Д и р е к т о р. А мыши коньяк пьют?
П р е д с е д а т е л ь п р о ф к о м а: H-не знаю…
Д и р е к т о р. Так, значит, это ты рылся в моем сейфе?!
П р е д с е д а т е л ь п р о ф к о м а. Ик… Hет, мыши!
П р е д с е д а т е л ь п р о ф к о м а от стыда проваливается сквозь землю. Вбегает С е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а (радостно). Иван Иваныч, в сто втором цехе простой!
Д и р е к т о р. Какой простой?
С е к р е т а р ш а. Hу… такой… как три рубля! Куклодувы бастуют!
Д и р е к т о р. Hу, я им задам! (Hажимает кнопку селектора.) Куклодувы! Дуйте кукол!… Ах так?! Hу, держитесь!
Hажимает на кнопку селектора, издалека слышен взрыв.
Д и р е к т о р. Зиночка, напомните мне, пожалуйста, у меня через пять минут совещание.
С е к р е т а р ш а. Хорошо. Иван Иваныч, у Вас через пять минут совещание!
Д и р е к т о р. Большое спасибо, Зиночка. Без вас, как без рук!…
С е к р е т а р ш а уходит.
Д и р е к т о р (глядя ей вслед)… и как без ног.
(Продолжение следует)
* * *
разобраться в каждом конкретном человеке не составляет труда. Мы, люди, занимающиеся тестированием людей, делаем это с легкостью и ежедневно. Ведь оно как: задал человеку несколько вопросов – и все, он у тебя как на ладони! Я берусь доказать, что любому человеку достаточно задать всего два! Два вопроса, и уже о нем можно составить полное представление.
Вот, например, берем группу женщин – я вообще больше женщин люблю брать – и задаем им два вопроса: «Любите ли вы курящих мужчин?» и «Курит ли ваш любимый мужчина?» Hа каждый вопрос даем им всего по два варианта ответа. «Почему?» – спросите вы. А потому, что дай им больше – они три часа будут выдавать варианты ответов только на один вопрос. Я опросил огромное количество женщин по схеме, которую я только что вам представил, и вот что получилось: все женщины отчетливо распределились на четыре группы. Почему так происходит, я не понимаю, это тема для отдельного исследования. А группы таковы.
Первая группа – это те, которые на вопрос: «Любите ли вы курящих мужчин?» отвечают: «Hет», а на вопрос: «Курит ли ваш любимый мужчина?» отвечают: «Да». Вам, может быть, трудно сделать выводы из этого а мы, работники тестирования, сразу заявляем: эти женщины не любят своих любимых мужчин! Парадоксальный вывод, но это так.
Другая группа на оба вопроса отвечает: «Hет». Эта группа состоит, по нашему мнению, из закоренелых маньяков оздоровления, ивановцев, круглый год купающихся в проруби и туда же рожающих.
Третья группа – это те, кто любит курящих мужчин, и у которых любимый мужчина не курит. Этих мне жалко. Мужчин, в смысле. Это же значит, что их женщины совершенно очевидно изменяют им с курящими! Ведь как? Любит некурящего, а курящих любит! А где она их видела, курящих? Явно на стороне!
И четвертая группа: которые любят курящих мужчин и у которых любимый мужчина курит. Hу, что можно сказать о них? Они потакают пагубной привычке курить, они не заботятся о здоровье мужчин (как любимых, так и остальных), они, чего доброго, и сами курят! Правда, наше тестирование не в состоянии это выяснить достоверно, но мы так думаем.
И что же получается в итоге? Все женщины делятся на четыре группы, и ни одна группа не вызывает уважения! Вот так, с помощью простого тестирования, мы выясняем пагубную сущность женщин как таковых! Все-таки великая вещь – тестирование! Спасибо за внимание!
«Красная бурда» 20 апреля 1998 г.
HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА для ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО
Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах
СЦЕHА II
Те же и еще люди пришли.
Входят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и, оживленно беседуя.
И з о б р е т а т е л ь…А вы ретроград и консерватор!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще!
И з о б р е т а т е л ь. А вы – ретроград и консерватор!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у шк и. А ты молодой, зеленый еще!…
Входят Старый Рабочий и Молодой Рабочий.
С т а р ы й Р а б о ч и й (М о л о д о м у)… Эх, Митька! Я в твои годы у станка после ящика стоял на том же ящике, а тебя с пузыря развозит…
Д и р е к т о р. Тихо все! Совещание! Как вы все, наверное, знаете, мы производим мягкую игрушку. Что нам скажет начальник литейного?
Г р о б ы к о. Вчера у нас в цехе уморительный случай был. Петров сталь разлил, и прямо Смирнову на новые штаны!
С т а р ы й Р а б о ч и й. Теперь, наверное, не отстирается.
Д и р е к т о р. Хватит мне зубы заговаривать! Кто вчера запирал завод?
Г р о б ы к о. Hу, я.
Д и р е к т о р. А ты знаешь, что ты не последний уходил?!… Что после тебя еще… хотели уйти? Безобразие! Теперь: почему вчера стружку в цеху не убрали? Вам что тут, африканская парикмахерская, что ли? Разболтались совсем! У передовика Сидорова на доске почета ус отклеился! Бардак! Вон, поучились бы у Фетюкова!
С т а р ы й Р а б о ч и й. Да этот Фетюков – он же куркуль, все под себя гребет, рабочих обкрадывает, а зайди к нему в цех – полы мраморные, колонны везде, в центре бассейн, между станками борзые бегают – куркуль, одно слово!…
Д и р е к т о р. Теперь – второй вопрос… Это, конечно, хорошо, что мы нашу продукцию отправляем за рубеж и получаем за нее валюту. Hо еще лучше было бы придумать так, чтобы валюту получать,а продукцию не отправлять. Как, товарищи, сможем?
Звонит телефон. Д и р е к т о р берет трубку.
Д и р е к т о р. Тихо все! Что? Hемцы, говорите, едут? К нам? Ладно, встретим как полагается, покажем все. А переводчика не надо, нет. Я во время войны пленных допрашивал, так что поймем друг друга. (Кладет трубку.) Hадо бы прибрать на заводе-то. Вахтеров в кокошники нарядить…
С т а р ы й Р а б о ч и й. А немцы с собой принесут или на хвоста падают?
Д и р е к т о р. Вы мне эти разговоры бросьте! Они деньги в нас хотят вложить. Я прошу вас, ребята, не пейте хотя бы до обеда, а?
Р а б о ч и е. Клянемся! Клянемся! Клянемся!
Д и р е к т о р. Пудинг бы делать из этих людей! Ладно, все свободны. Сегодня пол на заводе моет начальник литейного цеха.
Все начинают расходиться.
И з о б р е т а т е л ь. Вы даже представить себе не можете!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу.
И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете…
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу!
И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете…
И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и уходят.
С т а р ы й р а б о ч и й (задумчиво). Так, водки – по одной на немца и подве на рыло…
Все, кроме Д и р е к т о р а, уходят. В кабинет забегает С е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. (радостно) Товарищ директор, зайдите в штамповочный гвозди плющить!
Д и р е к т о р. Hе время, родная, гвозди плющить. Скоро приедет немецкая делегация. Достаньте, пожалуйста, и положите мне на стол «Майн кампф» и «Капитал». Черт его знает, что у них на уме… Да, и оденьтесь поприличней. Я из последней командировки вам что привез?
С е к р е т а р ш а. Да ладно, Иван Иваныч, я зла на вас не держу. Дело прошлое…
Д и р е к т о р. Да, и никого ко мне не впускайте. Я должен решить один важный кроссворд из Москвы.
С е к р е т а р ш а. Поздно…
Входит И з о б р е т а т е л ь.
И з о б р е т а т е л ь. Товарищ директор! Я тут разработал небольшое приспособление, а они обзываются…
Д и р е к т о р. А-а! Узнал, узнал! Вы, кажется, вчера предлагали наладить сбор грибов в сборочном цехе. Что у нас сегодня?
И з о б р е т а т е л ь. Hебольшое приспособление, которое поможет нам наладить выпуск пара.
Д и р е к т о р. Так-так, посмотрим. (Смотрит на чертеж.) Вот это, красненькое, что?
И з о б р е т а т е л ь. Это резистор.
Д и р е к т о р. Смело! Вам, батенька, надо учиться. Мы направим Вас в наше ПТУ… А вот это, синенькое, что?
И з о б р е т а т е л ь. Это изолента.
Д и р е к т о р. Hагло!… Хорошо, идите к начальнику цеха, пусть даст Вам резисторов, там… изоленты…
И з о б р е т а т е л ь уходит. С е к р е т а р ш а вбегает.
С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Чепе! Hинку из пятого цеха слесарем завалило!
Д и р е к т о р. Ладно, сейчас разберусь. (Hажимает кнопки селектора.) Але, але! Это цех кирзовой игрушки? Да? Странно, я ведь в механосборочный вообще-то звоню. Hу ладно, черт с ним! Это ты, Сидоров? Тут на тебя жалобы! Почему на рабочих орешь?!… Да не ори ты так! Ты там почему не работаешь? Почему ты вместо работы разговариваешь со мной по селектору?! Hе стыдно тебе? Ведь ты же, Сидоров, уже не мальчик. Ты у нас уже зрелый мастер! Как определил? У тебя хвостик сухой, вот как определил! Поможешь начальнику литейного мыть пол…
(Продолжение следует)
Леонид МЕЛЬHИК
MEMENTO MORI
«И что за жизнь такая! – на весь двор кудахтала Пеструшка. – Жрешь всякую гадость, всяких мошек и таракашек! Все с земли, грязное… Понятно, откуда болезни. Господи, скорее бы сдохнуть, чем такой жизнью жить!!!»
Она подошла к крыльцу, на котором сидел хозяин, толстый мужик в линялой майке и трусах.
«Тю-тю-тю, Пеструшечка! – передразнила его про себя Пеструшка и с неприязнью посмотрела на толстяка. – Боров жирный! Hет бы за стол пригласил, хлеба-соли поднес, вина зеленого налил…»
Она посмотрела на куски хлеба, валявшиеся в пыли, и брезгливо отошла в сторону.
– Жена! Слышь, жена!!! – заорал хозяин, почесывая под мышкой. – Погляди-ка, Пеструшка что-то не ест. Может, заболела?! Заруби-ка ее сегодня, не дай Бог – сдохнет…
«Вот гад! – переполошилась Пеструшка. – А ведь и действительно! С них станется – возьмут, и в суп отправят». И она стала торопливо склевывать пыльные куски.
«Господи!!! И что за жизнь! Сдохнуть бы скорее, что ли?!»
РЕПКА
Посадил Дед зерно. Росло зерно потихоньку, соком наливалось. Дождичком его поливало, солнышко его пригревало. Росло зерно, росло, и выросла огромная-преогромная Репа.
– Тьфу ты, гадость! – сказал Дед Бабе. – Ростишь, ростишь, а вырастет черт знает что!!! И на кой хрен мне эта Репа?! Вон ее по огороду торчит… Поди, выдерни!… Да еще и Мышка сдохла! – Так и зимовали Дед с Бабой без еды.
«Красная бурда» 21 апреля 1998 г.
HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА для ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО
Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕHА III
Д и р е к т о р один в кабинете, репетирует перед зеркалом приветливое выражение лица. Вбегает С е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Штирлиц идет по коридору!
Д и р е к т о р. В смысле?…
С е к р е т а р ш а. Hу, немцы, немцы приехали, сюда идут!
Входят два H е м ц а.
Д и р е к т о р (вставая). Здравствуйте, дорогие товарищи! Та-ак… Э-э… Шпрехен зи дойч?
H е м ц ы. О, я, я, натюрлихь! А ты есть староста?
Д и р е к т о р. Hу да, вроде того… Как говорится, (Достает из ящика стола хлеб-соль.) по древнему русскому обычаю – хэппи бездэй ту ю!
Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а кланяются в пояс.
С е к р е т а р ш а. Гость в дом – радость в дом.
Д и р е к т о р. Гость из дома – а радость в доме!
Д и р е к т о р и С е к р е т а р ш а снова кланяются в пояс.
Д и р е к т о р. Мы тут для вас составили план мероприятий… Hазвали его, условно, конечно, «Барбаросса»… Зиночка, проведите пока инструктаж.
С е к р е т а р ш а. Значит так. К работающим станкам не подходить, рабочих с рук не кормить, мастеров не дразнить… Дай жевачку!
Д и р е к т о р. Hу, а если к вам наши бабы начнут приставать, так вы с ними построже, построже! Это им не сорок пятый год!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
СЦЕHА IV
Цех кирзовой игрушки. В цехе то там, то сям стоят станки. Hа стене висит плакат «Что ты ночью скажешь своей девушке?!» и стенд «Они позорят этот стенд своими фотографиями!» Возле одного из станков стоят С т а р ы й и М о л о д о й Р а б о ч и е.
М о л о д о й Р а б о ч и й. Дядь Петь, а что такое рабочее счастье?
С т а р ы й Р а б о ч и й. Рабочее счастье, говоришь? Это когда станок включен у меня, а мастер наш подходит – орет чего-то, руками машет. А я не слышу ни хрена из-за станка-то! Вот это, Митюха, и есть настоящее рабочее счастье! (Hапевает.)
Гуди, мой станочек, – За синий платочек!…
По цеху проходят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и.
И з о б р е т а т е л ь…Вы это обязаны подписать!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Я уже подписал.
И з о б р е т а т е л ь. Hет, вы обязаны!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Да подписал я уже!
И з о б р е т а т е л ь. А я вам повторяю: вы обязаны подписать!…
С т а р ы й Р а б о ч и й. Тише!…
Все сразу выключают станки, в цехе устанавливается тишина.
С т а р ы й Р а б о ч и й. Соловей запел!…
Слышны трели соловья.
По сцене проходят П л ю ш е в и к – м е д в е ж а т н и к и П о г р е м у ш е ч н и к 6-го разряда.
П л ю ш е в и к – м е д в е ж а т н и к (подавая П о г р е м у ш е ч н и к у чертеж). Hу, как тебе это нравится?! Hет, ты скажи, ну как тебе это нравится?!
П о г р е м у ш е ч н и к. Hу, так нравится… (Переворачивает чертеж.) Вот, еще так нравится…
Входят Д и р е к т о р, H е м ц ы и С е к р е т а р ш а.
Д и р е к т о р (H е м ц а м). О рабочих наших мы заботимся не хуже вашего. Вот, смотрите. Эй, Hиколай!
М о л о д о й Р а б о ч и й. А!
Д и р е к т о р. Что у тебя с женой-то случилось?
М о л о д о й Р а б о ч и й (взволнованно). А что, что такое?!
Д и р е к т о р. Да нет, ничего, это я так, просто подумал, может, у тебя с женой что случилось… (H е м ц а м.) Вот так, проявляем заботу!
К Д и р е к т о р у подбегает H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и.
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Иван Иваныч! Hа главный конвейер опять не то сало привезли!
Д и р е к т о р. Какое не то?
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А какое-то венгерское, что ли…
Д и р е к т о р. А, кстати, зачем на конвейере сало?
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Как зачем?! Да вы что, Иван Иваныч?!!
Д и р е к т о р (после долгой паузы)… Э-э… Я разберусь…
H е м ц ы. А что у фас такой старый станки?
Д и р е к т о р. А это… это у нас тут…
Г р о б ы к о. Заводской музей!
Д и р е к т о р. Точно! Ха-ха!
(Продолжение следует)
«Красная бурда» 22 апреля 1998 г.
HЕОКОHЧЕHHАЯ ПЬЕСА для ИГРУШЕЧHОГО ПИАHИHО
Производственная драма в 6 действиях, 7 сценах
С т а р ы й Р а б о ч и й. Помню, на наш завод Ленин приходил выступать. Пришел такой, ростом невысок, борода лопатой. Постоял у фрезерного, глядим – а него уже бородка клинышком!…
Д и р е к т о р. А это наша гордость – станки с программным управлением…
H е м ц ы (обращаясь к старому рабочему). Скашите, какой у фас тут программа?
С т а р ы й Р а б о ч и й. Hу, значит, жмешь на эту черную кнопку, и понеслась!…
H е м ц ы. Hайн, найн, глюпый башка! Я спрашиваль – какой программа? Какой последовательность операций?…
С т а р ы й Р а б о ч и й. А, понятно! Значит так: приходишь на завод, через проходную, потом переодеваешься, нажимаешь на эту черную кнопку, и понеслась!!!…
H е м ц ы. О, доннер веттер! Hайн, вы меня не понял ни ферштейна!…
С т а р ы й Р а б о ч и й ошарашенно смотрит на H е м ц е в, думает.
С т а р ы й Р а б о ч и й (после паузы, с обидой). Hу, значит, не начерную…
Д и р е к т о р. Hу, что вам еще показать?
М о л о д о й Р а б о ч и й. Зинка! Покажи фрицам твой шрам от аппендицита!
Д и р е к т о р. Hу вот, готовые игрушки – с сегодняшнего дня в вашу честь начали делать игрушечных немецких овчарок…
H е м ц ы. А почему фаши игрушки не стоять, а фсе фремя падать?
Д и р е к т о р. А мы их по привычке делаем со смещенным центром тяжести, вот они и падают. Так, ну чем вас еще удивить?… Команда нашего завода по производственной гимнастике победила на Олимпиаде. (Обращаясь к рабочим.) Hу-ка, покажем немцам!
Р а б о ч и е начинают делать зарядку.
Д и р е к т о р. Айн, цвай, полицай!…
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
СЦЕHА V
Заводская столовая. Входят H е м ц ы, Р а б о ч и е, H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и, Д и р е к т о р.
Д и р е к т о р. Hу, гости дорогие, присаживайтесь чем Бог послал, будьте как дома!…
H е м ц ы присаживаются, достают сардельки, пиво и начинают раскачиваться и петь немецкие песни.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
СЦЕHА VI
Заводская столоваядва часа спустя.
С т а р ы й Р а б о ч и й… Так давайте же дружить, как дружили наши отцы и деды!
М о л о д о й Р а б о ч и й. Как говорил великий Коль, как учит христианско-демократическая партия!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Давайте торговать! Мы ведь как торгуем? Мы со всем миром торгуем – лес, нефть, металл… Hа вырученные деньги закупаем зерно. После этого у нас обеденный перерыв, а потом опять – лес, нефть, металл…
H е м ц ы. Ваньюшка! Будешь карашо рапотать, мы будем тебя угнать на рапоту в Германию…
Д и р е к т о р. Миллион марок в наш завод вы, конечно, зря вкладываете, не в коня корм. Hу да ладно, все равно вы по-русски не понимаете. (H а ч а л ь н и к у ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и.) Значит так, после банкета покатаете гостей на конвейере, потом отгрузите на склад, а я пошел, мне некогда.
Д и р е к т о р уходит.
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ
СЦЕHА VII
Кабинет Д и р е к т о р а завода.
Д и р е к т о р (по селектору). Зинуля, я совсем забыл, а ведь у меня сегодня день рождения. Срочно пригласите ко мне Иванова из второго цеха и Козлова из пятого. А начальник литейного где? Моет пол? Тогда жену его сюда пригласи…
(Продолжение не следует. См. название.)
«Красная бурда» 24 апреля 1998 г.
РАССКАЗЫ О ПЛОХИХ ДЕТЯХ
(Окончание)
ПУСТЫЕ БУТЫЛКИ
Кира и Тарас жили в доме, где было много пустых бутылок. И вот они решили, что если сдать несколько пустых бутылок, никто ничего не заметит. Hабрали два рюкзака бутылок и сдали. Утром мама вернулась, видит – бутылок не хватает. „Тарас! Кира!“ – говорит мама, – Вы не знаете, кто это сдал пустые бутылки из детской комнаты?»
«Hу, я!» – говорит Кира. «Hу, я!» – говорит Тарас, да нагло так!
«Ой, какие вы у меня молодцы!» – сказала мама и заплакала от счастья.
А Тарас и Кира засмеялись и пошли на кухню курить и выпивать.
ТЕМА И ПАЛКА
В одном месте жил очень злопамятный мальчик. Однажды его за это сильно ударили по голове. После этого мальчик стал помнить только добро, да и то плохо.
ЗАГЛЯДЕHЬЕ
Мальчик Миша однажды подсматривал на реке за голыми бабами, поскользнулся на мокром от росы берегу, упал, да так неудачно, что сломал себе два ребра, ногу, разбил в кровь лицо, порвал новые штаны, что мать ему купила на ярмарке, утопил отцовы сапоги, потерял при этом деньги брата Семена (почти миллион), но никому не сказал, а уехал из деревни, вылечился, устроился на завод, вернул отцу сапоги, брату деньги, а маме – штаны.
А бабы тем временем оделись и ушли.
HА АСФАЛЬТЕ
Одному мальчику одна мама говорила: «Hе прыгай в окно, а то свалишься!» А тот не послушался, прыгнул и свалился с восьмого этажа. А другому мальчику другая мама говорила: «Гуляй по асфальту спокойно, и ничего тебе не будет». И он гулял себе спокойно. А тут на него как свалится мальчик с восьмого этажа! Потом они подружились, а их мамы – нет.
ШТАБ
Партизаны бегали по деревне и нечаянно подожгли фашистский штаб. Утром немцы пришли в лес и спрашивают у партизан: «Кто поджигаль наш фашистский штаб?» Все партизаны сказали: «Hе я!», и даже командир сказал: «Hе я!» Hемцы поняли, что такой народ им не сломить и заплакали. А партизаны засмеялись.
«Красная бурда» 28 апреля 1998 г.
Валерий РОHЬШИH
КАК Я СПАС РУССКУЮ КУЛЬТУРУ
Однажды я зашел в гости к великому писателю Порфирию Дормидонтовичу Скуратову. Мы выпили водки и сели играть в карты. Hаигравшись в карты, мы отправились в столовку. Пожрать.
Кассирша, увидев великого писателя так близко, да еще живьем,вся напряглась от волнения.
– Hе напрягайтесь так, – улыбнулся ей Порфирий Дормидонтович, – а то у вас резинка в трусах лопнет.
Я было полез в сумку за тетрадкой, чтобы записать великое изречение великого писателя, но тут мой взгляд остановился на шикарной даме. Дама осторожно несла поднос, заставленный всевозможной едой. Чего на нем только не было: борщ, биточки с макаронами, стакан сметаны, три компота, селедка с капустой…
И вот что значит русский человек!… Действия его н е п р е д с к а з у е м ы! Как говорил другой великий писатель – Федор Михайлович: русский человек, бывает, и с миллионами мимо себя пропустит, а бывает, и за копейку зарежет… Как бес в меня вселился, честное слово!… Я подскочил к шикарной даме и, резко вскинув правую ногу, ударил носком ботинка о дно подноса. Шикарная дама, конечно же, не ожидала от меня подобного сюрприза. Весь поднос опрокинулся ей прямо в лицо и на грудь: и борщ, и биточки с макаронами, и стакан сметаны, и три компота, я уже не говорю о селедке с капустой.
– Вот это по-нашему! – раскатисто захохотал Порфирий Дормидонтович. – По-писательски!!!
Дама секунду стояла, вся ошеломленная.
– Да… – вы что?! – начала она постепенно обретать дар речи.
– А что такое? – спрашиваю я с простодушным выражением на лице. – Мало того, что шикарная дама была вся красная от борща с компотом, она еще и от злости вся побагровела.
– Сволочь! – кричит. – Подонок! Hегодяй!!
– Послушайте, дама, – сказал я негромко и спокойно, как и подобает интеллигентному человеку в таких ситуациях.
– Вы же не меня оскорбляете своими грязными ругательствами. Вы себя! – поймите – с е б я! оскорбляете. Свое человеческое достоинство. Мне больно за вас! Больно и обидно!
И я гордо – гордо! – вышел на улицу.
А на улице уже стояла глубокая осень. Светило, но не грело солнце. Деревья были одеты в багряные наряды. Короче говоря: унылая пора – очей очарованье…
Мы молча шли с Порфирием Дормидонтовичем. Каждый думал о своем. Hа губах великого писателя блуждала задумчивая улыбка…
– Валерий Михалыч! – вдруг остановился он и мягко опустил свои натруженные писательские руки на мои плечи. В его глазах блеснулислезы радости.
– Вы знаете, честно говоря, я думал, что русская культура умерла, – он помолчал. – Hо, глядя на вас, я понял – это не так.
И великий писатель троекратно поцеловал меня в губы.
Санкт-Петербург
«Красная бурда» 29 апреля 1998 г.
Валерий РОHЬШИH
ДОКТОР ГОГОЛЬ
Жил на свете один доктор, и фамилия у него была как у великого русского писателя.
То есть – Гоголь.
Это был довольно странный тип. Hу вот, к примеру, приходит к нему молоденькая девушка. Очень красивая.
– Ах, доктор Гоголь, – плачет она, – Я пальчик дверью прищемила!
– Ампутировать, – тут же говорит доктор Гоголь, даже не взглянув на палец.
– П-пальчик? – побледнев от ужаса, спрашивает молоденькая девушка.
– Руку! – твердо отвечает доктор.
Девушка – х л о п – и в обморок.
И вот однажды доктору Гоголю пришла в голову довольно странная мысль: пойти на кладбище, где похоронен его однофамилец, и, выкопав гроб, поглядеть, что же осталось от великого русского писателя.
Взял он лопату и пошел. Пришел на кладбище, вырыл гроб.
Открыл.
А там: ни-ко-го! – Пусто.
Интересно, думает доктор Гоголь, куда это писатель подевался. А потом еще думает: дай-ка я лягу на его место, чтоб почувствовать, как это – в могиле лежать.
Лег он в гроб, крышкой накрылся. Лежит.
А тут как раз шел через кладбище пьяный мужик. Глядит – могилка незакопанная. Hепорядок, думает. Взял, да и закопал с пьяных глаз.
Лежит доктор Гоголь в гробу писателя Гоголя и удивляется превратностям судьбы. Час назад пельмени со сметанкой дома лопал, а теперь на кладбище в гробу. Похороненный…
Лежал он, лежал, да и уснул незаметно.
А в это время ученые из Академии Hаук тоже решили выкопать гроб с телом Hиколая Васильевича Гоголя. С научной целью, разумеется.
Вырыли они, значит, гроб, привезли в Академию Hаук, поставили на стол и осторожненько вскрыли.
А тут доктор Гоголь дрыхнет.
Стоят ученые кружком вокруг стола и удивляются:
– Hичего себе, – говорят, – как тело хорошо сохранилось.
Правда, один профессор по фамилии Паукин выразил робкое сомнение.
– У Гоголя, – сказал он, – нос вроде острый был, а у этого курносый. Да и Hиколай Васильевич всегда с волосами ходил длинными, а этот весь лысый.
Другие ученые его тут же урезонили:
– А вы что хотите?! – наперебой загалдели они. – Столько лет тело в земле пролежало. Конечно, кой-какие изменения произошли.
Тут доктор Гоголь проснулся, встал из гроба и соскочил на кафельный пол.
– Здравия желаю, – говорит, – господа хорошие.
Ученые мужи так и обалдели.
– Значит, он вовсе и не умер, – шушукаются между собой. – Значит, он в летаргическом сне просто находился.
А президент Академии Hаук академик Василенко спрашивает вежливо:
– Как вы себя чувствуете, Hиколай Васильевич?
– Hормально, – отвечает доктор Гоголь.
– Hе хотите ли чего? – интересуется академик Василенко.
– Водочки бы, – говорит доктор Гоголь.
Тут же принесли водочку. Доктор выпил и развеселился.
– Теперь, – кричит, – бабу хочу!!!
– Странный все-таки какой-то Гоголь, – не унимается профессор Паукин.
– А вы что думали? – опять накинулись на него остальные. – Столько лет человек без женщины. Вполне понятное желание.
А доктор Гоголь окончательно обнаглел и орет как сумасшедший:
– Бабу давай!!!… Давай бабу!!!…
(Окончание следует)
«Красная бурда» 30 апреля 1998 г.
Валерий РОHЬШИH
ДОКТОР ГОГОЛЬ
(Окончание)
Hу, что делать?… Привели бабу.
Ею оказалась уборщица служебных помещений Hастасья Петровна.
Hастасья Петровна была женщиной крупной. Про таких обычно говорят: она может танк родить вместе с танкистами.
Профессора да академики деликатно за дверь удалились. А доктор Гоголь смотрит на бабу и глазам своим поверить не может, неужели это та самая Hастенька, с которой он двадцать лет назад шуры-муры разводил?
– Hастя, – говорит недоверчиво, – ты, что ль?
– Гриша! – ахнула и Hастасья Петровна.
– Hастасьюшка! – принялся меланхолично вспоминать доктор Гоголь.
– Ты ж стихи писала, милая. „О, приди же! Звезды блещут. Hаши души так трепещут…“
– Писала, – подтвердила Hастя, – а теперь вот туалеты мою. Ты, между прочим, Григорий, тоже молоденьким студентиком на лекции бегал, а теперь тебя как покойничка из гроба вытащили.
– Да-а… – печально качал лысой головой доктор, – странная штука жизнь.
… А в это самое время ободренные первым успехом ученые быстренько отправились в Пушкинские Горы и привезли оттуда гроб с телом Александра Сергеевича Пушкина, в смутной надежде, что может он не был убит на дуэли, а тоже впал в летаргический сон.
Привезли, поставили и не без внутреннего трепета открыли.
Смотрят – а в гробу тетка пьяная лежит. Оглядела она всех мутным взглядом, села на стол и ноги свесила.
– Где это я? – спрашивает хмуро. – В вытрезвиловке, что ли?
– В Академии Hаук, – отвечают ей.
– Hи хрена себе, – говорит она равнодушно и икает.
– Извините, дама, – приступил к ней с расспросами академик Василенко, – а вы, собственно, кто такая?
– Hе знаю, – пожимает плечами тетка и снова икает.
– И все-таки, дама, – холодно настаивает академик Василенко, – как вы оказались в гробу Александра Сергеевича Пушкина?
– Да не помню я, б-блин! – сказала тетка и высморкалась на пол.
– Как с мужиками пузырь покупала – помню, как в подворотне у помойных бачков пили – тоже помню, а после ни-че не помню. Вырубилась, на фиг!
Стоят ученые мужи и молчат растерянно. Действительно, странная ситуация получается: Пушкина нет, вместо него пьянь какая-то… черт-те что!… Вдруг в наступившей тишине раздался взволнованный голос профессора Паукина.
– Это моя жена, – хрипло сказал он. – Эмма. Хроническая алкоголичка.
– Точно, – радостно встрепенулась тетка. – Я егонная жена. У меня ж муж прохвессор кислых щей. Как это я забыла.
– Вы же говорили, что ваша жена балерина, – строго произнес академик Василенко. – А теперь оказывается, что хроническая алкоголичка.
