Булатникова Дарья
      Шеметовское болото
      Мистический детективный хоррор.
      Откуда он появился, мы не поняли. Просто вдруг возник на тропе обычный деревенский подросток в выгоревших штанах, длинной, почти до колен футболке и истоптанных кирзовых сапогах. Пастушок. Русые волосы падают на лоб, глаза смотрят настороженно.
      -- Привет, -- обрадовался Кирилл, -- вот ты-то нам и нужен. Не подскажешь, как к Заячьей пади проехать?
      -- К Заячьей..? -- мальчишка почесал в затылке и прищурился. -- А чего вам там?
      -- Нам там ничего, мы дальше, к скалам хотим проехать. А то плутаем, плутаем в лесу -- похоже, не там повернули.
      -- Сразу не объяснишь, -- парень замялся. -- Там просека между болотами, непривычный человек не заметит...
      -- Может, проводишь? -- Кирилл улыбнулся, словно рекламируя своего стоматолога, а заодно и зубную пасту. -- Я тебе заплачу сто рублей.
      -- Устал я, -- сообщил мальчишка, -- на пасеку ходил, пятнадцать километров. Да и мамка уже ждет. Вы ехайте...
      -- Двести! А идти пешком не придется -- сядешь позади меня, -- Кирилл похлопал Брайана по крупу. Конь тихо фыркнул и укоризненно закосил взглядом.
      -- Давай лучше на моего Байярда, -- впервые подала я голос. -- Брайан слишком устал.
      Действительно, за день пути под Кириллом, весящим без малого сто десять килограммов, и двумя вьюками с едой и палаткой, конь изрядно вымотался. Зря муж выбрал некрупного и немолодого Брайана, наверняка только из-за спокойного и покладистого нрава. Я-то в седле уже почти пятнадцать лет, а Кирилл все ещё новичок, и настоящим всадником пока не стал.
      -- Как тебя зовут? -- спросила я мальчика, когда он влез на круп Байярда позади меня и кое-как устроился за седлом, сдвинув вьюк с нашими спальниками.
      -- Ромка, -- коротко сообщил тот. -- Ехайте вперед километра два, там свороток.
      Кирилл достал из седельной сумки изрядно помятую во время пути карту и принялся на ходу расспрашивать мальчишку, в каком месте Шеметовского бора мы оказались. Получалось, что полдня мы двигались по краю леса, подчиняясь извивам заболоченного русла речки Таюрки, а нам надо в глубину, туда, где водится... Но лучше, наверное, рассказать всё по порядку, потому что я сама не верю, что позволила вовлечь себя в эту авантюру.
      А все он, мой муж... Кирилл, солнце моё. Никогда не думала, что смогу так увлечься, потерять голову, пойти против воли отца. Хотя, что отец? Первый раз я вышла замуж за того, кого он счел подходящей мне парой. И что из этого вышло? Уже через год мы видеть друг друга не могли, а Игорёк начал жаловаться приятелям на мою фригидность. Я никому не жаловалась на его занудство и ханжество, меня просто тошнило при виде его прилизанных волос.
      В конце концов, даже отец понял, что нам лучше разойтись и навсегда забыть друг о друге. Что мы с удовольствием и сделали. Восемь лет я прожила вполне счастливо, иногда от нечего делать принимая ухаживания более-менее приятных мужских особей нашего круга. А наш круг, надо сказать, довольно гадок. Высший свет, сливки общества, олигарх на олигархе, как ни двусмысленно это звучит. И жены олигархов, дети олигархов... бррр.
      Возможно поэтому я и влюбилась в Кирилла, нищего бастарда, как его прозвала Люка Тицына, не к ночи эта ехидна будет помянута.
      Познакомились мы банально -- через Интернет, долго болтали в чатах, потом встретились в маленькой кофейне на Арбате. И всё, я пропала... Высокий, черноглазый, с замечательно доверчивой улыбкой парень -- счастье моё, Кирилл. Ну и пусть живет в хрущобе, пусть ездит на старом "жигулёнке", пусть стесняется крошечных букетиков, принесенных в кармане. Мне другого не надо! Лишь бы только знать, что любит меня саму, а не мои деньги... А меня любить сложно, я на этот счет никогда не обольщалась. Вылитая мама -блеклое личико, волосы не ахти, а то, что фигура неплоха -- почти незаметно, рост подкачал. Серость, в общем, увидишь и не запомнишь. Кир говорил, что вначале полюбил мою душу, а потом уже всё остальное. И я поверила ему, и за тот год, что мы вместе, ни разу не усомнилась в его искренности.
      Отец тогда буркнул; "Мезальянс!", за нашими спинами шипели "сливки общества", а те, кто ещё недавно строил глазки мне и папиным капиталам, демонстративно отворачивались. Кирилл хранил каменное спокойствие, и только я понимала, как ему нелегко. Ничего, через пару лет станет своим, никто и не вспомнит, кем он был когда-то. А пока нужно потерпеть, ведь мы есть друг у друга -- бьющее в окно утреннее солнце, просыпающиеся влажные розы в саду, шелковая прохлада кровати и первый, ещё затуманенный сном взгляд любимых глаз.
      Черт! Я не заметила ветку, нависающую над превратившейся в узкую тропу дорогой, и едва не налетела на неё. Кирилл уже не мог ехать рядом, и мы двигались маленьким караваном.
      Я не знаю, кто из нас придумал это -- отправиться в неведомые дебри, чтобы проверить нашу любовь. Кир считал, что я. А я -- что он. Легенду о Лунной Сове мы вычитали в старом журнале, одном из тех, что муж перетащил ко мне из своей крошечной квартирки в Сокольниках. Кирилл большой любитель таких таинственных и романтических историй. "В безлунную летнюю ночь на высокой скале двое влюбленных могут увидеть полет Лунной Совы". Могут. А могут и не увидеть. Или увидит кто-то один. Тот, кто увидел -- любит по-настоящему, искренне и навсегда.
      Что-то нас зацепило в этой легенде, тем более что говорила она о совершенно конкретном месте, которое мы без труда отыскали на карте. Ещё месяц ушел на споры, сомнения и уточнения маршрута. Мы оба делали вид, что считаем затею несерьёзной, проверки не боимся и только уступаем капризу другого. Так ли это было на самом деле? Наверное, уже неважно. Сегодня утром мы, два наивных романтика, вышли из поезда на крошечной станции, навьючили на выведенных из специального вагона лошадей нехитрый скарб и отправились через Шеметовский бор к тем самым скалам. И я была уверена, что если легенда не врёт, мы оба увидим там Лунную Сову. Хотя, конечно, глупо верить легендам...
      -- Эй, не спи! -- Ромка ощутимо ткнул меня кулаком между лопаток. -Вот он, свороток!
      Я потянула повод, и Байярд неохотно свернул в едва заметный просвет между кустов ольшаника. Зафыркал, запрядал ушами, нервно переступая копытами. Я похлопала атласную шею, успокаивая коня. Бояться в лесу нечего, крупные звери тут не водятся, а мелких можно отогнать выстрелом из пистолета, на всякий случай прихваченного Кириллом.