Давно не бравшемуся за оружие кузнецу сначала пришлось несладко, но когда количество напавших уменьшилось до пяти, он стал чувствовать себя увереннее. Старые навыки вспоминались сами собой, всплывали в памяти приёмы, которые он давно уже не пускал в ход, и при этом он не останавливался ни на секунду, не пытался перевести дух. Разбойники, не ожидавшие встретить такое сопротивление, быстро поникли духом. Вот уже один из них, махнув рукой, бросился прочь, а оставшаяся троица, не выдержав натиска Лимаса, была сломлена.
Только когда последний разбойник, крепкий бородач, пожалуй, лучше всех орудовавший мечом, упал, Лимас позволил себе перевести дух. Вытерев окровавленный меч о траву, он выпрямился и, вдруг вспомнив о Тии, обернулся.
Давно не сражавшийся, вновь столкнувшись с битвой, он чувствовал прилив энергии и острое разочарование в своих противниках. Но когда бой кончился, новая мысль вытеснила эти: они не должны более задерживаться в этих местах. Сбежавший разбойник может привести сюда своих товарищей, а Тия должна быть в безопасности.
– Ты в порядке, Тия? - спросил он, стараясь говорить мягко. Тия энергично закивала головой, пытаясь спрятать слёзы. - Пока я с тобой, не стоит бояться разбойников, он присел рядом с ней на корточки.
Тия бросила нож и заплакала ещё сильнее, пряча лицо в ладонях. Растерявшийся Лимас неловко погладил её по голове.
На нём не было ни царапины, и качество выучки этих ребят оставляло желать лучшего, но если таких набежит с полсотни, вряд ли можно будет победить малой кровью. Лучше убираться отсюда.
– Поедем отсюда, хорошо? Переночуем в каком-нибудь городе…
Она опять кивнула молча. Лимас, оглядываясь на лес, посадил её на коня. Им нужно как можно быстрее оказаться в Цитадели, а разбойники будут только отвлекать их.
* * *
Туман мешал Увлеру видеть даже мальчика, сидящего не очень далеко внизу. Как и сказал ему Сати, он поднялся на обрывистую скалу и оказался на небольшой ровной местности, откуда был с трудом заметен ещё один спуск. Подумав, что Сати говорил именно об этом месте, Увлер, задевая ногами камни, обходил большие валуны. Его смущало висевшее в воздухе отчаяние и страх. Он никогда не был Наделённым, но умение чувствовать эмоции умел уже давно. Место это было совсем недалеко от того, где тераики едва не убили Сати, но Увлер понимал, что страх и отчаяние не принадлежали ни Сати, ни Тии. Гадая, отчего бы это возникло здесь, и как давно что-то страшное произошло в этом месте, он едва-едва уловил Силу Ночи.
Стражам Света не было точно известно, когда именно Сила Ночи перестала бояться солнечного света. Иногда они чувствовали слуг Ночи, иногда нет, причём, чаще - последнее. С тех пор, как стало известно о Воинах Тени, их тоже никто не чувствовал постоянно. Иногда появлялось странное чувство, будто что-то тёмное и злое где-то далеко вновь принимается за свои злодеяния, но чувство это быстро исчезало. А слуги Ночи без Даров или с одним-двумя вовсе не были заметны Стражам, только если не столкнуться с ними нос к носу. Но в этом месте Сила Ночи определённо не пыталась скрыть себя.
Увлер остановился. Как будто кто-то призывал здесь свой Дар, очень сильный Дар…
Взгляд его упал на несколько лежащих вместе камней, с выдающимся острым камнем посередине. Вокруг песок и мелкие камешки лежали так, будто кто-то ползал здесь, раздвигая их. Туман мешал хорошо разглядеть это место издали, и Увлер направился туда.
То, что он увидел, заставило его глубоко задуматься. Повсюду были разбросаны небольшие лоскутки ткани. Как будто чью-то одежду рвали на клочки… Нет, не рвали. Резали чем-то - края не были рваными, наоборот, ровными. Увлер наклонился и подобрал несколько лоскутков. Довольно грубая ткань, что-то вроде походной куртки или чего-то подобного… Что же здесь произошло?
Засунув на всякий случай лоскуток за пояс, Увлер, не желая надолго оставлять Сати одного, стал спускаться вниз.
Ключ оказался далеко не так близко, как сказал Сати. Наверное, около сорока минут Увлер блуждал по склону, и только когда стало ещё темнее, он услышал журчание воды.
Он уже набрал одну флягу и наполовину заполнил другую, предварительно напившись сам и ополоснув голову, когда над ним пронеслось эхо. Слова нельзя было разобрать в этом гулком отголоске, но интонацию: гнев и страх, - Увлер хорошо различил. На ходу завинчивая крышку фляги и привязывая её к поясу, он торопливо забирался наверх по склону, потому что сразу понял, кто именно кричал.
Увлер корил себя за то, что оставил Сати одного, зная, что где-то рядом находится не только призрак Приносящего Жертву, но, возможно, даже сам Хозяин Ночи. Увлер не знал, как мальчик мог оказаться полезен Хозяину, но в любом случае требовалось защитить его. А он вместо этого ушёл, надеясь, что им обоим повезёт…
Дорога назад была труднее, потому что приходилось карабкаться наверх, а не спускаться вниз, но он преодолел её быстрее, потому что его подгоняла тревога. Но когда он достиг маленького плато, то замер и не сразу пришёл в себя от увиденного.
Здесь было невероятно холодно, а всё вокруг припорошено снегом, который, конечно, мог выпасть в горах, но никак не мог запорошить только это место, не затронув ничего кроме. Камни будто бы покрылись сверху шапками льда, окоченевший труп коня Стража тоже был покрыт тонкой корочкой льда. Тело тераика, посиневшее ещё больше, было заснежено больше, чем что-либо ещё здесь.
Увлер, стараясь забыть о жутком холоде, неизвестно откуда взявшемся здесь, бросился к лежащему, сжавшись в комочек, Сати, молясь, чтобы он был жив. К облегчению Увлера, он дышал, хотя не очень глубоко. Он весь дрожал, и когда Увлер наклонился над ним, с трудом открыл глаза - ресницы склеились из-за тающего снега и льдинок. Красными от мороза руками он вцепился в руку Стража, но зубы его так стучали, что он ничего не мог сказать.
– Что… Что здесь случилось? - в голове Увлера мелькнула мысль, что необходимо разжечь костёр.
– Н-ничего, - Сати расцепил руки, не чувствуя пальцев. - Хо… Хо…
– Хозяин? - морща лоб, спросил Увлер.
– Холодно,… - пробормотал Сати. Глаза слипались. Увлер подумал, что не стоит засыпать при таком морозе без костра и не согревшись, и затряс его за плечи.
– Я принёс воды! - он подобрал свой лежащий плащ и закутал в него Сати. - Слышишь?
– Я не засну, - Увлер почти угадал его слова по губам. Голос Сати был неслышен. - Не беспокойтесь, Страж Увлер…
Увлер вздрогнул, поднимая голову. Вечерний туман отступил, в небе мигали звёзды. Снова взглянув на Сати, он похлопал его по спине:
– Давай, я помогу тебе сесть.
– Не засну я, - веки Сати опустились, но он быстро открыл глаза. Увлер потянул его на себя и усадил, не прислоняя к камням.
– Сейчас разожгу костёр, - Увлер отвязал фляги от пояса и выпрямился. Сати проводил его взглядом, уже меньше стуча зубами, с удивлением чувствуя, что волосы на его голове слиплись в сосульки и немного колются. - Но ты должен сказать мне: это был Хозяин, да?
Сати растянул посиневшие губы в вымученной улыбке:
– Холодно…
Развернувшись, Увлер бегом отправился на поиски сухих веток - все, что были припасены здесь, покрылись корочкой льда. Только когда взгляд его опять упал на труп коня, он вдруг понял: холод здесь был ещё более диким. Этот холод не мог быть простым снегом, выпавшим морозной ночью в горах, кто-то воспользовался здесь Даром. Холод этого Дара должен был убить всё живое здесь, но Сати остался жив…
И пускай Сати не хочет соглашаться, но Увлер знает: это был Хозяин.
* * *
Ночь опустилась на лес. Два всадника гнали лошадей во весь опор, и компанией они были на редкость странной. Высокий крепкий мужчина в красной рубашке, с луком за плечами и мечом на поясе, изредка покрикивавший на своего коня, и девочка лет двенадцати, вцепившаяся в поводья и опустившая голову почти к самой гриве своего коня.
Чем темнее становилось в лесу, тем больше боялась Тия того, что могло прятаться в темноте. Изредка доносился вой волков, от которого выносливые кони Лимаса не шарахались, а продолжали скакать так же быстро, но который заставлял Тию с ужасом думать о том, сколько этих хищником может быть поблизости. Лимас периодически оглядывался и ободряюще кивал ей, но иногда у неё не получалось улыбнуться. Им нужно было отыскать хотя бы маленькую деревеньку, чтобы напоить коней, но останавливаться ночью в этом лесу Лимас не собирался. Он не поделился с Тией своими мыслями о разбойниках, но она и так прекрасно понимала это.
С воем волков смешивался свист каких-то ночных птиц. Он раздавался то там, то тут, звучал недолго, но вскоре вновь начинался. Почему-то каждый раз Лимас агрессивно тянулся рукой к мечу, но коня не останавливал.
От бесконечной скачки у Тии уже болели ноги и спина, она буквально валилась с коня, и порой вцеплялась не только в поводья, но и в гриву. Чтобы не упасть, она наклонялась к самой шее коня, но от этого земля и тёмное ночное небо не переставали прыгать перед её глазами и едва ли не меняться местами.
Свист птиц стал повторяться всё чаще, и Лимас всё быстрее гнал своего коня, утягивая за собой и второго, на котором пыталась удержаться Тия. Он чувствовал неопытного и неуверенного всадника и порой взбрыкивал, однако Лимас всегда приходил на помощь.
Послышался стук камня о песок дороги. От неожиданности Тия вздрогнула, отклоняясь назад, случайно натягивая поводья. Конь взвился, и она мгновенно слетела с него. Лимас, остановившись и развернувшись, быстро и, кажется, раздражённо схватил его за поводья и усмирил, потом наклонился к Тии, чтобы помочь ей подняться.
– Сильно ушиблась? - спросил он, но Тия заметила, что ему не хочется задерживаться здесь, и помотала головой.
– Не очень…
На самом деле, она была почти рада передышке. Лимас одной рукой поднял её и поставил на ноги, но как только он снова начал выпрямляться в седле, послышался насмешливый голос откуда-то из леса:
– Не шевелись.
Тия испуганно взвизгнула, Лимас, схватился за меч, но вытащил его всего-то на ладонь, когда стрела свистнула рядом с ухом Тии. Она закричала и упала, хотя стрела даже не задела её.
– А следующая будет ей в лоб. Сначала ей, потом тебе, - продолжил голос. - Брось меч.
Много голосов хрипло расхохоталось вокруг, Лимас сморщился, чувствуя, что разбойников здесь много больше, чем ему бы хотелось. Но он не успел уловить, откуда именно прилетела стрела, и один ли у них стрелок.
Зло рыкнув, Лимас отцепил ножны и бросил их на землю. Тия шевельнулась и подняла голову. Лимас понял, что на этот раз она хотя и напугана, но совсем не плачет.
Из-за кустов и деревьев, почти что из самой земли выползали тени, становившиеся одетыми в тёмное людьми. Большинство были вооружены, но некоторые были без оружия. Но это не имело сейчас значения.
– Давайте разойдёмся! - крикнул Лимас.
– У тебя есть золото? - поинтересовался разбойник. Судя по тому, что одет он был много лучше остальных, он и был главарём шайки.
– Абсолютно ничего, - совершенно честно ответил Лимас. - Ни медного гроша.
Разбойники заворчали.
– Ну так зачем разводить разговоры? - пожал плечами главарь.
– Если попытаешься убить нас, я голыми руками сумею перебить половину твоих людей, - спокойно продолжил Лимас. - А денег у меня всё равно нет.
Главарь громко расхохотался. Тия села и, оглядываясь, начала подниматься на ноги, но, подумав, осталась сидеть. Совсем недалеко лежал брошенный Лимасом меч. Тераик сверкал глазами и выглядел очень решительно, но Тия не верила в его слова. И в то, что разбойники их испугаются.
– Я слышал, мараданцы неплохо платят и за рабов, - ответил главарь. - Взять его! - крикнул он своим.
Прежде, чем успела понять, что делает, Тия схватила меч Лимаса и сунула ему в руку раньше, чем на него бросились разбойники. Меч оказался безумно тяжёлым, и только страх помог Тии справиться и поднять его. Ей показалось удивительным, как Лимас может так быстро им махать.
Сама Тия на всякий случай отползла в сторону, пользуясь тем, что про неё как-то позабыли.
Конь Лимаса, прозванный Гордым, уложил разбойников не многим меньше, чем его хозяин, и вскоре разбойники поняли, что не стоит находиться слишком близко к его копытам. Меч кузнеца-тераика вновь был в крови. Движения Убийцы были стремительны, но в то же время аккуратны, а меч ни разу не останавливался.
Тия отползла ещё немного назад и вдруг поняла, что наткнулась на что-то мягкое. Кто-то схватил её за плечи и потянул наверх. Она громко завизжала, беспорядочно замахав руками.
Лимас вздрогнул и обернулся в её сторону.
Один из разбойников придерживал Тии руки за спиной, а она, извиваясь, пыталась его укусить. Словно по команде, остальные разбойники замерли неподалёку.
– Советую добровольно сдаться, - заявил главарь. - Я всегда был уверен, что плен лучше смерти. А нам вполне хватит ваших коней.
– Забери вас Ночь! - яростно воскликнул Лимас, швыряя меч на землю. Тия бессильно повисла на руках разбойника и заплакала.
– Ну-ну, сразу Ночь, - ухмыльнулся главарь. - Свяжите его, ну! Слезай, слезай! - прикрикнул он на Лимаса. Тераик спрыгнул с коня, ещё раз оглянувшись на Тию.
– Не переживай, - негромко сказал он ей. - Мы доберёмся до Цитадели.
– Но может быть поздно, - прошептала Тия, закрывая глаза.
3
Тайна тела Хозяина
Бару пытался решить, чего же больше в Мараате сейчас, страха или твёрдой решимости, и никак не мог прийти к какому-то выводу. Командир гвардии выполнил все его указания, касающиеся Марила и Наймиры Ат Лавов, и ничем не показал, что король, оказавшийся Лордом Тени, это как-то достаточно странно и не совсем здорово. Сакара Мараат явно не оказался из тех, кто падает в обморок от одного упоминания о Силе Ночи. К тому же, могущество Бару, в котором он успел убедиться, явно толкало его на мысль о дальнейшем верном служении.
Вообще-то в планы Бару не входило пока делать свою настоящую личность достоянием широкой общественности. Но с первого взгляда на Мараата было понятно, что ему и в голову не придёт что-то кому-то говорить.
Тем не менее, Бару должен был быть твёрдо уверен в этом, прежде чем позволить простому верному гвардейцу знать правду. Дав ему испытательный срок, ничего не объясняя и ничем не выказывая своих сомнений, а напротив, давая ему приказы, Бару только убедился в решимости Мараата остаться верным Бару. Но чем продиктована эта верность и как долго она будет держаться в Сакаре, пока понять было нельзя.
Мараат поклонился, но на этот раз не выпрямил спину, как делал это обычно. Наверное, Воин Тени всё-таки внушал ему много страха.
Бару подкидывал в руке монету с профилем Бастиана - новые ещё не начали печатать, а старые ещё долго будут в ходу, - показывая всем своим видом спокойное равнодушие. Никого больше ни в покоях короля, ни за дверями не было. Бару велел убираться всем, а спорить с ним не отваживался никто.
– Как ты успел понять, тебе стало известно то, что было рассчитано держать в тайне долгое время, - Бару снова подкинул монету, но на этот раз не дал ей упасть. Сакара, кажется, даже склонив голову пытался следить за движениями короля Алвалена. - Но тебе не стоит думать, что это произошло бы, если бы я не хотел этого позволить, - монета упала, и Бару сжал её в кулаке. - И что ты сможешь спокойно жить дальше, владея этой информацией и не принеся клятву мне и Силе Ночи, - Бару даже на толику не повысил голос. - Эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты, - расслабив плечи и наблюдая за напряжением Мараата, Бару снова принялся играть монетой.
– Я никому не скажу, ваше величество, - Мараат упорно смотрел в пол, хотя изредка глаза его быстро поднимались, ловили равнодушно-насмешливый взгляд Бару и снова опускались. В голосе Бару не было стали или гнева, даже угрозы. Он и не думал переживать об этой тайне: в случае чего, убить Мараата дело одной секунды. Будет жаль потерять хорошего гвардейца, но что это по сравнению с тайной Бару?
– Уверен, что ты всегда держишь своё слово, Мараат, но это дело - часть многовековой войны между Ночью и Днём, Светом и Тенью. И ты оказался слишком близко к одной из этих двух крайностей, чтобы быть оставленным в покое. Как Воин Тени, я должен был убить тебя ещё тогда, едва твоих ушей коснулись произнесённые Ат Лавом слова. Однако я решил дать тебе шанс, - Бару подкинул монетку выше, она упала на пол и со звоном покатилась прочь. - Твоя верность королю Алвалена сейчас стоит под вопросом, Сакара Мараат. Ты должен доказать её, - он чуть наклонился вперёд.
Мараат поднял голову. Красные пятна появились на его лице, от напряжения вздулись вены на висках. Он успел понять, что Бару не нужно тянуться за мечом, чтобы убить его… Да и мысли о попытке сражаться с Лордом Тени не мелькнуло в голове Сакары. Мараат хотел служить ему не потому, что боялся, а потому, что понимал, какие преимущества верное служение Лорду Тени даст ему в будущем. Ведь всё это не зря: Камень Света, Лорды Тени, истинный Хранитель, убийство Радака… Они ведь упоминали самого Хозяина Ночи! Должно быть, скоро настанет решающая битва, и, глядя на Бару, Мараат сомневался, что победа непременно должна остаться за Светом. А если есть причины задуматься, то стоит это сделать. Сейчас или никогда.
– Я верен вам, ваше величество, - Бару думал, что Мараат выдавит эти слова с трудом, однако он произнёс их решительно и твёрдо.
Бару усмехнулся.
– Я не буду спрашивать тебя, понимаешь ли ты, что тебе придётся быть верным не просто королю, а Лорду Тени. Если ты вздумаешь предать меня, я сумею сделать твою смерть самым запоминающимся событием в твоей жизни. Я не буду спрашивать тебя, знаешь ли ты, что тебе придётся стать тем, кого ненавидят все: слугой Ночи. Давая клятву мне, ты больше не сможешь называться союзником Света и человеком, живущим под его защитой. Я спрошу тебя сейчас, и ты ответишь мне, не задумываясь, иначе я сочту промедление отказом. Клянёшься ли ты мне в верности, клянёшься ли ты до последней капли крови служить мне во имя Силы Ночи и ждать возвращения Хозяина, как в детстве ждал восхода солнца? - говоря так длинно, Бару давал Мараату шанс обдумать свой ответ. Когда он закончил, то услышал лаконичное и, несмотря ни на что, неторопливое:
– Да, ваше величество.
"А всё-таки - величество", - подумал Бару.
Только когда Мараат произнёс эти слова, он осознал то, что отныне его судьба изменилась, изменилась навсегда. Что-то неприятное и острое кольнуло его изнутри, он услышал несколько секунд полной тишины, нарушавшейся только мерным стуком его сердца, и, наконец, Бару ответил ему:
– Тогда твоя клятва принята, Мараат, - Бару неторопливо поднялся с кресла и прогулочным шагом подошёл к окну. - Отправилась ли Наймира Ат Лав?
– Да, ваше величество. Мои люди сопроводили её до границ Алвалена.
– Великолепно. Надеюсь, ты догадался выслать за ней человека, чтобы следил за каждым её шагом.
Радуясь своей предусмотрительности, Сакара ответил:
– Да, ваше величество. У нас налажена голубиная почта во многих районах. Он будет докладывать так часто, как только сможет.
– Хорошо, - кивнул Бару. - Я думаю, она может решить сделать какую-нибудь глупость. В таком случае, мне пришлось бы искать Зэрандера самому. Что ж, ты можешь быть свободен, Мараат, - Сакара, поклонившись и ударив себя кулаком в грудь, уже развернулся к двери, когда заметил, как золотая монетка взлетает обратно в ладонь Лорда Тени.
Должно быть, так, как он играет с этой монетой, он играет и со всем Алваленом. А может - и со всем миром.
* * *
Наймира разглядывала кольцо на своей руке. Это был тяжёлый мужской перстень-печатка с рельефным изображением отпечатка лапы волка. Перстень этот дал ей Бару и велел беречь, как собственную жизнь. На случай, если она вдруг пересечётся с другими союзниками Ночи, и те вдруг почему-то вздумают задержать её или убить, то это - её единственное спасение. Сейчас, когда слуги Хозяина не должны грызться между собой, если она покажет этот перстень и скажет, что действует по приказу пятого Лорда, ей, по идее, обязаны будут уступить дорогу. Или хотя бы не убивать.
Последнее уточнение не обещало Наймире спокойного пути.
Ничего, кроме этой печатки, Бару ей не дал. Ну, ещё ценные указания, что именно ей надо делать, чтобы сохранить жизнь себе и своему брату.
Она выпросила вернуть ей лошадь, одну из тех, что готовила по совету Марила, больше походящему на приказ. Это была на вид невзрачная, низкорослая кобылка, которая, тем не менее, обошлась ей во все деньги, что оставались в доме. Лошадь звали Аэлита, и она была невероятно гордая, так что имя ей шло, несмотря на посредственную внешность. Наймиру уверяли, что Аэлита невероятно вынослива, и вот у Ат Лав появилась возможность проверить это на практике.
Денег Лорд Тени решил ей не выделять. Богатая путешественница привлечёт гораздо больше внимания. Так что Наймире пришлось довольствоваться тем, что она выручила, продав остальных коней на рынке в Алвалене - их ей тоже вернули.
Шрамы на руках болели, стоило ей слишком резко поднять руку или просто подумать о них. Несмотря на ровные края, у Наймиры было ощущение, что кто-то прожёг их, а не вспорол кожу. На ней было прежнее тёплое платье из шерсти, может быть, она одела бы что-нибудь полегче, но у этого платья были длинные рукава, которые скрывали шрамы от людей, а вернуться домой ей всё равно не позволили.
Она старалась забить себе голову чем угодно, кроме мыслей о том, как она собирается искать Зэрандера и Тэрмиса. Однако постепенно она всё больше и больше задумывалась об этом. Бару позволил ей попрощаться с Марилом: он был задумчив и сух, коротко обнял её и сказал только, чтобы ничего не скрывала от Тэма. Наймира прекрасно понимала, что Лорд Зэрандер раскроет её клятву крови, и только Тэм сможет защитить её от него. Но для начала надо ей найти. Шёпотом Наймира спросила у брата, действительно ли он не знает, где их искать. Он отрицательно покачал головой. Он и вправду не знал.
До границ владений Алвалена её проводили три гвардейца. Один ехал рядом с ней, и ещё двое - сзади. Им вряд ли было известно, кто она такая, но приказ им отдал лично Сакара Мараат.
Пока они ехали, одно интересное воспоминание вернулось к Наймире. Однажды она слышала, как Тэм, сидя у Зэрандера, что он делал редко, жаловался:
– Это какая-то странная загадка. Арка Славы… Такой простой ответ. И династия Славы… А мы торчим здесь…
– Мы не уедем отсюда, - ответил тогда Зэрандер и замолчал, услышав дыхание Наймиры за дверью. Тогда она быстро убежала и постаралась забыть об этих словах.
И почему-то вспомнила только сейчас.
Хмурясь, она попыталась разобраться в этом. За всё время единственный разговор между Хранителем и Лордом Тени, который она слышала, и который не касался разборок по поводу того, как нехорошо вторгаться в чужую жизнь, был этими двумя фразами, случайно подслушанными Наймирой. Арка Славы и династия Славы… Что это может быть такое? Возможно ли, что Тэрмис настаивал на том, чтобы отправиться куда-то к Арке Славы, а Зэрандер… Вполне вероятно.
Тогда она резко остановила свою лошадь, отчего гвардейцы насторожились. Тот, что ехал рядом, настойчиво попросил её не останавливаться: приказ был как можно быстрее и в безопасности выставить эту женщину за границы небольшого королевства. В голове Наймиры появилась мысль: а что, если вернуться, упасть в ноги Бару и выложить всё, что вспомнила. Вдруг, это окажется вправду важно, и он отпустит…
Она замотала головой. Ну уж нет, ничего он не отпустит ни её, ни Марила. Она должна найти Зэрандера и Тэрмиса, а эта мысль, возможно, поможет ей.
– Поехали, - грубее прикрикнул на неё гвардеец. Наймира вздрогнула и, подняв глаза, нерешительно спросила:
– Простите… Вы знаете, где находится Арка Славы?
Гвардеец, хмуря светлые брови, нетерпеливо ответил:
– Небесный Город. Но тебе не стоит даже соваться туда, зря потратишь время, а может, потеряешь голову. Туда попадают только избранные. Поехали, быстрее, - ему не терпелось вернуться обратно.
Наймиру выпроводили за границу Алвалена и оставили, а она отправилась на поиски дороги пошире и поприличнее, вспоминая, что же такое Небесный Город. Ничего такого на ум не приходило, кроме размышлений о словах гвардейца: "туда попадают только избранные". Как она успела понять, Зэрандер и Тэрмис ищут Камень Света. Почему бы Камню, или, как говорил Лорд Бару, двойнику, не быть в том месте, куда не каждый может проникнуть?
Решив, что первым её долгом является узнать, где находится Небесный Город, Наймира заставила Аэлиту ехать побыстрее. Недовольно шевеля ушами и кося глазами назад, на задумчивую свою всадницу, лошадь чуть-чуть убыстрила темп. Большим пальцем вертя перстень, который был великоват ей и, одетый на указательный палец, легко вертелся на нём и норовил упасть, она покусывала губы, думая о Небесном Городе, Камне Света и своём оставленном в Алвалене брате.
* * *
Чтобы достать одежды, Аджит пришлось напасть на первого попавшегося путника, что совершенно не согласовывалось с её представлениями о Гильдии Наёмников. Она больше сошла бы за разбойника. Сейчас в не очень чистой мужской одежде, которая, ко всему прочему, была ей велика и болталась мешком, она чувствовала себя просто ужасно, но чувство это было ничтожным, по сравнению с тем ужасом, который она испытывала при мысли о том, что может вскоре произойти с ней.
Она вырвалась с гор так быстро, как только смогла. Теперь, когда она достала хоть что-то, во что можно одеться, перед ней ещё ярче встал вопрос: что же теперь? Отправляться в Алвален или возвращаться за Сати?
При мысли о Приносящем Жертву ей стало дурно. Нет, там её ждёт верная смерть… С духом бороться невозможно, даже если ты много времени состоишь в фаалинской Гильдии. Но что ждёт её в Алвалене? Зачем она нужна там Хозяину? Циэль всегда казалось, что она никогда не станет настолько неосмотрительной, что подведёт Хозяина, но она ошиблась. К тому же, она… Она не явилась в Алвален сразу по его приказу. Прошли уже не одни сутки. Она лишь усугубила своё положение, не покорившись сразу его воле, а раздумывая над одеждой.
Ей бы очень хотелось исправить свою ошибку.
Остановившись, она поправила на себе съехавший пояс, придерживавший широкие штаны из какой-то грубой шерстяной ткани, и представила себе шумную улицу Алвалена.
По булыжной мостовой течёт громкая толпа, через которую пробиваются патрули гвардейцев в алых плащах, тычками расталкивающих людей и заявляя о своём появлении словами "именем его величества короля Бастиана!", да торговцы, старающиеся не растерять свои товары, да ещё и всучить их кому-нибудь, недолго поторговавшись. Невысокие каменные двухэтажные домики, некоторые огорожены заборами, некоторые нависают вторым этажом прямо над толпой; на нескольких висят деревянные вывески, где с изображением сапога, где ножниц, где кружки пива. Жизнь течёт на этой улочке, над городом возвышаются шпили дворца молодого короля Бастиана, на которых отражается солнце. Толпа двигается вперёд, не оглядываясь, каждый, кто является её частью, думает какие-то свои мысли, решает свои проблемы, и никто не смотрит по сторонам. К этой шумной улице примыкает узенький кривой проулок. Каким-то чудом оказавшийся между двумя домами, он является не обычной улицей, а маленьким клочком той самой безумно дорогой земли города, которая в этом месте случайно оказалась не застроена. Там темно и сыро, там едва встанет свободно один человек. Этот проулок запомнился Аджит тем, что именно там какое-то время она пряталась от гвардейцев, которые странно смотрели на неё. Она прошмыгнула в закрытый город незамеченной, однако новенькую в Алвалене они вычислили быстро, а откуда взяться новенькой в городе, в котором ворота закрыты уже не одну неделю?
Исчезли все звуки, а воздух стал жидким, заливаясь в уши и рот. Дыхание перехватило - Аджит не раз замечала, что Дар Перемещения у Стражей не так болезнен, как у союзников Ночи. Но она не успела додумать свою мысль. В уши ударил неразборчивый гул голосов, редкие крики и стук копыт. Аджит выдохнула и открыла глаза.
Сверкали шпили над черепичными крышами домиков. Она была в Алвалене.
Выглянув на улицу, она поняла, что за то короткое время, пока её здесь не было, здесь ничего не изменилось. Та же улица, те же вывески, даже торговцы те же - вон та пухлая женщина предложила ей яблок, а вон тот мужчина в фартуке…
Но что-то было не так. Аджит даже прищурила глаза, обводя глазами улицу… Плащи гвардейцев, изредка мелькавших на улице, были чёрными. Циэль точно помнила, что форма в Алвалене алая. Когда это Бастиану пришло в голову её поменять?
Совершенно не зная, куда ей идти здесь дальше, она решила не появляться в таком виде на большую улицу, а пошла по переулочку, придерживая пояс, чтобы не упали широкие штаны, подальше от неё. Возможно, она сама должна понять, что ей надо делать.
В тот самый миг, когда она, споткнувшись о камешек, потеряла равновесие, какая-то грубая и сильная рука схватила её за плечо и дёрнула наверх, не давая упасть. Мгновенно вновь изменился воздух, и не успевшая вдохнуть Циэль едва не задохнулась во время невероятно долгого перемещения. Только смутная мысль о некоем слуге Ночи, который это с ней сделал, просочилась в её сознание: она чуть-чуть разглядела его, это был мужчина в чём-то тёмном. Больше всего ей хотелось вдохнуть, но она знала, что тогда в её лёгкие проникнет то самое, что уже нельзя назвать воздухом, и она задохнётся ещё вернее.
Едва яркие круги вокруг сформировались в устланный ковром пол, обитые красно-золотой тканью стены и украшенный лепкой потолок, рука, больно стискивавшая её плечо, исчезла и Циэль, не удержавшись на ногах, упала лицом вниз. Кажется, из носа потекла кровь. Она попыталась подняться, но что-то придавило её к полу.
