— Да вот думаю, что такими темпами через пару дней каторжан ни одного не останется.
      — А ты думал, просто так, прогулка будет? Охотники вон целыми ватагами промышляют, а выживают единицы. Правильно господин маг решил, нечего нам шкурами рисковать. Для того каторжан и взяли, чтоб самим со смертью не играть.
      — Любите значит на чужой беде наживаться.
      — Ты смотри это, правильный какой нашёлся, — вскинулся Рил. — А в рыло?
      — Да ладно не трогай парнишку, — остановил его Прист. — Молодой он ещё. Вот и думает, что чужими жизнями мы за добычу расплачиваемся. После поймёт, что выбор невелик, что лучше преступников опасности подвергать, чем хорошими людьми рисковать. Эти ж каторжане сами не одну душу к богам отправили.
      — Вот-вот. И чем вы от них отличаетесь? Точно также людей губите.
      Прист со злостью сплюнул.
      — Тьфу ты. Никак не хочет понять, — пожаловался он друзьям. — Каторжане от своей жизни отреклись, когда против законов людских пошли. Стало быть, нет у них теперь права самим своей жизнью распоряжаться. Она у них теперь в руках богов, а они уж решат, повезёт кому и выживет, или слишком велик груз его грехов и погибнет.
      — Стало быть, не вы их на смерть посылаете, а боги решают, пожить кому ещё или хватит? — озадачился я словами Приста.
      — Дошло наконец, — обрадовался он. — Я бы сам первым бунт поднял, если б простых людей без их воли рисковать заставляли.
      Я безнадёжно махнул рукой. Доказать им что каторжане тоже люди, оказалось бесполезным делом. Они в упор не видели, что ничем не лучше них. Уставившись на пламя, я сидел у костра, отламывая от прутика коротенькие кусочки и бросая их в костёр. Размышлял. Возле меня уселась Мэри, мгновенно выбив из моей головы все доводы в пользу просвещения каторжан об истинной причине гибели их товарища. Посмотрев на меня искоса, она усмехнулась.
      — Похоже, ты никак не успокоишься. Самым справедливым себя возомнил. Ну что ж, если своих мозгов тебе не хватает, то втолкую я тебе. Каторжан надо держать в страхе, но оставлять небольшую надежду. Пока они видят шанс получить свободу, будут безропотно выполнять все наши приказы. Если же поймут, что ждёт их только смерть, то, несмотря на свой страх, они либо бросятся в бега, либо попытаются убить нас. Ни один из этих вариантов нас не устраивает, поэтому запомни мои слова, — девушка склонилась к моему лицу, и тихо выговаривая слова, сказала: — Только попробуй поделиться своими измышлениями с каторжанами, и ты до конца своей жизни будешь жалеть о каждом своём слове, — улыбнувшись, она провела рукой по моей щеке, — хотя можешь рискнуть, сделать мне подарок.
      Я судорожно сглотнув, замотал головой, пытаясь выкрикнуть: — Нет-нет, никаких подарков ты от меня не дождёшься.
      — Надеюсь, теперь у тебя прояснился затуманенный излишним благородством разум.
      — Да, леди, я всё понял, — смог наконец, прошипеть я.
      — Вот так надо проводить разъяснительные беседы с непослушными мальчишками, — объявила она наёмникам. — А пытаться доказать свою правоту юным максималистам бесполезно.
      Наёмники закивали головами, довольно ухмыляясь, глядя на моё бледное лицо.
      Всё же каторжане и без меня поняли, что дело им попалось гиблое. Средь ночи нас разбудил звериный рёв донёсшийся с дальнего края долины, почти тотчас заглушённый человеческим криком, полным отчаяния и безнадёжности. У нас прямо перед глазами вставал человек, разрываемый на части диким зверем. По телу пробежали мурашки, а не бросится ли этот зверь к нам. Подскочив к костру, я увидел, что проснувшиеся наёмники смотрят на четверых каторжан. Так вот кто кричал. Я завертел головой, пытаясь увидеть Мэри. Её нигде не было видно.
      Спустя несколько минут напряжённого вслушивания я различил звуки хруста сухих веток, ломаемых чем-то массивным. Кто-то приближался к нашему лагерю. На освещённый участок вышла Мэри, волочащая за ворот куртки каторжанина. Она подтащила его к костру, подняла на оставшихся каторжан залитое кровью лицо. Ухватив лежащее тело за волосы, рывком руки приподняла его, открыв разорванное до позвоночника горло.
      — Есть ещё желающие совершить ночную прогулку? — поинтересовалась она у каторжан. Мотая головами, те подались назад. — Как хотите.
      Пожав плечами, девушка подняла тело, и поднеся к реке сбросила его вниз. Мы угрюмо наблюдали за вернувшейся девушкой. Она подошла к нам, обвела всех взглядом.
      — А теперь спать. Завтра нас ждёт работа.
      Все быстро разошлись по своим местам. Лёжа на спине, я, ёжась, не мог выгнать из памяти её залитое кровью лицо.
      Заснёшь тут, со злостью подумал я, после такого представления глаза закрыть страшно, не то, что уснуть. Тварь зубастая. Ну зачем его надо было тащить к нам? Не могла оставить, где поймала? И так уже запуганные, что, скоро увидев собственную тень, подпрыгивать начнём. Демоны меня понесли в этот поход. Надо было не гнаться за заработком, а ехать в столицу. Денег у меня должно было хватить. А то решил, чтоб с запасом хватило. Теперь и думай, а выберешься ли ты вообще целым отсюда.
      В раздумьях я прокрутился до рассвета, потом перебрался к костру, всё-таки под утро холодновато. Мрачный и не выспавшийся, просидел у него до общего подъёма. После завтрака ко мне подошёл маг.
      — Что-то совсем вы расклеились юноша, пожалуй, сегодня вам не стоит ходить с нами. Пойдёте с Рилом по тропе, проверите, нет ли в стороне пустошей ещё чего-нибудь интересного.
      — Хорошо.
      Поднявшись, мы с Рилом перебрались на другую сторону реки. Идя по карнизу к завалу, я увидел вырезанную на скале гексаграмму. Странно, когда мы здесь были в первый раз, ничего подобного я не заметил. Может это маг с её помощью защиту с долины снимал? Этот вопрос занимал меня весь день, тем более ничего достойного внимания нам по пути не встретилось. До полудня брели по тропе, оглядывая соседние скалы, потом развернулись обратно. Рил тоже не выказывал особого энтузиазма в изучении окрестностей, видимо, маг поручил ему за мной приглядывать, а не по сторонам глазеть. Так и вышла у нас обычная прогулка по горам, а не поиски. Вернулись под вечер, в лагере счастливый маг заливался счастливым смехом, жадно перебирая вытащенные из шкатулки свитки и две руны. Я двинулся прямо к нему, встав сбоку, принялся разглядывать добычу мага. Тот, заметив меня, обернулся.
      — А, молодой человек, уже вернулись? Как нашли что нибудь? — я отрицательно качнул головой. — Ну не важно, не важно. Зато нам улыбнулась удача. Посмотрите — несколько свитков и две руны. Смотрите, какие прекрасные. Вот руна с заклинанием третьего круга — ледяная стрела, а вот эта с заклинанием второго круга — ледяное копьё, — показывал он мне, хвастаясь, свою добычу, — за них заплатят не одну тысячу золотом. А ведь это только за пару часов мы нашли такое богатство.
      Я уставился на руны. Выгравированные на восьмигранных пластинах, светлого, похожего на серебро металла, они представляли огромную ценность. С их помощью даже совершенно неопытный маг мог воспользоваться нанесённым на них заклинанием. Конечно с такой же целью можно использовать свитки, но они, по сути, являются современной попыткой воссоздать древние руны. Самый главный секрет рун, возможность неограниченное число раз пользоваться заклинанием, так и не поддался, свитки можно использовать лишь однажды. Да, действительно, магу досталась знатная добыча. И Мэри явно очень довольна. А каторжан-то только двое осталось. Осознание цены добытых рун охладило мой интерес.
      — А что с каторжанами произошло? — поинтересовался я у мага.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.