- Ну дипломат! Ладно, отправляйтесь выполнять задачу - И подал на прощание руку.
      Я заторопился к машине. Да, весь фронт - от солдата до генерала волновал этот вопрос: когда же двинемся на врага?
      Бригада второй день находилась в движении. 10 июня я задержался на последнем рубеже регулирования - на шоссе Оять - Лодейное Поле: подходившим подразделениям надо было уточнить районы дислокации.
      Миновал рубеж регулирования стрелковый батальон во главе с майором М. Ф. Кондрашовым. Обогнав колонну, командир подошел ко мне. Как всегда подтянутый, он выглядел молодцом. Кондрашов - один из лучших командиров. На войне быть лучшим непросто.
      Таких посылают на самые трудные задания Кондратов не избегал их Человек отчаянной храбрости, он умел завладеть волей сотен подчиненных и повести их за собой. Его солдаты и командиры верили ему и беспрекословно шли за ним в бой.
      Еще работая в оперативном отделе штаба армии, я не раз слышал фамилию Кондрашова. Об этом сибиряке отзывались как об умелом организаторе боя. В бригаде же эта фамилия повторялась по нескольку раз на день. Кажется, на второй день пребывания в соединении я спросил солдата, прибывшего в штаб с пакетом: "Из какого батальона?" И вместо номера батальона услышал гордое: "Отдельного стрелкового майора Кондрашова". Такое, скажу я вам, бывает нечасто.
      Обменявшись со мной приветствиями, Кондратов развернул карту.
      - Прошу уточнить пункт назначения.
      - Отставшие есть? - спросил я у него.
      Майор удивленно приподнял светлые брови и сразу чем-то напомнил мне Лунева. Наверное, в сибиряках есть что-то общее, что дает право сказать о человеке - типичный сибиряк.
      Первый батальон, а за ним артиллерийский дивизион втянулись в лес, а из-за поворота показался второй батальон. Его командир майор П. Т. Калинин возвышался над своими подчиненными почти на голову.
      Инженер-горняк Калинин пришел на войну из запаса. Служилось с ним легко, как со всяким культурным человеком.
      - Товарищ майор, а где командир бригады? - спросил Калинин.
      - Впереди. Что-нибудь случилось?
      Калинин снял пилотку и вытер платком лоб. На коже виднелись черные крапинки - след навсегда въевшейся угольной пыли.
      - Подполковник Блак проверял батальон на малом привале и приказал доложить ему, как прошел марш по бездорожью.
      Оказалось, что усиленная рота второго батальона шла севернее основного маршрута по болотам. Калинин развернул карту.
      - Рота прошла вот здесь, прямо в район сосредоточения батальона. Она преодолела труднопроходимое болото, переправилась через Оять на подручных средствах и достигла назначенного пункта раньше нас!
      Он так и светился радостью за отличившуюся роту.
      Понять Калинина было можно: ведь успех солдата - это прежде всего успех его командира. Майор снова достал платок.
      - Жарко. - посетовал он, - парит немилосердно, да и переход нелегкий.
      А у меня невольно вырвалось:
      - Это не в шахте уголек рубать ..
      Павел Тимофеевич был страстным пропагандистом горного дела. Как большинство людей богатырского склада, он отличался большим добродушием, никогда не унывал, любил и понимал шутку, но решительно не терпел никаких острот о шахте и шахтерах. Услышав мою реплику, надел пилотку, посмотрел на меня сверху вниз и с явной обидой сказал:
      - Между прочим, если хотите знать, ваш марш - детские игрушки по сравнению с работой в шахте. Вот погодите, кончится война - я покажу вам настоящую работу и настоящих людей.
      - Не обижайтесь на шутку, Павел Тимофеевич
      Марш действительно тяжелый. Но он уже позади Вон у того дерева со сломанной вершиной сворачивайте влево и по лесной дороге выйдете в свой район. Да побыстрее Самолеты-разведчики противника то и дело снуют в этом квадрате.
      Где-то у горизонта послышался рокот мотора. Так и есть. Над обороной противника показался самолет.
      - Здрасьте, давно не виделись' - буркнул Калинин и сплюнул.
      Самолет скрылся в облаке, а когда вышел из него то оказался над Свирью. Барражировавшая в небе пара наших истребителей кинулась на сближение с разведчиком. Противник заметил их, снизился и повернул на север Истребители, преследуя его, скрылись за макушками деревьев. До нас донесся глухой перестук авиационных пулеметов.
      Подошло последнее подразделение бригады. Можно было двигаться за ним следом. Но в это время подъехал командарм с группой офицеров. Машина генерал-лейтенанта Крутикова резко затормозила. На обочину дороги вышли командарм, командующий артиллерией генерал Губерниев и оператор майор Науменко, которому я передал свои направленческие обязанности.
      Я представился командарму и доложил, что 70я бригада завершает марш в новый район сосредоточения. Здесь последний рубеж регулирования.
      - Хорошо, товарищ Бунаков, - сказал генерал-лейтенант. - Ну, вошли в курс новых обязанностей? Как бригада готовится к наступательным боям?
      Пришлось коротко доложить о проведенных в бригаде учениях, о том, чем и как занимаются в эти дни офицеры штаба, о состоянии соединения. Слушая меня, Алексей Николаевич прохаживался по обочине.
      - Передайте подполковнику Блаку: пока есть время, нужно готовиться к переходам по бездорожью и болотам. Проверьте экипировку каждого бойца: он должен иметь все необходимое для действий в отрыве от базы снабжения. Ленинградский фронт уже перешел в наступление на Карельском перешейке. У нас времени в обрез.
      - Наконец-то! - вырвалось у меня. Генерал Крутиков улыбнулся. Видимо, ему было понятно это неуставное "наконец-то".
      - Осваивайтесь побыстрее с работой, товарищ Бунаков. Надеюсь, вы умеете плавать? А то кругом так много рек и озер.
      Мне захотелось сказать Алексею Николаевичу, чтобы он за нашу бригаду не беспокоился, что мы не подведем, но от волнения растерялся, и вырвалось у меня совсем другое:
      - Товарищ командующий, я родился у Днепра, на Смоленщине. Плавать умею с детства.
      Генерал Крутиков, видимо, понял мое состояние и с улыбкой сказал:
      - Вот и прекрасно! Плавать умеете с детства, с новой работой освоились. Все остальное приложится. До свидания. Желаю удачи.
      Пожав мне руку, он направился к машине.
      Подполковник Блак был уже на месте. Я доложил ему о встрече с командующим и его требованиях надежно укрыть людей и технику, вести маскировочные работы, ремонтировать полевые дороги... Но самой главной заботой оставалась подготовка бригады к наступательным боям.
      Назад дороги нет
      15 июня в бригаде проходили очередные занятия. Вечером в палатке командира мы подводили итоги. Внезапно зазвонил телефон. Подполковник Блак взял трубку:
      - ...Есть. Вас понял. - Лицо его стало строгим.
      Генерал Крутиков срочно вызывал к себе на КП командира, начальника штаба и начальника политотдела.
      - Старшим остается мой заместитель подполковник Темрезов, распорядился комбриг и назначил выезд через пятнадцать минут.
      Белая июньская ночь с ясным небом на западе была необычайно тихой, а полевая дорога сухой. Водитель Лунев, молчаливый и сосредоточенный, как и всегда в присутствии командира бригады, выжимал из старенькой "эмки" все, на что она была способна. Машина словно летела по мягкой накатанной дороге.
      Ровно в 24.00, как и было приказано, мы все трое вошли к командующему. Из землянки за рекой Оять он недавно перебрался в просторную деревенскую избу на северо-западной окраине Алеховщины и теперь встречал нас в просторной комнате с низким потолком.
      Кроме генерал-лейтенанта Крутикова здесь находился командующий Карельским фронтом генерал армии Мерецков. Мы с Суровым незаметно переглянулись: значит, повод для вызова весьма серьезный.
      Кирилл Афанасьевич Мерецков был широко известен в войсках. Он, как никто другой, знал особенности нашего Северо-западного театра военных действий, тактику противника, его сильные и слабые стороны. Перед Великой Отечественной войной К. А. Мерецков командовал войсками Ленинградского военного округа. Как он сам позднее рассказывал в книге "На службе народу", стремился глубоко знать экономику, общие политические планы, состояние армии буржуазной Финляндии и сделать все необходимое для защиты наших северо-западных рубежей. "Впервые, - писал К. А. Мерецков, - я познакомился с округом в зимнее время... Как только выехал на Карельский перешеек, машину сразу обступили глубокие снега. Извивавшаяся между холмами дорога довольно скоро вывела к государственному рубежу. Я, конечно, хорошо знал, что граница находилась в 32 километрах от Ленинграда. Но одно дело - думать об этом на расстоянии, и совсем другое - став командующим, своими глазами убедиться, что дальнобойная артиллерия закордонного соседа может прямо со своей территории стрелять по улицам города Ленина. Ощущение было такое, что в самое сердце ЛВО уперся ствол вражеского орудия"*.
      "
      В советско-финляндской войне 1939-1940 годов К. А. Мерецков командовал 7-й армией. (В результате реорганизации Ленинградский военный округ был превращен в Северо-западный фронт: командующий - командарм 1-го ранга С. К. Тимошенко, член Военного совета - А. А. Жданов.)
      Под руководством генерала армии Мерецкова проводилась не одна успешная операция и в период Великой Отечественной войны. Именно Кирилл Афанасьевич сыграл одну из главных ролей в организации обороны Ленинграда и разгрома немецко-фашистских войск, составлявших костяк группы армий "Север".
      Мы представились командующему войсками фронта. Он сказал:
      - Генерал Крутиков поставит боевую задачу вашей бригаде. Задача очень важная. Мы надеемся, что бригада оправдает доверие командования. Желаю успеха.
      Мерецков попрощался и вышел.
      Генерал Крутиков приказал развернуть на свободном столе карту и объявил задачу бригады. Она сводилась к следующему: бригаде к 18 июня предстояло сосредоточиться в 12 километрах южнее Новой Ладоги, на левом берегу Волхова. Здесь войти в подчинение командующего Ладожской военной флотилией и готовиться к действиям в качестве морского десанта на восточный берег Ладожского озера, в район севернее устья реки Тулоксы. Высадившись, бригада должна перерезать железную дорогу и шоссе, захватить плацдарм и оборонять его до соединения с главной группировкой войск 7-й армии, наступавшей с фронта, с направления Лодейное Поле - Олонец Командарм разъяснил, что после высадки на берег бригада опять переходит в его подчинение.
      - Высадку бригады на берег и бой ее на плацдарме, - говорил генерал Крутиков, - поддерживает корабельная артиллерия Ладожской флотилии. С воздуха боевые действия бригады обеспечивают три штурмовых полка - 96 самолетов Ил2, два бомбардировочных полка - 48 самолетов Пе2. 60 истребителей прикрывают десант на переходе озером и на плацдарме. Кроме того, десантную операцию обеспечивают 33 самолета Балтийского флота.
      В заключение командующий армией еще раз напомнил о необходимости сохранить в строжайшей тайне замысел десантной операции. Мы получили указание: связь на марше со штабом армии и 4м стрелковым
      корпусом, а также со штабом Ладожской военной флотилии не поддерживать, в населенных пунктах не останавливаться, штабам армии и корпуса донесений не направлять.
      Алексей Николаевич вышел из-за стола, зашагал по комнате. Зазвонил телефон. Но командарм не снял трубку. Мысли его были заняты предстоящей операцией: четыре тысячи бойцов бригады шли в тыл врага.
      Остановившись рядом с командиром бригады, командарм раздумчиво заговорил:
      - Десант - тяжелая боевая задача. Очень тяжелая. Учтите советы, которые давались на командно-штабной военной игре. Детальное планирование операции проведете вместе со штабом Ладожской военной флотилии. - Он повернулся к начальнику политотдела: - Товарищ Суров, я рассчитываю на политотдельцев. На коммунистов и комсомольцев. Как бы трудно ни складывалась на плацдарме обстановка, десантникам назад дороги нет. Наша помощь, помощь Военного совета вам обеспечена. - И, обращаясь уже ко всем, закончил: - Как только вернетесь в бригаду, поднимайте ее по тревоге и ставьте задачу на марш. Ну, как говорится, в добрый час!
      В архиве, читая боевые документы, я обратил внимание на одну поправку, сделанную рукой генерала А. Н. Крутикова. Первоначально десант намечалось высадить в районе Андрусова, западнее Олонца. Позднее место высадки было отнесено к северу за устье реки Тулоксы, в оперативную глубину вражеской обороны. Чем это было вызвано, я не знал. При подготовке рукописи встретился с ветеранами Ладожской военной флотилии. Выяснились интересные подробности. Задолго до нашего вызова к командующему 7-й армией для получения боевой задачи вопрос об операции несколько раз обсуждался на уровне командующего войсками Карельского фронта генерала армии Мерецкова, командующего 7-й армией генерал-лейтенанта Крутикова и командующего Ладожской военной флотилией контрадмирала Черокова.
      Почему же сперва выбрали Андрусово? Мне кажется, опасались высаживать севернее, где противник, навалившись на десант, мог уничтожить его до подхода главных сил 7-й армии. Я хорошо помню позицию генерала Крутикова по этому вопросу. На военных играх он никогда не разделял попытки спланировать высадку десанта западнее Олонца и объяснял, что в этом месте коммуникации противника проходят сравнительно далеко от берега озера и десанту будет трудно выйти к ним. К тому же возле Андрусова мелководье, десантные средства не смогут близко подойти к берегу, людям придется значительное расстояние двигаться по воде под огнем врага и нести неоправданные потери.
      Совсем другое дело район Тулоксы. Здесь железная и шоссейная дороги проходят в нескольких сотнях метров от побережья. Сам берег, хотя и обрывистый, имеет удобные выходы с узкого песчаного пляжа. Глубины у берега достаточные для того, чтобы десантные средства почти вплотную могли подойти к нему. Не зря же еще в гражданскую войну именно здесь высаживался десант в тыл противника, и операция прошла успешно. И как удивительно совпадало время: июнь в 1919 году - июнь в 1944м.
      Рассматривая район высадки десанта севернее устья реки Тулоксы, нельзя не заметить большой уязвимости вражеских коммуникаций. Овладение же шоссейной и железной дорогами в тылу противника, конечно же, скажется на темпах продвижения главной группировки 7-й армии из района Лодейного Поля. А что касается известного риска - десанту потребуется дольше продержаться во вражеском тылу, то война есть война, солдат на войне всегда рискует. Кстати, реки Видлица и Тулокса, с заболоченными поймами, озеро Линдоя десанту можно использовать как естественные рубежи при отражении превосходящих сил противника.
      Командующий еще раз пожелал нам успеха и проводил до порога. Мы вышли в белую, тихую, прозрачную ночь. Каждый из нас напряженно думал над полученной задачей, осмысливая собственную роль в ее осуществлении.
      - Гони! - скомандовал водителю подполковник Блак, как только мы сели в машину.
      За всю дорогу мы не обменялись ни единым словом.
      В бригаде Блак тотчас же объявил боевую тревогу. Через два часа голова походной колонны пересекла исходный рубеж в том самом месте, где несколько дней назад я докладывал командующему обстановку.
      Разведывательная авиация противника проявляла повышенный интерес к левому флангу нашей армии. Но наши истребители, постоянно барражировавшие в воздухе, не позволяли ей безнаказанно удовлетворять свое любопытство. Так что над войсками вражеские разведчики появлялись с опаской. В воздухе нередко завязывались воздушные бои. Сколько раз мы в душе благодарили наших летчиков за то, что они надежно прикрывали нас с воздуха!
      Бригаде нужно было пройти 110 километров. По существовавшим нормативам для этого требовалось не менее четырех суток. Таким временем бригада не располагала. Для переброски личного состава в новый район был мобилизован весь автомобильный транспорт, какой мы смогли добыть. Таким комбинированным маршем мы уже 18 июня - через двое суток - сосредоточились в пункте назначения.
      Несмотря на белые ночи, марш бригады прошел без происшествий. Способствовало этому и наступление войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке, которое отвлекало внимание противника от свирских рубежей.
      В районе сосредоточения были приняты необходимые меры, чтобы укрыть бригаду от воздушной и наземной разведки врага. Командиры и политработники провели с бойцами беседы о бдительности и сохранении военной тайны. Не болтлив в бригаде был народ, но эта работа не казалась нам излишней.
      Суровый экзамен
      После марша по лесным дорогам Новая Ладога показалась нам большим городом: многоглавый собор, каменные дома, мощеные улицы, дымившиеся трубы судоремонтных мастерских... Я видел этот город в конце 1942 года, когда прилетел из Алеховщины для согласования плана взаимодействия 7-й армии с Ладожской военной флотилией. Теперь в нем появилось много новых разрушений. Новую Ладогу противник стремился сровнять с землей, парализовать Дорогу жизни. Но город, основанный в петровские времена, жил и боролся, ремонтировал боевые корабли и транспортные суда, вносил свой посильный вклад в героическую эпопею Великой Отечественной.
      Небольшие формальности у оперативного дежурного штаба флотилии - и мы уже представлялись командующему Ладожской военной флотилией контр-адмиралу Черокову и начальнику штаба флотилии капитану 1-го ранга Крученых. С первых слов беседы почувствовали, что моряки хорошо информированы о предстоящей десантной операции. Они рассказали нам об обстановке на Ладожском озере, наступлении войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Развернув свои рабочие карты, мы пункт за пунктом стали уточнять, что должна делать наша бригада для подготовки к высадке десанта, а что берет на себя Ладожская военная флотилия. Познакомившись с количеством и состоянием боевых кораблей, транспортов и десантных средств, стали более конкретно представлять порядок и объем нашей работы.
      - По нашим данным, в бригаде без малого четыре тысячи человек, уточнил контр-адмирал Чероков. - А сколько из них моряков?
      - До двадцати процентов, - ответил подполковник Блак. - Остальной личный состав - стрелки, артиллеристы, связисты, саперы - комплектовался из сухопутных войск. Бригада в боевом отношении обучена. Однако навыками посадки на боевые корабли, высадки с них, погрузки и выгрузки боевой техники бойцы, за небольшим исключением, не обладают.
      - При таких операциях, - заметил начальник штаба флотилии, - очень важно иметь в составе десанта как можно больше людей, знакомых с морем, флотом, умеющих плавать, самостоятельно держаться на воде. Реку форсировать и то сложно. А здесь .. Сами понимаете. При подходе к берегу всякое может случиться.
      - Не будем загадывать, - остановил начальника штаба командующий флотилией - Надо исходить из реальных возможностей - Контр-адмирал, прохаживаясь по комнате, озабоченно говорил. - И для Ладожской военной флотилии такая десантная операция - серьезный экзамен. Правда, небольшие десанты мы высаживали на Ладожском озере еще в 1941 году, но это было в условиях того времени. Теперь и время другое, и возможности изменились. Все прошлые десанты не идут ни в какое сравнение с предстоящей высадкой ни по количеству войск, ни по решаемой задаче. Но сейчас надо подумать над более конкретными вопросами. - Он перелистал документы и продолжал: - Командиром высадки мы назначили капитана первого ранга Николая Иосифовича Мещерского. Это прекрасный офицер, бывалый моряк. Начал службу в русском военно-морском флоте еще до революции исходил тысячи миль по морям и океанам. В начале войны командовал минным заградителем. Его экипаж одним из первых на Балтийском флоте стал гвардейским. Хорошую боевую практику имеют и другие командиры, которые будут участвовать в десантной операции. Командир отряда кораблей артиллерийской поддержки - капитан первою ранга Лежава. Начальник походного штаба - капитан первого ранга Кузнецов, начальник оперативного отдела - капитан второго ранга Швецов. С остальными командирами вы познакомитесь в ходе планирования и подготовки десантной операции. Вопросы есть?
      - Что касается нас, товарищ контр-адмирал, - поднявшись со стула, доложил подполковник Блак, - то мы сделаем все, чтобы действовать согласованно. Видимо, штаб флотилии даст нам возможность более подробно изучить противника в районе предполагаемой высадки, характер берега и другие данные.
      - Это уже запланировано, товарищ Блак, и по мере уточнения обстановки вы будете иметь самые последние данные, - сказал командующий флотилией. Для этого выделены подводные лодки и разведывательная авиация. Безусловно, будут фотопланы.
      Был еще один очень важный вопрос, который следовало решить немедленно. Это - организация тренировки личного состава бригады по посадке на корабли и высадке с них. Дело для личного состава совершенно новое. Каждый участник десантной операции за очень короткое время должен приобрести необходимые навыки при посадке и высадке с корабля на берег с учетом того, что на берегу его встретит огонь противника. Каждому бойцу, каждому расчету пулемета, орудия, миномета требовалось определить его место на корабле и порядок действий в различных условиях обстановки, дать рекомендации, как лучше держаться на воде в случае гибели судна. Хотя бригада и называлась морской, но она уже около трех лет воевала исключительно на суше. Моряков в ней лишь пятая часть.
      И командующий, и начальник штаба флотилии с пониманием отнеслись к высказываниям командира бригады. Здесь же было решено выделить часть судов для тренировки, определено место занятий - нижнее течение реки Волхов. Кроме того, решили провести генеральную репетицию, посадив бригаду на суда, выйти в южную часть Ладожского озера и высадить десант на необорудованный берег.
      Только под вечер мы выехали из штаба флотилии на командный пункт бригады, который находился в лесу западнее деревни Юшково. Над его оборудованием и маскировкой немало потрудились в наше отсутствие начальник оперативного отделения майор Л. С. Кукушкин и бригадный инженер капитан А. В. Турецков.
      - Товарищ подполковник, бригада заканчивает размещение, - доложил майор Кукушкин.
      После обеда подполковник Блак, майор Суров и я занялись планом подготовки бригады к десантированию. Мне совместно с оперативной группой штаба флотилии предстояло, как это определилось на совещании у контр-адмирала Черокова, готовить расчеты на посадку, переход десанта озером и высадку его в пункте назначения, другие документы, связанные с операцией. Осуществляя общее руководство, подполковник Блак особое внимание обратил на десантную подготовку подразделений бригады. Ясен был круг забот и начальника политотдела майора Сурова: моральная и психологическая подготовка командиров и бойцов, воспитание у них наступательного порыва, правильная расстановка коммунистов и комсомольцев.
      - До начальников служб доводить только частные задачи, не раскрывая общей цели и района действий, - напомнил Блак. - Я сейчас выеду в части бригады, проверю, как они расположились. Возьму с собой оператора, разведчика, артиллериста. Вы, Степан Яковлевич, до отъезда составьте для штаба флотилии план тренировок бригады. Начало тренировок, как условились с командующим флотилией, завтра не позже девяти часов.
      Двое суток я не покидал флагманского командного пункта флотилии. Вместе с начальником штаба капитаном 1-го ранга Крученых, командиром высадки капитаном 1-го ранга Мещерским и начальником оперативного отдела штаба капитаном 2-го ранга Швецовым корпел над расчетами. Мы анализировали возможные действия противника, тщательно изучали аэрофотоснимки, донесения авиационной и морской разведки, знакомились с прошлыми операциями по высадке десантов, включая и действия на Ладожском озере.
      - Пятнадцать минут на перекур! - шутливо скомандовал Крученых.
      Мещерский распахнул окно. Швецов уселся на подоконник. Операторы с наслаждением закурили. Такие пятнадцатиминутки заполнялись шутками, веселыми розыгрышами, и это снимало напряжение.
      Пока моряки решали свои вопросы, мне приходилось готовить предложения по нашей бригаде. Ее высадка на восточный берег Ладожского озера за третьей оборонительной полосой противника, на направлении главного удара войск 7-й армии, имела важное значение для всего хода армейской операции. При успешном развитии событий десантники нарушали коммуникации противника между Сортавалой и Олонцом и препятствовали обеспечению всем необходимым финской группировки войск на правом берегу Свири в ее среднем и нижнем течении.
      Под ударами 7-й армии противник должен был, по нашим расчетам, отступить от реки Свирь на север. В этом случае нашей бригаде пришлось бы сдерживать на занимаемом плацдарме значительный напор отходящих неприятельских сил. Реально было предположить, что и с северного направления - от Питкяранты и Салми противник мог подвести резервы и ударить по левому флангу бригады. Еще и еще раз приходилось изучать по карте обстановку в районе предполагаемой высадки, учитывать непрерывно поступавшие данные разведки, осмысливать возможные действия противостоящей стороны.
      Мне часто приходилось слышать, что предполагать за противника - все равно что гадать на кофейной гуще. Ведь у него своя голова на плечах, свой взгляд на ведение боя. Наконец, мы точно не знаем его сил и возможностей, его скрытых резервов - не только выраженных полками и дивизиями, орудиями и танками, самолетами и боеприпасами. Даже при отлично поставленной разведке практически невозможно выведать у врага все секреты боевого, технического, материального, психологического плана. Все это, конечно, так. И вместе с тем не совсем так. Ведь, анализируя обстановку, мы предполагаем оптимальный вариант неприятельских действий, максимально целесообразный, что ли, в данных условиях. Противник, в конце концов, может так и не действовать и никогда не принять такое решение. Это, как говорят, его дело. Но, предполагая исходящие из обстановки действия противоборствующей стороны в наиболее вероятном их варианте, мы целесообразно группируем свои силы и средства, определяем угрожаемые направления, предусматриваем соответствующие резервы. Ведь не случайно в боевом приказе предшествует постановке задач пункт об оценке противника,
      Вот почему, учитывая глубину вражеской обороны, возможности его группировки, темп наступления главных сил 7-й армии, на пути которой лежали болота, реки, озера, мы предположили, что бригаде придется продержаться на плацдарме до подхода наших войск пять-шесть суток. Исходя из этого срока, планировали и все остальное: расход и пополнение боеприпасов, эвакуацию раненых, подвоз пополнения, доставку продовольствия и многое, многое другое.
      Десанту предстояло захватывать берег, обороняемый противником. А чем враг может встретить? Исходя из данных нашей разведки, мы предположили его огневое противодействие в первые часы высадки, на последующих этапах боя за плацдарм. На основании этих предположений определяли и боевой порядок бригады при высадке и бое на берегу, действия прикрывающей корабельной артиллерии, наконец, число десантных средств.
      Швецов полистал свой блокнот, что-то подсчитал и сказал:
      - Вот окончательные данные. Флотилия может выделить для десанта свыше семидесяти боевых кораблей и транспортных судов. Исходя из их грузоподъемности и количества высадочных средств - катеров, мотоботов, тендеров, - одновременно сможем высаживать на берег не более четырех рот...
      Вот она, арифметика войны. Из всей бригады первый бой на берегу завяжут всего четыре роты. В таком случае основным фактором станет внезапность высадки, решительность бойцов этих четырех подразделений. И конечно же, качество поддержки - артиллерийской с кораблей и авиационной.
      Изучая расположение резервов противника и возможность их подхода к плацдарму в первые часы боя, мы пришли к выводу, что самое опасное направление - южное, со стороны Олонца. Это необходимо учесть при организации боя на берегу.
      По наметкам комбрига, он с оперативной группой должен был высаживаться вторым, а штаб бригады - третьим рейсом. Управлять с корабля действиями первых четырех рот, не видя боя, трудно. Поэтому там, на берегу, командиры подразделений сами должны решить главную задачу: как можно быстрее продвинуться к Тулоксе и отразить первые удары неприятеля с юга.
      С учетом всех этих моментов командиру бригады был предложен такой вариант: для первого броска высадить усиленный стрелковый батальон, который должен стремительно продвинуться в южном и юго-восточном направлениях к северному берегу Тулоксы. Закрепившись на этом рубеже, он обязан изготовиться к отражению первых контратак противника. Четвертой по счету роте, взятой из другого батальона, пробиваться строго на север, к озеру Линдое, прикрыв тем самым тыл наступающего батальона.
      После этого высадить батальон, из которого была взята рота. Затем последовательными бросками высаживать артиллерию бригады и третий батальон. Он будет развивать удар на восток и, выйдя к заболоченному району, прикроет фланги первых двух батальонов. От третьего батальона взять роту в резерв бригады, имея в виду, что на этом направлении из-за обилия болот маловероятны активные действия противника.
      При таком развертывании бригады ее фронт будет составлять до 10 километров. При успешном развитии событий плацдарм может иметь глубину до 3,5-4 километров.
      Начальник штаба флотилии капитан 1-го ранга Крученых одобрил этот план. Оставалось доложить его подполковнику Блаку. Для этого я выехал в бригаду.
      Теплый июньский день клонился к концу. Полевая дорога серой лентой змеилась через зелено-желтое поле. Кудрявились березы на обочинах. Густо пахло черемухой. Буйствовало лето. Четвертое военное лето. Оно отличалось от трех минувших прежде всего тем, что столица нашей Родины - Москва все чаще салютовала воинам-освободителям. Наш сосед - Ленинградский фронт успешно сражался на Карельском перешейке. Верилось, что скоро наступят перемены и на свирских рубежах. И не последнее слово в предстоящем наступлении скажет наша 70я морская стрелковая бригада.
      Машина остановилась возле палатки командира, рядом с автомобилем, готовым к отъезду.
      - Наконец-то! Все вопросы утрясли? - упредил меня вопросом комбриг. И, не дожидаясь ответа, сказал:
      - А я собрался в район тренировки бригады.
      - В основном согласовали. Прибыл доложить предложения и с вашим решением возвращусь в штаб флотилии.