек всю страну, пешком преодолел границу, и однажды постучался в маленький особняк супругов Мустайоки, верных членов секты. Ничем другим, кроме как магическим предопределением, это объяснить было нельзя.
      Лишь погибший Оллыкайнен – злая ирония судьбы! – был настоящим финским парнем.
 

***

 
      Водитель никогда еще не подвозил такой странной компании – белый парень с физиономией хохла, черный, как смоль, негр и маленький раскосый азиат. Причем, все трое совершенно свободно говорили не то по-фински, не то по-шведски. Но – чего только в жизни не бывает…
      В аэропорту братья первым делом изучили расписание рейсов, но коварная и бестолковая Россия и тут уготовила им мелкую подножку: оказалось, что рейс на Прагу откладывается уже в четвертый раз. Правда, существовал еще транзит на Дуйсбург с посадкой в Праге. Транзита в расписании, разумеется, не было, а самолет на Мадрид, также с посадкой в Праге, вылетал в очень неудобное время, и пришлось перекраивать планы прямо у кассы, вводя в состояние необъяснимой свирепости крепкого парня в спортивном костюме, при цепи толщиной в палец, да при мобильнике в волосатой ручище. Парень вознамерился было отпихнуть низкорослого Яри, но Райво наскоро слепил заклинание почтительности, после чего у собравшейся очереди сразу исчезли претензии к совещающимся неторопливым финнам.
      – Летим на Дуйсбургском, – наконец решил Юха. – Он удобнее. И ждать меньше. Пражский рейс еще три раза отложат, видите?
      Они видели, конечно же. Нити реальности сплелись в небольшой узелок, и злосчастный рейс должен был улететь только поздним вечером.
      Почти позабытое ощущение свободы пьянило не хуже родимого «Лапин культа». Пока Юха общался с миловидной, пусть и замордованной вконец кассиршей, Яри и Райво с удовольствием пялились в зал – на проходящих пассажиров, на продавцов в освещенных аквариумах магазинчиков, на неизменные для любого аэропорта представительства мировых авиакомпаний…
      Иного заметил Яри.
      – Гляди!
      Невдалеке от выхода на посадку, у стойки бара стоял Светлый маг и пил кофе из темно-зеленой чашечки. Рядом с высоким табуретом притаилась полупустая дорожная сумка.
      Некоторое время Яри и Райво изучали ауру Иного – тот был совершенно уравновешен и прекрасно контролировал эмоции. Их он наверняка заметил, но не подал и виду.
      – Неужели нас никогда не оставят в покое? – вздохнул Райво.
      – Думаешь, он за нами следит?
      – Конечно, – Райво говорил очень убедительно. – Мы ведь обязаны прибыть на заседание трибунала. А Ночной Дозор Москвы обязан убедиться, что освобожденные свидетели отбыли в Прагу. Вот увидишь, он будет нас провожать до самого трапа.
      – Но у нас до самолета почти пять часов!
      – Куда спешить Иному? Он на работе.
      Присоединился Юха с книжечками билетов. От него исходило слабое дыхание магии – конечно же, билетов на сегодняшний день уже не было, их пришлось доставать из брони, воздействуя и на кассиршу, и на начальство аэропорта.
      – Вот, держите… – начал он и осекся. Внимательно поглядел на братьев и насторожился: – В чем дело?
      – Соглядатай. Вон, у стойки, кофе пьет.
      Юха посмотрел, и увидел.
      И в тот же миг в ровно-бирюзовой ауре соглядатая прорезалась тускло-бордовая полоса.
      – Волнуется, – заметил Яри.
      – Еще один Иной! – сказал Райво. – Вон, у выхода!
      Действительно, у самых стеклянных дверей стоял чернявый плотненький мужчина тридцати с небольшим лет; одной рукой он утирал лоб платочком, а вторую с мобильником держал у уха. При этом он молчал, видимо, выслушивал чьи-то пространные инструкции. Рядом с ним стоял небольшой чемоданчик-дипломат.
      Этот Иной был Темным магом.
      – И эти тоже следят, – пробормотал Райво.
      – Да кому мы нужны? – усомнился Юха. – Мало ли Иных отыщут дела в международном аэропорту Москвы?
      – Будь бдителен, брат! – напомнил Яри. – Фафнира печалит и тревожит беспечность…
      Юха мрачно подумал, что после бездарно проваленной операции с провозом в Москву Когтя, возрожденный Фафнир должен был бы испепелить всех четверых. Точнее, троицу уцелевших. Но вслух, как обычно, ничего не сказал.
      Тем временем Светлый допил кофе, метнул в сторону Темного недовольный взгляд и направился куда-то в сторону ресторана. Аура его снова обрела ровно-бирюзовый цвет с еле-еле заметным вишневым следом на месте недавней полосы.
      А Темный все разговаривал по телефону. Вернее, слушал.
      – Хотят убедиться, что улетим! – повторил проницательный Райво. – Да мы и сами рады, что нам тут делать!
      Но Райво ошибся.
      Светлый маг побродил-побродил по аэропорту, да и обосновался снова в баре, читая какую-то книжку и попивая кофе. Темный, закончив разговор, прошел к окошечку кассы, и братья уловили след магии. Довольно сильной – четвертого порядка, приблизительно.
      – Что он там делает? – забеспокоился Райво. – Тоже берет билет? А? Юха, он не станет нам мешать?
      – Зачем? – удивился Юха. – Глядите!
      Темный маг отошел от кассы с билетом в руке.
      – Кому-то аннулировали проданный билет! – сообразил Райво. – Ничего себе! Будет скандал…
      Скандал на регистрации и впрямь был, через четыре часа, когда все они оказались в одной очереди. Все, включая Светлого. Одному из пассажиров вдруг вежливо сообщили, что билет ему продан ошибочно, что авиакомпания извиняется и предоставляет билет в бизнес-класс на следующий рейс…
      Темный маг, как ни в чем не бывало, наблюдал за скандалящим пассажиром. Кажется, даже улыбался. А вот братьям Регина было не до улыбок – и Темный, и Светлый летели с ним в одном самолете.
      – Вздумали проводить нас до самой Праги, – решил, наконец-то, Райво. – Серьезно относятся к делу.
      Юха покачал головой:
      – Нет, брат. Нет. Что-то тут не то. Вот увидите, они к нам еще подойдут…

      Гесер вызвал Антона под самый вечер, когда аналитики и технические сотрудники уже расходились, а оперативники, которым выпало дежурить этой ночью, только начали стягиваться в штаб. В коридорах второго этажа пахло свежезаваренным кофе, горячими булочками с корицей, легким, ароматным табаком – в этом году почти весь состав Ночного Дозора охватила мода курить трубки. Даже женщины никуда от нее не делись.
      Антон уже с год, как не работал в информационном центре, вместо него начальником над компьютерами и девочками-операторами стал Толик. Маг второго уровня, а именно второй уровень Антон получил в начале года, слишком большая величина, чтобы отсиживаться в кресле, постукивая по клавишам и отлаживая программы.
      – Будешь кофе? – спросил Семен. Антон кивнул, и в тот же миг зазвонил телефон. В комнатке, где сидели четверо оперативников – Антон, Семен, Гарик и Медведь сразу повисла тишина. Звонки шефа умел чувствовать каждый.
      И кому они адресованы – тоже.
      Под пристальными взглядами товарищей Антон снял трубку.
      – Зайди ко мне, как освободишься, – не здороваясь приказал Гесер. – Кофе допей, и заходи.
      – Хорошо, – ровным голосом ответил Антон. – Будет исполнено, Борис Игнатьевич.
      Он подумал, и раскурил трубку. Если Гесер не предупредил о том, что времени мало, значит можно особо не спешить.
      – Ожидается головомойка? – предположил Гарик. Антон лишь пожал плечами. Ожидаться могло все, что угодно. Начиная от обвинений в измене делу Ночного Дозора, и кончая повышением в должности. Начиная от требований сидеть в офисе и не высовываться, и кончая приказом штурмовать штаб Темных. Когда маг высшего уровня что-то задумывает, бесполезно пытаться угадать его планы. И уж тем более, если этот маг находится в таком скверном расположении духа, как Гесер последние месяцы.
      В общем-то, всем им было скверно. В этом году неудача шла за неудачей. Началось все летом, когда банальный арест незаконно практикующей ведьмы вылился в схватку с Темными. Потом выложившийся в этой схватке Игорь, славный, хороший парень Игорь Теплов, получивший путевку в «Артек», на восстановление сил, попался на провокацию Темных. Его ухитрилась очаровать и влюбить в себя ведьма Алиса Донникова, та самая темная стерва, подруга Завулона, что уже не раз вмешивалась в самые сложные интриги Ночного Дозора. На этот раз Алиса не осталась безнаказанной – Игорь сумел-таки ее уничтожить. Но при этом перешел пределы разрешенной самообороны, и судьба его теперь висела на волоске.
      С месяц назад появился Виталий Рогоза, и это стало совсем уж большой бедой. Вначале они приняли его за обычного Темного, потом стали подозревать в заезжем украинском парне эмиссара, прибывшего на помощь Дневному Дозору. А Рогоза оказался Зеркалом – редчайшим случаем, за всю историю Дозоров зафиксированным меньше десятка раз. Фактически, он был прямым порождением Сумрака, вылепившим из ничем не примечательного человека, быть может, даже и не Иного, чудовищную боевую машину. Если бы они поняли это сразу… но они не поняли. И в схватке с Зеркалом погибла Тигренок, утратила силы Светлана, в той или иной мере пострадали еще несколько магов.
      Очень, очень плохо…
      Антон не раз и не два проклинал себя за то, что не догадался провести подробный анализ обстоятельств, связанных с появлением Зеркала. Ведь были же в секретных архивах подобные случаи – появление мага, не попадающего под классификации, стремительное наращивание им силы, решающая схватка – и исчезновение. Все совпадало. Вплоть до последнего мига, когда Виталий Рогоза растаял в воздухе, развоплотился, сгинул в глубинах породившего его Сумрака.
      Но ладно Антон, ладно Гарик или Семен. Для них Зеркало было одним из многочисленных экзотических случаев, известных лишь по лекциям и архивам. Но почему Гесер или Ольга, с их опытом работы, сразу не поняли всей правды? Они-то уже сталкивались с Зеркалами…
      Все плохо. Все неудачно. Будто Тьма, обозленная недавними удачами Ночного Дозора, принялась наносить удар за ударом. И очень удачно, приходится признать.
      Антон покачал головой, отказываясь от второй чашки кофе, предложенной Семеном. Аккуратно вычистил трубку, невольно косясь на Медведя.
      Тот тоже чистил трубку. Маленькую, длинную, тонкую трубку, раньше принадлежавшую Тигренку. Девушка курила ее от случая к случаю, скорее за компанию с друзьями. Теперь же, когда Тигренка не стало, Медведь курил поочередно то свою трубку, то ее. Пожалуй, это было единственным проявлением его эмоций после смерти Тигренка. Бережные касания трубки… да еще, пожалуй, тот остановившийся взгляд, когда Виталий Рогоза стал развоплощаться. Взгляд, полный тоскливого сожаления. Рогоза ему не достался, и утолить жажду мести Медведь не смог…
      Как и Алишер, Светлый из Узбекистана, чьего отца год назад убила Алиса.
      Да и у Антона был свой счет к Дневному Дозору и его шефу. Счет, который, конечно же, не будет оплачен. Договор сковывает оба Дозора, Инквизиция следит за его соблюдением, и единственный выход – пойти напролом, вызвать врага на дуэль… как поступил, к примеру, Игорь. Ну и каков результат? Ведьма мертва, зато и сам маг на грани развоплощения, дожидается решения европейского бюро Инквизиции. И нетрудно догадаться, каким оно будет…
      Антон поднялся, кивнул друзьям, и двинулся на третий этаж, к шефу.
      На душе было пакостно, не радовали надвигающиеся праздники, которых люди ждали по всей Земле так, будто цифра 2000 может что-то изменить. Да какая, собственно говоря, разница?
      И лишь у самой двери кабинета Антон почувствовал слабую заинтересованность.
      Очень мощная магическая защита. Здание Ночного Дозора и само по себе закрыто от наблюдения, кабинеты сотрудников и залы для совещаний экранированы дополнительно. Но сегодня Гесер, похоже, приложил массу дополнительных усилий для обеспечения конфиденциальности: воздух в коридоре был спертым, неподвижным, пропитанным энергией. И эта незримая стена уходила куда-то в сумрак, гораздо дальше чем первые два слоя, доступные Антону.
      Он вошел в кабинет, и плотно закрыл за собой дверь. Почувствовал легкое движение за спиной, где смыкалась разорванная на миг защита.
      – Садись, Антон, – сказал Гесер. Вполне дружелюбно спросил. – Чай, кофе?
      – Спасибо, Борис Игнатьевич, – вновь называя Гесера мирским именем ответил Антон. – Только что выпил.
      – Кружечку пива? – неожиданно предложил Гесер.
      Антон с трудом подавил желание протереть глаза, а лучше – ущипнуть себя за руку. Гесер жизненных радостей никогда не чурался. И прошвырнуться с молодежью на дискотеку, пофлиртовать с глупыми молоденькими девчонками, а то и укатить с какой-нибудь на всю ночь. И хорошенько посидеть в ресторане над экзотическими блюдами, гоняя взад-вперед официантов и вгоняя в дрожь поваров знанием кулинарных изысков. И даже поехать гулять с сотрудниками, по-свойски попивая пиво с копченым лещом, водочку с малосольными огурчиками и винцо с фруктами.
      Одно было Гесеру не свойственно совершенно – устраивать развлечения на рабочем месте. За бутылку коньяка, распитую десятью сотрудниками аналитического отдела по поводу дня рождения Юлечки, самой младшей и всеми любимой волшебницы Дозора, провинившиеся были наказаны с поистине гениальной изобретательностью. Не спасло даже заступничество Ольги, принимавшей участие в проступке вместе со всеми. Наказание для каждого было придумано индивидуальное, и причем такое, что было максимально обидным. Юлечка, к примеру, вынуждена была в течении недели не посещать офис Дозора, а учиться в школе вместе со сверстниками, ходить с одноклассницами в кафе-мороженное, а с одноклассниками – в кино и на дискотеки. Обратно в Дозор Юля вернулась, кипя негодованием, и долгое время повторяла: «Господи, да вы бы знали, какие они все тупые! Ненавижу!»
      За «ненавижу», впрочем, она получила добавочный штрафной день. И длительное собеседование с Гесером, на тему «может ли Светлая волшебница испытывать к людям негативные чувства»…
      Так что сейчас Антон стоял перед Гесером, уже наклонившись было над креслом, но остолбенев и забыв сесть.
      – Да ты садись, – не преминул напомнить Гесер. – В ногах правды нет. Так будешь пиво?
      – Вроде бы не по погоде, – взглядом указывая на окно ответил Антон. На улице валили крупные, тяжелые хлопья снега. Самая что ни на есть рождественская метель. – Не по погоде… да и не к месту?
      Неожиданно для него самого последняя фраза вышла скорее вопросительной.
      Гесер на миг задумался:
      – Да, можно было бы сходить в какое-нибудь забавненькое место, – с ноткой интереса сказал он. – К примеру, в кафешку на Юго-западе, там собираются стоматологи. Представляешь? Любимое кафе московских зубодеров! А есть еще одна пиццерия на Белорусском, так это полная чума…
      – Борис Игнатьевич, – не удержался Антон. – Откуда вы все время выкапываете эти заведения? Ресторан горнолыжников, бар лесбиянок, закусочная сантехников, пельменная филателистов…
      Гесер развел руками:
      – Антон, дорогой мой, давай я напомню тебе еще раз, с чем мы работаем. Мы работаем…
      – С Темными, – буркнул Городецкий, и сел в кресло.
      – Нет, мальчик. Ты не прав. Мы работаем с людьми. А люди – это не стадо клонированных овец, которые синхронно жуют траву и пукают все разом. Каждый человек индивидуален. Это наша радость, потому что затрудняет работу Темных. И это наша беда, потому что затрудняет работу нам. И чтобы хоть как-то понимать людей, за чьи души, в конце-то концов, и идет бесконечная битва Дозоров, мы должны знать их всех. Не только я, понимаешь? Мы! И мы должны понимать каждого – от прыщавого пацана, что жует экстази на дискотеке, до престарелого профессора вырождающихся голубых кровей, который все свободное время выращивает кактусы… Кстати, бар, в котором собираются кактусоводы, довольно интересен по кухне, и крайне своеобразен по интерьеру. Но мы с тобой не можем сейчас никуда пойти. Ты почувствовал защиту?
      Антон кивнул.
      – Поверь, я ставил ее не зря. А обеспечивать безопасность в людном месте было бы куда сложнее. Пожалуй, я не могу сейчас позволить себе такое расточительство сил… – Гесер потер лицо ладонью, вздохнул. Он и впрямь выглядел уставшим. – Кстати… возьми. Небольшой подарок.
      Антон с удивлением принял из его рук маленький предмет. Нечто вроде глобуса: шарик, составленный из тонких костяных… да, именно костяных игл, выгнутых дугами и воткнутых по полюсам в две маленьких деревянных диска. Внутри шарик был пуст… ох, нет. Не пуст. Полон Силы. Дремлющей, скованной…
      – Что это? – с легкой паникой спросил Антон.
      – Не бойся. Не сжиженная благодать.
      – А… что такое сжиженная благодать?
      Гесер вздохнул:
      – Ну откуда я знаю? Я пошутил. Фигура речи такая. Словесный оборот. Метафора. Я вообще не уверен, что благодать существует, а уж можно ли ее сжижать – тем более. А у тебя в руках – нечто вроде магического генератора белого шума. Если тебе потребуется провести абсолютно – я подчеркиваю, абсолютно секретный разговор, чтобы никто и никакими средствами не смог его подслушать, то просто сломай шарик в руке. Скорее всего, ты поранишь руку, но это неизбежная плата. Зато в течении двенадцати часов сфера радиусом десять метров вокруг тебя будет неподвластна никакому контролю. Ни аппаратному, ни магическому. Фиксироваться будут… э… некие вполне мирные и невинные образы, разговоры, события. Сам амулет, кстати, тоже не обнаруживается магическими средствами.
      – Спасибо, – мрачно сказал Антон. – Что-то меня не вдохновляет такой подарок.
      – Ты еще скажешь за него спасибо. Ну так будешь пиво, или нет?
      – Буду. Только почему именно пиво?
      – Чтобы не слишком уж нарушать собственные правила, – довольно улыбнулся Гесер. – Все-таки мы на работе.
      Он нажал кнопку на селекторе, негромко сказал:
      – Оля, принеси нам пива.
      Антон уже ничему не удивлялся. Но Гесер, отключив связь, все-таки пояснил:
      – Галочка – великолепный секретарь. Но она волшебница четвертого уровня. И может, сама того не замечая, выдать информацию врагу. Так что на сегодня я сменил секретаршу.
      Через минуту вошла Ольга. С подносом, на котором стояли две огромные кружки, полные светлого пива, внушительный, литра на два, хрустальный графин того же напитка и блюдо с сырным ассорти.
      – Привет, Антошка, – очень приветливо сказала Ольга. – Ты ведь любишь «Будвайзер»?
      – Какой же Светлый не любит светлого чешского пива, – попытался пошутить Антон. Шутка вышла не ахти какая, но сама готовность каламбурить была удивительна. Давно ему этого не хотелось…
      – Как там Света? – прежним тоном спросила Ольга.
      Антон сжал зубы. На миг ушедшая с души тяжесть вернулась вновь.
      – Все так же…
      – Нуль?
      Антон кивнул.
      – Я зайду к ней вечерком, – сообщила Ольга. – Мне кажется, она уже готова к визитам. А я сумею ее немного утешить… поверь.
      Это было правдой. Кто еще сумеет утешить Великую Волшебницу, на долгое время утратившую магические способности, как ни другая Великая, долгие десятилетия лишенная Силы в наказание за проступок?
      – Зайди, Оля, – попросил Антон. – Света будет очень рада.
      Гесер легонько кашлянул.
      – Успеете, – холодно отрезала Ольга. – Антон, знаешь… я желаю тебе удачи. Очень искренне желаю удачи.
      – Какой еще удачи? – непонимающе спросил Антон.
      Вместо ответа Ольга слегка наклонилась над ним и мягко, нежно, поцеловала его в губы.
      – Однако! – только и сказал Гесер.
      – После того, как мы с Антоном менялись телами, – небрежно заметила Ольга, – ты вряд ли имеешь основания ревновать меня к нему. Тем более, к такой мелочи. Ладно, мальчики! Не шалите, слишком много не пейте, если что – зовите меня.
      – Если что? – нахмурился Гесер. Но Ольга уже выходила. Великий маг проводил ее взглядом, а когда дверь закрылась, вздохнул, и сказал: – Жить с Великой – испытание. Даже для меня. Как ты ухитряешься, Антон?
      – Светлана не успела стать по-настоящему Великой Волшебницей, – заметил Антон. Взял кружку, отпил. Пиво было замечательным. Таким, какое и должно быть настоящее пиво.
      – Но ты ведь этому рад? – поинтересовался Гесер.
      – Нет, – Антон взял кусочек острого козьего сыра. – Не рад.
      – Почему? – с мягким любопытством спросил Гесер. – Ведь теперь у вас есть несколько десятилетий счастливой, равноправной жизни. В идеале – полсотни лет.
      – Гесер, какое может быть счастье, если женщина, которою любишь, чувствует себя неполноценной калекой? – резко спросил Антон. – И если в этом – моя вина, пусть даже отчасти?
      – Отчасти ли?
      Антон кивнул:
      – Да, именно отчасти.
      Гесер помолчал. А потом задал вопрос, который Антон ждал три недели назад, и который уже перестал ждать:
      – Расскажи, что у тебя произошло с Завулоном.
      – Он пришел ко мне домой. Снова, как в тот раз.
      – Опять воспользовался помощью твоего приятеля-вампира? – поинтересовался Гесер.
      – Нет. После того случая я закрыл для него свой дом. Как Завулон смог пройти, я просто не понимаю.
      Гесер кивнул, отпил пива.
      – Потом Завулон предложил мне… предательство. Он сказал, что Виталий Рогоза – маг-Зеркало, порожденный Сумраком в ответ на усиление Ночного Дозора. Что его основная цель – уничтожить, или лишить сил Светлану. И если я опоздаю на заседание Инквизиции, то Рогоза лишит Светлану Силы и развоплотится.
      – И ты согласился?
      Антон подумал, прежде чем сформулировать ответ. Он много раз вел этот разговор с Гесером – мысленно, разумеется. Но так и не нашел правильных слов…
      – Гесер, единственной альтернативой было бы продолжающееся противостояние. Очевидно – смерть Светланы, или…
      – Или? – Гесер явно заинтересовался.
      – Или смерть многих… более рядовых сотрудников Дозора. Чтобы в комплексе мы были ослаблены в той же мере.
      Гесер удовлетворенно кивнул:
      – Сам понял?
      – Нет, не совсем. Порылся в архивах, нашел несколько аналогичных случаев, один из которых завершился именно разгромом всего Киевского отделения Ночного Дозора – за исключением его руководителя, Александра фон Кисселя. Тогда целью Зеркала был, похоже, именно барон фон Киссель, но он сумел защититься. В результате погибли простые оперативники и маги.
      – Но почему ты не связался со мной? – поинтересовался Гесер. – Не предупредил о визите Завулона?
      – Откуда мне было знать, чего он ждет? Возможно – именно того, что я брошусь к вам советоваться. Завулон явно пытался меня перехитрить, но найти в чем ловушка я не смог. Ошибкой могла оказаться и попытка связаться с вами, и молчание. Поэтому я выбрал третий путь. Попытался не пропустить Зеркало к Светлане. Самым примитивным путем – протаранив его машину.
      – Браво, – незнакомым, скрипучим голосом сказал Гесер. – Молодец, Антон. У тебя не вышло, но попытка была хороша. Но, все-таки, почему ты никому не сообщил, кто такой Рогоза?
      – А почему этого не сказали вы, Борис Игнатьевич? – спросил Антон, поднимая голову. – Или вы хотите сказать, что расследование киевских событий в октябре тысяча девятьсот шестого года вели не вы? Или ваша память не может удержать какое-то чахлое столетие? Ведь ситуация была абсолютно аналогична! Некто Владимир Соболев приехал в Киев из Полтавы, зарегистрировался в Ночном Дозоре, позже был обнаружен у места убийства гулящей девки, с явными признаками вампиризма, потом его отловили рядом с разогнанным шабашем…
      – Для чего я тебя вызвал? – очень громко возмутился Гесер. – Чтобы допросить по поводу сомнительных обстоятельств твоих взаимоотношений с Темными, или чтобы выслушивать обвинения в свой адрес?
      – Вы меня вызвали, Борис Игнатьевич, чтобы выпить со мной пива. И попросить о чем-то.
      Гесер тяжело задышал. Потом покачал головой:
      – Нет, просить я тебя не собираюсь. Пока что имею право приказывать.
      – Попробуйте, – с удовольствием сказал Антон. – Спорить не буду, приказ выполню. От и до. Только вам ведь не это нужно? Не послушный безынициативный исполнитель.
      Гесер развел руками.
      – Хорошо. Уговорил. Я хочу тебя кое о чем попросить, Антон…
      – Вначале ответьте… про Зеркало.
      – Тогда слушай. Зеркало появлялось девять раз – если брать документально зарегистрированные и доказанные случаи. Из них – только два раза на нашей стороне. Последние три появления Зеркала – на стороне Темных, каждый раз там, где намечался значительный перевес сил Света и планировалась… планировалась та или иная крупномасштабная операция. Бороться с Зеркалом невозможно, любую магическую атаку он отбивает, поднимаясь до уровня противника, от нападений обычных защищается магическими методами. Можно лишь выбрать, кем пожертвовать – десятком-другим рядовых магов, или кем-то из Великих.
      – И вы решили отдать ему Тигренка и Светлану.
      – Ничего я не решил! Во-первых, до гибели Тигренка у меня не было уверенности, что перед нами и впрямь – Зеркало! – Гесер трахнул кулаком по столу, расплескивая пиво. – Да и не должен был никто погибнуть, все должно было кончиться или пленением Рогозы, что значило бы – никакой он не Зеркало, обычный заезжий эмиссар, или нашим отступлением. Ну не предполагал я, что Тигренок взорвется!
      – Она была очень импульсивная девушка.
      – Нет, Антон. Ты не прав. Она была энергичная, импульсивная, но прекрасно собой владеющая Иная. И эта ее вспышка… – Гесер помолчал. – Похоже, я недооценил, насколько она симпатизировала Андрею Тюнникову…
      – Они часто встречались последнее время, – признал Антон. – Он даже ездил к ней за город, а ведь Тигренок очень ценила уединение. И когда Андрей… ну он-то зачем полез к этому Рогозе?
      – Чтобы покрасоваться перед Тигренком… – Гесер вздохнул. – Эх, мальчики-девочки, молодо-зелено, пыжитесь друг перед другом, хвастаетесь магией, боевыми шрамами, талисманами и оберегами… ну почему в вас столько людских глупостей?
      – Да потому что мы – люди. Иные люди, но именно люди. А настоящими Иными становимся не сразу.