Когда Роик кубарем скатился по лестнице на отве­денное ему место, гости уже начали прибывать Ему от­ведена была роль помощника Пима, который стоял за спинами графа и графини Форкосиган. Некоторые из самых близких гостей уже были на местах: леди Элис Форпатрил, исполнявшая обязанности помощницы хо­зяйки дома и общего организатора, ее благодушно-рас­сеянный кавалер, Саймон Иллиан, Ботари-Джезеки, Мэйхью, которого, похоже, Никки прикрепил к себе на постоянной основе, разнообразные Форвейны, перелившиеся из переполненного жилища лорда аудитора Фортица в гостевые комнаты особняка Форкосиганов. Друг м’лорда коммодор Галени, начальник комаррского отде­ла СБ, приехал раньше других со своей женой и самыми близкими сподвижниками м’лорда по партии прогрес­систов, Форбреттенами и Форратьерами.
      Коммодор Куделка с супругой, которых все знали как Ку и Дру, приехали со своей дочерью Марсией. Марсия должна была играть роль подружки госпожи Форсуассон, замещая ближайшую подругу будущей м’леди, еще одну дочь Куделок, Карин. Карин Куделка все еще не окончила обу­чение в Колонии Бета. Ее и брата м’лорда Марка будет очень не хватать сегодня (но только не Ройку, который еще не забыл инцидент с жучьим маслицем), но межпланетные перелеты отняли бы у них слишком много времени. Одна­ко в качестве свадебного подарка лорд Марк подарил но­вобрачным сертификат на недельное пребывание на экск­люзивном и очень дорогом бетанском курорте, так что, ве­роятно, м’лорд с супругой вскоре навестят брата м’лорда и подругу м’леди, не говоря уже о бетанских родственниках м’лорда. С точки зрения охраны, этот подарок хотя бы пе­ремещал все проблемы с безопасностью на какое-то более отдаленное время.
      Марсию поспешно увела наверх специально отряжен­ная для этого горничная. Кавалера Марсии, делового партнера лорда Марка доктора Боргоса, незаметно отвел в сторону Пим, чтобы проверить, не прячет ли он каких-нибудь сюрпризов в виде подарочных насекомых, одна­ко на этот раз ученый оказался чист. Марсия вернулась неожиданно быстро и, задумчиво морща лоб, снова зав­ладела своим спутником, уведя его на поиски выпивки и приятной беседы.
      Лорд аудитор и госпожа профессор Фортиц приехали с остальными Форвейнами, составив многочисленный отряд: четыре брата, три жены, десять детей и отец и мачеха будущей м’леди вдобавок к ее любимым дяде и тете. Роик уви­дел, как Никки хвастливо демонстрирует Арда толпе своих потрясенных двоюродных братьев и сестер Форвейн, уговаривая скачкового пилота поведать своим завороженным слушателям что-нибудь сногсшибательное о галактических войнах. Причем Ройку стало ясно, что Никки не пришлось уговаривать особенно долго. Окруженный столь теплым вниманием, бетанский пилот вовсю разговорился.
      Форвейны стойко держались в блистательной компа­нии, которая обычно собиралась в особняке Форкосиганов. Ну, лорд аудитор Фортиц славился тем, что ни в грош не ставил никакой социальный статус, если за ним не стояли прочные технические знания. Но даже самый бойкий из старших братьев присмирел и задумался, когда объявили о приходе графа Грегора и графини Лаисы Форбарра. Им­ператор и императрица пожелали посетить якобы скром­ное бракосочетание в качестве ровни Форкосиганов, что избавило от проблем с этикетом не только всех присут­ствующих, но и их самих. Только в мундире своего граф­ского Дома император мог прилюдно обнять своего млад­шего сводного брата Майлза, который сбежал вниз по лест­нице встретить его – и не менее искренне ответил на его объятия.
      В целом на «скромной» свадьбе присутствовало сто двад­цать гостей. В особняке Форкосиганов поместились все.
      Наконец настал решающий момент. В вестибюле и прилегающих к нему комнатах ненадолго поднялась су­матоха – гости снова надели верхнюю одежду и напра­вились за ворота и дальше в сад за углом особняка. Воз­дух был морозным, но не ледяным, и, к счастью, не было ветра. Небо стало темно-синим, низкое зимнее солнце – расплавленным золотом. Оно превратило заснеженный сад в раззолоченную, сверкающую, ошеломляющую и совершенно уникальную сцену – именно об этом и меч­тал м’лорд. Цветы и ленты сосредоточились вокруг цент­ральной площадки как великолепное дополнение при­родному блеску льда, снега и света.
      Хотя Роик почти не сомневался в том, что два очень ре­алистических кролика, трахавшихся под не бросавшимся в глаза кустиком, не входили в число заказанных м’лордом ук­рашений. Они не остались без внимания: первый же заметивший их человек немедленно указал на них всем стоявшим рядом. Айвен Форпатрил отводил взгляд от веселенькой художественной непристойности (кролики ухмылялись), ста­раясь казаться совершенно невинным. Брошенный на него графом угрожающий взгляд был скомпрометирован вырвавшимся смешком, который перешел в хохот, когда графиня прошептала что-то ему на ухо.
      Свидетели жениха заняли свои места. В центре сада очи­щенные от снега дорожки сходились на широком круге, вымощенном плиткой. Герб Форкосиганов – горы и кле­новый лист – был выложен плитками контрастного цвета. В этом совершенно логичном месте для приносящих обеты был выложен небольшой круг из разноцветного зерна. Вок­руг него была начертана многолучевая звезда для главных свидетелей. Еще один круг из зерен, очертивший времен­ную дорожку из дубокоры, на некотором удалении опоя­сывал первые два, обеспечивая остальным гостям возмож­ность не промочить ноги.
      Роик, который впервые после принесения вассальной клятвы пристегнул шпагу, занял свое место в церемони­альных шеренгах оруженосцев, коридором выстроившихся на главной дорожке. Он встревоженно огляделся. Таура по­чему-то не возвышалась среди гостей жениха, которые на­чали занимать места по наружному кругу. М’лорд цеплял­ся за синий рукав своего кузена Айвена и смотрел в сторо­ну входа с почти болезненным волнением. М’лорда с трудом удалось уговорить не везти в город его лошадь, чтобы дос­тавить невесту от дома в соответствии с обычаем форов. Хотя Роик не сомневался в том, что спокойное немолодое животное доставило бы всем меньше хлопот и проблем, чем его хозяин. Как бы то ни было, Форвейны явились на церемонию пешком.
      Леди Элис в роли свадебного суфлера возглавляла про­цессию. Следом шла невеста, опираясь на руку растерянно моргающего отца. Она вся мерцала в своем болеро и юбке из бежевого бархата, расшитых серебром. Ее ноги в сапож­ках ступали решительно, взгляд выискивал в толпе одно-единственное лицо. Тройная нить жемчуга, украшавшая ее шею, переливалась сигналом вызова, понятного только не­многим присутствующим. Немногим удивительным при­сутствующим. Судя по сощуренным глазам и странной улыбке, император Грегор относился к их числу.
      Наверное, Роик был единственным зрителем, чей взгляд не задержался на невесте, потому что рядом с ее мачехой, на месте… нет, в качестве подружки невесты шла сержант Таура. Роик скосил глаза, продолжая стоять навытяжку. Да, вон Марсия Куделка – стоит с доктором Боргосом во внеш­нем круге. Ее явно низвели до обычной гостьи, но она не кажется обиженной. Более того: она, кажется, наблюдает за Таурой с удовлетворением. Наряд Тауры смотрится имен­но так, как обещала леди Элис. Бархат цвета шампанского подобран точь-в-точь под цвет ее глаз, которые ярко свер­кают и кажутся еще больше. Рукава болеро и длинная ко­лышущаяся юбка украшены черной тесьмой, нашитой спи­ральными узорами. Кремовые орхидеи вплетены в собран­ные узлом волосы. Роик подумал, что в жизни не видел ничего более поразительно экзотического.
      Все заняли свои места. М’лорд и будущая м’леди вста­ли во внутренний круг, схватив друг друга за руки, словно двое тонущих влюбленных. Невеста казалась не просто си­яющей, она вся светилась. Жених выглядел ошарашенным. Лорду Айвену и Тауре передали два мешочка с зерном, чтобы замкнуть круг, после чего они встали на свои лучи звезды между графом и графиней и Форвейном и его женой. Леди Элис зачитала обеты, а м’лорд и будущая… нет, уже насто­ящая м’леди повторили их. Ее голос звучал ясно, его – один раз дрогнул. Поцелуй выглядел удивительно изящно: м’леди полуприсела в изящном реверансе, так что м’лорду не пришлось некрасиво тянуться вверх. Это говорило о предусмотрительности и репетициях. Многочисленных ре­петициях.
      Лорд Айвен, рисуясь, разорвал выложенный зерном круг носком сапога и торжествующе получил на выходе поце­луй от новобрачной. Лорд и леди Форкосиган вышли из ослепительного ледяного сада, пройдя между выстроивших­ся в две шеренги оруженосцев. Обнаженные шпаги снача­ла опускались к их ногам, а за их спинами приветственно поднимались А когда Пим возглавил Клич Оруженосцев, то двадцать восторженных мужских голосов эхом разнес­лись по саду, многократно отразились от стен, окружаю­щих сад, и громом унеслись к небу. М’лорд с ухмылкой оглянулся и смущенно покраснел, явно обрадованный та­ким оглушительным приемом.
      В своих ролях подружки и шафера Таура и лорд Айвен шли следом под руку. Она наклоняла голову и, смеясь, вы­слушивала его слова. Шеренги оруженосцев продолжали стоять навытяжку, пока мимо них проходили главные уча­стники церемонии, а потом строем промаршировали сле­дом за ними. Дальше двинулась толпа гостей – все возвра­щались в особняк Форкосиганов. Все прошло идеально. У Пима был такой вид, словно он вот-вот грохнется в обмо­рок от облегчения.
      Парадная столовая особняка Форкосиганов могла вме­стить девяносто шесть человек: для этого оба длинных сто­ла ставили параллельно. Не поместившихся туда усадили в соседней комнате, за широкой аркой, так что все присут­ствующие оказались за столом практически одновременно и вместе. Этим вечером обслуживание обедающих не вхо­дило в обязанности Ройка, однако в своей роли блюстите­ля порядка и помощника на случай непредвиденных ситуаций он должен был оставаться на ногах и перемещаться по комнатам. Таура сидела за главным столом среди участ­ников церемонии и наиболее почетных гостей – других наиболее почетных гостей. За разговорами с высоким тем­новолосым красавцем лордом Айвеном и высоким темно­волосым и худощавым императором Грегором она казалась по-настоящему счастливой. Роик не мог бы пожелать ей лучших собеседников, однако поймал себя на том, что мысленно убирает Айвена и заменяет его собой… А ведь Айвен и император были образцами остроумия и обходи­тельности! Они заставили Тауру смеяться – и ее клыки сверкали без всякого смущения. А Роик, наверное, только и мог бы сидеть молча и пялиться на нее…
      Марсия Куделка прошла мимо него под аркой, где он временно остановился, и одарила его веселой улыбкой.
      – Привет, Роик.
      Он кивнул:
      – Мисс Марсия.
      Она проследила за его устремленным на главный стол взглядом.
      – Таура великолепно выглядит, правда?
      – Еще бы. – Он немного помялся. – А почему на ее месте не вы?
      Она чуть понизила голос:
      – Катриона рассказала мне все, что вчера случилось. И спросила, не обижусь ли я на замену. И я сказала: «Боже, нет, конечно!» Помимо прочего, это избавило меня от необходимости сидеть там и болтать с Айвеном.
      Она наморщила носик.
      – Это было… очень уместно со стороны м’леди. – Она пожала плечиком.
      – Это был единственный знак внимания, которым она могла сама распоряжаться. Форкосиганы, конечно, люди изумительные, но ты должен признать, что они тебя глота­ют с потрохами. Но при этом, конечно, ты получаешь не­вероятные приключения.
      Она привстала на цыпочки и неожиданно поцеловала Ройка в щеку.
      Он изумленно прикоснулся пальцами к месту поцелуя.
      – А это за что?
      – За твою роль в прошлой ночи. За то, что ты избавил нас от необходимости жить с по-настоящему сбрендившим Майлзом Форкосиганом. На то время, на которое бы его хватило.
      Ее полный иронии голос вдруг дрогнул. Она тряхнула своими светлыми кудряшками и умчалась прочь.

      Бокалы в честь радостного события наполнялись луч­шими винами графа, в число которых вошло и несколько исторических бутылок, поданных к главному столу, – они были отправлены в подвалы еще до Периода Изоляции. Потом празднование переместилось в сверкающую баль­ную залу, похожую на цветущий сад и полную головокру­жительных ароматов неожиданно наступившей весны. Танцы открыли лорд и леди Форкосиган. Те, кто после обеда еще сохранил способность двигаться, последовали за ними на натертый до блеска мозаичный пол.
      В какой-то момент Роик смог ненадолго остановиться рядом с Таурой, наблюдавшей за тем, как кружатся и кача­ются пары.
      – Ты танцуешь, Роик? – спросила она у него.
      – Не могу. Я на дежурстве. А ты?
      – Боюсь, что не знаю ни одного из этих танцев. Хотя не сомневаюсь, что Майлз навязал бы мне танцмейстера, если бы ему это пришло в голову.
      – По правде говоря, – признался он, понизив голос, – я тоже не умею танцевать.
      Уголки ее губ приподнялись.
      – Ну, если хочешь, чтобы это так и осталось, не при­знавайся Майлзу. Иначе он заставит тебя притоптывать раньше, чем ты успеешь сообразить, что к чему.
      Он с трудом удержался, чтобы: не захихикать. Ответ на такие слова найти было трудно, но его прощальный взмах рукой не выражал несогласия.
      Во время шестого танца м’леди протанцевала мимо Ро­йка со своим старшим братом Хью.
      – Великолепное ожерелье, Кэт. От супруга, да?
      – По правде говоря, нет. От одного из его деловых партнеров.
      – Дорогой подарок!
      – Да. – От слабой улыбки м’леди у Ройка мурашки пошли по коже. – Полагаю, оно обошлось ему во все, что у него было.
      Танец унес их дальше.
      «Таура все точно определила. Она действительно под­ходит м’лорду. И да поможет Бог… их врагам»
      Точно по расписанию появился флайер, на котором предстояло улететь новобрачным. Время было еще не позд­нее, но время полета до Форкосиган-Сюрло и поместья на озере, где молодожены намеревались провести медовый ме­сяц, составляло около часа. И в это время года там будет тихо. Все будет укутано снегом и спокойствием. Роик не мог представить себе людей, которые сильнее нуждались бы в небольшой дозе покоя.
      Приглашенные погостить в особняке Форкосиганов дру­зья должны будут несколько дней провести под опекой гра­фа и графини, хотя галактическим гостям позже предстоит поездка к озеру. Ройку дали понять, что, помимо прочего, госпожа Ботари-Джезек с мужем и дочерью пожелала на­вестить находящуюся там могилу своего отца и совершить прощальное возжигание.
      Роик думал, что флайер поведет Пим, но, к его изумле­нию, за штурвал сел оруженосец Янковский. Под шумные крики родных и друзей новобрачные заняли места в заднем салоне.
      – Я несколько поменял расписание, – негромко сооб­щил Ройку Пим, пока они оба с улыбками стояли под пор­тиком, салютом провожая флайер. Когда закрывался се­ребристый фонарь салона, было видно, как м’лорд и м’леди буквально рухнули друг другу в объятия, в равной мере выражавшие любовь и усталость. – В течение следующей недели я буду нести ночные дежурства в особняке Форко­сиганов. А ты получаешь неделю отгулов с двойным празд­ничным окладом. С личной благодарностью м’леди.
      – О! – только и сказал Роик.
      Он изумленно моргал. Пима ужасно мучил тот факт, что никто, начиная с самого графа, не счел нужным выска­зать ему осуждение в связи с промашкой при проверке оже­релья. Оставалось только заключить, что Пим сдался и ре­шил сам себе назначить наказание. Ну что ж, если окажет­ся, что в этом своем делании старший оруженосец зайдет слишком далеко, можно не сомневаться, что графиня не­медленно вмешается.
      – Спасибо!
      – Можешь считать себя свободным с того момента, как граф с графиней уйдут к себе.
      Пим кивнул и отступил назад. Флайер выкатился из-под крыши портика и начал подниматься в холодное ноч­ное небо, словно подгоняемый приветственными криками и свистом благожелателей.
      Великолепный и долгий фейерверк превратил отлет но­вобрачных в праздник и радость для всех барраярских сер­дец. Таура тоже аплодировала и кричала и вместе с Ардом Мэйхью присоединилась к команде Никки, чтобы устро­ить во внутреннем дворе дополнительную демонстрацию петард и шутих. Пороховой дым клубами наполнял воздух, а ребятишки бегали вокруг Тауры, уговаривая ее подбро­сить заряды повыше. Охрана и встревоженные матери пре­кратили бы это развлечение, однако их остановило то, что большой пакет удивительно громких и ярких фейерверков Никки подсунул сам граф.

      Праздник подходил к концу. Сонных капризничающих ребятишек несли мимо Ройка в лимузины. Граф с графиней тепло проводили императора и императрицу. Два де­сятка незаметных умелых слуг, предоставленных СБ, ра­створились тихо и без докладов. Оставшиеся энергичные молодые люди захватили бальную залу под танцы, которые больше соответствовали их вкусам. Их утомленные стар­шие отыскали тихие уголки в анфиладе парадных комнат, чтобы поговорить и отведать очередную порцию самых луч­ших вин графа.
      Роик обнаружил Тауру в одной из небольших боковых комнат. Она сидела на диване излюбленной прочной моде­ли и задумчиво расправлялась с блюдом деликатесов, со­зданных матушкой Кости, которое стояло на придвинутом к дивану журнальном столике. Вид у нее был сонный и довольный – и в то же время немного отстраненный отвсего происходящего. Словно она была гостьей в своей соб­ственной жизни…
      Роик адресовал ей улыбку, кивок и приветственный взмах руки. Он жалел, что не сообразил прихватить с собой розы или еще что-нибудь в том же духе. А что можно пода­рить такой женщине? Может, самые лучшие шоколадные конфеты? Ага, но в данный момент они были бы излишни­ми. Завтра он обязательно это сделает.
      – Э-э… ты хорошо провела время?
      – О да. Чудесно. – Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась ему – почти снизу вверх, что было очень необычным углом зре­ния для него. Но и так она выглядела прекрасно. У него в голове пронеслось то, что м’лорд сказал относительно раз­ницы в росте в горизонтальном положении. Она похлопала по дивану рядом с собой. Роик осмотрелся, поборол свою привычку стоять по стойке «вольно» и сел. И только тут заметил, что у него болят ноги.
      Наступившее молчание было дружеским, без всякого напряжения – но спустя какое-то время он его нарушил.
      – Так тебе нравится Барраяр?
      – Я очень хорошо здесь погостила. Гораздо лучше, чем могла мечтать.
      «Еще десять дней». Десять дней – это мгновение ока. Десяти дней совершенно недостаточно для всего, что ему нужно сказать, подарить, сделать. Вот десяти лет для начала хватило бы…
      – А ты… э-э… не думала остаться? Здесь. Это можно было бы сделать, знаешь ли. Найти такое место, которое бы тебе подошло. Или создать его.
      М’лорд сообразит, как именно, если это вообще воз­можно. Чувствуя себя невероятно отважным, он позволил своим пальцам сомкнуться на ее руке, лежавшей между ними на диване.
      Ее брови выразительно выгнулись.
      – У меня уже есть место, которое мне подходит.
      – Угу, но… навсегда? На мой взгляд у вас, наемников, жизнь очень ненадежная. Без твердой почвы под ногами. И ничто не бывает вечным, даже организации.
      – Никто не живет настолько долго, чтобы реализовать все свои возможности. – Она секунду помолчала и доба­вила: – Те люди, которые меня создавали, не считали, что в генетическую программу суперсолдата стоит вводить дол­гожительство. Майлз сказал по этому поводу кое-какие жесткие слова, но… Вот так. Флотские медики дают мне еще примерно год.
      – О!
      Ему понадобилась почти минута, чтобы переварить ус­лышанное. Внутри у него вдруг образовался огромный ле­дяной ком. Множество туманных фраз, слышанных им за последние несколько дней, внезапно обрели смысл. И он очень жалел об этом.
      «Нет! О нет!»
      – Эй, не надо так переживать. – Ее пальцы ответно пожали его руку. – Эти подонки дают мне год уже четыре года подряд. Мне случалось видеть, как другие солдаты проходили всю свою карьеру и гибли, пока медики танцевали вокруг меня. И я перестала об этом беспокоиться.
      Он совершенно не представлял себе, что можно на это сказать. Завопить было явно нельзя. И вместо этого он при­двинулся чуть ближе к ней.
      Она внимательно посмотрела на него.
      – Некоторые парни, услышав это, пугаются и отходят подальше. Это не заразно.
      Роик судорожно сглотнул.
      – Я не убегаю.
      – Вижу. – Она потерла свободной рукой затылок. Ле­песток орхидеи выпал у нее из прически и лег на затянутое в бархат плечо. – Часть моего разума хотела бы, чтобы медики с этим разобрались. А часть говорит: к черту все это. Каждый день – это подарок. И что до меня, то я рву обертку и уплетаю его прямо на месте.
      Он потрясенно смотрел на нее. Пальцы его рефлекторно сжались, словно если он не будет достаточно крепко держать ее, то ее могут украсть у него в эту самую секунду, когда они сидят рядом. Он подался ближе, снял с ее плеча нежный лепесток и прижал его к губам. А потом глубоко, испуганно вздохнул и спросил:
      – А ты можешь научить меня, как это делается?
      Ее фантастические золотые глаза расширились.
      – Ой, Роик! Более деликатно высказанного предложения мне в жизни слышать не приходилось! Как красиво… – Она неуверенно помолчала. – Э… Это ведь действительно было предложение, да? Я не всегда уверена, что говорю по-барраярски.
      Окончательно перепугавшись, он выпалил, как он на­деялся, по-солдатски:
      – Мэм! Да, мэм!
      Это принесло ему широчайшую клыкастую улыбку – не из тех, что ему уже приходилось видеть. И ему тоже захотелось завалиться на спину – только желательно не в сугроб. Он осмотрелся. Неярко освещенная комната была усеяна брошенными тарелками и рюмками. Из соседней комнаты доносились негромкие разговоры. Где-то в более далеком помещении часы тихо вызванивали время. Роик не пожелал сосчитать их удары.
      Они парили в пузырьке убегающего времени – живое тепло в сердце лютой зимы. Он подался вперед, поднял лицо, обвил руками ее теплую шею, притянул ее голову ближе. Это оказалось легко. Их губы соприкоснулись, слились.
      Через несколько минут он дрожащим голосом потря­сенно выдохнул.
      – Ого!
      А еще спустя несколько минут они поднялись наверх, держась за руки.