— Гора эта была причиной погибели многих, — ответил Доброжелатель. — И, вероятно, так будет и в будущем. Твое счастье, что тебе вовремя встретился Евангелист… Мы же никому не препятствуем входить сюда. Напротив, принимаем даже самого последнего грешника. А теперь, добрый Христианин, следуй за мной, и я покажу тебе путь, по которому тебе следует идти дальше. Видишь ли ты этот узкий путь? Он проложен патриархами, пророками, Христом, Его апостолами и идеально прям, как туго натянутая струна. Этим путем тебе и следует идти.
— И он не имеет никаких поворотов и развилок, которые могли бы сбить путника с пути?
— К этому пути примыкает большое множество дорог, но они широки и извилисты, тогда как правильный путь — узкий и прямой. По этим признакам тебе легко будет отличить истинный путь от ложного.
И вот я ясно вижу во сне, как Христианин просит Доброжелателя освободить его от своей уже порядком надоевшей ноши. Привратник посоветовал ему набраться еще немного терпения, так как время освобождения от этой обузы уже близко. Недалеко то место, где груз сам свалится со спины, и ему это не будет стоить никаких физических усилий.
Христианин поправил свою ношу и пустился в путь. На прощание Доброжелатель добавил, что в нескольких часах ходьбы живет некий человек по имени Толкователь. К нему надо непременно зайти, там он сможет увидеть удивительные вещи.
Глава пятая. ДОМ ТОЛКОВАТЕЛЯ
Вскоре Христианин добрался до дома Толкователя. В дверь пришлось постучать несколько раз, прежде чем его услышали.
— Кто там?
— Дорогой господин, я путешественник, присланный сюда Доброжелателем, привратником Тесных врат, — ответил Христианин. — Я бы хотел переговорить с самим хозяином дома.
Спустя несколько минут к Христианину вышел сам Толкователь.
— Я иду из города Гибель и держу путь к горе Сион. Привратник Тесных врат посоветовал мне заглянуть к вам. Он сказал, что вы можете показать мне что-то очень важное.
— Войди. Я покажу тебе нечто, что сможет тебе пригодиться. Он приказал служителю зажечь свечу и пригласил Христианина следовать за ним. Они подошли к одной из комнат, и слуга открыл дверь. Войдя в комнату, Христианин увидел на стене картину. На ней был изображен достопочтенный мужчина. Глаза его были подняты к небу, в руках он держал Книгу книг — Библию, закон истины был написан на его устах. Он стоял спиной к миру, и золотой венец светился над его головой. — Кто это? — спросил изумленный Христианин.
— Этот человек — один из тысячи. Настоящий пастырь Церкви и служитель Христа. Распростертые к небу руки, Книга книг в руках и Закон истины на устах означают, что его долг состоит не только в том, чтобы открывать истину, но и объяснять эти истины грешникам. Поэтому он и представлен в виде человека, который просит, призывает и увещевает. Обращенная к миру спина и венец над головой символизируют полное презрение ко всем земным сокровищам и уверенность в том, что он будет однажды свидетелем великолепия Царства Божия. Я не зря показал тебе в первую очередь именно эту картину. Человек, изображенный на этой картине, будет твоим наставником на следующем отрезке твоего пути. Хорошо запомни этого человека, Не следуй и не внимай без разбору всякому учителю, и помни слова Господа: «Замечайте, что слышите».
После этого Толкователь повел Христианина в большую, очень пыльную комнату. Было такое впечатление, что эта комната никогда не видела веника и влажной тряпки. Вскоре он позвал служителя и велел ему подмести пол. Последний так энергично взялся за дело и поднял такую страшную пыль, что Христианин чуть было не задохнулся. Тогда хозяин позвал служанку и велел ей принести воды и побрызгать всю комнату. Теперь можно было без проблем подмести, а затем помыть пол.
— Что это означает? — удивился Христианин.
— Эта комната — олицетворение человеческого сердца, еще не освященного благодатью Евангелия. Пыль — врожденное греховное состояние и внутренняя испорченность, которыми осквернен человек. Тот, кто начал мести комнату, представляет собой закон; девушка, которая оросила ее водой, — Евангелие. Ты видел, как пыльно было в комнате, когда начали ее мести. Подметать всухую не имеет никакого смысла, таким методом чистоту не наведешь. Пойми, что закон не убивает грех, не очищает от него сердце, а всего лишь поднимает со дна на поверхность те грехи, которые были, быть может, незначительны или давно забыты. Но когда сердце принимает Евангелие (Благую Весть), то Слово Божие, как вода, истребляет всякую пыль и смывает прежнее зло, как бы крепко ни засело оно в нас. Таким образом, грех покорен, побежден и уничтожен, душа чиста чрез веру в Слово Божие и годна для обители Царя славы.
Потом Толкователь взял Христианина за руку и ввел его в небольшую комнату, где на стульях сидело два ребенка. Старшего звали Нетерпение, младшего — Терпение. Нетерпение было очень беспокойным и недовольным, а Терпение сидело тихо. Христианин осведомился о причине недовольства старшего. Толкователь ответил, что их Воспитатель обещал им к началу будущего года драгоценные подарки, а Нетерпение хочет получить их немедленно, тогда как Терпение с радостью согласилось подождать… Тут кто-то вошел в комнату и вручил Нетерпению мешок с дорогими подарками. Но недолго был счастлив обладатель большого мешка. Уже через пару минут все было разбросано, разорвано и сломано. Терпение покинуло комнату с пустыми руками, но удалилось тихо, с ожиданием радости на челе.
— Растолкуйте мне, что все это значит? — попросил Христианин.
— Эти два мальчика символизируют два типа людей. Нетерпение — дитя мира, оно хочет все получить сразу же, еще в нынешнем году, то есть в этом мире: таковы люди земные. Они желают все хорошее получить поскорее, во время жизни на земле, и не могут ждать «будущего года», то есть будущей жизни. Пословица: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе» — для них значит больше, чем все Божьи свидетельства о будущих благах. Но Нетерпение очень скоро все растранжирило, и остались при нем одни лохмотья — таков будет удел всех подобных ему людей, когда настанет конец мира.
— Я вижу, что Терпение избрало лучшую долю, — заметил Христианин. — Ему будет даровано Царство Небесное, в то время как другого ожидает нищета и позор.
— Ты можешь к этому прибавить, — продолжал Толкователь, — славу и великолепие будущей жизни, которые беспредельны, в то время как земная слава мимолетна. Напрасно Нетерпение смеется над Терпением, что первым получило сокровища. Ведь в конце концов хорошо смеется тот, кто смеется последним, и восторжествует Терпение… Первые должны будут уступить место последним, потому что пробьет час и для последнего. Но последнему никому не нужно будет уступать, так как за ним уже никого не будет. Тот, кто получит блага первым, скорей и истратит их. Но кто их получит последним, тот сохранит их навеки, у него просто не будет времени для того, чтобы их растранжирить. Потому-то и говорится в притче:
«Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь».
— Я теперь вижу, — сказал Христианин, — что лучше не желать в здешней жизни счастья и земных благ, но терпеливо ожидать вечных.
— Верно ты говоришь. Блага видимые — временны, а невидимые — вечны. Настоящее и наши плотские желания находятся в тесной взаимосвязи, в то время как будущее и наши плотские желания взаимоисключают друг друга.
Сказав это, Толкователь взял Христианина за руку и повел его в следующую комнату к костру, разведенному у стены. Рядом стоял человек, который старался потушить огонь водой, однако пламя, как ни странно, не уменьшалось, а наоборот — разгоралось все сильнее и ярче.
Христианин опять ничего не мог понять.
— Этот огонь символизирует действующую в сердце человека благодать. Тот, кто заливает огонь водой, — сатана. Ты же видишь, что пламя пылает все сильнее и жарче, несмотря не неимоверные усилия сатаны. Сейчас ты поймешь, почему.
И он указал на другого человека по другую сторону стены, который держал в руках сосуд. Беспрерывно и чтобы его никто не заметил, подливал он в огонь масло.
Христианин захотел понять смысл увиденного.
— Это Христос, Который постоянно поддерживает действие Своей благодати в сердце человека, — пояснил Толкователь. — Поэтому, несмотря на все козни дьявольские, Он хранит спасенную Им душу. А то, что Он стоит за стеной, означает, что трудно искушаемому увидеть, как и кем поддерживается в нем действие благодати.
Опять взял Толкователь Христианина за руку и привел его к дверям великолепного дворца. Дворец был настолько прекрасен, что Христианин остановился как вкопанный, и неизвестно откуда взявшаяся радость заполнила его сердце. По широким стенам дворца прогуливались люди в золотых одеждах. У дверей стояла большая толпа желающих проникнуть внутрь. Вход во дворец охраняли вооруженные воины, которые каждого, кто пытался подойти к роскошным вратам дворца, должны были лишить жизни. Поэтому люди переминались с ноги на ногу. Несколько левее ворот сидел за столом человек. На столе лежала большая книга и стояла чернильница с ручкой. Писарь должен был вносить в книгу имена тех, кто отважится на штурм ворот. Вдруг Христианин увидел одного рослого, сильного человека, который подошел к сидящему за столом и обратился к нему: «Запиши мое имя!». А когда это было исполнено, он вынул меч, надел на голову шлем и бросился к страже у дверей, которая с яростью накинулась на него. Но храбрец, нимало не испугавшись, рубил направо и налево с самым решительным видом. Лишь после того, как он нанес другим и сам получил несколько ранений, ему удалось, наконец, ворваться во дворец между расступившимися охранниками. Там его облачили в золотые одежды, подобные тем, что были и на других обитателях дворца. Слышались чудесное пение и призывы: «Придите, придите! Славу вечную примите!».
Христианин улыбнулся и сказал:
— Мне кажется, я понял, что все это значит, Позвольте мне продолжить свой путь.
— Подожди, — возразил Толкователь, — я еще не все тебе показал. При этом он взял Христианина за руку и ввел его в темную комнату, где в большой железной клетке сидел какой-то человек. На него страшно было смотреть. Глаза его были потуплены, руки безвольно сложены, и во всем облике его была какая-то отчаянная безысходность.
— Что это значит? — спросил Христианин. Толкователь ничего не стал объяснять, лишь посоветовал Христианину самому поговорить с этим несчастным.
— Кто ты, несчастный?
— Я не такой, каким был прежде.
— Но кем же ты был прежде?
— Когда-то я казался себе ревностным исповедником Христа не только в своих глазах, но и в глазах других. Я считал себя достойным обители Небесного Града и чувствовал даже радость при мысли, что отправлюсь на свою Родину.
— И что же?
— Теперь я отчаянием и безысходностью зажат, как в тиски. Я не могу освободиться от них, наподобие того, как не могу выйти из этой клетки.
— Но как ты дошел до такого состояния?
— Я был так доволен собою, что перестал себя контролировать, перестал молиться и дал волю своим страстям. Я отверг благость Господню, оскорбил Святого Духа, и Он покинул меня. Я искушал сатану, и он пришел и так ожесточил мое сердце, что не могу теперь раскаяться.
— Неужели не осталось у тебя никакой надежды, и ты навсегда заключен в эту клетку Отчаяния?
— Увы, надежды нет никакой.
— Но Сын Всевышнего милосерден!
— Да, но я вновь распял в себе Сына Божия, попрал Его заветы и не почитал за святыню Кровь, пролитую Им на кресте, которой был освящен. Я оскорбил Духа Благодати. Теперь мне не остается ничего другого, как с ужасом ждать Страшного суда. Я уже отчетливо вижу языки пламени вечного огня, готового пожрать отступника вместе с его гордыней.
— Но за что ты так жестоко наказан?
— За наслаждения, земные радости, удовольствия и мирские выгоды. Именно в этом я видел свое счастье. А теперь любое воспоминание о них точит меня, как червь, и не дает мне покоя.
— Неужели ты не можешь раскаяться и обратиться ко Христу?
— Не дарует мне Господь больше покаяния! Слово Его не утешает меня и не дарит более сил веровать в Него. Он Сам осудил меня на заточение в железную клетку Отчаяния, откуда никто во всем мире не может освободить меня. О вечность! Страшная вечность! Откуда я буду черпать силы, чтобы влачить столь жалкое существование целую вечность?
— Да будет тебе, Христианин, памятно страдание этого человека, — сказал Толкователь. — Не переставай блюсти заповеди Божий и будь всегда настороже.
— Это ужасно! Помоги, Господь, блюсти Твои заповеди! — взмолился Христианин. — Помоги мне всегда быть настороже, не забывать ежедневную молитву и дай мне силы избежать греха, дабы не стать жертвой угрызений собственной совести. Однако не пора ли мне продолжить путь свой?
— Погоди немного, я тебе покажу еще один случай, а затем уж ты можешь отправиться дальше.
Он повел Христианина в комнату, где какой-то человек встал с постели и, дрожа всем телом, одевался.
— Отчего этот человек так сильно дрожит? — спросил Христианин.
Толкователь попросил человека самому объяснить причину своего страха.
Тот начал так:
— В прошлую ночь мне приснилось, что свод небесный вдруг страшно потемнел. Все небо покрылось черными свинцовыми тучами. На этом черном фоне ярко выделялись серебристые стрелы молний и страшной силы раскаты грома сотрясали воздух, наводя на меня смертельный ужас. Могучий ветер гнал облака с большой скоростью. Вдруг с неба раздался звук трубы, и я увидел Господа, сидящего на облаках в окружении целой армии ангелов. Все небо и Господь с ангелами казались охваченными ярким пламенем. И вот раздался громоподобный голос: «Восстаньте, мертвые, и явитесь на суд». В одно мгновение разверзлись могилы, и мертвые, лежащие в них, оживали и вставали из гробов. На челе одних была печать радости и блаженства; ликуя, обращали они свои взоры к небу. Другие же готовы были провалиться со стыда сквозь землю. Но вот Бог раскрыл книгу и приказал всем подойти поближе. Между Ним и восставшими из гробов пылало всепожирающее пламя, которое отделяло их друг от друга, образуя своего рода барьер, который обыкновенно разделяет судью и подсудимых. И услышал я приказание Господа, обращенное к служителям Его: «Соберите плевелы, мякину и солому и бросьте их в пылающее озеро». И вдруг почти у самого того места, где я стоял, разверзлась бездонная пропасть, и из нее поднялся густой дым и затрещали горящие уголья. Тогда сказал Он тем же служителям: «Соберите мою пшеницу в житницу». И при этих словах я увидел, как многих подняли с земли и понесли на облака, но я был оставлен. Я также искал, куда бы скрыться, но не мог, ибо Бог на облаке не спускал Свой взор с меня. Все мои грехи выстроились перед моей душой и обвиняли меня. На этом я проснулся, весь покрытый холодным потом.
— Но что тебя особенно напугало? — спросил Христианин.
— Я думал, что настал день Страшного суда, и чувствовал, что не готов предстать перед моим Судьей. Но ужаснее всего для меня было то мгновение, когда ангелы собирали избранных, а меня оставили, и у самых моих ног отверзлась пропасть ада. Совесть терзала меня, и мне казалось, что взор Судьи направлен на меня с выражением гнева и негодования.
Тогда Толкователь обратился к Христианину со словами:
— Уяснил ли ты себе все увиденное?
— О да, и все это внушило мне страх и надежду.
— Так запомни же все, что я тебе показал, — продолжал Толкователь. — Пусть эти наставления побудят тебя идти только вперед и не дадут тебе свернуть с правильного пути. Дух Утешитель да сопутствует тебе и поможет дойти до великого Града!
Христианин вновь отправился в путь, поблагодарив Толкователя за все его добрые советы и наставления.
Глава шестая. КРЕСТ
… И вот вижу я, что он опять шагает по дороге. По обеим сторонам ее тянулись высокие стены с очень обнадеживающим названием — Спасение. Христианин спешил, но тяжкое бремя на спине мешало ему идти и утомляло его.
Шел он не останавливаясь, пока не дошел до возвышенности, на которой стоял Крест. Немного пониже была могила. Как только Христианин дошел до Креста, бремя его стало как будто отделяться от спины, потом оно свалилось, покатилось к открытой могиле и упало в нее. Больше я эту ношу не видел.
Христианин возрадовался и с ликованием в сердце воскликнул:
«Его страдания даровали мне покой, а смерть Его подарила мне жизнь!».
Долго стоял он, полон недоумения и удивления — каким образом один лишь взгляд на Крест мгновенно избавил его от этого бремени? Неотрывно вглядывался он в Крест, и слезы радости и благодарности лились из глаз его.
Вдруг предстали перед ним три светящиеся фигуры, которые приветствовали его словами: «Мир тебе!». Первый из них обратился к Христианину со словами: «Прощаются тебе грехи твои!». Второй снял с него грязное рваное рубище и одел на него праздничные одежды. Третий начертал на челе христианина знак и передал ему свиток с печатью. Эта печать должна была быть ему утешением на его длинном пути и служить пропуском в Небесные врата. После этого ангелы так же внезапно исчезли, как и появились. Христианин радостно продолжал свой путь, напевая:
Крест Иисусовых страданий — избавленье для меня
От печали, от рыданий, от душевного огня.
Крест Иисуса — оборона от врагов души моей;
Не страшусь я легиона у креста Его скорбей!
Крест Христа меча грознее. Хоть я слаб, но он со мной.
И, душою пламенея, я иду без страха в бой.
Крест Христа — маяк высокий среди сумрака невзгод.
На ревущие потоки он сиянье мира льет.
Крест Христа — огонь и сила благовестья моего.
Мудрость мира так уныла. Радость сердцу — крест Его.
Христианин спустился с возвышенности, на которой стоял Крест, в долину и возле дороги заметил трех крепко спящих людей с железными оковами на ногах.
Одного из них звали Глупость, имя другого было Лень, а третьего — Самонадеянность.
Христианин подошел к ним и попытался их разбудить:
— Эй, проснитесь! Вы спите точно на перекладине мачты среди безбрежного и бездонного океана. Проснитесь скорей и уйдемте отсюда! Если хотите, я помогу вам освободиться от ваших оков, ибо вы непременно станете жертвой того, кто в поисках добычи подобен рыкающему льву.
При этих словах они взглянули на Христианина полусонными глазами и ответили каждый сообразно своим способностям.
— Я никакой опасности не вижу, — заявила Глупость. Лень возмутилась:
— Стоило из-за такого пустяка будить добрых людей! А Самонадеянность гордо произнесла:
— Всяк сверчок знай свой шесток!
И все трое снова устроились поудобнее и моментально уснули. Христианин же пошел дальше.
Он был сильно смущен тем, что люди, пребывающие в такой опасности, совсем не поняли его и не оценили его милосердие. Ведь он хотел им дать мудрый совет и помочь им сбросить с ног эти железные оковы.
Все еще находясь под впечатлением этого разговора, он вдруг с удивлением заметил двух мужчин, очень ловко перелезающих через стену. Мужчины спрыгнули и быстрым шагом пошли навстречу Христианину. Одного из них звали Формалист, второго — Лицемер.
— Кто вы, господа, и куда держите свой путь? — вежливо осведомился Христианин.
— Мы родом из страны Тщеславие и идем к горе Сион за славой.
— Почему же вы не прошли через Тесные врата, стоящие в начале пути? Разве вы не знаете, что написано: «Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник»?
— В нашей стране принято избирать всегда наикратчайший путь и входить через врата считается признаком дурного тона.
— А разве Владыка той страны, куда мы направляемся, не сочтет это за неповиновение и явное нарушение Его воли?
— Пусть тебя это не волнует. Мы придерживаемся старого, доброго обычая нашей страны и можем на многих примерах подтвердить, что именно так люди страны Тщеславие в последнее тысячелетие и поступали.
— Правомерно ли такое сокращение пути?
— Обычай, существующий более тысячи лет, без всякого сомнения будет любым беспристрастным судьей расцениваться как законный. Кроме того, кому какая разница, как мы оказались на этом пути. Главное — идти этим верным путем. Ты прошел через эти врата, но тем не менее даже несколько отстал от нас. Чем же твое положение лучше нашего?
— Я следую указаниям Господа, а вы действуете по своему собственному усмотрению. В глазах Бога вы уже сейчас обманщики. Как же можно причислить вас к честным людям, когда вы закончите свое путешествие? Вы ступили на этот путь самовольно, без Божьего благословения и закончите свой путь без Его милости.
Формалист и Лицемер посоветовали ему не вмешиваться в их дела и оставить их в покое. Долго шли они молча. Наконец один из них обратился к Христианину:
— Только не подумай, что мы менее добросовестно придерживаемся этих законов и предписаний, чем ты. Единственное, чем ты отличаешься от нас, это твое платье. Но мы подозреваем, что тебе его дал один из твоих соседей, чтобы прикрыть твою наготу.
— Законами и предписаниями вы себя спасти не можете, так как прошли сюда не через Тесные врата. Что касается моей одежды, то она мне действительно дарована самим Владыкой той страны, куда я иду, и именно для того, как вы справедливо заметили, чтобы прикрыть свою наготу. Прежде на мне были одни лохмотья, я был одет в рубище. Это платье я расцениваю как знак Его особого благоволения ко мне. Платье это является и моим утешением. Я надеюсь, что у врат того города, куда я иду, Господь непременно признает меня, так как на мне одеяние Его, в которое Он меня облачил по Своей воле в тот день, когда угодно Ему было снять с меня рубище. Кроме того, на челе моем знак, которого вы, вероятно, еще не заметили; он начертан одним из доверенных моего Царя в тот день, когда тяжелое бремя упало с моих плеч. Добавлю еще, что тогда же мне был вручен свиток с печатью, чтобы чтением его утешаться во время долгого пути. Я получил приказание отдать его у Небесных врат. Этот свиток гарантирует мне вход в Божий Град. Все это, я уверен, и вам необходимо иметь при себе, но у вас этого нет, так как пробрались вы сюда через стену, минуя Тесные врата.
Спутники Христианина ему ничего не ответили, но, переглянувшись, засмеялись. Молча продолжали они свой путь. Христианин шел немного впереди, разговаривая сам с собой, иногда со вздохом, а иногда с тихой радостью. Часто открывал он свиток, врученный ему одной из светящихся фигур, и чтение окрыляло его.
Глава седьмая. ГОРА ЗАТРУДНЕНИЕ
Шли они долго. Наконец они подошли к rope, именуемой Затруднение. У самого подножья путникам невольно пришлось остановиться. Перед ними лежали три дороги — одна была узкой и шла круто в гору, две другие, широкие, уходили в долину, огибая гору с обеих сторон. Из-под земли бил источник чистой, очень вкусной и свежей воды. Христианин, ни минуты не колеблясь, избрал узкий путь. Перед подъемом он напился из источника и стал подниматься вверх, напевая при этом:
«Хотя гора и высокая, но я спешу на нее подняться. Не пугают меня затруднения; я вижу, что это единственный путь к жизни. Успокойся, сердце, не страшись, не робей! Лучше идти по истинному пути, преодолевая трудности, чем ради спокойствия избрать путь ложный, ведущий к погибели».
Два других путника, увидев, что дорога, которую выбрал Христианин, необычайно крута, не решились по ней идти. Куда удобнее было продолжить путь по спокойной равнине. Кроме того, они полагали, что эти две широкие дороги, обогнув с двух сторон гору, выйдут на ту узкую, которая круто поднималась вверх. Названия этих дорог — Опасность и Погибель — ничуть не смутили обоих путников. Одного из них дорога по имени Опасность завела в густой, непроходимый лес, а второй пошел по дороге Погибель, которая терялась в мрачном месте с темными горами и пропастями. Там он споткнулся, упал, и больше я его никогда не видел.
… Я внимательно следил взором за Христианином. Он шел сперва довольно быстро, потом все медленнее и наконец вынужден был буквально карабкаться, ибо гора становилась все круче и круче. Пройдя около половины пути, он вдруг увидел чудесную беседку, которую Владыка горы велел построить для отдыха утомленных путешественников. Он вошел в нее и сел отдохнуть. Затем достал из кармана свиток и стал его читать, чтоб укрепиться духовно. С удовлетворением осмотрел он свое торжественное одеяние, полученное у подножия Креста. Чистый воздух, солнце, усталость разморили его, и он заснул. Пока он спал, свиток выпал из его рук и укатился. Спал он долго. Разбудил его чей — то голос: «Погляди на работу муравья, лентяй, и сделайся мудрым».
Христианин пристыженно вскочил на ноги, пустился в путь и более не останавливался, пока не дошел до вершины горы.
Едва он вскарабкался на вершину, как увидел двух людей, бежавших ему навстречу. Одного из них звали Робкий, а другого — Недоверчивый.
— Почему, — спросил с недоумением Христианин, — вы бежите в противоположную сторону?
Робкий рассказал ему, что они вдвоем совершили трудный подъем на эту крутую гору, и чем ближе подходили они к горе Сион, тем серьезнее и страшнее становились опасности. Взвесив все «за» и «против», они решили вернуться назад.
— Да, — добавил Недоверчивый, — на дороге, по которой мы шли, лежали два льва. Было трудно определить, спали ли они или просто дремали, но ясно было одно — они нас разорвали бы на кусочки, если бы мы подошли ближе.
— Вы меня пугаете. Но куда же я побегу, чтобы спастись? Если я вернусь на родину, обреченную на сожжение огнем, то непременно погибну. Если же мне удастся добраться до Небесного Града, то я уверен, что там буду спасен, так что лучше рискнуть. Вернуться — верная смерть. Идти вперед — риск, но зато в награду я получу вечную жизнь. Пойду вперед!
Робкий и Недоверчивый быстро понеслись вниз с горы, а Христианин пошел дальше. Только что услышанное не давало ему покоя. Опасности его страшили, и он вдруг почувствовал непреодолимую потребность укрепиться духовно Словом из свитка. Он стал судорожно искать его по всем карманам, но чем дольше он искал, тем тревожнее становилось на душе. Свитка не было! Христианин был в отчаянии, ведь чтение этого свитка придавало ему силы в самые тяжелые моменты его путешествия. Он должен был служить ему и входным билетом в Небесный Град. Вдруг он вспомнил, что в беседке крепко заснул. Тогда он упал на колени, прося Бога простить ему его прегрешение. Помолившись, он скорым шагом направился обратно к беседке. Внутреннее, душевное состояние его не поддавалось никакому описанию! Он вздыхал и плакал, бранил себя последними словами за то, что мог забыться глубоким сном там, где дозволен был только короткий отдых. Всю дорогу он внимательно смотрел по всем сторонам в надежде найти потерянное письмо. Но его не было! Он стал еще сильнее причитывать: «О, жалкий я человек! Как мог я уснуть, когда находился в такой опасности и надо было бодрствовать! Эту беседку Владыка построил не для того, чтобы усталый путник мог дать отдых своим членам, а чтобы он мог укрепиться духовно! Сколько времени я потерял, сколько сил! То же случилось и с народом израильским, который за грехи свои был уведен Господом обратно к берегам Чермного моря, чтобы оттуда вновь начать свое путешествие. Как далеко я бы мог быть теперь, если бы не этот злополучный сон! Вот уже и день клонится к вечеру, а ночь в горах наступает быстро. И самое главное: весь день пропал даром!».
Все еще горько оплакивая свою участь, он наконец добрался до беседки. Затаив дыхание, он заглядывал во все уголки, во все щели. Наконец он нашел свой заветный свиток под скамейкой, на которой он накануне заснул. Подняв его, он бережно спрятал свиток, как самую драгоценную реликвию. Радость его была велика! Он возблагодарил Господа и тотчас стал подниматься в гору, чтобы скорей добраться до вершины.
До вершины он добрался уже затемно. Наступившая ночь напомнила Христианину о тех опасностях, о которых рассказали ему Робкий и Недоверчивый. Он ясно представил себе львов, лежащих на дороге, отчетливо слышал голодный вой диких зверей. «Хищники, как правило, выходят на охоту ночью. Если мне придется столкнуться с одним из них, что мне надлежит сделать, чтобы спастись?» — спрашивал сам себя Христианин.
К чести путника надо сказать, что он смело продолжал свой путь, даже не помышляя свернуть с дороги. Вдруг его взору открылся необыкновенной красоты пейзаж со сказочным Чертогом под названием Великолепие.
Глава восьмая. ЧЕРТОГ
… Христианин ускорил свой шаг, чтобы скорей добраться до Чертога. Буквально через пару метров дорога сузилась. Вот уже и караульная сторожка показалась за поворотом. Вдруг Христианин увидел перед собой двух львов. «Вот она — опасность, о которой говорили Робкий и Недоверчивый», — подумал он. Львы были цепями прикованы к дереву, но рассмотреть цепи было невозможно. Он в полной нерешительности остановился. Но сторож по имени Бдительный, заметив испуг Христианина, закричал:
— Неужели вера твоя так слаба? Не бойся львов, они прикованы цепями и находятся здесь для испытания веры странствующих. Иди по самой середине дороги, и они тебя не тронут.
Христианин последовал совету Бдительного и, придерживаясь середины дороги, прошел между львами, хотя и не без некоторого страха. Львы зарычали, но не тронули его. Сияя от счастья, что ему удалось пройти между этими хищниками, он подошел к привратнику.
— Что это за дом? — спросил Христианин. — Можно ли мне в нем переночевать сегодня?
— Этот дом Хозяин горы построил для странников. Устав после длинной и тяжелой дороги, они могут здесь найти покой и приют. Кто ты и куда держишь свой путь?
— Я иду из города Гибель и держу свой путь к горе Сион. Но уже поздно, солнце село, поэтому я очень хотел бы здесь переночевать.
— Как зовут тебя?
— Сейчас меня зовут Христианином, но раньше мое имя было Безблагодати. Я из рода Иафета, которого Господь обещал поселить в шатрах Симовых.
— Но почему ты так опоздал? Солнце ведь уже закатилось.
