Мисс Плесид. Мне все равно!
      Фиш. Слава богу. Лучший кусочек в безопасности. Прелестное создание, настоящее сокровище! (Страстно.) О моя Амелия, моя Амелия!
      Мисс Плесид. Вы пугаете меня! Ступайте, жду вас завтра к двенадцати.
      Фиш. Я принесу копию завещания. (Восхищенно.) Как безмятежно она вяжет свое кружево. Ее ничто не волнует. Она создана для меня, не женщина автомат. Она может спокойно прожить и без мужа. Мне удивительно везет. Прощайте же, моя Амелия. (Уходит.)
      Мисс Плесид. Чудовище. Я готова была надавать ему пощечин. Говорят, он очень умен. Мне хотелось вызвать у него отвращение, разыграв из себя дурочку! О женская ловкость, помоги мне придумать что-нибудь. Он ненавидит беспокойных людей. Ах, если бы мне удалось сохранить часть состояния, которую я могу потерять, чтобы все, все мое богатство досталось милому упрямцу Мейнуэрингу, если, конечно, этот милый упрямец снизойдет до меня!
      Входит Мейнуэринг.
      Мейнуэринг. Я бы хотел быть книгой, стулом, столом, каминными щипцами, ковриком или, наконец, философом, - одним словом, чем-нибудь неодушевленным.
      Мисс Плесид. Вы всегда чем-то возмущены! Почему бы вам не вязать кружева! Идите сюда - я научу вас.
      Мейнуэринг. Как вы разговариваете со старшими, дитя мое?
      Мисс Плесид. Как вы разговариваете с дамами, друг мой? Садитесь. Наматывайте нитку на эту катушку.
      Мейнуэринг. Ну вот еще!
      Мисс Плесид. Что вы сказали, злой человек? И это в ту минуту, когда я решилась просить вашего совета? Я так несчастна!
      Мейнуэринг. Несчастны? Вы? Но почему же?
      Мисс Плесид. Садитесь.
      Мейнуэринг (садится). Хорошо, но почему же вы несчастны?
      Мисс Плесид. Наматывайте осторожно.
      Мейнуэринг (начинает быстро наматывать нитку; очень смущен). Да, да, я наматываю, но почему же вы несчастны?
      Мисс Плесид (в сторону, она явно тронута). Дорогой Мейнуэринг! (Громко.) Вы знаете, я потеряю половину моего состояния, если откажусь выйти замуж за мистера Фиша.
      Мейнуэринг. Да? А вы разве собираетесь отказать ему? Все что угодно, лишь бы не потерять деньги!
      Мисс Плесид. Совершенно верно.
      Мейнуэринг. Совершенно верно? Да вы меркантильная особа!
      Мисс Плесид. Но что мне делать, если я не люблю его.
      Мейнуэринг. Тем лучше. Что такое любовь? Это лишь право одного человека мучить другого.
      Мисс Плесид. Я думаю, вы не ошиблись, и если вы советуете мне выйти замуж, я так и сделаю, ведь я так верю вашим советам - ваше одобрение... (Протягивает ему руку.)
      Мейнуэринг. Не дотрагивайтесь до меня!
      Мисс Плесид (в сторону). Он любит меня! (Громко.) Да, но если мистер Фиш сам отвергнет мою руку, как только что это сделали вы, я сохраню все свое состояние.
      Мейнуэринг. Об этом следует подумать!
      Мисс Плесид. Теряя половину своего состояния, женщина наполовину теряет свою привлекательность. Кто женится на бедной девушке, вроде меня, если у нее не будет денег?
      Мейнуэринг. Я знаю одного глупца, который охотно сделает это не ради ваших денег, впрочем... нет, вы слишком красивы для него.
      Мисс Плесид. Как? Неужели он женится на мне, если я потеряю...
      Мейнуэринг. Если вы потеряете решительно все. Осмелюсь доложить, он непременно женится, но это лишний раз докажет, что он глупец.
      Мисс Плесид. Расскажите мне что-нибудь о нем. Он не ворчлив? Добр, хорош собой?
      Мейнуэринг. Нет, он сварливый, вспыльчивый, раздражительный человек, к тому же еще и урод. Готово! Вот ваша катушка!
      Мисс Плесид. Я знаю только одно. Я не выйду замуж ни за мистера Фиша, ни за кого-нибудь другого, пока не увижу, что мистер Дарнлей и леди Джулиет обрели то счастье, которого они достойны.
      Мейнуэринг. Ах, это напомнило мне... несчастный Дарнлей, бедный друг!
      Мисс Плесид. Что случилось?
      Мейнуэринг. Как, разве вы ничего не знаете? Эта последняя, самая грандиозная операция Дарнлея провалилась. Его кредит поколеблен. Кредиторы начали предъявлять счета. И среди них самые настойчивые те, у которых счета его жены!
      Мисс Плесид. Возможно ли? Богатый мистер Дарнлей! Миллионер!
      Мейнуэринг. Человек никогда не остановится на одном миллионе, если он может заработать два! Но что его винить? Счастье детей и жены могут заполнить жизнь человека, а золото - никогда. А если Дарнлей искал успокоения от горя и разочарования в биржевых спекуляциях и обанкротился пусть его прекрасная жена винит себя и пусть она провалится ко всем чертям!
      Мисс Плесид. Молчите!
      Дарнлей (за дверью). Очень хорошо. Пусть подождет в моем кабинете. Я заплачу ему.
      Входит Дарнлей, за ним слуга.
      Слуга. Пожалуйста, сэр, мадам Кремузен была очень настойчива. Она дважды звонила сегодня утром.
      Дарнлей. Мадам Кремузен? Кто она такая?
      Слуга. Портниха ее милости.
      Дарнлей. Ах да. Пусть пришлет свои счета ко мне в контору завтра утром. Амелия, а где леди Джулиет?
      Мисс Плесид. Она у себя в будуаре.
      Дарнлей. Одна?
      Мисс Плесид. У нее Фэнни.
      Дарнлей. Еще кто-нибудь?
      Мисс Плесид. Я... я не знаю...
      Дарнлей. Она смущена! О мука, и сна подозревает. (Спокойно.) Где же кузен... мой друг мистер Марсден?..
      Мейнуэринг. Он, конечно, у нее.
      Дарнлей (после паузы). Но вы говорите, ребенок с ней.
      Мисс Плесид. Да, и сэр Френсис зашел только для того, чтобы занести Фэнни какую-то занимательную книжку по истории Англии. (Мейнуэрингу.) Ах вы, интриган! Дайте мне мою катушку. Вы вносите беспорядок во все, за что бы ни взялись. Вы умеете плести если не кружева, то сети! (Уходит.)
      Мейнуэринг. Она меня околдовала. Как я хотел бы быть веселым, красивым и богатым. Нет, нет, лучше быть кочергой, каминным ковриком или философом. Какая я скотина, однако, думаю о себе, а Дарнлей так грустен. (Подходит к Дарнлею, кладет ему руку на плечо. С чувством.) Друг мой!
      Дарнлей. Те векселя Марсдена, которые вы недавно купили по моей просьбе... платеж истекает на этой неделе?
      Мейнуэринг. Да, черт бы побрал этого расточительного негодяя. Векселей на десять тысяч фунтов. Вы дали за них две тысячи - самая неудачная сделка, которую вам приходилось когда-либо заключать.
      Дарнлей. Прошло время, когда знание было силой. Сила в деньгах, и у меня они будут!
      Мейнуэринг (уловил последние слова). Сила в деньгах? Нет, Дарнлей, деньги не сохранят любви вашей жены, а моей сестре не вернут добродетели.
      Дарнлей. Да... ваша сестра! Ах, Мейнуэринг! Не будьте так жестокосердны. Если бы оказалось, что ваша сестра не так уж виновата, если бы...
      Мейнуэринг. Молчите!
      Дарнлей. Неужели страдание не искупает вины? Неужели покорностью и терпением нельзя склонить вас к прощению?
      Мейнуэринг (гневно). Да, если она откроет имя соблазнителя. И если его кровь смоет позор с моего имени. Только при этих условиях!
      Дарнлей (в сторону). Придется ждать более удобной минуты.
      Мейнуэринг. Давайте поговорим о чем-нибудь другом - о политике, о погоде, о делах. Что у вас нового?
      Дарнлей. Опять неудачи. Через несколько дней моей фирме предстоят тяжкие испытания. Но волны разобьются о нашу скалу.
      Мейнуэринг. Безрассудства леди Джулиет могут поколебать и скалу Гибралтара.
      Дарнлей. Когда пройдет буря, я сумею поставить им преграду.
      Мейнуэринг. Не нужно откладывать. Настало время открыть ей глаза на то, к чему приводит расточительность.
      Дарнлей. Но я люблю ее. Мне нравится смотреть, как она сорит деньгами. Богатство для меня было бы обузой, но благодаря его чудесному свойству я могу окружить ее королевской роскошью. И теперь, даже теперь, я, которого считают дельцом, спекулянтом, - я боюсь не бедности, не она тревожит и пугает меня. Потерянное состояние можно возвратить. Но если потерян дом, честь, счастье - тут уж не утешит никакая философия, не поможет никакая энергия. Вы правы, Мейнуэринг. Сила не в деньгах!
      Мейнуэринг. Простите за то, что я причинил вам боль. Но теперь, когда вы наконец очнулись от этого кажущегося равнодушия, все опять будет хорошо. Вспомните о правах мужа. Скажите леди Джулиет, что она ведет себя легкомысленно, и вышвырните из вашего дома этого беспутного Лотарио.
      Дарнлей. Чтобы она стала жалеть его? Неужели человек, который поклялся боготворить и лелеять это молодое существо, из-за одного лишь подозрения, страха превратится в жалкого ревнивца и этим опозорит ту, которая пришла в его дом без единого пятна на совести? Свет никогда не оправдает женщину, которую запятнал подозрением собственный муж. И неужели я подам повод этому человеку распускать слухи о том, как он заставил гордого Дарнлея дрожать за свою честь. Ведь если он увидит, что я препятствую его преступным намерениям, его тщеславие восторжествует. Чего я этим добьюсь? Если она равнодушна к нему, моя поспешность только оскорбит ее, и он в ее глазах станет лучше, чем есть на самом деле. Но если она любит его... если... о боже! ее добродетель... Нет-нет, не за нее я трепещу. Но ее сердце! Вот чего я боюсь! (Молчит, очень расстроен.) Как я начал, так и буду продолжать. Я не стану бороться со своим врагом его оружием. Если будет нужно, я сокрушу его презрением и уничтожу при помощи моего золота. А у Джулиет, чьей любовью я дорожу, как скупец своим богатством, пусть не будет другого ангела-хранителя, кроме ее чистоты и доверия ее мужа.
      Входит Фэнни.
      Фэнни. Папа, папочка!
      Дарнлей. Моя маленькая красавица!
      Фэнни. Мама только что узнала, что вы дома! Идите к ней!
      Дарнлей. Она звала меня?
      Фэнни. Конечно. Пойдемте, я расскажу вам, как хорошо я отгадала загадку, которую мне загадал сэр Френсис.
      Дарнлей (отстраняет ее от себя). А... сэр Френсис. Ты любишь его?
      Фэнни. Нет, не люблю.
      Дарнлей (улыбаясь). Почему, Фэнни?
      Фэнни. Он плохой, он говорит неправду.
      Дарнлей. Да?
      Фэнни. Да, маме он говорит, что так меня любит (передразнивая его), "милочка Фэнни", а мистеру Фишу говорил, что я ужасно беспокойный ребенок и всегда ему мешаю. Не то, что добрый Мейнуэринг, хоть он и ворчун! Мейнуэринг меня никогда не обманывает. Где моя кукла, сэр?
      Мейнуэринг. Дорогое дитя мое. Она ждет вас, и такая красавица! Пойдемте скорее в детскую.
      Дарнлей. Сейчас я увижу ее с Марсденом, смелее!
      Уходят.
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Будуар леди Джулиет.
      Леди Джулиет и Френсис Марсден сидят.
      Mарсден. Нет, я не могу с вами согласиться, моя дорогая кузина. Я не верю, что люди с разными характерами могут быть счастливы. Что мрачный и угрюмый характер может ужиться с веселым, а педантичный разум - с причудливой фантазией.
      Леди Джулиет. Видели вы когда-нибудь деда, играющего со своим внуком? Какой контраст - старик, для которого мир точно старое поношенное платье, и ребенок, превращающий в игрушку даже седые кудри своего деда! И, однако, морщины старика разглаживаются, когда он слышит веселый смех внука, а ребенок бросает игру со своими сверстниками и с удовольствием взбирается на колени деда. Не думаете ли вы, что свет оживляет тень, а тень дает отдохновенье свету?
      Maрсден. Дед и внук? Наивный пример. Я говорю о людях, которые связаны более тесным союзом. Любовники или... супруги.
      Леди Джулиет. Ну хотя бы супруги. Возьмите для примера меня и Генри. Я так легкомысленна, он так благоразумен. Я подчиняюсь каждому своему порыву, он всегда спокоен и сдержан. Будь он похож на меня, боюсь, я презирала бы его. А будь я похожа на него, ему, быть может, было бы меньше хлопот со мной, но он и любил бы меня меньше!
      Mарсден. Ах, моя дорогая кузина, вы коснулись предмета, который я не рискну обсуждать. И все же не станете же вы отрицать того очарования, которое, к сожалению, незнакомо вам? Оно создается полной гармонией душ, когда сердца бьются в унисон, а мысли и чувства, как эхо, повторяют друг друга: если вы печальны - небо заволакивается тучами и для того, кто вас любит, если вам весело - он радуется вместе с вами.
      Леди Джулиет (слегка растрогана). Ах, это все поэзия. В жизни все не так.
      Mарсден. Нет, это жизнь, настоящая жизнь - если только мы умеем воспользоваться ее благами.
      Входит Дарнлей.
      Если на нашем пути встречается тот, кто близок нам по духу, а это бывает раз в жизни, мы должны освободить себя от власти бездушных условностей света, если во всем мы видим лишь воплощение дорогого нам, бесконечно близкого и бесконечно желанного образа... Черт! Здесь муж!
      Дарнлей. Продолжайте, прошу вас! Прелестно - "близкий по духу", "холодные условности", "бесконечно желанный образ" - просто сцена из "Страданий молодого Вертера" {Произведение Гете.}, не так ли?
      Maрсден. Я... Я говорил... то есть я высказал леди Джулиет, в виде предположения, конечно, что... короче говоря, философское понятие... вы понимаете...
      Дарнлей. Прекрасно понимаю. Философское понятие родства душ...
      Mарсден. Вот именно - это очень приятная вещь.
      Дарнлей. Заключение оказалось менее блестящим, чем вступительная часть, не правда ли, Джулиет? Бедняга Марсден! Как говорят в палате общин, тон речи не соответствует ее содержанию.
      Марсден (в сторону). Какой позор!
      Леди Джулиет. Ваша ирония смутила кузена. Мы болтали о пустяках и не могли согласиться друг с другом. С чего это началось? А... мы говорили о мистере Фише и Амелии. Дорогой Генри, вы, конечно, никогда не согласитесь на такое самопожертвование со стороны Амелии?
      Дарнлей. Амелия уже совершеннолетняя и может решать сама за себя. А у мистера Фиша есть хорошая рекомендация, он друг сэра Френсиса Марсдена.
      Леди Джулиет. Друг? Ему ровно ни до кого нет дела.
      Дарнлей. У него вид человека чрезвычайно умного.
      Леди Джулиет. Потому что он никогда не пренебрегает собственной выгодой.
      Дарнлей. Он щепетилен, добродетелен и экономен.
      Леди Джулиет. Просто он слишком жаден, чтобы тратить деньги, и слишком холоден, чтобы иметь какие-нибудь чувства.
      Дарнлей. Вы очень проницательны. Все это верно. Есть люди слишком эгоистичные, они не позволят себе ошибаться, есть и такие, чей эгоизм менее смешон, но более достоин презрения. Как по-вашему, сэр Френсис?
      Марсден. Я не изучал этих разновидностей.
      Леди Джулиет. Может быть, вы расскажете нам о них?
      Дарнлей. С удовольствием, о каждой разновидности в отдельности. Представьте себе человека, который никогда не лишает себя удовольствий, для которого не существует понятий долга. Он откровенен, но бесчестен в своей откровенности, он щедр, но его щедрость лишена благородства. Он, как червь, который не вдыхает аромата розы, а делает ее своей добычей. Счастье его состоит в том, чтобы потакать своим порокам, а свои таланты он превращает в орудия предательства. Он равнодушен к страданиям, которые он причиняет другим, лишь бы потешить свое тщеславие, он может разрушить счастье целой жизни ради удовольствия одной минуты. И, несмотря на то, что свет может считать такого человека участливым и щедрым, несмотря на то, что поверхностным людям он может казаться человеком слишком широким и сумасбродным, чтобы заботиться о своих интересах, такой человек - самый отвратительный эгоист, эгоист до мозга костей. Для него не существует ни привязанности, ни милосердия, ни любви, ничего того, чем дышит мир, его бог - это он сам! Разве я неправ, сэр Френсис?
      Леди Джулиет. Замолчите, циник! Таких чудовищ нет на свете.
      Дарнлей. Простите меня, я знаю такого человека. Однажды у меня был друг, сэр Френсис, он женился на девушке, которая была моложе его, и не раскаивался в этом. Жена была единственным счастьем его жизни, жизни вполне безупречной. Жена хранила в чистоте его незапятнанное имя, но у нее был двоюродный брат, красивый, блестящий молодой человек. Он пожимал руку мужа, ел за его столом, считался другом дома и, прикрываясь родственными отношениями, предательски домогался своих низких целей. Вот видите, такие чудовища бывают на свете. Сэр Френсис, вы узнаете его по этому описанию?
      Леди Джулиет. Что это значит?
      Дарнлей. Я называю такого человека эгоистом. Если бы он любил эту женщину, он уважал бы ее честь и счастье. Но в ее падении он ищет лишь удовлетворения своему тщеславию. Однажды мой друг вошел в комнату, где его жена сидела со своим двоюродным братом. Они были одни. Случайно он подслушал пышную сентенцию, в которую этот эгоист вложил изрядную долю своего коварного яда...
      Леди Джулиет. Генри! Генри!
      Maрсден (гневно). Не бойтесь, сударыня. Этот эгоист, может быть, сумеет ответить на клевету, разоблачить лицемера и отплатить за оскорбление. Итак, сэр, что же сделал ваш друг?
      Дарнлей. Мой друг, сэр, посмеялся над замешательством, которое он внес. Но потом, подумав, что пришел наконец час открыть глаза невинности на происки виновного, он рассказал случай подобный тому, который рассказал только что я. Так непобедима была его вера в ее чистоту и любовь, что он знал - раз предательство разоблачено, преступник навсегда будет обезоружен. Окончив свой рассказ, он гордо поклонился тому, кто был ему не страшен, и доверчиво улыбнулся той, которая не внушала ему сомнений, взял шляпу и оставил их. (Уходит.)
      Леди Джулиет падает в кресло и закрывает лицо руками.
      Марсден (в сторону). Как? Оскорбив врага, он покидает поле боя? Лицемер и к тому же глупец. (Громко.) Леди Джулиет, простите меня, если словом или действием я виноват в подозрении, которое так несправедливо и оскорбительно для вас.
      Леди Джулиет. Подозрение? Для меня?
      Марсден. Обвинять меня - значит подозревать вас.
      Леди Джулиет. Неужели мое беспечное легкомыслие так ранило это великодушное сердце?
      Марсден. Великодушное? Вот уж поистине великодушное равнодушие!
      Леди Джулиет. Равнодушие?
      Марсден. Как легко мужу великодушно прощать жену, когда его собственные чувства принадлежат другой.
      Леди Джулиет. Это клевета!
      Марсден. Простите, я, кажется, сказал слишком много. Однако жаль... Есть нечто большее, чем негодование... Но нет! Молчу, пока кто-нибудь другой не скажет вам правды. Ах, Джулиет, думайте что угодно о тех, кто обвиняет, и о тех, кто воздерживается от всяких обвинений. Прощайте.
      Леди Джулиет. Да, уходите! Я никогда не знала вашего истинного лица. Стыдитесь, вы стараетесь внушить мне подозрение, которое...
      Mарсден. Остановитесь! Для вашего же блага.
      Леди Джулиет. Говорите! Жизнь Дарнлея только лишний раз изобличит вас!
      Mарсден. Боже!
      Леди Джулиет. А... вы колеблетесь. Значит, все это ложь.
      Mарсден. Бог свидетель, что я не произнес ни одного слова, в которое бы не верил. Я не первый день живу и знаю - нравственность того, кто так упорно старается казаться святым, весьма сомнительна. Искренний человек может ошибиться, но лицемер может только грешить. Если какой-нибудь молодой и жизнерадостный человек снимает дом на окраине города и поселяет туда даму, если он содержит этот дом, оплачивает расходы и ежедневно посещает его, это, по мнению света, вполне простительная любовная интрига. Но если это делает праведник, который поучает других и приводит свою жизнь, как вы изволили сказать, в пример, будем надеяться, что он делает это только из благотворительности.
      Леди Джулиет. И вы осмеливаетесь обвинять мистера Дарнлея в...
      Марсден. Только в том, о чем я сказал, не больше. Вы вырвали у меня эту тайну.
      Леди Джулиет. Дайте мне доказательства!
      Марсден. Я не имею права. Но вот адрес, который поможет вынести справедливый приговор эгоисту или изобличить притворщика. (Уходит.)
      Леди Джулиет (после паузы). Где я? Одна? Одна! О боже! Только сейчас я поняла, как я его любила {В сценическом варианте конец сцены был изменен.}.
      Занавес
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      СЦЕНА ПЕРВАЯ
      Комната на вилле Сент Джонс Вуд.
      Дама. Как медленно тянутся часы. Настоящее так горестно, а будущее? Найду ли я утраченное счастье? (Замечает на столе гитару.) Эти струны хранят воспоминания прошлого. Прошлое! Я помню время, когда весь мир, казалось, был напоен музыкой, а его шепот я слышала даже в тихом дуновении ветерка. (Ударяет по струнам.) Мое единственное утешение. Когда я вновь повторяю слова песни, которую он так любил, мне кажется, что голос мой издалека касается его слуха. (Поет.)
      Взрастишь ли ты цветок надежды,
      Не уставая спорить с ветром,
      Считая время не по числам,
      А по одним мгновенья светлым?
      Любви не верь!
      И сохранишь ли ты с годами
      Беспечной юности сиянье,
      Чтоб забывать в минуты счастья
      О том, что будет час прощанья?
      Любви не верь!
      Когда доверчивое сердце
      На отдых вечный в землю ляжет,
      Пусть безымянное надгробье
      Какой-нибудь счастливой скажет:
      "Любви не верь!" {*}
      {* Перевод И. Красногорской.}
      Входит служанка.
      Служанка. Вот книги и письмо от мистера Дарнлея. (Уходит.)
      Дама (разочарованно). Так он не придет сегодня! (Читает письмо.) "Я чрезвычайно сожалею, но весьма спешное дело лишает меня возможности навестить вас в ближайшие дни. Постарайтесь обрести спокойствие и надежду на лучшее будущее. Будьте уверены, что, как только дела позволят мне, я приложу все старания к тому, чтобы вернуть вам счастье и заставить вас забыть о причиненном вам горе". Великодушный Дарнлей! В вас одном моя единственная надежда! Книги - они потеряли для меня всякое очарование! Каждая страница пробуждает во мне печальные мысли.
      Стук в дверь.
      Кто-то пришел ко мне? Но это невозможно! Кому удалось обнаружить...
      Входит леди Джулиет, лицо ее закрыто вуалью.
      Леди Джулиет (в сторону). Так молода! И кажется совсем невинной. (Громко.) Сударыня, простите меня за вторжение.
      Дама. Я думаю, здесь какая-то ошибка.
      Леди Джулиет. Надеюсь, что это так. (В сторону.) Что мне ей сказать? Я пришла сюда потому, что не могла побороть себя, и теперь более смущена, чем она. (Громко.) Сударыня, один из моих друзей... не могу продолжать!
      Дама. Ее голос дрожит. Слезы. О каком еще несчастье пришла она поведать мне?
      Леди Джулиет. Прочь малодушие! Сударыня, вы знакомы с мистером Дарнлеем?
      Дама (вздрагивает). С мистером Дарнлеем? Вы пугаете меня. Что случилось с мистером Дарнлеем? Говорите же.
      Леди Джулиет (насмешливо). Успокойтесь. Он чувствует себя прекрасно.
      Дама. Странно! Этот тон, эти взгляды, этот расстроенный вид... Кого я имею честь видеть?
      Леди Джулиет. Вы видите женщину, которая забылась, придя сюда, женщину, которая знает тайну вашего позора.
      Дама. О пощадите, пощадите!
      Леди Джулиет. Бедное дитя! Все еще не примирилась с бесчестьем.
      Дама. Если вы знаете мой позор, вы должны знать, как я была обманута, как меня предали. Нет. Я не хочу обвинять его. Все это я заслужила. Имею ли я право искать сочувствия? Ведь я сама обманула доверие другого, может быть, брат уже проклял меня. И душа моя запятнана его кровью? Сударыня, я не знаю, кто вы и что привело вас сюда, но я обращаюсь к вам как женщина к женщине и заклинаю вас помнить, что эта тайна принадлежит не одной мне. Если мой брат узнает о той обиде, которую мне нанесли, если он узнает имя обманщика, он будет мстить до тех пор, пока не погибнет сам или не погубит того, кто еще слишком дорог мне.
      Леди Джулиет. Погубит? О, не беспокойтесь. Ваша тайна - моя тайна. Обещаю вам, ни один упрек не коснется ушей того, кто оскорбил меня, так же как и вас.
      Дама. Оскорбил вас? Так вы его знаете? Вы...
      Леди Джулиет (гордо). Довольно, сударыня. Мои обиды не похожи на ваши, у меня нет угрызений совести.
      Дама (закрывает лицо руками). Ах!
      Леди Джулиет (ходит взад и вперед по комнате). Нет, я не стану выставлять напоказ свое несчастье. Я не выставлю на позор отца моего ребенка! А его жизнь? Заставить его рисковать жизнью только потому, что он смотрел на женщину, как на забаву. А... она закрыла лицо, так вот кто похитил у меня его сердце! Какая мука! (Подходит к столу и видит письмо.) Его почерк! (Читает.) "Будьте уверены, что, как только дела позволят мне, я приложу все старания, чтобы вернуть вам счастье и заставить забыть причиненное вам горе". Женщина, ты лишила меня всего на свете. У грешницы всегда есть утешитель, у покинутой нет никого!
      Дама. Кто вы? Чем я оскорбила вас? Чем могла вызвать упреки незнакомой мне женщины?
      Леди Джулиет. Чем? Так знайте же, что я... Но нет! Не унижу своего имени, не назову его в этих стенах! Дама. Скажите же! Скажите! Я больше страдала, чем заставляла страдать других! Не уходите так. Освободите меня от тяжести ваших упреков. Не отворачивайтесь от меня с таким презрением.
      Леди Джулиет. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть вашего лица, чтобы больше не оскорблять падшую, чтобы той, которая отняла у меня все, оставить мое сострадание и мое прощение? (Уходит.)
      Дама. Прощение? Ах, все ясно! Мой позор ослепил меня! Это еще одна жертва, которую он, может быть, тоже называл своей женой. Остановитесь! Остановитесь! (Идет к двери.)
      Дверь открывается, входит служанка.
      Служанка. Что случилось, сударыня? Эта странная леди...
      Дама. Пустите меня! Я должна остановить ее... Служанка. Но она ушла, сударыня! Вы нездоровы, вам дурно!
      Дама. Дайте мне руку. Джейн, вы помните меня со времен моего счастливого детства.
      Служанка. Я качала вас в колыбели. Дама. И видели меня на руках матери. Служанка. Сокровище мое, да... Дама. Сейчас у меня нет матери - и я совсем беззащитна. Ну ничего, невинность спит не так крепко в своей колыбели, как печаль в могиле.
      Уходят.
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Библиотека в доме Дарнлея.
      Входит Мейнуэринг, он обмахивается шляпой.
      Мейнуэринг. Ну и дела. Кредиторы просто проходу не дают. Я тайно передал все мои сбережения старшему клерку Дарнлея. Если Дарнлей разорен, я тоже разорен. Но теперь я спокоен. Так и следовало поступить! Я обязан ему всем - всем, что я съэкономил и отложил для сестры, которая, надеюсь, не умирает с голоду. Если бы она и в самом деле голодала, я бы и тогда не дал ей ни гроша, не подал бы ей даже милостыни. (Молчит, потом садится.) Бедняжка! Я бы дал отрубить свою правую руку, лишь бы снова услышать, как дом наполняется ее веселым пением. Она никогда не пела, если знала, что провинилась. Черт бы побрал эти изящные кресла! В этом доме даже посидеть удобно нельзя! А эта мерзкая леди Джулиет, как всегда, где-то пропадает, пока муж борется с отчаянием и разорением. (Вынимает портсигар и зажигает сигару.) Да... Между прочим, этот запах наверняка шокировал бы ее милость. Она с наслаждением вдыхает фимиам лести своего любовника и падает в обморок от запаха сигары.
      Входит мисс Плесид, она разговаривает со слугой.
      Мисс Плесид. Если придет мистер Фиш, проводите его сюда. Не докладывайте, скажите только, что я жду его в библиотеке. Ага! Сейчас посмотрим, смогу ли я напугать его до того, что он сам откажется от нашего союза и оставит деньги за мной. У меня ничего не вышло, когда я пыталась разыграть из себя дурочку, попробуем достигнуть цели, представ перед ним мегерой. Здесь кто-то курит! Ах, это вы, дорогой мистер Мейнуэринг.
      Мейнуэринг. Прошу прощения. Дарнлей разрешает курить в библиотеке. Для мужчины выкурить хорошую сигару все равно, что для женщины всласть поплакать.
      Мисс Плесид. Безусловно. Я ничего не имею против. Мне это даже нравится. (В сторону.) Он, кажется, удивлен. Проделаю-ка я с Мейнуэрингом то, что собираюсь проделать с Фишем. (Громко.) Да будет вам известно, что, когда я жила со своим бедным дядюшкой в Лестершире, я имела обыкновение курить сигару, когда выезжала верхом на охоту.
      Мейнуэринг. Верхом на охоту?
      Мисс Плесид. Ну да! Неужели вы никогда не слышали о моих успехах в Мелтоне, никогда не слышали о моем торжестве в Ленгли Брум?
      Мейнуэринг. Мой бедный молодой друг, разрешите пощупать ваш пульс.
      Мисс Плесид. Он всегда бьется немного учащенно, когда я вспоминаю о Ленгли Брум.
      Стук в дверь.
      (В сторону.) Это он. Начнем же. (Громко.) Что это был за день. (Напевает.)
      Южного ветра порыв, мутного неба рассвет
      Возвестили начало охоты...
      Мне пришлось скакать верхом пятнадцать миль. Дядюшка страдал подагрой, поэтому мы наняли фаэтон, запряженный четверкой, и погнали лошадей. В Кратч Холлоу я села на коня. Зрители сгорали от нетерпения. Вот здесь герцог стоит с нахмуренными бровями: гончие еще не чуют добычи. Там, где вы стоите, - граф Скемпер.
      Входит Фиш.
      А вон там красавчик Том. (Показывает на Фиша, делая вид, что не замечает его.) Вдруг слышим - гав, гав, гав - гончие почуяли добычу. Лошади захрапели. Новички явно нервничают. И вот выбегает лисица - здесь, у самого камина. Ой, ла-ла, гей, гей! Ату ее! Ату! Перескакиваем через каменную ограду, по холмам, прямо в лес. Красавчик Том впереди всех, и вдруг он резко останавливается перед забором и бух со всего размаху в канаву. "Лежи спокойно, если тебе дорога жизнь!" - кричу я и перескакиваю через него на моей гнедой Бесс, оставляя позади забор, канаву, Тома! Лисица поворачивает к мельнице, собаки в другую сторону - все замерли. "Ушла! - кричит герцог, вон она крадется с другой стороны ручья! Лови ее, лови!" Скачу прямо в ручей - бултых! Брызги во все стороны. Благополучно добираюсь до берега, перевожу дыхание, вода стекает с меня ручьями, лошадь дрожит. Несусь дальше! Моя лошадь и лошадь графа Скемпер идут ноздря в ноздрю. Ату ее, ату! Суета, суматоха! Наконец-то лисица ранена! "Отважная девчонка!" - кричит герцог. Ну и день! Разрешите прикурить сигару. (Зажигает сигару и опускается на диван, на котором в безмолвном оцепенении сидит Фиш.)
      Фиш. Да это же сумасшедший дом! Может быть, ее искусал противный щенок леди Джулиет?
      Мисс Плесид. Ах! Мистер Фиш, как я испугалась.
      Фиш. Я тоже. (Мейнуэрингу.) Что все это значит?
      Мейнуэринг. Откуда я знаю? Что я, семейный оракул, что ли?
      Мисс Плесид. Ах, мистер Фиш, надеюсь, я не совсем погибла в ваших глазах.
      Мейнуэринг. Вот как? Она не хочет погибнуть в его глазах? Эй, сэр. Женитесь на ней, она вам покажет, где раки зимуют. Вы родились, чтобы жить под башмаком. (Уходит.)