Замысел удара разрабатывался под руководством генерал-майора А. А. Павловича. Суть его состояла в том, чтобы совместными усилиями подошедших резервов и подразделений 44-й и 191-й дивизий атаковать передовые части танковой дивизии противника и отбросить их к Тихвину. После этого, обойдя город с запада, перерезать тыловые коммуникации вражеской тихвинской группировки. Заглавная роль в осуществлении плана отводилась 46-й танковой бригаде, имевшей опыт ведения боев в лесисто-болотистой местности.
11 ноября танковая бригада и стрелковый полк во взаимодействии с подразделениями 44-й и 191-й стрелковых дивизий с ходу атаковали противника и, отбросив его на 12-13 километров, продвинулись к северной окраине Тихвина. Враг не ожидал ничего подобного и несколько растерялся. Но потом оправился, подтянул танки и вызвал авиацию. Наше наступление застопорилось.
Хотя удар и не привел сразу к решающим результатам, он имел важное значение. Противник, потеряв много танков, оставил мысль о наступлении и начал строить вокруг Тихвина оборону. А наши части, ликвидировав угрозу соединения немецких и финских войск, улучшили свои позиции. Успех сказался и на моральном духе бойцов: они оживились, повеселели.
Но главная задача оставалась нерешенной. Освобождение Тихвина в то время имело исключительно важное значение. Это был вопрос жизни Ленинграда и Ленинградского фронта.
Активные наступательные действия юго-восточнее Ленинграда были предприняты одновременно с контрнаступлением под Москвой. И подготовка к ним велась в период ожесточенных оборонительных боев советских войск.
В конце ноября положение наших войск на тихвинском направлении улучшилось: стабилизировался фронт, тихвинская группировка врага была охвачена нашими частями с севера, востока и юго-востока. В результате перегруппировки сил и подхода резервов удалось создать некоторое превосходство над врагом: к началу контрнаступления в районе Волхова мы превосходили противника по живой силе и артиллерии в полтора раза, в районе Тихвина - по живой силе в полтора раза, а по артиллерии и минометам даже в два раза. По танкам и авиации преимущество оставалось на стороне противника.
Для контрнаступления привлекались войска 54, 52 и 4-й армий. Силами пяти стрелковых дивизий, двух бригад и двух лыжных батальонов 54я армия наносила главный удар в общем направлении на Войбокало - Кириши. Вдоль правого берега реки Волхов должны были наступать три стрелковые дивизии этой армии. 4-й армии, которую возглавлял генерал армии К. А. Мерецков, ставилась задача решительным штурмом города Тихвина с трех направлений уничтожить главные силы тихвинской группировки противника, освободить железные дороги Тихвин - Волхов и Тихвин - Будогощь. Командарм 52-й генерал-лейтенант Н. К. Клыков решил разгромить врага в районе Большой Вишеры. При успешном развитии событии, особенно в полосе действий 4-й армии, предполагалось нанести второй удар силами
52-й армии в направлении Грузино, чтобы перехватить пути отхода тихвинской группировки противника.
Если суммировать решения командующих армиями, то можно сделать вывод о том, что на первом этапе контрнаступления юго-восточнее Ленинграда решались две основные задачи - разгром врага восточнее реки Волхов и обеспечение прочной связи с Ленинградом через Ладожское озеро.
26 ноября 600 орудий и минометов и два дивизиона "катюш" в течение часа обрабатывали противника. Затем 4я армия перешла в наступление. Сломив сопротивление врага на правом фланге, ее части подошли к Усть-Шомушке сильному опорному пункту. Юго-восточнее Тихвина атаковала гитлеровцев прибывшая из резерва 65я стрелковая дивизия полковника П. К. Кошевого.
На эту дивизию легла трудная задача - овладеть городом. Я хорошо знал соединение, его командование - комдива Петра Кирилловича Кошевого, начальника штаба майора Ивана Захаровича Гаврилихина, военкома батальонного комиссара Алексея Ивановича Горшкова. До войны служил в ней, оттуда меня послали в академию. Припомнилось самое существенное из ее послужного списка. Этим существенным было инспектирование дивизии осенью 1940 года и последовавшее за ним учение. Председатель комиссии из Наркомата обороны сказал тогда, что соединение по боевой и политической подготовке идет впереди, сколочено в боевом отношении, легко управляемо. Теперь этому обученному и сколоченному воинскому коллективу предстояло сдать государственный экзамен на боевую зрелость.
Левее 65-й дивизии наступала стрелковая бригада, в составе которой действовал Тихвинский коммунистический батальон. Он был сформирован из местных жителей, знавших особенности местности. За ним двигались другие подразделения.
2 декабря войска Северной оперативной группы (с прибытием пополнения отряды были преобразованы в оперативные группы. Северную группу возглавлял генерал П. А. Иванов, Южную - генерал В. Ф. Яковлев, еще одну, из подразделений 27-й кавалерийской и 60-й танковой дивизии, - генерал А. А. Павлович) прорвали оборону врага на северных подступах к Тихвину, форсировали реку Тихвинку и завязали бой за поселок Лазаревичи. Здесь отличился комиссар танковой роты 4бго танкового полка политрук М. К. Кузьмин. Он уничтожил два вражеских дзота, минометную батарею и несколько десятков гитлеровцев. В критический момент боя он передал по радио командиру полка подполковнику Н. Г. Косогорскому: "Все убиты. Танк горит. Выполняю задачу" - и до последнего дыхания сражался с врагом.
К 7 декабря Северная оперативная группа 4-й армии пробилась на северо-западную окраину Тихвина. Центральная группа заняла Заболотье, совхоз "1 Мая" и выдвинулась на восточную окраину города. Южная группа завязала бои в Ситомле (это юго-западнее Тихвина) и вышла к дороге Тихвин - Будогощь.
8 декабря с наступлением темноты 191я стрелковая дивизия, полк 44-й дивизии и полк 65-й дивизии начали штурм Тихвина. Ночные бои были очень упорными. Улицы и некоторые здания по нескольку раз переходили из рук в руки. Враг потерял только убитыми до 7 тыс. солдат и офицеров. В 5 часов утра 9 декабря советские войска полностью освободили Тихвин от гитлеровских захватчиков. Нашими трофеями оказались 42 орудия, 66 минометов, 190 пулеметов, 27 танков, 10 бронемашин, 102 автомобиля, 2700 винтовок, 110 автоматов, 28 тыс. снарядов, 30 тыс. гранат, 210 тыс. патронов. В Тихвине наши войска захватили продовольственные склады и базу с горючим.
Освобождение Тихвина и восстановление движения по Северной железной дороге почти до станции Мга имело чрезвычайно важное значение: возобновлялись перевозки продовольствия для осажденного Ленинграда. "Запасов хлеба к 9 декабря, - писал впоследствии бывший уполномоченный Государственного Комитета Обороны в Ленинграде Д. В. Павлов, - оставалось на 9-10 дней, включая наличие муки в Новой Ладоге. Жмыхи, отруби, мельничная пыль и прочие "резервы" к этому времени были съедены начисто. Люди питались так плохо, что смертность с каждым днем росла".
Освободив город, войска 4-й армии перешли в преследование противника. К середине декабря наступательные возможности частей снизились. Войска нуждались в пополнении и отдыхе. Недоставало вооружения и боеприпасов.
17 декабря в целях объединения армий, действовавших восточнее реки Волхов, был образован Волховский фронт. В его состав вошли 4, 52, 59 и 26я армии. Командующим войсками Волховского фронта
Ставка назначила генерала армии К. А. Мерецкова,, начальником штаба комбрига Г. Д. Сгельмаха, членом Военного совета - армейского комиссара 1-го ранга А. И. Запорожца.
7ю отдельную армию возглавил генерал-лейтенант Ф. Д. Гореленко. Членом Военного совета в ней стал дивизионный комиссар Г. А. Васильев. Начальником штаба остался генерал-майор А. Н. Крутиков.
Мне и старшему лейтенанту Филановичу, направленцам штаба 7-й отдельной, поручено следить за развитием событий и обстановкой на левом фланге объединения. В наши обязанности входило также поддержание тесной связи с Ладожской военной флотилией и правофланговой армией Волховского фронта. Практически это выражалось в ежедневных, а иногда и чаще, запросах об изменениях обстановки, в выполнении срочных и самых срочных поручений непосредственных и прямых начальников по различным оперативным вопросам. Фронт в полосе 7-й отдельной армии к тому времени окончательно стабилизировался по Свири, и наступило относительное затишье. Наши войска и противник периодически обменивались артиллерийскими налетами друг на друга. Постоянно действовала наземная и воздушная разведка. Шел усиленный подвоз запасов для жизни и боя. Проводились частные перегруппировки сил.
Апрельский фейерверк
Наступил март 1942 года. К полной нашей неожиданности - майора Хохлина и моей, - мы получили новую задачу: работать на направлении с Генеральным штабом. Для этого были посвящены в новую задачу армии. Полковник В. П. Орлеанский, начальник оперативного отдела, приказал подготовить рабочую карту и все необходимые данные по связи. Определив и наше место пребывания, сказал:
- Вы будете находиться здесь, у меня. Ни с кем об этом, включая и работников оперативного отдела, не разговаривать и не давать никаких справок.
Новая задача нашей армии определялась условиями, сложившимися на данном участке фронта. Ей предстояло овладеть районом Подпорожье - Свирь3 и прочно закрепиться на южном берегу реки Свирь. В дальнейшем частью сил форсировать реку и захватить плацдарм на случай дальнейших наступательных действий армии. Предполагалось, что одновременно с нашей армией в наступление перейдет 32я армия с северного побережья Онежского озера.
Перед нашей армией по-прежнему действовали в первом эшелоне 7, 17, 11 и 5я пехотные дивизии финнов. 163я немецкая пехотная дивизия к этому времени ушла на Кандалакшское направление. Общее соотношение сил на всем фронте армии определялось как один к одному. Количество боеприпасов для артиллерии на наступательную операцию армии было настолько ограничено, что едва хватало провести артиллерийскую подготовку, и то с пониженными плотностями. Для сопровождения атаки и боя в глубине планировалось использовать только часть артиллерии с минимальным расходом снарядов.
Противник за четыре с лишним месяца сумел завершить инженерные работы в своей оборонительной полосе: создал сплошные траншеи полного профиля, деревоземляные огневые точки, убежища и укрытия. На вероятных направлениях нашего наступления появились завалы, проволочные заграждения и минные поля. Хорошо организованная система артиллерийского и ружейно-пулеметного огня позволяла ему встречать наступавших на максимально возможных дистанциях. Массивы хвойного леса и снежный покров маскировали оборонительные сооружения и войска противника и затрудняли нашей наземной и воздушной разведке изучать систему его обороны и огня.
Перегруппировку войск армия закончила во второй половине марта. Но лишь на 11 апреля было назначено наступление. Основной командный пункт армии оставался в Алеховщине. Оперативный пункт управления был развернут в другом районе. За два дня до наступления сюда прибыла оперативная группа во главе с командующим.
Утро 11 апреля. Плотный туман, образовавшийся за ночь, к 7 часам несколько рассеялся. Артиллерийская подготовка началась в 7.45. 45 минут наша артиллерия подавляла огневую систему противника. Потом части поднялись в атаку. На наблюдательном пункте беспокойство. Плюсовая температура. Глубокий снег раскисает прямо на глазах. Лыжи скользят плохо. Низкая облачность и волнами идущий туман препятствуют использованию авиации,
Противник встретил атакующих заградительным огнем. Нашим подразделениям пришлось трудно. Но велико было желание бойцов выгнать врага с советской земли. Даже в тех тяжелых условиях к исходу первого дня наступления наши дивизии продвинулись от двух до четырех километров. Наибольший успех наметился на фронте 114-й стрелковой дивизии (она в конце 1941 года пришла к нам из Кемерова), на направлении главного удара армии. Учитывая условия весенней распутицы, это был неплохой итог.
Во второй половине первого дня наступления погода несколько улучшилась, что позволило использовать авиацию. Самолеты-разведчики ВВС армии обнаружили в оперативной глубине обороны противника подход резервов. Его батальонные колонны шли с северо-востока, севера и северо-запада к переправам на реке Свирь: Вознесенью, Пидьме, Кукерягам, Подпорожью и Свирьстрою. Южнее резервы противника направлялись к участкам прорыва наших войск.
Около 20 часов в землянке начальника штаба армии генерал-майора Крутикова собрались старшие командиры и начальники. Присутствовал командующий. Оценивалась сложившаяся за день обстановка. После докладов начальника разведки полковника В. И. Василенко, начальника оперативного отдела и командующего артиллерией генерал-майора В. С. Нестерука начальник штаба армии сделал следующие выводы: да, противник не ожидал нашего наступления и в первые часы не смог оказать по-настоящему организованного противодействия. Преодоление подготовленной обороны и продвижение в первый день боя на глубину 2-4 километра в тяжелых условиях начавшейся весенней распутицы следует считать достижением. Однако не надо забывать, что противник подбрасывает резервы и с утра 12 апреля части встретят более упорное сопротивление. Возможны вражеские контратаки. Сидевший рядом с начальником штаба генерал-лейтенант Гореленко кивком головы дал понять, что согласен с выводами начальника штаба. В заключение он изложил задачи частей и соединений на очередной день боя.
Направленцы, исходя из указаний командующего, начали готовить боевые распоряжения дивизиям и бригадам. А мы с майором Хохлиным принялись за составление боевого донесения в Ставку Верховного Главнокомандования и в Генеральный штаб.
На другой день наступление возобновилось, Погода несколько прояснилась, и авиация армии активно начала выполнять свои боевые задачи. Весеннее солнышко буквально слизывало набухший водой снег. Природа делала свое, не считаясь с нашими графиками. И это сразу же сказалось. Артиллерия могла вести огонь в поддержку пехоты только с основных огневых позиций. Раскисший снег, талая вода, заполонившая овраги, болота препятствовали ее перемещению.
Более успешно, как и накануне, продолжала наступать 114я стрелковая дивизия. Она, правда, имела больше приданной артиллерии, боеприпасов и более интенсивно поддерживалась авиацией. Но и боевой порыв сибиряков имел далеко не последнее значение.
На шестой день наступления противник начал проводить контратаки более крупными силами. Для их отражения требовались артиллерийские и минометные боеприпасы. А дороги окончательно испортились. Появились трудности и с подвозом продовольствия. Чтобы воздействовать на резервы противника, командующий армией решил в полосе обороны 67-й стрелковой дивизии переправить по льду реки Свирь на северный берег отряд, который 17 апреля захватил сильно укрепленный населенный пункт Горка. В течение суток отряд успешно вел огневой бой с противником и отвлек на себя значительные силы врага.
В воздухе появилась разведывательная авиация противника. За нею пришли бомбардировщики. Они наносили удары по нашим тылам и пунктам управления. На рассвете 18 апреля два бомбардировщика противника на высоте 200-300 метров появились в районе расположения армейского пункта управления. Я в это время выходил с узла связи. Громыхнул залп зенитной батареи, прикрывавшей пункт управления армии. Он оказался удачным. Один бомбардировщик взорвался в воздухе. Другой самолет потянул за собой шлейф черного дыма, развернулся и на малой высоте скрылся в северном направлении.
Освободились от снега верхушки высот. Дорога, проходящая через Печеницы к Лодейному Полю, раскисла настолько, что застревали на ней тракторы с санями-волокушами, на которых доставлялись боеприпасы. Трудно себе представить, что в первой половине апреля на широте реки Свирь в течение трех-четырех дней от снега освободились все дороги. Грунт прогрелся и раскис. Ни тракторные, ни конные обозы не могли продвинуться и метра. По колено в воде, бойцы вынуждены были доставлять на себе оставшиеся на дивизионных и полковых складах боеприпасы, продовольствие, выносить с поля боя раненых на расстояние в несколько километров.
Около 18 часов 19 апреля начальник оперативного отдела приказал мне взять карту и документы скрытого управления и прибыть на узел связи. Я тотчас выполнил его распоряжение и приготовился к работе. В этот момент в аппаратную "Бодо" вошли командующий армией генерал-лейтенант Гореленко и начальник оперативного отдела полковник Орлеанский. Вскоре застучал аппарат, и телеграфная лента сообщила что на командном пункте Генерального штаба у аппарата генерал-майор Гунеев-старший, наш направленец
Генерал-лейтенант Гореленко после взаимных приветствий по телеграфу устроился на стуле несколько в стороне, а полковник Орлеанский, стоя у аппарата, читал текст для командующего, а потом диктовал телеграфистке ответы. Генеральный штаб интересовался ходом наступления войск 7-й отдельной армии и причинами его затухания. Хотя армия и сковывала большие силы противника севернее Ленинграда, Ставке хотелось иметь большие результаты в продвижении наших войск.
Тяжело было генералу Гореленко в этот момент. Он, непосредственный исполнитель, отвечал за результаты операции и теперь объяснял, что большего успеха добиться не удалось из-за недостатка боеприпасов, артиллерии и танков, весенней распутицы, что командиры еще не научились создавать необходимое превосходство в силах и средствах на решающих направлениях и часто придерживаются линейной тактики.
На десятый день наступление армии было приостановлено. Войска, продвинувшиеся на ряде направлений до 7 километров, оказались на неудобных позициях. По приказу командарма они были отведены в исходное положение. На всем 300километровом фронте армии продолжалась разведка боем. Остро встал вопрос снабжения войск. Боеприпасы, продовольствие и фураж продолжительное время доставлялись только самолетами. Лишь после просыхания дорог возобновил подвоз гужевой и автомобильный транспорт.
Главным же итогом наступательной операции 7-й отдельной армии в апреле 1942 года нужно считать то, что противник на рубеже реки Свирь был несколько обескровлен и не смог весной и летом, как это было
раньше, предпринять активных наступательных действий против наших войск. Хотя, по данным немецких генералов, которые были опубликованы после войны, верховные командования Германии и Финляндии неоднократно ставили вопрос о концентрическом наступлении финских войск на Беломорск и Кемь и немецких - на Кандалакшу. Ставился вопрос и о захвате полуостровов Средний и Рыбачий. Но финская сторона обусловливала это захватом Ленинграда, так как новая мобилизация людских и материальных ресурсов Финляндии была за пределами ее возможностей. В тот период Финляндия с наличными ресурсами могла лишь сохранить фронт против 7-й отдельной армии и на Карельском перешейке. На большее она уже не рассчитывала. Силы, переброшенные из Крыма (11я немецкая армия) для взятия Ленинграда, были перемолоты войсками Волховского и Ленинградского фронтов. А разгром финского морского десанта на острове Сухо в октябре 1942 года Ладожской военной флотилией только подчеркивал несостоятельность их военных планов.
В конце июня Гитлер подписал директиву № 45. Группе армий "Север" ею предписывалось к началу сентября подготовить захват Ленинграда. Операция получила кодовое наименование "Фойерцаубер" ( "Волшебный огонь"). Для ее проведения группе армий передавалось пять дивизий из 11-й армии, а также тяжелая артиллерия и артиллерия особой мощности, другие части резерва главного немецкого командования. Следовательно, решающие события под Ленинградом, по замыслу противника, должны были развернуться осенью.
Однако в августе перешел в наступление Волховский фронт и расстроил планы Гитлера по захвату Ленинграда. "И вот вместо запланированного наступления, - писал гитлеровский генерал Манштейн, - развернулось сражение южнее Ладожского озера... Дивизии нашей армии понесли значительные потери. Вместе с тем была израсходована значительная часть боеприпасов, предназначавшихся для наступления на Ленинград". Дополним, что разгоревшаяся битва за Сталинград осенью 1942 года, где наши войска перемололи немало гитлеровских дивизий, не позволила германскому командованию усилить свои войска на ленинградском направлении. "Волшебный огонь" не загорелся.
В течение лета и осени 1942 года войска 7-й отдельной армии вели частные боевые действия за улучшение своих позиций, наносили огневые удары артиллерией и
авиацией по боевым порядкам противника. Разведка армии неустанно следила за поведением врага и наличием перед нашим фронтом его сил в тактической и оперативной глубине. Под особым наблюдением находилась финская бронебригада Лагуса, которая появлялась там, где противник намечал активные действия.
На острове Сухо рукопашная
Около 8 часов 22 октября меня срочно вызвал начальник оперативного отделения оперативного отдела полковник Д. А. Казанцев. Спросил:
- Товарищ Бунаков, когда вы уточняли обстановку в штабе Ладожской военной флотилии?
- Два часа назад по телефону обменялись данными с оперативным дежурным флотилии.
- Это уже давно, - сказал полковник Казанцев. - Десять минут назад начальник штаба флотилии передал, что на остров Сухо у Новой Ладоги противник высаживает десант. Перед островом находится до тридцати его кораблей. На острове идет рукопашный бой. Флотилия просит нашей помощи. Командующий и начальник штаба обстановку знают.
Вместе с полковником мы развернули морскую карту. На ней нашли небольших размеров остров Сухо. Командующий армией генерал-лейтенант С. Г. Трофименко (он весной 1942 года заменил генерал-лейтенанта Гореленко, возглавившего 32ю армию) принял решение направить в район Новой Ладоги 70ю морскую стрелковую бригаду, полк от 67-й стрелковой дивизии и штурмовой полк 7-й воздушной армии. Мне было дано указание немедленно включиться в подготовку боевых распоряжений.
В течение часа были оформлены и переданы по средствам связи необходимые боевые распоряжения. А я получил новое задание - выехать в 70ю бригаду и следовать с нею до Новой Ладоги, где выполнять обязанности представителя командования армии до прибытия туда начальника штаба генерал-майора Крутикова. Но ехать не потребовалось. Из штаба Ладожской военной флотилии сообщили о разгроме десанта противника. Остатки его на кораблях отошли в северо-западном направлении.
Меня не покидала мысль: какую же цель ставили финны, высаживая десант на остров Сухо? Исходя из
имевшихся данных обстановки, эта операция проводилась противником изолированно, вне связи с войсками, действовавшими под Ленинградом и на Свири. Так и не понял тогда смысла предпринятой неприятелем акции. Да и времени не было на размышления. По приказанию начальника штаба пришлось вылететь на самолете У2 в Новую Ладогу для уточнения плана взаимодействия между 7-й отдельной армией и Ладожской военной флотилией. Для этого получил обстоятельные инструкции, какими силами и средствами армии оперировать при работе над названным планом.
Конечно же, поинтересовался у коллег-моряков подробностями боя на острове Сухо. И вот что узнал. Остров Сухо расположен в юго-восточной части Ладоги, недалеко от устья реки Волхов и города Новая Ладога. Маяк, построенный на нем, обеспечивал плавание кораблей в юго-восточной части Ладожского озера. Расположенная на острове артиллерийская батарея береговой обороны прикрывала восточный участок Дороги жизни у Новой Ладоги. Высаживая десант на остров Сухо, финское командование пыталось перерезать Дорогу жизни в самом ее начале, нарушить связь по воде с Ленинградом и максимально затруднить снабжение всем необходимым войск Ленинградского фронта и населения города.
Бой за остров Сухо - славная страница летописи мужества и стойкости моряков, оперативности руководства Ладожской военной флотилии в быстром развертывании сил для отпора врагу. Но это еще и характеристика бдительности гарнизона. Враг предпринял вылазку в плохую погоду - шел снег с дождем, видимость на воде минимальная. Несмотря на это, два сторожевых катера флотилии, несших дозорную службу, обнаружили приближение вражеских кораблей и сообщили об этом штабу флотилии. И хотя от первых ударов корабельной артиллерии противника по острову связь батареи с базой флотилии вышла из строя, комбат старший лейтенант Иван Константинович Гусев своевременно открыл огонь. Завязался огневой бой с кораблями противника. Четыре часа вела его батарея, а потом врукопашную отражала высадившийся десант, значительно превосходивший по силе. На помощь гарнизону острова командующий Ладожской военной флотилией капитан 1-го ранга Чероков направил боевые самолеты и два отряда кораблей. Спустя два часа корабли флотилии вошли в огневое соприкосновение с противником. Враг бежал. На острове Сухо подобрали более 60 убитых и раненых солдат неприятеля. Он потерял 17 десантных судов, 5 катеров и вооруженный пароход. Над островом было сбито 14 самолетов противника. Наши корабли потерь не имели.
Аэросанный батальон
В середине января 1943 года наши войска пробили коридор во вражеской блокаде Ленинграда. Это сообщение вызвало необычайный подъем среди личного состава 7-й отдельной армии. И не только потому, что у нас было много ленинградцев. Радовались этому успеху буквально все, потому что все очень переживали за судьбу города на Неве. Помню, я только прибыл из 67-й стрелковой дивизии, где проводилась разведка боем. Были взяты пленные из 5-й пехотной дивизии. О результатах разведки пошел доложить начальнику оперативного отдела полковнику Орлеанскому. А в отделе ликование - блокада Ленинграда прорвана!
В землянке, где размещались направленцы, мне передали письмо от сестры Сони. Я не знал, где она ныне. До войны сестра и ее муж Иван Иванович Изотов жили и работали в Сафоновском районе на Смоленщине. Она была телеграфисткой, депутатом районного Совета, а Иван Иванович трудился в милиции. Из письма я узнал, что Соня в первые дни войны эвакуировалась на Урал, в Красноусольск. Ее муж остался на оккупированной территории, вступил в партизанский отряд.
Летом 1942 года Иван Иванович прилетел в Москву по делам партизанского движения и сообщил ей в письме тяжелую весть о том, что брат Петя расстрелян оккупантами. Его и еще троих из нашей деревни каратели захватили и расстреляли недалеко от колодца. Петр, знакомые мне земляки Федор, Иван и Михаил стали первыми жертвами немецкой оккупации в нашем селе. В письме сообщалось, что моей матери с трудом удалось укрыться от расправы фашистов. Комок подступал к горлу. Хотелось закричать, но еще больше хотелось мстить извергам за все их злодеяния.
С наступлением зимы в полосе 7-й отдельной армии активизировалась разведка на открытых флангах, которые стали доступны по льду замерзших Онежского и Ладожского озер. Группы и отряды на лыжах и аэросанях проникали в тактическую и даже оперативную глубину обороны противника. Проводились также разведка боем и поиск. Их данные позволяли составить полную картину о положении противника и его намерениях. В интересах армии поступали разведывательные данные от партизанских отрядов, действовавших в районах Южной Карелии, занятых противником
В глубоком тылу противника, на восточном побережье Ладожского озера, действовал усиленный разведывательный отряд армии. Я знал об этом и следил за его действиями, так как это происходило в полосе моего направления. Связь с отрядом была по строго определенному графику.
Стоял метельный февраль. В одну из ночей меня вызвали к генералу Крутикову, ставшему к этому времени командующим 7-й отдельной армией. Вызов к командующему меня не удивил. Будучи еще начальником штаба, генерал Крутиков со всеми операторами, во всяком случае со старшими направлений нашего отдела, постоянно общался, всегда нас выслушивал, давал советы и следил за работой каждого. Став командующим, он не изменил этому правилу.
- Капитан Бунаков прибыл по вашему приказанию, - доложил я.
- Хорошо. Садитесь и слушайте наш разговор.
У командующего находился начальник штаба армии генерал-майор Орлеанский. (В. П. Орлеанскому было присвоено очередное воинское звание.)
- Завтра к вечеру, говорите вы, они будут здесь? - уточнил генерал Крутиков, показав карандашом пункт на восточном берегу Ладожского озера. - А сумеют ли они оторваться от противника? Если он напал на их след, то, безусловно, будет стремиться их уничтожить (речь шла о нашем разведывательном отряде). - Командующий сделал паузу, еще раз посмотрел на карту. - До нашего переднего края им необходимо преодолеть расстояние свыше ста километров. А как ледовая обстановка на Ладоге? - резко повернувшись, спросил командующий генерала Орлеанского.
- В полосе двадцать пять - тридцать километров от восточного берега на Ладожском озере торосов нет. Фотоплан дает ровную гладь льда, покрытую снегом. Торосы и полыньи отмечаются в центре озера. Непосредственно у берега местами наезженные санные дороги, Видимо, патрулями противника Что касается погоды, то в течение трех-четырех дней изменений ее не предвидится. Северо-восточный ветер, поземка.
- Товарищ Бунаков, - меняя тон разговора, сказал генерал-лейтенант Крутиков, - вам поручается эвакуировать из тыла противника по льду Ладожского озера разведывательный отряд после выполнения им боевой задачи. Командующий позвал меня к карте и обратил внимание на восточное побережье Ладожского озера. - К двадцати четырем часам завтра разведотряд выйдет на лыжах в этот пункт на берегу. - И он поставил карандашом на карте точку, так как иных приметных ориентиров рядом не было. - Вот сюда. - Он несколько раз постучал карандашом по карте, видимо что-то обдумывая при этом. Сформулировал задачу: - Вы должны провести в эту точку аэросанный батальон, посадить на сани разведчиков и пленных и возвратиться тем же маршрутом в тыловой район третьей морской стрелковой бригады. Раненых и военнопленных доставите в Алеховщину. Аэросанному батальону придается минометный взвод. Связь со штабом армии - по радио и только подачей коротких сигналов. Завтра в десять часов из Алеховщины вы поведете аэросанный батальон по руслу реки Оять и далее по Свири до населенного пункта Свирица. В Свирице батальон заправляется горючим. Из Свирицы по телефону через береговою охрану доложите мне или начальнику штаба о готовности к дальнейшему движению. И только с нашего разрешения продолжите выполнение задачи.