И растоптать ее.

Алисе ничего не оставалось, как кинуться вперед, обогнать остальных, подхватить коробку и броситься, прижимая ее к груди, в кусты.

Остальные продолжали сражаться.

Из своего укрытия Алиса заметила, как зубцы грабель пронзают чудище, но никакого вреда ему не причиняют.

В коробке кто-то задвигался. Алиса спохватилась, что разбудила Аркашу.

– Аркаша, спокойно, – сказала она, нагнувшись к коробке. – Не обращай внимания, спи. Сейчас Пашка управится со скунусиком, и я поставлю тебя на место.

В ответ послышался возмущенный писк.

– Я понимаю, что противно, когда тебя будят таким образом, но пойми – они обязательно бы тебя растоптали.

И тут Алиса ахнула: из-за отскочившей от Пашки бабушки вылетели еще два чудища и кинулись на Пашку.

– Сзади, Пашка! – крикнула Алиса.

Пашка еле успел обернуться и отмахнуться от новых врагов.

Три чудища нападали на него яростно и быстро. Пашке приходилось вертеть граблями, как пропеллером, и силы его были на исходе.

– Аркаш, я тебя пока отставлю, – сказала Алиса, ставя коробку на землю и оглядываясь в поисках какой-нибудь палки.

Пашка уже шатался от усталости – еще минута, и он вынужден будет опустить руки. Тут ему и конец – чудища его не пощадят.

«Как глупо, – подумала Алиса, – пройти всю Галактику и погибнуть под Москвой, на даче старого друга, от чудищ, которые почему-то прилетели вслед за симферопольской бабушкой. А почему они прилетели вслед за бабушкой?»

Алиса не нашла ничего более солидного, чем сухая сосновая ветка. С ней она и кинулась на помощь Пашке.

Но именно в этот момент твари улетели – так же внезапно, как появились, словно растворились в воздухе.

Пашка, не веря своим глазам, крутил головой. Потом уронил тяжелые грабли и сел на траву рядом с ними. Симферопольская бабушка вылезла из кустов, где она пряталась.

– Ужасти-то какие, – сказала она. – Я уж думала – помрем мы все.

– А что это было? – спросила Алиса, ни к кому не обращаясь.

– Как что? – сказала бабушка. – Так твой дружок сказывал: скунусики! Какие не подохли от волнения и переживаний, те вот и разлетались!

– Какие еще скунусики! – воскликнул в сердцах Пашка. – Нет никаких скунусиков.

– Все померли? – спросила симферопольская бабушка.

– Никто не помирал! Нет их и не было.

– А куда ж делись?

– Я их придумал!

– Ой, как нехорошо старуху пугать, – расстроилась симферопольская бабушка. – Ты их придумал, а они чуть меня не заклевали.

– Скунусики, которых я придумал, не могут вас заклевать! – пытался втолковать Пашка непонятливой бабушке. – Нет их, понимаете?

– А с кем же ты воевал?

– Не знаю.

– Так ты же со скунусиками воевал.

– А вы откуда знаете? – спросила Алиса.

– А кто их, подлецов, не знает, – удивилась симферопольская бабушка, – очень они нервные. Как какая бабуся приедет, они сразу дохнут…

Бабушка поглядела вокруг, вздохнула и добавила:

– Я в молодости и не таких делала.

– Бабушка! – воскликнула Алиса. – Это ты чудищ сделала, да? Это был гипноз?

– Какой такой гипноз? – возразила бабушка. – Это голографические почки. Мое изобретение. Я всегда с собой их в сумке таскаю.

Бабушка вытащила из сумки маленький орешек, меньше лесного.

– Подвижные голограммы с программным управлением, – сказала она звонким театральным голосом. – Мы сжимаем двумя пальцами почку, приводя ее в действие…

Бабушка подкинула в воздух орешек, и на его месте образовался немалого размера дракон, который был во всем натурален. Он медленно поворачивал головой, как бы разыскивая жертву. А бабушка тем временем подкинула в воздух второй орешек, и он превратился в молодого рыцаря на белом коне. Рыцарь был вооружен длинным копьем и готов к бою. Дракон тоже не трусил – он ударил по земле хвостом и двинулся навстречу противнику. Удивительно только, что вся эта сцена происходила в мертвой тишине.

– Я с этой программой, – сказала бабушка, – всю Галактику облетела. А уж что касается каких-то там банальных скунусиков, то я их с собой кучей ношу. – Бабушка подкинула горошину, и еще одно чудище начало порхать над сражающимися драконом и рыцарем. – Мне они для чего нужны? Мне они нужны, чтобы кошек отгонять, – закончила бабушка, – а то они моего попугая дразнят.

Затем она при молчаливом изумлении присутствовавших щелкнула три раза пальцами. Дракон скукожился, собрался в точку. Еще раз щелкнула пальцами – и рыцарь вернулся в скорлупку. Наконец спрятался в горошине и скунусик.

– Мне пора, – сказала бабушка. – Надеюсь, что Паша не очень устал махать граблями.

– Это моя обычная зарядка, – мрачно сказал Пашка, который не выносил, если над ним смеялись.

– До свидания, – сказала бабушка. – Если захотите пирожков, позвоните мне, я всегда буду рада испечь вам чего-нибудь вкусненького.

– Прости нас, – сказала Алиса.

– За что? Мы квиты, – ответила бабушка. – Вы хотели меня обмануть, чтобы я поскорее отсюда улетела. Я тоже вас обманула, сделав видимость страшилищ, с которыми вы сражались, как с настоящими. Но главное – не сбежали. Так что теперь я за вас спокойна.

Сказав так, симферопольская бабушка попрощалась и пошла к своему флаеру, что стоял на дачной улочке.

– А я с самого начала понял, что это голограммы, – сказал Пашка. – Но решил: а почему бы мне не размяться?

– Скунусик, – сказала Алиса, – типичный скунусик.

– А что?

– Нет более лживых насекомых, чем скунусики. Наше счастье, Павел Гераскин, что у моей симферопольской бабушки есть чувство юмора.

Пашка отвернулся и стал смотреть на спокойную гладь прудика. Вдруг глаза его стали круглыми.

– Алиса! – воскликнул он. – Где Аркашин дом? Она его унесла!

– Не беспокойся! – сказала Алиса, доставая из кустов коробку из-под ботинок. – Просто ты так прыгал, что наверняка бы растоптал Аркашу.

– А я испугался. Мне в ней показалось что-то зловещее. Понимаешь, она все время изображала какую-то древнюю бабусю из леса, а я видел перед собой нормальную женщину. И это меня насторожило.

– Недостаточно насторожило, иначе бы ты не стал врать про скунусиков.

– А славных скунусиков она умеет делать! – рассмеялся тут Пашка. – Надо было у нее парочку попросить. Я бы из них сделал себе личную охрану. На особо опасных планетах.

– Потом попросишь, – сказала Алиса, ставя коробку на место.

Тут же из дверцы выскочил голенький Аркаша ростом со спичку и, подпрыгивая от негодования, стал грозить Алисе кулачком.

– Аркаша, спокойно, – сказал Пашка. – Тебя же защищали. Больше тебя никто не будет обижать.

Но Аркаша не унимался – видно, сильно рассердился.

– Тогда пойди и надень штаны, – сказал Пашка. – Неприлично выступать перед девушкой в таком виде.

Эти слова подействовали на Аркашу. Он тут же кинулся обратно в коробку.

Так начался второй день экспедиции в Страну дремучих трав.

Глава 6

Мордашкин, пощади ребенка!

День продолжался куда обычнее, чем начался.

Аркаша, высказав на утреннем сеансе связи все, что думает об Алисе, взял большую булавку и пошел искать волоски для кисточек. Для этого он решил воспользоваться паутиной. А так как пауки могли возражать против грабежа, Аркаша искал паутину старую, брошенную. Алиса попыталась предостеречь Аркашу, чтобы он был поосторожнее с пауками – а то попадешь в паутину, запутаешься, вот тебе и конец придет…

Выслушав такое предостережение, Аркаша отключил связь, а Пашка в ответ на Алисины упреки сказал, что Аркаша абсолютно прав. Ни один мужчина не выдержит такой опеки.

На пульте в комнате горел зеленый огонек – все в порядке. Аркаша обещал далеко от коробки не отходить. Пашка пошел купаться – но не на маленький прудик, на берегу которого стоял дом Аркаши, а на озеро, за километр. И сказал, что вернется к обеду. Алиса стала было готовить обед, но не могла не думать об Аркаше. Ей все чудилось, что он лезет по паутине, а громадный паук-крестовик, а то и тарантул, подстерегает Аркашу.

Наконец Алиса не выдержала. Она притушила плиту и тихонько, надеясь, что Аркаша ее не заметит, начала подкрадываться к его убежищу. Все-таки лучше быть рядом и, если надо, прогнать тарантула.

Алиса прокралась вдоль изгороди – она понимала, что ей куда труднее увидеть Аркашу, чем Аркаше увидеть ее. Муравей всегда скорее заметит медведя, чем медведь – муравья. Алиса опасалась приблизиться к прудику, чтобы не вызвать новой вспышки Аркашиного гнева.

Когда до прудика, отделенного от нее живой изгородью, оставалось совсем чуть-чуть, Алиса легла на землю и поползла по-пластунски. Порой она останавливалась и прислушивалась. За изгородь она заходить не смела, потому что Аркаша, конечно же, услышит шум, который она поднимает. Она проползла еще немного, так что теперь между ней и коробкой был только прудик – почти круглый, метров пять в диаметре. Один берег, на котором стояла коробка из-под ботинок, был высоким и крутым, а с той стороны, где ползла Алиса, он был совсем плоским, зарос осокой, из которой поднимались стрелы камыша.

Утренний мир прудика и леса был деловитым, шумным и даже крикливым – кто только не летал, не ползал и не плавал вокруг. Каково Аркаше – ему все время приходится быть настороже.

На руке у него браслетик – чудо техники. По нему Аркашу всегда можно найти.

Алиса чуть приподнялась над травой, чтобы получше разглядеть дальний берег, и тут замерла: она увидела Аркашу, разглядела его, высмотрела крошку, когда он, волоча за собой, как трос, паутинку, пытался оторвать ее от сети.

Но, по крайней мере, Алисе стало спокойней – Аркаша жив-здоров. Очень хотелось помочь ему оторвать и отнести в коробку паутину, но нельзя. Остается только лежать в траве, терпеть комариные укусы и мысленно уговаривать пауков не нападать на человечка.

Прошло минут десять, прежде чем Аркаша справился с паутиной, но когда он потащил добычу домой, Алисе пришлось тихонько уползти, а то бы он ее обязательно увидел.

Пашке, когда тот вернулся, искупавшись, она о своих переживаниях рассказывать не стала.

– Жизнь постепенно входит в обычное русло, – сказал Пашка. Он прошел к пульту и вызвал Аркашу.

Аркаша долго не отвечал – минуты три.

– Ты что, заснул? – удивился Пашка.

– А зачем вызываешь?

– Контрольный вызов, – сказал Пашка. – Это же естественно.

– Тогда считай, что я спал.

– Это ложь, исследователь Сапожков, – сказал Пашка. – Вы попросту сняли браслет-передатчик, в чем выразилось ваше легкомыслие.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ни один нормальный человек не может все время таскать такой браслет. Но пойми, Сапожков, ты находишься в зоне повышенного риска, и мы несем за тебя ответственность.

– Перед кем?

– Перед твоими родителями, перед всеми твоими многочисленными родственниками и, наконец, перед человечеством, которое мечтает увидеть мини-картины, созданные гением Сапожкова.

Пашка говорил так серьезно, что Аркаша оторопел. По крайней мере, он молчал минут пять. Потом сказал:

– Все равно не буду таскать браслет. Он тяжелый. Он мне мешает.

– Тогда я прерываю эксперимент, – заявил Пашка.

– Это еще как?

– Как? Проще простого. Алиса, сбегай к прудику, там возле коробки из-под ботинок бегает мелкое существо чуть побольше муравья. С ужасным, вздорным характером.

– И что надо сделать, командор? – спросила Алиса.

– Возьми его двумя пальцами, принеси сюда, сунь в кабину и запусти в нее увеличивающий газ.

– Я спрячусь! – донесся Аркашин голосок. – Вы меня не найдете.

– Тогда, исследователь Селезнева, я попрошу вас отыскать беглеца, но не увеличивать его, а посадить в ванну. На три дня.

– А воду напускать?

– Насчет воды мы с вами решим позже.

– Сдаюсь! – засмеялся Аркаша. – Ладно уж, буду таскать этот браслетище. Из уважения к страданиям Пашки.

– А теперь докладывай, как провел день, – сказал Пашка.

– День еще не кончился, – ответил Аркаша. – Но события были. Сначала я искал старую паутину. Потратил, наверное, целый час.

– Нашел? – спросил Пашка.

– Нашел, еле живой ушел. Я ее стал резать, а на ней такие липкие комки – на них жертвы и попадаются. Я тоже немножко попался… Хорошо еще, что хозяин не поспел…

– Кисточки сделал?

– Сделал, только они очень мягкие. Я тут придумал пожестче. Я видел на одной гусенице волоски – как раз что мне нужно. Я собрался ее искать, когда Пашка меня вызвал.

– Только осторожнее! – взмолилась Алиса.

– Обещаю, – сказал Аркаша. – Да и что может случиться? Я же возле коробки… Ой! На помощь!

И больше ни звука.

Алиса от растерянности помедлила, может быть, пять секунд – не больше. Пашка – ни секунды. Еще не оборвался крик о помощи, как он перемахнул через перила веранды и помчался большими прыжками по тропинке.

Но когда Алиса догнала его, стоявшего между изгородью и коробкой из-под ботинок, вокруг было пусто – ни следа Аркаши.

– Тш-ш-ш, – предупредил Пашка. – Он где-то здесь, он же рядом с коробкой…

– Я боюсь, – прошептала Алиса.

– Ти-ш-ше!

Но вокруг и без того было тихо, если не считать жужжания насекомых и пения птиц.

«Зачем трава такая высокая? – подумала Алиса. – Здесь человека не разглядишь…» Вот что-то шевельнулось в траве.

Алиса кинулась было туда, но Пашка прошептал:

– Нет, я видел, это Мордашкин играет.

Мордашкин был соседским котенком, добрым, ласковым, пушистым.

Пашка начал осторожно двигаться в другую сторону. Но Алиса остановилась. Котенок Мордашкин! Ведь он – только для нее с Пашкой котенок. А для Аркаши… разве он котенок для Аркаши?

Алиса быстро шагнула в ту сторону. Котенок Мордашкин возился в невысокой мягкой траве. Он лежал, прижавшись животом к земле, резко поводя хвостом из стороны в сторону. Передние лапы его были протянуты вперед, как у египетского сфинкса, а между ними металось какое-то маленькое существо – может быть, мышонок, вставший на задние лапы. Вот этот мышонок кинулся вправо – Мордашкин играючи приподнял лапку и наподдал мышонку так, что тот упал.

И пока медленно поднимался, Мордашкин, склонив голову, весело глядел на жертву.

– Негодяй! – закричала Алиса. – Сейчас же брось! Ты что, с ума сошел! Ты что, не видишь, что это человек?

Котенок поднял голову – глаза у него были отчаянные. Он понял только, что у него хотят отобрать игрушку. Быстрым движением котенок схватил Аркашу зубами и кинулся бежать, столбиком подняв хвост.

– Пашка! – кричала Алиса, метнувшись за котенком. – Он здесь!

Пашка уже все понял. В два прыжка он опередил Алису и перепугал котенка до смерти. Но Мордашкин решил не сдаваться. Он сам нашел и поймал человечка – зачем он должен его отдавать?

Они обогнули пруд, вбежали в березовую рощу.

Котенок хотел было взобраться на березу, но сообразил, что с Аркашей в зубах ему это сделать труднее.

– Гони к пруду! – крикнул Пашка.

Алиса отрезала котенку дорогу к густому кустарнику, куда он хотел было спрятаться, и пришлось Мордашкину бежать к прудику. Алиса и Пашка сближались.

И тут котенок понял, что его не оставят в покое, и отпустил Аркашу. Тот упал в воду, у самого берега. Мордашкин не спеша потрусил домой, будто его ничто не интересовало.

Пашка по-вратарски упал вперед, чтобы дотянуться в прыжке до Аркаши. Но опоздал. Аркаша бесчувственно, не сопротивляясь и даже не двигаясь, стал опускаться под воду.

Какая-то небольшая птица, решив, видно, что это червяк, спикировала сверху, но не успела его схватить и, чуть не коснувшись воды, взлетела вверх. Алиса увидела, как к Аркашиному телу из глубины воды плывет серебряный окунек. Но тут Пашка подвел ладони под Аркашу и осторожно, но быстро вытащил его из воды.

Он сел, держа сомкнутые ладони перед собой, как будто протягивал Алисе драгоценность, и Алиса хотела было взять Аркашу из рук Пашки, чтобы понять, жив ли он…

И в тот момент, когда руки Пашки и Алисы встретились, Аркаша вдруг оперся ручками о ладонь друга, медленно сел и начал кашлять. Алисе, как под увеличительным стеклом, было видно, что Аркаше очень плохо!

– Эх, хлопнуть бы его по спине как следует! – произнес Пашка.

– И думать не смей! – ответила Алиса. Великое облегчение овладело ею. Аркаша жив и даже цел!

Постепенно Аркаша успокоился – кашель прошел, и Павел отнес его к коробке.

Аркаша с трудом сделал три шага до входа в свой дом, закинул голову, поглядел на друзей, потом показал рукой в сторону дачи и скрылся в коробке.

Алисе хотелось снять с коробки крышку и поглядеть, как Аркаша будет там устраиваться, но Пашка сказал:

– Пошли домой. Он будет с нами по связи говорить.

Они поднялись на террасу. Аркаша уже был на связи.

– Все в порядке, – сказал он. – Я даже не разбит, и крови нет. Честное слово. Сейчас полежу немножко, отдышусь и снова за дела.

– Аркаша, миленький, – попросила Алиса, – давай мы тебя увеличим, ну хотя бы на полчасика.

– Зачем?

– Посмотрим, где ты раненный. Ты же побывал в когтях льва! Сейчас у тебя шок, поэтому ты еще не чувствуешь боли.

– Мордашкин не делал мне больно, – сказал Аркаша. – Может быть, от меня все-таки пахнет человеком.

– Но он тебя ронял, – сказала Алиса.

– Не будем спорить, – ответил Аркаша тоном настоящего мужчины. – Если мне будет плохо, я вернусь и сам приму решение. А сейчас отстаньте от меня на полчаса. Добро?

– Отстали, уже отстали, – сказал Пашка. – Но дай нам слово, что будешь смотреть по сторонам.

– Даю слово, – сказал Аркаша. – А то в следующий раз Мордашкин утащит меня и загрызет. Бр-р-р!

Алисе стало так жутко, что она вышла из комнаты. Ее друг находился в зубах хищника, и тот мог спокойно его загрызть. Совершенно спокойно. Котенок Мордашкин загрыз семиклассника Аркадия Сапожкова!

– Алиса, – позвал ее Пашка, который быстро умел успокаиваться. – Что у нас с тобой на обед?

Глава 7

Аркаша исчез!

До вечера ничего особенного не произошло. Аркаша браслета не снимал и все время поддерживал связь с Алисой.

Пашка, видя, что все пришло в норму, снова ушел купаться, потом занялся своими делами – он начал уже готовиться к тому дню, когда и сам уменьшится до размеров Аркаши. И соответственно своему характеру решил как следует вооружиться. Он забрался в мастерскую, которую Аркашин дедушка устроил в сарайчике за домом, и там принялся выпиливать себе меч меньше двух сантиметров длиной.

Аркаша тем временем отыскал неподалеку от своего убежища заросли клевера и, выбрав цветы пониже, нагибал их к себе и высасывал из них нектар. Потом утверждал, что это очень вкусно. А когда стало прохладнее, он уселся на берегу прудика и нарисовал первый в мире микропейзаж, автор которого в сидячем положении возвышался лишь на два сантиметра над землей.

Порисовав, Аркаша пошел погулять к прудику. Алиса категорически возражала против того, чтобы он выходил на открытое место – в любой момент может прилететь ворона или вернется Мордашкин. Но Аркаша сказал, что он будет настороже и не выпустит из рук большой булавки.

Зловредный Мордашкин возник в окрестностях коробки ближе к вечеру и решил немного поохотиться на Аркашу. Аркаша благоразумно отступил к коробке.

– Странно это, – сказал он Алисе по связи. – Я вижу Мордашкина, знаю, что это котенок, что он сейчас сидит на том берегу прудика и облизывает лапу. Вроде бы все обыкновенно. Но сейчас он углядел меня и, вместо того чтобы подойти к моей ноге и приласкаться, как положено, он несется схватить меня и растерзать…

На этом Аркаша закончил свой монолог, потому что ему пришлось спрятаться в коробке. Мордашкин не выдержал.

– Мордашкин, не смей качать мой дом! – услышала Алиса голос Аркаши.

Алисе все-таки пришлось сбегать к прудику и отогнать Мордашкина, который хотел забраться в коробку и достать оттуда Аркашу.

Она шлепнула Мордашкина и предупредила его по-честному:

– Смотри, когда Аркаша станет большим, он тебе покажет!

Котенок отбежал, уселся и стал смотреть на Алису, склонив голову набок. И тут Алиса поняла: этот негодяй каким-то образом догадался, что и она сама через несколько дней станет маленькой и будет жить в этой коробке. А если так, то он не прочь поохотиться и на Алису.

Перед сном Алиса еще разок поговорила с Аркашей, который сидел у входа и при вечернем свете записывал свои мысли в дневник обломком тонкого чертежного грифеля.

За ночь тоже ничего не случилось.

Аркаша проснулся рано и сообщил, что хорошо выспался, только пришлось забаррикадировать вход в коробку, потому что туда проникли два комара. И пока он их не победил, о сне нечего было и думать. Комары улетели на рассвете, и тогда Аркаша заснул.

Пашка после завтрака помчался на флаерную станцию – ему надо было сгонять в Москву в Исторический музей, чтобы взять там рисунок арбалета.

Алиса отыскала в шкафу тоненькие тряпочки и сшила из них плащики и для себя и для Аркаши с Пашкой. Плащики были устроены очень просто: материя складывалась пополам, наверху прорезалось отверстие для головы, а с боков плащики были прихвачены ниткой, так что руки оставались голыми, – они немного походили на плащи, которые носили три мушкетера.

Потом Алиса вызвала Аркашу на связь и спросила, не голодный ли он? Она готова принести ему завтрак.

Аркаша с негодованием отказался, заявив, что он не в детском саду.

– Ладно, – сказала Алиса, – я и не ждала, что ты согласишься. У меня есть для тебя подарок – я сшила тебе плащ. Принести?

– Вот это здорово! – обрадовался Аркаша. – Принеси, пожалуйста. Я как раз мастерю себе сандалии из коры.

Алиса прошла на кухню, принесла оттуда чай и сгущенное молоко. И только хотела сесть за стол, как случайно взгляд ее упал на пульт. Там горела красная лампочка – сигнал тревоги.

Алиса кинулась к пульту, включила вызов:

– Аркаша, откликнись! Аркаша, что с тобой?

Молчание.

– Аркаша, не молчи, пожалуйста!

Молчание.

Алиса кубарем скатилась с веранды, добежала до прудика. Где Мордашкин? Его надо было запереть.

И тут она увидела, что Мордашкин сидит на бочке для дождевой воды и умывается.

Значит, не котенок! Почему-то она почувствовала облегчение.

Вот и коробка.

– Аркаша!

Алиса знала, что Аркаша разговаривал с ней из своего укрытия. И это было всего пять минут назад.

Алиса сняла с коробки крышку.

В коробке никого не было.

Но даже с первого взгляда было ясно, что там произошло отчаянное сражение: ватная постель Аркаши разорвана в клочья, листы бумаги раскиданы и помяты, коробочки и ванночки с красками опрокинуты, разломанный браслет связи валяется у входа.

Значит, кто-то смог проникнуть в небольшую дверцу, внутрь коробки, кто-то, кто был сильнее Аркаши. Этот таинственный незнакомец одолел Аркашу и утащил его. Мордашкин или другой котенок в дверь бы не пролез. Не пролезла бы и птица. Змея?

Алиса даже зажмурилась – так явственно представила себе гадюку, которая вползает в открытую дверь коробки, обвивает своими кольцами беспомощного Аркашу и уносит его… Погоди! Алиса открыла глаза. Но ведь у нас гадюки не водятся! Даже маленькие! Змея могла напасть на Аркашу, но не могла унести его… Кто? Какое-то животное?

Но дверца в коробке была так мала, что вряд ли кто-нибудь крупнее, чем мышь-полевка, мог туда пробраться…

«Что же я теряю время?»

Надо искать вокруг… по следам. Земля влажная – наверняка на ней остались следы!

Алиса присела на корточки, стала разглядывать землю вокруг коробки. Вроде бы были следы – махонькие углубления в земле. А может быть, это и не следы? Надо притащить сильную лупу… Но есть ли на даче сильная лупа? Вряд ли. По крайней мере, за последние два дня Алиса не видела никакой лупы. Вот примяты травинки – но разве разберешь? Для того чтобы понять, как двигалась спичка через джунгли травинок, надо быть такой же спичкой, а не спичечной фабрикой.

Алиса на цыпочках, глядя под ноги – только бы не наступить на друга, вышла на берег прудика и огляделась, снова присела на корточки и, склонив голову к самой траве, заглянула под нижние ветки кустов, в гущу трав. Она разводила пальцами стебли и через несколько минут напрасных поисков поняла, что Аркашу она так не найдет и не спасет. И чем яснее она это понимала, тем жутче ей было: пропадет Аркаша навсегда – в когтях ли кота, в пасти змеи или в клюве вороны. Как ты объяснишь это Аркашиным родителям, которые буквально молятся на сыночка? Да, скажешь ты, мы оставили его без присмотра в мире дремучих трав и даже не знаем, что с ним случилось. Но неужели вам не было ясно, как опасно безоружному человечку одному жить в траве? Почему вы не остановили его силой, после того как на него напал котенок?

Нет, поняла Алиса, она не может вернуться в Москву и увидеть старших Сапожковых, не сможет поглядеть в глаза своей учительнице Светлане и друзьям в классе и на биостанции…

– Аркаша! – закричала Алиса изо всей силы. Хотя отлично понимала, что, даже если Аркаша сможет откликнуться, она не услышит его голоса.

Может, и в самом деле Аркашу тащит себе в нору какой-нибудь барсук, а пленник старается оставить следы: вот он сделал зарубку на стволе – то есть на травинке, вот он кинул камень – то есть песчинку.

И Алиса так явственно себе это представила, что тут же помчалась обратно к дому. Как она могла потерять столько времени! Единственный выход, единственное спасение для Аркаши – стать такой же, как он, чтобы видеть все глазами лилипута. Только так его можно спасти.

Через минуту Алиса уже была в комнате. Она метнулась к пульту, на котором все горел красный огонек тревоги, потом в другую комнату, схватила свой плащик, который сшила так недавно, потом кинулась к столику, за которым вчера вечером Пашка мастерил для себя меч. Вот он – чуть больше ногтя, – только бы не потерять его… Алиса завернула меч в плащик. Все это и еще булавка, которая пригодится в том мире, да кусочек шоколадки…

Время шло. Уже прошло почти десять минут, как пропал Аркаша. А каждая секунда могла решить его судьбу. Алиса не стала думать – забыла ли она чего-нибудь или нет…

Только выбегая с веранды, поняла: забыла! Обязательно надо оставить записку Пашке. Ведь он ничего не знает.

Алиса включила видик и сказала, глядя на экран:

– Пашка, Аркаша исчез! Я ухожу туда, чтобы его искать. Оставайся на связи – твоя помощь может оказаться решающей. Родителям – ни слова!

Алиса выбежала к красно-белой полосатой кабине, что мирно стояла перед верандой, как пограничная будка.

Она открыла люк и хотела было забраться внутрь. Но сообразила, что из этого ничего не выйдет. Ведь если в самом деле она станет маленькой, как Аркаша, то ее буквально погребет под собой ее нынешний костюм – брюки и куртка, носки и тапочки, наручные часы придавят ее, а заколка в коротких волосах пронзит, как сабля.

Алиса положила заколку на траву, разулась, потом оглянулась – никого поблизости, даже любопытного Мордашкина нет. И все равно было неловко раздеваться догола. Алиса даже сделала шаг, чтобы спрятаться за кабину, – но ведь неизвестно, с какой стороны раздеваться безопаснее.

«Алиса, – сказала она себе, – ты с ума сошла – терять время на такие глупые рассуждения! Три-четыре-пять!» Она скинула все с себя и нырнула в темное нутро кабины.

Металл сиденья был холодный, даже садиться неприятно. Очень тесно, коленки упирались в стенку, мешал угол пульта. Главное было – не потерять то, что держала в горсточке, – плащ, шоколадку, меч и булавку.

Алиса нажала на кнопку «Люк». Люк закрылся и чмокнул, присасываясь к оболочке. «Как бы тут не задохнуться», – подумала Алиса, но тут же в темной кабинке запахло свежими огурцами. «Странно, – подумала Алиса, – а скоро они пустят газ?» Но газа не было – только запах огурцов все усиливался, словно кто-то рядом их резал для салата. В кабине было не совсем темно – стены слегка светились, и пульт был зеленым, словно заполненный подсвеченной водой. Стрелка содержания газа в воздухе поднялась почти до предела.

«Значит, я дышу газом, – поняла Алиса, – и это он так пахнет. Что ж, это правильно. Хуже было бы, если бы газ пахнул чесноком или аммиаком. Интересно, сколько времени займет уменьшение?» Алиса совсем не боялась – наоборот, она спешила, она подгоняла время. Она понимала, как много от нее теперь зависит.

Но хронометр на пульте не спеша отсчитывал секунды, ничего интересного не происходило, и в голову начали проникать посторонние мысли: а вдруг сейчас снова заявится симферопольская бабушка? Войдет в комнату, прочтет Алисину записку – представляете, какой поднимется гомон вокруг! Они же все кинутся искать пропавшую девочку, пустят собак по следу…

Пульт почему-то увеличился и начал отодвигаться от Алисы, поднимаясь кверху. Наверное, от плохого освещения у нее начались зрительные галлюцинации. Пульт медленно уплывал вверх, – и вот она уже смотрит на него снизу. Как это могло случиться?..

Ну до чего же ты, Алисочка, глупая! Забыла, зачем забралась в эту кабину? Газ действует! Ты теперь стала меньше ростом, чем была.

Алиса попыталась встать, и ей это отлично удалось – она даже не доставала головой до верха кабины. Она подняла руку, чтобы дотронуться до потолка, но рука не достала, и с каждой секундой потолок уходил все дальше, словно Алиса опускалась вниз, стоя на какой-то платформе.

И тут стало страшно. Сама не ожидала, что испугается, но испугалась – от неуверенности в том, удастся ли вернуться в свой размер и в свой мир, мало ли что случится? Вдруг останешься крохотулей. Два лилипутика на всей планете – она и Аркаша, будут они жить в коробке из-под ботинок, выращивать тлей, бегать от пчел, смертельно бояться кота, а со всех сторон к ним будут приезжать экскурсии, смотреть на них сквозь специальные увеличительные стекла и протягивать сквозь решетку крошки хлеба. А на решетке, конечно же, будет надпись: «Кормить Алису и Аркашу строго запрещается. У них из-за вас хроническое расстройство желудка». Мама будет приходить каждый день, сидеть в сторонке и тихо плакать…

Алисе стало так себя жалко, что она чуть не расплакалась. Но плакать было некогда – Алиса понимала, что, как только уменьшение закончится, надо бежать к Аркаше на выручку.

Но когда оно закончится? Оказалось, что вокруг нет ни одного ориентира, по которому можно было бы догадаться, какого ты размера.

К тому же свет совсем ослаб и неясно было – где верх, где низ, где выход. Что-то мягкое и громоздкое мешало смотреть – Алиса стала отталкивать эту груду материи, наткнулась на здоровенную железяку – хорошо еще, что тупую. Какой-то дурак подсунул сюда это барахло… И тут же голова сообразила: какой дурак мог подложить, если всего несколько минут назад Алиса еле уместилась в эту кабину, сжимая в кулачке свое добро… Так это ее добро! Это ее плащ, меч и копье. А где же шоколад? Еще растает – хороша она будет, вся в шоколаде!