III

Капризная африканская река Руфиджи, берущая начало с Левинсоновых гор и впадающая в Индийский океан, в своем устье расходится на 12 рукавов, образуя дельту шириной 65 километров. Из всех рукавов дельты полноводными можно считать два: Кикуния и Ссимба-Уранга, по которым судно с осадкой до 5 метров имеет шансы подняться вверх по течению миль на 12-15.

Глубина воды в реке заметно увеличивается в сезон весенних тропических ливней, а в южном полушарии весна как раз и вступала в свои права. Все берега дельты заросли девственными тропическими лесами, что давало возможность укрыть от любопытных взглядов даже такой большой корабль, каким был крейсер «Кенигсберг».

3 сентября 1914 года «Кенигсберг» обогнул с севера остров Мафия, лежащий напротив устья Руфиджи, и взял курс на юг. Штурманский офицер крейсера капитан-лейтенант Хинрихс чувствовал себя не очень комфортабельно. Ему предстояло провести корабль длиной 114 метров между предательскими подводными рифами и многочисленными песчаными отмелями, не имея при этом никаких точных карт. Тем не менее, «Кенигсберг» счастливо миновал рифы, преграждающие подход к Мафийскому каналу, и, дождавшись прилива, вошел в рукав Ссимба-Уранга. Пройдя между двумя островками, заросшими огромными деревьями и непроходимой стеной тропической зелени, капитан 2 ранга Лооф приказал резко повернуть влево, направив крейсер в одну из проток дельты Руфиджи, которая называлась Ссусинга.

«Кенигсберг» шел по протоке осторожно, самым малым ходом. Впереди крейсера шла шлюпка, на которой матросы постоянно измеряли глубину извилистого фарватера, сообщая данные на крейсер. Через час с крейсера увидели на берегу небольшую туземную деревушку, лежащую на полянке среди непроходимых джунглей. Над стоявшим тут же роскошным бунгало был поднят германский флаг.

«Мы на месте», — доложил штурман.

«Отдать оба якоря!» — приказал Лооф.

После длительного маневрирования «Кенигсбергу» удалось встать к древнему причалу, расположенному на сваях, вбитых в илистое дно реки напротив деревушки Ссалале. В течение нескольких последующих дней на крейсере кипела работа. Особенно потрудиться пришлось машинной команде. Кочегары и машинисты чистили котлы, ремонтировали и перебирали машину. Остальные грузили на корабль уголь и прочие запасы, необходимые для корсарских рейдов в водах Индийского океана. Уголь к этому месту доставил на каботажном пароходике бывший командир гидрографа «Меве» капитан 3 ранга Циммер.

У капитана 2 ранга Лоофа еще теплилась надежда, что англичане признают в этой войне так называемый «Конголезский акт» от 1885 года, предусматривавший нейтралитет африканских территорий в случае возникновения войны в Европе.

Однако, еще 18 августа правительство Великобритании официально объявило, что в данной войне «Конголезский акт» силы не имеет, поскольку желало поскорее прибрать к рукам все принадлежавшие Германии колонии, где бы они ни находились. Впрочем, и сам Лооф вспомнил о «Конголезском акте» только тогда, когда понял, что попал в очень трудное положение. Он совсем не думал об этом, захватывая британский пароход «Сити оф Винчестер», но почему-то надеялся, что англичане не сочтут это актом войны.

Во время вынужденной стоянки «Кенигсберга» у деревни Ссалале Лооф почему-то очень часто вспоминал о «Конголезском акте» 1885 года, но, тем не менее, не забыл оборудовать сигнальные посты для слежения за действиями у побережья британских кораблей.

17 сентября Лоофу было доложено о появлении у северного входа в Мафийский канал двухтрубного вражеского крейсера, который был опознан как «Эстрея». Южнее с наблюдательных постов был замечен трехтрубный крейсер, который мог быть «Гиацинтом». По всему было видно, что англичане, не зная точно, где находится «Кенигсберг», ведут его поиск. В субботу 19 сентября двухтрубный крейсер снялся с якоря и пошел на север.

"Пошел в Занзибар за углем, — уверенно предположил Лооф. — Попробуем там его и поймать!

С наступлением темноты 19 сентября полностью затемненный «Кенигсберг» вышел из устья реки Руфиджи в море и взял курс на север, идя вдоль берега в сторону Занзибара. На ходовом мостике вместе с командиром крейсера и вахтенным офицером стоял лейтенант резерва Кайзеровского флота, многоопытный капитан парохода «Сомали», который досконально знал все подходы к Занзибару и играл в данном случае роль лоцмана. Около 4-х часов ночи «Кенигсберг» подошел к порту. Капитан 2 ранга Лооф предполагал начать атаку со стороны южного прохода — относительно широкого водного пространства между островком Чумбе и рифами Ниянге.

«Все навигационные огни погашены», — доложил капитан-лейтенант Хинрикс.

«Этого можно было ожидать», — в ответ пробурчал Лооф.

В тусклых предрассветных сумерках по левому борту «Кенигсберга» появился силуэт небольшого военного корабля, тоже тщательно затемненного. Орудия «Кенигсберга» медленно поползли вдоль борта в сторону этого, пока еще неопознанного, корабля. Стояла полная тишина, нигде не было видно ни огонька. Комендоры «Кенигсберга» стояли у орудий, ожидая приказа открыть огонь. В 04:30 «Кенигсберг», находясь на траверзе потушенного маяка на острове Чумбе, повернул на север, следуя со скоростью 12 узлов.

В 04:45 капитан Герм разглядел в бинокль тусклый свет оградительных огней на рифах Матвана и скомандовал на руль: «Курс 45 градусов».

До сих пор все складывалось очень благоприятно для германского рейдера. На востоке, над островом, уже занимался рассвет, и кромешная темнота ночи начала сереть. В 05:00 «Кенигсберг» остановил машины и шел дальше по инерции, ничем не нарушая тишину, находясь уже в 400 метрах от стоящего на якоре небольшого военного корабля. В этот момент капитан Герм точно опознал в нем буксир «Хельмут», еще недавно обслуживавший суда германской Восточно-африканской линии.

«Курс 90 градусов», — скомандовал Герм.

В этот момент с мостика «Кенигсберга» увидели стоявший, примерно, на расстоянии трех миль двухтрубный британский крейсер.

«Приготовиться к открытию огня! — скомандовал Лооф. — Поднять стеньговые!»

«Кенигсберг» стал ложиться на курс 315 градусов, и в момент завершения поворота последовала команда: «Огонь!».

Было 5 часов 10 минут утра 20 сентября 1914 года. Предрассветная тишина на рейде Занзибара была разорвана громом залпа 105-мм орудий «Кенигсберга». Двухтрубный британский крейсер был буквально засыпан снарядами. В течение 15 минут «Кенигсберг» вел беглый огонь по противнику, а затем повернул на курс 90 градусов, сильно уменьшив темп стрельбы.

На мостике «Кенигсберга» поняли, что со стороны захваченного полностью врасплох британского крейсера им уже ничто не грозит. С английского корабля не прозвучало ни единого ответного выстрела. Уже через несколько минут после открытия огня «Кенигсбергом» в носовой части британского крейсера наблюдался сильный взрыв. Скорее всего, это был взрыв боезапаса, поднятого на палубу для носовых орудий. Через минуту была сбита передняя труба, из которой валили клубы густого дыма — верный признак того, что английский корабль пытался дать ход. В течение нескольких следующих минут экипаж британского крейсера, который был не «Эстреей», как его опознали с мостика «Кенигсберга», а «Пегасусом», стал в панике покидать свой пылающий и кренящийся на левый борт корабль.

В 05:35 артиллерийский офицер «Кенигсберга» лейтенант Апель увидел белый флаг, поднятый на мачте гибнущего вражеского корабля. Лооф немедленно приказал прекратить огонь. Однако дым от пожаров и утренняя мгла настолько ухудшили видимость, что немцы, не будучи уверены в сдаче британского крейсера, возобновили огонь, в результате чего «Пегасус» через несколько минут перевернулся и затонул.

В 05:50 «Кенигсберг», выпустивший по противнику около 300 снарядов, прекратил огонь. На английском крейсере «Пегасус» погибли 33 человека, включая двух офицеров, и 59 человек были ранены. Командир крейсера капитан 2 ранга Айнглис остался жив, но до конца войны ему уже не доверяли командования кораблем. Оставшиеся в живых члены экипажа были задержаны в колониях на несколько лет.

Британское Адмиралтейство внимательно расследовало обстоятельства гибели «Пегасуса» и пришло, пожалуй, к самому верному заключению, что столь быстрой гибели корабля, имевшего почти равное с противником вооружение (восемь 102-мм орудий против десяти 105-мм на «Кенигсберге»), способствовало отвратительное состояние службы на нем и растерянность командира.

Прекратив огонь по «Пегасусу», «Кенигсберг» развернулся на обратный курс и уже при дневном свете обстрелял с расстояния 1500 метров очень важную радиостанцию. Все снаряды попали в цель, уничтожив антенну станции, разрушив здание и убив 45 солдат британских колониальных войск. В 07:15 «Кенигсберг» прошел мимо маяка на острове Чумбе и после полудня того же дня вошел в устье протоки Ссимба-Уранга и стал на якорь напротив деревушки Ссалале. Англичане видели все эти события несколько иначе.

"В Занзибаре в это время стоял «Пегасус», вернувшийся с побережья вблизи Дар-эс-Салама, где он добывал сведения об исчезнувшем «Кенигсберге». После продолжительного похода «Пегасус», нуждаясь в ремонте машин, мог удобнее всего произвести его в такой закрытой якорной стоянке как Момбасса, но его командир, имея инструкцию охранять Занзибар, решил произвести ремонт там. Хотя никаких подозрительных радиограмм принято не было, а также не имелось и никаких признаков нахождения поблизости «Кенигсберга», тем не менее, все возможные меры предосторожности были приняты. В южном проходе стоял сторожевой вооруженный буксир «Хельмут», котлы крейсера держались в двухчасовой готовности, команда спала у орудий.

20 сентября в 05:25 «Хельмут» заметил медленно идущее в проходе судно и, не разобрав еще, является ли оно коммерческим или военным, направился к нему, чтобы предупредить, что следование этим проходом для коммерческих судов воспрещено. Сделав по буксиру два выстрела, корабль поднял германский военный флаг и увеличил ход. Предупредить «Пегасус», стоявший у города, о появлении «Кенигсберга», «Хельмут» не мог, и противник, подойдя на 45 кабельтовых, открыл огонь, сам оставаясь вне досягаемости, т.к. снаряды «Пегасуса» не долетали. Уже через 8 минут боя все его орудия, обращенные к противнику, оказались выведенными из строя. Прекратив на 5 минут стрельбу, «Кенигсберг» вновь открыл огонь и, поддерживая его еще около 20-и минут, развернулся и ушел. По городу он не стрелял, лишь разрушил недействующую радиостанцию. Маяк и кабель также остались нетронутыми, равно как и большой пароход «Бэнфшайр» с несколькими тысячами тонн угля. «Пегасус», потерявший двух офицеров и 29 матросов убитыми и 55 ранеными и имея большие пробоины по ватерлинии, все еще держался на плаву.

Попаданий в машину не было, почему была сделана попытка выброситься на берег, но неудачно: крейсер перевернулся и затонул. Не нанеся своим торопливым и незаконченным набегом большого материального вреда, «Кенигсберг» достиг громадного морального успеха. Престижу английского флота в водах Востока был нанесен большой ущерб, усугубленный еще и успехами «Эмдена» на другом конце Индийского океана".

IV

Между тем, сам «Кенигсберг» медленно шел по рукаву Ссимба-Уранга, стараясь не пропустить поворот в протоку Ссусинга. Максу Лоофу временами казалось, что он спятил или был перемещен какими-то сверхъестественными силами вместе с вверенным ему крейсером куда-то в другой затерянный мир, как в популярных фантастических рассказах Артура Конан-Дойля. Кроны огромных тропических деревьев почти срастались над мачтами крейсера, разрезающего своим форштевнем болотистую воду протоки. Тучи птиц с громкими криками кружились над кораблем. С ближайших болот доносились чьи-то гортанные крики и поднимались полчища москитов. Крокодилы, встревоженные появлением стального чудовища, громко плюхались в воду и плыли за новым конкурентом, подозрительно выставив над поверхностью свои глаза-перископы. Обезьяны, прыгая с дерева на дерево, громкими криками оповещали джунгли о появлении ранее невиданного монстра, дымящего и сверкающего огнями.

Дельта реки Руфиджи сама по себе являлась одним из чудес света. Двенадцать рукавов дельты, впадающие в Индийский океан, были связаны друг с другом многочисленными протоками, создавая совершенно невероятный природный водный лабиринт, петляющий среди бесчисленных, заросших тропической зеленью островков. Экзотику места дополняли несколько туземных деревушек, населенных неграми, чье развитие оставалось на уровне каменного века. И среди всего этого внезапно оказался первоклассный крейсер Императорского флота Германии — набитое порохом чудище эпохи брони и пара.

После возвращения на якорную стоянку возле деревушки Ссалале выяснилось, что в лихом налете на английскую базу в Занзибаре «Кенигсберг» окончательно угробил свою машинную установку. Треснули и совершенно вышли из строя несколько клапанов главного паропровода. Треснул и потек корпус опреснителя воды для котлов. Отремонтировать эти повреждения было уже не по силам машинной команде крейсера, но это вполне могли сделать на судоремонтном заводе в Дар-эс-Саламе. Вопрос был в том, как на этот завод попасть. До Дар-эс-Салама было 80 миль морем и 120 миль по суше. Морем по многим понятным причинам туда было уже не добраться, тем более, с поломанной машиной. Английские блокадные крейсера без труда расправились бы с искалеченным «Кенигсбергом». Оставалось пока только прятаться в дельте Руфиджи и найти способ доставки поврежденных частей машины в Дар-эс-Салам и их возвращения обратно на корабль. Но как это сделать?

Макс Лооф бродил по юту, выкуривая одну сигарету за другой и угрюмо глядя на окружавшие крейсер со всех сторон как тюремным забором стволы кокосовых пальм. И тут командира «Кенигсберга» осенила догадка: именно в этих стволах и лежит его единственная надежда восстановить свой корабль.

Туземцы, согнанные из ближайших деревень, а также «мобилизованные» у немецких фермеров в глубине колонии, стали валить высоченные пальмы, сооружая из их стволов гигантские салазки, на которые погрузили тонны всевозможных частей машинного и котельного хозяйства крейсера, отправляемых для ремонта на завод в Дар-эс-Саламе. Как бы это ни казалось невероятным, Лооф вполне серьезно планировал пробить через джунгли 120-километровую дорогу на Дар-эс-Салам и волоком дотащить до завода изношенные части машинной установки. В эти салазки запрягли более тысячи туземцев, которые под изумленными взглядами германских моряков, запев какие-то свои неведомые песни, сдвинули страшный груз с места и стали дюйм за дюймом тащить его через заросли и болота к Дар-эс-Саламу. Лооф же, не теряя времени, стал укреплять вход в протоку Сунинга, где его крейсер стоял на якоре.

Снятые с «Кенигсберга» 52-мм орудия и пулеметы превратили вход в тихую тропическую протоку в настоящую крепость. Полторы сотни человек, присланные полковником Леттов-Форбеком, помогли укомплектовать орудийные и пулеметные расчеты, а также создали целую сеть береговых наблюдательных постов. Этот отряд получил название «Дельта». Линии телефонной связи, проложенные через мили непроходимых зарослей, болот и извилистых проток, связали пост управления артиллерией «Кенигсберга» с наблюдательными постами, размещенными на специальных платформах на вершинах деревьев.

Между тем, по всем рукавам и протокам шныряли матросы в шлюпках, ведя промеры глубин и составляя схему возможного маневрирования крейсера вплоть до наиболее северной из проток, имевшей название Кикунья. Принимались все меры, чтобы «Кенигсберг» мог сражаться и маневрировать в случае его обнаружения противником.

Через месяц после ухода в Дар-эс-Салам измученные туземцы притащили обратно «салазки», нагруженные отремонтированными частями машины корабля. Экипаж крейсера, выскочив на верхнюю палубу, приветствовал несчастных негров криками восторга. Утром 30 октября 1914 г. капитан 2 ранга Лооф, поднявшись на мостик «Кенигсберга», приказал запустить заново собранную машину. Машину запустили, из трех труб «Кенигсберга» повалил дым, и командир «Кенигсберга» считал, что уже вечером сегодняшнего дня он снова сможет выйти в море. Однако, всего через несколько часов сигнальщики береговых наблюдательных постов доложили, что видят на горизонте дым приближающихся к дельте Руфиджи британских кораблей.

V

Пока капитан 2-го ранга Лооф готовил и устраивал свою базу в дельте Руфиджи, готовясь к новым набегам на британские судоходные пути в Аденском заливе, англичане тоже не сидели без дела. Дерзкое нападение «Кенигсберга» на Занзибар и потопление «Пегасуса», совпавшее с не менее дерзким нападением крейсера «Эмден» на Мадрас на другом конце Индийского океана, вызвало сильнейшее замешательство у британского командования, сорвав все графики транспортировки на европейский театр военных действий солдат австралийско-новозеландского корпуса и индийских колониальных войск.

Отныне транспорты с войсками могли следовать только в составе хорошо охраняемых конвоев. Боевых кораблей для охраны не хватало, транспорта простаивали в портах. После гибели «Пегасуса» британское Адмиралтейство перебросило в восточную часть Индийского океана целый отряд боевых кораблей. Из Красного моря к Занзибару направился легкий крейсер «Чэтэм» водоизмещением 5400 тонн, вооруженный восемью 152-мм орудиями и обладающий скоростью 25,5 узла. Из Средиземного моря был переброшен однотипный легкий крейсер «Веймут». Для охраны конвоев в Индийском океане были направлены даже два старых линкора «Ошен» и «Голиаф», вооруженные 12-дюймовыми орудиями.

30 сентября 1914 года отряд британских кораблей под командованием командира «Чэтэма» капитана 1 ранга Сиднея Драри-Лоу приступил к поиску «Кенигсберга» на всем протяжении побережья германской и португальской Восточной Африки.

Британские корабли прочесывали прибрежные воды, но никаких следов «Кенигсберга» обнаружить не могли. 9 октября прибывший на усиление британского отряда легкий крейсер «Дартмут» наткнулся на немецкий пароходик «Адъютант». Пароходик был захвачен, несмотря на то, что его капитан Кайзер энергично протестовал, уверяя, что «Адъютант» находился в нейтральных португальских водах. Но немецкие протесты даже не удостоились ответа со стороны командира «Дартмута».

19 октября командир «Чэтэма» капитан 1 ранга Драри-Лоу приказал стать на якорь перед небольшим германским портом Линди. Под прикрытием корабельных орудий на берег был высажен вооруженный десант английских моряков под командованием лейтенанта Хенсона, хорошо владеющего немецким языком. Целью десанта была проверка всех находящихся в гавани судов. Хенсон выполнял приказ своего командира без особого энтузиазма. Он проделывал это уже в третий раз, не добившись никаких результатов. В порту находилось несколько каботажных пароходиков и примерно столько же туземных рыбачьих лодок, осмотр которых лейтенант Хенсон считал напрасной тратой времени. На этот раз в порту Линди был обнаружен германский пароход «Президент» (3335 брт, 10,5 узла), на флагштоке которого красовался флаг Красного Креста.

«Притворяется госпитальным судном», — уверенно заявил опытный Хенсон, приказав обыскать пароход. Об этом можно было догадаться уже потому, что кроме флага пароход не имел больше никаких опознавательных знаков, обязательных для госпитального судна. Шлюпка подошла к борту парохода, и вооруженные английские моряки поднялись по шторм-трапу на палубу немецкого судна.

«Протестую»! — Это было первое слово, которым встретил лейтенанта Хенсона капитан «Президента» Шютт, добавив затем: «Мой пароход под флагом Красного Креста»!

«Вам нет никакой надобности протестовать, капитан, — примирительно ответил Хенсон. — Мы только проверим судовые документы, осмотрим пароход и, скорее всего, оставим вас в покое».

Просматривая документы, собранные в скоросшивателе в образцовом немецком порядке, Хенсон обратил внимание на небольшой листок бумаги, на котором ему бросилось в глаза слово «Кенигсберг». Делая вид, что эта бумажка его нисколько не заинтересовала, лейтенант, тем не менее, прочел ее. Бумажка оказалась распиской в том, что в середине сентября 1914 г. на крейсер «Кенигсберг» было доставлено 500 т угля. А внизу было написано название местности — Ссалале. Бегло просмотрев остальные документы, касавшиеся команды парохода и его груза, лейтенант Хенсон потребовал показать ему все карты, на которых было нанесено побережье Германской Восточной Африки.

«Карты?» — переспросил капитан Шютт, удивленно взглянув на английского лейтенанта.

«Да, именно карты», — спокойным голосом подтвердил Хенсон.

«Наши карты в наилучшем порядке», — поспешил с ответом капитан Шютт.

«Я в этом не сомневаюсь, — сказал Хенсон. — Раз они в полном порядке, то вам, капитан, будет проще простого мне их показать».

Рассматривая предъявленные карты, Хенсон, прежде всего, обратил внимание на надписи, которые с чисто прусской педантичностью были нанесены на дельту реки Руфиджи красными чернилами. Поправки, сделанные красными чернилами, касались глубин в двух рукавах дельты: Кикуния и Ссимба-Уранга. В глубине последнего Хенсон увидел название — Ссалале.

Закончив осмотр и сходя в шлюпку, Хенсон попросил у капитана Шютта извинения за беспокойство.

«Ничего не поделаешь, капитан, — вздохнул английский офицер, — идет война, а у нее свои законы».

Вернувшись на «Чэтэм», Хенсон немедленно доложил о своем открытии капитану 1 ранга Драри-Лоу.

«Либо это данные, которых мы давно ждем, — предположил, выслушав доклад командир „Чэтэма“, — либо это какой-то немецкий трюк, чтобы ввести нас в заблуждение».

И немедленно приказал сниматься с якоря, взяв курс к дельте Руфиджи. Прибыв поздно вечером к устью рукава Ссимба-Уранга, «Чэтэм» стал на якорь в 6 милях от берега. На воду была спущена шлюпка с отделением морской пехоты, которому было приказано провести разведку на берегу. Берег в этом месте весь зарос непроходимыми тропическими кустарниками, за которыми возвышались огромные стволы пальм. Один из британских морских пехотинцев взобрался на верхушку самого высокого дерева и стал изучать местность в бинокль. Перед ним безбрежным океаном расстилались зеленые волны тропического леса, пересекаемые во всех направлениях каналами и протоками. В одном месте на расстоянии, примерно, 6-7 километров наблюдатель заметил торчащие из зелени два прямых, лишенных листьев столба, похожих на обрубки пальмовых стволов или на какие-то колонны.

«Уж не мачты ли это?» — подумал наблюдатель, рассматривая эти подозрительные элементы, не вписывающиеся в окрестный пейзаж. Присмотревшись, он увидел на этих столбах тоненькие черточки рей и гафелей. Сомнений больше не было! Быстро спустившись вниз, морской пехотинец доложил командиру десантной группы: «В направлении на юго-запад видны мачты двух кораблей, сэр! Одна похожа на мачту торгового судна, вторая выглядит как мачта военного корабля, сэр!»

Сообщение об этом было немедленно передано на «Чэтэм», на котором тут же взвыла сирена боевой тревоги.

«Наконец-то, мы нашли его! — радостно объявил капитан 1 ранга Драри-Лоу. — Теперь уж не упустим!»

В британское Адмиралтейство полетело радиодонесение об обнаружении «Кенигсберга». На следующий день из Адмиралтейства пришел ответ, содержавший однозначный приказ: «Уничтожьте „Кенигсберг“ любой ценой». Радиограмму подписал лично адмирал Фишер, который именно в этот день занял кресло Первого Морского Лорда после «небольшого землетрясения», происшедшего в Адмиралтействе, где 28 октября 1914 г. был отстранен от должности адмирал принц Луи Баттенбергский из-за слишком большого процента немецкой крови, которая текла в жилах Первого Лорда.

«Чэтэм» продолжал лениво покачиваться на якоре напротив устья Руфиджи. Вскоре туда же подошли еще два английских крейсера: «Дармут» и «Веймут». С этого момента началась блокада устья реки Руфиджи.

VI

Предрассветную тишину первого ноябрьского утра 1914 года разорвал гром залпов. Над заповедной территорией дельты Руфиджи, вспугивая птиц, обезьян, крокодилов и анаконд, со свистом проносились 152-мм снаряды легкого крейсера «Чэтэм», обстреливавшего предполагаемое место стоянки «Кенигсберга» с дистанции 15 километров. С мостика «Чэтэма» не было видно ничего, кроме шеренги сросшихся кронами кокосовых пальм, между стволами которых извивались лианы и буйно росла всевозможная экзотическая экваториальная зелень.