Юсупов, увлекшись, реакции генерала не почувствовал. В его воображении придуманная картина уже наложилась на действительную и вытеснила ее.
      - Я вызвал городового, - продолжал князь, - чтобы объяснить ему причину. К тому времени гости разъехались, остался только Пуришкевич. Он и беседовал с городовым. Насколько я понимаю, он сравнил собаку со старцем и вслух пожалел, что убили собаку, а не Распутина. Вот ваш городовой, смущенный этими речами, и перепутал...
      Генералу было грустно. Он уже не сомневался в том, что слухи о смерти Распутина в юсуповском дворце полностью подтверждаются неловкой ложью князя.
      - Теперь мне все ясно, - сказал генерал. - Не скажете ли вы мне фамилии офицеров, которые были у вас в гостях?
      - Поймите меня правильно, - ответил Юсупов. - Дело это пустячное, но может получить огласку в левых газетах. Мои друзья - люди семейные, их репутация может серьезно пострадать.
      Генерал поднялся.
      - Я доложу градоначальнику о ваших словах, князь, - сказал он. Надеюсь, что недоразумение будет рассеяно.
      - Я и сам хотел бы посетить градоначальника, - сказал Феликс. - И все ему рассказать. Спросите его, когда он сможет меня принять?
      Генерал откланялся.
      Федор ждал Юсупова в гостиной.
      - Ну что? Они подозревают?
      - Надеюсь, что я его запутал, - улыбнулся Феликс.
      Федор был растерян.
      - Я не совсем понимаю тебя, - сказал он. - Я думал, что, совершивши этот подвиг, ты, подобно Бруту, выйдешь к народу и провозгласишь себя убийцей тирана. Почему же ты молчишь и таишься?
      - Тиран убит, - ответил Феликс после короткой паузы. - Наше дело сделано. Мы не стремимся к власти... К тому же Пуришкевичу, как убийце, может грозить опасность...
      Зазвонил телефон, и Феликс поспешил к аппарату.
      Он не смог объяснить Федору, что в самом деле находится в растерянности, куда худшей, чем в момент убийства.
      Не только Россия вела себя не так, как они ожидали, - ничего пока не произошло, так же дворники мели снег и шагали запасные роты к вокзалу, а в оперетке давали <Летучую мышь>. Но и внутри себя Феликс не ощущал никакой радости, никакого торжества. Словно соблазнил горничную, и теперь презираешь себя и ее. И боишься дурной болезни, и боишься, что узнает мать, и выпорет тебя, и больше всего боишься любовника горничной, дворника Матвея. Сравнение было нелепым, слишком приземленным, но Юсупов не мог от него отделаться и даже украшал несуществующий адюльтер скоромными деталями.
      Прошел буйный бой, охота, погоня, ощущение смерти - ты впервые убивал человека! И пришел тягучий страх. То, к чему Юсупов так стремился день назад, обернулось неожиданно страхом... И даже известно, когда наступил перелом - когда он избивал мертвого человека дубинкой, когда из тебя, боярина в двадцатом поколении, вылез подлый трусливый мерзавец. И останется с тобой на всю жизнь. Ты уже не сможешь стать спасителем нации истерика на лестнице останется с тобой навсегда.
      Как только полицмейстер ушел, позвонила Головина.
      - Что вы сделали с Григорием Ефимовичем? - закричала она, не здороваясь.
      - Клянусь вам, я ничего не знаю!
      <Ну почему я сознаюсь сейчас? Через полчаса весь Петроград, весь мир будет знать имя человека, освободившего империю от проклятия>.
      - Вы клянетесь? - рыдала в трубку Маша Головина.
      - Разумеется, клянусь.
      - Тогда приезжайте и сами расскажите маман. Она умирает от ужаса.
      Юсупов повесил трубку и, заложив руки за спину, принялся бегать по кабинету. Что делать? Скрыться? Уехать в Крым? Или вести линию полной невиновности? Тогда придется ехать к этим глупым курицам.
      И поехал.
      Его встретили слезами и запахом валерьянки.
      Феликс подробно и терпеливо врал, уже сам начиная верить в убитую собаку и глупого городового.
      Но государыня не находит себе места! Старец пропал!
      Юсупов потребовал помощи куриц во встрече с Александрой Федоровной. Он хочет лично рассказать императрице всю правду.
      Маша Головина бросилась к телефону и стала дозваниваться до Царского Села. Ей казалось, что если Феликс ни в чем не виноват, то старец найдется. Загулял где-то, уехал в Сибирь - все может случиться со святым человеком...
      - Государыня согласна тебя принять! - радостно объявила она.
      Юсупов уже был не рад, что напросился на встречу. Царица может разоблачить его.
      И тут, на счастье или несчастье, позвонил телефон - из Царского!
      Императрица сообщала, что посоветовалась с близкими людьми и категорически отказывается видеть Юсупова. И не верит и не будет верить ни единому его слову.
      Феликс был уязвлен. Он хотел сказать правду! Маша тоже растерялась, ей хотелось верить Феликсу. Но когда он начал было говорить, что все равно поедет во дворец, сама же стала отговаривать, потому что боялась, что оттуда он уже не вернется.
      Юсупов пошел домой пешком, благо недалеко. Через несколько шагов встретил однокашника по Пажескому корпусу, который радостно сообщил новость:
      - Феликс, Распутина убили!
      - Не может быть. Кто убил?
      - У цыган. Ввязался в пьяную драку, кто-то из офицеров застрелил.
      - Слава Богу.
      Дома Юсупов узнал, что градоначальник генерал Балк согласен принять его у себя в двенадцать.
      Балк был сдержан и неулыбчив, хотя они были с Юсуповыми знакомы домами.
      Он расчесывал двойную бороду маленьким гребешком, кивал и молча слушал рассказ о собаке и пьяных друзьях. Потом неожиданно сказал:
      - К сожалению, я должен попросить вас не покидать столицу. По указанию императрицы я должен произвести тщательный обыск во дворце Юсуповых. Надеюсь, вы не будете возражать отправлению правосудия?
      - Буду! - вскинулся Юсупов. - Вы забываете, что моя жена - племянница государя и наше жилище, как жилище члена императорской фамилии, неприкосновенно. Пока не будет отдано распоряжения императора, никто не смеет войти в дом.
      Балк не стал спорить. Ему менее всего хотелось впутываться в эту историю. Он обещал связаться со Ставкой и отпустил князя, который ринулся во дворец.
      Юсупов оказался прав в своих опасениях. Несмотря на строжайший приказ камердинеру проследить за уборкой в подвале, Феликс без труда нашел пятна и следы крови и даже перламутровую пуговицу от рубахи Распутина. А на снегу пятен было еще больше. Пока Василий Иванович мыл пол в подвале, Юсупов с помощниками забрасывал снегом красные пятна на снегу.
      Убедившись, что дома все в порядке, Юсупов помчался к Дмитрию Павловичу. Оставаться одному было невмочь.
      Дмитрий Павлович принял Юсупова с радостью - ему тоже было одиноко без подельщиков; штабс-капитана Васильева и доктора Лазаверта он приглашать не мог или не хотел, Пуришкевич готовил на вокзале свой санитарный поезд, на котором должен был вечером отбыть на фронт, так что Юсупов был единственным возможным собеседником.
      Дмитрий Павлович уже подробнее рассказал, как они топили труп Распутина. Он был завернут в синюю материю и связан веревками. В машине оказалась шуба старца, его сапоги и шапка. Дмитрий Павлович потребовал было, чтобы вещи отвезли к Лазаверту и сожгли, но когда доктор взбунтовался, шубой обмотали ящик с инструментами. Шубу кинули в прорубь, ящик вывалился из нее, и шуба не хотела тонуть, закрыв почти всю черную гладь проруби.
      Они вытащили из машины и перевалили через перила моста синий сверток, страшно тяжелый и неподатливый. Говорили шепотом, боялись разбудить часового в будке, на том конце моста. Труп ушел в воду и потянул за собой шубу. Вроде бы обошлось.
      Но мотор застыл и долго не заводился. Великий князь, Лазаверт и Васильев по очереди крутили ручку, солдат даже проснулся, выглянул из будки, и видно было, как он стоит под дальним фонарем и вглядывается в темноту...
      Юсупов договорился с князем, что они будут держаться своей версии о случайных выстрелах и собаке, потом Юсупов пошел во дворец тестя.
      Новости были неприятными.
      Оказывается, во дворце побывала полиция. Снимали допрос со всех слуг и выясняли, когда Юсупов уехал из дому и каким он вернулся под утро.
      Ничего опасного для Феликса в этих допросах не было - хуже был сам их факт. Кто-то посмел нарушить неприкосновенность жилища самого Александра Михайловича, несмотря на то, что Балк поклялся никого без распоряжения императора не посылать.
      А вдруг уже есть распоряжение императора?
      Юсупов не мог сидеть дома и ждать событий. Он предпочел их опережать. Через полчаса он был уже в министерстве юстиции у Макарова с протестом против действий полиции.
      Министр Макаров, с седой бородкой, мягким голосом и округлыми движениями маленьких рук, был слишком вежлив. Юсупов еще раз повторил свой рассказ о прошедшей ночи и попросил разрешения покинуть вечером Петроград и отправиться в Крым, в Ай-Тодор, где его ждет молодая жена. Макаров сказал, что не видит препятствий к отъезду.
      Затем Юсупов побывал у председателя Думы Родзянки, который уже знал правду или догадывался о ней, потому что горячо обнял Юсупова и стал шептать нечто нежное о спасении нации. На прощание он заявил, что Родина Юсупова не забудет.
      Можно было ехать домой собираться к отъезду.
      Вроде бы все обстояло хорошо, главное сейчас скрыться из Петрограда и отсидеться в Крыму. Благо тело Распутина не нашли, и Дмитрий Павлович полагает, что его уже вынесло течением реки в залив.
      Федор поехал провожать Феликса на вокзал. В автомобиле он спросил, не боится ли он ареста.
      - Нет, - уверенно ответил Феликс. - Сам министр юстиции разрешил мой отъезд.
      Он уговаривал себя и Федора, хотя боялся, что все сорвется.
      На вокзале они увидели полицейских. Слишком много полицейских для обычного вечера.
      - Меня торжественно провожают, - сказал Юсупов, и голос его дрогнул.
      До поезда дойти они не смогли.
      В зале их встретил жандармский полковник, который сообщил, что князю Феликсу Юсупову запрещено покидать столицу, он должен вернуться в дом Великого князя Александра Михайловича и оставаться там под домашним арестом. Это повеление Ее Величества.
      * * *
      Тем же вечером государыня своей властью задержала всех участников покушения, что говорило о немалой осведомленности полиции и правительства.
      Весь Петербург горячо обсуждал обстоятельства гибели Распутина, колесо раскручивалось, восторженные дамы и пьяные полковники звонили Юсупову, в воображении которого уже разыгрывалась его казнь на Сенатской площади и для которого роль спасителя нации уже потеряла привлекательность. Лучше бы уехать в Крым без визита к Макарову!
      Заговорщикам, которые все же рассчитывали на то, что Распутина не отыщут, сильно повредила экзальтированная сестра императрицы Елизавета Федоровна, мужа которой, брата царя Сергея Александровича, убили революционеры. Впрочем, никто в России его не жалел. Елизавета Федоровна, полагавшая, что Распутин - слуга дьявола, давно уже рассорилась с сестрой. Узнав об исчезновении Распутина, а также об участии в его убийстве Дмитрия Павловича, она не придумала ничего лучше, как послать Великому князю поздравительную телеграмму с просьбой передать ее благодарность Феликсу Юсупову. Протопопов велел снять с телеграммы копию и передал ее императрице, которая решила, что Елизавета - участница заговора и, может быть, его руководительница.
      Одной цели Юсупов уже добился. Если неделю назад он был на периферии внимания двора, то теперь все великие князья и княгини, находившиеся в оппозиции к Александре Федоровне, считали своим долгом поговорить с Феликсом по телефону и справиться о его здоровье.
      Частым гостем у Юсупова стал великий князь Николай Михайлович, либерал и ученый, глава семейной оппозиции Николаю, полагавший, что его племянник ведет страну к катастрофе. Почтенный старец рассказывал Феликсу новости и вел себя как родной дядя. Он же и поведал Юсупову самое страшное: императрица требует немедленной казни Юсупова и Пуришкевича и тяжкого наказания для Великого князя. Протопопов уговаривает ее подождать возвращения императора из Ставки, куда уже направлена телеграмма. Тот же Николай Михайлович добавил, что по получении известия о смерти старца государь возрадовался и говорил приближенным, что наконец-то освободился, что готов наградить убийц... Впрочем, Николай Михайлович и сам до конца не верил последней версии, но полагал ее полезной. Пускай Юсупов надеется на лучшее. Мы не дадим тебя в обиду!
      19 декабря из Ставки приехал государь.
      Он проехал прямо в Царское Село и никого не захотел видеть. Надежды Николая Михайловича развеялись как дым.
      Государь заперся с женой.
      В доме Александра Михайловича собрались почти все члены царского семейства. Это была демонстрация поддержки Юсупову.
      Нигде, кроме официальных приемов во дворце, он не видел стольких Романовых сразу.
      Великие князья не расходились, они как бы закрывали своими телами молодого спасителя нации.
      Юсупов повеселел. Его мечты начинали сбываться.
      Николай Михайлович заявил во всеуслышание, что именно таким, как Феликс, он видит министра внутренних дел.
      - Нет, премьера! - крикнул князь Федор.
      - Может, и премьера.
      И тут зазвонил телефон.
      Это было подобно финальной сцене в <Ревизоре>. Сообщили, что только что найдено тело Распутина.
      Один из агентов полиции случайно увидел на Петровском мосту <черную калошу ? 11 черного цвета, покрытую свежими пятнами крови>. Он доложил своему начальнику, и калошу отправили домой к Распутину, а мост осмотрели. На нем нашли следы автомобильных шин и многих ног. Причем следы шин тянулись до самых перил моста.
      Тогда поиски тела Распутина в доме Юсуповых были прекращены, и полицейские кинулись к мосту.
      Сам министр юстиции и петроградский прокурор прибыли на мост.
      Там агенты показали чинам новую улику - на перилах моста в одном месте снег был сброшен, словно через них в реку переваливали нечто тяжелое.
      Были вызваны водолазы. Два часа они ныряли возле моста, ничего не нашли и заявили, что если тело и было, его унесло в залив, так как течение Невы в том месте весьма быстрое.
      Но в тот момент один из полицейских, что бродили внизу по льду, высматривая, нет ли там еще какой-нибудь улики, увидел в щели между льдинами рукав шубы.
      Тут же начали рубить лед у того места. Стоял сильный мороз, но никто не уезжал с моста, даже старенький Макаров.
      Работали энергично, и через пятнадцать минут во льду была пробита новая полынья, а из воды извлекли примерзший ко льду снизу труп Распутина.
      Тело старца было обезображено - видно, перед смертью его жестоко пытали. Руки и ноги туго стянуты веревкой.
      Тело перенесли на берег и заперли в дровяном сарае.
      Через некоторое время к Петровскому мосту прибыл министр внутренних дел Протопопов и начальство Охранного отделения. Прокурор Галкин начал снимать протокол наружного осмотра трупа. Судебный врач показал, что в теле Распутина находятся две пули - одна в области груди, другая в шее. Оба ранения смертельные.
      После этого тело отвезли в Чесменскую богадельню и начали вскрытие. Но вскоре по приказу императрицы вскрытие было прекращено, тело старца облачили в монашескую одежду, положили в богато убранный гроб и увезли в неизвестном направлении.
      А между тем почти все газеты писали о смерти Распутина в восторженных тонах, утверждая, что теперь наконец-то положение на фронтах переменится к лучшему, взяточничество и разврат прекратятся, страна в едином порыве рванется к новым победам.
      Под разными предлогами в церквях служили благодарственные молебны. А в театрах после представления публика требовала государственного гимна и даже повторения его на бис. И все понимали, почему играют гимн и почему в столь горячем порыве вся публика смахивает нечаянные слезы радости.
      Два дня никто не знал, что происходит за стенами дворца в Царском Селе. Даже ближайшие родственники царя, жаждавшие открыть ему глаза на истинную суть событий, были лишены такой возможности.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.