Прав комиссар. Разные люди были в нашей бригаде. По-разному они вели себя в бою. Один отчаяннее, другой скромнее. Но все они ненавидели гитлеровцев, посягнувших на честь и свободу Родины.
      День уже клонился к вечеру. Над озером начал стелиться туман. Сгустились и низко нависли облака. Истребителям передышка реже появляются в воздухе
      самолеты врага, А на плацдарме бой не стихал. Противнику нужна была дорога, и он настойчиво добивался этой цели.
      Зазуммерил телефон. Подполковник Блак взял трубку.
      - Слушаю тебя, Кондрашов. Не торопись. Когда? - вдруг изменился в лице комбриг. - Жаль, прекрасный был политработник... А как ведет себя противник? Понятно. Любой ценой не давайте ему вклиниться в нашу оборону. Слышите? Сейчас пошлю в контратаку бригадный резерв. Держитесь!
      Положив трубку, Александр Васильевич несколько секунд помолчал, потом тяжело вздохнул и сказал:
      - В первом батальоне во время контратаки погиб майор Кузнецов. Он поднял третью роту на врага, заменив выбывшего из строя ротного. Рота выполнила задачу, а он погиб...
      На левом фланге первого батальона враг вклинился в нашу оборону. У Кондрашова резервов не было, и комбриг принял решение провести контратаку своим резервом.
      - Подполковник Никитин, прошу вас подойти поближе, - сказал Блак.
      Мы склонились над картой, прикидывая, как лучше повести наше контратакующее подразделение и на каком рубеже его поддержать артиллерийским огнем.
      С новыми данными по третьему батальону подбежал майор Кукушкин.
      - Федоров развернул наблюдательный пункт на своем правом фланге, доложил он. - Комбат беспокоится, как бы противник не прорвался через его правый фланг. И основания для этого у него есть.
      - А не лучше ли использовать для контратаки роту автоматчиков? предложил я. - Она собрана и готова к бою. Командир ее капитан Астратов только что доложил об этом.
      Услышав наш разговор с командиром бригады, Кукушкин попросил Блака:
      - Товарищ подполковник, разрешите мне возглавить резерв.
      Комбриг с уважением посмотрел на майора. Сказал:
      - Ну что ж. От штаба я намерен был послать с автоматчиками офицера. Командир у них свой есть. Согласен. Пойдете вы, товарищ Кукушкин. Начало в девятнадцать тридцать. Действовать по сигналу с командного пункта - три зеленые ракеты. Одновременно Федоров поднимает свою правофланговую роту. Поможет и Кондратов.
      Майор Калинин, командир второго батальона, доложил, что взвод егерей противника пытался через заросли камыша на западном берегу озера Линдое проникнуть в наше расположение, но был своевременно обнаружен и рассеян. Трое солдат захвачены в плен.
      - Внимательно следите за обстановкой, Павел Тимофеевич, - наставлял комбриг, выслушав доклад. - Противник усиленно ведет разведку, хочет знать, прочно ли мы тут сидим.
      - Понял вас, - ответил майор Калинин. Наибольшую активность противник проявлял с юга.
      Нам в общем-то был понятен его замысел: прижать нас к берегу и сбросить в озеро. Но то, что он не очень беспокоил нас с севера, давало нам возможность маневрировать силами и средствами.
      В случае успеха контратаки рота автоматчиков должна была восстановить положение и закрепиться на достигнутом рубеже. Саперы под руководством капитана Турецкова должны были после этого прикрыть ее минным полем.
      Назначенная для контратаки рота подошла к командному пункту. Ее командир капитан Федор Петрович Астраюв распорядился проверить работу затворов автоматов Неисправностей в оружии не оказалось. Да их и не могло быть. Каждый десантник беспокоился о том, чтобы оружие в бою не подвело. Бойцы заблаговременно протерли стволы и подвижные части автоматов, дозарядили запасные диски. Да и россыпью патронов прихватили. Без хлеба в бою обойтись можно, без боеприпасов - нельзя. Это понимал каждый.
      Подполковник Блак все чаще посматривал на часы. Вот уже из батальона доложили о готовности к контратаке. Командующий артиллерией проверил связь с артиллерийскими наблюдателями на передовой. Пора.
      По команде автоматчики начали выдвигаться на исходный рубеж. Их фигуры замелькали между деревьями. Майор Кукушкин снял с плеча автомат, передернул затвор, поставил на предохранитель.
      Вот уже два дивизиона - артиллерийский и минометный - дали первый залп. Пауза. Вводятся поправки по сигналам артиллерийских наблюдателей. Новые залпы батарей. На позициях противника танцуют султаны разрывов.
      Затрещали автоматные очереди. До командного пункта докатилось ослабленное артиллерийской канонадой могучее русское "ура".
      Подошел майор Суров. Ему уже сказали о гибели майора Кузнецова. Он принял сообщение внешне спокойно, но тут же попросил комбрига о разрешении побывать в первом батальоне.
      Гул боя откатывался все дальше на юг. Артиллерия перенесла огонь в глубину. Уже более отчетливо слышались выстрелы с озера. Это корабельные орудия стреляли по бронепоезду и скоплениям резервов противника южнее реки Тулоксы.
      Прошло немало времени, прежде чем появился на проводе Кукушкин.
      - Порядок! - радостно сообщил он.
      - У автоматчиков есть локтевая связь с соседними батальонами?
      - Да, да, есть!
      Комбриг уточнил еще ряд вопросов и снова напомнил майору Кукушкину о закреплении достигнутого рубежа и обязательном сплошном минировании местности перед передним краем.
      - Капитан Турецков с вами? - спросил подполковник Блак.
      Да.
      - Роту автоматчиков возвратим в резерв не раньше середины ночи. С ней вернетесь на КП. Рубеж прикрыть силами батальонов.
      Нам было ясно, что наши контратаки должны быть ограниченными по целям: только для восстановления положения в пределах нашего плацдарма. Для большего бригада не имела сил. Забыть об этом - значило ослабить оборону.
      Артиллерийский огонь начал стихать. Но комбриг предупредил подполковника Никитина:
      - Разведанные цели не упускать из виду Стрелять и стрелять по ним до полного подавления!
      Командующий артиллерией взмолился:
      - Целый день ведем огневой бой. Боеприпасы на исходе.
      - Снаряды будут. Баржа подошла. Подвезем боеприпасы. А огонь не прекращать. Трудно пехоте без поддержки. - Подполковник Блак проговорил это в запальчивости. Помолчал немного, видимо собираясь с мыслями, заключил: Понимаю, что мало снарядов Значит, точнее стрелять надо Так и передайте майору Савину и капитану Сабурову, чтоб не по воробьям
      палили.
      Чувствовалось, что комбриг очень устал. Но времени для отдыха не было. От его присутствия на КП, его распорядительности, даже от того, что подчиненные командиры слышали его голос, зависело многое.
      Время близилось к полуночи. Канонада постепенно
      стихала.
      На КП появился старшина С. П. Махов. О нем говорили, что это самый добрый и заботливый человек в бригаде.
      - Товарищ майор, вы целый день не ели. Все уже давно перекусили на ходу. Даже командир бригады - и тот забегал, - укоризненно произнес Сергей Павлович.
      Он возглавлял административно-хозяйственную часть бригады. Распорядительный, инициативный, несмотря на свой почтенный возраст, Махов в полевых условиях был просто незаменимым человеком. Ума не приложу, когда старшина успевал все сделать, обо всех позаботиться.
      В полночь стало ясно, что противник выдохся и до утра вряд ли отважится на активные действия. Если только разведка...
      - Давайте подытожим результаты первого дня, - сказал подполковник Блак. - Теперь для этого самое подходящее время. Хотя добрые люди давным-давно спят.
      Добрые люди... Как-то странно прозвучала эта фраза на КП. Она была словно привет из того далекого теперь времени, когда люди могли спокойно спать по ночам, не опасаясь атак, бомбежек, всего того ужасного, что несет с собой война.
      Офицеры разместились прямо на траве возле КП. Развернули на коленях рабочие карты.
      - Начнем с начальника разведки, - сказал командир бригады. - Только, пожалуйста, покороче, самое существенное. Что у вас, товарищ Большаков?
      - Противник ставил задачу отбросить бригаду от шоссе и железной дороги, чтобы обеспечить беспрепятственный отвод своих войск с олонецкого направления на север. Военнопленные показывают, что южнее Олонца их части ведут тяжелые бои с нашими наступающими войсками. Во второй половине дня перед бригадой отмечены следующие подразделения противника: сводный батальон одиннадцатой финской пехот
      мой дивизии, первый и второй егерские батальоны, подразделения сорок пятого пехотного полка. В течение ночи возможен подход резервов.
      Подполковник Никитин доложил о состоянии артиллерии и минометного дивизиона бригады. Потерь в орудиях не было. Тревогу вызывало только положение с боеприпасами. Каждый снаряд был на счету, а баржа все еще стояла на внешнем рейде и не было известно, когда ее подведут к месту разгрузки.
      Командир бригады повернулся к сидевшему на бруствере окопа начальнику тыла полковнику Смирнову:
      - Что вы скажете на это, Александр Николаевич? Смирнов неторопливо поднялся, отряхнул прилипшую к бриджам землю.
      - Баржу уже подают к берегу. Разрешите пойти и лично проследить за выгрузкой? Кроме того, прошу оказать помощь людьми, - в своей манере высказался начальник тыла.
      Вмешался начальник политотдела:
      - Для перевозки боеприпасов можно использовать трофейные машины. Я только что видел, как шоферы из батальона связи на них кабель развозят.
      Майор Кукушкин доложил о состоянии частей бригады. Он только что вернулся с переднего края и находился в несколько возбужденном состоянии. Выслушав его доклад, командир бригады по обыкновению кивнул, что означало его согласие с оценками и выводами, и повернулся ко мне:
      - А каково мнение об обстановке начальника штаба?
      Я доложил, что бригада выполнила свою задачу на первый день боя: она захватила плацдарм и удержала его. Противник лишь незначительно потеснил подразделения первого и третьего батальонов и вклинился в нашу оборону на 150-200 метров. Но положение было восстановлено. На всех этапах боя поддерживалось тесное взаимодействие с кораблями Ладожской военной флотилии. Их артиллерия выпустила по врагу более двух с половиной тысяч снарядов. Четко действовали корректировочные посты моряков. Я не мог не отметить распорядительность и инициативу капитан-лейтенанта Ф. Н. Сочейкина, очень быстро реагировавшего на запросы десантников об огневой поддержке. Хорошо действовала наша штурмовая и бомбардировочная авиация.
      Характеризуя свои силы, я сказал: бригада, несмотря на потери, боеспособна. Личный состав успешно решает поставленные задачи. Командиры и бойцы почувствовали свою силу и надежно обороняют занятые рубежи. Однако необходимо как можно быстрее восстановить разрушенные в ходе боя позиции, прикрыть их заграждениями, принять необходимые меры по предупреждению действий разведки противника. Хотя ночь светлая, но бойцы за день устали, их бдительность ослаблена.
      - Мы не расходимся в оценке обстановки, - сказал комбриг, когда я закончил доклад. - Сейчас уточню каждому задачу, а начальника штаба прошу подготовить боевое донесение командарму и проследить за подготовкой частей к завтрашнему бою.
      Шестнадцать атак. Шутка ли!
      Офицеры управления бригады разошлись по частям и своим службам. Мы с подполковником Блаком и майором Суровым остались втроем.
      - Как там у Кондрашова? - спросил Александр Васильевич у начальника политотдела.
      - Дерутся отчаянно. Молодцы. К сожалению, и потери немалые. Лейтенанта Вихарева помните? Его взвод после высадки на берег был направляющим в роте, несколько оторвался от нее и попал под огонь противника. Шюцкоровцы двинулись на его позиции. Дело дошло до рукопашной. Видели бы вы, как Сергей Вихарев руководил боем, как его подчиненные сражались с противником! Старшина Пенятин рассказывал, как его сбил с ног здоровенный солдат и чуть не заколол штыком. Выручил старший сержант Василий Кук - успел сразить врага очередью из автомата.
      Кук - молодец. В том бою он уничтожил еще четырех вражеских солдат.
      Майор Суров встал и зашагал вдоль траншеи. Он так делал всегда, когда бывал чем-то взволнован.
      - Взвод Вихарева атаку, конечно, отбил, - продолжал начальник политотдела. - Но испытания для него на этом не закончились. У небольшой песчаной высоты десантников прижал к земле пулеметный огонь из дзота. Сергей Степанович приказал старшему сержанту Куку и красноармейцу Вагину уничтожить вражескую огневую точку...
      Тут надо пояснить. Вторая стрелковая рота, в которой находился старший сержант Кук, не имела локтевой связи с третьей ротой. Разрыв между ними достигал полутораста метров. На стыке двух подразделений и оказались Кук с Багиным в тот момент, когда в разрыв устремился финский батальон. Наши бойцы встретили противника огнем и вынудили его остановиться. Четырежды враг поднимался в атаку и столько же раз откатывался, неся потери от пулеметного и автоматного огня наших смельчаков. Багина ранило. Кук оставил его перевязывать рану, а сам пополз вперед к огневой точке врага. Гранатами старший сержант заставил замолчать вражеский дзот, а затем и занял его. В траншею к Куку перебрался и Багин, перевязавший рану. Теперь они находились в полукилометре от нашего переднего края, двое против беспрерывно атаковавшего противника.
      Кончились патроны. Смельчаки стали стрелять из автоматов, взятых у убитых солдат. Лишь ночью удалось пополнить боеприпасы.
      Двое суток комсомольцы Кук и Багин отбивали натиск врага. До десяти вражеских атак они отразили, не отступив ни на шаг. Их дважды бомбили самолеты противника, по ним стреляла неприятельская батарея. Но советские воины выстояли. А когда рота перешла в наступление и отбросила врага от высоты, старший сержант Кук вновь стал командовать своим отделением и повел его в атаку. За мужество, воинскую сметку и стойкость в борьбе с фашистскими захватчиками Василию Семеновичу Куку Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Высокой правительственной награды был удостоен и красноармеец Ф. А. Багин. Позднее, во время боев в Заполярье, Кук, к тому времени командовавший взводом, был отмечен орденом Красной Звезды.
      Умело действовали тогда и артиллеристы. Командир противотанкового орудия старшина Василий Шаренко с расчетом первым же выстрелом заставил замолчать вражеский пулемет. Противник обнаружил пушку и попытался захватить ее, бросив в атаку группу автоматчиков. Артиллеристы приняли бой и сражались до последнего. В строю остался только Шаренко, но и он был ранен. В этот критический момент на выручку противотанкистам поспешили бойцы первого батальона - целый взвод.
      Старшина Василий Петрович Шаренко вместе со стрелками отражал атаку и спасал свою пушку. Когда вражеские автоматчики приблизились к орудию, он забросал их гранатами. Он отстоял орудие и отомстил за павших товарищей.
      Суров не рассказывал - живописал. Лицо его было так одухотворенно, что, казалось, он сам лично пережил все перипетии дневного боя. А мы с комбригом все явственнее представляли происшедшее на этом кусочке плацдарма, людей, защищавших его. Что ни говорите, а комиссар умел и убеждать, и вдохновлять. Собственно, таким и должен быть политработник.
      В первый день боя на плацдарме отличились многие артиллеристы. Вот еще несколько примеров. Противотанковое орудие под командованием старшего сержанта Федора Николаевича Худанина занимало позицию на стыке первого и третьего батальонов. Здесь во второй половине дня были самые яростные атаки противника. Когда очередная вылазка заканчивалась неудачей, враг подбрасывал резервы и начинал новую.
      Так, после очередной отбитой атаки враг подтягивал пополнение. Его солдаты, прикрываясь деревьями, двигались в сомкнутом строю. Худанин в бинокль обнаружил их и решил расстроить неприятельскую атаку. Когда вражеские солдаты подошли на верный выстрел, Федор Николаевич дал команду на открытие огня. Осколочные снаряды "сорокапятки" буквально секли противника. Рота, предназначенная для очередной атаки, разбежалась по лесу. Но многие из ее солдат больше не поднялись с земли.
      Чтобы убрать мешавшее орудие, гитлеровцы вызвали огонь минометов. И, прямо скажем, не жалели боеприпасов. Казалось, что от пушки Худанина, как говорят, и мокрого места не осталось. Вражеские автоматчики начали осторожно приближаться к орудию. Пушка молчала. До нее осталось триста, двести метров... И вдруг орудие ожило. Выпущенный из него снаряд разорвался в самой гуще врагов. За ним второй, третий...
      Огонь вел Худанин. Один за всех: за командира, за наводчика, за заряжающего. Остальные бойцы расчета из-за ранений не могли стать к пушке. Вражеская пуля обожгла лицо Федора Николаевича. Кровь заливала глаза. Но он заряжал пушку, наводил на приближавшихся гитлеровцев и стрелял. Еще две пули впились в Худанина - одна в ногу, другая в грудь.
      Уже нет сил стоять от потерн крови Тогда старший сержант опустился на землю и ползком подкатил к орудию еще несколько снарядов А когда враги снова устремились к пушке, ударил из нее по наседавшим гитлеровцам
      Шестнадцать атак провел противник в стык между батальонами. И ни одна из них не увенчалась успехом. При их отражении отличился и расчет противотанковой пушки старшины 1-й статьи Николая Ивановича Фомина, в трудную минуту пришедший на выручку Худанину.
      Легко сказать "отбили шестнадцать атак". Попробуйте представить, что стоит за этими словами. Смелость? Воинское мастерство? Сила оружия? Искусство командиров? Наверно, все вместе взятое и помноженное на сыновнюю верность бойцов и командиров своей матери-Родине. Мне очень хочется, чтобы люди не забыли тех, кто совершил подвиг, и тех, кто пал в бою.
      - А я верю, это не забудется никогда! - убежденно сказал подполковник Блак - Память народа бессмертна. И мы должны быть достойны ее. А потому - за дело. До завтра нам с Владимиром Александровичем надо успеть побывать в частях Степан Яковлевич будет на связи. В случае чего - немедленно доложить об изменениях обстановки. Вначале мы пойдем в первый батальон, оттуда в третий.
      Вскоре в сопровождении двух автоматчиков они скрылись между деревьями.
      Пока молчали телефоны, я решил еще раз просмотреть боевые донесения из частей, уточнить просьбы командиров и к приходу комбрига подготовить необходимые рекомендации. В донесениях отмечались и самоотверженные действия личного состава. В частности, говорилось о личном примере в бою парторга первой стрелковой роты сержанта Ф. Ф. Козуткина. Он отважно сражался с противником, увлекая за собой товарищей по оружию. Оказавшись раненным, отказался покинуть боевой порядок и продолжал косить из автомата наседавшего врага.
      Пример для подчиненных подавал и командир первою взвода этой роты лейтенант Федор Никитич Мо розов. Будучи раненным, он не ушел с поля боя Мужественно сражались и его подчиненные. Они не уступили своих позиций противнику даже тогда, когда он втрое превосходил их числом. Лейтенант Морозов
      погиб в том бою. Бойцы взвода поклялись отомстить врагу за его смерть.
      Выше я уже сообщал, что в третьей роте сложилась тяжелая обстановка. Выбывшего из строя командира заменил работник политотдела майор Кузнецов. Но и он погиб. Тогда командование подразделением принял на себя парторг роты старшина Н. Ф. Клюшкин. Рота продолжала упорно сражаться с противником и выполнила поставленную задачу. А тяжело раненного старшину Клюшкина вынесли с поля боя.
      Я подумал, что нужно соответствующие страницы донесений обязательно показать начальнику политотдела, а также поставить его в известность о ранении двух офицеров из управления бригады - капитанов Георгия Николаевича Григорьева и Ивана Федоровича Константинова.
      После двух часов ночи взрыв необычайной силы потряс все вокруг. Что-то тяжелое грохнулось на перекрытие нашего КП. Перекрытие было жиденькое, в один бревенчатый накат, присыпанный грунтом. На карту, с которой я работал, с потолка посыпалась земля.
      Я выскочил из укрытия. Озеро было окутано дымом, в котором бесновался огонь. На перекрытии лежала покореженная металлическая ось с изломанным колесом.
      Бросился к телефону, чтобы позвонить начальник} тыла бригады, ушедшему к месту разгрузки боеприпасов.
      - Что случилось, Александр Николаевич? - спросил я, услышав полковника Смирнова.
      - Беда, - упавшим голосом проговорил начальник тыла - Взорвалась баржа с боеприпасами.
      Этого нам еще не хватало.
      - Как это произошло?
      - Буксир тянул ее к берегу, к месту разгрузки. В это время артналет.
      - Дымовую завесу ставили?
      - Все как положено. Но во время обстрела прямое попадание, и баржа мгновенно взорвалась.
      - Велики потери?
      - На берегу никто не пострадал. Она взорвалась далеко от берега Смирнов помолчал, потом сказал с горечью - Лучше бы меня прихлопнуло, чем такое.
      Помощь так своевременна...
      К моменту возвращения командира бригады на КП собрались начальник тыла полковник Смирнов и командующий артиллерией бригады подполковник Никитин. Настроение у них было подавленное, особенно у Смирнова, который считал себя виновником происшедшего. Конечно, можно было на внешнем рейде перегрузить боеприпасы на небольшие суда, а не водить такую махину под носом у противника. Но кого теперь ни вини, делу не поможешь.
      Подполковник Блак решил срочно переговорить с командующими армией и флотилией и просить их о помощи боеприпасами. Быстро было подготовлено и отправлено донесение в адрес генерал-лейтенанта Крутикова С командующим флотилией связались по радио.
      Через короткое время комбригу передали радиограмму. Это было боевое распоряжение командарма7. Генерал-лейтенант Крутиков требовал во что бы то ни стало не пропустить противника по дорогам на Салми и Питкяранту. В помощь 70-й бригаде направлялась 3я морская стрелковая бригада. В конце боевого распоряжения указывалось, что наши заявки на подавление целей авиацией и поставку боеприпасов приняты и будут удовлетворены.
      - Это хорошо, это своевременно, - не скрывая удовлетворения, повторял подполковник Блак. - Надо сообщить о решении командарма командирам батальонов. Это поднимет настроение личного состава...
      - По какому случаю торжество? - заметив наши одухотворенные лица, спросил неожиданно появившийся начальник политотдела.
      - Читай, Суров, у начальника штаба интересный документ, - не скрывая улыбки, проговорил подполковник Блак.
      Владимир Александрович пробежал глазами радиограмму, резюмировал:
      - Лишний раз подтверждается, что мы находимся на острие главных событий в армейском масштабе. Надо сделать все возможное, чтобы удержать занимаемые позиции до прихода подкрепления. Было бы полезно собрать офицеров управления бригады и поставить перед ними эту задачу. А они уже пойдут в подразделения.
      В начале пятого часа, когда все срочные вопросы
      были решены, командир бригады подвел итог совещания словами:
      __ Плацдарм - это сегодня наш дом А дома, говорят, и стены помогают. Давайте еще раз посмотрим крепость наших стен, их готовность противостоять новым атакам противника. А они несомненно будут.
      И он отпустил офицеров, с тем чтобы они могли наведаться в подчиненные подразделения.
      Майор Суров доложил комбригу о проделанной партийно-политической работе, главная цель которой заключалась в мобилизации личного состава на дальнейшую упорную борьбу за плацдарм.
      - В некоторых ротах, где позволяла обстановка, - говорил он, накоротке проведены партийные и комсомольские собрания, в других - совещания агитаторов. Очень хорошо организовал работу парторг роты сержант Григорий Белванов. Живое слово, обращенное к солдатам, он подкрепляет личным примером.
      И майор Суров рассказал, как после высадки на берег отделение сержанта Белванова вместе с другими десантниками стало продвигаться вперед с целью расширения плацдарма. Огонь противника становился все сильнее. По морским пехотинцам открыла огонь прямой наводкой пушка врага. Десантники заколебались. Промедление в такой обстановке могло привести к напрасной гибели людей. Сержант Белванов бросился вперед. За ним последовали его подчиненные Устремились на врага и другие группы бойцов. В ближнем бою десантники штыками и гранатами уничтожили расчеты пулемета и пушки противника, проложив путь своим товарищам. Весь день парторг был на виду у солдат. Его действиям политотдел посвятил специальную листовку.
      - Многие в бою отличились, - подводя итог сказанному, произнес майор Суров. - И коммунисты, и комсомольцы, и беспартийные. Замечательный в бригаде народ. С таким народом горы свернуть можно.
      Неиссякаемого оптимизма наш начпо. Даже в самые трудные минуты он не терял присутствия духа. Лишь собраннее становился и меньше говорил. Может, слово "говорил" не всегда подходило к нему. Он телеграфным стилем рубил: поступить так-то, сделать то-то, исполнители такие-то, доклад об исполнении - к такому-то времени. Сознаюсь, даже некоторым командирам недоставало вот такой деловитости, распорядительности и видения цели действий.
      - Понимающий народ, - подтвердил подполковник Блак - Каждый добросовестно делает свое дело на войне. Все как один. А когда дружно, то и не грузно.
      С озера тянуло прохладой. Кстати. Она освежала, помогала преодолевать усталость, которая все больше давала о себе знать. Ведь человеческие возможности не беспредельны.
      Начальники служб, другие должностные лица управления бригады не смыкали глаз Они буквально "висели" на телефонах: у каждого свои заботы, а в общем-то у всех одна - во что бы то ни стало удержать плацдарм, не дать противнику сбросить десантников в озеро.
      Подбежал майор Кукушкин, доложил:
      - Необходимые для донесения данные обобщены. Леонид Семенович - человек удивительной работоспособности. Тяжелейший труд оперативного работника, казалось, нисколько его не утомлял. Не существовало вопросов в деятельности штаба бригады, которые он не принимал бы близко к сердцу. Вот и теперь, докладывая сведения для донесения, он не упустил возможности заметить:
      - Два взвода из второго батальона еще не прибыли в бригадный резерв. Рота автоматчиков во главе с капитаном Астратовым возвратилась из третьего батальона/
      Нет, что ни говорите, а с таким помощником и в трудной обстановке легко работать. Под любую ношу он подставляет свое плечо. А это, я вам скажу, во все времена золотое качество человека.
      Зазвонил телефон. Я взял трубку и сразу же по голосу узнал командира второго батальона. Но почему комбат так волнуется?
      - Товарищ начальник штаба, у меня плохо с резервами, а приказано послать к вам еще два взвода. Нельзя ли не брать от нас людей? Противник заметно оживился, с минуты на минуту можно ожидать его атаки.
      Понимаю беспокойство Павла Тимофеевича. Но противник большую часть своих сил сосредоточил против первого и третьего батальонов. С юга грозит наибольшая опасность. Если враг сомнет правофланговые подразделения и выйдет к озеру, то сопротивление на северном участке плацдарма потеряет всякий смысл. Объясняю ему суть отданного распоряжения относительно некоторой перегруппировки сил.
      понимаю, - соглашается майор Калинин, но тут же добавляет, что без резерва держать позиции
      трудно.
      Советую ему уменьшить силы на неатакованных участках и за счет этого создать резерв.
      __ Есть! Есть' - уже более спокойно соглашается
      комбат. - Высылаю два взвода.
      Подошел начальник связи майор Устюменко. Волнение на лице написано.
      - Что случилось, Владимир Иванович?
      - Вот смотрите. Час от часу не легче - И майор подал мне метеосводку.
      В ней сообщалось о том, что в ближайшие часы резко изменится погода: ожидается сильный, близкий к штормовому ветер с дождем. Если прогноз верен, то бригаду ожидают большие неприятности. Не сможет помогать авиация, сорвется высадка на плацдарм 3-й бригады. Страшна штормящая Ладога - мы это знали.
      Прочитав метеосводку, подполковник Блак задумался Устало проговорил:
      - Этого нам еще не хватало - И тотчас же энергично, решительно, по-командирски - Надо предпринять экстренные меры по доставке боеприпасов от моряков. Они обещали нам патроны для стрелкового оружия.
      Молодец командир. Предусмотрел на крайний случай выход из трудного положения.
      Начальник пристани доложил, что подошел катер и с него разгружают боеприпасы, полковник Смирнов на берегу и уже организовал выдачу патронов по частям.
      - Поторапливайтесь, - распорядился комбриг. - Нужно ожидать скорого возобновления атак противника - Обращаясь к начальнику связи бригады, спросил - Вы, товарищ Устюменко, учли уроки первого дня?
      - Так точно, товарищ подполковник! - ответил Устюменко.
      Мы вышли из землянки. Ветер заметно усилился. С озера доносился глухой шум прибоя. Надрывно кричали чайки. Небо хмурилось, подтверждая прогноз.
      В шестом часу утра в штаб армии было передано очередное боевое донесение. В нем сообщалось, что, по показаниям пленных противника, командир 6-го армейского корпуса финнов генерал Эш приказал во
      что бы то ни стало 24 июня разгромить десант. С этой целью в район устья реки Тулоксы перебрасываются резервы.
      - Товарищ майор, на связи штаб армии, - доложил сержант Писарев, радист комбрига - Просят вас.
      Вызывал начальник оперативного отдела армии полковник Кутняков. К ним еще не поступило наше боевое донесение, и оперативный отдел интересовался изменениями обстановки на плацдарме за истекшую ночь. Я доложил, что к утру 24 июня перед бригадой действуют первый и второй егерские батальоны, сводный батальон 11-й пехотной дивизии, четвертый учебный батальон, железнодорожная рота. Ночью взяты пленные из пятнадцатого и двадцать первого отдельных пехотных батальонов. Противник превосходит нас по живой силе примерно вдвое.
      - В середине дня, - сказал полковник Кутняков, - к вам подойдут третья бригада и зенитный полк. Направлены боеприпасы. Передовые части четвертого корпуса, и в частности сто четырнадцатой дивизии, - на линии Сермяги. До скорой встречи!
      Командующий войсками фронта вывел из боя на Свири 3ю морскую стрелковую бригаду вместе со средствами усиления и направил ее в Свирицу. А там по распоряжению командующего Ладожской военной флотилией уже группировались разгрузившиеся суда.
      Почему в Свирицу? Наверно, потому, что снятой с передовой линии бригаде туда легче было добраться. А потом Свирица вдвое ближе к плацдарму, чем Новая Ладога. Тут большой выигрыш во времени. Видимо, принималось в расчет и то, что в поселке на берегу Свирской губы легче организовать погрузку - там имелись причалы.