Кир БУЛЫЧЕВ
      КАК НАЧИНАЮТСЯ НАВОДНЕНИЯ
      За окном плыли облака. Таких облаков я раньше не видел. Снизу, с изнанки, они были блестящими, гладкими и отражали весь город - крыши, зеленые и фиолетовые, с причудливыми резными коньками, кривые улочки, мощенные кварцевыми шестигранниками, людей в кирасах и цилиндрах, идущих по улочкам, старомодные автомобили и полицейских на перекрестках. В углу окна, у рамы, располагалось самое любимое из отражений - кусочек набережной, рыболовы с двойными удочками, влюбленные парочки, сидящие на парапете, женщины с малышами. И дома и люди на облаках были маленькими, и мне часто приходилось додумывать то, чего я никак не мог разглядеть.
      Доктор приходил после завтрака и садился на круглую табуретку у моей постели. Он глубоко вздыхал и жаловался мне на свои многочисленные болезни. Наверно, он думал, что человеку, попавшему в мое положение, приятно узнать, что не он один страдает. Я сочувствовал доктору. Названия болезней часто были совсем непонятны и от этого могли показаться очень опасными. Даже удивительно, как это доктор еще живет и даже бегает по коридорам больницы, пристукивая высокими каблучками по лестницам. Всем своим видом доктор давал мне понять: разве у вас ожог? Вот у меня зуб болит, это да! Разве это доза - тысяча рентген? Вот у меня в коленке ломота... Разве это удивительно - тридцать два перелома? Вот у меня...
      Сначала я лежал без сознания. И это он выходил меня после первой клинической смерти. И после второй клинической смерти. Потом я пришел в себя и пожалел об этом. Правда, у них изумительные обезболивающие средства, но я ведь знал, что они все равно не справятся с тысячью рентген, - все это чистой воды филантропия. Не больше.
      - Сегодня на рассвете один старик поймал в реке большую рыбину, говорю я, чтобы отвлечь доктора от его болезней.
      - Большую?
      - В руку.
      - Это вы в облаках рассмотрели?
      - В облаках. Почему они такие?
      - Долго объяснять. Да я и не смогу. Вот выздоровеете, поговорите со специалистами. Облака не круглый год. Месяца за два до вашего прилета было солнце. Тогда все меняется.
      - Что?
      - Наша жизнь меняется. Прилетают корабли. Но это ненадолго.
      - К вам редко кто прилетает.
      - Пассажирских рейсов нет. Да и откуда им быть? Расписания не составишь...
      - Почему? - хотел спросить я, но пришла сестра. Вместо этого я сказал: - Доброе утро, мой милый палач.
      И сразу забыл о докторе. Сестра - значит, процедуры.
      Днем я заснул. Мне снова снилась катастрофа. Мне снилось, что я поседел. Но, наверно, мне никогда так и не узнать, поседел ли я на самом деле. Голова моя наглухо замотана - только глаза наружу.
      - С Землей связались, - сказал доктор, заглянув ко мне вечером.
      Он казался очень веселым, хотя мы оба знали, что с Земли лететь сюда почти полгода.
      - Ну-ну, - вежливо сказал я и стал смотреть в потолок.
      - Да вы послушайте. Нам сообщили, что <Колибри> заправляется на базе <12-45>. Завтра стартует к нам. Это далеко?
      Я хотел бы успокоить доктора, но он все равно узнает правду. Я сказал:
      - Будут дней через сорок.