Дойдя до двери гостеприимного дома, они вошли без стука, потому что дом был всегда открыт для всех странников. Они позвали хозяина и спросили его, могут ли они здесь переночевать.
      – Конечно, друзья, мой дом открыт для истинных пилигримов, – дружелюбно ответил Гаий.
      Христиана, Любовь и юноши очень обрадовались, ибо убедились, что хозяин – друг странников. Они попросили его указать им комнаты, и он каждому из них отвел отдельную.
      – Скажи мне, добрый Гаий, – спросил Дух Мужества, – можешь ли ты накормить нас ужином? Эти пилигримы много прошли сегодня, утомились и очень голодны.
      – Время позднее, но все, что есть в моем доме, – к вашим услугам.
      – Нам этого будет достаточно. Я знаю по опыту, что у тебя всегда найдется все необходимое.
      Хозяин отправился вниз и велел повару по имени Испытайвсе-доброе приготовить ужин для пилигримов.
      Вернувшись наверх, он обратился к странникам:
      – Добро пожаловать, любезные гости! Я рад, что могу принять вас в своем доме, и, пока готовят ужин, мы можем побеседовать. Все с радостью согласились.
      – Чья жена эта почтенная женщина и чья дочь эта юная девушка? – спросил Гаий проводника.
      – Женщина эта – жена некоего Христианина, – ответил Дух Мужества, – пилигрима прежних времен, а эти юноши его сыновья. Девушка – одна из их знакомых, которую она, Христиана, уговорила пойти с ними. Юноши все похожи на отца своего, они желают идти по его стопам и хотят следовать его путем до конца.
      – Неужели это Христиана и ее сыновья? Я хорошо был знаком с отцом твоего мужа и даже с его дедом. Их предки жили в Антиохии. Они были достойными людьми, людьми добродетельными и бесстрашными. Я слышал о многих родственниках твоего мужа, знаю, какие они вынесли испытания ради истины. Стефан, один из древнейших его предков, был побит камнями. Иаков из того же рода был обезглавлен мечом. Кроме Павла и Петра, которые так же из числа его предков, я назову Игнатия, который был брошен на растерзание диким зверям. Еще Роман, тело которого по кусочкам было содрано с костей, и Поликарп, который из-за любви к Богу был сожжен на костре. Трудно перечислить всех из его рода, претерпевших унижение и мученическую смерть из-за любви к Господу. И я радуюсь, что муж твой оставил после себя таких молодцев. Надеюсь, что они с честью будут нести отцовское имя, идти по его стопам и таким образом удостоятся той же награды, что и отец.
      – Да, ты прав, – подтвердил проводник.
      – Вероятно, роду Христианина суждено плодиться и размножаться. Вот почему и должна Христиана позаботиться найти для своих сыновей достойных невест. Тогда их род на земле продолжится и не вымрет.
      – Жаль было бы, если б сей род прекратился, – согласился Честный.
      – Вымереть он не может, – сказал Гаий, – но может убавиться числом. Пусть Христиана последует моему совету и позаботится о потомстве. Я, например, с радостью смотрю на твою, Христиана, дружбу с Любовью. Вот мой совет: чтобы она стала тебе близкой родственницей, конечно, если она ничего не имеет против, да будет она женой старшего твоего сына Матфея, они и продолжат род ваш.
      – Теперь я еще хочу сказать кое-что о женщинах, – продолжил Гаий. – Через женщину вошли в мир грех и смерть, через нее же возможна жизнь. Вспомните, что жены Ветхого Завета хотели иметь детей именно в надежде стать матерью Спасителя мира. И еще. Когда Спаситель сошел на землю, женщина возрадовалась этому прежде мужчины. Я нигде не читал, чтобы мужчина подал Христу хотя бы грош, но женщины шли за Ним и служили Ему. Женщина омыла ноги Его слезами и отерла волосами своими, женщина помазала Его драгоценной миррой. Женщины плакали, когда Его распинали, и шли за Ним до самого места Его погребения. Первыми по воскресении Своем Он встретил женщин, и их послал Он к ученикам Своим с радостной вестью. Итак, Господь был к женщинам особенно милостив, и это говорит о том, что они наравне с мужчинами будут причастницами вечных благ…
      Повар прислал сказать, что ужин готов. Служанка накрывала на стол.
      Матфей объявил, что эти приготовления к ужину возбудили в нем сильный аппетит.
      – Да вызовут в тебе и евангельские поучения все большее желание быть приглашенным к Царской трапезе в Царстве Небесном. Ибо проповеди, книги и обряды на земле – суть одни только блюда, соль и хлеб по сравнению с пиром, который устроит Господь, когда мы придем к Нему, – сказал Гаий.
      … Подали ужин. Первыми поставили на стол «плечо возношения и грудь потрясания», чтоб напомнить, что всякая трапеза должна начинаться молитвой. Плечом возношения Давид возносил сердце свое к Господу, а грудью потрясания, в которой билось сердце его, он играл на лире и воспевал хвалу Господу.
      Потом подали бутылку с красным, как кровь, вином.
      – Пейте это вино сколько душе угодно; оно из виноградного сока и веселит сердце Бога и человека, – сказал Гаий гостям. Они выпили вина, и сердце их возвеселилось. Потом подали молоко и хлеб.
      – Это блюдо для младших, чтобы вам вырасти и окрепнуть. Затем принесли молоко с медом.
      – Ешьте досыта, ибо оно укрепит и оживит ваш разум и понимание. То была пища Эммануила в детстве. Он питался молоком и медом, пока не научился отличать добро от зла.
      Принесли большое блюдо с яблоками, это были хорошие и вкусные плоды. Но Матфей заметил:
      – Можно ли нам есть яблоки, когда мы знаем, что именно этим плодом змей обольстил нашу прародительницу?
      – Это верно, однако не плод оскверняет душу, а грех. Если мы вкушаем запрещенного плода, то мы поступаем дурно, но плод, дарованный нам Господом, действует благотворно, – ответил Гаий.
      – Я боюсь есть яблоко, потому что недавно отравился ими.
      – Повторяю, запрещенный плод может вызвать расстройство желудка, но не плод, дозволенный Господом.
      Между тем им подали еще одно блюдо – орехи. Один из пилигримов заметил:
      – От орехов портятся зубы, особенно у детей. Гаий на это ответил:
      – Орехи – сокрытые тайны; расколите их и получите пищу. Они поданы, чтоб вы их вкусили.
      Все были в хорошем настроении и долго сидели за столом. Наконец один из пилигримов обратился к Гаию:
      – Добрый наш хозяин, пока мы едим орехи, не разгадаете ли вы нам загадку? Кто это, который чем больше отдает, тем больше обогащается?
      Гаий тотчас ответил, хотя все другие задумались над отгадкой.
      – Тому, кто щедро дает бедным, будет возвращено вдесятеро приумноженным.
      – Признаюсь, хозяин, не ожидал я, что ты так скоро отгадаешь загадку, – заметил Иосиф.
      – Это дело привычное: ничто так не учит, как опыт. Господь научил меня милосердию, и я знаю, что становлюсь богаче: «Иной сыплет щедро, и ему еще прибавляется; а другой сверх меры бережлив и однако же беднеет. Иной выдает себя за богатого, а у него ничего нет; другой выдает себя за бедного, а у него богатства много».
      Тут Самуил шепнул на ухо матери:
      – Матушка, хозяин этого дома очень добрый человек. Останемся здесь подольше, чтоб Матфей мог жениться на Любви, прежде чем мы отправимся дальше.
      – С радостью, друг мой, – догадавшись, о чем идет речь, сказал Гаий.
      Итак, они остались еще на месяц. Матфей в это время женился на Любви.
      Во время их пребывания в доме Любовь, по своему обыкновению, шила разную одежду для бедных, что стяжало ей еще большую славу.
      Но вернемся к нашему рассказу.
      После ужина юноши захотели спать, чувствуя сильную усталость.
      Они разошлись по отведенным им комнатам и крепко проспали всю ночь. Остальные же провели всю ночь за беседой, не желая расставаться.
      После долгих рассуждений о Господе, о себе и о путешествии старик Честный задремал.
      – Вам уже спать хочется? – спросил его Дух Мужества. – Что это с вами? Проснитесь, объясните нам, пожалуйста, вот что. «Кто хочет убить, должен сначала быть побежден. Кто хочет жить в ином краю, должен вначале умереть дома».
      – Это очень трудно объяснить и еще труднее исполнить, – заметил Честный. – Но ты, наш добрый хозяин, объясни нам это, а мы послушаем.
      – О нет! Попросили вас, и мы ждем объяснения. Тогда Честный ответил:
      – Тот, кто побежден благодатью, может убить грех; тот, кто хочет жить на небе, должен духовно умереть для мира.
      – Верно! – воскликнул Гаий. – Во-первых, пока не явилась благодать и не победила душу своей властью, нет в человеке силы превозмочь грех. Грех – цепь, в которую сатана заковывает душу. Душа не может противостоять греху, пока не разобьет его оков. Во – вторых: всякий, разумеющий значение благодати, обязан знать, что человек не может быть силен в благодати, пока он раб своей греховности. Я вспоминаю один интересный случай, который хочу рассказать вам. Два человека отправились странствовать: один был молод, другой – преклонных лет. Молодой человек должен был всеми своими силами бороться со своими греховными страстями; у старика все наклонности ко греху ослабли. Но молодой человек шел в ногу со стариком. В котором из них сильней была сила благодати?
      – Конечно, в молодом, – поспешил ответить Честный. – Ему труднее противостоять греху, а это значит, что он в благодати нуждается больше, нежели старый человек. Однако старость нередко впадает в заблуждение – она приписывает ослабление своей греховности личной победе над ней и часто этим хвастает. Конечно, старость способна дать добрый совет молодости, потому что жизнь доказала ей всю суету мирских удовольствий. Но когда старый и молодой могут держать одинаковый темп, последний более убежден в силе действующей в нем благодати, нежели первый.
      … Они проговорили до самого рассвета. Когда все встали и собрались на утреннюю молитву, Христиана велела сыну своему Иакову прочесть главу из Священного Писания. Он прочел 53-ю главу пророка Исаии. Когда он кончил читать. Честный спросил, как объяснить слова: «Ибо он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия».
      – Иудейская нация ко времени пришествия Христа на землю была лишена Божьей благодати. Уже тогда Святой Дух через пророка Исаию предсказал, что люди будут видеть в Господе только скромное Его земное происхождение. Этих людей можно сравнить с теми, кто не знает, что драгоценные каменья нередко бывают вкраплены в простую породу. И потому, найдя такой камень, они, по невежеству своему, отбрасывают его прочь, не стараясь узнать действительную ценность его, – ответил Дух Мужества.
      – Друзья, – предложил Гаий, – так как мы теперь все в сборе и я знаю, что Дух Мужества искусно владеет оружием, то предлагаю вам немного подкрепиться и отправиться в поле совершить доброе дело. Неподалеку отсюда живет некий великан по имени Бейдобро, который часто нападает на пилигримов, проходящих по Царскому пути. Он – атаман разбойников. Я знаю, где мы его можем найти. Было б хорошо его победить.
      Все изъявили согласие. Дух Мужества взял меч, щит и шлем, остальные – копья.
      Отойдя на небольшое расстояние, они увидели великана, держащего в своих лапах некоего Слабодушного, которого притащили к нему его слуги. Великан был людоедом. Увидев пилигримов с оружием в руках во главе с Духом Мужества, великан закричал:
      – Кого вы ищете?
      – Тебя, – ответил Дух Мужества. – Мы пришли отомстить за кровь тех пилигримов, которых ты похитил с Царской дороги и увел в свою пещеру.
      Великан схватился за оружие и выступил вперед. Приготовился к бою и Дух Мужества. Бой длился около часа. Рука людоеда устала, и он решил перевести дух.
      – Почему вы зашли в мои владения? – спросил, тяжело дыша, Бейдобро.
      – Как я тебе уже говорил, чтобы отомстить за кровь пилигримов.
      Бой разгорелся вновь. Великан заставил Духа Мужества слегка отступить. Но тот в ответ напал на великана с такой силой, что один удар меча заставил людоеда выпустить из рук оружие, другой – свалил его с ног. Дух Мужества отсек ему голову.
      Дома все набросились с вопросами на Слабодушного, чтобы узнать, каким образом он попал в руки великана.
      – Как вы видите, – ответил Слабодушный, – я человек больной, и так как смерть ежедневно стучалась ко мне в дверь, я подумал, что дома мне не поправиться. Вот я и отправился в путь из города Нерешительность, где родился не только я, но еще и отец мой. Я человек физически слабый, умственно недалекий, мне очень хотелось стать пилигримом, даже если мне придется продвигаться ползком. Когда я дошел до Тесных врат в самом начале пути, владелец этой страны принял меня очень благосклонно, не упрекал меня за мою слабость тела и духа, напротив того, дал мне все нужное для укрепления сил и посоветовал не терять надежды до конца. Когда же я дошел до дома Толкователя, прием мне был оказан самый любезный, и так как гора Затруднение показалась им для меня слишком трудною, он приказал одному из своих слуг донести меня на руках до самой вершины. Должен признаться, что везде на пути мне оказывали большую помощь пилигримы, которых я встречал. Правда, ни один из них не соглашался идти медленнее из-за меня, однако все подбадривали меня добрым словом, говоря, что по воле Господа слабодушные получат должную силу в час, когда это будет действительно необходимо, и шли дальше. Вот так и дошел я до поля Нападения. Этот великан повстречался мне и приказал защищаться. Но, увы! Где мне было сопротивляться? Мне, напротив, нужна опора! Он схватил меня своими лапищами. Я верил, что он не убьет меня, хоть он и затащил меня против моего желания в свою пещеру. Я все еще продолжал надеяться, что выйду отсюда живым, потому что слышал когда-то, что никакой пилигрим, взятый в плен вражьей силой, не погибнет от руки врага, если сердце его останется верным своему Господу. И в самом деле, он меня ограбил, но, как видите, я жив, за что благодарю моего Творца и вас как Его орудия. Я готов встретить на пути еще немало невзгод, но мое решение твердо – спешить, когда я в силах идти, ползти, когда нет сил идти. Главная моя цель (будь за это благословен Возлюбивший меня!) – продолжать начатый путь, невзирая ни на какие преграды, а сердце мое давно стремится за реку, через которую нет моста, хотя я, как вы легко можете убедиться, слабосилен.
      – Не был ли ты когда-либо знаком с пилигримом по имени Трусливый? – спросил Честный.
      – О да! Он был уроженцем города Бессмысленность, расположенный вблизи города Гибель по соседству с моей родиной. Он – мой близкий родственник, и мы во многом схожи характером. Он был меньше меня ростом, но на лицо мы были похожи.
      – Вижу, что вы родственники. Ты так же бледен, как и он, и у тебя, как и у него, постоянно потупленный взгляд, даже разговором ты напоминаешь мне его.
      – Многие были такого же мнения. Даже я, когда всматривался в него или вслушивался в его слова, часто узнавал себя.
      – А теперь, добрый Друг, ободрись. Мы тебе душевно рады, и если тебе что-либо понадобится в моем доме, не стесняйся, и мои слуги с готовностью исполнят все, что тебе нужно, – обратился к нему Гаий.
      – На столь милостивый прием я отнюдь не рассчитывал, – признался Слабодушный. – Мог ли великан подумать, когда схватил меня, что я из его рук попаду прямо в дом Гаия? А между тем я здесь!
      Во время этого разговора кто-то подбежал к дому и стал громко стучать в дверь. Пришедший сообщил, что версты за полторы отсюда упал замертво некто Нечестивый, пораженный молнией.
      – Бедный человек! – воскликнул Слабодушный. – Неужели он убит? Он однажды догнал меня в пути и хотел идти со мной вместе, но когда Бейдобро схватил меня, он пустился бежать. Оказалось, что он бежал навстречу смерти, а я остался в живых.
      Матфей и Любовь справили свадьбу, а Гаий отдал свою дочь по имени Феба второму брату – Самуилу.
      Когда через десять дней они стали собираться в путь, Гаий пригласил их на прощальный обед. Все были веселы за столом, ели и пили досыта. Перед уходом Дух Мужества, их верный проводник, хотел расплатиться с Гаием за кров и гостеприимство.
      – Не в правилах нашего дома брать плату с пилигримов. Все издержки ежегодно списываются на счет Доброго Самарянина. Ты отлично исполняешь свой долг по отношению к странникам. Они уже свидетельствовали перед торжествующей Церковью о твоей преданности делу, – сказал Гаий.
      Гаий простился со всеми. На дорогу он дал им напиток для поддержания сил.
      Слабодушный сразу стал понемногу отставать. Заметив это, Дух Мужества обратился к нему:
      – Ну не отставай же, друг, я буду и твоим проводником и тебе опасаться будет нечего, как и всем остальным.
      – Увы! – вздохнул Слабодушный, – мне трудно идти с вами. Вы все сильны и здоровы, а я слаб. Поэтому я предпочитаю отстать, опасаясь, что по немощи своей буду вам в тягость. Я устаю и слабею быстро и не выношу того, что могут выносить другие. Я не люблю смеха, громкого говора и бесполезных расспросов. Я так слаб, что все меня раздражает. Я еще не познал всей истины. Я очень несовершенный христианин-пилигрим. Иногда, когда я слышу, как пилигримы радуются встрече с Господом, я смущаюсь, потому что не могу радоваться вместе с ними. Я – как слабый меж сильными или как больной меж здоровыми. И я не знаю, что делать.
      – Но брат, ведь моя обязанность поддерживать слабых и утешать страдальцев, – заявил Дух Мужества. – Ты непременно должен идти с нами. Мы поможем тебе, постараемся как-то подстроиться под тебя, будем избегать в твоем присутствии пустых словопрений и сделаем все, чтобы ты не оказался в одиночестве.
      В это время подошел к ним на костылях некто Хромоногий и представился пилигримом.
      – Как это ты сюда дошел? – спросил Слабодушный. – Я только что тосковал, что нет у меня подходящего спутника. Как я рад тебя видеть! Надеюсь, мы будем хорошими спутниками.
      – Я очень охотно принимаю твое предложение, друг, и даже готов уступить тебе один из моих костылей, – ответил Хромоногий.
      – Благодарю тебя за готовность помочь мне, но мне не нужен костыль, ведь я не хромаю. Впрочем, он мне, пожалуй, пригодится вместо палки, чтобы отгонять собак.
      – И я, и костыли мои к твоим услугам, добрый пилигрим, – ответил Хромоногий.
      Так они и пошли дальше. Впереди – проводник и Честный, за ними Христиана и ее дети и наконец Слабодушный и Хромоногий на своих костылях.
      – Прошу тебя, добрый наш проводник, расскажи нам что-нибудь поучительное, – попросил Честный.
      – Охотно. Вы, вероятно, уже знаете, как покойный Христианин схватился с Аполлионом в долине Унижения и с каким трудом он прошел через долину Смертной Тени. И вы, очевидно, знаете также все приключения его друга Верного, как он не поддался на уговоры врага по имени Стыд.
      – Да, помню, из всех нападений на Верного наиболее серьезным было нападение Стыда: он неустанно преследовал его, – сказал Честный.
      – Да, Стыд – самый назойливый тип, – подтвердил Дух Мужества.
      – Но скажите мне, в каком месте встретили Христианин и Верный Краснобая? – спросил Честный.
      – Это был самонадеянный глупец, а между тем многие верят ему и идут за ним, – сказал Дух Мужества.
      – Он чуть было не сбил с праведного пути Верного своими напыщенными речами, – заметил Честный.
      – Да, но Христианин быстро разгадал и изобличил его.
      Так дошли наши пилигримы до того места, где Христианин и Верный встретились с Евангелистом, который предсказал им, что с ними случится на ярмарке Суеты.
      – Я думаю, что им тяжело было слышать о тех страданиях, которые их ожидали на ярмарке, – сказал Честный.
      – Но вместе с тем им было предсказано и немало хорошего. Впрочем, их души были закалены верой. Помните, с какой твердостью они предстали перед судьями?
      – Да, Верный умер храброй смертью, – в восхищении сказал Честный.
      – Я знаю достоверно, что терпение этих двух пилигримов и мученическая смерть Верного многих привели к Богу, среди которых был и Уповающий. Христианин и Уповающий встретили на своем пути очень хитрого искусителя – некоего Извыгод.
      – Что это был за человек? – спросил Честный.
      – Подлый лицемер! Он был религиозен настолько, насколько ему это было выгодно, и так хитер, что никогда не оказывался в убытке. Степень его религиозности менялась в соответствии с ситуацией. Мнение свое он менял в зависимости от того, с кем беседовал, и утверждал, что так и следует поступать в жизни. Но насколько я знаю, он плохо кончил.

      Вот увидели они издали город, где круглый год проводилась ярмарка Суеты. Перед тем, как вступить в город, они стали советоваться друг с другом, как лучше вести себя на ярмарке. Предложения были самые разные.
      – Вы знаете, что я давно сопровождаю пилигримов, часто бывал в этих краях и потому знаком с неким Мнасоном, уроженцем Кипра. Он старый последователь Христа, у него можно остановиться. Давайте отправимся к нему.
      – Согласны, – ответили все пилигримы в один голос.
      Смеркалось. Но проводнику хорошо знаком был путь к старику Мнасону, и он привел их прямо к дому.
      Они постучали в дверь, и хозяин, узнав голос Духа Мужества, тотчас отворил дверь. Все путешественники вошли в дом.
      – Издалека ли пришли? – спросил Мнасон.
      – Издалека, – заметил старик, когда пилигримы ответили ему. – Неудивительно, что вы устали. Сядьте, отдохните. Гости уселись.
      – Ободритесь, друзья, – сказал им проводник. – Я уверен, что хозяин нам очень рад.
      – Конечно, рад и прошу вас не стесняться и спрашивать меня обо всем, – подтвердил хозяин.
      – Кажется, мы получили разом и пристанище, и приятное общество, – заметил Честный.
      – Что до пристанища, вы видите, каково оно; а приятно ли мое общество, выяснится из дальнейшего разговора, – скромно сказал Мнасон.
      – Прошу тебя, хозяин, покажи, где им разместиться, – попросил Дух Мужества.
      Мнасон показал пилигримам их комнаты и большую столовую.
      Когда они немного успокоились, они стали разговорчивей. Честный спросил хозяина, можно ли встретить в городе добрых людей.
      – Можно, но мало. Больше негодяев.
      – Как бы нам познакомиться с ними? Для пилигрима встретить хорошего человека такая же радость, как луна для путешественника в ночи.
      Мнасон позвонил, и вошла дочь его – Благодать.
      – Поди, скажи моим друзьям Готовпокаяться, Безупречному, Любибратьев, Несмейлгать и Кающемуся, что ко мне прибыли дорогие гости, которые желают видеть их.
      Благодать ушла выполнить просьбу отца. Его друзья вскоре пришли и сели за стол.
      – Любезные соседи, – обратился к ним Мнасон. – Я хочу познакомить вас с пилигримами, которые пришли издалека и отправляются на гору Сион. Как вы думаете, кто она? – указал он на Христиану. – Это жена того знаменитого пилигрима Христианина, который со своим собратом Верным пережили столько тяжелого в нашем городе.
      Соседи удивились.
      – Мы никак не думали, получив твое приглашение, что увидим здесь Христиану. Это для нас приятная неожиданность.
      Затем они спросили ее, как она себя чувствует после длинного пути и кто сии юноши. Не сыновья ли? Получив утвердительный ответ, они обратились к пилигримам со словами:
      – Царь, Которого вы возлюбили и Которому служите, да поможет вам жить, как жил отец ваш, и да приведет вас туда, где Он ныне в мире.
      Честный стал расспрашивать Готовпокаяться о том, что творится в городе.
      – Должен сказать, – ответил тот, – что наш город, благодаря ярмарке, находится в постоянном волнении. Нелегко уберечь сердце свое и ум свой от всех соблазнов. Кто живет в таком городе, как наш, и имеет дело с такими людьми, как обитатели нашего города, чувствует острую необходимость в силе, удерживающей его и постоянно предохраняющей от сетей лукавых.
      – Но ваши соседи стали спокойнее?
      – Да, в настоящее время они стали гораздо тише. Вы знаете, как жестоко они поступили с Христианином и Верным. Но с тех пор они приутихли. Кровь Верного тяжелым камнем лежит на их совести, и они с той поры никого более не сжигали на костре. В то время нам опасно было проходить по улице, теперь же мы можем везде показываться. Тогда имя Христа вызывало ярость, ныне, в особенности в некоторых частях города (а вы знаете, как он велик), вера даже в большом почете. Но расскажите про свое путешествие.
      – Мы пилигримы. Иногда путешествие наше проходит спокойно, иногда оно полно тревог и опасностей. Мы никогда не знаем, что нас завтра ожидает, не всегда попутный ветер дует нам в спину, и отнюдь не всякий встречный – нам друг. Уже немалую долю трудностей мы вынесли и не ведаем, что нас ждет впереди. Мы пришли к выводу, о котором давно твердят люди: хороший человек всегда встречает горе на своем пути.
      – А много вам встретилось трудностей на пути? – спросил Готовпокаяться.
      – Раза три или четыре нам пришлось отразить нападение врагов, – ответил Дух Мужества.
      И он подробно рассказал о всех их приключениях и о том, как им удалось убить великана Бейдобро.
      – Отправляющиеся в странствие, – сказал Безупречный, – должны запастись верой и неустрашимостью. Если они трусливы, им будет трудно в пути, а если они не остерегаются зла, то пятнают само имя пилигрима.
      – Я уверен, что к вам это не относится. Но на свете есть немало людей, которые, желая идти по истинному пути, порочат это святое имя, – заметил Любибратьев.
      – Конечно, такие люди ничем не похожи на истинных пилигримов, – сказал Несмейлгать. – Они идут скользким путем, походка их неуверенна, словно на них дурная обувь: один сапог жмет, а другой прохудился. Одеяние также беспорядочно: тут прореха, там лохмотья, и все это бесчестит их Учителя.
      – Следовало бы им, по крайней мере, раскаяться, ибо нельзя добиться успеха в духовном развитии, если не выпрямить того, что скривлено, и не устранить то, что служит преградой, – заметил Кающийся.
      Так проговорили они до самого ужина. Потом поели, чтобы укрепиться телесно, и отправились на покой.
      Пилигримы довольно долго прожили в доме Мнасона. Впоследствии Мнасон выдал свою дочь Благодать за Иосифа, а вторую, Марфу, за Иакова, младших сыновей Христианы.
      Действительно, со времен Христианина многие жители города Суеты изменились к лучшему, и пилигримы со многими познакомились и старались быть им полезными. Любовь продолжала шить одежду для неимущих и была всегда готова помочь им в нужде, а те благодарили ее за это. Остальные три невестки Христианы не уступали первой в добродетели, и каждая исполняла свою обязанность с примерной добросовестностью.
      Они все ждали потомства. Мать со всеми друзьями радовалась, что род их будет продолжен.
      В это время в ближайшем лесу появилось чудовище, которое наводило ужас на жителей города. Оно уносило в свою пещеру детей и вскармливало их своим молоком. Никто в городе не осмеливался напасть на чудовище, но все с ужасом убегали от него, завидев его издали. Никакой земной зверь не мог сравниться с этим драконом «с семью головами и десятью рогами». Это чудовище диктовало свои законы людям, и тот, кто свою жизнь предпочитал спасению души, покорялся ему беспрекословно.
      Дух Мужества и несколько добрых знакомых Мнасона набрались храбрости и решили напасть на чудовище, чтобы спасти от него жителей города. Они отправились к его жилищу, прихватив с собой оружие, подошли к нему и потребовали сдаться.
      В ответ чудовище презрительно поглядело на них. Тогда они с разных сторон ринулись на него и принудили его к бегству. После этого они вернулись в дом Мнасона.
      Однако чудовище не прекратило своих нападений. Оно лишь более тщательно выбирало время, чтобы уносить детей из города. Но храбрецы, как правило, отражали и эти его нападения. В конце концов чудовище получило столько тяжелых ран, что начало терять силы и было обречено на смерть.
      Все это способствовало славе христиан во всей округе. Жители стали уважать их, хотя и следует заметить, что в этом городе число жителей, умеющих ценить истинное достоинство, было еще невелико. Пилигримов стали принимать с большим почетом. Однако все еще находились люди, которые вместо того, чтобы ценить их неустрашимость и самоотверженность, продолжали насмехаться над ними и презирать их.
      Пришло время расставания с гостеприимным хозяином. Пилигримы стали готовиться к отъезду и, желая посоветоваться с друзьями, послали за ними. Они провели несколько часов в дружеской беседе и совместной молитве. Горожане снабдили пилигримов на дорогу съестными припасами и всем необходимым. Наконец пилигримы пустились в путь, а друзья вышли их проводить. Расстались они, поручая себя милости своего Владыки.
      Итак, пилигримы продолжили свое странствие, имея верного проводника. Каждый шел в меру своих сил. Слабодушный и Хромоногий на своих костылях не отставали от остальных.
      Дойдя до того места, где был сожжен Верный, они остановились, чтобы воздать хвалу Тому, Кто дал Своему служителю силу принять мученическую смерть ради истины.
      За разговором о Христианине и Верном они незаметно прошли очень большое расстояние и дошли до холма Выгода. Тут они вспомнили, что там находится серебряная руда, из-за которой Димас вообще отказался от дальнейшего странствования. Впоследствии Извыгод тоже остановился посмотреть на руду и, как полагают, погиб. Эти воспоминания заставили их прибавить шагу, и вскоре они увидели соляной столп, в который превратилась жена Лота. И они, как и прежние пилигримы, удивлялись, что люди, одаренные умом и вооруженные знанием Слова Божия, могут дойти до такого нравственного падения, что в этом месте сворачивают с истинного пути. Однако при дальнейшем размышлении они пришли к выводу, что беда и горе других не делают человека умнее, особенно, если соблазн так велик.

      … И вот увидел я их идущими по дороге к реке, протекающей у подножья Отрадных гор. По берегам реки росли чудные деревья, листья которых обладали целебными свойствами. Позади простирались вечно зеленые луга, где пилигримы могли в безопасности отдохнуть.