Кир Булычев

Миллион приключений

Часть I

Новые подвиги Геракла

Глава 1

Авгиева лаборатория

Весеннее утро началось мирно, а кончилось большим скандалом.

Первым, как всегда, пришел Аркаша. Он поспешил на делянку, где выращивал чувствующие цветы. Все растения умеют чувствовать, но попробуй разберись в их чувствах.

При виде Аркаши цветы закивали головками; они раскрывали лепестки, шевелили листьями и изображали радость. Аркаша подключил шланг и начал поливать своих питомцев теплой витаминной водой.

Затем пришел Джавад. Он покормил зверей в клетках и выпустил на волю питекантропа Геракла, который тут же помчался к домику, где ночевали три собаки – Полкан, Руслан и Султан, которые, как ни странно, были сестрами. Собаки летом работали у геологов и по запаху разыскивали руду и ископаемые кости глубоко под землей. Но сезон еще не начался, поэтому сестры были в отпуске и дружили с Гераклом. А он умело пользовался этой дружбой и завтракал два раза – у себя и у собак.

Прибежали близняшки Маша и Наташа, худенькие, глазастые, с одинаковыми ссадинами на коленях. Они так похожи, что не отличишь, а на самом деле – совершенно разные люди. Маша – серьезная и уверяет, что любит только науку. А Наташа – страшно легкомысленная и любит не столько науку, сколько зверей и танцы. При виде Маши и Наташи дельфины Гришка и Медея по пояс высунулись из бассейна – соскучились за ночь.

Алиса Селезнева запоздала. Она ездила в Космический центр договориться об экскурсии на планету Пенелопа. Но Алисе сказали, что неизвестно, будут ли места, попросили прийти через месяц. Алиса была расстроена, она даже не заметила, как подошел Геракл с протянутой рукой. То ли хотел поздороваться, то ли надеялся на угощение.

Алиса скрылась в невысоком здании лаборатории, чтобы оставить там сумку и переодеться, а когда вышла, гневно заявила:

– Это не лаборатория, а авгиевы конюшни!

Геракл, который ждал ее у входа, ничего не ответил, потому что никогда не читал греческих мифов, а кроме того, знал только съедобные слова. Как его ни учили, дальше слов «банан», «яблоко», «молоко», «сахар» он не пошел.

Зато возглас Алисы услышала Машенька Белая.

– Разумеется, – сказала она. – Пашка Гераскин сидел там вчера до поздней ночи, а убрать за собой не удосужился.

– А вот и он, – сказала Наташа Белая. – Легок на помине.

Пашка Гераскин медленно шел к станции по кокосовой аллее и на ходу читал книгу. На обложке крупными буквами было написано: «Мифы Древней Греции».

– Обратите внимание, – ехидно сказала Машенька Белая. – Этот юноша хочет узнать, как чистят авгиевы конюшни.

Пашка услышал, остановился, заложил страницу пальцем и сказал:

– Могу сообщить, что Геракл – значит «совершающий подвиги из-за гонений Геры». Кстати, Гера – это жена Зевса.

Питекантроп Геракл услышал свое имя и заявил:

– Дай банан.

Пашка задумчиво посмотрел на него и произнес:

– Нет, тебе подвигов не совершить. Ростом не вышел.

– Слушай, Пашка, – сказала мрачно Алиса. – Ты чем занимался в лаборатории? Можно подумать, что там тридцать лет никто не убирался.

– Когда у меня возникают идеи, – ответил Пашка, – я не обращаю внимания на мелочи жизни.

– А мы обращаем, – сказала Машенька.

– Не шумите, – сказал Пашка. – Все уберу. Через полчаса будет полный порядок.

– Свежо предание, но верится с трудом, – сказал Аркаша. – Предлагаю на время уборки отобрать у Пашки книгу: зачитается и все забудет.

После короткой схватки Пашка лишился книги и удалился в лабораторию зализывать раны и обдумывать месть.

Убираться ему не хотелось, скучное это занятие. Он подошел к окну. Машенька сидела на краю бассейна, возле нее были разложены карточки с цифрами. Дельфины зубрили таблицу умножения. Наташа рядом плела венок из первых желтых одуванчиков. Джавад о чем-то спорил с Алисой, а над ними возвышался скучный, глупый, любопытный жираф Злодей с одним рогом посреди лба.

«Как же это я умудрился так насорить?» – поразился Пашка.

На полу валялись мятые листы бумаги, обрывки магнитофонных лент, образцы почвы, ветки, апельсиновые корки, стружки, обломки разбитых колб, предметные стекла, скорлупа орехов – следы вчерашней бурной деятельности, когда Пашкой овладела гениальная идея создать животное без легких и жабр для жизни в безвоздушном пространстве. Идея лопнула часам к одиннадцати, как раз тогда позвонила мать и потребовала, чтобы он возвращался домой.

Есть минусы, подумал Пашка, в том, что ты энтузиаст и живешь среди энтузиастов. Ребята, и Пашка в том числе, проводили на станции все свободное время, прямо из школы спешили к своим зверям и растениям, а в субботу и воскресенье часто просиживали там с утра до вечера. Пашкина мать ворчала, что он совсем забросил спорт и делает ошибки в сочинениях. А на каникулах ребята собирались на планету Пенелопа, в настоящие, еще не исследованные джунгли, – разве от такого откажешься?

Вздохнув, Пашка взял губку и начал протирать лабораторный стол, сбрасывая ненужный хлам на пол. «Жалко, – подумал он, – что книгу мифов отобрали. Сейчас бы прочесть, как Геракл чистил авгиевы конюшни. Может быть, он схитрил?»

Когда через полчаса в лабораторию заглянул Джавад, Пашка уже вытер все столы, расставил по местам колбы и микроскопы, убрал в шкафы приборы, зато на полу мусора прибавилось.

– Долго еще будешь копаться? – спросил Джавад. – Может, помочь?

– Управлюсь, – сказал Пашка. – Еще пять минут.

Он сгребал щеткой мусор к середине комнаты, получилась гора чуть ли не до пояса.

Джавад ушел, а Пашка остановился перед горой и задумался, как бы ее вынести наружу в один прием.

В этот момент в открытом окне показалась физиономия питекантропа Геракла. При виде хлама он даже ухнул от удовольствия.

И Пашке пришла в голову счастливая мысль.

– Иди сюда, – сказал он.

Геракл тут же впрыгнул в окно.

– Доверяю тебе дело большой важности, – сказал Пашка. – Если ты вынесешь все это из нашей авгиевой лаборатории, получишь банан.

Геракл подумал, напряг свой неразвитый мозг и сказал:

– Два банана.

– Ну ладно, два банана, – согласился Пашка. – Я сейчас должен сбегать домой, чтобы к моему приходу все было чисто.

– Бу-сде, – сказал питекантроп.

Просьба Пашки Геракла не удивила. Его часто использовали на всяких работах, где не нужно большого ума. Правда, бесплатно он ничего не делал.

Пашка выглянул в окно. Никого. Он перескочил через подоконник и побежал домой.

Геракл поглядел на мусор и поскреб в затылке. Куча была большая, за раз не вынесешь. А Геракл был великим лентяем. Он думал целую минуту, как бы заработать бананы без усилий. И сообразил.

На поляне рядом с лабораторией лежал шланг для поливки. Геракл умел им пользоваться, а в жаркую погоду подстерегал прохожих, обливал их с головы до ног и ухал от радости.

Он выскочил из лаборатории, повернул кран и запустил струю воды внутрь лаборатории. Струя была несильная, на полу сразу получилась большая лужа, в которой крутился мусор. Это не удовлетворило питекантропа. Он отвернул кран до отказа и, вцепившись лапами в непослушный конец шланга, направил толстую струю в грязное болото, которое раньше было лабораторией.

Струя ударила в мусор. Бумажки, тряпки, осколки, деревяшки отнесло к дальней стене. Шланг дергался в руках Геракла, и неудивительно, что струя заодно смыла и то, что стояло на столах, – колбы, приборы, склянки и пробирки. Хорошо еще, микроскоп устоял и шкафы не разбились.

Дверь лаборатории от напора воды распахнулась, и оттуда вырвалась могучая река, которая несла в себе массу вещей, сбила с ног Аркашу и закрутилась водоворотами вокруг ног жирафа Злодея.

До Геракла дошло, что он натворил. Он бросил шланг, быстро вскарабкался на манговое дерево, сорвал плод и начал его чистить, делая вид, что он ни при чем.

Пашка вернулся минут через пять, когда все уже успели всласть его изругать. В конце концов Наташа Белая даже пожалела его, потому что он расстроился больше всех.

Аркаша вернул ему книгу «Мифы Древней Греции» и сказал:

– Ты не дочитал до самого интересного и не знаешь, что наш питекантроп чистил лабораторию по древнему рецепту.

– Как так? – удивился Пашка.

– Настоящий, древний Геракл отвел в авгиевы конюшни соседнюю реку.

– Совпадение полное, – сказала Машенька Белая. – За одним исключением: в авгиевых конюшнях не было микроскопов.

Глава 2

Появление Геракла

Надо рассказать, откуда на биостанции питекантроп.

Алиса, Аркаша, Джавад и Пашка Гераскин были в Институте Времени.

Они давно хотели туда попасть, но временные кабины расписаны между учеными на год вперед, а туристов в прошлое не пускают. Мало ли что может случиться!

К счастью, у Алисы Селезневой большие связи, в том числе в этом институте. Ей уже приходилось бывать в прошлом.

Однажды на биостанции раздался звонок, и на экране видеофона показался курчавый худой молодой человек по имени Ричард Темпест.

– Неожиданно освободилась большая кабина, – сказал он. – Я обо всем договорился. Так что одна нога там, другая – здесь.

Не прошло и получаса, как биологи уже были у дверей института, где их ждал Ричард.

– Значит, – сказал он, – вы желаете поглядеть, когда и как обезьяна превратилась в человека?

– Правильно, – ответил Джавад. – Долг ученых – зафиксировать этот момент.

– Тогда скажите, пожалуйста, – попросил Ричард, проводя ребят внутрь громадного здания, – какого числа, месяца или хотя бы года до нашей эры произошло это событие? Кстати, подскажите мне, в какой точке земного шара это случилось…

– Точно не скажу, но приблизительно… – задумался Джавад.

– Начнем с приблизительного.

– Примерно от миллиона до двух миллионов лет назад.

Алиса с Пашкой засмеялись, а Ричард очень серьезно записал эту цифру, вздохнул и сказал:

– Спасибо за информацию. А теперь сообщите мне место этого события.

– Где-то в Африке или в Южной Азии, – ответил Джавад.

– Очень точно, – сказал Ричард и записал. – Значит, сегодня мы отправляемся куда-то на юг, за миллион или за два миллиона лет до нашей эры. И если повезет, увидим, как обезьяна превратилась в человека.

Ричард шутил. Ученые давно интересовались этой проблемой и несколько раз летали в прошлое, искали древних людей. Конечно, никто не увидел, как обезьяна стала человеком, потому что такого момента и не было. Зато удалось найти стадо наших далеких предков – питекантропов на острове Ява.

Сначала Ричард показал биологам Институт Времени.

Всего там три зала с кабинами для путешествий в прошлое. В будущее, как известно, попасть нельзя, потому что его еще нет. Сколько кабин, столько и отделов. Первый – исторический. Временщики, которые там работают, пишут подробную, точную, иллюстрированную историю человечества.

Ребята попали в галерею, где висели объемные цветные фотографии знаменитых людей прошлого. Там были портреты Гомера, Жанны д’Арк, молодого Леонардо да Винчи и старого Леонардо да Винчи, вождя гуннов Аттилы и даже Ильи Муромца, который оказался молодым голубоглазым усачом. Там же были тысячи картин, снятых в самые различные эпохи. Например, вид города Вавилона с птичьего полета, пылающий Рим, подожженный Нероном, и даже деревня, которая когда-то стояла на месте Москвы…

Пашка Гераскин, страдая от зависти, прошептал Алисе:

– Пожалуй, уйду из биологов в историки. Уж очень они интересно живут.

– А я никогда не изменю биологии, – ответил Джавад. – Историки только объясняют, что было, а мы, биологи, изменяем мир.

– Пустой спор, – заметил Ричард, открывая дверь в следующий зал. – Все мы изменяем мир, и историки в том числе. Наш мир существует не первый день и не последний. И когда мы узнаём новое о прошлом, этим мы изменяем не только прошлое, но и настоящее. Понятно?

Они остановились перед большим, в три метра, портретом: молодая красивая женщина с курчавым мальчишкой на руках. Мальчишка был чем-то расстроен, вот-вот заревет.

– Это кто? – спросила Алиса.

– Уникальный снимок, – сказал Ричард. – Наши ребята за ним год охотились. Маленький Пушкин на руках у своей мамы.

– С ума сойти! – ахнул Пашка, входя в следующую комнату.

Здесь историки-временщики хранили свое оборудование: одежду, обувь, оружие, украшения. Рядом тянулись шкафы с кафтанами и мушкетерскими плащами, стояли строем ботфорты и римские сандалии, громоздились шляпы с перьями и зеленые чалмы в рубинах и бриллиантах. У стены выстроились рыцарские доспехи.

– Это все настоящее? – спросил Пашка.

Никто ему не ответил. И так ясно, что все здесь – оттуда. Когда временщик уходит в прошлое, он изучает язык и обычаи «своего» времени тщательнее, чем старинные шпионы. Потом специальная комиссия проверяет, готов ли он. Если нет, никто его не отпустит. Пашкины ноги приросли к полу – уйти отсюда было выше его сил. Пришлось Ричарду за руку увести Пашку из зала.

Следующий этаж института занимал исследовательский отдел. Здесь трудятся специалисты самых различных наук. Прошлое может дать ответ на задачи, которые не решишь сегодня. Геологи отправляются на миллиард лет назад, чтобы узнать, как передвигались земные материки и какой глубины были первобытные океаны, ботаники привозят из прошлого вымершие растения, чтобы использовать их в хозяйстве, астрономы собираются посмотреть собственными глазами на солнечное затмение, которое случилось три тысячи лет назад в Южной Индии…

А вот третий отдел института, куда ребят Ричард не повел, только рассказал о нем, показался Алисе самым интересным. Он назывался так: «Отдел исправления исторических ошибок и несправедливостей».

Вход туда для посторонних закрыт, потому что временщики занимаются в нем такими тонкими и рискованными операциями, что любая ошибка может дорого обойтись всей Земле.

– Например, – рассказал Ричард, – всем известно, что писатель Гоголь сжег второй том своего романа «Мертвые души». Но любой из нас может его прочесть.

– У меня дома есть, – сказал Пашка.

– Ничего удивительного. А было вот что: временщик из третьего отдела проник в прошлое, в тот день, когда Гоголь собрался сжечь свой роман, и в последний момент сумел незаметно подменить его стопкой чистой бумаги. Ход истории не был нарушен, зато мы, потомки Гоголя, увидели этот роман.

– Ну а еще что? – спросила Алиса.

– Еще? Знаете ли вы об Александрийской библиотеке?

– Я слышал, – сказал Аркаша. – Она была в Египте, в Александрии, и сгорела, когда туда пришел Юлий Цезарь.

– В этой громадной библиотеке погибло много тысяч папирусов. И недавно наш институт решил эту библиотеку спасти. Три тысячи восемьсот рукописей нам удалось вытащить из горящего здания. Много раз временщики уходили туда, в огонь и дым, возвращались опаленные, полузадохшиеся, израненные, но тут же, сдав добычу, спешили обратно…

– А библиотека Ивана Грозного? – спросил Джавад. – Ее уже нашли?

– Обязательно найдут, – сказал Ричард. – Никуда она не денется. Ну ладно, нам пора самим отправляться в прошлое.

В зале исследовательского отдела пришлось несколько минут подождать. Кабина была еще занята, ждали, когда вернутся из прошлого физики, которые наблюдали падение Тунгусского метеорита.

Тем временем Ричард показал гостям опытный временной экран. Он горизонтально висит над столом. Все, что под него попадает, начинает двигаться обратно во времени. Но не так, как в кабине, где человек может пролететь миллион лет и нисколько не измениться. Если положить под экран бабочку, через некоторое время она превратится в куколку, потом в гусеницу. Если положить тряпку, то она превратится в скатерть, которой когда-то была. А если положить листок бумаги со стертыми буквами, то вскоре можно будет увидеть, что на ней было написано раньше. Этот прибор сделали по просьбе реставраторов старых картин и рукописей, но он, наверно, пригодится и в других местах.

Загудела сирена – возвращались физики.

Ребята бросились в зал, чтобы не пропустить этот момент.

Над кабиной загорелась надпись: «30 июня 1908 года».

Дверь кабины открылась, и из нее вышли два человека. Они были странно одеты – в ватники и высокие сапоги.

Один из операторов спросил:

– Ну что? Видели?

– Видели, – устало ответил один из пришедших, снимая фуражку и вытирая со лба пот. – Ядро кометы, как я и говорил.

– Об этом мы еще поспорим, – ответил второй, скидывая с плеч зеленый рюкзак и осторожно ставя его на пол. – Здесь все пленки, записи и образцы. Но сначала я мечтаю принять ванну и забыть о комарах.

Не успели физики уйти из зала, как к ребятам подбежала маленькая хрупкая женщина.

– Скорей, – сказала она. – А то астрономы нас выгонят. Они кабину со вчерашнего утра ждут. Ричард, веди их в дезинфекционную камеру. Дай им маски, и чтобы через пять минут были здесь. Я пока наберу код. Ява, миллион – двенадцать по Кривой Петрова, правильно?

За несколько минут ребят очистили от всех микробов – нельзя же в прошлое привезти какой-нибудь микроскопический подарок из двадцать первого века, – выдали им защитные маски с фильтром, и не успели они опомниться, как оказались в кабине, которая тут же загудела, замигала лампочками, готовясь к прыжку длиной в миллион лет.

Сам перелет на первобытную Яву занял мгновение. Но чувство было неприятное, особенно если путешествуешь в первый раз. Как будто проваливаешься в бесконечную пропасть и тебя крутит так, что непонятно, где верх, где низ…

Кабина стояла на вершине невысокого, поросшего травой и мелким кустарником холма над извилистой речкой.

Ричард распахнул дверь, и ребята высыпали из кабины как горох. В лицо им пахнуло жарким, влажным, душистым воздухом.

– Никуда без моего разрешения не отходить! – приказал Ричард. – Это опасно.

Из-за маски его голос звучал глухо.

– А что, – сказал Пашка, – здесь неплохо. Можно и остаться.

Большая муха подлетела к Пашке и попыталась на него усесться.

– Не приставай, – сказал ей Пашка. – Может, ты кусачая.

– И наверняка ядовитая! – заметила Алиса.

Пашка отступил на шаг. Муха – за ним. Пашка отошел на несколько шагов, муха не отставала. Пашка отпрыгнул… но тут Ричард сказал:

– Тише. А то больше не буду брать детей. Поверил вам, что вы – настоящие ученые…

– Смотрите, – сказал Джавад. – У реки…

И тут они увидели питекантропов.

Предки человека оказались обезьянами, похожими на шимпанзе, ростом с десятилетнего ребенка. С холма было видно, как некоторые из них переходили с места на место на задних конечностях, не касаясь земли руками, а один крупный питекантроп, наверно вожак, держал в руке толстую палку.

Одно дело – видеть фильм или читать об этом в книге, другое – глядеть на стоянку своих собственных предков и не только видеть их, но и ощущать эту жару, влажный ветерок, слышать, как шуршат листья и ухают питекантропы.

– Гляди, – прошептал Джавад, – ребенок.

Один из питекантропов, поменьше других, повернул голову в их сторону, приложил руку к глазам, чтобы не мешало солнце, и старался рассмотреть, кто там пожаловал в гости. Его мамаша дала подростку подзатыльник, и он заревел.

– Можно подойти поближе? – спросила Алиса.

– Ни в коем случае, – сказал Ричард. – Мы искали это стадо почти два года. А если оно сменит стоянку, придется снова его разыскивать. Смотрите!

Из-за деревьев внезапно выскочил громадный полосатый тигр с клыками такой величины, что они казались саблями. Тигр на секунду прижался к земле и прыгнул.

С визгом питекантропы бросились врассыпную. Лишь вожак стада попытался прикрыть собой остальных, подняв палку.

Тигр промахнулся – вожак успел отпрыгнуть и взлететь на дерево. Хищник оглядывался, выискивая следующую жертву.

Ею оказался питекантроп-подросток, который не догадался влезть на дерево, а побежал по открытому склону холма. Тигр кинулся вслед.

– В кабину! – крикнул Ричард, хватая за руку Алису, которая стояла к нему ближе всех.

Алиса не успела сообразить, как оказалась в кабине.

Джавад с Аркашей втиснулись за ней.

– Пашка! – крикнул Ричард. – Не сходи с ума!

Сквозь прозрачную стенку кабины было видно, что Пашка бежит навстречу визжащему питекантропу, а к ним приближается прыжками саблезубый тигр.

Пашка успел подхватить беглеца в тот момент, когда тигр уже готов был сомкнуть клыки, а спас их Ричард, выхвативший пистолет и всадивший снотворную пулю в морду тигра.

Тигр грохнулся на землю, лапы кверху, и захрапел.

Пашка в обнимку с питекантропом втиснулся в кабину, Ричард – вслед за ними.

И тут Ричард сообразил, что пассажиров прибавилось.

– Ты с ума сошел, – возмутился он. – Сейчас же выпусти животное.

Но животное, видно, поняло, что ему грозит, и так вцепилось в Пашку, что оторвать его было невозможно. Притом питекантроп верещал, словно Ричард хотел его зарезать.

Дверь кабины медленно закрывалась.

– Да ты понимаешь, что с лишним грузом мы можем вообще домой не попасть? – Ричард старался оторвать питекантропа от Пашки.

– Поздно, – сказал Аркаша.

И был прав, потому что свет в кабине померк и снова началось стремительное падение. Кабина неслась сквозь время…

Дверь открылась. Они были в знакомой лаборатории. Маленькая женщина, которая руководила полетом, возмущенно сказала:

– Это совершенно недопустимо. Вы столько набрали трофеев, что получилась страшная перегрузка. Не представляю, как вообще удалось вас вытащить… Ах!

Из кабины выскочил перепуганный питекантроп, который тут же забрался на стол, ощетинился, оскалил зубы, показывая, что легко врагам не сдастся.

– Ого, – сказал кто-то из операторов. – Ну и влетит тебе, Ричард, от директора. Нельзя же брать из прошлого живых существ. Разве забыл?

– Если бы мы его не взяли, – сказал Ричард, – его бы сожрал тигр… Но что с ним делать? Отправлять обратно? А стадо уже убежало.

Тут из кабины вышел Пашка, юный питекантроп взвизгнул, бросился к нему и обнял, как потерянного брата. И разлучить Пашку с питекантропом не удалось.

Так на биологической станции на Гоголевском бульваре появился новый обитатель, которого окрестили Гераклом и стали ждать, когда он превратится в человека.

А Геракл не спешит. Его устраивает доля питекантропа.

Глава 3

Второй день рождения

– Полюбуйся, – мрачно сказал Аркаша Сапожков, увидев Алису. – Что делать – ума не приложу.

Еще вчера на опытном поле колосилась грядка полосатых апеляблок с планеты Пенелопа. Апеляблоки, когда поспеют, ничем не будут отличаться от настоящих яблок – ни вкусом, ни формой, только размером они с горошину и растут в колосьях.

Еще вчера все любовались колосящимися апеляблоками, а за ночь из земли вылезли пенелопские сорняки – колючие вьющиеся кусты, которые полностью заглушили делянку, – с трудом можно было разглядеть в их тени поникшие колосья.

– Вырви их с корнем, – сказал подошедший Пашка Гераскин. – Хочешь, помогу?

– Не получится, – вздохнул Аркаша. – Смотри.

Он изо всей силы потянул за плеть горбато-рогатого сорняка. С минуту сорняк сопротивлялся, а потом с треском поддался, выворотив крепкими длинными корнями квадратный метр земли.

– Жалко, – сказал Пашка. – Не успели созреть твои яблочки.

Сорняки давно донимали Аркашу. Как ни отбирай семена инопланетных растений, всегда проберется на грядку сорняк.

Вот и сейчас за одну ночь сорняки загубили месяц труда.

– Нет, я не сдамся, – сказал Аркаша, расправляя узкие плечи и поднимая как кнут вырванный с корнем сорняк. – Я до вас доберусь!

И в тот же день, после обеда, он отправился к Ричарду Темпесту в Институт Времени.

– Вы меня помните? – спросил он.

– Конечно, помню. Это вы осенью питекантропа привезли, а у меня из-за вас состоялся неприятный разговор с директором. Что же тебе нужно? Хочешь отправить питекантропа обратно?

– Пускай живет! У него есть и положительные качества. Нет, мне нужен на несколько дней ваш временной экран.

– Экран, под которым время идет назад?

– Я его не сломаю.

– Вряд ли это возможно, – сказал Ричард. – Понимаешь, экран – не игрушка.

– А я не собираюсь играть в игрушки. Меня измучили сорняки. Помогите избавиться.

– Но при чем здесь экран?

– У меня есть конструктивная идея.

– Я могу пойти с тобой к директору института, но на сто процентов уверен, что он не разрешит.

– И все-таки попробуем, – сурово сказал Аркаша. – Я умею убеждать директоров.

И он был прав.

На следующий день техники из Института Времени установили на опытной делянке Аркаши Сапожкова временной экран.

Бурные заросли горбато-рогатых колючек заполнили всю грядку и поднимались метра на два. От апеляблок и следа не осталось.

– Ну, расскажи теперь, как ты будешь бороться со своими сорняками? – попросила Машенька Белая, разглядывая странный прибор, – над грядкой с апеляблоками был натянут белый блестящий экран, от которого к пульту управления, стоящему метрах в двадцати, в тени мангового дерева, тянулись провода и трубки.

– Очень просто, – ответил Аркаша. – Я все продумал. Можно включать!

Техник включил экран.

– Сорняки появились недавно, всего два дня назад. К тому времени апеляблоки уже начали колоситься. Значит, – сказал Аркаша, – мы должны отступить на два дня назад, когда сорняки лишь появятся из-под земли. Вот мы их и выполем. Просто, как все гениальное.

Аркаша обернулся к технику и спросил его:

– Когда время под экраном уйдет на два дня назад?

– Минут через пятнадцать, – сказал техник. – Гляди, чтобы никто туда не залез.

Техник был молодой, очень серьезный. Он опасался, что ребята его недостаточно уважают.

– Не беспокойтесь, – ответил Пашка Гераскин. – За пятнадцать минут ничего не случится.

Он ошибся. Пятнадцать минут – не такой уж маленький срок.

Машенька Белая отлучилась к бассейну с дельфинами, Джавад пошел поглядеть, почему поссорились жираф с кроликами. Алиса вспомнила, что забыла закрыть клетку с птицей-прокудинкой, у делянки остались только Аркаша с Пашкой.

И надо же было так случиться, что именно тогда питону Архимеду надоело лежать на ветвях мангового дерева и он пополз по толстому суку, нависавшему над пультом управления, поглядеть, чем занимается под деревом чужой человек.

Техника забыли предупредить, что на дереве живет семиметровый питон Архимед. Можно представить его удивление, когда он услышал шипение и увидел в пяти сантиметрах от своего носа немигающие глаза громадной змеи. Он подскочил на метр, чуть не сломал пульт, опрокинул стул, потерял равновесие, рухнул в бассейн и исчез под водой.

Смущенный Архимед перепугался и пополз обратно, на вершину дерева, дельфины дружно нырнули, потому что они обожают спасать утопающих, а их на биостанции не бывает, Пашка с Аркашей тоже кинулись к бассейну.

Падая, техник задел пульт управления, и экран заработал на полную мощность. Сорняки быстро съежились, и уже можно было разглядеть полегшие колоски апеляблок. Первым увидел их петух, которого подарила биостанции одна бабушка, купившая себе цыпленка, чтобы не скучать. Когда цыпленок подрос, он обнаглел, будил криком на рассвете весь дом, заклевал до полусмерти соседского кота и на бабушку – ноль внимания. Бабушкино терпение лопнуло, и петух оказался на биостанции. С тех пор вот уже два месяца он бродил по станции и всех задирал.

Колоски заинтересовали петуха. Он вышел на делянку и принялся их клевать. Экран пожирал время со скоростью два месяца в минуту. Через минуту гребень петуха съежился, и роскошный рыжий хвост сократился вдвое. Еще минута – петух превратился в цыпленка и очень удивился, увидев, что стоит на пустой грядке. Пока своим умишком он сообразил, что же делать дальше, он совсем уменьшился и превратился в белое яйцо.

Это яйцо и попалось на глаза питекантропу Гераклу.

Яйца он обожал, хотя их ему давали редко, чтобы не страдал неправильным обменом веществ.

Одним прыжком Геракл прыгнул под экран, уселся на землю, схватил яйцо и попытался его прокусить. Но, к его величайшему изумлению, яйцо уменьшалось у него в руках. Геракл склонил голову, пытаясь понять, что это значит, а потом решил, что лучше проглотить яйцо, пока оно совсем не пропало. Он разинул рот, закинул туда яйцо, но оно исчезло, прежде чем он успел ощутить его языком. Геракл оскорбился в своих лучших чувствах и обиженно заревел.

Алиса не спеша возвращалась к экрану. Она обратила внимание на то, что техник, весь мокрый, сидит на краю бассейна, а вокруг суетятся остальные, и удивилась, чего это он решил купаться в одежде? И тут же она увидела, что под экраном сидит Геракл.

– Ко мне, Геракл! – закричала она, кидаясь к грядке.

Геракл не обращал на нее внимания. Он смотрел на свою ладонь, с которой уже исчезли мозоли, – она порозовела и стала чуть ли не вдвое меньше.

Алиса сообразила, что Геракл помолодел. Нельзя терять ни секунды.

Она бросилась под экран, подхватила на руки визжащего детеныша и через несколько секунд отчаянной борьбы выволокла его наружу.

Тут уж мокрый техник подбежал к пульту. Он поглядел на счетчик времени, ахнул и выключил экран.

Но дело было сделано.

Во-первых, все посадки Аркаши пропали начисто – и сорняки, и апеляблоки. Во-вторых, исчез петух. В-третьих, Геракл помолодел чуть ли не на полгода. А в-четвертых, помолодела и сама Алиса. Насколько, сказать трудно.

Техник, виновато собирая аппаратуру и время от времени грозя кулаком спящему питону, сказал, что Алиса пробыла под экраном секунд пятнадцать, не больше. То есть помолодела недели на две. Можно и не обращать внимания на такую безделицу.

Алиса, конечно, не стала спорить, но с тех пор решила справлять день рождения два раза в году, с промежутком в две недели. Второй день рождения справляют только на биостанции – это биологическая тайна.

Глава 4

Пожалейте маслят

Разумеется, все на станции любят животных – иначе какой из тебя натуралист? Но Аркаша убежден, что растения никак не глупее животных.

Аркаша подружился с психологом Плюфдекером, и тот подарил ему невероятно чувствительную смородину, которая съеживалась, если близко проходил хулиган Геракл, и краснела, когда у нее опадали листья, потому что полагала, что стоять голой – не совсем прилично. Плюфдекер дал Аркаше порошок-стимулятор. Если им осыпать даже бесчувственное растение – например, кактус, – тот сразу начнет переживать, а уж какая-нибудь нежная мимоза только что разговаривать не сможет.