Здравствуйте! Хорошее, конечно, дело – кулинарные путешествия по далеким экзотическим странам. Но совсем недурно и вернуться, хотя бы и не выходя с кухни, в места, где любил бывать, которые хорошо знал и до сих пор не можешь забыть, хотя и понимаешь, как сильно там все изменилось. Как это все близко от моей родной Одессы – рукой подать, три часа и три рубля до столицы было еще совсем недавно. А сейчас только на пограничном переходе автобус час простоит, да и не один там теперь переход. И не только страна стала дальше – толковые и талантливые люди оттуда теперь кто где – от России до США, не говоря уже об Израиле. Сколько раз я проезжал на автобусе всю эту страну с юга на север и обратно – не перечесть. Молдавия, соседка наша дорогая, как там у вас сейчас?
      Каждое мое путешествие из Одессы в самый северный райцентр Молдовы Бричаны было в чем-то и кулинарным. Иначе не выходило – дороги десять часов, загнешься, не поевши. С утра перекусить дома и на автовокзал, а через три с половиной часа уже Кишинев. Автовокзал рядом с рынком и в двух шагах от великолепного фирменного кафе «Золотой початок», главная специальность которого – мамалыга. С брынзой, со шкварками, с чем угодно. Лучше всего – и с брынзой, и с шкварками. Если ехал в Кишинев с вечера, чтоб заночевать у друзей и выехать в Бричаны утром, непременно завтракал там, выстаивая очередь, и только тогда уезжал, а если вот так, как говорил, из Одессы с утра – только и успевал слопать изумительные жареные колбаски кэрнэцай, жареные на гратаре (на решетке то есть) и заодно забежать в пару-тройку книжных магазинов, ибо еще недавно из Молдавии книги вывозили мешками, а от того, что лежало там на полках, какого-нибудь московского книголюба просто мог прихватить кондратий. В Оргееве автобус стоит пять минут – только успеешь добежать до книжного магазина, зато он там такой, что в Кишиневе не снилось. Кроме того, не доезжая Бельц, шофер сам остановит около придорожного кафе и не уедет, пока я не съем костицу – изумительный кусок жареной свинины на косточке, и к ней салат по-молдавски, просто мытые помидорка и перчик, чищеные огурчик и луковка, кусочки брынзы и масла – сам режь, мешай и ешь. В Бельцах книжный магазин еще роскошнее оргеевского, но можно успеть прихватить в кафе фантастические жареные гогошары (это такие сладкие перцы, но не длинные, а круглые, вроде ротунды), салатик из вареной давленой фасоли с чесночком и плэчинту с брынзой, а в сезон похлебать из квасной бочки муст – виноградный сок, еще не успевший сбродить в знаменитое молдавское вино…
      А уж в самих Бричанах – это долго рассказывать. Через этот захолустный райцентр в 1980 году прошла трасса олимпийского огня, и ту улицу, по которой должны были его нести, отстроили на все отпущенные капиталовложения, а шагнешь в сторону – и ты уже в глуши. Пытаясь объяснить приятельнице, что же такое Бричаны, я в одном письме пришел к фразе: «Пример диалектического перехода от еврейского местечка к молдавскому селу, минуя капитализм». Тамошний ресторанчик и три кафе в стиле незабываемого железобетонного брежневского модерна существенно скрашивали мне пребывание вдали от дома. О книжном же магазине просто не скажу больше ни слова – все равно никто не поверит.
      Мало ли чем можно вспомнить то время, когда моей стране еще нужны были инженеры и я работал по приобретенной в вузе специальности, а не где возьмут… Сооружу-ка я фасолевый супчик – в чем в Молдове всегда знали толк, так это в фасоли. Замочил еще вчера целых два стакана, она, как положено, разбухла минимум вдвое – мало не покажется. Да и нельзя этого супчика готовить мало: свежий он один, чуть настоявшийся – уже совершенно другой, и вкусен в каждой из этих ипостасей, да добавки, как попросят, дай, да сосед зайдет: «Чем это так вкусно пах нет?» – что ж, я ему тарелки супа не налью? Все беды всех стран начинаются с того, что соседу не наливают тарелки супа.
      А начнем мы с того, что отварим в воде продукт, в принципе уже готовый, совершенно пригодный к употреблению – этот кусочек копченой грудинки, граммов на триста. Бобовые и копчености – братья навек. Это вам не кишиневец с тираспольцем, которые столетиями жили рядом и прекрасно понимали друг друга, а потом началось такое, что и писать не хочется… Из эпизодов малость повеселей вспомню разве историю о том, как какой-то молдавский сахарный завод направил письмо на таллинский завод «Ильмарине», где по всему СССР только и делали точные и надежные индукционные расходомеры. А из чувства национального самосознания написал его по-молдавски (простите, по-румынски – действительно, язык практически один и тот же), да еще и латиницей, наверное, чтоб эстонцы лучше поняли. Горячие эстонские парни, не долго думая, направили им ответ по всей форме. Естественно, по-эстонски. Молдаване не получили расходомера, эстонцы – денег, зато какой триумф вышеупомянутого само сознания! Все, молчу, грудинка доварилась. Выйму, порежу и отложу – неча ей развариваться. А в отвар бухну замоченной фасоли и пусть себе варится.
      Пока фасоль доходит, брошу на сковородку сальца пару кусочков и, как растопится, отпассерую на нем резаный корешок петрушки, большую луковицу и натертую на терке морковку или даже парочку. Зелени нарежу отдельно – это прямо в кипящий супчик, уже за пару минут до его полно го истребления.
      А теперь такой вот любопытный момент. Молдавские и румынские супы издавна варятся не на воде, а на кислых жидкостях. Знаменитый румынский барш – квас из пшеничных отрубей, молочная сыворотка – сырбушка, да мало ли что? В наших условиях проще всего не запаривать отруби, а использовать такой хорошо нам знакомый и родной подкислитель, как квас. Можно даже обычный питьевой, хотя он, конечно, сладковат. Кислым окрошечным квасом у нас не торгуют, самим делать надо, самое простое – поставить покупной квас утром на освещенный солнцем подоконник и так продержать до вечера, а потом – опять в холодильник. Возьмите существенно больше, чем нужно в суп, все равно же не удержитесь, нальете себе кружечку, а потом другую… лучше уж сразу перестраховаться, чем в последний момент бежать за новой бутылкой. И вот такого кваску, три стакана, добавьте в этот суп, для кислоты и пикантности. Вместе с пассерованными кореньями. Теперь о специях. Подумайте о черном перце, не злоупотребляйте травами – лучше выберите одну, но ту самую. По-моему, фасоль любит душицу. А вы? Если у вас с фасолью вкусы совпадают – тог да порядок. Ну и посолите, но не очень – недосол, как известно, на столе.
      Поварите еще минут 15 и хватит. Можно подавать, все равно он и на плите смотрится, и с огня пахнет – чего себя тормозить? Прямо в тарелку – зелени и нарезанной отваренной грудинки. Чем его запить? Конечно, хорошо бы молдавским вином. Можно было бы домашним, которое в подвалах у селян обычно мерилось на тонны, так и говорили – в этом году три тонны вина заложил. А можно было, как в одной из сценок одесского КВН говорилось, потерпеть и «Фетяску» – кисленькую и холодную. А настоящим шедевром молдавского виноделия по части сухих вин был несравненный сухой мускат. Поскольку стоил он 87 копеек бутылка, возил я его исключительно ящиками. Подавляющее большинство дорогущих французских сухих вин, испробованных мною в наши рыночные времена, ему в подметки не годились. Больше не вожу, отвозился после того, как в 90-м автобус Бельцы-Одесса остановило около сотни небритых, несчастных и намерзшихся людей с охотничьими ружьями и начала обыскивать багаж на предмет нелегального провоза оружия в Приднестровье. Я оказался подозрительнее всех. Во-первых, вез две коробки дискет с программами для заводских ЭВМ – их и брали-то с осторожностью, шепча друг другу: «Эксплозив», взрывчатка то есть. Но тут я смог уговорить их, что не взорвутся. А вот с сумкой, набитой книгами, было хуже – на любое мое слово мне ора ли: «Ты не имеешь права вывозить наши книги!». Не спрашивать же их, почему же эти книги никто не покупал, и почему они не берегут от вывоза литературу на милом их сердцу родном языке (жалобный скулеж писателей-фронтистов, что вот с русским языком покончили, а их книг все равно не покупают и даже даром не берут, что несознательному народу так просто не пройдет, я еще успел застать в газетах эпохи перестройки). В общем, меня схватили за руку и поволокли вместе с сумкой к их начальнику. У меня хватило ума не сопротивляться и спокойно заверить его в том, что мои дискеты не взорвутся, а при покупке книг паспорта у меня не спрашивали. Он выслушал меня и сказал: «Отпустите его немедленно, если бы от нас только книжки возили, мы бы горя не знали». Умный и приличный человек… Что он там делал? Отпустили, даже сумку обратно доволокли, и вообще, кроме красивой заграничной авторучки, ничего не пропало. Но вина из Молдовы больше не вожу. Даже «Негру де пуркарь», которое, по слухам, жалует лично Елизавета II Английская. Оно бы к супу еще уместней – красное к мясу, белое к рыбе, но тут я никогда не был таким уж пуристом.
      Вот один совет дам, хотя, боюсь, мало кто поверит. Разбавляйте вино холодной минералкой, лучше без газа, и очень сильно – минимум один к трем, а то и один к четырем. У хорошего вина именно так выявятся все вкусовые оттенки, да и выпить такой смеси можно сколько угодно, не опасаясь последствий. Ведь не станете? Ну и зря! Скифы вы после этого, как сказал бы любой древний грек, ибо у них пить неразбавленное вино считалось не только алкоголизмом, но и бескультурьем. Спартанцы специально поили рабов неразбавленным вином, а потом водили по Спарте, чтоб дети видели, что от этого бывает. Но мне вина сейчас нельзя – все-таки, во-первых, я при исполнении, а во-вторых, за рекламу алкогольных напитков самому Ворошилову влетело, а уж что мне будет – поду мать страшно! Выпью-ка я с этим супчиком что-нибудь не хуже вина, а это значит – воду «Куяльник», например, «Куяльник-яблоко» – в честь знаменитых пальметтных яблочных садов на трассе Одесса-Кишинев. Вспомнилась, кстати, история и о них. Технологию купили у итальянцев и сразу начали усовершенствовать, заменив сорта на более урожайные. А у тех, которые итальянцы сажать велели, вредители были антагонистами, друг другу жить не давали без всяких химикатов. Так что прибавку к урожайности размножившиеся вредители съели, и не только ее. В общем, хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Не сегодняшних дней это изобретение. Так что похлебаем чуть-чуть супчика и зальем его «Куяльником-яблоко». Приятного всем аппетита!

      Вы помните времена, когда не было мяса? Я – не помню. Жалобы на отсутствие мяса и анекдоты по этому поводу (см. эпиграф) – помню прекрасно. А чтоб мяса не было – не помню. Не было в магазинах, не было у тех, кто победнее (как и сейчас), а на рынке – было, в тех же магазинах «через заднее крыльцо» – было, даже на столах у большинства моих знакомых – было. Чуть ли не чаще, чем нынче. Всегда был один-единственный настоящий дефицит – деньги. В те времена можно было хоть утешать себя тем, что при коммунизме денег не будет вообще. А сейчас? Тем, что если еще некоторое время не платить зарплаты учителям, коммунизм у нас обязательно наступит? Не успокаивает как-то… Тем паче – мяса все-таки хотца. Привыкли, знаете ли.
      И правильно, без мяса нехорошо выходит. Вот только что я писал о жарком – так разве это просто еда? Жаркое – оно и для насыщения, и для наслаждения, и для отдыха от повседневных дел (это когда готовишь), а самое главное – для создания чувства уверенности, стабильности и покоя. Дома есть еда, калорийная, сытная и вкусная (о полезности мяса с картошкой мнения разные, но, если по-моему, даже просто положительные эмоции стоят небольшого отклонения от последних научных достижений), вы показали себя настоящим мужчиной – выследили добычу, настигли, убили и разделали (ну, не сами – а какая разница). Накормили себя, свою женщину, своих отпрысков и своих стариков. Это совершенно необходимое для мужчины чувство – ощущать, что ты кого-то кормишь. Иначе какой же ты мужчина? Так, самец… Заработай, добудь, приготовь и угости – ни какой феминизм тебя от этого не освобождает.
      Есть гораздо более парадный вариант тушеного мяса, чем жаркое, хотя и готовится он несколько сложней. Сказано диетологами, что мясо нужно есть с овощами – значит, будем с овощами. А в число овощей включим и картошку – для компромисса. Но в дело пойдут и морковка, и лук, и помидоры, и сладкий перец, и баклажаны. Это практически оптимальный набор – замена баклажанов кабачками скорее ухудшит дело, о сельдерее подумайте сами, свекла явно не отсюда, а много ли еще овощей вы вспомните, не залезая в справочник? Чеснок и зелень – отдельно.
      Лук возьмем красивый, без черных точек – ворот для омерзительной луковой мухи. Лучше брать такой фиолетовый, жгучий и едкий. На килограмм мяса – три хороших луковицы. Морковочка не должна быть на срезе белесой – это уже не морковка, а корнеплод какой-то. Возьмем четыре штуки. Хватит трех, но вы же все равно не удержитесь и схрумаете одну, когда почистите. И правильно – нельзя отказывать себе в маленьких удовольствиях. Четыре помидорки – это если красные. Есть огромные желтые помидоры, очень вкусные, но несколько непривычные с виду – этих и двух хватит. Меньше нельзя, а больше можно – помидоры тут должны чувствоваться непременно. Со сладким перцем вообще просто – на одну помидорку один перчик, это почти непреложный закон. Два средних баклажана, желательно полностью темно-фиолетовые – прозелень говорит о том, что им бы еще расти и расти, а вот изверги сорвали во цвете лет, так мы их сей час за это отравим… Набор зелени стандартен. В принципе хватит петрушки и укропа, очень не помешает киндза и сельдерей, а вот базилик уже резковат, кресс-салат никакой, черемша не отсюда, а эстрагон все равно не достанете. А чеснок – он чеснок и есть. Четыре-пять зубчиков. Для чеснокофобов можно и без него. А мне вот нравится.
      Хотя мясо сюда идет говяжье, готовить эту штуку лучше всего в утятнице. Сначала все порежем. Лук – помельче, морковку – кружочками, помидоры – как для салата, сладкий перец – соломкой, баклажаны – кубиками, мясо и картошку – как было сказано раньше. Нальем на дно утятницы постного масла на полпальца. Как раскалится – сыпем туда морковку и лук, а потом пассеруем в этом масле, изредка помешивая. После окончания этой процедуры начинается мелкоблочное строительство. Закроем эту смесь мясом – ровным, но тонким слоем, чтоб ее было почти не видно. Мясо закрываем картошкой, картошку – перцем, перец – баклажанами, баклажаны – помидорами. Должно получиться примерно пол-емкости. И вот тогда, чтоб объемы зря не простаивали, укладываем опять сверху слой лука, потом слой морковки, далее – слой мяса, картошки, перца, баклажан и помидор… На этом утятница обычно кончается. Кончается и работа. Долил водой, посолил, поперчил, зерен пять-шесть душистого перца с трудом откопал из той банки, куда положил его сдуру в прошлом году (ведь не надписал! А кто сомневался?), закрыл крышкой и оставил доходить на малом огне – это минут сорок, до часа.
      Уже перед самой подачей можно для любителей выдавить туда давил кой пару долек чеснока и посыпать рубленой зеленью. Накладывать на тарелки так, чтоб со всех слоев по чуть-чуть, и обязательно побольше подливки. Для тех, кому подливки будет мало, можно сверху ложечку сметанки или даже майонеза – правда, жалко цвет подливки портить, такой темно-янтарный. Узоры на уже очищенной тарелке после того, как вы соскребаете с нее остатки подливки корочкой белого батона, никакому Кандинскому не снились. Просящим добавочки больше половины нормальной порции не давать – блюдо достаточно сытное, с разгону проскочит незаметно, а потом этот обжора ведь почувствует, что переел, и виноваты будете именно вы.
      Перенял я это блюдо у московской тетушки, пробовал и в семье школьного товарища. В кулинарных книгах нечто подобное считается блюдом дунайской кухни (болгарская, молдавская, румынская) и называется мусака. В одесскую кулинарию можно зачислять без особых натяжек. Мало, что ли, на Одещине болгарских сел? А в городе даже Молдаванка имеется… Наше это блюдо! Хотя бы потому, что по качеству оно вполне этого заслуживает. Что хорошее, то наше. Уж во всяком случае, Одессе не чужое. Так было, и рано или поздно будет снова.

      Сегодня мы совершим путешествие с кастрюлей наперевес в страну, с которой у нас связаны далеко не только кулинарные ассоциации. Их тоже хватает – чуть вспомнишь о немце, сразу же добавишь о перце и колбасе. Да вот, к сожалению, не только пиво и сосиски приходили к нам из тех краев. Еще помню детство, когда в каждой игре в войнушку был один главный вопрос – кто за наших, а кто за немцев. Раз немец – значит, не наш. Слава Богу, прошло то время. Сложно оставаться свирепей и мстительней Сталина, теоретически признававшего, что дети за отцов не отвечают (о практике умолчим – кстати, во сколько раз больше немецкие суды осудили гитлеровских палачей, чем советские – сталинских? то-то…). Можно спокойно и без ненужных эмоций говорить о Бахе и Шуберте, Кохе и Дизеле, Кельнском соборе, который начали строить в XIII веке, а закончили в аккурат к отмене у нас крепостного права, чернильном пятне на стене кельи Лютера, прекрасной Уте и бамбергском всаднике, слушать на здоровье Вагнера, если нравится – мне, вот например, очень нравится – и не думать, как посмотрит на это государство. А на то, что Вагнер был скандалист хуже Россини и антисемит почище Чайковского, мне наплевать, потому что плохое в людях умирает вместе с ними, а хорошее мы оставляем себе. И о немецкой кухне мы можем говорить спокойно и, спасибо немецким ресторанам и пивным, с большим знанием дела. Хотя, конечно, и Твардовский прав: «Но все же, все же, все же…» Ну и что? Немцы искренне покаялись, по-настоящему исправились и получили заслуженную награду – благополучие, процветание и уверенность в будущем. Может, и у нас выйдет? Тоже есть за что просить прощения у Бога и людей… Так что вспомним на секундочку, что такое нацизм и к чему он ведет предавшуюся ему страну – никому не помешает – и прошу к столу!
      В моей семье это было стандартным, любимым блюдом. И закуска, и гарнир, и отдельная еда – подал и готов завтрак, особенно, учитывая происхождение, с горячей сосиской или куском колбасы, готовится просто, сразу на несколько дней, если хотите, стоит себе в холодильнике и есть не просит, напротив того – само дает… Блюдо простое до неприличия, но вот совершенно не приедающееся еще и потому, что имеет массу вариантов. Вот так сегодня и будем готовить – и такого, и такого, и этакого, и все это практически в рамках одной-единственной кулинарной идеи – картофельного салата.
      Для этой идеи стоит заранее отварить казанок картошки в мундире, немцы говорят еще эффектней – in Feldgrau, в полевой серой форме, на поминая о том, что мундир явно не парадный и перед подачей на стол снимается. Жаль – витамины в основном под кожурой и живут, да делать нечего. Слава Богу, уже дали картошке остыть, потому что чистить и резать горячую – не так уж удобно, раскрошится и будет не салат, а пюре. Не жалейте картофеля – вот вроде и не так много в нем витамина С, а обычно поставляет нам значительную часть его суточного рациона, потому что картофеля мы едим больше, чем апельсинов. И не напрасно – картофельный белок туберин усваивается полностью, ибо предельно близок по своему составу к нашему, человеческому белку. Режем его довольно меленько. К этой работе неплохо подключать детей, уже с раннего возраста – пусть привыкают помогать. И не говорите мне: «Ребенок порежется!» – вот если прятать от него ножи и не объяснить, как ими пользоваться, порежется обязательно. Мой Гоша придет так на кухню и просит: «Папа, чем тебе помочь?» И сказать ему, что немешанием и непутанием под ногами он поможет мне больше всего, у меня язык не поворачивается. Пусть лучше порежет пару картофелин. Не обеднею. Лет через парочку, надеюсь, это даже себя окупит. нарезав, сбрасываем результаты наших трудов в большую миску – в ней-то все и произойдет.
      Вторая обязательная часть этого салата – соленые огурцы. Я экспериментировал с заменой огурцов на кислую капусту и помидоры. С помидорами выходит грубо и вульгарно, с капустой – в принципе съедобно, но это другое блюдо. На четыре-пять средних картофелин – один средний огурчик. Режем его точно так же, как картошку, или даже помельче, и тоже – в миску. В салат – не на стол, годится и большой огурец, и не такой красивый, и чуть помягче, чем положено – лишь бы бочкой не припахивал, это проверяйте сразу, еще лучше – при покупке. Еще лучше было бы, чтоб это делал тот, кто их продает, но это уже чересчур, если бы началось – я бы перепугался, не случилось ли чего? Итак, картошка и огурцы. Что же третье?
      А третье, как всегда – лук. На средний огурчик – маленькую луковицу. Хотя это салат, но тут лук можно и не салатный – берите поострей, режьте помельче. Сколько я о луке не говорил, каждый раз вспоминается все новое и новое. Слыхали ль вы, например, что лук используют для борьбы с опьянением? Вот цитата из книги Дерикера, изданной в 1866 году: «Если лук съесть после крепкой водки, уничтожается ее действие, если съесть вперед – можно безопасно пить ее хоть стаканами». Не знаю, не уверен, но уже пахнет-то изо рта точно иначе…
      А вот теперь начинаются варианты. Разделим-ка все содержимое этой здоровенной миски на четыре части и каждую заправим по-своему. Чтоб не было так скучно. Будет не один салат, а четыре разных, и все – один другого вкуснее. Как сама Германия – саксонцы говорят по-саксонски, баварцы по-баварски, а основа одна.
      К первой четвертушке дорежем пару вареных морковок. Выбирайте по короче и потолще. Когда бабушка на базаре показывала мне правильную морковку и говорила: «Вот, Боренька, видишь – это хорошая морковка, каротель», я так и думал, что «каротель» – это от слова «короткий». Ан нет, просто морковь по-французски – «каротт». Вот так и возникают нездоровые сенсации. Раз уже пишут, что Ахилл был славянским князем, а Адам – украинцем, то кто был Луи Четырнадцатый с учетом таких совпадений, я и подумать боюсь… Ну, мы до такого не дойдем. Парочка красивых морковочек красиво режется колечками, сюда же колбаски вареной кусочек тоже нарежем помельче, маленькую баночку горошка, а заправим все это дело майонезом. Получается салат, который по нашей темноте не стесняются называть салатом «Оливье». Если бы великий шеф-повар московского ресторана «Эрмитаж» Оливье услышал бы такое… в общем, слава Богу, что не дожил. В том салате чего только не было – от дичи до раковых шеек, про соловьиные пупки и печеночки колибри врать не стану, но уж точно не вареная колбаса! А нам сойдет – совсем неплохо выходит.
      На следующий день вытащим из холодильника вторую четвертушку салатной основы, заправим ее порезанным селедочным филейчиком и нарубим туда же парочку кислых яблок. Заправка тоже немножко другая – сметана, смешанная с ложечкой горчицы. Можно чуть-чуть уксуса, хотя я вообще против – уксус огрубляет. Туда же рубится пара крутых яиц. Интересно и достаточно необычно. Это уже не гарнир, а самостоятельная закуска к хорошей стопке. Тоже дело стоящее.
      В третью четвертушку нашего полуфабриката, которую выймем из холодильника на третий день, порежем те же два яблочка, а к ним – половинку вареной свеклы. Заправим этот салат растительным маслом – лучше жареным, базарным. Ходишь за таким маслом по базару, и продавцы капают тебе по капельке на выставленную кисть, а ты слизываешь, причмокиваешь, оцениваешь запах и идешь дальше – к следующему, а потом возвращаешься к тому, у кого масло лучше всех, берешь бутылку и перед тем, как запихнуть ее в сумку, еще и облизываешь пробку – якобы чтоб не запачкать, но вы же сами понимаете… Присыпать зеленой петрушкой, посолить и поперчить по вкусу – и все готово. Не забудьте, кстати, перемешать, и не только ложкой, но и вот так – подбрасывая прямо в миске, только не забывайте ловить, что подбросили. Блюдо вкусное и совершенно универсальное – перед первым, вместе с вторым, и даже после третьего, если вдруг показалось мало.
      А в остаточек просто порубим кусок отварной говядины, заправим базарным маслицем, посолим и поперчим. Самый простой – но далеко не самый худший. Немецкий салатик, он как Германия – солидный, основа тельный и надежный. Как Германия, разный – как я уже упоминал, ни один немец не говорит по-немецки, всюду свои диалекты, фрисландец разумеет шваба с массой проблем или только через литературный «хохдойч», на ко тором только австрийцы и говорят – и никаких языковых конфликтов, надо же! Потому что основа – одна. Как в этих салатиках. Хорошо, когда и различия есть, и основа общая. Вот такая кулинарная истина. Да и толь ко ли кулинарная?

      За окном даже не жара, а что-то, чему и названия не выдумали. Термометр показывает географическую широту, из холодного крана течет сироп, а из горячего – кипяток, которого зимой хрен дождешься, так что под душ лезть смысла нет. Работать душно, гулять тошно, с пляжа только что вернулся. Что с погодой творится? В газетах только и пишут, что старожилы такого не помнят. Они вообще ничего не помнят – склероз у них. Про колбасу по два двадцать – помнят, а про талоны на эту колбасу уже склероз. Есть не хочется совершенно, а надо – на голодный желудок еще жарче. Что же приготовить на обед? При одной мысли о тарелке борща – жирного, горячего, пышущего огнем и перцем, с мозговой костью, тор чащей из тарелки наперевес, как штык – делается дурно. А без супчика тоже как-то отучил семью за стол садиться. Надо думать.
      Холодненького бы в такое пекло… Многострадальные испанцы, у которых и пожарче бывает, придумали холодный томатный супчик гаспаччо, но лень уговаривать капризного сына, что это тоже съедобно. Он у меня совершенно такой же, как старший – пищевой консерватор. Все новое его надо еще уговаривать попробовать. И это правильно – все мы такие, любим свое, привычное. Не так уж это и глупо. Наши харчи веками подбирались для людей, живущих именно в этих краях. Так что и смотреть не стану на свои полки с поваренными книгами – это все для более спокойных времен. И с трехлитровой бутылью – на Привоз за квасом. Будем готовить окрошку.
      Конечно, и для русской кухни окрошка не единственный вариант холодного супчика. Можно сварить свекольник – густой, сладковатый, яркокрасный, с толченым льдом и половинкой яйца. Зеленый борщ подается и холодным, и горячим – смотря что за окном. Есть еще сложная и парадная ботвинья, которую в трех посудах подают – сам супчик, отварная красная рыба и мелко наколотый лед. Братья-славяне на Балканах готовят удиви тельные холодные супчики на простокваше – о них разговор отдельный. А я пошел за квасом. Это сегодня проще, чем еще пару лет назад.
      Не умеем мы ценить ни свое, ни чужое. Никак не вылечимся от застарелой болезни – перегибания палки. То учителя в школе объясняют, что «Кока-кола» – яд змеиный и рассадник всех болезней от кариеса до ишиаса, то, кроме «Кока-колы», и выпить на улице нечего, а «Спрайтом» и «Севен ап» хоть руки мой. В каких-то два года квасные бочки с перекрестков поисчезали! Тамошние фирмачи глазам своим не верили – в страну кваса и с таким триумфом, как это может быть? Сам не пойму. Сейчас-то полегче стало. «Пепси-кола» свое представительство в Одессе продало, и я даже знаю, кто его купил. А бочка с квасом снова стоит у входа на Привоз, да и в магазинах сорта два в бутылках найти можно. Но магазинный квас на окрошку не годится – сладкий, питьевой. То ли дело в Москве, где не два сорта кваса в продаже, а десять-двенадцать. А у нас за окрошкой – только к бочке. Там квас такой, как когда-то.
      Ну не совсем как когда-то – квас напиток древний. Водку еще и не изобрели, вино князья у греческих купцов покупали, как великую редкость, а квас уже был. Фруктовые кваски знал еще древний Вавилон, да не привилось это в Междуречье – не понравилось, что ли, каким-то очередным завоевателям: ассирийцам ли, мидянам, персам, македонцам – поди разбери. А в наших лесах додумались до этого чуда и спасались им не только от летней жары. Квасу уходило в год на человека минимум пара бочек – и мясо в нем тушить, и суп варить, и в баньке париться, и просто так из погреба, с холодку… А вне Руси кваса не знали, а когда знакомились – только ахали и охали. В фантастическом рассказе Евгения Войскунского «Баллада о королевском кухаре» прочел я историю о том, как занесло нашего земляка куда-то за Пиренеи, где он и осчастливил королевский двор дивным напитком «эль куассо», который у тамошнего королишки такой восторг вызвал, что он и повелел, скаред, чтоб никому другому этот чудесный напиток не подавали – только за королевский стол. Заврался, что ли, автор-бакинец, привыкший к своему айрану? Ан нет – сам великий Джакомо Казанова, побывавший и в наших краях, писал в своих знаменитых мемуарах, что русские бояре даже слуг своих поят изумительным напитком, от которого не отказался бы даже венецианский дож или тосканский герцог. Из этого, понятно, делался вывод, что очень уж Россия богатый край. Что верно, то верно. А вот что ценить свое богатство не умеем – об этом смотри выше.
      Слава Богу, на месте бочка, стоит, где вчера стояла. А еще недавно стояли такие бочки на каждом углу, и у каждой бочки очередь – кому все это мешало? Стоишь себе спокойненько, мелочь в кармане нашариваешь и отслеживаешь на улице будущих инфарктников – у бочки с квасом это просто. Как увидел человека, который у бочки задержался, поглядел жаждущим взглядом, а в очередь не встал – дела, так и знай: вот она, группа риска А, самые неблагополучные по сердечно-сосудистым, главному убийце века, которому даже СПИД не может конкуренции составить.