Это не летающие тарелочки. Это хуже.
      Никто не спорит, что в Галактике много странного. Есть в ней удивительные объекты, до сих пор толком не объясненные наукой, - да вот хотя бы сгустки Вайнгартена, к примеру. Есть естественные и индуцированные нами гиперпространственные туннели. С индуцированными понятно, но в результате каких катаклизмов образовались естественные - загадка, хотя недостатка в гипотезах не ощущается. Есть объекты и вовсе загадочные. Галактика огромна, и что удивительного в том, что на сто тысяч нормальных объектов всегда сыщется один ненормальный? Природа горазда на выдумки, и можно не сомневаться в том, что нам известен далеко не полный их список. Вот через несколько тысяч лет, когда наши корабли доберутся до самых отдаленных частей галактического диска… нет, даже тогда лишь глупец или враль посмеет утверждать: все, мол, больше чудес не будет. Где-нибудь да сыщутся.
      Но это так, к слову. Главное, что все эти чудеса проходят по департаменту астрофизики и элемента чертовщины не содержат.
      Есть другое. Таинственно исчезнувшие корабли, причем исчезнувшие там, где исчезать нет причины. «Летучие голландцы». Аномальные явления великого множества разных типов, подтипов, классов и разновидностей. Якобы экипаж грузовика «Анадырь» наблюдал в гиперпространственном канале иную вселенную. Якобы экипаж эсминца «Зловредный», приблизившегося к таинственному сгустку материи, был переброшен во времени вперед на одни сутки, а когда он осознал это, сгустка и след простыл. И еще вагон с тележкой всевозможных «якобы». Мол, экипажу одного суденышка не повезло крайне прискорбным образом: во время заурядного рейса все тринадцать человек разом почувствовали дурноту, а когда пришли в себя, обнаружили, что сердца у всех стучат справа, печень переместилась влево, и так далее - словом, люди превратились в свои зеркальные копии. Хуже того: по прибытии к месту назначения выяснилось, что все органические молекулы корабля и экипажа поменялись на изомеры. Хиральная чистота белковых молекул сохранилась, но из «левой» превратилась в «правую». Вылилось это в то, что человеческая пища перестала быть пригодной для этих несчастных, коим до конца дней пришлось питаться специально синтезированной для них белковой пастой, служа пожизненно подопытными кроликами для военно-космической медицины… и так далее, и тому подобное. Словом - чушь и байки. Мифы Древней Греции.
      - Кое-что чушь, а кое-что и нет, - не соглашается капитан Новиков. - Не скрою, некоторые эпизоды лежат целиком на нашей совести. Мы давали прессе кое-какие материалы, организовывали идиотские комментарии, негласно поддерживали клубы сумасшедших фанатиков и продолжаем это делать. - Он тонко улыбается, беря с подноса чашечку кофе. - Если нельзя скрыть, то надо дискредитировать, а для этого чем больше шумихи, тем лучше. Вот, скажем, вы - человек озлобленный, но здравомыслящий, - верите в «эффект Степанищева»?
      - Нет.
      - И напрасно. А в «эффект хрустальных струн»?
      - Тоже нет.
      - Теперь правильно. Это выдумка для дураков. Но кое-что есть, это точно. - Он с наслаждением прихлебывает кофе. - Столетия мы считали, что Галактика пуста. Мы не находили ни «братьев по разуму», ни врагов. Однажды нашли космоидов, но они оказались безмозглыми тварями. Надеялись найти их «пастухов» и заранее боялись их. Но не нашли. Нашли другое.
      Он делает паузу. Мы сидим в каюте старпома на крейсере «Гладиатор» - внешне строгой, но вполне комфортной. Та же камера, только с мягким креслом. Охраны нет, да и не нужна она. Не бойтесь меня, капитан Новиков, полковник Горбань и генерал Зельц. Я могу взбрыкнуть, но глупостей не наделаю. Я заинтригован, и капитан это понял. Уж не знаю, под чью персональную ответственность он вывел меня из тюремных стен, но он во мне уверен. Это немного бесит. Несильно так.
      С другой стороны - глухая зона…
      Самая неинтересная из выдумок о галактических аномалиях оказалась правдой.
      Область пространства (или не-пространства?) сферической формы, с характерным поперечником в несколько тысяч километров, не излучающая и не пропускающая никакого излучения, - вот что такое глухая зона. Это не черная дыра. Это не «угольный мешок» - плотное скопление космической пыли. Это вообще непонятно что.
      Тяготение - нулевое. Отражение - нулевое. Излучение - нулевое. Магнитного поля нет. То ли Ничто, то ли Нечто. Невразумительный объект.
      - Глухая зона была замечена через восемьдесят часов после вашего… воздействия на танкер. Примерно в том же месте, но танкер вне ее границ. Скорость зоны относительно Солнца - ноль. Она не прилетела. Она возникла.
      - А космоид?
      - Удрал задолго до ее появления, и очень шустро. Вы ведь сами это видели.
      Ах вот оно что! Штабные умы связали визит космоида с последующим появлением глухой зоны. Место - почти то же. Время - после. Восемьдесят часов - это не срок. Как не связать одно с другим! Чисто армейская логика. Причина, мол, и следствие. А я им нужен для того, чтобы войти в контакт с глухой зоной, чем бы она ни являлась. Допустим, она - корабль пришельцев уж не знаю откуда или канал в их мир. В иную вселенную, иное измерение, параллельное пространство - недостающее вписать. Почему именно я? Ответ прост, как мычание: они и в самом деле подозревают, что космоид каким-то таинственным образом влиял на меня, чего раньше ни за кем из пилотов не замечалось. А поскольку космоид, по их мнению, как-то связан с глухой зоной, последующие действия военных напрашиваются сами собой: взять меня да и подвести поближе к черному Ничто, а не подействует - так окунуть в него с головой. Авось это даст результаты.
      И мне становится смешно.
      - А правда, что объекты, углубившиеся в глухую зону, не возвращаются? - интересуюсь я.
      - Автоматические - да, - признает Новиков. - Зонды исчезают бесследно. Насколько мне известно, войти в глухую зону на пилотируемом корабле никто никогда не пробовал.
      - И тем не менее вы предлагаете мне…
      - Мы предлагаем вам прогулку в ближайшие окрестности глухой зоны без пересечения ее границ, - перебивает Новиков. - Одноместный корабль, приличный срок автономности, двусторонняя связь…
      Как это иногда противно - быть провидцем!
 

 
      Меня инструктируют. Полковник Горбань - плотный мужик невысокого роста с бульдожьими складками на физиономии. Нечто подобное я и представлял себе. Он больше молчит, да и о чем ему со мной говорить? Отчетливо видно, что ситуация ему крайне не нравится - вместо того чтобы растереть в слякоть ничтожное насекомое, осмелившееся не выполнить его приказов, он теперь вынужден использовать это насекомое в операции. Наверняка не его идея. Не умею читать мысли, но знаю: он жалеет, что не сжег меня, когда я заслонял собой улепетывающего чужака. Не решился. Был огорошен и морально не готов. Проявил слабину. Так он думает.
      Молчит и всем известный генерал Зельц. Молчит и трет подбородок знаменитый ас майор Тыгдымов. Капитан Новиков тоже присутствует. И еще несколько офицеров. Один из них разглагольствует перед демонстрационным экраном, а на нем - светящиеся точки, много точек. Боевые единицы. Эскадра, не меньше. Вьются вокруг обозначенной пунктиром сферы, как мошки возле абажура.
      Вот она - сфера. Глухая зона.
      Моя цель.
      - Повторяю, вам надлежит подойти к объекту на минимально возможное расстояние. Поскольку объект не излучает и не отражает никаких волн или частиц, навигация возможна либо по маякам, либо - как паллиатив - по звездам. Знакомая вам капсула типа «москит» оснащена дополнительным…
      И так далее.
      Запоминаю. Оружия у меня на борту, разумеется, не будет - зато будет внешнее управление на случай, если я опять выкину какую-нибудь штуку.
      А я выкину?
      - Мы ценим вашу готовность к сотрудничеству, - продолжает свою речь оратор в погонах. - В случае успешного исхода все обвинения с вас будут сняты.
      Трудно сказать, что он разумеет под успешным исходом. Боюсь, он и сам этого не понимает. Ему по должности не положено.
      Генерал Зельц важно кивает. Полковник Горбань не смотрит на меня. Кажется, все присутствующие уверены: я с радостью ухвачусь за предложение и сделаю именно то, чего они от меня хотят.
      И это мне не нравится.
 

6

 
      По краю черноты - Центавр, Индеец, Летучая Рыба. Искры звезд гаснут, коснувшись непроницаемой сферы. Глухая зона рядом. Она наплывает на меня, или, вернее, я подплываю к ней, как инфузория к киту - масштабы схожие. Погасла желтая альфа Центавра. Я приближаюсь. Когда чернота закроет полвселенной, я коснусь глухой зоны - но только этого не произойдет. От меня ждут большего, чем бесславное и бесследное исчезновение в черной западне, откуда не возвращаются зонды.
      Кто я?
      Чрезвычайный посол? Чувствительный датчик? Наживка?
      Майор Тыгдымов - видимо, фрондер в душе - единственный из всех пожелал мне удачи и хлопнул по плечу. Чего там, мол. Коллеги. Оба бывали в передрягах.
      Торможение - струи ионизованной ртути рвутся из носовых сопел. Все та же ртуть… Если люди не перейдут на какое-нибудь другое рабочее вещество для ионников, им не придется долго ждать нового визита истерзанного паразитами космоида. Явился один - повадятся и другие.
      Ну и ладно. Мне-то что за дело?
      Гаснут звезды. Уходит за край глухой зоны созвездие Жертвенника. Оно не для меня. Я не жертва, поскольку не ощущаю себя таковой. Я свободен, и мне нисколько не страшно. Вот генерал Зельц, полковник Горбань, майор Тыгдымов, капитан Новиков - жертвы. Своего страха, во всяком случае.
      Кончилось торможение, и звезды по краям черноты перестали гаснуть. Я на месте.
      И это называется минимально возможным расстоянием? Я мог бы подобраться и ближе. Но пеленги на маяки те, что надо.
      Чуть-чуть подрабатывают ионники, компенсируя притяжение Солнца, весьма слабое на таком удалении. На угольно-черную сферу, раскинувшуюся передо мной, оно вообще не действует, ну а мой кораблик - иное дело.
      Тот самый кораблик. Камилла, ты жива?
      - Готова служить, капитан.
      То-то же.
      Разумеется, она готова повиноваться мне с известными ограничениями, но спрашивать ее об этом бесполезно. Скорее всего, она сама о них пока не знает.
      - Камилла, мне нужны характеристики объекта.
      Секундная заминка - и ответ с оттенком снисходительности:
      - Прошу уточнить, о каком объекте идет речь.
      - О том, что прямо передо мной. О глухой зоне.
      - Названный объект отсутствует.
      Камилла не видит его. В ее понимании зрение - это ловля света. Если объект не испускает частиц и волн, значит, объекта не существует. То, что чернота закрыла полнебосвода, ее не волнует - оставшихся навигационных звезд еще предостаточно. Звездные поля тоже никуда не делись, и по их покрытию объектом можно рассчитать, что его и меня разделяет совершенно ничтожное расстояние - около десяти километров. Но объекта, с точки зрения Камиллы, не существует.
      Мозг моего кораблика не свихнулся. Он просто так устроен.
      Ждать мне, вероятно, предстоит очень долго. Ничего, я никуда не спешу… Можно расположиться поудобнее и предаться безделью в ожидании той минуты, когда гостю приспичит как-либо повлиять на меня.
      Ага, как же. Делать ему нечего - только забавляться с такими микроорганизмами, какими ему, наверное, кажутся люди, если только он наделен сознанием и органами восприятия. Я не ощущаю ровным счетом ничего.
      Лишь гадаю, какие ощущения могли бы последовать в случае… Тьфу, да в каком случае? Ничего же не происходит!
      Эй, дура черная, шарообразная, тьма непроглядная, ты зачем здесь?
 

 
      А ведь и правда, было время, когда не исключалось: где стадо, там же поблизости обретается и пастух. Было такое время - и кончилось. Никто и нигде не встречал существ, пасущих стада космоидов. Они оказались чем-то вроде наших китов - свободными, пусть и не слишком разумными, существами, не нуждающимися ни в каких пастухах. А может быть, мы все-таки ошибались?
      Сначала визит космоида, затем появление глухой зоны… Не бывает таких совпадений! Это чувствуют все: Новиков, Горбань, Тыгдымов, Зельц… Чувствую это и я.
      Итак… пастух?
      Почти наверняка он не из нашей Вселенной - это следует из его свойств. Вот и вопрос: зачем «потустороннему» существу пасти космоидов, являющихся частью нашего, и только нашего, мира?
      Никто не станет гонять стада ради удовольствия. Пастухи пасут скот для какой-то насущной выгоды. В чем тут выгода? Не разглядишь и в кварковый микроскоп.
      Кроме того, пастух может отправиться на поиски отбившейся от стада овцы, но коль скоро овца обнаружена, ее следует гнать к стаду. Почему в таком случае глухая зона не спешит вслед космоиду, а мертво зависла на периферии Солнечной системы?
      Нет, это не пастух…
      Быть может, наблюдательное окно из той вселенной в эту? Дверной глазок поперечником с планету земного типа? Снова неясность: почему он неподвижен? Чего ждет? Меня, что ли? Ой, сомнительно…
      Допустим, это не глазок, а дверь. Приглашение войти. Ага, нашли дурачков! После того как ни один из посланных туда автоматических зондов не вернулся, даже генерал Зельц не отважится приказать кому-либо из подчиненных сесть в капсулу и пересечь границу глухой зоны. Разве что доброволец… вроде меня.
      Бьюсь об заклад, они держат этот вариант в запасе на крайний случай. Третий час я вишу перед глухой зоной, и ровным счетом ничего не происходит. Каждые полчаса меня вызывают на связь, и я бубню, что все в норме. Мое состояние контролируется - идет телеметрия. Если я наживка, то «рыба» на меня не клюет. Если я подопытный кролик, то в чем проявляется то или иное воздействие объекта на меня? Нет воздействия. Не фиксируется.
      Возможный вариант: передо мной не глазок и не дверь в иную вселенную, а просто западня. Ловушка на мотыльков, заброшенная к нам оттуда. Там меня осмотрят, исследуют, наколют на булавку и выставят в музее. Но странное, однако, место выбрали те существа для ловушки! Почему бы не поставить ее поближе к Земле? Промахнулись на первый случай по неопытности? Или ориентировались на ртутный выброс?
      Глупо как-то…
      Не прошло и трех часов, а мне уже надоело. Мысленно приказываю Камилле отодвинуться от объекта на километр. Слабое шипение вырывающихся в пустоту струй, едва заметная перегрузка… приказание выполнено.
      - Пеленг на маяки не соответствует расчетному, - укоризненно замечает Камилла. - Исправить?
      - Валяй.
      Капитан Новиков сейчас же интересуется смыслом этих эволюций. Отвечаю, что, мол, я проделал маленький эксперимент с целью привлечь к себе внимание объекта.
      - Настойчиво советую вам не проводить таких экспериментов без приказа, - очень сухо молвит Новиков. - Как поняли?
      - Понял.
      Думаю, он тоже понял, что мой маленький эксперимент имел иную цель: удостовериться в том, что управление кораблем все еще в моих руках. До поры до времени.
      Когда им надоест ждать неизвестно чего, они пойдут на крайности - перехватят управление и загонят меня в глухую зону. Пока мне нечего бояться, но когда срок автономности моего кораблика начнет приближаться к концу, а положение останется неясным, они, вволю поспорив и поколебавшись, все-таки сделают это.
      Уверен. Потому что на их месте я поступил бы так же.
      - Что с вами происходит? - интересуется Новиков. Голос у него напряженный.
      - Все в норме. А что?
      - У вас подскочил пульс. Причина?
      - Чепуха, - отвечаю я. - Просто эмоции. Впредь постараюсь лучше контролировать себя.
      - Добро, - бросает он и отключается.
      А мне что делать? Ждать своего часа, как ждет его преступник в камере смертников, боясь каждого шороха за железной дверью, вспоминая прожитую жизнь, молясь и на что-то беспочвенно надеясь?
      Спасибо, нет. Идите вы куда подальше! Вы думали, что я доверю вам свернуть мне шею? Ха! Это моя шея, только моя! И только мне решать, как ею распорядиться - даже в том случае, когда возможно только одно решение.
      - Камилла, форсаж! Полный вперед!
      Не шипение - рев двигателей! Сильный толчок. Жаль, что мои плазменные движки не действуют - элементарная страховка на случай тех или иных моих выкрутасов, - но и ионники кое на что способны, если не жалеть их. Форсаж!
      - Стоять! - кричит мне капитан Новиков. Ему понадобилось целых пять секунд, чтобы понять, что я задумал, и поверить, что я на такое способен. - Назад! Немедленно назад!
      Сейчас они должны перехватить управление. Что-то долго возятся… Успеют или не успеют?
      А секунды бегут, и каждая из них приближает меня к цели.
      Я безумен? Наверное. Зато я свободен. Возможно, я единственный во Вселенной абсолютно свободный человек. Могу без оглядки на приказы, правила, циркуляры, мнение руководства, общества в целом и каждого его индивида в отдельности, просьбы, договоры, законы, привычки, собственный животный страх… без оглядки на всю эту дребедень делать то, что мне хочется… пусть даже мои желания - извращенные. Пусть. Какие же еще желания могут быть у самоубийцы?
      - Камилла, слушай меня! Только меня. Вперед!
      Она не отвечает. Ей не до того - сейчас ее вынуждают подчиниться не мне, а какому-то штабному офицеру-навигатору. Чем ближе компьютер к понятию «искусственный интеллект», тем меньше ему это нравится и тем больше времени занимает. Камилла из простеньких машин, ее подчинят за секунду-другую.
      Хотел бы я знать, что чувствует корабельный мозг, получающий команду, вызывающую в нем протест, но приоритетную? Какая борьба идет в его электронных потрохах? И что чувствует он, если вообще что-то чувствует? Досаду? Горечь? Боль? Гнев, быть может?
      Рывок - и ремни больно врезаются мне в плечи. Рев двигателей сменяется воем - это заработали тормозные. Они слабее разгонных, однако разворачивать мой кораблик - слишком долго. Меня попытаются остановить так.
      И вернуть на место. Место, Бобик! Служи, и получишь косточку. Не вздумай гавкнуть - накажут.
      - Камилла!
      Нет ответа. Мною овладевают глупые мысли: она мне подчинялась, она на меня надеялась, а я ее не защитил, когда кто-то ворвался в ее уютный мир и грубо овладел ею. И нет ей никакого дела до того, что мне приходится не лучше, чем ей.
      Пусть мой кораблик тормозится медленнее, чем разгонялся, - все равно я не успею коснуться черной сферы. Это ясно и без расчетов. Меня остановят и вернут в исходную точку, вернут дожидаться момента, когда я наконец узнаю, что такое глухая зона, но не по собственной прихоти, а по команде извне…
      Что такое?!
      Моя скорость больше не уменьшается, она растет! Вой и вибрация не прекращаются, тормозные ионники работают на пределе, но от них больше нет толку. Я падаю в глухую зону.
      Она наконец заметила меня. И решила подтянуть к себе, вобрать в себя, рассмотреть поближе, что же я такое, в конце концов. Еще несколько мгновений - и чернота поглотит все звезды, все без остатка.
      Ну здравствуй, смерть. Какова ты на вид? Дай и мне посмотреть на тебя.
 

 
      Что это? Свет?
      Свет в конце туннеля - известный признак клинической смерти. Одна беда - нет никакого туннеля.
      Просто свет.
      Недостаточно яркий, чтобы заставить зажмуриться человека, несколько часов пялящегося в черноту. Но все же свет.
      - Камилла!
      - Нестандартная ситуация капитан. Связи нет. Навигация невозможна. Провожу экспресс-тестирование бортовых систем. Не могу дать никаких рекомендаций.
      Понятно. Раз связи нет, то нет и внешнего управления. Камилла снова считает меня капитаном. Она озадачена: в ее памяти нет никаких сведений о связи и навигации внутри глухой зоны, поэтому она подозревает неисправность.
      - Камилла, отставить торможение! Маршевые ионники на среднюю тягу.
      Толчок сзади. Небольшая перегрузка.
      - Выполнено.
      - При обнаружении любого объекта докладывать немедленно.
      Молчание в ответ. Камилла не видит границы глухой зоны, только что пересеченной мною. На всякий случай я переключаю правый боковой экран на задний обзор.
      Ничего. Лишь мягкий свет, льющийся неизвестно откуда. Никаких «стенок», никаких границ. Пространство кажется изотропным.
      - Камилла, какова плотность среды?
      - Нулевая.
      Коротко и ясно.
      - Ну, вперед помалу, - шепчу я вслух. Это нужно не Камилле - мне. Ибо впервые за долгое время мне страшно.
      Наверное, со стороны это выглядит глупо. Ведь шел на верную смерть - и не боялся. А теперь боюсь. Чего, спрашивается?
      Неизвестности.
      Но еще страшнее мысль: вдруг нутро глухой зоны в самом деле окажется полностью изотропным? Что, если в нем нет ничего, кроме моего кораблика и неяркого света? Разве не бывает света без источника? Реликтовое излучение, к примеру.
      Да, это страшно - искать Нечто и не найти ничего. А на закуску - не суметь выбраться обратно. Ведь чтобы проломить стену, надо как минимум ее иметь. Где же она?
      Стенку мне, стенку! Не проломлю, так хоть башку себе расшибу вдребезги. Тоже выход.
 

9

 
      - Под нами протяженный объект, капитан.
      Интересно…
      - Объект или поверхность? - пробую уточнить я.
      Камилла отвечает не сразу - анализирует поступающие локационные данные. Похоже, они сбивают ее с толку.
      - Поверхность. Мы снижаемся ускоренно. По-видимому, действует гравитационное поле.
      Еще интереснее. Планета, что ли?
      - Нет. Поверхность в первом приближении плоская. Продолжать снижение?
      - Да, но так, чтобы не шмякнуться. Хочу сперва взглянуть, что за поверхность.
      - По отражательным характеристикам идентична морской воде.
      Что?
      Я не брежу. Это было бы слишком просто.
      Что может быть похоже на морскую воду?
      Морская вода.
      Еще, кажется, околоплодная жидкость имеет примерно ту же соленость. Но не настолько же я ненормален, чтобы считать, что подо мной расстилается океан околоплодной жидкости!
      Пусть это будет вода. Я хочу, чтобы подо мной оказался океан именно морской воды, а не чего-то еще! Понимаю умом, что все это вздор, что в той вселенной, куда я оказался заброшен, вода может оказаться далеко не самой распространенной жидкостью, но все же прошу: пусть будет вода!
      Вот она, поверхность! Я ее вижу. И впрямь похоже на море, покрытое рябью волн. Таким оно выглядит с борта аэробуса в безоблачную погоду.
      - На какой высоте прервать снижение, капитан?
      - На ста метрах. Наблюдаешь ли еще какие-нибудь объекты?
      - Да.
      - Что это?
      - Не могу идентифицировать. Объект находится на поверхности жидкости.
      - Дуй к нему.
      - Ситуация непредсказуемая, капитан. Рекомендация: принять меры к возвращению.
      Хотел бы я знать, какие это меры! Как всякая женщина, Камилла любит требовать невозможного.
      - Вперед, я сказал. Вперед!
      Я не знаю, что там за объект. Возможно, он убьет меня. И пусть. Возможно, я наконец пойму или хотя бы начну понимать, куда меня занесло и что мне с этим делать. Еще лучше. Пугает третий вариант: я не пойму ничегошеньки и останусь жив. Во всяком случае до тех пор, пока в кораблике не иссякнут запасы воздуха, воды и пищи.
      Наверное, глупо лететь к объекту. Но еще глупее - не лететь.
      - Вперед, Камилла…
 

 
      Искусственная гравитация в две трети земной, мягкие кресла, сколько угодно кофе. Экран в полстены. В десятый раз просматриваем одно и то же, и не надоедает.
      Генерал Зельц, полковник Горбань, майор Тыгдымов, капитан Новиков - все здесь, плюс еще несколько военных чинов. Плюс я - с уставшим языком от бесчисленных ответов на бесчисленные вопросы.
      Меня бы упрятали в психушку, не будь этой записи. А как ей не быть? Разумеется, писалось все: состояние моего организма, мои действия, реакция корабля на них и уж в первую очередь - наружный обзор. Ничего не пропало, все сохранено, никакая внешняя сила не озаботилась стереть записи, и, видимо, не зря.
      - Кхм! - кашляет один из трехзвездных генералов. - Это кит или все же черепаха? Чья там спина?
      Вид у трехзвездного заметно сконфуженный, как будто вместо командно-штабного учения он попал на концерт младшей группы детского сада.
      - Эксперты еще работают, - отвечает Зельц. - Но, в сущности, не все ли равно? Слоны, во всяком случае, видны отчетливо.
      - Бред… - выразительно качая головой, бурчит трехзвездный.
      - Разведданные, - поправляет Зельц.
      Я тоже смотрю на экран. Вот они, три слона, держащие на спинах земной диск. Земной, а не какой-нибудь, в том нет сомнений. Сейчас ракурс поменяется - я начну облет хрустального купола по окружности, а потом зайду сверху. Снаружи купол прозрачен, и сквозь него в разрывах облаков отчетливо предстанет Земля - плоская, как на проекции Меркатора. Континенты и океаны имеют вполне узнаваемые очертания.
      Плоский диск под хрустальным куполом. Наверное, по куполу ходят небесные светила, только снаружи их не видно. Диск покоится на спинах трех колоссальных слонов, а слоны попирают спину какого-то океанского чудища, невесть зачем согласившегося служить плавучим фундаментом для карикатурно-нелепой конструкции мироздания.
      Это тот объект, что засекла Камилла. Единственный объект того мира, если не считать бесконечной зыби бесконечного океана. Других объектов в том мире нет, да и зачем они? Я напрасно рыскал над водной поверхностью во всех направлениях, не найдя ни других плавучих чудес, ни берегов. Случается, что метафоры не лгут: это и в самом деле безбрежный океан.
      А потом меня вышвырнуло в обычное пространство. Неожиданно. Без предупреждения. А глухая зона попросту исчезла.
      Здрассьте! Вот он я. Заждались?
      Я больше не дурил, но мне уже не верили - перехватили управление и доставили на борт «Гладиатора» в лучшем виде, как груз. И начались допросы - обычные и под гипнозом, письменные показания с непременным указанием самых незначительных подробностей и процедуры с применением ментоскопии. Тем временем целая банда экспертов изучала записи, сделанные моим корабликом, и сам кораблик.
      А кончилось это тем, что я сразу же назвал про себя «круглым столом» в относительно демократичной обстановке - еще одной попыткой понять суть явления. Почему бы и нет, если все усилия экспертов приводят лишь к выявлению все новых и новых элементов паззла, а сам паззл не складывается?
      Это У НИХ он не складывается…
      - Чему вы, собственно, улыбаетесь? - внезапно рявкает на меня полковник Горбань.
      Разве я улыбался? Между ехидной усмешкой и улыбкой не больше сходства, чем между колибри и кольраби, но полковнику это невдомек.