«Может быть, я в плену? – мельком подумал он, но сразу опомнился: – Ага. В гномьем».
      Он вернулся к окошку и посмотрел вниз. Этаж второй, но дощатые потолки такие низкие, что высота до земли несерьезная. К тому же под окнами в саду растет ветвистое дерево, по которому можно не только слезть, но и при необходимости пробраться назад.
      «Может, нужно было просто подождать?» – подумал он в тот момент, когда уже стоял ногами на низком подоконнике и хватался руками за толстую шершавую ветку.
      Под его весом ветка отодвинулась от окна, ноги Франка соскользнули с подоконника, и мальчик повис, болтаясь, как маятник. Он решил попробовать по-обезьяньи перебирать руками, но понял, что слишком слаб для этого. Потные ладони скользнули по коре, и он свалился вниз, но приземлился на ноги и довольно удачно.
      Он сразу же встал, поправил лямки и посмотрел, откуда упал. Потом огляделся и пошел по мягкой-мягкой траве яблоневого сада. Франк перемахнул через невысокий заборчик и вышел на край бугра, за которым открывался вид на светлый, утопающий в садах городок, располагавшийся на склоне холма и полумесяцем огибавший пруд, где плавали лодочки с парусами.
      – Господи, как здесь красиво! – воскликнул Франк, еще щурясь от дневного света, и, не в силах устоять, бегом помчался по склону к домам.
      По неровной песчаной дороге он вошел в чудесный городок и увидел, что в нем кипит сельская жизнь. По улицам проезжали обозы. Женщины в платьях и фартуках несли от колодца ведра с водой, вытряхивали половички или развешивали через весь двор белье. Усатые мужчины в незатейливой одежде и соломенных шляпах работали или курили, облокотившись на ограду и подозрительно глядя на Франка.
      Он шел по улочке, стараясь не привлекать внимания, но все пялились на него. Возле водяной мельницы, мимо которой он проходил, играли местные ребятишки. Они, хихикая и перешептываясь, проводили Франка взглядом. Он сделал вид, что не замечает их, и торопливо прошел мимо. Игравшая с детьми собачонка, отскочила, залаяла и побежала за Франком. Тот остановился и строго посмотрел на ее хозяина.
      – Фу! Ко мне! – закричал мальчик с палочкой. – Я кому сказал, ко мне!
      Он кинул палку во двор, и собака, все еще заливаясь звонким лаем, галопом умчалась за ней. Франк цокнул языком, глядя в глаза деревенскому парнишке, и молча пошел дальше. Тут дома кончились, и начался очередной яблоневый сад. По правую руку от Франка цвели подсолнухи, а на дальней поляне паслось стадо коров. Там, где вновь начинались дома, пруд приближался к селению вплотную, и в одном месте в него впадал ручей, через который был перекинут деревянный горбатый мостик. Франк уже подходил к ручью, когда увидел движущуюся ему навстречу гогочущую стаю гусей.
      Во Франке вдруг проснулся совершенно детский страх перед этими нагловатыми птицами, и он соскочил с дороги в овраг. Сзади донесся детский смех. Франк обернулся и увидел, что ребятишки, вышедшие на середину дороги, все еще провожают его взглядами. Сначала он подумал, не погрозить ли им кулаком, но в этот момент гуси поравнялись с ним и, продолжая гоготать, прошли мимо. А один гусь повернулся прямо к Франку и, как бы здороваясь, сказал:
      – Га-га.
      Тут Франк и сам усмехнулся. Он поднял руку, сложил пальцы гусем и, приоткрывая «клюв» из пальцев, тихо поздоровался в ответ:
      – Га-га.
      Потом он посмотрел в сторону детей и увидел, что они убегают назад в свой двор.
      Франк снова вышел на песчаную дорогу и перешел через старый деревянный мостик, под которым журчал бойкий ручей.
      По одну сторону от мостика снова начинались домишки, а с другой стороны – той, что была обращена к озеру, плавали четыре лодки, и в каждой – рыбак или двое.
      Франк увидел, что на озере есть деревянная пристань, свернул к ней и пошел по ее деревянным доскам мимо торчащих столбиков-бревен. Дальше, далеко в озеро, выдавались мостки, и тут Франк увидел, что на самом краю мостков сидит одинокий рыболов – полненький и рыжеволосый. Его подвернутые до колен штаны держались на лямках, на голове красовалась соломенная шляпа. Он болтал ногами, сжимая в руках короткую изогнутую удочку.
      Конечно, это был Вильке. Увидев друга, Франк от радости даже икнул, но не удивился ничуть. Ведь они почти всегда оказывались вместе – и в школе, и на войне.
      – Вильке! – воскликнул Франк, побежав навстречу, и с разбегу обнял своего закадычного товарища. От этого оба грохнулись на доски, а с мостков плюхнулись в воду.
      Франк выплыл на поверхность и увидел, что Вильке уже вцепился в один из опорных столбов.
      – Дружище, – сказал он, улыбаясь, – ты, что, забыл, что я не умею плавать? А если бы я утонул? Кто бы тебе показал здешние места и со всеми перезнакомил?
      Франк ловко вскарабкался на доски и помог выбраться Вильке.
      – Уф-ф, – поежился толстячок. – Вода-то еще ледяная.
      – Как ты-то тут оказался? – спросил его Франк.
      – Так же, как и ты, – пожав плечами, ответил Вильке.
      От переполнявшей его радости у Франка вылетели из головы все слова. А Вильке, козырьком прислонив руку ко лбу, улыбаясь, разглядывал друга.
      – Франк, а что это у тебя на голове? – спросил он.
      Франк положил руку на затылок и стянул мокрый ночной колпак.
      – Ой! Забыл снять. А я-то думаю, что на меня все так пялятся.
      – Ну ты даешь, дружище! – засмеялся Вильке.
      – Да ладно, Вильке! – воскликнул Франк. – Колпак ерунда! Боже! Мне чудится, что мы не виделись целую вечность.
      – Нет, Франк, – улыбнулся Вильке, – это ты меня не видел, а я каждый вечер тебя проведывал, приходил смотреть, как тебя врачуют. Наш местный волшебник кроме всего прочего давал тебе снадобье, которое вызывает целебный сон.
      – Такой же волшебник, как старый Гольден? – дивясь, спросил Франк.
      – Нет, здешний-то настоящий, а не лавочник какой-нибудь, – сказал Вильке, наклоняясь за удочкой и банкой с червями. – Вот, смотай. Пора домой. А то простынем, будем еще по койкам валяться. Я уже носом швыркаю. Ну, пойдем-пойдем, покажу тебе свою виллу. – И они побрели с пристани. – Спрашивай.
      – Я не знаю с чего начать, – признался Франк. – Так много надо узнать…
      – А ты не спеши, дружище, – улыбаясь, ответил Вильке, – у нас с тобой не один вечер впереди. Мне и впрямь есть о чем тебе рассказать.
      – Когда нас демобилизовали?
      Вильке пожал плечами.
      – А сколько ты уже здесь? – спросил тогда Франк.
      – О-о, – махнул рукой Вильке, – давно уже. Недели две, как минимум. – Все ждал, когда ты появишься.
      – А где мы, Вильке? – задал Франк свой главный вопрос.
      – А пес его знает, – пожал плечами толстяк. – Как здесь оказался, так и не перестаю гадать. Сначала думал, что где-то в Альпах, потом – что где-то в Пиренеях, потом – что в Америке, наконец, что это какая-то затерянная германская колония, о которой нам забыли рассказать в школе. На том и остановился. Но как-то, будучи в гостях у владыки Сергиуса, ну, того самого мага, что тебя врачевал, милейший человек, кстати сказать… Так вот, как-то у него в гостях я поинтересовался, как там дела в отчизне, как продвигается война. А он мне: какая война? Я: какая, какая! Священная. А он мне, представляешь, и говорит: «Ты это, парень, брось. У нас в Боденвельте о войнах уже тысячу лет как не слыхать. И не надо».
      Они прошли через дорогу, и Вильке выкатил из какой-то цветочной лавчонки новенький велосипед.
      – Видал, какой у меня ровер, – похвастался он, поглаживая сиденье. – Это я сам купил. Мне волшебник на питание и карманные расходы дал две золотых монеты. Тут это целое состояние. А я думаю, зачем мне деньги на питание, если мне продукты домой приносят? Ну, короче, пошел и купил в магазине велик.
      – Дашь прокатиться? – спросил Франк.
      – Вообще-то я его никому не даю… Но тебе дам.
      Франк сел за руль, Вильке устроился на багажнике, одной рукой держа удочку, а другой – обхватив сиденье, и продолжал рассказывать:
      – То есть волшебник мне и говорит: не было войн у нас в Боденвельте, и, мол, не надо. А я ему: в каком таком Боденвельте? В нашем, говорит. А я: где он находится, этот ваш Боденвельт. А он: как где? Между морей, посередине мира. Я говорю: ха! старик, скажешь, тоже мне – пуп земли. И тут он разобиделся, конечно. Говорит: ты, толстый, смотри у меня, могу и громом ударить. Я говорю: спокойно-спокойно, дружище, ты, что, шуток не понимаешь? А на карте показать сможешь? Он говорит: пойдем. Заводит меня в свою башню-обсерваторию, а там карт всяких и астрономических книг куры не клюют. Достает с полки огромный, старый-престарый атлас, сдувает пыль, кладет на стол, листает, тыкает пальцем и говорит: вот она, а мы вот тут. И, действительно, в самом углу – озеро, а на нем наш городок. Тормози, Франк, приехали.
      Они закатили велик во двор одноэтажной виллы, стоявшей на холме несколько на отшибе. Дом был новенький, нежной молочной побелки, на черепичной крыше красовалась башенка с железным флюгером в виде дракона.
      – Заходи, Франк, полюбуйся, – пригласил Вильке. – На моих глазах за семь дней построили. Это мне местные гномы отгрохали, правда, за счет волшебника. Я же говорил – милейший человек. Впрочем, и сам убедишься.
      Он отворил большим ключом низкую свежевыкрашенную дверь и пригласил гостя войти, предупредив:
      – Осторожно, ступеньки – сразу.
      И действительно, помещение находилось на полметра ниже уровня земли. Внутри было идеально прибрано. Очевидно, Вильке пользовался услугами домработницы. В доме была одна, но довольно просторная и уютная комната. Несколько в стороне от середины стоял массивный камин, расположенный таким образом, что его можно было обойти кругом. Комната условно делилась на три части. С одной стороны камин превращался в печь, и здесь была оборудована тесная кухня. С другой стороны камина стояла широкая заправленная кровать – это, очевидно, была спальня. Остальную, самую обширную часть дома, можно было условно назвать гостиной. Здесь лежала шкура медведя, стояли кованые инструменты для камина, а посередине – темный прямоугольный стол, украшенный букетом полевых цветов в пузатой вазе. Вдоль стен тянулись полки, комоды, буфет и даже трюмо. Потолки в помещении были низкими, деревянными и крест-накрест укреплены несущими балками.
      – Здорово, – признал Франк, осмотревшись.
      – Это еще не все, – похвастался Вильке, указав на две двери. – Здесь финская баня и все удобства, тут – ход в погребок, а это – лестница на чердак.
      Он стал поочередно распахивать двери, будто бы выставлял дом на продажу. После осмотра сауны они поднялись по крутым деревянным ступеням на чердак, и Франк восхитился его уюту. Верх был обставлен скудно, но был уже вполне пригоден для жизни. Пахло свежей древесиной и олифой. Балки были обтесаны до блеска. Здесь, под круглым слуховым окошком, уже стояла деревянная кровать, правда, еще без матраца. Рядом комод, книжный шкафчик, письменный стол и даже небольшой бильярд, но пока не обтянутый сукном. Потолок здесь был вдвое выше, чем внизу, но, естественно, не прямой, а сужающийся к верху.
      – Здесь будешь жить ты, – объявил Вильке.
      – Здорово, – сказал Франк, внимательно осматриваясь и поглаживая низкие балки.
      – Еще бы, – положил руки на пояс Вильке. – Завтра здесь будет не хуже, чем у меня. Слушай, ты, наверное, голоден?
      – Безумно, – признался Франк.
      – Ну, тогда идем вниз, – сказал юный хозяин и уже с лестницы добавил: – Сейчас приготовим завтрак. Пальчики оближешь. Я ведь теперь учусь на повара. Да, господин Генрих с госпожой Изольдой взяли меня помощником в свой трактир. Знаешь, как трактир называется?
      Франк, любуясь своим новым жилищем, только помотал головой.
      – «Друзья дракона», – донесся снизу ломающийся голос Вильке. – Во как.
      Когда Франк, наконец, спустился, Вильке, надев фартук и поварской колпак, колдовал у печки.
      – Пока гостей принимать не будем, – предложил Вильке. – Поболтаем. А завтра уже и гномов позовем, и в трактир мой сходим. Вообще, народ здесь живет милейший, с гномами дружбу водят. Хотя, бывает, иногда и ссорятся. По пустякам. – Вильке надел поварскую рукавицу. – Ну, вот уже и готово.
      Он бросил на стол блюдца и сгреб на каждое из них порцию сомнительного вида массы. Это были сваренные в жиру коральки-колбаски и кусочки сероватого омлета. Но Франку, очевидно, с голоду, блюдо показалось просто восхитительным.
      – Вильке! Объедение, – похвалил он друга с набитым ртом.
      – Хе-хе! Подожди, – махнул на это Вильке. – Я сейчас еще какао сварю, и мы его с ведьмиными кексами выпьем, – он потер ладоши. – А то навалила мне старуха вчера полранца.
      – Вильке, а все-таки, – спросил Франк, – как я здесь оказался?
      – О! Это целая история, – начал молодой повар, пританцовывая у плиты с кастрюлькой в руке. – Не знаю, правда это или нет, но ведьма Каздоя утверждает, что свалился ты прямо с неба, да еще на самого Мимненоса. Мимненос – это здешний дракон, старый, больной, чахотка у него, что ли, но, в общем, очень даже хороший дракон. Я с ним сам еще не видался. Зато наслушался про него – за день не пересказать. Все легенды местные – про подвиги этого Мимненоса. Как он людей из разных скверных ситуаций выручал. А один раз даже потушил пожар, который уже грозил поглотить весь Кругозёр. Этот город так называется. Местные признают, что подвигов дракон давно не совершал. Мало уже кто те времена помнит. А теперь он уже старый и совсем больной, все кашляет да хрипит. Местные ему, конечно, в благодарность за прошлое помогают, чем могут. Варенье малиновое, от температуры, банками ему скармливают, и их же потом ему на спину, для прогревания, ставят. Но лечат его, в основном, только ведьма да волшебник. Драконов лечить – дело мудреное. Древние рецепты нужны, да и заклинания разные. Откуда нам, смертным, их знать? Жалко, конечно, беднягу. Говорят, последний он в здешних краях остался. Когда-то их было много, но между ними была вражда, и повсюду грохотали войны. Так все и перебили друг друга. Уцелело только одно яйцо. И вылупился из него малыш Мимненос, добрый и улыбчивый. Люди с ним дружбу водили еще с тех времен, когда сами в пещерах обитали. А дракон им подсоблял, уму разуму учил. Он у нас ученый, все книги, говорят, прочитал. В свое время и Сергиуса добрым волшебником воспитал. Вон там его замок на лысом холме стоит. – Вильке указал на окно. – Сергиус скряга, конечно, но, в общем, старик что надо. А что касается Мимненоса, так тот, как хворать начал, заполз в пещеру, призвал бургомистров из всех городов и говорит: ну, дети мои, стар я стал, время отлета моего в поднебесную страну драконов приблизилось. Все тут расплакались, конечно, да и сам Мимненос прослезился и говорит: если любите меня, друзья мои, пожалейте старика, не воюйте больше и не ссорьтесь. Помогайте друг другу. А если спор какой возникнет, на то у вас и волшебник имеется, ученик мой Сергиус. Как он решит, так и примите, словно мою, друзья, волю. А теперь ступайте и не беспокойте меня более.
      С тех самых пор в этих краях войн и не было. Если Сергиус не врет, то уже почти тысячу лет.
      – Вильке! – опомнился Франк. – Так я ж, получается, и впрямь на вашего дракона свалился.
      – Ну, если старуха сказала, значит, и впрямь, – согласился Вильке. – Чего ей врать-то?
      – Так нет, Вильке! Я же сам помню!
      – А это вряд ли, – откровенно не поверил толстяк. – Ты же без сознания был.
      – Выходит, в сознании, раз помню, – возразил Франк. – Только я, как проснулся, думал, что это мне сон бредовый приснился.
      – Приснился, приснился, – настаивал на своем Вильке. – Не может быть, что б ты с драконом раньше меня повидался.
      – Да нет, слушай же! – продолжил спорить Франк и принялся рассказывать ему о своем плутании по пещере и падении со скалы.
      Наконец, Вильке взвесил все подробности и нехотя согласился.
      – А ты-то как сюда попал? – спросил его Франк.
      – Да так же, – пожал плечами Вильке. – Только мне с пещерой не так повезло. А может, как раз, повезло. Проснулся в сыром подземелье, весь мокрый от жара. Помню кошмар: Будто нас с тобой, как Михаэль предсказывал, все-таки увезли защищать крепость, а там нам красные устроили душегубку…
      Они уже поели и сидели возле камина. Франк – прямо у огня на шкуре, а Вильке – в кресле-качалке неподалеку. Вспоминая свой сон, он судорожно сжимал подлокотники.
      – Мне снилось то же самое, – признался Франк. – И знаешь, мне кажется, что это все-таки было на самом деле…
      – Франк, пожалуйста, – искренне попросил Вильке, – не будем об этом больше. Никогда. Было или нет, это обязательно нужно забыть.
      – Пожалуй, ты прав, – согласился Франк, и они замолчали.
      Наконец, Вильке продолжил:
      – Когда я пришел в себя и набрался смелости поискать выход, то долго, наверное, целый день, плутал по пещере. И вдруг вдалеке показался свет. Я помчался к нему и увидел ослепительно яркий выход наружу. Я долго-долго не мог привыкнуть к свету. А когда привык, обнаружил, что выбрался из горы прямо в лесу и оказался среди прекрасных голубых елей. Сергиус потом сказал, что я вышел из той же горной гряды, что и ты, только с другой стороны. Я прошелся, осмотрелся. Кругом были глубокие спуски, подъемы или отвесные скалы. Страх сразу прошел, и я, счастливый, хоть и голодный, бродил по лесу, пока не набрел на тропинку. Сразу же сообразил, что куда-нибудь она да ведет. Пару часов брел лесами и долами и увидел странное селение, прямо на крутом склоне горы. Но это был не наш городок, а совсем другой, менее красочный, мрачный, весь из серого камня. Там и тут в нем возвышались сторожевые башни, а все дома были слеплены в единую крепость. Я, потеряв от усталости и голода страх, бросился туда. А мне навстречу – два статных витязя на лошадях, в кольчугах и округлых шлемах, в руках у них были копья, за спиной – луки и колчаны, а на поясах – огроменные кинжалы. Персы, думаю, какие-то, что ли?
      Окружили они меня и говорят на незнакомом наречии. А я им: не убивайте меня, пожалуйста! Я, говорю, сын врача из Германии. Отведите меня в посольство. Они на своей тарабарщине поболтали-поболтали и чего-то решили. Один меня за шкирку схватил и усадил перед собою на лошадь. И повезли они меня в крепость. Привели прямо к своему царю – старичок такой сидит на коврике в мохнатой шапке и трубку длинную курит. Посмотрел он на меня, посмеялся и угощать принялся. Пир горой закатил. А я-то от голода все правила позабыл, уплетаю, как хрюшка, что подадут, а старик в шапке и витязи его надо мной потешаются, все новыми блюдами стол пополняют. Наелся я мяса с фруктами до отвала, вина молодого напился и свалился спать. А утром меня подняли, наградили всякими дарами и отвезли в крепость владыки Сергиуса. Тот принял меня тоже гостеприимно и даже временно поселил у себя. Пока мне гномы этот дом строили, я с ним дни напролет проводил, даже спорил иногда и вредничал. А он – старик добрый, хоть бы хны. Я даже сам решил волшебником стать, но Сергиус меня осмеял и в подмастерья не принял. Куда, говорит, такому, как ты, в волшебники, – передразнивал волшебника Вильке, – держите меня семь гномов. Вот поселишься в Кругозёре, найдешь себе ремесло по вкусу. Ну, я и нашел, как видишь. Теперь трактирщиком стану. На Сергиуса я не обижаюсь. Волшебник бы из меня, конечно, что надо вышел. Но повар лучше. Да это мне и самому приятнее.
      – А как ты думаешь, где сейчас Михаэль? – спросил Франк.
      – Не знаю, Франк, – пожал плечами Вильке. – Я, признаться, вообще за эти дни здесь почти позабыл то время и тот дом. И народ здешний мне стал роднее. По тебе и по родным только скучал. Сначала. Потом успокоился: думаю, лучше уж так, чем как раньше. А тут и ты объявился. Я нарадоваться не мог, все ждал, когда ты в себя придешь. Здесь вообще всё чем дальше, тем лучше, в отличие от тех времен. И каждое утро – радость, а грусть и воспоминания – это на вечер, для посиделок у огня дома или в гостях. Да и это неплохо, можно ведь и погрустить немножко. И вот пока я вечерами вспоминал да грустил, я одну вещь сообразил. Помнишь наши выдумки в Раушене? Так вот что я думаю – то, что там было понарошку – тут по правде, а что там было по правде, тут – словно дурацкий сон. Ну да ладно, хватит философствовать, ведь еще не вечер. Пора и обед готовить. – Он хлопнул ладошками по поручням и поднялся. – А по хозяйству я справляюсь. Правда, мне гномы иногда помогают и дочка госпожи Изольды, хозяйки трактира, тоже помогает. Это очень хорошая девочка, воспитанная и красивая. Зовут ее Марлена, но ты на нее сильно не засматривайся, потому что это моя задача, так сказать, по долгу службы. Ведь я же собираюсь стать владельцем трактира. Но об этом трепаться не следует, все и так само собой разумеется… А сада у меня пока нет, – посетовал Вильке, вновь надевая свой поварской наряд. – Ну, ничего, лет пять – и будет не хуже, чем у других. А вот скотиной пора уже и обзавестись. Как ты на это смотришь?
      – Положительно, – сразу ответил Франк. – А кого заведем?
      – Ну, давай, для начала, овцу приобретем, – деловито предложил Вильке. – А потом – как дело пойдет. – Тут он чихнул и потрепал себя за нос. – Ой, Франк, похоже, я все-таки простудился. Опять карга старая горчичниками и банками пытать начнет. Знаешь, эта Каздоя в таких делах еще почище госпожи Кольбе. А вообще, они даже чем-то похожи. Может, сестры. Я это сразу подметил.
      После обеда они испугались, что Франка наверняка потеряли в трактире, где ему на время лечения была отведена комната. Ведь все это время о нем многие заботились. За больным ухаживала хозяйка заведения и ее дочка, и гномы, и даже сам волшебник, наместник дракона.
      Коря себя за этот проступок, мальчики, как ошпаренные, выскочили из дома и помчались на велосипеде с горы к трактиру. Теперь за рулем был Вильке. Друзья выкатили на набережную, пролетели вдоль берега, по мостику и проехали мимо того места, где все еще играли ребятишки.
      – Га-га-га! – смеясь, загалдели те, припоминая Франку гусей.
      Он, не оборачиваясь, помахал им рукой. Вскоре дорога пошла в гору, все круче и круче. Вильке пыхтел и привставал на педалях.
      – Давай поведу, – предложил Франк.
      – Нет-нет, – отказался Вильке. – Мне нужно немножко жирок согнать.
      Наконец, он сдался.
      – Согнал? – подзадорил его Франк.
      – Нет, – признался Вильке. – Просто не могу.
      Они слезли и, ведя велосипед рядом, пошли в гору пешком. Впереди уже виднелся зеленый холм с яблоневым садом, а над ним – широкая рыжая крыша трактира.
      – А, бросай здесь, – сказал Вильке, махнув на велосипед, когда они сходили с дороги.
      – А может, я обратно так же, через окно, залезу? – немного разволновавшись, предложил Франк. – Может, еще и не заметили, что я пропал.
      – Не дури, от тебя, наверное, на пять минут отошли, – сказал Вильке. – Странно только, что о твоей пропаже не оповестили меня.
      Вильке остановился, его осенила какая-то идея.
      – Слушай, Франк, – сказал он, – а давай-ка их разыграем. Полезай-ка ты, и в правду, через окно и ложись в кровать.
      Франк понял замысел друга. Они перелезли через забор, и пошли по саду. Больной забрался на то же дерево, по которому спускался, и заглянул в окошко.
      – Ну, что там? – шепотом спросил Вильке.
      – Пусто, но кто-то прибрался, – отозвался Франк.
      – Полезай и притворись спящим, – сказал Вильке.
      Франк пополз по толстой ветке дерева, отворил маленькие створки и ужом проскользнул в комнатку. Вильке, невинно посвистывая, пошел по саду вокруг трактира.
      «Странно, – подумал он, – почему так тихо? Дело уже к вечеру, и в трактире должно быть полно народу».
      С другой стороны к парадному входу трактира через темную рощу тянулась ровненькая ухоженная аллея. Она заворачивала вправо и там, в тени черемух, выскакивала вниз на тракт, ведущий в Кругозёр. С фасада трактир с вывеской «Друзья дракона» не выглядел захолустным – напротив, вполне достойным заведением на каком-нибудь высокогорном курорте.
      Дзынь-дзынь! – позвонил Вильке в колокольчик. Тишина. Он позвонил еще раз.
      – Подождите минуточку, сейчас открою! – послышался сильный голос хозяйки.
      Вильке тут же принялся судорожно прихорашиваться. Наконец за дверью послышались шаги, и он, бодро выдохнув, вытянулся по стойке «смирно».
      Дверь открыла полная симпатичная дама в пышных деревенских юбках, с умным лицом.
      – Здравствуйте, госпожа Изольда, – важно поздоровался Вильке и по-рыцарски помахал перед собой соломенной шляпой.
      – Здравствуй-здравствуй, Вильке! – иронично поклонилась хозяйка. – Проходи-проходи. Пойдем наверх. Должна сказать, что в нашем заведении творятся невероятные вещи.
      Они стали подниматься по парадной лестнице.
      – А в чем дело, госпожа Изольда? – по-деловому поинтересовался Вильке.
      – Видишь ли, твой друг… как его? Франк! В общем, он сегодня с утра исчез. Я послала Марлену спросить у местных ребятишек, не видели ли они странного юношу. Те ответили, что видели, как какой-то взрослый мальчик в ночном колпаке прошел через мост к озеру. Ну, я сразу поняла, что он пошел к тебе, успокоилась и послала сороку Лили подсмотреть в окошко, чем вы там занимаетесь. Сорока сказала, что у камина беседуете. Тогда я решила, что вам есть о чем поболтать. А теперь вот посмотри, что получилось.
      Она отворила дверь комнаты, и Вильке взорвался смехом. Перепуганный Франк в ночной рубашке стоял на комоде, а с пола на него рычал огромным рыжий колли.
      – Франк, слезай! – сказал Вильке. – Кого ты испугался? Это же Лорд, добрейший и умнейший в мире пес.
      – Но, Вильке, он же на меня рычит! – испуганно пожаловался Франк.
      Пес повернулся и сказал:
      – А как на него не рычать, когда он меня, шотландского лорда, шавкой обозвал.
      – Мама! – выкрикнул Франк и спрыгнул на кровать. Подлетев на пружинах, он кубарем свалился на пол.
      Пес гавкнул и двумя прыжками настиг его.
      – Лорд, фу! – хором закричали хозяйка и Вильке.
      Они подбежали и стащили рычащего пса с Франка.
      – Ай-яй-яй, – укоряла колли хозяйка. – Это так-то ты встречаешь гостей! А еще пес-метрдотель называется. Ладно, все уже заждались вас. А ты, Лорд, пойди, переверни табличку. Пора уже и посетителей принимать.
      – И все-таки, как твой дружок вновь оказался в комнате? – спросила женщина, косясь на Франка.
      – Ну, если владыка Сергиус и отказался взять меня в подмастерья, – объяснил Вильке, – то вовсе не потому, что я ничего не смыслю в волшебстве. Старый попросту испугался, что я быстро его переплюну. Могу и кастрюлю воды одним взглядом вскипятить. Хотите?
      – Ну, это мы еще проверим, – смеясь, пообещала Изольда. – А теперь, что касается твоего друга…
      Добродушная женщина представилась и предложила Франку нормальную свежевыглаженную одежду.
      – У вас пять минут на переодевание – и марш в зал, – сказала она и прикрыла за собой дверь.
      В комнате стало мрачно и тихо. Франк сел на кровать и повесил голову.
      – Ты, чего это, дружище? – озабоченно спросил Вильке.
      – Ничего, Вильке, – тихо ответил Франк, – просто я все понял.
      – Что ты понял? – насторожился Вильке.
      – Мы во сне, Вильке. В странном, долгом сне.
      – Какой же это сон, Франк? Что ты говоришь, дурень? Я же тут уже много дней живу.
      – Тебе это кажется, – сказал Франк. – Во сне почти всегда думаешь, что это реальность, и у сна есть свои, такие же ненастоящие воспоминания. Может быть, это все из-за газа?
      – Франк, бедняга, – пожалел его Вильке, сел рядом и стал серьезным: – Я стараюсь не сильно-то задумываться по этому поводу. Напротив, я хочу верить, что все что было, ушло навсегда. А если это сон, то давай пропоем его, как хорошую песню.
      – Ты прав, – печально согласился Франк, – конечно, ты прав.
      – Пойдем вниз, – позвал Вильке и встал. – Там сейчас наверняка весело будет.
      – Ну, пойдем, – взбодрившись, согласился Франк.
      Внизу было злачное провинциальное заведение с мелкими оконцами, под самым потолком, чуть светящимися из-за плотных штор. Куда больше света в полутьме зала давал громоздкий камин. Занято было только два столика. За одним из них сидели пятеро деревенских мужиков, которые громко смеялись, потягивали пенное пиво из огромных кружек с откидными железными крышками, курили и разделывали вяленую рыбу. За другим, в темном углу, сидели самые настоящие гномы. Вели они себя потише, но тоже весело: пили, курили, смеялись и кривлялись. Одеты они были, как и полагается, в пестрые кафтаны с отброшенными назад капюшонами. Маленькие, кряжистые, бородатые, некоторые лысые, а некоторые, напротив, с пушистой шевелюрой, как у одуванчиков, все они производили впечатление зрелых и довольно солидных персон.
      – А вот и мои друзья, – сказал Вильке, подводя Франка к гномьему столику. – Знакомьтесь, уважаемые гномы, это и есть Франк.
      – О! Нам много о вас рассказывали, – наперебой воскликнули гномы. – Вы присаживайтесь, присаживайтесь, молодой человек.
      – Знакомься, – предложил Вильке. – Это Гоэн.
      – Я не Гоэн, я Коэн, – с укором поправил его гном.
      – Ой, прости, Коэн, – извинился Вильке. – А это вот Соэн.
      – Я не Соэн, я Оэн! – засмеялся Оэн.
      – Ой, прости, Оэн, – вновь извинился Вильке. – Ну, а это сам Зоэн.
      – Я не Зоэн, я Жоэн.
      – Прости Жоэн. А это наш Поэн.
      – Сам ты, Поэн! Поэна вообще здесь нету. Это я как раз Зоэн.
      – Ну, извини, Зоэн. Вечно я тебя с кем-то путаю. А это наш дорогой. Э… Гоэн.
      Гном взорвался смехом и прохрипел:
      – Ой, не могу! Ну, я ж сейчас со стула упаду. Я же Соэн!
      – Ах, да! Точно, Соэн, – опомнился Вильке. – Ну, раз ты Соэн, то Фоэн у нас ты. Вот видишь, Франк, все просто.
      – Ну ты, толстопуз, даешь! – возмутился гном. – Я – Гоэн.
      – Да-да, конечно, ты не Фоэн, а Гоэн. Вот же он сидит – дорогой Фоэн.
      – Ура-а-а! – хором вскричали гномы, а последний, угаданный, вскочил прямо на стол и начал отплясывать на нем в своих деревянных башмаках.
      Вдруг сверкнула вспышка, раздался оглушительный выстрел, гномы попрятались друг за друга, прижались к столу или попадали под него. Запахло дымным порохом.
      – Эй, вы, гномы, потише там! – крикнул один из усатых деревенских мужиков с красным рябым лицом. В одной руке он держал дымящийся мушкет.
      – Да-да, потише! – подтвердили его друзья. – Совсем уже страх потеряли…