Наташа. Очень дурное для меня? Что такое?
      Входят Граф, Петя, Мавра Кузьмннишна, Васильич. Садятся, потом крестятся. Обнимают Васильича и Мавру Кузьминишну и выходят.
      Дом Ростовых опустел.
      Темно
      СЦЕНА XVI
      Чтец. ...Дорогой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея. Когда он приехал с Бородинского поля в Москву домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены, в котором она извещала его о своем намерении выйти замуж за n.n. и что она просит его исполнить все необходимые для развода формальности. "Они - солдаты на батарее, князь Андрей убит... Страдать надо... жена идет замуж... Забыть и понять надо..." И он, подойдя к постели, не раздеваясь, повалился на нее и тотчас же уснул. На другой день утром Пьер поспешно оделся и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
      С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился...
      В квартире покойного Иосифа Алексеевича Баздеева.
      Пьер (в дверях). Дома?
      Герасим. По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в Торжковскую деревню, ваше сиятельство.
      Пьер. Я все-таки войду, мне надо книги разобрать.
      Герасим. Пожалуйте, милости просим. Братец покойника - царство небесное - Макар Алексеевич остались, да как изволите знать, они в слабости...
      Пьер. Да, да, знаю, знаю.
      Макар Алексеевич заглядывает в дверь, бормочет и уходит.
      Герасим. Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабли. (Открывает ставень.) Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги. (Выходит.)
      Пьер (вынимает рукописи, задумывается). Я должен встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть или прекратить несчастье всей Европы, происходящее от одного Наполеона. Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть. Да, я подойду... и потом вдруг... Пистолетом или кинжалом? Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я. Ну что ж, берите, казните меня. (Задумывается.)
      Герасим в дверях кашлянул.
      (Очнувшись.) Ах да... Послушай. Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу.
      Герасим. Слушаю-с. Кушать прикажете?
      Пьер. Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет.
      Герасим (подумав). Слушаю-с. (Выходит и через некоторое время возвращается с кафтаном, шапкой, пистолетом и кинжалом, помогает Пьеру переодеться, выходит.)
      Макар Алексеевич (войдя). Они оробели. Я говорю: не сдамся, я говорю... так ли, господин? (Внезапно схватывает со стола пистолет.)
      Пьер. А!
      Герасим вбегает, начинает отнимать пистолет.
      Макар Алексеевич. К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь!
      Герасим. Будет, пожалуйста, будет!..
      Макар Алексеевич. Ты кто? Бонапарт?
      Герасим. Это нехорошо, сударь. Пожалуйте пистолетик!
      Макар Алексеевич. Прочь, раб презренный! На абордаж!
      Внезапно послышались крики и стук в двери.
      Кухарка (вбегая). Они! Батюшки родимые! Ей-богу, они!.. (Скрывается.)
      Герасим и Пьер выпускают Макара Алексеевича, и тот скрывается с пистолетом.
      Входят Рамбаль и Морель.
      Рамбаль. Bonjour, la compagnie! (Герасиму.) Vous etes le bourgeois? Quartire, quartire logement. Les Fransais sont de bons enfants. Ne nous fachons pas, mon vieux {Почтение всей компании! Вы хозяин? Квартир, квартир. Не будем ссориться, дедушка.}.
      Герасим. Барин нету - не понимай... моя, ваш...
      Макар Алексеевич (внезапно вбежав). На абордаж! (Целится.)
      Пьер бросается на него. Макар Алексеевич стреляет. Герасим выскакивает вон.
      Слышно, как заголосила кухарка.
      Пьер. Vous n'etes pas blesse? {Вы не ранены?}
      Рамбаль (ощупывая себя). Je crois que non, mais je l'ai manque belle cette fois-ci. Quel est cet homme? {Кажется, нет, но на этот раз близко было. Кто этот человек?}
      Морель схватывает Макара Алексеевича.
      Пьер. Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver. C'est un fou, un malheureux, qui ne savait pas ce qu'il faisait {Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось. Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.}.
      Рамбаль (схватив за ворот Макара Алексеевича). Brigand, tu me la payeras (Пьеру.) Vous m'avez sauve lajf vie! Vous etes Fransais? {Разбойник, ты мне поплатишься за это. Вы спасли мне жизнь! Вы француз?}
      Пьер. Je suis Russe {Русский.}.
      Рамбаль. Ти-ти-ти, a d'autres! Vous etes Fransais: Vous me demandez sa grace. Je vous l'accorde Qu'on emmene cet homme {Рассказывайте это другим! Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его. Я прощаю его. Увести этого человека.}.
      Mоpeль (выталкивает Макара Алексеевича и возвращается). Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine. Faut-il vous l'apporter? {Капитан, у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?}
      Рамбаль. Oui et le vin! (Пьеру.) Vous etes Fransais. Charme de rencontrer un compatriote. Ramball, capitaine {Да, и вино. Вы француз. Приятно встретить соотечественника. Рамбаль, капитан.}. (Жмет Пьеру руку.)
      Темно
      СЦЕНА XVII
      Ночь. В том же кабинете Баздеева. В окне комета и зарево. На столе вино.
      Рамбаль, раздетый, под одеялом, дремлет. Пьер сидит возле него.
      Рамбаль. Oh! Les femmes, les femmes!.. {О! Женщины, женщины!}
      Чтец. Пьер почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
      Рамбаль (дремля). Tiens... {Вишь ты...}
      Чтец. Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому тем более над самим собою.
      Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
      Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все-таки просит продолжать.
      Рамбаль (засыпая). L'amour platonique, les nuages... {Платоническая любовь, облака...}
      Чтец. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом, и маслеными глазами глядя куда-то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Он рассказал и то, что скрывал сначала, - свое положение в свете, и уже открыл ему свое имя.
      Рамбаль спит.
      Пьер встал, протер глаза и увидел пистолет с вырезным ложем.
      Пьер. Уж не опоздал ли я! Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати. (Берет пистолет.) Каким образом? Не в руке же по улице нести это оружие. Даже под широким кафтаном трудно спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя поместить его незаметным. Кроме того, пистолет разряжен... Все равно, кинжал! (Берет кинжал, задувает свечу и крадучись выходит.)
      Рамбаль (во сне). L'Empereur, L'Empereur... {Император, император...}
      Темно
      СЦЕНА XVIII
      Ночь, изба, разделенная на две половины. В первой половине избы видны три женские фигуры в белом. Это Графиня, Наташа и Соня раздеваются и ложатся
      спать. В окне зарево.
      Чтец. ...Соня, к удивлению и досаде Графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде.
      Соня. Посмотри, Наташа, как ужасно горит.
      Наташа. Что горит?.. Ах да, Москва.
      Соня. Да ты не видела?
      Наташа. Нет, право, я видела.
      Графиня. Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась.
      Наташа. Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу.
      Графиня. Наташа, разденься, голубушка, ложись, на мою постель.
      Наташа. Нет, мама, я лягу тут на полу. (С досадой.) Да ложитесь же!
      Все ложатся. Тишина. Потом слышен протяжный стон.
      (Встает.) Соня, ты спишь?.. Мама?.. (Осторожно пробирается к дверям.)
      Темно
      СЦЕНА XIX
      Вторая половина той же избы. Ночь. Свеча. На лавке спит Почтенный
      камердинер. На постели лежит в бреду князь Андрей. Над ним в полутьме
      склонился Чтец.
      Андрей. Да, мне открылось новое счастье, неотъемлемое от человека... Пить!..
      Чтец. И пити, пити, пити. И ти-ти. И пити, пити, пити... Над лицом его, над самой серединой, воздвигалось какое-то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок...
      Андрей. Мне надо старательно держать равновесие...
      Чтец. ...чтобы надвигающееся это здание не завалилось!
      Андрей. Тянется, тянется, растягивается и все тянется!
      Чтец. А красный окруженный свет свечки, шуршание тараканов и шуршание мухи, бьющейся на подушке?.. А кроме этого, белое у двери, это статуя сфинкса...
      Андрей. Но, может быть, это моя рубашка на столе. А это мои ноги, а это дверь, но отчего же все тянется и выдвигается... Пить!..
      Чтец. И пити, пити, пити...
      Андрей. Довольно, перестань, пожалуйста, оставь!.. Да, любовь, но не та любовь, которая любит за что-нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидел своего врага и все-таки полюбил его. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. А из всех людей никого больше не любил и ненавидел, как ее!..
      Чтец. ...понял всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею.
      Андрей. Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать... Пить!..
      Дверь открывается, появляется Наташа и становится перед Андреем на колени.
      Вы? Как счастливо!
      Наташа. Простите! Простите меня!
      Андрей. Я вас люблю.
      Наташа. Простите...
      Андрей. Что простить?
      Наташа. Простите меня за то, что я еде... лала.
      Андрей. Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде!
      Почтенный камердинер просыпается, в ужасе смотрит. Дверь открывается, и
      появляется Доктор.
      Доктор. Это что такое? Извольте идти, сударыня!
      Темно
      СЦЕНА XX
      Та же половина избы, что в XVIII сцене. На сцене Графиня, Граф, Соня.
      Волнение, шепот.
      Доктор быстро проходит во вторую половину избы.
      Почтенный камердинер из второй половины пробегает через первую, потом
      обратно с водой. Затем послышались голоса.
      Соня (бежит к дверям). Сюда, сюда!..
      Марья (в дорожном платье, входит). Жив? Жив?
      Графиня (шепотом Марье). Mon enfant, je voos aime et vous connais depuis longtemps {Дитя мое, я вас люблю и знаю давно.}.
      Граф (Марье). Это моя племянница, вы не знаете ее, княжна...
      Марья. Жив? Жив?
      Наташа появляется из второй половины. Заплакав, обнимает Марью.
      В каком он положении?..
      Наташа. Ах, Мари, он слишком хорош. Он не может, не может жить!
      Почтенный камердинер внезапно появляется на пороге, крестится, плачет.
      Граф. Что?
      Марья. Что?
      Почтенный камердинер. Кончился!..
      Марья, Граф, Графиня, Соня устремляются во вторую половину.
      Наташа. Куда он ушел? Где он теперь?
      Темно
      СЦЕНА XXI
      Москва горит. Поварская улица. Перины, самовар, образа и сундуки.
      Марья Николаевна. Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик! Кто-нибудь помогите! Девочку! Дочь! Дочь мою меньшую оставили. Сгорела.
      Человек в вицмундире. Полно, Марья Николаевна. Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть!
      Марья Николаевна. Истукан, злодей! Сердца в тебе нет! Свое детище не жалеешь! Другой бы из огня достал! А это истукан, а не человек, не отец!
      Человек в вицмундире убегает. Выбегает Пьер.
      Вы - благородный человек! Загорелось рядом, к нам бросило. В чем было, в том и выскочили! Вот захватили Божье благословение да приданую постель. Хвать детей, Катечки нет!
      Пьер. Да где же она, где же она осталась?
      Марья Николаевна. Батюшка, отец! Благодетель, хоть сердце мое успокой!
      Пьер. Я... я сделаю! (Бросается в ворота горящего дома.)
      Марья Николаевна убегает. Пьер за сценой: "Un enfantdans cette maison.
      N'avez-vous pas vu un enfant?" {Ребенка в этом доме. Не видали ли вы
      ребенка?} За сценой французский голос: "Un enfant? Je'ai entendu... Par ici... par
      ici..." {Ребенка? Я слышал... Сюда... сюда...} Выходят Красавица-армянка и Старик с восточным типом лица. Садятся на вещи. Затем выбегает Пьер с ребенком на руках. Выходят двое французов Маленький мародер и Мародер в капоте. Затем выбегает Рябая баба. Маленький
      мародер указывает на ноги старика. Старик начинает снимать сапоги.
      Рябая баба (Пьеру). Или потерял кого, милый человек? Чей ребенок-то?
      Пьер. Возьми, возьми ребенка... Ты отдай им, отдай!..
      Мародер в капоте начинает рвать ожерелье с шеи Красавицы-армянки.
      Красавица-армянка кричит пронзительно.
      (Отдав ребенка Рябой бабе.) Laissez cette femme! {Оставьте эту женщину!} (Схватывает Мародера в капоте, бросает на землю.)
      Маленький мародер (вынув тесак). Voyons, pas de betises! {Ну, ну! Не дури!}
      Пьер бросается на Маленького мародера, сбивает его с ног и начинает бить.
      Рябая баба голосит. Разъезд французских улан спешивается за сценой и
      выбегает на сцену. Уланы начинают бить Пьера, потом обыскивают его.
      Улан (вытаскивая из кармана Пьера кинжал). Il a un poignard, lieutenant {Поручик, у него кинжал.}.
      Офицер-улан. Ah... une arme! C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre. Parlez-vous framais, vous? Faites venir l'interprete! {А... оружие! Хорошо, на суде все расскажешь. Говоришь ли по-французски? Позовите переводчика!}
      Уланы выводят Маленького человечка.
      Маленький человечек (оглядев Пьера). Il n'a pas l'air d'un homme du peuple {Он не похож на простолюдина.}.
      Офицер-улан. Oh, oh, за m'a bien l'air d'un des incendiaires. Demandez-lui ce qu'il est {О, о, он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он.}.
      Маленький человечек. Ти кто? Ти должно отвечать начальство.
      Пьер. Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez-moi {Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уведите меня.}.
      Офицер-улан (нахмурившись). Ah, ah, marchons! {А, а, марш!}
      Разъезд уводит Пьера.
      Рябая баба. Куда ж это ведут тебя, голубчик мой?
      Девочку, девочку-то куда я дену?
      Офицер-улан. Qu'est ce qu'alle veut, cette femme? {Чего ей нужно?}
      Пьер. Ce qu'elle dit? Elle m'apporte ma fille, que je viens de sauver des flemmes! Adieu!.. {Она несет мою дочь, которую я спас из огня. Прощай!}
      Темно
      Чтец. ...и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
      Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему мнению французов, были причиною пожаров.
      СЦЕНА XXII
      Чтец. На другой день Пьер узнал, что все взятые подозрительные русские, и он в том числе, должны были быть судимы за поджигательство.
      Это был дом, в котором Пьер прежде часто бывал. Пьера ввели через стеклянную галерею, сени, переднюю...
      Открывается зал Ростовых, разрушенный и ободранный. За столом сидит Даву.
      Пьер стоит перед ним. В окнах дым. Слышна полковая музыка.
      Даву. Qui etes-vous? {Кто вы такой?}
      Чтец. Пьер молчал, оттого что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал, для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза. "Я знаю этого человека", - мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным на то, чтобы испугать Пьера, сказал он.
      Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову как тисками.
      Пьер. Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous al jamais vu... {Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.}
      Даву. C'est un epsion russe. Русский шпион.
      Пьер. Non, Monseigneur! Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou {Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.}.
      Даву. Votre nom {Ваше имя?}.
      Пьер. Besouhof.
      Даву. Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? {Кто мне докажет, что вы не лжете?}
      Пьер (умоляюще). Monseigneur!
      Чтец. Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Теперь Даву видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
      Даву. Comment me prouverez-vous la verite de ce que vous me dites? {Чем вы докажете справедливость ваших слов?}
      Пьер. Вспомнил! Вспомнил!
      Чтец. Пьер вспомнил фамилию Рамбаля и назвал его полк и улицу.
      Даву (с сомнением). Vous n'etes pas ce que vous dites {Вы не то, что вы говорите.}.
      Пьер. Monseigneur!
      Адъютант выходит и что-то шепчет Даву.
      Чтец. Даву стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл Пьера. Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда его должны были вести - назад или на приготовленное место казни, - Пьер не знал.
      Темно
      СЦЕНА XXIII
      Двор. Французские солдаты в синих мундирах и в киверах выводят двух бритых Острожных. Дворового лет 45. Очень красивого мужика. Желтого фабричного,
      ставят их в ряд. Последним в этом ряду ставят Пьера. Послышался грохот
      барабанов.
      Чтец. Одна мысль за все это время была в голове Пьера: кто, кто же наконец приговорил его к казни? Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти.
      Кто же это, наконец, убивал его, Пьера, со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? И Пьер чувствовал, что это был никто.
      Порядок какой-то убивал его, Пьера, уничтожал его.
      Двум Острожным завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Мужику и фабричному завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Голос за сценой: "Tirailleurs du
      86-me, en avant!" {Стрелки 86-го, вперед!} Берут пятого фабричного в халате. Тот отпрыгивает и схватывается за Пьера. Пьер отрывается от него.
      Фабричному завязывают глаза, тот поправляет узел на затылке.
      Его уводят.
      Чтец. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая, что это такое. Тот же вопрос был и во всех взглядах. На лицах французских солдат, офицеров он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце.
      Пьер. Да кто же это делает, наконец? Кто же?
      Барабаны. Залп. Пауза.
      Адъютант Даву (Пьеру). Cа leur apprendra a incendier! {Это их научит поджигать!}
      Чтец. Пьер не понял того, что он спасен, что он был приведен сюда только для присутствия при казни.
      Солдаты берут Пьера и уводят в другую сторону.
      Темно
      Чтец. После казни Пьера отделили от других подсудимых. Перед вечером караульный унтер-офицер объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных.
      СЦЕНА XXIV
      Ночь. Изба. Лампада у образов. Кутузов раздет, в постели.
      Чтец. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос.
      Кутузов (бормочет в полусне). Он ранен смертельно... Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. К чему? К чему? Точно что-то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети!..
      Стук.
      Эй, кто там? Войдите, войди!
      Толь со свечой входит.
      Что новенького?
      Толь взволнован, подает пакет.
      (Прочитав.) Кто привез?
      Толь. Не может быть сомнения, ваша светлость.
      Кутузов. Позови, позови его сюда!
      Толь вводит Болховитинова.
      Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А? Говори, не томи душу!..
      Болховитинов. И пленные, и казаки, и лазутчики единогласно показывают одно и то же,
      Кутузов (у образов). Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей... Спасена Россия. Благодарю тебя, Господи!
      Темно
      Чтец. Со времени этого известия вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных столкновений с гибнущим врагом.
      Конец третьего действия
      ДЕЙСТВИЕ IV
      СЦЕНА XXV
      День. Дождь. Шалаш. Денисов, Эсаул и скорчившийся от страху пленный
      барабанщик-мальчик Венсон Босс.
      Эсаул. Едет кто-то... Офицер...
      Петя (выходит). От генерала. Извините, что не содеем сухо... (Подает пакет.)
      Денисов читает
      Вот говорили все, что опасно, опасно... Впрочем, у меня два пистолета...
      Денисов. Ростов! Петя! Да как же ты не сказал, кто ты? (Эсаулу.) Михаил Феоклитыч! Ведь это опять от немца, он при нем состоит. (Озабоченно.) Ежели мы его сейчас не возьмем, он у нас из-под носа выг'вет!..
      Эсаул. Гм..
      Петя. Будет какое приказание от вашего высокоблагородия?
      Денисов. Пг'иказания?.. Да ты можешь ли остаться до завтг'ашнего дня?
      Петя. Ах, пожалуйста... Можно мне при вас остаться?
      Денисов. Да как тебе велено от генерала?
      Петя. Да он ничего не велел, я думаю, можно?
      Денисов. Ну, ладно.
      Петя. Только вы пустите меня в самую главную!.. Василий Федорович! Пожалуйста!
      Денисов. В самую главную?.. Пг'ошу слушаться и никуда не соваться...
      Петя (Эсаулу). Ах, вам ножик? Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких. Я у нашего маркитанта купил. Очень честный. Это главное... Это кто?
      Эсаул. Пленный барабанщик. Венсон Босс зовут.
      Петя. А можно дать ему чего-нибудь поесть?
      Денисов (рассеянно). Можно.
      Петя (с чувством). Позвольте вас поцеловать, голубчик. (Целует Денисова.) Bosse! Vincent!
      Босс подходит.
      Voulez-vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal {Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают.}. (Вынимает из сумки еду подает.)
      Босс. Merci, monsieur {Благодарю.}! (Отойдя, жадно ест.)
      Долохов (выходит). Давно у тебя молодчик этот?
      Денисов. Нынче взяли, да ничего не знает.
      Долохов. Ну, а остальных ты куда деваешь?
      Денисов. Как куда? Отсылаю под г'асписки! И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека!
      Долохов. Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, а тебе-то уж это оставить пора!
      Петя. Что ж, я ничего не говорю...
      Долохов. Ну этого ты зачем взял к себе? Затем что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их, а они помрут с голоду или их побьют. Так не все ли равно их не брать?
      Денисов. Помг'ут? Только бы не от меня...
      Внезапно послышался шум движения обозов. Все стихли.
      Тихон (появляется внезапно). Французы! В гору выдираются. Вот они!
      Денисов. Бг'ать?
      Петя. Брать, брать!..
      Эсаул. Место удобное.
      Денисов. Бг'ать! Пехоту низом болотами... Вы заедете с казаками оттуда...
      Долохов бросается вон.
      Эсаул. Лощиной нельзя будет, трясина. Коней увязишь, надо объезжать полевее... (Бросается вон.) Денисов (Тихону). Беги, давай сигнал!
      Тихон убегает.
      Петя. Василий Федорович, вы мне поручите что-нибудь? Ради Бога!..
      Денисов. Слушаться меня и никуда не соваться. Лежать в шалаше.
      За сценой выстрел.
      Сигнал! (Бросается вон.)
      За сценой свист казачий. Захлопали выстрелы. Ближе гул. Босс бросается
      ничком. Крик за сценой: "В объезд! Пехоту обождать!"
      Петя (выбегая из шалаша). Пехоту обождать... Ура-аа!.. (Устремляется куда-то, но тотчас же падает.)
      Долохов (появляется). Готов.
      Денисов. Убит?
      Долохов. Готов.
      Темно
      СЦЕНА XXVI
      В провинции.
      Графиня. Соня... Соня... Последние несчастные обстоятельства... Ведь мы потеряли все имущество в Москве... Одно спасение, чтобы Николай женился на Болконской... Разорви свои связи с Николаем, напиши ему!
      Соня начинает плакать.
      Соня, ты напишешь Николеньке!
      Соня. Мне слишком тяжело думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало. Я сделаю все, я на все готова, я напишу Nicolas, чтобы он считал себя свободным!
      Графиня. Соня, Сонечка! (Обнимает ее.)
      Голоса, плач.
      Дуняша (всхлипнув). Несчастье, о Петре Ильиче письмо.
      Граф (плача, входит). Петя... Пе... Петя...
      Марья вбегает, обнимает Графиню.
      Графиня. Наташу, Наташу! Неправда! Он лжет! Наташу! Подите все прочь, неправда! Убили! Неправда!
      Граф. Графинюшка!
      Наташа (появилась). Друг мой! Маменька!
      Графиня. Как я рада, что ты приехал. Ты похорошел и возмужал!
      Наташа. Маменька, что вы говорите!
      Графиня. Наташа! Его нет больше! (Идет.)
      Все устремляются за ней.
      Соня (одна). Я жертвую, жертвую. Я привыкла жертвовать собой! Но прежде, жертвуя собой, я становилась более достойна Nicolas! A теперь, теперь жертва в том чтобы отказаться от того, что составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни! Я горечь чувствую к вам! Горечь! Вы меня облагодетельствовали, чтобы больнее замучить. Ну что же, я жертвую!
      Темно
      СЦЕНА XXVII
      Чтец. О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого распоряжения. Партия эта 22 октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Из 330 человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста.
      Пленные еще больше, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли на что-нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерзли и отставали дорогой, которых велено было пристреливать, это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
      Ночь. Привал. Костер. У костра лежит Пьер, босой и оборванный, и Платон
      Каратаев, укрывшись шинелью.
      Каратаев (бредит). И вот, братец ты мой... И вот, братец ты мой...
      Пьер. Каратаев! А, Каратаев!.. Что? Как твое здоровье?
      Каратаев. Что здоровье? На болезнь плакаться, Бог смерти не даст. (Бредит.) И вот, братец ты мой, проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге.
      Пьер, махнув рукой, отворачивается от Каратаева.
      Как следовает покоряется, худого не делает. Только у Бога смерти просит. Хорошо!.. И вот, братец ты мой, стали старика разыскивать. Где такой старичок безвинно-напрасно страдал? От царя бумага вышла! А его уже Бог простил - помер! Так-то соколик! (Тихо стонет.)
      Француз-конвоир подходит, смотрит на Каратаева, потом подталкивает Каратаева прикладом. Тот поднимается, шатаясь, берет за поводок свою собаку. Конвоир
      уводит Каратаева. Потом вдали выстрел. Затем завыла собака.
      Пьер. Экая дура! О чем она воет? (Ложится, дремлет.) В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, и сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вон он, Каратаев, вот разлился и исчез. Vous avez compris, mon enfant? {Понимаешь ты?} Каратаев убит. (Бредит.) Красавица полька на балконе моего киевского дома, куполы и жидкий колеблющийся шар, и опускаюсь куда-то в воду, и вода сошлась над головой. (Засыпает.)
      Пленный русский солдат подкрадывается к костру и, воровски оглядываясь,
      начинает жарить кусок лошадиного мяса.
      Французский конвоир (отнимает у него мясо). Vous avez compris, sacre nom! За lui est bien egal! Brigand! Va! {Понимаешь ты, черт тебя дери! Ему все равно! Разбойник, право!}
      Дальний топот конницы, свист, выстрелы. Крики: "Les cosaques!" {Казаки!}
      (Бросая шомпол с мясом.) Les cosaques!
      Пленный русский солдат. Казаки, казаки. Петр Кириллыч! Казаки. (Простирая руки.) Братцы родимые мои, голубчики.
      Пьер, простирая руки, плачет.
      Темно
      СЦЕНА XXVIII
      Дом Болконских в Москве. Та же комната, что во второй сцене Следы разгрома.
      Вечер. Свеча. Наташа в трауре сидит в темном углу. Марья идет в трауре
      навстречу входящему Пьеру.
      Марья. Да. Вот как мы с вами встречаемся. Я так была рада, узнав о вашем спасении. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени.
      Пьер. Да, какая судьба! Марья. Вы не узнаете разве? Наташа. Пьер. Не может...