Перед вами – собранная мной за несколько лет коллекция историй, рассказанных мне знакомыми, опубликованных в сети или в бумажной прессе. Естественно, я не могу тут претендовать на авторство (за исключением нескольких баек, которые стряслись лично со мной). Я могу только взять на себя ответственность за качество произведенного отбора.
 
      Когда я в ТИСИ учился, нам задали мост рассчитать. То есть, самому как бы это строение придумать и рассчитать все его параметры. Думал я думал... Лень. Взял и передрал все данные из одной книжки с одного уже существующего во Франции моста. «Не заметят, – думаю, – не может же быть, чтобы преподаватель все на свете мосты помнил...»
      И точно. Не помнил наш преподаватель такого моста. Показываю я ему чертеж и расчеты, он проверяет и говорит: «Двойка вам, студент. Не может быть такого моста. Развалится он».
      Я был возмущен до глубины души. Но что мне было делать? Не мог же я ему сказать, что передрал все расчеты, и что стоит этот мост, как миленький.
      Пришлось все-таки свой мост сочинить и рассчитать...
      А через месяц в «Новостях» по телевизору узнаю, что упал тот мост во Франции. Пять лет простоял и все-таки рухнул.
      С тех пор я отечественной архитектурной науке верю, как себе.

* * *

      В издательском деле рукописи, направляемые на редактуру, обозначаются тремя цифрами и тремя буквами. Например, «318 ББЛ» или «412 АМР»... Но я потом только об этом узнал.
      Как-то раз был в одном московском издательстве. Там у меня редактор знакомый. Вот, захожу я, а он с какой-то толстенной рукописью возится. «Что, – спрашиваю, – за роман?» А он отвечает: «Двести восемьдесят шесть жоп». Я аж поперхнулся. «Покажи», – говорю. Он показывает. На первой странице четко напечатано: «286 ЖОП».
      Много я думал про этот роман. Представлял персонажей, ситуации. Даже позавидовал, что не я его написал... Пока мне этот товарищ не объяснил про буквенно-цифровое обозначение рукописей...

* * *

      Однажды я с музыкантами выступал в Академгородке, в «Рубине». Когда выступление закончилось, было уже поздно, часа два ночи, и поймать машину было практически невозможно. Так что двинулись мы пешком.
      Инструменты мы само собой в «Рубине» оставили, но нашему барабанщику Роме зачем-то понадобилось один барабан домой забрать. Он запихал его в огромную сумку, и мы с ним вдвоем эту сумку и тащили.
      Из-за этого барабана мы слегка приотстали от остальных, а дорога загибалась, и мы, чтобы их догнать, решили этот крюк лесом срезать. И как раз, когда мы в лес зашли, все-таки какая-то машина по дороге проезжала. Наших впереди четверо было, они посмотрели-посмотрели, нас нет, решили, что мы уже уехали, да и влезли в тачку.
      И вот выползаем мы с Ромой из леса, и прямо перед нами останавливается «ментовка». Выходит мент.
      – Та-ак, – говорит. – Что в сумке?
      – Барабан, – отвечаю.
      – Барабан, – ухмыляется он. – Шутки, значит, будем шутить. Ну-ну... Открывайте сумку.
      Я открываю. А там – барабан...
      Надо было видеть рожу этого мента. Главное, он еще довольно долго по инерции думал, что все это подстроено специально для того, чтобы его дураком выставить и очень злился. Еле-еле я ему объяснил, в чем дело. И все равно он, скотина, до города нас не подбросил...

* * *

      Один мой приятель гараж строил, и ему кирпичей не хватило. Вот, он мне и говорит: «Тут, неподалеку новый ночной магазин делают, рядом куча кирпичей лежит. Зайди ко мне в воскресенье, подъедем на машине, сложим мне в багажник». Я спрашиваю: «А не поймают?» Он отвечает: «Сторожа там нет, милицейские машины редко ездят, авось пронесет...»
      Вот, пришел я к нему в воскресенье, подъехали к куче, стали складывать... Тут, как на зло, ментовка подъезжает. Дружок мой, не оборачиваясь, тихо мне говорит: «Выкладывай обратно кирпичи – в кучу...»
      Стали мы их выкладывать, а милиционер из машины вышел, наблюдает. Потом подошел: «Чем это вы тут занимаетесь?» Дружок мой отвечает: «Да, понимаете, гараж строил, кирпичи остались. Хотел их тут оставить. Все равно тут всякого строительного мусора дофига, они и уберут...»
      Милиционер ненадолго задумался, потом говорит: «Нет, так не пойдет. Складывайте кирпичи обратно и увозите».
      Так мы и поступили.

* * *

      У нас, когда я в институте учился, у одного парня на экзамене упал учебник, который он под партой прятал. Книга толстенная, как хлопнет! Преподаватель глаза поднимает и спрашивает его:
      – Что это было?
      Парень говорит испуганно:
      – Промокашка!!!
      Аудитория грохает. Среди всеобщего хохота раздается голос преподавателя:
      – Дайте зачетку!
      Парень думает: ну, все. Пара... Зачетку дает. А препод говорит:
      – Пять за сообразительность.
      И действительно поставил «отлично».

* * *

      А эту историю мне рассказал один мужик, который работает инструктором по вождению.
      Как-то раз он экзамен по вождению у девушки принимал. Едут они, едут... Нужно тормозить, она – никакой реакции. Пришлось ему самому тормозить второй педалью (есть такие на машинах для обучения вождению). Затормозил, но промолчал: думал, она сама свою ошибку поняла.
      Следующий раз опять нужно тормозить, она опять не реагирует... Снова он делает это за нее. И так – раз пять.
      Наконец, надоело ему это, и решил он больше на тормоз не нажимать ни за что... Едут они дальше, впереди – светофор, перед ним у стоп линии грузовик стоит. Ученица не тормозит, он – тоже. Грузовик все ближе. Она не тормозит. Он тоже...
      Наконец, в последний момент нервы у него не выдержали, и дал он со всей силы по тормозам. Их несчастная «пятерка» зависает в нескольких сантиметрах от грузовика.
      – Что же ты тормоз-то не жмешь?!! – заорал наш инструктор.
      А девушка хлопает глазами и удивленно отвечает:
      – А она раньше всегда сама тормозила...

* * *

      А мне один москвич такую историю рассказывал.
      Мужик к вагону поезда метро подбегает, а двери уже закрываться начали. И голову ему прищемили. Голова внутри, все остальное – на платформе. И поезд трогается.
      Мужик, перебирая ногами, печально оглядывает пассажиров и говорит:
      – П...ц котенку.
      Но тут машинист, по-видимому, это дело заметил. Поезд остановился, двери открылись.
      Мужик вскакивает в вагон и проникновенно обращается к пассажирам:
      Простите, граждане, погорячился...

* * *

      А вот еще про метро. На сидении среди пассажиров сидит негр, а над ним, держась за поручень, стоит вдрызг пьяный мужик и пристально на него смотрит.
      Нигер уж и туда и сюда посмотрит, и книжку почитает, в общем, разволновался... Даже пропустил, какая была станция. Жалобно глядя на соседей, он спрашивает:
      – Извините. Какая следующая станция?
      И мужик ему в ответ, со злорадством:
      – АФРИКА!

* * *

      А вот еще про негра. Еду я с одним моим другом-москвичом на его машине. Видим, на обочине негр стоит, голосует.
      Приятель мой остановился:
      – Куда тебе?
      А негр сильно умный оказался, не понравилось ему, что к нему на «ты» обращаются. Он и говорит, укоризненно, так:
      – Ви неправильно гаварите. Нужна гаварить будта нас много.
      Приятель мой обозлился:
      – Ах, вас много?! – отвечает. – Так идите вы все в ж...
      Дверью хлопнул и по газам.

* * *

      А это мне один знакомый профессор рассказал. Дело было в экспедиции на юге Одесской области. Был конец августа. И отправился этот профессор в философском настроении погулять по окрестностям.
      В местах тех в изобилии растет виноград, а виноградники охраняются сторожами. Прогуливается, значит, профессор и то тут, то там виноградинки срывает.
      Тут подходит к нему сторож и спрашивает, чего он тут шляется... Профессор извинился и рассказал, что он, дескать, доктор наук, профессор, начальник экспедиции и т. п.
      Сторож посмотрел на него недоверчиво и спрашивает:
      – А скажи-ка ты, доктор, почему у нашего винограда листья такие желты?
      – Ну понимаете, – начал лекцию профессор, – все дело тут в недостатке микроэлементов в здешних почвах...
      – Дурак ты, профессор, – говорит сторож. – Осень скоро!

* * *

      Эту историю рассказал мне мой знакомый, который работает в «Скорой помощи».
      Раздается в дежурке звонок. Истошный голос орет трубку:
      – Срочно приезжайте, срочно!..
      – А что случилось-то? – спрашивает врач.
      – Поражение члена молнией!
      Офигевший персонал хватает все необходимое для откачивания при электрических поражениях, прыгает в реанимационную машину...
      Приезжают, звонят в дверь... Оказалось, имелась в виду молния на ширинке джинсов.

* * *

      А вот армейская история.
      При сдаче нашего командного пункта в эксплуатацию – дело было зимой, приехала комиссия во главе с генералом.
      Конечно, рядом с ним целая толпа, полковники – проверяющие, майоры, ну и прочие. Наши офицеры – лейтенанты и капитаны – перед этим начальством на цыпочках бегают.
      Вдруг появляется солдатик из автомобильной обслуги аэродрома. Бушлат в масле, грязный, небритый, пьяный вдрызг. Молча идет через всю эту толпу, генерала отпихнул и дальше побрел.
      Немая сцена. Командир наш вообще оцепенел от ужаса.
      А генерал-майор посмотрел солдатику вслед, усмехнулся и говорит:
      – Вот потому нас империалисты и боятся!

* * *

      Рассказывают, был еще в советские времена такой случай.
      Один наш «подпольный миллионер» из Владивостока очень хотел иметь часы «Ролекс». И был у него знакомый матрос на корабле, который часто «за бугор» плавал. Вот ему то «миллионер» и сделал этот заказ, снабдив деньгами. А деньги-то немалые – тысячи полторы баксов.
      И вот приплывает корабль в какой-то зарубежный порт, и отпустили матросов по городу погулять. Вот нашел тот, которому заказ сделали, часовой магазин, выбрал самые шикарные часики и – на борт.
      Стал инструкцию изучать. Написана она по-английски, но нашлись в команде владеющие языком. И оказалось, что часы эти настолько надежно герметизированы, что открыть их самостоятельно просто невозможно, и влага внутрь тоже ни при каких обстоятельствах попасть не может. И даже приписка есть, что если на внутренней стороне стекла обнаружится малейшая капелька воды, фирма моментально заменит часы на новенькие, плюс – вернет владельцу их стоимость...
      Матросик, не будь дурак, принялся экспериментировать. Сначала в простую воду засунул, потом в кипяток... Хоть бы хны. Тогда он пошел на камбуз и бросил их в котел, где вода под давлением в 12 атмосфер кипятится. Часа через два достал... Есть! Капелька на циферблате.
      Он – бегом в тот магазинчик. Так, мол, и так, вчера купил у вас часы, сходил в душ, и, пожалуйста: вода попала!..
      В магазине переполох. Вызвали какого-то специалиста, который срочно примчался из столицы... Матросика расспрашивают, как дело было, а тот твердит: пошел в душ и все...
      Часы само собой, заменили, деньги вернули.
      Уже на выходе специалист фирмы взмолился: «Ну, пожалуйста, припомните какие-нибудь обстоятельства, пусть самые незначительные, которые могли бы поспособствовать проникновению влаги в механизм...»
      Матросик прикинул: деньги, и часы уже не отберут... «Незначительные? – говорит. – Ну да, были такие; температура сто градусов и давление – двенадцать атмосфер...»
      Вернулись во Владик, часы он миллионеру отдал, а сам так «наварился», как ему и не снилось. Ну, и друзьям-матросам, конечно же, рассказал, как ему это удалось.
      В следующее плавание каждый запасся валютой, и только в этот порт прибыли, вся команда ломанулась за «Ролексами». Такого наплыва посетителей этот элитарный магазин не видел никогда. Толпа русских матросов скупала самые дорогие в мире часы, даже не глядя на цены...
      А когда они вернулись на корабль и открыли инструкцию, они обнаружили в ней сюрприз. Вся она была напечатана на английском, лишь в конце черным по белому сделана приписка на русском языке:
      «И не в коем случае не кипятить часы под давлением!!!»

* * *

      А у меня история простая. Сижу я как-то в «Юморынке», настроение пакостное. Вдруг – звонок по телефону. Я трубку снимаю, там голос женский: «Алло, это ателье?»
      «Нет, – говорю, – это морг...» И вешаю трубку.
      Через минуту снова звонок.
      Тот же женский голос обрадовано говорит: «Если это морг, то к вам у меня тоже есть дело...»
      Вот ведь какие деловые женщины бывают...

* * *

      А у меня такая история. Однажды, много лет назад, мне в редакции дали задание к девятому мая написать материал о каком-нибудь ветеране войны. И даже дали адрес одного ветерана. Да не простого, а председателя какого-то районного комитета ветеранов.
      Вот пришел я к нему, говорю: «Расскажите мне о том, что помните...»
      А он как давай мне рассказывать про Сталинградскую битву... Такая-то армия – туда, такая-то – сюда, маршал такой-то предпринял решительный шаг... Короче, все – как по учебнику.
      Я его остановил. «Вы, – говорю, – расскажите лучше что-нибудь из собственного опыта...» «Как это?» – не понимает он. «Ну, – говорю я, – что-нибудь жизненное... Что лично с вами случилось. Например, про солдатскую смекалку что-нибудь...»
      «Про солдатскую смекалку... – напрягается он. – Да не помню я ничего такого... – И вдруг встрепенулся. – Вспомнил про солдатскую смекалку!» Я обрадовался, «Рассказывайте!» – кричу.
      И он рассказывает: «Как-то раз пошел немец в наступление, и выбил нас с позиции. Отступили мы, а пулеметчик нашего взвода ухитрился свой пулемет в окопе оставить... Командир роты заметил это и говорит: „Если к вечеру пулемет не вернете, весь взвод под трибунал пойдет“.
      Думали мы думали, что же делать... Тут обед начался. Отправили мы нашего пулеметчика в соседний взвод. Ребята рубают, отвлеклись, бдительность потеряли... Он и спер у них пулемет. Вот и все. Так мы и спаслись от трибунала...»
      Я немножечко опешил от этого рассказа. «Не понял, – говорю, – он у немцев пулемет выкрал?»
      «Почему у немцев? – удивляется ветеран. – У своих же. А нечего клювом щелкать!»
      Я подумал-подумал и говорю: «Давайте, я про это писать не буду?»
      А ветеран обижается: «Почему не будешь? Это же самая что ни на есть солдатская смекалка...»
      Так и не вышло у меня материала к празднику Победы...

* * *

      А я такую историю слышал. Как будто бы одна женщина очень хотела иметь собаку породы «карликовая такса». И узнала она, что таких собак продают в Новосибирске. Поехала, нашла на рынке щенков: у дяденьки в корзинке.
      Такса и так – собачка маленькая. А эта – еще и карликовая. Да еще и щенки. Короче, купила она это малюсенькое (но достаточно дорогое) существо и отправилась поездом обратно в Томск. Щенок ласковый такой, всю ночь у нее на груди проспал и носом ей в подбородок тыкался.
      Вот приехала она, стала щенка выхаживать. А он не растет. Неделя проходит, другая, ничего не меняется... Принесла она щенка к ветеринару, он и говорит:
      – Это уже не первый случай жульничества. Кто-то обнаружил, что один в один на щенка карликовой таксы похожа африканская черная крыса-людоед. Крыса эта очень плодовитая и неприхотливая. Кто-то их разводит и продает, выдавая за щенков. Вы купили как раз такую крысу...
      – Не может быть! – вскричала женщина. – Она же такая ласковая, у меня на груди спит.
      Ветеринар объяснил и это:
      – Она у вас сонную артерию ищет...

* * *

      Да-а, язык таит массу сюрпризов. Вот мне однажды рассказали, как одна тетенька, филолог, защищала диссертацию по русскому мату. И защищала не где-нибудь, а в университете Сорбонны. Трудно, конечно, эту историю поведать, не используя ненормативной лексики, но я попробую.
      Итак, тетенька-филолог, защищала во Франции диссертацию по русскому мату. Вернулась в Россию. Идет по улице с подругой и крайне экзальтированно рассказывает той о том, как происходила защита, как восхищенно смотрели на нее французские ученые мужи...
      А в это время неподалеку двое мужиков чинили что-то в канализационном колодце. Один был внутри, а другой – на поверхности, стоит на четвереньках, упершись локтями в края. И вот, когда тот, что внутри, что-то неправильно сделал, тот, что на поверхности обложил его трехэтажным матом... И тут же увидел, что перед ним, как вкопанные, остановились две интеллигентные женщины средних лет.
      Однако чувство социального неравенство заставило его не смутиться, не попросить извинения, а нагло на них смотреть, ожидая, что они возмутятся, скажут что-нибудь вроде: «Как вам не стыдно...», и тогда уже можно будет как следует обложить и их.
      Но вопреки его ожиданиям одна из этих дам, действительно, крайне возбужденно, с блеском в глазах, но, в то же время, очень доброжелательно восклицает:
      – Молодой человек! Мне кажется, вы не совсем правильно выразились сейчас. В данной ситуации вам следовало сказать не трах-тарарах-через-три-колена-мать-твою-растак, а тарарах-трах-бабах-мать-твою-налево-с-проседью...
      У бедного ассенизатора отваливается челюсть, подламываются локотки и он падает в колодец. Само собой, ударяется головой и теряет сознание.
      Собралась толпа. Вызвали «скорую». Достали его из колодца. Положили на носилки. Заносят в машину. И тут он очнулся.
      – Где она? – спрашивает ассенизатор.
      Толпа расступается, и вперед выступает женщина-филолог.
      – Повтори, – просит ее ассенизатор с дрожью в голосе.
      Она, не менее взволнованно, повторяет:
      – Тарарах-трах-бабах-мать-твою-налево-с-проседью.
      Ассенизатор удовлетворенно улыбается, закрывает глаза и вновь теряет сознание.
      Возможно, это – любовь с первого взгляда? Точнее, слова...

* * *

      А вы знаете, что по-белорусски слово «вдвоем» звучит, как «двоих»? Вот и я не знал. А теперь представьте, как я обалдел, когда в армии услышал доклад одного моего однополчанина командиру роты:
      – Товарищ капитан, на уборке территории занято четверо бойцов. Двоих моют, двоих вытирают.

* * *

      Белорусский язык, вообще, штука мудреная. «Мебель» по-белорусски, между прочим, «мёбля». Был я как-то в Минске, в командировке. Решил вечерком прогуляться, скучно в гостинице. Вышел, огляделся... Красота! Тепло, огни горят, цветы благоухают... Но чего-то все-таки не хватает...
      И тут у меня глаза лезут на лоб. Я вижу огромное здание из стекла и бетона, а над ним горит люминесцентная вывеска, на которой было написано...
      Короче, потом я узнал, что это мебельный магазин, только первую букву разбили...
      И вот стоял я, и не знал: глазам своим не верить или бежать бегом к этому домику.

* * *

      Моя история попроще. Зато актуальная. У одного моего крутого знакомого начале кризиса пропадала крупная сумма баксов в банке. Послал он туда своего помощника. Тот – лысый, в цепях, бандит бандитом.
      Час проходит, два, помощника нет.
      Знакомый мой звонит по сотовому:
      – Чего так долго?
      Тот отвечает:
      – Стою в очереди.
      – В какой очереди?! – кричит мой знакомый. – Ты бандит или не бандит?!
      А помощник его мрачно отвечает:
      – А здесь вся очередь из бандитов...

* * *

      Студентами еще, сидим как-то в общаге в комнате одного моего сокурсника, пивко попиваем. Вдруг слышим в соседней комнате дикий стук. Да такой, что кажется, стена сейчас рухнет. Мы решаем, что идет охота на тараканов, смеемся, наливаем еще, выпиваем...
      И вдруг из стены вылазит огромный гвоздь. Просто огромадный! За ним вылазит второй гвоздь. После этого стук прекращается.
      Мы, естественно, вскакиваем, не успев еще решить, что делать: бежать к соседям и морды им бить, или еще что-нибудь... Как вдруг в комнату вваливаются два абсолютно пьяных парня, по сравнению, с которыми мы выглядим довольно хило, а в руках у них гантели.
      Мы понимаем, что морды будут бить как раз нам...
      Но парни молча, не глядя на нас, проходят через комнату, невидящим взглядом окидывают стену, потом двумя ударами ЗАГИБАЮТ гвозди и удаляются.
      Мы сидим в полном обалдении от всего этого сюрреализма.
      ... Потом мы выяснили, что ребята-качки, которые жили за стенкой, находясь в степени тяжелейшего алкогольного опьянения, решили прибить к стене полочку, а так как по маленьким гвоздям никто попасть уже не мог, взяли самые подходящие...
      Но остатками сознания они поняли, что ТАКИЕ гвозди обязательно должны у соседей (то есть у нас) вылезти. И проявили сознательность: пришли, загнули...

* * *

      Моему другу его девчонка-первокурсница позвонила: «Приходи ко мне, родителей всю ночь не будет, на дачу уехали».
      А родителей ее он как огня боится, они его даже не видели ни разу.
      Обрадовался он, примчался... Занялись любовью, все классно...
      А потом он в туалет решил пойти. Прямо в чем мать родила отправился. И дверь не закрыл: зачем, все равно нет никого?
      А родители возьми, да и вернись. Он даже не слышал, как дверь хлопнула.
      Мамаша сразу в сортир решила зайти. Дверь открывает, а на унитазе сидит абсолютно голый юноша.
      А он, бедняга, ничего умнее не нашел сказать, как:
      – Здравствуйте... А Оля дома?
      Как будто только что с улицы зашел. Мама делает большие глаза и инстинктивно кричит дочери:
      – Оля, это к тебе!

* * *

      Между прочим, чувство юмора встречается порой в самых неожиданных местах... Есть в Новосибирской области город Куйбышев. Ранее он назывался Каинском (по названию речки Каинки). И в перестроечные годы Куйбышевский совхоз взял и переименовался обратно в Каинский. И этот совхоз открыл в Новосибирском Академгородке свой фирменный магазин. А назвали его... Нет, лучше всю вывеску целиком зачитать:
      «Магазин АВЕЛЬ совхоза Каинский. Мясопродукты».

* * *

      Да. Даже у милиционеров чувство юмора встречается.
      Еду я как-то с работы домой, и тут останавливает меня гаишник. А я не пристегнут. Я это просек и, чтобы со мной спорить было трудно, сразу из машины выскочил и документы ему даю.
      Он мне (строго так): – Почему нарушаем, водитель?!
      Я: – Что нарушаем?
      Он: – Вы не были пристегнуты ремнем безопасности!
      Я без зазрения совести вру:
      – Да нет же, я был пристегнут! Уже темнеет, вы могли не увидеть...
      А он тогда говорит:
      – Знаете, гражданин водитель, дурных у нас в милицию еще берут иногда, но слепых и в коем случае...
      Так он меня этим порадовал, что я упорствовать перестал и штраф сразу же заплатил.

* * *

      Однажды в студенческие годы, мы с друзьями сидели в комнате общежития, и пили водку. Потом закуска кончилась, и одного паренька, пьяненького уже, мы отправили жарить картошку.
      Его довольно долго не было, наконец – стук в дверь: заперто было, ведь «сухой закон» как раз был. Дверь кто-то открыл, да так неудачно, что та ударила по сковороде, паренек не удержал ее, и картошка оказалась на полу.
      «Ну, и что делать?» – спрашивает паренек горестно...
      «Что делать, что делать! – орем мы, – собирать ее да есть».
      «Так если бы это в первый раз», – говорит тот печально.
      Мы высовываемся и видим: через каждые метра три на паркете коридора огромные жирные пятна...

* * *

      А эту историю мне Дима Оконечников рассказал, бас-гитарист из группы ТБП. У него еще прозвище «Купа». Так вот, под Новый год он подрабатывает Дедом морозом в детском клубе. И однажды...
      «Это было в Новый год с 95-го на 96-й. Сначала все было нормально. Вышла Снегурочка, поводила с детьми хороводы вокруг ёлки, а потом давай они хором звать меня: „Дедушка Мороз, выходи!..“ А я в гримерке, одетый уже, сижу. Поднимаюсь, беру мешок, посох... А шапки нет. И не просто шапки – к ней ведь парик седой пришит.
      Давай мы с Маратом Нагаевым, музыкантом, метаться, икать его. А гримерка маленькая, вся завалена игрушками, костюмами, всякой ерундой...
      Дети уже раз восемь «Дедушка Мороз, выходи!..» прокричали, а мы шапку все еще не нашли. Тут Марат хватает верх от костюма зайца, напяливает на меня и говорит: «Нормально, иди!»
      Я глянул на себя в зеркало... Боже мой! Это что за Дед Мороз? Это какой-то пожилой заяц! Борода, усы и уши сантиметров по тридцать длиной... Залетает в гримерку девушка-режиссер праздника, увидела меня в таком виде, впала в ужас. Я ей объясняю, что шапка с париком исчезла... Она вытаскивает откуда-то черную бейсболку с надписью «New York», натягивает ее сверху заячьей, уши под нее спрятала и выпихивает меня в зал – «Иди!».
      Снегурочка меня как увидела, так и обомлела... Но не растерялась, говорит: «Ну вот, и Дедушка Мороз. Видно, издалека к нам пришел. Из Австралии». Почему не из Америки, я до сих пор не знаю. Ну, стал я свою роль играть, конкурсы устраивать, хороводы водить. Эдакий суперсовременный Дед Мороз – в бейсболке... Уже и забыл про это... Наплясываю с детьми... Как вдруг шапочка слетает, уши распрямляются... Дети от такой метаморфозы – в восторге: был Дед мороз, стал пожилой заяц... Из гримерки слышится дикий хохот – это ликуют работники клуба во главе с Маратом.
      Ну, а ко второму отделению парик нашелся...»

* * *

      – Эх, хорошо в стране советской жить. Было. После первого курса отделения журналистики ТГУ нас отправили на практику. Несколько наших девчонок поехали в Одессу, в газету «Одесский рабочий». А, вернувшись, рассказали следующую историю.
      Приехали, взялись за работу. Трудимся как пчелки – репортажи, корреспонденции, интервью... Прошло уже полмесяца, вдруг в редакцию приходит девушка и говорит редактору: «Здравствуйте, я такая-то, я прибыла к вам на практику. Из Москвы». «Что-то поздновато», – говорит редактор. «Понима-аете, – делает девушка большие глаза, – моя мама пошла в отпуск и уехала на курорт, и папа очень не хотел, чтобы я куда-то уезжала, он хотел, чтобы я побыла с ним дома. А вы знаете кто у меня папа? Папа у меня...» И она называет должность отца. Оказывается он – большая ЦК-овская шишка. И становится ясно, что никаких претензий к девочке быть не может.
      «Ладно, – говорит редактор, – если вы возьметесь за работу прямо сейчас, вы еще все наверстаете.» «Понима-аете, – снова тянет девушка, – мама приехала, и в отпуск пошел папа. Он будет жить в пансионате, в Николаеве, и он очень хотел, чтобы я была с ним...»
      Становится ясно, что девочка намекает на то, что практику ей надо зачесть за красивые глаза и фамилию папочки. Но редактор не был бы хохлом, если бы тут же не придумал розыгрыш. «В Николаеве?! – воскликнул он, – Это большая удача! Как раз недалеко от Николаева, в каком-то поселке работает студенческий отряд. Найдите его там и сделайте материал на всю газетную полосу. И практика у вас будет отличная! Я думаю, у вашего папы будет возможность свозить вас на машине туда обратно?»
      «Конечно! – обрадовалась девочка и исчезла.
      Следующие полмесяца наши девчонки продолжали вертеться аки пчелки... И вновь появилась давешняя дива. Хлопая глазами, она сообщила редактору: «Мы с папочкой объездили весь район на машине, но так и не нашли ваш отряд... Что же делать»
      Редактор вскричал: «Вам невероятно везет! Жаль, конечно, что вы не побывали на месте, но командир отряда сейчас в Одессе! Вам даже не нужно никуда ехать. Я наберу его номер, вы поговорите с ним с часик по телефону, он все расскажет вам, вы напишете полосный материал, и практика будет вам засчитана!
      Он набирает номер соседнего кабинета и говорит своему же журналисту: «Але, Саша? Слушай, а Воронов сейчас у тебя?» «Какой Воронов? – удивленно спрашивает журналист, узнав в то же время голос своего редактора. „У тебя? Вот и отлично! – радуется редактор. – Дай-ка ему трубочку, с ним сейчас поговорит наша практикантка. Ну, та самая, у которой папа такой-то, я рассказывал... Сейчас найдете? Но он точно где-то у вас?“ Журналист Саша смекает, что редактор что-то придумал и трубку не кладет. А тот дает девушке стопку бумаги, ручку, садит на свое место и говорит: „Его пошли искать по главку. Сейчас найдут, и он с вами поговорит. Постарайтесь все записывать как можно подробнее. Ну, не буду вам мешать...“
      Редактор вышел из комнаты, зашел в соседний кабинет и дальше разговаривал с девушкой уже по телефону от лица командира мифического отряда... Проговорили они действительно час. Еще часа три девушка обрабатывала материала и к концу дня сдала его. Редактор материал прочел, подписал, девочку похвалил и сказал ей, что на этом ее практика закончена, а документы и газету со статьей пообещал выслать по почте.
      Несколько дней статья эта ходила по рукам журналистов редакции, и от хохота буквально тряслись стены.
      Оказывается, студенческий отряд, работающий под Николаевым, занимается не чем-нибудь, а сбором камыша, так необходимого народному хозяйству... (Для чего камыш народному хозяйству, папочкина дочка спросить не удосужилась.) Все бойцы отряда – аквалангисты, так как работать приходится под водой... Весь заработок от прошлого года они пустили на освоение передового метода: закупили у японцев специально надрессированных дельфинов, к хвостам которых пристегиваются специальные косилки камыша... Работа у студентов не только трудная, но и опасная: в прошлом году, один из бойцов погиб, запутавшись в камышах, и на комсомольском собрании они решили весь заработок этого лета истратить на памятник погибшему... Памятник будет установлен тут же – под водой, чтобы увидеть его мог только настоящий подводник...
      И вот всю эту ахинею, сдобренную «подробностями» и героическим пафосом, москвичка и изложила в материале объемом в газетную страницу... Ходил-ходил этот материал по коридорам редакции, а когда редактор уехал в какую-то командировку, какой-то журналист подсунул его в секретариат. Ответственный секретарь, не читая (подпись редактора-то есть), поставил его в номер...
      Читатели «Одесского рабочего» содрогнулись. Материал с соответствующими рекомендациями был отправлен в Москву.

* * *

      Мне один врач рассказывал, как он практиковал в деревне. Приходит к нему женщина, и жалуется, мол, семь лет живут с мужем, а детей все нет... Врач спрашивает: «А какой у вашего мужа резус-фактор?» Женщина засмущалась, потом пальцами показывает величину: «Такой примерно...»

* * *

      Хватит непристойностей. Лучше я про своих сыновей расскажу.
      Я этот случай на всю жизнь запомнил. Они были тогда еще совсем маленькие, младшему – Стасу – год, старшему – Косте – два.
      Вот сижу я как-то, книжечку почитываю, дети, слышу, в соседней комнате возятся. Потом слышу, Стас разревелся. Ну, это дело обычное.
      Тут он в комнату входит, зареванный, жалуется:
      – Папа, меня Коська дерет (это значит бьет).
      Я, не отвлекаясь от книжки, отвечаю:
      – А ты сдачи дай.
      Стас продолжает:
      – Он меня на кровать загнал, там гвоздь, я поцарапался...
      Я мудро советую:
      – А возьми молоток и забей.
      Стас перестает плакать и удивленно спрашивает:
      – А можно?
      – Конечно можно, – отвечаю я, и Стас удаляется.
      Через пару минут в комнате с видом идущей на заклание жертвы появляется Костя. Позади него движется Стас с поднятым над головой молотком.
      – Папа, а он убегает, – сообщает он.
      И тут до меня доходит, что «забить» он собирается не гвоздь, а своего старшего брата.
      Я просто в ужасе. Кричу:
      – Положи молоток на место!!!
      И тут слышу полный обиды голос Кости:
      – Папа, а я слышал, как ты разрешил...
      Представляете, что пережил бедный ребенок, когда его папаша разрешил «забить» его молотком?... Я до сих пор радуюсь, что он оказался не самым послушным в мире ребенком, и не стал смиренно дожидаться своей участи...

* * *

      – А я, как всегда, о театре. Вот какую историю рассказал мне наш бессменный музыкальный руководитель театра драмы Сергей Королев.
      В пятидесятые годы была популярна юмористическая песенка «Часы». Заканчивалась она такими строками:
 
Часы идут, тик-так, и маятник качается,
И стрелочки бегут, и все – как полагается.
Но механизм у них плохого сорта:
Часы скрипят, пружина стерта.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
Их надо просто выкинуть, как хлам.
 
      И вот эту песенку переделали в традициях политической сатиры тех лет. А именно: сравнивали с этими испорченными часами английский и французский парламенты, американский конгресс... И заканчивали ее славословием по поводу кремлевских курантов:
 
Часы идут, тик-так, и маятник качается,
И с маятником в такт к нам счастье приближается,
Ведь механизм у них такого сорта:
Не быть вовек пружине стертой.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
О лучшем будущем поют Куранты нам.
 
      Так вот. Однажды на гастролях по Колпашевскому району эту сатирическую песенку исполнял со сцены Сергей Королев. Вот он спел о том, какой прогнивший парламент в Англии. Потом о том, что и Американское правительство скрипит... Потом, что и французы выжили из ума... Наконец добрался до Курантов:
 
– Но есть еще часы, одни во всей вселенной,
И только лишь они имеют верный ход.
Они у нас в Москве, на самых древних стенах
Показывают время, зовут с собой вперед...
 
      И тут за кулисами мелькнуло знакомое лицо. Сергей Александрович на миг отвлекся и... нечаянно спел дальше первоначальное:
 
– Но механизм у них плохого сорта:
Часы скрипят, пружина стерта.
Друзья внимательно прислушайтесь к часам.
Их надо просто выкинуть, как хлам.
 
      ... И сам обомлел. В зале стояла напряженная тишина. Такой политической сатиры наши люди еще не слышали...
      В местном отделении ГБ он провел всю ночь...

* * *

      Сижу я как-то в кафе с очаровательной девушкой. Пьем сухое вино. И так случилось, что девушка случайно пролила вино себе на мини-юбку... Мокро. И она под столиком стала эту юбку быстро-быстро потрясывать – чтобы высохла побыстрее...
      Вот сидим мы, беседуем... Я случайно обернулся и вижу: напротив стоит огромных размеров грузин и внимательнейшим образом смотрит под наш столик. Заметив мой взгляд грузин, смутился и отвернулся. Но прежде одобрительно сказал мне: «Горячая женщина!»

* * *

      Кстати, о грузинах. Был я как-то в составе туристической группы в Грузии, в небольшом городишке. И вот по радио объявили, что ожидается солнечное затмение. Я решил сфотографировать это явление, купил камеру, снял... А на следующий фотоаппарат из гостиницы украли. И много других вещей. Не только у меня.
      Позвонили мы в местную милицию.
      Минут через двадцать появляется эдакий грузинский Мегрэ – с пышными усами, в кепке-аэродроме, но – с трубкой в зубах:
      – Проедем в отделение, – говорит он с сильным акцентом.
      Мы поехали. «Отделение» – малюсенькая избушка с одной комнатой. В комнате – скамья для посетителей и ширма, за которую нас «Мегрэ» по очереди заводил. Зачем он это делал, непонятно, слышно было все насквозь. Каждому он задавал два вопроса:
      Первый:
      – Чито у вас украли?
      Потерпевший перечислял. После этого звучал второй, поражающий своей простотой, вопрос:
      – Кито у вас украл?
      ... Опросив всех, «Мегрэ» и его помощник вновь посадили нас в газик, и поехали по городу. Вот они остановились перед одним домом и резво выскочили из машины. Из дома раздались крики, грохот, грузинские ругательства... Потом «Мегрэ» пригласил нас в дом и показал на кучу сваленных на полу вещей:
      – Потерпевшие, есть ли среди этих предметов украденные у вас?
      Таких не оказалось, и мы поехали дальше. Вломились в следующий дом, и там все повторилось... Так продолжалось до вечера. Мы посетили домов пятьдесят... Потом они отвезли нас в гостиницу поужинать, а после ужина приехали снова и вновь отвезли нас в «участок».
      «Мегрэ» опять вызывал нас за ширмочку и показывал вещи, спрашивая:
      – Это ваше?
      И действительно, все наши вещи были у него. Мы просто диву давались, где он их все-таки раздобыл...
      Ну, и под конец он поразил меня еще раз.
      – Это ваш бумажник? – спросил он у одного из потерпевших.
      – Мой.
      – Что в нем било?
      – Паспорт и билет.
      «Мегрэ» проверил, все правильно. «Получай, дорогой». Дошла очередь до меня, он показывает мне фотоаппарат:
      – Ваш?
      – Мой.
      – Что в нем било?
      – Пленка «Кодак».
      Он преспокойно открывает аппарат, вытаскивает пленку, само собой, засвечивая ее, читает:
      – «Кодак». Все верно. Получай, дорогой...
      Так и не получилось у меня похвастаться снимками солнечного затмения.

* * *

      – Прямо не знаю, неужели то, что я байки люблю, у меня на лбу написано? Сажусь недавно в такси, машина трогается, и водила сразу же начинает: «А еще такая история была...»
      А историю он поведал следующую. Будто бы в армии он служил при штабе, водителем начальника ВАИ (кто не знает – это военная автоинспекция). «Так вот, – рассказывает он, – будят меня однажды среди ночи: „Иди к телефону, полковник твой тебя вызывает“. Подхожу, шеф мой командует: „Бегом в автопарк, выезжаем на ДТП“. Я прикидываю: если мой полковник самолично среди ночи на ДТП собрался, дело, значит, серьезное...
      И, правда. Едем за город, и он мне объясняет, что какой-то наш солдатик за рулем заснул и прямо в гражданский дом въехал. Пол стены снес. Ему-то трибунала однозначно не миновать, а вот гражданский ущерб возместить – проблема...
      Приезжаем и видим: загородный домик одноэтажный, кирпичный. Половины стены и вправду нет, а из огромной дыры в ней торчит задница «66-го». Заходим, уже приготовились к тяжелому разговору, и видим неожиданную картину.
      В доме толпа народу, все навеселе, музыка играет танцы... Солдатик наш сидит посреди комнаты, пьяненький, на коленях у него девица какая-то. Все довольны и счастливы, нас встречают, как дорогих гостей...
      А когда мы узнали, в чем дело, то полковник мой уже и не знал, то ли под трибунал водилу отдавать, то ли благодарность ему объявить. Дело в том, что, оказывается, въехал он в комнату, в которой уже семнадцать лет парализованная девушка неподвижно лежала. А как он въехал, девушка эта вскочила и побежала... Шок ее излечил. Вся родня ликует, и тут же солдатика сватают: «Ты вылечил, ты и женись... Такая, вот, история...»

* * *

      – Чего только не бывает в жизни. Мне рассказали, как один наш начинающий дипломат в Африку поехал. В первый же день надрался там виски, пришел в гостиницу, жара страшная, ни кондиционеры, ни вентиляторы не помогают. Он морозильную камеру открыл, руки-ноги туда засунул, да и уснул по пьяни...
      А утром его в Москву экстренно самолетом доставили – с обморожением конечностей. У африканских врачей нет опыта лечения такой травмы.

* * *

      Чужая страна – потемки. Есть такой писатель – Милн. «Винни-Пуха» написал. Так вот, у писателя этого есть племянник. Языковед, специалист по русскому языку. Тоже Милн.
      Это давно, лет двадцать назад было. Съехались на какой-то симпозиум в Москву со всего мира лингвисты-славянисты. И Милн среди них. Только сам он больше на Винни-Пуха больше похож. Маленький, толстенький холерик.
      На банкете в честь открытия форума выпили хорошенько, и Милн своих русских коллег попросил рассказать все, что можно о знаменитой русской ненормативной лексике. О мате, то бишь. Ну, наши, конечно, рады стараться. Они говорят, он торопливо себе в тетрадь все записывает: само словечко, в каких случаях употребляется, как видоизменяется...
      А наутро иностранцы отправились в буфет – завтракать. Стоят у стойки, ждут, когда буфетчица выйдет. А ей наплевать, что ее ждут. Она – наша, советская буфетчица. Посуду моет. И не слишком-то торопится. Пока не вымоет, не выглянет даже.
      Иностранцы к такому не привыкли, даже и не знают, как себя вести в такой ситуации. Десять минут ждут, пятнадцать, двадцать... Покашливают, чтобы к себе внимание привлечь, зовут тихонько: «Хеллоу-у...» Все без толку.
      Тут в буфет заходит Милн. Видит эту картину. Его холерическая натура не может смириться с пассивным ожиданием. Он проталкивается к стойке, достает тетрадку, что-то в ней находит и выкрикивает: «Хей, ты, ёп...ая сука, паффарачифайся!» И победно смотрит на коллег, мол, я-то знаю, как и что нужно в России говорить!
      Бедная женщина, услышав такое, выскакивает... И видит перед собой группу с иголочки одетых, чисто выбритых, благоухающих туалетной водой мужчин. И все слова, которые она хотела в ответ выкрикнуть, у нее застревают в горле. И она выдавливает из себя: «Как вы смеете меня оскорблять?...»
      Милн хмуриться. Снова принимается перелистывать свою тетрадку. Затем, найдя нужное слово, довольно ухмыляется и сообщает: «Фот, фот! Именно б...!»

* * *

      Однажды мы сидели в общаге и квасили. Квасить просто так было скучно, поэтому мы говорили тосты. Телевизор был включен, шла передача «Тема», в которой журналист мучал троицу русских режиссеров детского кино. Мы не смотрели и не слушали, телик шел чисто для фона.
      Подняли в десятый раз рюмки. «Ну... ну», – и никак не можем придумать подходящий тост.
      В это время журналист в телевизоре задал вопрос: «Как вы думаете, может наше отечественное кино соперничать с американским?» Режиссер принялся млить: «В смысле зрелищности, конечно же нет, ведь почти все зависит от вложенных сумм... Но за то мы могли бы снимать сериалы, которые пользовались бы успехом у наших детей потому, что речь в них шла бы о НАШИХ людях, о НАШИХ проблемах, о НАШИХ тушканчиках...»
      Тушканчиках?! Почему тушканчиках?!!
      – За наших тушканчиков! – нашелся кто-то, и мы с удовольствием выпили. С тех пор этот тост стал неотъемлемой частью всех наших посиделок.

* * *

      Стоял как-то ночью в расположении части часовой – у знамени. И вдруг захотел в туалет. Ну, просто, невтерпеж. А как уйдешь? Знамя-то не бросишь, под трибунал угодишь. И тогда он вот что додумался сделать: ушел в туалет прямо со знаменем.
      Благо, сортир неподалеку был, и солдатик вовремя услышал шаги в коридоре. Дверь чуть-чуть приоткрыл, выглянул, смотрит: а там – командир части... Стоит, оцепенев, с выпученными глазами: ни знамени нет, ни часового. С минуту он так в оцепенении простоял, потом заорал диким голосом и – бегом по коридору.
      А солдатик из туалета выскочил и встал на место.
      В части – тревога, сирены воют, к посту прибегает целая комиссия офицеров... Знамя на месте, часовой на месте.
      – Где ты был?! – орет командир части.
      – Я? Тут стоял.
      – Не ври! Я только что тут был!..
      – Да. Точно. Были. Подошли, встали напротив меня и – как будто сквозь меня смотрите, а потом как закричите, как побежите...

* * *

      – Ну, раз уж об армии заговорили, я – на ту же тему. Кто-то мне рассказал, как один парень от призыва скрывался.
      Пришла ему повестка. Он – в панику: сильно служить не хотел. И вдруг вспомнил, что у него сосед – военный, майор. Бегом к нему: «Мол, так и так, дядя Вася, выручайте!..»
      Тот говорит:
      – Ну, парень, тебе повезло. Я в этом году – как раз председатель призывной комиссии. Только это будет стоить дорого.
      – Сколько?
      – Столько-то, – называет он действительно серьезную сумму. – Но есть один нюанс. Эти деньги ты должен положить в банку из-под кофе и ровно в полночь принести их на кладбище. Там, возле ворот, растут два дерева. На одном из них уже буду сидеть я. Ты должен забраться на второе и бросить мне банку. А потом дождаться, когда я спущусь и уйду.
      – Дядя Вася, вы что издеваетесь?...
      – Или делай так, как я сказал, или пойдешь в армию.
      Деваться парню некуда. Пришел он ровно в полночь на кладбище с банкой из-под кофе, в ней – деньги. Все сделал так, как ему было сказано. А потом, через пару дней, отправился на комиссию.
      Вот, проходит одного врача за другим, все ждет, что кто-нибудь его «забракует». А все ему пишут: «годен», «годен»... Короче, прошел комиссию.
      «Ну, – думает, – козел, раз ты меня обманул, я тебе хоть службу испорчу». Влетает он в кабинет, где комиссия во главе с председателем собралась и орет на майора:
      – Дядя Вася! Я за что вам деньги платил?! Почему мне все врачи написали «годен»?!!
      – Какие деньги? – удивляется майор делано.
      – Действительно, какие деньги? – потирают в предвкушении руки его армейские коллеги. – Ну-ка, ну-ка, расскажите-ка нам поподробнее...
      – Да как же?! – кричит парень, раздухарившись, – позавчера я ему деньги передал. На кладбище! Он на дереве сидел, а я деньги в банку из-под кофе положил, тоже на дерево забрался...
      Пока он все это рассказывал, к нему тихонечко подкрались санитары, – хвать! – и в Сосновый бор. В результате его признали психически ненормальным и дали «белый билет»...
      Главное, что мне в этой истории нравится? То, что майор не рисковал ничем. Промолчал бы парень, ушел бы в армию, деньги бы все равно у того остались. Возмутился – поехал на психу, значит, выходит, обещание выполнено.

* * *

      А я, не про армию, я из жизни. Возле одного томского ДК проходил концерт самодеятельности. И вот вышел на сцену дяденька-баянист, сел на табуреточку и заиграл.
      Играет, играет, и вдруг – шлеп! – вместе с табуреткой по пояс проваливается вниз. Я потом посмотрел: там в сцене дыра была выломана, и организаторы концерта, чтобы прикрыть ее, додумались на нее ковер положить. Видно, баяниста не предупредили, и он прямо на это место табуреточку и поставил.
      Но что меня поразило, так это хладнокровие и мужество музыканта. Представьте, он ни на миг не остановился. Торчат из сцены голова, руки и баян, а музыка продолжается!
      Его провожали такими овациями, что Майкл Джексон позавидовал бы.

* * *

      У одного моего знакомого жена после института пошла работать в КБ на завод инженером-чертежником. Не проработала еще и недели, как звонят ей из цеха и говорят: «Срочно приходите, с вашей деталью тут проблемы».
      Бежит она в цех, прихватив чертежи. Навстречу ей – начальник цеха.
      – Вы, – говорит, – чертили деталь «Гайка корончатая»?
      – Чертила, – отвечает та, – а что за проблемы?
      – Да вот, полюбуйтесь, – говорит начальник цеха и машет кому-то рукой.
      Появляются четверо рабочих, которые тащат гайку весом килограмм на 30 и диаметром в полметра.
      – Это, – говорит начальник цеха, – ваша ошибочка. Что вы там за размеры проставили? Сантиметры?
      С девушкой делается дурно, и чертежи выпадают из ее рук...
      А потом оказалось, что это стандартная шутка начальника цеха, которую он проделывает со всеми новичками. И гайка эта была сделана еще лет 10 назад специально для этого...

* * *

      Когда я в 89-м году я служил в армии, в нашу часть неожиданно нагрянул с проверкой тогдашний министр обороны Язов.
      С вечера накануне и всю ночь напролёт всё мылось, чистилось, красилось, и т. п.
      А утром Язов прошел в часть не через парадный КПП, где его все ждут, а через «чёрный» (время-то «перестроечное»!). Там он застал дневального за невинным занятием: тот с соответствующими нарушениями формы одежды метал в забор свой штык-нож.
      Далее, никем не отслеженный, Язов начинает со своей свитой ходить по территории части, и первым делом заходит в нашу казарму.
      Дежурный офицер, полагая, что Язов ещё где-то только на подъезде, удалился в каптёрку поспать, дневальный, тоже расслабившись, сидит на табуреточке и читает какой-то детектив... И вдруг тихо открывается дверь и входит Язов с толпой генералов.
      Дневальный с перепугу вскакивает на ноги и орёт: «Смирно!»
      Тут дежурный офицер должен был отрапортовать вошедшим, как, мол, идет служба... Но он в каптерке и ничего знать не знает.
      Язов, выждав паузу, пожимает плечами. И тут солдатик решает принять бой на себя. Он одеревеневшими ногами шагает навстречу высокому начальству, и, ничего уже от испуга не соображая, рапортует: «Товарищ маршал Советского Союза. За время Вашего отсутствия никаких происшествий не случилось!»
      Язов медленно оборачивается к сопровождающей его свите и риторически вопрошает: «А где ж это я был-то?».

* * *

      В институте пришли с товарищем пересдавать химию.
      Я зашел, взял билет ответил...
      Преподаватель сказал: – Очень плохо, идите поучите еще.
      Я вышел и остался ждать друга в коридоре.
      Минут через десять преподаватель выглядывает, видит меня и говорит:
      – Ага! Вы еще здесь! Давайте зачетку!
      Я даю зачетку, он пишет мне в ней «удовлетворительно» и поясняет:
      – Там дружок ваш такое несет, что, по сравнению с ним, вы – просто Ломоносов...

* * *

      – Интересные вещи иногда с людьми происходят. Человек уверен, что делает одно, а на самом деле – совсем другое...
      Как-то мы на гастроли в Новосибирск ездили. Обратно в Томск везли нас на «Икарусе». Ну, и мы там выпивали немножко. И наш актер Костя Тутубалин заснул. А проснулся, когда автобус остановился, и водитель объявил: «Если кому-то нужно „по маленькому“, выходите».
      Многие вышли. Костя – тоже. Зашел за автобус. И задержался дольше остальных. А так как водителю его не видно было, то когда все сели, автобус уехал. И остался Костя один одинешенек посередине дороги, ночью, где-то, как он считал, под Новосибирском. А отряд не заметил потери бойца.
      И вот побрел Костя по шоссе, вдруг – машина попутная едет! Он давай ей махать. Машина остановилась.
      – Мужик, ты томич? – спрашивает Костя водителя с надеждой.
      – Довезешь?
      – А куда тебе?
      – К университету.
      – Садись.
      Сел Костя в машину и снова сразу же уснул.
      Разбудил его водитель: «Приехали».
      Костя покопался в карманах и говорит:
      – Слушай, а у меня только сотня...
      – Да мне и десятки хватит, – говорит тот. – Я же тебя совсем недалеко, возле моста взял...
      Оказывается, весь путь от Новосибирска Костя в «Икарусе» проспал и не заметил.

* * *

      Если бы это был анекдот, то он бы не был смешным. Весь юмор в том, что это – случай из жизни. Но в нем есть мораль: женщине необходимо сильное мужское плечо.
      А дело было так. Едет парней на «тойоте», смотрит, две девушки стоят возле припаркованной к обочине «семерки» и голосуют. Он остановился:
      – Куда дотащить? – спрашивает.
      Девушки объяснили.
      – Ладно, – говорит парень, – помогу.
      Он трос зацепил, сел за руль, оглянулся, девушек возле машины нет, значит сели (лобовое стекло отсвечивало).
      Поехали. На ближайшем светофоре, ничуть не притормозив, «семерка» въехала «тойоте» в задницу...
      Парень пришел в ярость, выскочил, подбежал к «семерке», распахнул дверцу... И увидел двух девушек, преспокойно сидящих на заднем сидении и разглядывающих журнал.
      А чего он, собственно, хотел? Он же сам обещал помочь...

* * *

      Один мой товарищ был в командировке во Франции и случилось ему оказаться на банкете, где присутствовало множество специалистов из разных стран. И что был там бильярдный стол. Захотелось ему поиграть, кости размять. Тут как раз подвернулись одолеваемые схожим желанием японцы.
      Ну и решили они сгонять партийку. Но тут встал вопрос: «На что играть?»
      Японцы стали пыжились-пыжились, давай, говорят, кто проиграет, тот, мол, и за выпивку платит! Друг мой говорит: «Не катит. Банкет – тут за все уплачено!» И пришла ему в голову замечательная мысль.
      «Давай говорит сыграем на Курилы!».
      Лицо восточных товарищей перекосила одновременно вежливая, недоуменная и испуганная улыбка.
      И они тихо-тихо, бочком удалились.

* * *

      Со мной в роте служил один паренек по фамилии Цветков. Однажды он вспомнил, что уже как месяца два не писал своим родным и близким. А в тот день еще один наш сослуживец, Тырсымбаев, в город на патруль уходил.
      Вот Цветков и попросил его дать телеграмму, мол, «жив-здоров, подробности письмом». Адрес дал и деньги.
      Через три дня в часть примчалась вся семья Цветкова с телеграммой в руках: «Цветков жив. Подробности письмом. Тырсымбаев».

* * *

      Помните, раньше часто в магазинах и столовых висели плакатики типа:
      «Хлеб – наше богатство, его береги,
      Хлеба к обеду в меру бери!»
      Когда я учился в институте, мы с товарищами прикалывались над тупостью этих плакатов, а потом на стенах студенческой столовой стали вешать самодельные плакаты-агитки. Иногда в эту столовую стали приходить ребята из других институтов, не столько поесть, сколько плакаты почитать. Вот самые смешные (из тех, что помню). На входе висело:
 
Ты зачем сюда пришел?
Ну-ка, кушай хорошо!
 
      Потом шли следующие перлы:
 
Один мой знакомый Глеб
Кусками бросает хлеб.
Не знает, наверное, Глеб,
Как трудно дается хлеб.
 
 
От еды, спиртным запитой
Никогда не будешь сытым.
Пусть не лезут в глотку вам
Распроклятые сто грамм!
 
 
Воровать ложки
Стыдно немножко.
 
      Под Маяковского:
 
Пальцем в солонку?!
Стой!!!
Что ты себе позволяешь?
Мало ли где еще
ты
им
ковыряешь?!
 
      И у выхода:
 
Уходящий товарищ, ты сыт?
Зря спросил; это видно на вид.
 
(Администрация.)
      Вот такие плакаты.

* * *

      Один мой знакомый актер в каком-то спектакле о Ленине играл Феликса Эдмундовича Дзержинского. И вот за день до одного из спектаклей он в компании рабочих сцены хорошо надрался, там и переночевал.
      И вот начался спектакль, а у Феликса Эдмундовича голова болит, во рту пересохло и руки дрожат. А рабочие, с которыми он пил, уже хорошенько опохмелились и смотрят представление из-за кулис, продолжая глушить водку.
      И вот в какой-то момент по ходу пьесы Владимир Ильич и говорит: «Пить ужасно хочется», так ему по роли было положено. И вдруг из-за кулис выходит пьяненький рабочий сцены со стаканом в одной руке, с бутылкой в другой. Налил стакан и протянул вождю, мол, пожалуйста.
      Владимир Ильич растерялся было, а Дзержинский стакан перехватил и говорит:
      – Вы знаете, товарищ, Владимиру Ильичу врачи не разрешают. А я выпью.
      И выпил.
      Таких аплодисментов он не получал больше никогда в жизни. Публике ведь ясно было видно, что все это – импровизация.

* * *

      Одного мой знакомый по делам фирмы поехал в Москву в командировку. А его шеф – навороченный «новый русский» заказал ему найти средство от тараканов.
      – Денег не жалей, – говорит, – бери самое крутое.
      Вот заехал он в Москве в магазинчик хозяйственный и набрел там на баллончик размером с автомобильный огнетушитель, а на нем таракан крест на крест перечеркнут.
      Купил. Привез. Шеф его сказал «спасибо», а на следующий день в офисе не появился.
      Появился только через два дня и попытался моего знакомого уволить... Но потом сжалился и оставил. А еще позднее рассказал, что произошло.
      Вечером они с женой решили средство испытать и, не жалея, попрыскали из баллончика на кухне.
      Ночью проснулись от какого-то странного шуршания. Заглянули на кухню... Пол там был устлан тараканами. Этот ковер, толщиной в несколько сантиметров, шевелился.
      Вызвали «Санэпидемстанцию». Но тараканы все пребывали и прибывали в течении еще двух дней.
      Только тогда удосужились перевести надпись на баллончике. Оказалось, это средство для борьбы с тараканами на огромных площадях, например, на предприятиях пищевой промышленности. Приманка. Выбирается помещение, опрыскивается, и туда сползаются тараканы со всего завода. И уж тогда их уничтожают любыми способами.
      Так от тараканов был избавлен весь район проживания шефа моего знакомого.

* * *

      Помните талоны на продукты?
      В Северске выдавали «простыню» на месяц, а люди, по мере приобретения товаров, вырезали сколько надо и каких надо талонов. Но иногда люди отдавали всю «простыню», а вырезанием занимался сам продавец.
      Так вот, стою я как-то тихо мирно в очереди, и вдруг раздается тревожный вопль продавщицы:
      – Катя!!!!!!!!!! Что мне делать?!!!!! Я тут мужчине случайно яйца отрезала!!!!»

* * *

      Есть у меня в Москве одна знакомая. Умнейшая, образованейшая девушка, с двумя высшими образованьями, знающая все обо всем... но при этом кристально чистая, аж до прозрачности.
      По ее милой наивности с ней все время что-нибудь происходит.
      Последняя история случилась аккурат накануне Нового года. Встретила эта милая девушка своего старого друга, бывшего однокурсника, крайне благообразного мужчину средних лет, отца троих детей, который предложил ей съездить с ним на Горбушку, чтобы купить детям в подарок видеокассеты.
      Ходят, значит, это они по рынку. Подружка моя – девушка хрупкая, маленького росточка, ей за спинами толпящихся у лотков покупателей ничего не видно. А ее спутник – отчаянно близорукий, но очки носить почему-то стесняется. Поэтому когда они увидели лоток, перед которым никто не толпился, радость их была неподдельна.
      Моя подруга очень вежливо обратилась в продавцу: «Простите пожалуйста, не будете ли вы так любезны и не подскажете, есть ли у вас в продаже фильмы о животных?» Продавец почему-то очень растерялся, открыл рот, снова его закрыл... Тут в разговор вступил мужчина и добавил: «И вы знаете, хотелось бы, чтобы это были по возможности документальные фильмы».
      Продавец просто неузнаваемо изменился в лице и широко раскрыв глаза, начал судорожно глотать воздух...
      Думаю, читатель уже догадался, что эти милые интеллигентные люди сослепу остановились возле прилавка с крутой порнухой.

* * *

      Городской автобус (весьма переполненный...). В этой вот сутолоке рядом оказываются женщина с маленьким мальчиком, солидный полковник и симпатичненькая дамочка. Всем тесно, но едем... Перед одной изостановок дамочка испуганно вдруг подпрыгивает, растерянно оборачивается и, нислова не говоря, – с размаху отвешивает полковнику звонкую оплеуху! Народ замер...
      Полковник заливается краской и на ближайшей остановке – выпрыгивает из автобуса.
      Едем дальше, народ тихо пытается врубиться в то, что же произошло...
      Вдруг девушка ойкает, смотрит большими глазами на мальчика и вопрошает:
      – Так это и в прошлый раз меня ты ущипнул?!..»

* * *

      Из студенческих приколов.
      Прохожу я недавно по родномуинституту мимо кафедры физ. воспитания, а там на доске висит объявление (напечатанное на принтере крупным шрифтом):
      «Кто забыл в раздевалке спортивную форму, обращаться на кафедру. Просьба забрать как можно скорее!»
      Однако остряками наша среда всегда полна была.
      После этих слов на объявлении фломастером, корявыми буквами начертано:
      «ПАХНЕТ невыносимо».

* * *

      Тогда еще одна студенческая байка. Был у нас один преподаватель, по фамилии Петин, очень большой оригинал. Сдают ему студенты зачет по предмету под названием «Основы радиоэлектроники», и один бедолага – абсолютный ноль.
      Петин видит, что тот никуда, и говорит с издевкой:
      – Ну ладно, коллега. Вам, как специалисту по лампочкам, последний вопрос. Сколько в этой комнате электрических лампочек?
      Радостный студент быстро пересчитывает все лампочки и отвечает:
      – Шесть!
      – А вот и неверно, – говорит Петин, доставая из кармана еще одну лампу. – Семь. Придется нам встретиться еще раз.
      Студент после экзамена поплакался собратьям, и оказалось, что эту дурацкую выходку Петин и со многими другими устраивал.
      Через несколько дней пересдача. Студент снова нулячий. Петин его немного для профилактики мучает, а потом и говорит:
      – Да-а. Придется задать вам мой традиционный вопрос. Сколько электрических ламп в данной аудитории?
      Парень выпаливает:
      – Семь!
      – А вот и нет, – отвечает довольный Петин, – только шесть: я сегодня не лампу с собой взял!
      – Зато я взял, – отвечает предусмотрительный студент, доставая лампу из кармана...
      Пришлось Петину «зачет» ему ставить.
      Под Новый год новый год перед своим подъездом наблюдал такую картинку.
      Подъезжает маштна, из нее выходит Дед Мороз и Снегурочка. Дед мороз – пьяный в стельку. Начинает возиться с домофоном. И тут подъезжает еще однатачка, и из нее выходит еще один Дед мороз. И тоже – никакой.
      Смотрят они друг на друга мутнымивзглядами...И тут один из них выдает:
      – Двух дедов морозов не бывает! – И хрясь другого по роже...
      И покатились они по снегу. АСнегурочки в визг, давай их разнимать...
      Еле-еле розняли. Но вообще-то, я зауважал этого человека, который сказал, что двух Дедов Морозов не бывает. Он честно к своей роли отнесся.

* * *

      По окончании московской консерватории одну молодую дирижершу, очень, кстати, симпатичную девушку, послали по распределению на гастроли по губернским городам России – разучивать и исполнять с местными оркестрами одну из симфоний Рахманинова.
      Приезжает она в один городишко, репетирует с местным оркестром, через неделю – премьера. Большой успех, аплодисменты, цветы...А сразу после концерта подходит к ней местный «второй тромбон» и говорит:
      – Я конечно же догадываюсь, что нашему захолустью далеко до столицы, но буквально за углом от филармонии расположен очень уютный бар, в котором всегда подают свежее пиво и очень приличные шашлыки. Hе согласились бы вы отужинать со мной, ведь это ваш последний вечер у нас?
      – А почему бы и нет? – говорит та, так как уже соскучилась по светскому обществу.
      И они проводят вместе дивный вечер, который заканчивается в постели ее гостиничного номера... А назавтра она садится в поезд.
      В следующем уездном городе после премьеры симфонии с местным оркестром к молодой дирижерше вновь подошел именно «второй тромбон»:
      – Hаверное, все уездные города похожи друг на друга, – сказал он. – Однако у нашего имеется своя изюминка: не далее, чем в квартале отсюда расположен уютный кабачок, в котором подают очень неплохие шашлыки по-карски и вполне приличное свежее пиво. Hе согласились ли бы вы отужинать?
      Она, конечно же, была несколько удивлена таким совпадением, но согласилась... Вечер закончился в ее гостиничном номере...
      Аналогичная ситуация повторилась и в третьем, и четвертом городах... И прелестная дирижерша крепко задумалась: «В чем дело? Может быть, это в музыке Рахманинова есть что-то мистическое? И почему именно „вторые тромбоны“?!
      С целью исследования она раскрыла партитуру «второго тромбона»... И увидела широкую надпись поперек нотных линеек: «Коллега! Дирижерша ведется на пиво и шашлыки!»

* * *

      Будучи десятиклассником, я был очень любвеобильным мальчиком, у меня была целая куча подружек, и они часто звонили мне... Так как я боялся их спутать, то завел привычку на вопрос «Ты, меня узнал?» отвечать что-нибудь вроде «Да, конечно, как я тебя могу не узнать, ведь девушек с таким прекрасным голосом так мало!..» А там уже, слово за слово, пытаюсь определить по голосу, кто это.
      Но однажды моя система крепко меня подвела.
      Звонок. Беру трубку:
      – Да?
      Сквозь шумы раздается какой-то знакомый, но фиг знает чей, голос:
      – Володя, ты меня узнал?
      – Конечно, дорогая, – отвечаю я, лихорадочно припоминая последние дни. – Как же я мог тебя не узнать?
      Hа том конце происходит некоторое замешательство. Затем звучит:
      – Хм. Позови-ка маму.
      Я обалдеваю, зову мать, она разговаривает, а когда, в конце концов трубка ложится на рычаг, спрашиваю:
      – Мам, кто это был?
      – Твоя учительница по математике, – мрачно отвечает мама...

* * *

      Мне жена рассказала, как еще до моего знакомства с ней, она занималась обустройством своей квартиры. Очень ей хотелось купить какой-то там особенный диван. И однажды она нашла его – на Иркутском.
      Купила. До дома далеко, нужна машина. Те извозчики, что при магазине пасутся, берут уж слишком дорого. Так что пошла голосовать на шоссе. Симпатичную замерзающую девицу решил спасти молодой парень на рафике. Погрузили диван, благо он разборный. Приехали, парень диван выгрузил и, демонстративно собираясь залезть обратно в машину, на месте топчется.
      – Может зайдете, кофе чашечку выпьете?... – деликатно предлагает тогда моя (будущая).
      – С удовольствием! – восклицает парень, сразу видно он именно этого и ждал.
      А она ему, так, холодно:
      – Извините, удовольствия не будет. Только кофе.

* * *

      Да, остроумный у нас народ. Знакомый мне рассказал. Покупает он в ларьке презервативы, а продавщица ехидненько так его спрашивает:
      – Вам какие? С клубничкой или с лимончиком?
      А он отвечает ей:
      – На ваш вкус...

* * *

      А у меня с продавщицей в ларьке такая история была. Как-то раз отмечали мы что-то на работе, и меня отправили за водкой сбегать. Перед выходом, одна девушка попросила меня купить ей чипсов. Подхожу я к ларьку и, с ходу так, спрашиваю:
      – Чипсы «Lays» у вас есть?
      Продавщица:
      – Нет, нету.
      На что я хмыкнув отвечаю:
      – Ну тогда 4 бутылки водки.
      Она, как я заметил очень удивилась такой замене.

* * *

      Дети лейтенанта Шмидта» приехали в город под названием Канск. Три дня концертов. Площадку готовят работники сцены, все, как на подбор, алкаши конченные.
      В первый день ко мне подходит один и говорит:
      – Подпиишите мне тут открытку. Для наших работников.
      – А что писать-то, – спрашиваю?
      – Ну-у... Может я продиктую?
      – Диктуйте, – говорю.
      Он диктует:
      – От команды «Дети лейтенанта Шмидта» самой лучшей, какую мы только встречали, бригаде работники сцены.
      Я слегка обалдеваю от такой надписи, но мне что, жалко что ли. Написал. Он прошелся по команде, и все свои автографы поставили.
      На следующий день он опять подошел ко мне и говорит:
      – Друг, можно я от твоего имени троих человек на концерт проведу?
      – А зачем от моего имени? – удивляюсь я. – Ты же тут работаешь, кого хочешь проведешь.
      – Так я уже восьмерых провел, – говорит он, – теперь бы еще троих – от твоего имени...
      – Ладно, – пожимаю я плечами. – Веди... – А сам думаю при этом: «Вот же „зашкаливает“ у человека».
      А на третий день он ко мне подходит, приобнимает меня эдак и спрашивает:
      – Слушай, зёма, а чего это вы в этот раз Масляка с собой не взяли?... Чё, не нужен уже?...

* * *

      Сейчас в самолетах перед полетами стюардессы, как на Западе, проводят курс обучения пассажиров, как и что делать в экстренных случаях. Показывают, рассказывают... Видно, им это дело иногда надоедает, и тогда они шутить начинают. Не положено, конечно, наказать могут, но люди-то русские, однообразия не выдерживают.
      Сел недавно в самолет, и во время такого показа стюардесса сказала:
      – Если самолет вдруг разгерметизируется, схватите маску и наденьте ее сначала на себя, а затем на своего ребенка. Если у вас двое детей, выберите заранее, кого из них вы любите больше...
      Такие вот шуточки...

* * *

      А мне один москвич рассказывал, как он однажды из Куйбышева (ныне Самара) в Москву летел. Спросил у какого-то мужика, далеко ли здесь аэропорт. «Рядом», – отвечает тот. Он спокойно погулял по городу, а когда остался час до отлета, поймал такси.
      Едут. Через полчаса он стал догадываться, что аэропорт не так уж и близко. Таксист развеял его сомнения, сказав, что «еще всего часок».
      Он в ужасе. На самолет он, выходит, опоздал и билет придется сдавать. При этом он потеряет 30 %, и купить новый не сможет, потому что сейчас все оставшиеся деньги придется отдать за тачку. И еще сутки до следующего рейса на что-то жить надо.
      Но он молчит пока. Подъезжают к пустынному аэропорту. И тут к машине подбегает взволнованная женщина и спрашивает:
      – Вы на Москву?
      – Да, – отвечает мой знакомый.
      Где вы пропадаете?! – восклицает она, – мы из-за вас уже полчаса самолет задерживаем! Быстрее на посадку!
      И успешно сел в самолет.
      Это я к тому рассказал, что люди иногда поражают. Для одного – два часа на машине от города – «рядом», а другие ради одного пассажира самолет на час задерживают. Вот ведь как...

* * *

      Бредем мы как-то с моим товарищем с его дачи. Добрались до шоссе, двинулись к остановке. А жарко, в автобусе, небось, давка, духота... Тут из-за поворота Запорожец выныривает. Друг мой руку поднимает, голосует... Хотя я точно знаю, что денег у него нет.
      Но не успеваю я спросить у него, что к чему, как «запор» тормозит.
      – Садись, – толкает меня мой дружок, и мы влазим в машину.
      Едем. Молчим. Долго молчим. Тут дружок мой, негромко так, меня спрашивает:
      – Ну и зачем ты убил эту кассиршу?
      Я обалдел, начинаю что-то мямлить... Я, честно говоря, подумал, что он заболел и начал бредить... А он опять:
      – Ну зачем тебе столько денег?!
      До меня наконец доходит его хитрый замысел. Я смотрю на водителя – машина стала вилять, у водилы руки трясутся. А дружок мой продолжает, так тихо-тихо:
      – Ты думаешь, этим все закончилось? Как бы не так. Нам еще придется и всех свидетелей убрать...
      Тут мы как раз до Южной добрались. Водила – по тормозам, из машины выскакивает, перед нами двери открывает и тараторит:
      – Все ребята, вам направо, мне налево! Я ничего не видел, ничего не слышал! Разошлись по-хорошему!
      Прыг обратно в машину и – с места. Только мы его и видели.
      Вот так мы нахаляву до города добрались.

* * *

      Парень один знакомый после школы решил вдруг в летное училище поступать. Мы его отговариваем, а он – ни в какую. Поехал в Питер. А когда вернулся, вот что нам рассказал.
      Наступили, значит, экзамены. Первый – математика (письменно).
      С горем пополам чего-то нарешал и сдал. Через некоторое время узнал результат: «три».
      Ну, если еще и сочинение на тройку напишет, не видать ему училища, как собственных ушей. «А может, так оно и лучше? – начинает он рефлексировать. – Зачем мне это нужно? К чему? Говорили же друзья...»
      Но на сочинение все-таки отправился. Сел, темы посмотрел... Ничего не знает. Ну и ладно, не судьба значит. Ну, и так, для прикола, накарябал на листочке: Рожденный ползать-летать не может!». Да и сдал этот листочек.
      Назавтра пришел в приемную комиссию за документами, а ему говорят: «Вы зачислены».
      «Как так? – поражается он, – покажите мне сочинение...»
      Дают ему его листочек, а там под его приведенной выше цитатой из Горького написано красными чернилами проверяющего: «Умеешь ползать-летать научим». И стоит пятерка.

* * *

      Это реальная история, я ее в книжке вычитал.
      В 60-е годы один из студентов Оксфордского колледжа, порывшись в архивах, обнаружил, что, согласно предписанию, действующему во времена Генриха VIII, и официально не отмененного, во время подготовки к ответу экзаменуемый для «поднятия тонуса» вправе потребовать от экзаменаторов бокал французского красного вина «клере».
      Чтобы приколоться и заодно проверить знание преподами традиций собственного заведения, студент на экзамене принялся настаивать на этом праве.
      Оказалось, что никто из принимавших экзамен о подобном не слыхал.
      О странной ситуации немедленно доложили «наверх».
      Убедившись в том, что молодой человек прав, начальство колледжа сиюминутно отправило «гонца», и студент, в конце концов, получил свой «клере».
      Но сразу после того, как «всезнайка» ответил на все вопросы, ему сообщили, что его ответы признаны недействительными, поскольку он, вопреки всё тому же предписанию времен Генриха VIII, явился на экзамен, нарушив «форму одежды» – не надев... жёлтых чулок.

* * *

      Кстати, о машинах. Как-то еду я по Иркутскому, и вижу дяденька какой-то ителлигентного вида голосует. Ну, я остановился, и он просит подвезти его в центр. Я его взял. Пока ехали, разговорились, и он мне объясняет, что, вообще-то у него у самого машина есть, но он оставил ее на стоянке, потому что она с утра не заводилась. И вот он целый день на попутках мотается.
      Едем. Встали на светофоре, и вдруг меня в багажник «клюет» какая-то иномарка.
      Я, конечно, выхожу, чтобы разобраться, а водитель этой иномарки вдруг выскочил и рванул в ближайшую подворотню. Я стою, ничего не понимаю, но еще удивительнее была реакция моего пассажира: он тоже выскочил из машины и рванул за тем «иномарочником».
      Я тоже не выдержал, побежал за ними и кричу пассажиру:
      – Черт с ним, машина-то осталась, найдем с ГАИ!
      А пассажир оборачивается кричит на ходу:
      – Это моя машина!
      Оказывается, пока он на попутках катался, ее со стоянки угнали. А он еще и не знал ничего.
      Угонщика мы не догнали. Иномарку пришлось тащить на стоянку. Взять за побитый багажник деньги с ее хозяина мне совести не хватило...
      Вот ведь как бывает...

* * *

      Один мой знакомый работает в конторе, которая занимается устроением свадеб, торжеств и тому подобное. Вот обратился в агентство клиент. «Ребята, – говорит, – придумайте что-нибудь интересное на свадьбу дочери и скажите, сколько стоит».
      Напридумывали тостов, песен, конкурсов и пр. Стали придумывать нетривиальный свадебный торт В конце концов придумали «торт-кроссворд» на свадебную тему. Рисуется на торте кроссворд и рядом же на торте прикладывается комплект букв из шоколада, чтобы отгадки ими выкладывать.
      Вот поехал мой знакомый в ресторан, который тортами славится. Начинает объяснять, что да как. А ему говорят:
      – Мальчик, мы столько всяких тортов делали, что уж как-нибудь разберемся. Ты, главное, все на бумажке напиши.
      Он им две бумажки оставил: на одной кроссворд, на другой – буквы: «А-8 шт., Б-3 шт., В-5 шт...» И т. п.
      Потом выяснилось, что первую бумажку они потеряли.
      Идет свадьба, все по сценарию, все в восторге, все веселятся...
      Открывают торт. Выглядит он шикарно, с лебедями... А по белому полю надпись: «А-8 шт., Б-3 шт., В-5 шт...» И т. п.

* * *

      Когда я служил в армии, у нас случай произошел. Шел строевой смотр. Вся дивизия стоит на на плацу, а перед строем прохаживается комдив. Сзади него стоит майор – дежурный по полку. Комдив, пользуясь микрофоном, самозабвенно толкает речь по поводу нашего недостойного поведения, самоволок, пьянок и прочего.
      И вдруг краем глаза он замечает, что из-за обрамляющих плац щитов выглядывает опоздавший на построение солдатик.
      Комдив свирепеет.
      – Товарищ майор!!! – кричит он дежурному, – приведите-ка сюда этого воина!
      Солдат, увидав, что дело принимает скверный оборот, пускается бегом прочь. Майор – за ним. И тут на бегу у него расстегивается кобура, и чтобы не потерять пистолет, он хватается за нее и бежит, придерживая ее рукой и пытаясь застегнуть. Со стороны это выглядит так, будто он пытается как раз вытащить на бегу пистолет.
      Комдив испуганно орет в микрофон:
      – Товарищ майор!!! Приказываю взять живым!!!
      Опоздавший парень, услышав это, резко останавливается и, побледнев, как полотно, поднимает руки вверх. Потом он рассказывал, что эта фраза командира дивизии поразила его намного больше, чем последовавшие трое суток гауптвахты.

* * *

      Двое парней ехали на мотоцикле с коляской на пьянку. Останавливает их гаишник. Толстый такой, с усами, и начинает их лечить:
      – Что же вы, ребята, без касок ездите? А ежели авария какая? Каска, она ведь удар в четыреста килограмм выдерживает...
      Короче, пришлось им штраф заплатить, и поехали они дальше.
      В гостях неплохо погудели и стали собираться домой. Тут один из ребят замечает обычный детский мячик: резиновый, темно-зеленого цвета и с красной полосой посередине.
      – Слушай, – говорит он товарищу, – вдруг снова менты докопаются. Давай мы этот мяч пополам разрежем и вместо касок наденем. Если не присматриваться, точь-в-точь, каска получится...
      – Сказано, сделано. Едут они. Вместо касок половинки мячиков на голове надеты. Встречный ветер у того, кто за рулем, мячик с головы сдул. Останавливаться не стали. Тут, как нарочно, тот же самый гаишник. Останавливает.
      – Ага, – говорит, – опять вы! – Одобрительно смотрит на сидящего «в каске» на голове пассажира в люльке и обращается к водителю: «Что ж ты, хлопец? Вот товарищ твой – молодец: одел каску. А ты почему не одеваешь? А каска, она, завсегда нужна, она удар в четыреста килограмм выдерживает!
      После этих слов он для их подтверждения со всей силы ударяет жезлом по голове сидящего в люльке...
      Нокаут.

* * *

      Моему сыну было три годика, мне нужно было в библиотеку, а оставить его было не с кем. Взял я его с собой. Пришли, я его в читальном зале на стул посадил, говорю шепотом:
      – Видишь, как все смирно сидят? Вот и ты так же сиди. Бегать тут нельзя и громко разговаривать тоже нельзя.
      Сын испуганно оглядывается и послушно сидит смирно. Я говорю:
      – Я сейчас приду.
      Взял я какие мне были нужны книги, вернулся, забрал сынишку, идем по коридору. На выходе он у меня спрашивает шепотом:
      – Папа, это что, тюрьма?

* * *

      А эта история, напротив, подлинная правда. Мой знакомый по распределению из мединститута поехал в деревню. Дали ему там комнату рядом с сельской больницей. Причем даже не комнату, а полкомнаты: за тоненькой перегородкой жил единственный в деревне милиционер, который, по местному обычаю денно и нощно пил горькую.
      Ну, доктор, будучи человеком интеллигентным, первое, что сделал – на второй день после приезда занялся обустройством жилища. И решил он повесить полку для книг. И решил он ее повесить именно на той стенке, которая разделяла его с мирно спавшим после очередной попойки ментом.
      Вбил он, значит, гвоздь в стену, повесил полку и только после этого просек, что гвоздь мог пройти через стену и торчит теперь у соседа.
      Пошел к соседу, чтобы извиниться и гвоздь этот загнуть, но достучаться до него не смог.
      Утром наш доктор ушел на работу, а вечером, когда вернулся, встречает соседа и давай извиняться. А тот обрадовался страшно, даже хохотать стал. Потом говорит:
      А я из-за тебя сегодня даже на работу не пошел. Я уже давно хотел гвоздь над кроватью вбить, чтоб кобуру на него вешать, да все никак собраться не мог. А вчера так напился, что ничего не помню, что вечером делал. Просыпаюсь, смотрю: гвоздь торчит. Вбил, значит, все-таки! Потом присмотрелся – вижу что гвоздь-то шляпкой вниз вбит. Вот целый день хожу и думаю: как же это я его так вбить умудрился?...

* * *

      Мне один парень рассказывал, что, когда он в армии служил, у них был в полку прапорщик, который внаглую воровал из столовой хлеб. И даже было известно, зачем. Было у того прапора хобби – аквариумные рыбки. У него был огромного размера, в полкомнаты, аквариум в котором было большое количество разнообразных рыб. Им-то он хлеб и скармливал.
      И вот дружок мой получил отпуск домой – на десять дней. Погулял, повеселился и даже на рыбалку с друзьями сходил. И там поймал щуренка. Его осенила идея, и щуренка он не выбросил, а привез в часть и запустил прапору в аквариум.
      Тому хватило одной единственной ночи, чтобы стать толстым-претолстым.
      Он лежал на дне с глазами навыкате, а по поверхности плавало множество покусанных рыбок, съесть которых у него уже сил не было.
      А на стене, напротив двери комнаты висел плакатик: «Хлеба к обеду в меру бери, хлеб – драгоценность, им не сори!»
      Но самое удивительное в этой истории то, что не только прапор перестал воровать хлеб, но и так к этому щуренку привязался, что оставил его единственным жителем аквариума и вырастил из него здоровенную рыбину...

* * *

      Знаете, что такое «хеппенинг»? Это такое театральное действие, которое проходит не в стенах театра, а где угодно – на улице, в кафе, в трамвае... Это хиппи еще в 60-х придумали. Так вот, когда я в театральном учился, наши ребята хеппенинги практиковали. Очень веселая штука. Вот один из примеров.
      Представьте себе обыкновенный городской троллейбус. Вечер, часов десять. В троллейбус заходит обыкновенный парень. Всё с ним в порядке, только в руках у него телефон. Не мобильный, а совершенно обычный: с трубкой, с диском и оборванным проводом от телефонной розетки.
      На парня, конечно же, обращают внимание, но не слишком – сейчас эксцентричных людей хватает. Он же поднимает трубку, набирает номер и говорит будничным голосом:
      – Гостиница «Астория»? Мне, пожалуйста, чашку кофе и пачку сигарет.
      Кладёт трубку и сидит, как ни в чём не бывало. Интерес к этому парню, понятное дело, начинает расти в процессе «телефонного разговора», и мнение окружающих сразу же становится понятно при одном взгляде на их лица. То, что у парня «не все дома», всем уже ясно.
      Теперь все гадают, именно из какого дурдома этот парень сбежал, и почему его не ловят. В общем, все оживились: кто хихикает, кто пальцем показывает, кто смотрит с жалостью. А парню наплевать, сидит по-прежнему.
      И тут через пару остановок открывается дверь, и в троллейбус заходит... Правильно, другой парень. В костюме, через руку перекинута салфетка, в руках поднос, на подносе – дымящаяся чашка кофе и пачка сигарет.
      – Ваш заказ, сэр, – произносит он и удаляется.
      Без комментариев.

* * *

      А вот еще один прикол из театрального института.
      Сценическую речь у нас преподавала очень пожилая уже госпожа С., бывшая звезда Воронежского драмтеатра. С. создала свою методику преподавания, которой доводила нас до полного изнеможения. А на экзамен по сценической речи каждый из нас должен был подготовить небольшой монолог. В основном он готовился вместе с педагогом, но и самостоятельно подготовленные отрывки приветствовались.
      Один из студентов, наиболее страдавший от педагогических изысканий С., проинформировал кафедру, что желает сам подготовить отрывок из «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского, на что получил милостивое согласие.
      Он подшил себе к внутренней стороне пиджака петельку, в которой перед экзаменом закрепил туристический топорик, позаимствованный у кого-то из общаги.
      В аудитории он вышел к столу комиссии, представился, назвал подготовленный отрывок и, входя в образ, уставился остекленевшими глазами прямо в глаза С.
      – В голове Раскольникова, – начал он, не сводя глаз с преподавательницы, – созрела мысль, – тут он расстегнул пиджак и посмотрел на топор. Потом на С... Потом снова на топор, и, снова впившись безумными глазами в бедного педагога, глухим голосом продолжил: – Прикончить старуху – и дело с концом...
      И, выдернув топор, замахнулся.
      Бедная С. с визгом выскочила из аудитории.

* * *

      После грандиозной пьяной драки один мой знакомый сказал:
      – Знаешь, как это тяжело – сломанными пальцами собирать выбитые зубы...

* * *

      – Как это ты все запомнил? Сразу видно, профессионал... А я, вот, коротенькую историю расскажу. Мне ее один журналист поведал. Он работал в Стрежевом, и тогда в этом городе был дифицит на куриные яйца. И вот, наконец, партию яиц впервые привезли на вертолете.
      И на первой полосе газеты вышел материал с огромным заголовком: «Первый вертолет с яйцами!»

* * *

      – Это журналист из газеты «Все для Вас», Коля Данцов рассказал. Он служил сверхсрочником в Чехословакии, а потому присутствовал на всех офицерских собраниях.
      Однажды некий сержант Нечаев в чем-то провинился, и командир части приказом разжаловал его в рядовые. Вот, стоит строй, провинившийся стоит перед строем, и нужно теперь демонстративно сорвать с его погон лычки.
      – Сержант такой-то, – командует командир, – выйдете из строя и сорвите с сержанта Нечаева лычки!
      – Я не могу, товарищ полковник.
      – Это почему? – изумляется тот.
      – Потому что сержант Нечаев – мой друг.
      Полковник, конечно, зол, но мужскую дружбу уважает.
      – Ладно, – говорит и обращается к другому:
      – Сержант такой-то, сорвите с сержанта Нечаева лычки!
      – Я не могу, товарищ полковник, – точно так же заявляет и этот. – Нечаев и мой друг тоже...
      Полковник в бешенстве. Он поворачивается к прапорщику Попову:
      – Прапорщик Попов, сорвите с сержанта Нечаева лычки!
      Но по Уставу прапорщик не имеет права этого делать. Тут бы прапорщику надо было про Устав забыть, раз командир психует, а он точно так же, как и сержанты, рапортует:
      – Товарищ полковник, я не могу этого сделать...
      Полковник зеленеет от ярости, срывает с бедного Нечаева лычки самолично и объявляет:
      – Сержантам такому-то и такому-то за невыполнение приказа командира – по трое суток ареста не гауптвахте, а ваш поступок, прапорщик Попов, сегодня вечером мы будем разбирать на собрании офицеров...
      Наступает вечер. Полковник остыл, уже понял, что прапорщик действовал по Уставу и винить его не в чем, но пойти на попятный ему не позволяет гордость. И вот начинается собрание. Все всё понимают, но прямо сказать: «Товарищ полковник, вы не правы», – никто не решается...
      И он начинает:
      – Товарищи офицеры. Все вы знаете, какой проступок совершил сегодня перед строем прапорщик Попов, какой он подал пример солдатам. Какие будут предложения?
      И ждет, что предложения будут самые мягкие, типа: «объявить выговор».
      Но какой-то службист тянет руку.
      – Да? – спрашивает полковник.
      – Я предлагаю прапорщику Попову назначить десять суток ареста на гауптвахте.
      «За что?! – молча поражаются все, в том числе и полковник, – за то, что он не нарушил Устав?»
      – Ясно, – говорит полковник. – Какие еще будут предложения?
      Тут кто-то слишком умный заявляет:
      – Я предлагаю прапорщику Попову назначить десять суток ДОМАШНЕГО ареста.
      Народ поражается еще больше: что это за наказание – десять выходных, сиди себе дома...
      Прапорщик вскакивает и обрадованно сообщает:
      – Товарищи офицеры, я готов понести это суровое наказание...
      – А в чем его суть? – спрашивает полковник озадаченно.
      – В том, – начинает выкручиваться тот, кто предложил, – что главное для нас – дисциплина среди солдат. Солдаты заметят, что Попова десять суток нет в части и подумают, что он на гауптвахте...
      И тут поднимается некий сверхсрочник по прозвищу «Шерстяной»:
      – А у меня есть другое предложение, – говорит он. – Я думаю, прапорщика Попова надо расстрелять.
      У полковника отваливается челюсть.
      – Зачем? – спрашивает он.
      – А солдаты заметят, что Попова вообще нет в части, – отвечает Шерстяной, – и подумают, что его расстреляли...

* * *

      – Мне один парень рассказал, как он участвовал в отчетном спектакле театрального института. Там, в качестве декорации, на заднем плане должно было стоять огромное деревянное распятие с Иисусом. А где его взять? Придумали вот что. Укрепили под потолком крест, внизу прибили такую маленькую ступенечку, на нее встал вызвавшийся первокурсник. Его за ноги и за руки привязали и загримировали под дерево.
      Начался спектакль, прошел отлично, первокурсник стоял, не шевелясь, как деревянный... А потом все ушли и конечно же его забыли. Вот он стоит в пустом зале привязанный к кресту и не знает что делать... Вдруг появляется какой-то рабочий сцены или, может, осветитель. Студент давай кричать: «Помогите! Отвяжите меня!»
      Рабочий, надо отдать ему должное, не испугался, посмотрел, сразу все понял, подтащил стремянку, приставил сбоку и стал отвязывать парню руки, приговаривая: «Вот же что делают! Человека забыли!..»
      И вот, наконец, руки он отвязал... И бедный первокурсник с криком: «А ноги?!!» повис вниз головой.

* * *

      – Выходит, не всегда на воре и шапка горит. А со мной раз случай был, который показал, что бывает и наоборот – шапка горит и не на воре.
      Пришел я как-то домой. Дело зимой было, ночью. В подъезде света нет. Ключ я в кармане нашел, а в замочную скважину попасть не могу. Зажег зажигалку, наклонился, посветил, скважину нашел, ключ вставил... Захожу в квартиру. Как-то странно в коридоре светло. Глаза, что ли, привыкли? Прохожу дальше, а в комноте большое зеркало на стене стоит. И в этом зеркале я вижу, что на мне горит шапка. Чернобурка. Прямо-таки полыхает...
      Ну что тут делать, шапку-то уже не спасти было. Так я и стоял посреди комнаты, ждал, пока вся догорит. В конце концов, не каждый день такое увидишь...

* * *

      – Вот мы тут сидим, пивко попиваем, кушаем... А я вдруг вспомнил, как мы один раз на гастролях зашли в столовую, спрашиваем: «Что у вас поесть можно?» «Манты», – говорят. «Ну, давайте».
      Взяли мы эти манты, а они какие-то серые страшные на вид, не очень какие-то аппетитные... Мы стали в них ковыряться, и вдруг я слышу, как женщины, работницы этой столовой, на кухне переговариваются. «Люся! Сколько времени?» «Два часа!» «О! Уже обед! Пойду сбегаю в магазин, поесть нам что-нибудь куплю!..»

* * *

      – По поводу хладнокровия и выдержки, мне северский телевизионщик Ринат Мифтахов рассказывал историю. Армейскую. Я перескажу ее так, как он сам мне ее поведал.
      «Мы поехали на боевые учения в Бурятию. Развернулись. На природе, кайф. Офицеры сидят в тенечке в нарды играют, солдаты – загорают... А командующим учений был полковник Роминский – сволочь необыкновенная. Я его до сих пор ненавижу. Он просто болел, если за день никого не посадит на губу, никого не заставит какое-нибудь говно таскать... Ему доставляло удовольствие унижать людей – из любви к искусству. Ненавидели и боялись его все...
      Так вот. Развернулись, отдыхаем, тащимся и вдруг – крик дневального: «Смирно!» Смотрим – газик Роминского катит. Все быстро рассосались по своим кунгам и палаткам, никому не охота с ним связываться... Мы с другом тоже спрятались в штабном кунге. И потому стали единственными свидетелями удивительной сцены.
      Полковник Роминский прошелся по лагерю, в поисках кого-нибудь, кого можно было бы немедленно за что-нибудь трахнуть: за незастегнутый подворотничок, за нечищенные сапоги... Да, мало ли!.. Но все попрятались. И вот заглядывает он за наш кунг, а там, на травке, подставив лицо солнцу, стоит человек в офицерских штанах и в тельняшке. Босой. Во рту – травинка. Глаза закрыты.
      Полковник Роминский сразу стал очень счастливым. Это тебе не подворотничок... Роста полковник был два метра с гаком. И вот мы видим, как он навис над несчастным, набрал в легкие воздуха и дико заорал:
      – Кто такой?!! Звание?!! Должность?!!
      Пауза. Человек лениво приоткрывает один глаз. Затем – второй. Спокойно говорит:
      – Капитан Минаев...
      Роминский становится еще счастливей: какой-то капитанишка! Наглец! Раздавить!!! Он снова набирает в легкие воздух...
      Но после паузы капитан Минаев так же лениво, с расстановкой произносит:
      – ... Оперуполномоченный Комитета Государственной Безопасности Союза Советских Социалистических Республик.
      И Роминский застыл. Гебешник... Да если он до чего-нибудь докопается, он напрочь может ему все службу испортить.
      А капитан Минаев, вновь выдержав паузу, тихо говорит:
      – Пшел на х..., дурак.
      И полковник Роминский тихо исчезает.
      Мы были единственными свидетелями этой сцены и стали с удовольствием пересказывать ее товарищам, даже разыгрывать в лицах. Пошел слух. А Роминского, как я уже говорил, ненавидели все. И нас стали приглашать показать эту сценку сначала прапорщики, потом офицеры, и так – вплоть до командира полка...
      «Говорят, вы, воины, были свидетелями некоего события... – издалека начал он, вызвав нас в кабинет. – А я всё-таки командир полка, я должен знать всё, что у меня происходит...
      «Вы по поводу Роминского?» – «догадываюсь» я.
      «Да-да!» – подтверждает командир полка.
      «Дело было так...» – начинаю я, но он меня перебивает:
      «Хотелось бы более точно, в лицах...» – смущается командир.
      Что делать? Исполнили. Потом еще два раза «на бис».
      Таким счастливым я нашего командира полка не видел никогда. А когда Минаев моими устами произносил заветное «Пшел на х..., дурак», полковник синхронно со мной шевелил губами, и взгляд его становился мечтательным...

* * *

      – Говорят, это довольно известная история... Случилась она в университете.
      Один преподаватель очень любил выпить. И студенты прекрасно об этом знали. И вот, как-то, придя на зачет, они, чтобы умаслить принимающего, в графин на преподавательском столе налили вместо воды – водки.
      Сидят, ждут.
      Преподаватель пришел, раздал билеты с заданием, сел, налил стакан «воды», глотнул... Студенты затаили дыхание.
      Преподаватель оглядел аудиторию странным взглядом, молча поднялся и вышел.
      «Ну всё! – решили студенты. – Пошел жаловаться в деканат...» Они быстренько выливают водку в какой-то подвернувшийся фикус, из под крана наполняют графин водой и замирают, затаив дыхание...
      Преподаватель возвращается... с целой охапкой пирожков. Садится, наполняет стакан, залпом выпивает его... Затем поднимается и заявляет:
      – Все – вон! Этот зачет вы у меня никогда не сдадите!..

* * *

      Это не байка, а чистая правда. Один мой знакомый встречался с этим человеком, писал про него в газету...
      Жил до войны в Одессе молодой парень – еврей, а соседка по площадке у него работала паспортисткой. Они с ней дружили, но часто ссорились, и почему-то она прозвала его «ЫврЭем». И когда он паспорт получал, она из озорства именно такую национальность ему и вывела: «ыврэй».
      И тут – война. Он ушел на фронт. Попал в плен. Немцы смотрят в документ... не знают такой национальности. А он не растерялся (кому в крематорий охота?) и объяснил, что ыврэи – это малая, просто-таки вымирающая национальность, проживавшая раньше на территории Украины. Причина вымирания – изуверская национальная политика коммунистов...
      И отправили его в специальный концлагерь, где содержали представителей малых национальностей. Там с ним работали немецкие ученые-антропологи, и он три года учил их «ыврэйскому» языку, который на ходу придумывал сам. При чем объяснил, что из-за притеснений русских, ыврэи свой язык почти забыли... Придумывал ыврэйский фольклор – почти все греческие мифы переложил...
      А в сорок пятом его освободили советские войска. Он вернулся в Одессу и соседку на руках носил. А потом даже и женился на ней.

* * *

      Раньше артистов местной филармонии нередко возили куда-нибудь в деревню концерты играть. Название программы – что-нибудь типа «Мастера культуры труженикам села». При чем, ни музыкантам, «ни труженикам села» это было не надо. Один музыкант знакомый рассказал мне историю, которая в такой ситуации приключилась.
      Поехала однажды в село «бригада» – скрипка, альт, виолончель, арфистка. Приехали в поселковый клуб, расположились начали концерт. В зале сидят вялые молодые колхозники и ждут, в основном, когда начнется дискотека. Тем, кто на сцене, тоже хочется поскорее отсюда отвалить. Бодренько отыграли, уже готовы было собираться, как вдруг организаторша из совхозного партбюро говорит:
      – А теперь, товарищи, задавайте гостям вопросы. Это ж ведь не просто концерт, а «встреча с мастерами». Задавайте, задавайте!..
      В зале шум, даже матерки легкие прошелестели, но парткомша реакцию зала мимо ушей пропускает и настаивает на открытии дискуссии о музыке. Все молчат. Тогда ведущая начинает нудную лекцию о том, что, мол, без музыкального воспитания человек не будет полноценным, и что «мы сами себя задерживаем»... И становится ясно, что плетью обуха не перешибешь, и надо дискуссию открывать, а то эта бодяга никогда не кончится.
      И вот тогда поднимается один хлопец, который весь концерт промучился от острой алкогольной недостаточности, и говорит, что у него есть вопрос. Все в восторге. А хлопец рукой на арфу показывает и спрашивает:
      – Зачем у этой... ну...
      – У арфы? – уточняет арфистка.
      – Да. У арфы. Зачем у ней педали?
      Все слегка охренели от такой дотошности. Тут неожиданно приходит в себя сосед хлопца, который до этого сидел, уронив голову между колен. Поднимает мутные глаза на своего друга-меломана и заявлет:
      – Зачем педали, зачем педали... Ты, козел, водила или кто? Че ты глупые вопросы задаешь?!

* * *

      Невзлюбили как-то за что-то студенты ГИТИСа одного своего преподавателя и решили его проучить. Преподаватель был действующим актером и участвовал в серьезной пьесе какого-то русского классика с большим количеством глубоко философских монологов.
      В пьесе этой был эпизод, когда препод-актер должен был говорить весьма серьезный текст и, говоря, он подходил к шкафу, открывал дверь, что-то там смотрел и вновь закрывал. А зрителям внутренность шкафа была не видна. Студенты всем этим и решили воспользоваться.
      И вот, во время спектакля читает актер свой монолог, подходит к шкафу, открывает, а там – голая задница!
      Препод даже бровью не повел! Все также спокойно льется умный монолог о судьбах отечества... И старания добровольца, сидящего в шкафу, пропали даром.
      Студенты очень обиделесь и решили – ах так! Ну тогда будем дежурить по очереди в шкафу до тех пор, пока он во время своего монолога не сконфузится на одном из спектаклей!
      Сказано-сделано, и с тех пор так и пошло – спектакль, монолог, голая задница в шкафу... Препод читает монолог, не сбивается!
      Прошел месяц, студенты уж совсем отчаялись, и настал день, когда очередной «дежурный» не явился.
      И вот, идет пьеса, пошел «умный монолог», препод открывает шкаф... Заминка... А через секунду его пробивает хохот, и, давясь от смеха, он проговаривает: «А ГДЕ ЖЕ ЖОПА?!!»
      Представьте себе реакцию зрительного зала...

* * *

      Это было лет десять назад, в городе Тюмени. Иду я по улице мимо автобусной остановки. И вдруг на ближайшем фонарном столбе вижу плакат с изобажением урны на фоне мишени.
      Текст потряс: «Граждане, будьте культурны! МЕТЧЕ ПЛЮЙТЕ В УРНЫ!»
      Плакат был отпечатан типографским способом тиражом 10000 экземпляров. Хотел его снять и сохранить для потомков, но не смог отодрать.

* * *

      Преподаватель с военной кафедры университета рассказывал такую историю.
      В штаб одной из армий нашего родного округа прибыл генерал-проверяющий. А в том штабе был офицер по фамилии Генералов, и сидел он в кабинете номер 9.
      Как положено, в штабе на дверях висят таблички с номером и с фамилией обитателя кабинета.
      Идет проверяющий по коридору и вдруг видит дверь в кабинет, на которой написано: «9 ГЕНЕРАЛОВ». Проверяющий долго на эту табличку смотрел, а потом этак невинно поинтересовался:
      – Это откуда у вас столько генералов, что вы их по девять штук в один кабинет сажаете?...

* * *

      Еду в переполненном трамвае и вижу следующее. Сидит молодая женщина, а наколенях у нее – маленькая девочка в платке, с вытянутой до безобразия вверх головой.
      У молодой мамы вид удрученный и глаза заплаканные. Ясно: переживает, что дочка у нее с таким дефектом...
      Вдруг девочка поднимает свою непомерную голову и спрашивает:
      – Мам, а правда, я принцесса?
      Неожиданно мать рявкает на весь вагон:
      – Сволочь ты, а не принцесса!
      Все аж застыли. Потом один пожилой дяденька говорит:
      – Ну зачем же вы так ребенка обижаете? Ваша дочка ведь не виновата, что такой родилась...
      Тут мамаша не выдерживает и принимается рыдать. При этом она снимает с головы дочери платок, и все пассжиры видят на голове абсолютно нормальной девчушки хрустальную вазу.
      – Вот, – говорит мать, – доигралась в принцессу, теперь в больницу едем, может, там снять помогут...

* * *

      Военная кафедра. Первую вводную лекцию у военнообязанных студенток филфака читает некий майор:
      – Здесь, на нашей кафедре, из вас – девушек-филологов – мы будем делать женщин-переводчиц. Сначала этим буду заниматься я, а затем и другие офицеры нашей кафедры...

* * *

      Среди спелеологов ходят байки про некоего «Белого Спелеолога». Это – нечто типа духа, который ОЧЕНЬ не любит беспечности в пещерах и может устроить какую-нибудь гадость тому, кто эту беспечность проявляет. Им всегда пугают новичков.
      А теперь сама история. В пещере трудилась группа прибалтийских спелеологов. Однажды, при выходе на поверхность, один из них отстал, а остальные ухитрились этого не заметить. Маленькая деталь – забытый парень ходил в БЕЛОМ комбезе.
      Хватились его только вечером, когда заметили его отсутствие в лагере. Примчались обратно к пещере и видят, что возле нее уже обосновался лагерь какой-то спелеошколы – куча молодых ребят. А среди пацанов этих – «забытый» – пьяный и счастливый.
      Оказывается, как только юные спелеологи сюда приехали, они сразу решили спуститься в пещеру. Первый из них спускается на дно, отстегивается от веревки, оборачивается и... В свете фонаря появляется нечто – человеческая фигура в БЕЛОМ, которая оборачивается в сторону несчастного новичка, делает в его сторону шаг и говорит:
      – Ну, слава богу, человек!.. А ТО Я УЖЕ ПРОГОЛОДАЛСЯ...
      Наверх бедный парень взлетел без самохватов, цепляясь за веревку только руками...
      Потом туда спустился их тренер – человек не суеверный – и вытащил «Белого Спелеолога» на поверхность.

* * *

      Ученые – они люди необычные.
      Один местный политик обратился к известному томскому психиатру академику Красину и рассказал ему, что паталогически ревнует свою жену (по профессии она – физик) абсолютно ко всем мужчинам. Он не может видеть, как она с кем-то мужского пола разговаривает, он приходит от этого в бешенство. А уж если ее кто-то подвозит домой...
      Академик долго и упорно боролся с этой патологией, и ему уже почти удалось убедить политика в беспочвенности его подозрений, когда тот ворвался к нему в кабинет, размахивая листочком бумаги.
      – И после этого вы будете говорить, что она мне верна?! – заорал он с порога.
      Оказывается, этот, испещренный формулами, листочек он обнаружил в рабочей тетрадке своей жены. И сразу же понял, что это – записка, приготовленная для передачи кому-то. Среди прочих формул он обнаружил и ту, которая стала для него неопроверживым доказательством измены:

      S0= md 2p;
      Z4

      Он эту формулу расшифровал следующим образом: «Свидание отменяется. Муж дома. Завтра в четыре. Два раза».

* * *

      У меня тоже был случай подобный. Стою утром на остановке, толпа народа, среди всего этого старенькая бабуля. Так как она старенькая, то зрение и соображение тоже не ахти.
      Подходит троллейбус, и она начинает живо доставать окружающих:
      – «Какой это троллейбус»?
      Ей отвечают:
      – Четверка.
      Бабуля растеренно:
      – А куда он идет?
      Ей опять отвечают:
      – На Мира...
      Некоторая пауза и бабуля совсем растерянно:
      – А КУДА мне надо?

* * *

      У нас институтская общага была сталинской архитектуры со всякими «архитектурными излишествами», и на пятом этаже вдоль одной из стен проходил широкий карниз, вполне достаточный. На этом карнизе вполне человек мог поместиться.
      А в те времена по общежитию постоянно ходили паспортные проверки – то студсовет, то оперотряд, то представитель деканата... В том числе и моральный уровень блюли...
      У одной девчонки ночевал парень, и они договорились, что, если проверка нагрянет, он на этом карнизе спрячется. И вот – стук в дверь: «Открывайте! Паспортная проверка!» Парень хватает в охапку одежду и прыгает за окно.
      Девушка открывает дверь. Входят проверяльщики. Осматривают комнату. Все нормально. Но что-то уж больно долго она не открывала. И возня какая-то слышалась. Явно чувствуется какой-то криминал... Ба! Мужские ботинки!
      «Где он?» – спрашивают. Девочка молчит, как партизанка. Проверяльщики продолжают тщательный обыск. В шкафу нет никого, под кроватью – нет... Председатель студсовета выглянул в окно, а там, на карнизе лежит его однокурсник и делает знаки, мол, – тсс!.. не выдавай!..
      – И тут никого нет, – сообщает председатель студсовета.
      Девочка падает в обморок.

* * *

      На фестиваль фантастики «Волгокон» я приехал с девушкой. В подвале «Интуриста», где мы расположились, обнаружилась небольшая сауна. Я подошел к ее заведующему – пожилому узбеку:
      – Скажите, а можно к вам в сауну прийти с девушкой?
      С сильным акцентом тот спросил:
      – И конечно, это не ваша жена?
      – Конечно, – ответил я, уже представляя унизительную процедуру сверки штампа в паспорте с данными девушки, и собираясь уходить. Но узбек продолжал:
      – В Советском Союзе это невозможно. У меня это стоит двадцать пять рублей...