Оруженосец Роик услышал по наручному комму голос охранника у ворот
      – Приехали. Ворота заперты, – лаконично сообщил охранник.
      – Ясно, – ответил Роик – Отключаю защитный купол дома.
      Он повернулся к незаметному пульту управления за­шитой, установленному у резной двустворчатой двери ве­стибюля в особняке Форкосиганов, прижал ладонь к счи­тывающей пластине и ввел короткий код. Едва слышное гудение силового поля, защищавшего огромный дом, стихло.
      Роик встревоженно посмотрел в узкое окно, сбоку от главного входа. Ему положено широко распахнуть двери, когда лимузин м’лорда остановится у портика. Потом об­вел себя взглядом, проверяя состояние ливреи Дома Фор­косиганов – ботфорты начищены до зеркального блеска, стрелка брюк отглажена, серебряное шитье сверкает, тем­но-коричневая ткань безупречно чиста.
      У него загорелись щеки при обидном воспоминании о том, как лорд Форкосиган появился в этом вестибюле в обществе почетных гостей и застал непристойную сцену с участием эскобарских судебных приставов и жучьего мас­лица. В тот момент Роик выглядел последним дураком и был почти голый, если не считать толстого слоя этой лип­кой гадости. Он до сих пор слышал строгий насмешливый выговор лорда Форкосигана, резанувший словно бритвой: «Оруженосец Роик, вы нарушили форму одежды».
      «Он считает меня идиотом.»
      Что еще хуже, вторжение эскобарцев было нарушением системы охраны, и хотя формально дежурство было не его – он же спал, черт подери! – но он все же находился в доме и, следовательно, должен был держаться наготове на слу­чай непредвиденных ситуаций. Вся эта каша свалилась ему на голову – в буквальном смысле. М’лорд отправил его с места происшествия со словами: «Роик… пойдите примите ванну», – но почему-то это было более чувствительным наказанием, чем любая выволочка.
      Роик еще раз проверил свой внешний вид.
      Длинный серебристый лимузин почти бесшумно подъ­ехал ко входу и остановился. Фонарь переднего салона под­нялся, выпуская водителя, старшего – и пугающе компетент­ного – оруженосца Пима. Пим открыл задний салон и по­спешно обошел лимузин, чтобы помочь выйти м’лорду и его спутникам. Старший оруженосец глянул в узкое окно у вхо­да, окинул бесстрастным взглядом Ройка и вестибюль у него за спиной: все в порядке, на этот раз ничего непредвиденно­го. Пим внушительно сообщил Ройку, что приезжают Очень Важные Персоны – инопланетные свадебные гости. Что Роик сообразил бы и сам, поскольку м’лорд лично поехал в космопорт, чтобы встретить их по прилете с орбиты. Но Пим ведь тоже наблюдал ту катастрофу с жучьим маслицем. С того дня он формулировал свои указания Ройку предельно четко, не оставляя места двусмысленностям или случайностям.
      Первым из лимузина выскочил низенький человек в хорошо скроенном сером кителе и брюках: лорд Форкосиган. Он оживленно указывал на огромный каменный особ­няк и безостановочно что-то говорил, то и дело оглядыва­ясь назад и адресуя своим гостям гордую, но теплую улыб­ку.
      Как только резные двери распахнулись, впустив в дом струю холодного воздуха зимнего вечера Форбарр-Султана и несколько сверкающих снежинок, Роик встал навытяж­ку и мысленно сопоставил выходящих из лимузина людей со списком службы безопасности, который получил зара­нее Высокая женщина несла младенца, завернутого в оде­яла. Рядом с ней заботливо крутился поджарый улыбаю­щийся мужчина. Это, конечно, Ботари-Джезеки. Госпожа Элен Ботари-Джезек – дочь покойного легендарного оруже­носца Ботари. Пим постарался внушить Ройку, что она обла­дает абсолютным правом допуска в особняк Форкосиганов, где выросла вместе с м’лордом. И без серебристых пластин нейроконтактов скачкового пилота на лбу и висках нетрудно было узнать в невысоком пожилом мужчине бетанского скач­кового пилота Арда Мэйхью. (Странно: разве скачковые пи­лоты выглядят такими усталыми после полета?) Ну что ж: мать м’лорда графиня Форкосиган тоже была бетанкой, а часто моргающий и сотрясающийся от дрожи пилот показался Ройку совершенно неопасным. В отличие от последнего гос­тя. Роик изумленно распахнул глаза.
      Громадная фигура распрямилась, вылезая из лимузи­на. Поднимаясь, она становились выше – и выше – и выше Пим, который был почти таким же высоким, как Роик, не доставал приезжему до плеча. Гость встряхнул широкие складки серой с белым шинели военного по­кроя и откинул голову назад. Свет верхнего фонаря упал ему на лицо и отразился от… Неужели на нижнюю губу выползают клыки?
      Сержант Таура – методом исключения Роик понял, что именно такое имя соответствует этому гостю. Пим дал Ро­йку понять, что Таура – старый боевой друг м’лорда, и велел не заблуждаться из-за невысокого звания, потому что это – весьма важная персона (хотя и довольно таинствен­ная, как, впрочем, и все, что связано с прежней работой лорда Майлза Форкосигана в Имперской службе безопас­ности). Пим и сам служил раньше в СБ. А Роик – не слу­жил, как ему напоминали… ну, в среднем раза три на дню.
      Вняв приглашению лорда Форкосигана, все приехавшие ввалились в вестибюль, смеясь и переговариваясь, стряхивая с одежды снег. Шинель слетела с огромных плеч, словно на­полненный ветром парус, а ее владелец ловко развернулся на каблуке, аккуратно сложив одежду так, чтобы удобно было отдать. Роик отпрянул, стараясь не попасть под удар тяжелой каштановой косы, пронесшейся мимо его лица, а потом кач­нулся вперед и оказался лицом… носом… уперся взглядом в совершенно неожиданное декольте. Декольте обрамлял ярко-розовый шелк, опускавшийся острым вырезом. Он поднял глаза. Выдающийся подбородок – гладкий и безбородый. Лю­бопытные бледно-янтарные глаза с обведенными черной по­лоской зрачками смотрят вниз прямо на него – как ему сразу же показалось, с легкой насмешкой. Клыкастая улыбка была довольно пугающей.
      Пим деловито распоряжался прислугой и багажом. Го­лос лорда Форкосигана заставил Ройка опомниться.
      – Роик, граф и графиня еще не вернулись со званого обеда?
      – Вернулись примерно двадцать минут назад, м’лорд. Они поднялись наверх, в свои апартаменты, чтобы пере­одеться.
      Лорд Форкосиган обратился к женщине с младенцем, которых уже окружили воркующие служанки:
      – Родители с меня шкуру сдерут, если я немедленно не отведу тебя к ним. Пошли. Матери не терпится увидеть свою крестницу. Могу предсказать, что малышка Корделия полу­чит сердце графини Корделии в свои пухленькие ручонки примерно за три с половиной секунды. Самое большее.
      Он повернулся и начал подниматься по парадной лест­нице, увлекая с собой Ботари-Джезеков. На ступеньках лорд Форкосиган обернулся и крикнул через плечо:
      – Роик, проводи Арда и Тауру в отведенные им комна­ты, позаботься о том, чтобы у них было все необходимое. Мы соберемся в библиотеке после того, как вы умоетесь или что вам там нужно. Там нам подадут выпить и заку­сить.
      Значит, это – дама-сержант. В галактических силах та­кое бывает. В свое время мать м’лорда была знаменитым бетанским офицером. «Только эта дама-сержант к тому же чертова великанша-мутантка», – подумал Роик и поспеш­но отбросил эту мысль. В доме Форкосиганов таким про­винциальным предрассудкам не место. Хотя она явно ре­зультат генной инженерии. Иначе и быть не может. Не­много придя в себя, он сумел выдавить:
      – Я могу взять вашу сумку… э-э… сержант?
      – О… ладно.
      С сомнением посмотрев на Ройка, она передала ему сум­ку, которая висела у нее на плече. Розовый лак на ее ногтях не мог скрыть того, что это – когти, крупные и функцио­нальные, как у леопарда. Тяжеленная сумка чуть не вывих­нула Ройку руку. Он выжал из себя отчаянную улыбку и обеими руками потащил сумку по лестнице.
      Первым он отвел в комнату усталого пилота. Гостевые покои на третьем этаже, предоставленные сержанту Тауре, были недавно модернизированы и имели отдельную ван­ную. Покои м’лорда были в том же коридоре, за углом. Она подняла руку и провела когтем по потолку, одобрительно улыбаясь: высота потолков в особняке Форкосиганов все же три метра.
      – Ну, – сказала она, поворачиваясь к Ройку, – свадь­ба в Зимнепраздник считается по барраярским обычаям осо­бенно благоприятной?
      – Чаще свадьбы играют летом. По-моему, ее назначи­ли на Зимнепраздник в основном потому, что у невесты м’лорда каникулы между семестрами в университете.
      Густые брови удивленно поднялись.
      – Она – студентка?
      – Да, мэм.
      Кажется, к женщинам-сержантам положено обращать­ся «мэм». Уж Пим бы не ошибся.
      – А я не знала, что она настолько юная.
      – Нет, мэм. Госпожа Форсуассон – вдова. У нее ма­ленький сын, Никки. Ему девять лет. Помешан на скачках. Вы, случайно, не знаете: тому пилоту нравятся дети?
      Никки наверняка так и прилипнет к Мэйхью.
      – О, не знаю. Думаю, Ард и сам не знает. На флоте наемников дети почти не встречаются.
      Значит, надо будет проследить за тем, чтобы маленький Никки не нарвался на обидный отказ. Может быть, м’лорду и будущей м’леди в данной ситуации будет трудно уде­лять ему достаточно внимания.
      Сержант Таура обошла комнату, рассматривая (как хо­телось думать Ройку, с одобрением) удобную обстановку, а потом выглянула в окно, выходившее в сад, окутанный зим­ним белым одеялом. В свете охранных прожекторов снег нарядно поблескивал.
      – Наверное, правильно, что он в конце концов решил жениться на форессе. – Она сморщила нос. – Так кто они, форы, – социальный класс, воинская каста или еще что? Из объяснений Майлза я так и не поняла. Он говорит о них так, что начинает казаться, будто это – религия. Или по крайней мере его вера.
      Роик озадаченно заморгал.
      – Ну… нет. И – да. Они – все это. Форы это… ну… форы.
      – Но теперь, когда Барраяр обновляется, разве осталь­ные слои общества не выражают недовольства существова­нием наследственной аристократии?
      – Но они же наши форы!
      – Слова барраярца. Гм. Значит, вы сами их критико­вать можете, но да помогут небеса тем посторонним, кто посмеет это сделать?
      – Да, – подтвердил он с облегчением. Похоже, она все поняла, несмотря на его лепет.
      – Семейное дело. Понятно.
      Ухмылка сменилась хмурой сосредоточенностью, кото­рая, по правде говоря, была не такой тревожащей: меньше заметны были клыки…Таура в задумчивости перебирала пальцами занавеску и случайно запуталась ногтями в доро­гой ткани. Поморщившись, она высвободила руку и спря­тала за спину.
      – Значит, она – фор. Прекрасно. Но она его любит?
      Роик почувствовал в ее голосе странную тревогу, но не знал, как это истолковать.
      – Я в этом совершенно уверен, мэм, – стойко за­явил он.
      Не хотелось сомневаться в том, что мрачность будущей м’леди и ее хмурый лоб связаны с предсвадебными волне­ниями вкупе с экзаменационными стрессами, которые наложились на не столь давнюю потерю.
      – Конечно. – Улыбка Тауры была не слишком искрен­ней. – Вы давно служите лорду Форкосигану, оруженосец Роик?
      – С прошлой зимы, мэм. В отряде оруженосцев Дома Форкосиганов появилась вакансия. Меня прислали по ре­комендации Муниципальной стражи Хассадара, – доба­вил он несколько желчно, почти ожидая, что она станет насмехаться над его скромным невоенным происхождени­ем – Видите ли, двадцать оруженосцев графа всегда наби­раются из его собственного Округа.
      Она никак не отреагировала на его слова: по-видимо­му, слова «Муниципальная стража Хассадара» ничего для нее не значили.
      Он решил, что тоже имеет право задать вопрос.
      – А вы… долго ему служили? Там?
      «В той галактической дали, где м ’лорд приобрел таких эк­зотических друзей.»
      Ее лицо смягчилось и снова расцвело клыкастой улыбкой.
      – В некотором смысле – всю мою жизнь. По крайней мере с тех пор, как началась моя настоящая жизнь. Десять лет назад. Он – великий человек.
      Это заявление было сделано с полной убежденностью.
      Ну, он определенно сын великого человека. Граф Эйрел Форкосиган – колосс, который возвышался над последним полувековым отрезком истории Барраяра. Карьера лорда Майлза не была столь громкой. И о ней никто не расска­зывал Ройку, самому младшему оруженосцу, поскольку он раньше не служил в Имперской службе безопасности в от­личие от м’лорда и почти всех остальных оруженосцев. Вот так-то.
      Однако Ройку нравился коротышка-лорд. Со всеми сво­ими родовыми травмами и тому подобным (Роик старался не употреблять неприятного слово «мутация») ему всю жизнь приходилось трудно, несмотря на знатное происхож­дение. Ему достаточно трудно добиться даже самых обыч­ных вещей, например… например, женитьбы. Хотя мозгов у м’лорда предостаточно – как компенсация за недорос­шее тело. Ройку только хотелось бы, чтобы он не считал своего самого младшего телохранителя дурнем.
      – Библиотека справа от лестницы на первом этаже. Надо пройти еще через одну комнату, читальню. – Он поднял руку в прощальном салюте, намереваясь расстаться с этой пугающей великаншей. – Обед сегодня не торжественный, одеваться не нужно. – Она озадаченно посмотрела на свой помявшийся в дороге костюм: просторный розовый жакет и брюки, и Роик поспешно добавил: – Я имею в виду, не нужно надевать вечерний туалет. Наряжаться. То, что на вас, вполне подойдет.
      – О! – отозвалась она с явным облегчением. – Так понятнее. Спасибо.

      Закончив обычный обход помещений особняка, Роик вернулся в комнату перед библиотекой – и обнаружил ве­ликаншу и пилота. Они рассматривали выставленные там свадебные подарки. Самые разнообразные предметы при­бывали уже несколько недель. Каждый вручался Пиму, ору­женосец все разворачивал, проводил проверку на предмет безопасности, заворачивал, чтобы жених и невеста имели возможность снова его развернуть и выставить на всеоб­щее обозрение вместе с карточкой дарителя.
      – Смотри, вот твой, Ард, – сказала сержант Таура. – А вот подарок от Элли.
      – О, так что она в конце концов выбрала? – заинте­ресовался пилот. – В какой-то момент она сказала мне, что подумывает, не послать ли невесте строгий ошейник с цепью для Майлза, но опасается, что ее неправильно поймут.
      – Нет, – Таура продемонстрировала пушистый кусок сияющей черной ткани длиной во весь ее рост. – Похоже, это какая-то шуба… Нет, погоди: это одеяло! Красота! По­трогай, Ард. Потрясающе мягкое. И теплое. – Она прижа­ла мягкую складку пледа к щеке – и с ее длинных губ сорвался радостный смешок. – Оно мурлычет!
      Мэйхью удивленно вскинул брови.
      – Боже правый! Неужели она… Право, это немного рис­кованно.
      Таура недоуменно посмотрела на него и спросила:
      – Рискованно? Почему?
      Мэйхью неопределенно махнул рукой.
      – Это – живой мех. Генетический конструкт. Оно по­хоже на то, которое Майлз когда-то подарил Элли. Если она решила заново использовать его подарки, то это вы­глядит довольно прозрачным намеком. – Он помялся. – Хотя, наверное, если она купила для счастливой четы но­вое, то это имеет уже совсем другой смысл.
      – Ох! – Таура наклонила голову набок и хмуро по­смотрела на мех. – Моя жизнь слишком коротка, чтобы играть в такие сложные игры, Ард. Так что же значит этот подарок?
      – Понятия не имею. Ночью все кошки… ну, в данном случае, черны. Интересно, оно предназначено служить ре­дакционным комментарием?
      – Ну, если и так, то не вздумай рассказывать об этом бедной невесте. Иначе даю слово: я превращу оба твои уха в кружевные салфеточки. – Она подняла вверх когтистые паль­цы и выразительно ими пошевелила. – Ручной работы.
      Конечно, это была шутка, но пилот примирительно кив­нул и улыбнулся, дав понять, что вполне оценил серьез­ность угрозы. В эту минуту Таура заметила Ройка, уложила живой мех обратно в коробку и скромно убрала руки за спину.
      Дверь в библиотеку распахнулась и оттуда выглянул лорд Форкосиган.
      – А, вот и вы! – Он вышел в читальню. – Элен и Баз скоро спустятся: она кормит малышку Корделию. Ты, на­верное, уже страшно проголодалась, Таура. Пойдем, по­пробуешь закуски. Моя повариха превзошла себя.
      Он тепло улыбнулся громадному сержанту. Голова Ро­йка едва доходила ей до плеча, а лицо м’лорда оставалось на уровне ее пояса. Ройку вдруг подумалось, что Таура воз­вышается над ним примерно так же, как женщины средне­го роста – над лордом Форкосиганом. Ведь он же все вре­мя видит женщин такими!
      «Ох.»
      М’лорд поманил гостей в библиотеку, но сам за ними не пошел, а закрыл дверь и подозвал Ройка к себе. Задрав голову, он задумчиво посмотрел на своего самого высокого оруженосца и понизил голос:
      «Завтра утром я попрошу вас отвезти сержанта Тауру в Старый город. Я уговорил леди Элис представить Тауру своей модистке и для предстоящих празднований сделать для нее гардероб барраярской леди. Приготовься весь день находиться в их распоряжении.»
      Роик судорожно сглотнул. Тетка м’лорда, леди Элис Форпатрил, была в чем-то самой пугающей из всех жен­щин, с которыми Ройку когда-либо приходилось сталки­ваться – даже с поправкой на рост. В столице она счита­лась законодательницей мод и приличий для высокопос­тавленных форов. Ей принадлежало решающее слово в вопросах одежды, вкуса и этикета – и она была официаль­ной распорядительницей приемов самого императора Грегора. А своим язычком леди Элис могла разрезать любого неудачника на тонкие ленточки и завязать его останки бан­тиком еще до того, как они рухнут на пол.
      – Как вам, черт подери, удалось… – невольно брякнул Роик и запоздало замолчал. М’лорд ухмыльнулся:
      – Я был очень убедителен, И потом, леди Элис любит бороться с трудностями. Если повезет, то ей даже удастся отвратить Тауру от ее излюбленного ярко-розового цвета. Какой-то безмозглый тип когда-то сказал ей, что это – не вызывающий цвет, и теперь она пользуется им для самых неподходящих нарядов и в самых неподходящих количе­ствах… И он ей так не идет! Ну, тетя Элис с этим справит­ся. Если кто-нибудь спросит твое мнение (не то чтобы это было вероятно), голосуй за то, что выберет Элис.
      «Как будто я посмел бы ей возразить!» – едва не выпа­лил Роик. Он встал навытяжку и постарался изобразить внимательного и умного слушателя.
      Лорд Форкосиган постучал себя пальцами по ноге, и его улыбка померкла.
      – А еще – я надеюсь, ты позаботишься, чтобы Тауру… гм… не оскорбляли и не ставили в неловкое положение, или… ну, ты понимаешь. Не то чтобы ты мог помешать окружающим на нее глазеть – на это рассчитывать не при­ходится. Но сопровождай ее во всех общественных местах и будь настороже, чтобы отвести от нее все неприятности. Я хотел бы сам ее сопровождать, но эти предсвадебные при­готовления… Слава Богу, осталось недолго.
      – Как держится мадам Форсуассон? – робко поинте­ресовался Роик.
      Он уже два дня мучился вопросом, не следовало ли ему доложить кому-нибудь о том приступе слез, но будущая м’леди наверняка не догадывалась, что сдавленно рыдала в одном из темных коридоров особняка Форкосиганов в при­сутствии поспешно ретировавшегося свидетеля.
      Судя по тому, каким замкнутым стало вдруг лицо м’лор­да, он, возможно, об этом знал.
      – У нее сейчас… много дополнительных проблем. Я постарался по возможности освободить ее от организаци­онных моментов.
      Ройку показалось, что он пожимает плечами отнюдь не так уверенно, как мог бы.
      Но м’лорд сразу же повеселел.
      – Как бы то ни было, я хочу, чтобы сержант Таура осталась довольна своим визитом на Барраяр в сказочный сезон Зимнепраздника. Наверное, у нее больше не будет возможности здесь побывать. Я хочу, чтобы эта неделя вспо­миналась ей как… Дьявол, я хочу, чтобы она чувствовала себя, словно Золушка, которую по мановению волшебной палочки перенесли на бал! Бог свидетель, она это заслужи­ла. Полночь наступает слишком скоро.
      Роик попытался освоиться с мыслью о том, что лорд Форкосиган играет роль волшебника-крестного этой вели­канши.
      – Да… И кто же прекрасный принц?
      Улыбка м’лорда стала какой-то кривой, а в том, как он шумно вздохнул, ощущалось что-то вроде боли.
      – А! Да. Теперь это – основная проблема. Еще бы.
      Он отпустил Ройка привычным небрежным салютом – неопределенным движением руки у лба – и ушел к гостям в библиотеку.

      За всю службу стражником муниципальной полиции Хассадара Ройку не приходилось бывать в модной лавке, которая была бы похожа на салон модистки леди Форпатрил. На оживленной улице Форбарр-Султана о ее суще­ствовании говорила только скромная медная табличка, на которой значилось: «Эстелла». Он осторожно поднялся на второй этаж. Под тяжелыми шагами сержанта Тауры засте­ленная ковром лестница жалобно скрипела. Поднявшись наверх, он заглянул в тихую комнату, которую вполне можно было бы принять за гостиную аристократки. Нигде ни еди­ной вешалки с нарядами или хотя бы манекена: только пушистый ковер, неяркое освещение, стулья у столов, за которыми не стыдно накрыть чай даже в императорской резиденции. К его глубочайшему облегчению, леди Форпатрил их опередила и была уже в комнате, разговаривая с какой-то женщиной в темном платье.
      Таура нагнулась, чтобы войти в дверь, и снова выпря­милась, женщины обернулись. Роик вежливо поклонился. Он не представлял себе, что именно м’лорд говорил своей тетке, но когда та посмотрела на Тауру, ее глаза только чуть расширились. Вторая женщина тоже не дрогнула при виде клыков, когтей и огромного роста – но когда ее взгляд скользнул по розовому брючному костюму, она поморщи­лась.
      Наступило молчание. Леди Элис адресовала Ройку воп­росительный взгляд, и он понял, что в его обязанности вхо­дит представление – как в том случае, когда он вводит гостя в особняк Форкосиганов.
      – Сержант Таура, миледи, – громко объявил он и за­молчал, ожидая дальнейших подсказок.
      Подождав еще мгновение, леди Элис поняла, что пола­гаться на него не приходится, и с улыбкой пошла вперед, протягивая руки.
      – Сержант Таура! Я – тетя Майлза Форкосигана, Элис Форпатрил. Позвольте мне приветствовать вас на Барраяре. Мой племянник немного рассказал мне о вас.
      Таура нерешительно протянула громадную руку, обхва­тила тонкие пальцы леди Элис и осторожно их пожала.
      – Боюсь, что мне он о вас рассказывал очень мало, – проговорила она От смущения ее голос звучал хриплым рокотом – Я не знакома ни с какими тетями. Почему-то мне казалось, что вы будете старше. И не такая краса­вица.
      Леди Форпатрил улыбнулась – довольно одобритель­но. Роик решил, что только несколько серебряных пря­дей в прическе и чуть поблекшая кожа выдавали ее воз­раст. Леди Элис была подтянутой, элегантной и уверен­ной в себе – как всегда. Она представила Тауре вторую женщину – госпожу Какую-то, но не как Эстеллу, хотя мысленно Роик стал называть ее именно так. Оказалось, что это – старшая модистка.
      – Я очень рада возможности попасть на родную плане­ту Майлза… лорда Форкосигана, – сказала Таура – Хотя когда он пригласил меня на сезон Зимнепраздника, я не поняла, о каком сезоне идет речь – светском или охотни­чьем, и надо ли мне брать с собой наряды или оружие.
      Улыбка леди Форпатрил сделалась немного хищной.
      – Но наряды и есть оружие, милая, – в достаточно умелых руках. Позвольте мне познакомить вас с остальны­ми оружейниками.
      Она указала на дверь в дальнем конце комнаты, за ко­торой, по-видимому, располагались более утилитарные ра­бочие помещения, с лазерными сканерами, пультами мо­делирования, кипами экзотических тканей и опытными портнихами. Или с волшебными палочками – Роик в этих вещах совершенно не разбирался. Вторая женщина кивнула.
      – Пожалуйста, пройдите туда, сержант Таура. Леди Элис говорит, что сегодня нам надо сделать очень много.
      – Миледи! – в панике окликнул Роик удаляющихся женщин. – А мне что делать?
      – Подождите минутку здесь, оруженосец, – бросила через плечо леди Элис. – Я сейчас вернусь.
      Таура тоже оглянулась – как раз в тот момент, когда за ней начала бесшумно закрываться дверь. На миг на ее стран­ном лице появилось такое выражение, словно она готова была взмолиться «Не бросай меня!»
      Смеет ли он сесть в кресло? Роик решил, что нет. Он постоял несколько секунд неподвижно, потом обошел всю комнату и, наконец, повернувшись спиной к стене с изящ­ными украшениями, принял позу охранника, в которой бла­годаря немалой практике последнего времени мог оставаться час кряду.
      Спустя недолгое время леди Форпатрил вернулась, пе­рекинув через руку охапку ярко-розовой ткани, и вручила все это Ройку.
      – Отнесите это моему племяннику и передайте, чтобы он их спрятал. А еще лучше – сжег. Пусть делает что угод­но, но ни при каких обстоятельствах нельзя допустить, что­бы они снова попали в руки этой молодой женщины. Воз­вращайтесь примерно… ну… через четыре часа. Вы, конеч­но, самый декоративный из оруженосцев Майлза, но и вам нет нужды торчать тут и загромождать приемную Эстеллы. Ступайте.
      Он посмотрел на макушку безупречно причесанной го­ловы, пытаясь понять, как этой женщине удается неизмен­но заставлять его чувствовать себя четырехлетним маль­чишкой – или внушать желание спрятаться в большом мешке. Пытаясь хоть как-то утешиться, Роик подумал, что она точно так же действует и на собственного племянника, которому уже тридцать один год и который должен был бы к ней привыкнуть.
      Он явился на пост в назначенное время – и ему при­шлось дожидаться еще минут двадцать, а то и больше. Ка­кая-то младшая портниха попросила его подождать и пред­ложила на выбор чаю или вина, но он вежливо отказался. Наконец дверь открылась – и сначала до него донеслись голоса.
      Баритон Тауры не узнать было невозможно.
      – Не знаю, леди Элис. Я в жизни не носила таких юбок.
      – Мы несколько минут вас потренируем: вы посидите, постоите и походите. А, вот и Роик вернулся. Хорошо.
      Леди Элис вошла первой – и, как ни странно, стала смотреть на Ройка.
      Следом за ней в комнату вошло видение в ярко-зеленом.
      О, конечно, это по-прежнему была Таура, но… Кожа, казавшаяся желтоватой и тусклой на розовом фоне, те­перь выглядела сияющей слоновой костью. Зеленый жа­кет очень ладно облегал талию. Выше – бледные плечи и длинная шея цветком распускались над белым льня­ным воротником. Изящный жакет до бедер. Узкая зеленая юбка до середины икр. Широкие манжеты, отделанные тон­ким белым шнуром – кисти рук вдруг стали казаться вов­се не гигантскими, а вполне пропорциональными. Розо­вый лак с ногтей исчез, сменившись темным, цвета крас­ного дерева. Толстая коса, заброшенная за спину, превратилась в таинственно переплетающийся узел, плот­но прижатый к голове и украшенный зеленой… шляп­кой? эгреткой? Короче – какой-то хитроумной штуч­кой, чуть сдвинутой набок. Странная форма ее лица вне­запно стала художественной и изысканной, а не уродливой.
      – Да-а, – сказала леди Форпатрил. – Так годится.
      Роик закрыл рот.
      Криво улыбаясь, Таура осторожно вышла вперед.
      – Моя профессия – телохранитель, – сказала она, явно продолжая разговор с леди Форпатрил. – Разве я в таком наряде могу выбить кому-то зубы ногой?
      – Женщине, надевшей этот костюм, не придется де­лать это самой, – ответила леди Элис. – Найдутся желаю­щие выбить зубы тому, кто ей досадил. Правда, Роик?
      – Если не затопчут друг друга в свалке, – выпалил Роик и густо покраснел.
      Уголок губ чуть приподнялся. Золотистые глаза заиск­рились, словно шампанское. Таура заметила в углу комна­ты большое зеркало в резной раме и, подойдя к нему, с сомнением стала разглядывать ту часть себя, которая в нем отразилась.
      – Так, значит, это эффектно?
      – До ужаса! – подтвердил Роик.
      И тут же поймал яростный взгляд, брошенный на него леди Элис из-за спины Тауры. Ее губы безмолвно произ­несли: «Нет, дурень!» Он испуганно замолк.
      – О! – Клыкастая улыбка Тауры погасла. – Но я и без того пугаю людей. Человеческие существа такие хрупкие! Если удачно схватить, можно оторвать им голову. Мне хо­телось бы понравиться… кому-нибудь. Ради разнообразия. Может, мне все-таки лучше надеть то розовое платье с бан­тами?
      Леди Элис спокойно проговорила:
      – Мы ведь решили, что безыскусный облик годится для гораздо более юных девушек.
      – Вы хотите сказать – для тех, кто гораздо меньше ростом.
      – Красота бывает очень разной. Вашей необходимо до­стоинство. Я сама никогда бы не украсила себя розовыми бантами!
      Ройку показалось, что это сказано с некоторым отчая­нием.
      Таура посмотрела на леди Элис: похоже, это заявление ее поразило.
      – Да… Наверное, так.
      – Вы привлечете к себе более храбрых мужчин.
      – О, это я знаю. – Таура пожала плечами. – Я просто надеялась на… больший выбор, раз в кои-то веки. – И она чуть слышно добавила: – И он теперь уже не свободен.
      «Кто этот он?» – невольно подумал Роик. Она сказала это очень печально. Какой-то очень высокий поклонник, который теперь ушел со сцены? Выше Ройка? Таких муж­чин найдется немного.

      Леди Элис завершила день, сводив свою подопечную в эксклюзивное кафе, которое было очень популярно среди дам, причисляющих себя к классу высших форов. Это имело целью отчасти обучение, а отчасти – удовлетворение по­требностей яростного обмена веществ Тауры. Пока офици­ант подавал им одно блюдо за другим, леди Элис энергич­но сыпала советами относительно всего на свете, начиная с того, как изящно выйти из лимузина в узкой юбке, с осанки, поведения за столом – и до тонкостей статуса раз­личных форов. Несмотря на свои гигантские размеры, Тау­ра была в прекрасной форме, да и на координацию не жа­ловалась – так что все хватала прямо на лету и делала по­трясающие успехи.
      Роик, которому в этом обучении была отведена роль джентльмена, был подвергнут резкой критике. Поначалу он чувствовал себя страшно неловким и неуместным, но потом понял, что рядом с Таурой может считать себя неви­димкой. Если они и привлекали к себе косые взгляды дру­гих посетителей, то хотя бы их комментарии были доста­точно негромкими или удаленными, так что он не чувство­вал необходимости обращать на них внимания. К счастью, все внимание Тауры было приковано к ее наставнице. И в отличие от Ройка ей не нужно было дважды давать одно и то же указание.
      Когда леди Форпатрил отошла, чтобы обсудить с метр­дотелем какую-то тонкость, Таура нагнулась к нему и про­шептала:
      – Она во всем этом очень здорово разбирается, правда?
      – Лучше всех.
      Она отодвинулась и удовлетворенно улыбнулась:
      – Люди Майлза – как правило, самые лучшие. – И при этом оценивающе посмотрела на Ройка.
      Официант провел мимо них хорошо одетую форессу, которая вела девочку примерно одного возраста с Никки. Не дойдя до своего столика, девочка резко остановилась и уставилась на Тауру. Ее рука с вытянутым пальцем изум­ленно поднялась:
      – Мама, посмотри на эту огромную…
      Мать поймала ее за руку, бросила на них встревожен­ный взгляд и начала негромко выговаривать девочке отно­сительно того, как невежливо указывать пальцем. Таура ад­ресовала девочке широкую дружелюбную улыбку. Это было ошибкой…
      Девочка завизжала и уткнулась лицом в материнскую юбку, отчаянно вцепившись в складки. Женщина бросила на Тауру испуганно-яростный взгляд и утащила девочку прочь, но не к столику, а к выходу. На другой стороне зала леди Элис стремительно обернулась.
      Роик взглянул на Тауру – и сразу же пожалел. На ее лице сначала застыла гримаса ужаса – а потом она вдруг жалко сморщилась. Казалось, она готова разрыдаться, но задержала дыхание и справилась с собой.
      Напрягшийся в готовности броситься (куда?), Роик беспомощно откинулся на спинку стула. Разве м’лорд не поручал ему предотвратить именно подобные инциденты?
      Судорожно сглотнув Таура выровняла дыхание. Вид у нее был такой больной, словно ее ранили ударом ножа. Но что он мог сделать? Не мог же он вытащить парализатор и прибить перепуганную девчонку!
      Оценив происшедшее, леди Элис поспешно вернулась к ним. Бросив на Ройка недовольный взгляд, она уселась на свое место. Какими-то жизнерадостными замечаниями попыталась сгладить впечатление от случившегося, но при­ятную атмосферу восстановить не удалось. Таура все время норовила съежиться и казаться меньше, что было беспо­лезно, а начиная улыбаться, опоминалась и пыталась при­крыть рот рукой.
      Ройку страшно хотелось снова стать патрульным в пе­реулках Хассадара.

      Вернувшись со своими подопечными в особняк Форкосиганов, Роик чувствовал себя так, словно его пропусти­ли через соковыжималку. Задом наперед. И не один раз. Пытаясь выглядывать из-за горы коробок, которые ему при­шлось нести (остальные, как заверила Тауру мадам Эстелла, будут доставлены в особняк), он ухитрился втащить их в дом, не уронив ни одной. Под руководством леди Форпатрил он передал коробки двум служанкам, которые стре­мительно их спрятали.
      Из читальни донесся голос м’лорда:
      – Это вы, тетя Элис? Мы здесь.
      Роик запоздало вошел следом за столь непохожими друг на друга женщинами и успел увидеть, как м’лорд представ­ляет сержанта Тауру своей невесте, госпоже Катрионе Форсуассон. Ее, как, похоже, всех, кроме Ройка, предупредили заранее: не моргнув глазом, она протянула руку громадной воительнице и приветствовала ее с безупречной вежливос­тью. Будущая м’леди этим вечером выглядела довольно утомленной – хотя, возможно, отчасти это впечатление объяснялось скучным серым полутраурным нарядом, кото­рый она продолжала носить. Темные волосы были уложе­ны в строгий узел. Наряд прекрасно сочетался с серым граж­данским костюмом из тех, что предпочитал м’лорд, так что они выглядели как два игрока одной команды.
      М’лорд осмотрел новый зеленый костюм с искренним одобрением.
      – Великолепная работа, тетя Элис! Я знал, что на вас можно положиться. А с этой прической эффект просто по­трясающий, Таура. – Он вздернул голову вверх. – Флот­ским медикам удалось найти новые методы лечения? Я во­обще не вижу седины. Великолепно!
      Она секунду помялась, но потом сказала:
      – Нет, я просто купила индивидуально подобранную краску для волос.
      – А! – Он сделал извиняющийся жест, словно пытаясь отбросить свои последние слова. – Ну, смотрится велико­лепно.
      Из вестибюля раздались голоса, оруженосец Пим впус­кал нового гостя.
      – Можешь обо мне не объявлять, Пим.
      – Хорошо, сэр. Он здесь. И леди Элис только что при­ехала.
      – Тем лучше.
      Саймон Иллиан (шеф СБ в отставке) вошел в читаль­ню, склонился к руке леди Элис, взял ее под руку. Она ласково ему улыбнулась. Иллиан также принял знакомство с сержантом Таурой совершенно спокойно, с поклоном по­целовав ей руку, и сказал:
      – Очень рад, что наконец могу с вами познакомиться, сержант. Надеюсь, пока ваш визит на Барраяр протекал вполне приятно?
      – Да, сэр, – пророкотала она в ответ, явно справив­шись с желанием отдать ему честь только потому, что он продолжал удерживать ее за руку. Роик ее прекрасно пони­мал: он тоже был выше Иллиана, но страшный шеф Им­перской службы безопасности даже у него вызывал жела­ние отдать честь, а ведь он не был в армии! – Леди Элис была великолепна.
      Похоже, никто не собирался упоминать о неприятном инциденте в кафе.
      – Это меня не удивляет. Да, Майлз, – добавил Илли­ан, – я как раз из императорского дворца. Когда я прощал­ся с Грегором, принесли приятное известие. Сегодня днем лорда Форбаталию арестовали в космопорте Форбарр-Султана: он пытался улететь с планеты, изменив внешность.
      М’лорд протяжно выдохнул.
      – Ну, значит, с этим гадким дельцем покончено. Отлич­но. Я боялся, что оно затянется на весь Зимнепраздник.
      Иллиан улыбнулся:
      – Мне так и показалось, что ты поэтому взялся за него настолько энергично.
      – Ха! Я постараюсь истолковать все в пользу нашего дорогого Грегора и буду считать, что, поручая мне это дело, он не думал о моем личном крайнем сроке. Эта каша дей­ствительно заварилась вполне неожиданно.
      – Дело? – спросила сержант Таура.
      – Моя новая должность Имперского Аудитора импе­ратора Грегора примерно месяц назад сделала странный и неожиданный поворот в сторону уголовного расследо­вания, – объяснил м’лорд. – Мы обнаружили, что лорд Форбаталия, который является наследником графа (как и я) одного из наших южных Округов, спутался с шай­кой джексонианских контрабандистов. Или, возможно, был ею куплен. Короче, к тому времени, когда настал час расплаты, он уже по уши вляпался в торговлю запре­щенными товарами, в историю с захватом заложников и убийства. Очень дурная компания, но с удовольствием могу сообщить, что она полностью прекратила свою ра­боту. Грегор подумывает, не отправить ли джексонианцев домой в ящике, замороженными по всем правилам. Пусть их покровители решают, стоит ли тратить деньги на их оживление. Если в конце концов следствие уста­новит, что Форбаталия виновен во всем, что думаю я…
      Ради отца ему, наверное, разрешат совершить в тюрем­ной камере самоубийство. – М’лорд поморщился. – А если нет, то придется убеждать Совет Графов утвердить более прямой способ восстановления форской чести. Нельзя допустить, чтобы коррупция на таком уровне рас­пространялась и порочила нас всех.
      – Грегор очень доволен результатами этого твоего рас­следования, – заметил Иллиан.
      – Еще бы. Он был в бешенстве от похищения прин­цессы Оливии – хотя, как всегда, выглядел очень спокой­ным. Невооруженный корабль, столько пассажиров погиб­ло. Бедняги. Боже, настоящий кошмар!
      Роик слушал все это не без томления. Ему казалось, что он мог бы сделать большее в этот последний месяц, когда м’лорд так деятельно занимался этим громким делом. Од­нако Пим не дал ему никаких поручений. Конечно, кто-то должен был охранять особняк Форкосиганов. Неделю за неделей…
      – Но хватит об этом неприятном деле. – М’лорд пере­хватил благодарный взгляд госпожи Форсуассон. – Давай­те перейдем к более приятным вопросам. Почему бы тебе не распечатать этот новый подарок, любовь моя?
      Госпожа Форсуассон повернулась к заваленному подар­ками столу.
      – Вот карточка. О! Опять адмирал Куин?
      М’лорд взял карточку, удивленно поднимая брови.
      – Что, на этот раз без стишка? Какое разочарование!
      – Может быть, это, чтобы компенсировать… О Боже! Надо думать. И с самой Земли! – Она извлекла из коро­бочки короткую тройную нить прекрасно подобранного жемчуга и поднесла его к шее. – Сделано как колье. Ох, какая красота!
      Она на секунду приложила переливающиеся шарики к шее, сведя сзади края застежки.
      – Хочешь, я застегну? – предложил ей жених.
      – Ненадолго. – Она наклонила голову, а м’лорд под­нял руки и немного повозился с застежкой. Она подошла к зеркалу над незажженным камином и повернулась, чтобы полюбоваться тем, как играет в лучах света чудесное укра­шение, а потом послала м’лорду чуть насмешливую улыб­ку. – Думаю, жемчуг прекрасно подойдет к тому, что я надену послезавтра. Как вы считаете, леди Элис?
      Леди Элис чуть склонила голову и обдумала столь важ­ный вопрос.
      – О… Да, конечно.
      М’лорд поклонился, принимая это одобрение высшей инстанции. А вот взгляд, которым он обменялся со своей невестой, Ройку истолковать не удалось, хотя выглядел он довольным и даже успокоившимся. Сержант Таура, наблю­давшая за этой сценкой, встревоженно нахмурилась.
      Госпожа Форсуассон сняла жемчуг и уложила его об­ратно в обитую бархатом коробочку, где он мягко засиял.
      – Думаю, нам следует позволить нашим гостям осве­житься перед обедом, Майлз.
      – О да. Вот только мне нужно ненадолго задержать Сай­мона. Вы нас извините? Когда вы все будете готовы, то в библиотеке опять будут поданы напитки. Кто-нибудь дай­те знать Арду. А где Ард?
      – Никки захватил его в плен и увел, – ответила госпо­жа Форсуассон. – Наверное, мне следует прийти бедняге на помощь.
      М’лорд и Иллиан ушли в библиотеку. Леди Элис увела Тауру – видимо, чтобы дать ей последний урок барраярского этикета перед торжественным обедом с участием графа и графини Форкосиган. Все еще хмурясь, Таура оглянулась на невесту. Роик проводил великаншу взглядом с некото­рым сожалением, ему вдруг захотелось представить себе, каково было бы патрулировать в переулках Хассадара вме­сте с нею.
      – М’леди, то есть госпожа Форсуассон, – заговорил Роик, когда она уже повернулась, чтобы идти.
      – Уже недолго.
      Она с улыбкой повернулась обратно.
      – А в чем дело с… То есть – сколько лет сержанту Тауре? Вы не знаете?
      – Насколько я знаю, около двадцати шести по стан­дартному календарю.
      Значит, на самом деле она чуть моложе Ройка. Ему по­казалось несправедливым, что наемница кажется настоль­ко более… сложной.
      – Тогда почему у нее седеют волосы? Если она – ре­зультат генной инженерии, то, казалось бы, они не должны были проглядеть такие детали.
      Госпожа Форсуассон с сожалением развела руками.
      – Полагаю, это – личный вопрос, который следует об­суждать с ней самой, а не со мной.
      – О! – Роик озадаченно нахмурил лоб. – А откуда она? Где м’лорд с ней познакомился?
      – Как он мне сказал, во время одной из своих сек­ретных операций. Он вызволил ее из особо гадкой био­инженерной лаборатории на планете Архипелаг Джексо­на. Там пытались создать сверхсолдата. Избавившись от рабства, она стала особо ценным бойцом его оператив­ной группы. – Немного помолчав, она задумчиво доба­вила. – И еще – его любовницей. Насколько я пони­маю, тоже очень высоко ценимой.
      Роик внезапно почувствовал себя ужасной деревен­щиной. Провинциалом. Он совершенно не годился для жизни среди искушенных в галактических обычаях столич­ных форов.
      – Э-э… он вам это рассказал? И… и вас это не трогает?
      Он подумал, что, возможно, встреча с сержантом Таурой была для нее труднее, чем казалось на первый взгляд.
      – Это было до меня, Роик. – Ее губы чуть искривились – Я не вполне поняла, он винился или хвастался. Но теперь, когда я ее увидела, то склонна думать, что хвастался.
      – Но… но как… Я хочу сказать – она такая высокая, а он… гм…
      Теперь глаза ее чуть прищурились, искрясь смехом.
      – Он не поведал мне таких подробностей, Роик. Это было бы не по-рыцарски.
      – По отношению к вам? Да, наверное.
      – К ней.
      – О! О… Гм… ага.
      – Если на то пошло, то я как-то услышала от него, что разница в росте не имеет такого значения, когда оба чело­века лежат. Я нахожу, что с этим следует согласиться.
      С улыбкой, которую он уж точно не посмел бы интер­претировать, она отправилась искать Никки.

      Не прошло и часа, как, к изумлению Ройка, Пим вызвал его по наручному комму и приказал вывести к дверям лимузин м’лорда. Он поставил его у портика и вошел в вымощенный черно-белыми плитами вестибюль, где обнаружил м’лорда, помогающего госпоже Форсуассон одеться.
      – Ты уверена, что мне не следует поехать с тобой? – встревоженно спрашивал ее м’лорд. – Я бы хотел прово­дить тебя до дома и убедиться, что с тобой все в порядке.
      Госпожа Форсуассон прижала руку ко лбу. Лицо у нее было бледным и влажным от пота – почти зеленым.
      – Нет. Нет, Роик меня довезет. Возвращайся к своим гостям. Они приехали издалека, а ты и так пробудешь с ними недолго! Мне очень жаль, что я веду себя так мерзко. Пожалуйста, передай мои нижайшие извинения графу и графине.
      – Если ты плохо себя чувствуешь, то ты плохо себя чувствуешь. И извинения ни к чему. Как ты думаешь, ты не заболеваешь? Я мог бы прислать к тебе нашего личного врача.
      – Не знаю Надеюсь, что нет. Так не вовремя! В основ­ном просто голова болит. – Она прикусила губу. – Темпе­ратуры, кажется, нет.
      Он поднял руку и пощупал ее лоб. Она поморщилась.
      – Нет, ты не горишь. Но у тебя испарина. – Он не­много поколебался, а потом уже тише спросил: – Может быть, нервы?
      Она тоже ответила не сразу.
      – Не знаю.
      – Все свадебные приготовления под контролем, зна­ешь ли. Тебе достаточно просто появиться.
      Улыбка у нее получилась болезненной. – И не упасть.
      На этот раз он молчал чуть дольше.
      – Знаешь, если ты решишь, что действительно не мо­жешь на это пойти, ты можешь скомандовать отбой. В лю­бой момент. Даже в самую последнюю минуту. Конечно, я надеюсь, что ты этого не сделаешь. Но ты должна знать, что можешь.
      – Что? Когда мы ждем всех на свете, начиная с импе­ратора и императрицы? Не думаю.
      – Я все улажу, если понадобится. – Он судорожно сглотнул – Я помню, что ты говорила, что не хочешь пыш­ной свадьбы, но я не понял, что ты имела в виду совсем скромную. Извини.
      Она шумно выдохнула – почти с досадой.
      – Майлз, я горячо тебя люблю, но если уж меня будет рвать, то я предпочла бы сначала вернуться домой.
      – О! Да. Роик, будь любезен.
      Он сделал оруженосцу знак идти. Роик взял госпожу Форсуассон под руку. Она дрожала.
      – Я отправлю Никки домой с одним из оруженосцев после десерта – или после того, как он окончательно замучит Арда. Я позвоню вам домой и скажу, что ты едешь, – крикнул ей вслед м’лорд.
      Она помахала рукой в знак того, что слышит. Роик по­мог ей устроиться в заднем салоне и закрыл дверцу. Судя по темному силуэту, она согнулась, сжав голову руками.
      М’лорд кусал сустав пальца и расстроенно смотрел вслед, пока двери дома не закрылись.

      Ночная смена Ройка закончилась раньше времени на рассвете следующего утра. Командир графской охраны выз­вал его по наручному комму и приказал явиться в главный вестибюль в спортивном костюме для бега: один из гостей м’лорда высказал желание выйти на улицу, чтобы немного размяться.
      Он вышел в вестибюль, на ходу надевая куртку, и обна­ружил там Тауру. Она энергично разминалась под потря­сенным взглядом Пима. Оказалось, что у модистки леди Элис не дошли руки до спортивных ансамблей, так что на великанше был простой и далеко не новый трикотажный корабельный костюм, но не ослепительно розовый, а нейт­рального серого цвета. Ткань плотно облегала крутые фор­мы и плотные мускулы, которые создавали впечатление сжатой мощной пружины. Несколько неожиданно смотре­лась заброшенная за спину коса.
      – А, оруженосец Роик! Доброе утро, – поздоровалась она, начав улыбаться, – и тут же прикрыла рот ладонью.
      – Ни к чему. – Не сразу подобрав слова, Роик помахал рукой. – Вам ни к чему делать это из-за меня. Мне ваша улыбка нравится.
      И тут он понял, что это не было вежливой ложью. «Те­перь, когда я начал к ней привыкать».
      Ее клыки сверкнули.
      – Надеюсь, вас не вытащили из постели. Майлз ска­зал, что его люди используют в качестве беговой дорожки тротуар вокруг этого квартала, потому что его длина со­ставляет примерно километр. Думаю, я не собьюсь с пути.
      Роик поймал на себе весьма красноречивый взгляд Пима. Роика вызвали отнюдь не для того, чтобы галакти­ческая гостья м’лорда не заблудилась в городе: он нужен для того, чтобы разобраться с любыми конфликтами, кото­рые могут возникнуть в результате того, что при виде нее потрясенные водители Форбарр-Султана врежутся на сво­их машинах в тротyap или друг в друга.
      – Нет проблем,.– мгновенно заявил Роик. – В такую погоду мы обычно превращаем бальную залу в нечто вроде спортивного зала, но сейчас ее готовят к торжественному приему. Так что я в этом месяце мало тренировался. Будет приятно ради разнообразия пробежаться с человеком, ко­торый не настолько старше… гм… не ниже меня.
      Он тайком посмотрел на Пима.
      Холодная улыбка Пима, вводившего команду на откры­тие дверей, пообещала ему скорую месть.
      – Развлекайтесь, дети.
      Ледяной ветер мгновенно сдул с Ройка ночную уста­лость. Он провел Тауру мимо дежурившего на воротах ох­ранника и сразу же повернул, чтобы двигаться вдоль высо­кой серой стены. Сделав несколько шагов, она ускорила движение и побежала, делая легкие прыжки. Уже через несколько минут Роик пожалел о своем выпаде в адрес пожилого Пима: длинные ноги Тауры так и пожирали рас­стояние. Роик вполглаза следил за утренним движением, которое, к счастью, в столь раннее время не было особо оживленным. Все остальные силы он сосредоточил на том, чтобы не опозорить Дом Форкосиганов, задохнувшись и бессильно рухнув на землю. Глаза Тауры блестели от радост­ного возбуждения, вызванного бегом: казалось, ее душа за­полняет все ее тело, а тело расправляется, чтобы дать ей больше места.
      После полудюжины кругов у нее почти не участилось дыхание, но она наконец перешла на шаг – возможно, сжа­лившись над своим сопровождающим.
      – Давайте пройдемся по саду, чтобы остыть, – проси­пел Роик.
      Сад госпожи Форсуассон, занимавший треть квартала, был ее свадебным подарком м’лорду. От посторонних взгля­дов с улицы его скрывали стены и земляные насыпи. Они пробрались через баррикады – для посторонних вход в сад был временно закрыт и должен будет открыться пос­ле свадьбы.
      – Вот это да! – ахнула Таура, когда они свернули на дорожку, которая петляла между снежными холмиками.
      Они увидели ручей: черная шелковистая вода бежала между перистых наростов льда, ручей изящно изгибался от одного угла сада до противоположного. Розовато-золотой утренний свет синими тенями отражался от обледеневших деревьев и кустов.
      – Ох, как же красиво! Я не думала, что зимой сад мо­жет быть таким приятным. А что делают эти люди?
      Бригада рабочих разгружала несколько грузовых плат­форм, заставленных горами ящиков всевозможного разме­ра. На каждом был знак «Осторожно, хрупкий товар». Еще пара рабочих расхаживала со шлангами в руках, обрызги­вая водой некоторые ветки, отмеченные желтыми бирка­ми, чтобы создать больше нежных сверкающих сосулек. Силуэты барраярских растений в таком посеребренном виде становились светящимися и необычными.
      – Они выставляют ледяные скульптуры. М’лорд зака­зал ледяные цветы и скульптуры всяких существ и вещей, чтобы наполнить ими сад, потому что все настоящие рас­тения в основном оказались под снегом. А живые цветы можно будет выставить только перед самой церемонией, в конце завтрашнего утра.
      – Боже правый, он устраивает свадьбу на открытом воз­духе в такую погоду? Это что – на Барраяре так принято?
      – Гм… нет. Не совсем. Насколько я знаю, м’лорд пер­воначально рассчитывал на осень, но госпожа Форсуассон еще не была готова. Но он настроился на то, что свадьба будет в саду, потому что сад сделала она, понимаете? Вот он, иди все к черту, и устраивает свадьбу в саду. Задумано так, что гости соберутся в особняке Форкосиганов, потом выйдут сюда, чтобы присутствовать при произнесении обе­тов, а потом убегут обратно в бальную залу, где будет тор­жественный прием, и еда, и танцы, и все такое прочее.
      «И обмороженные, и первая помощь пострадавшим от переохлаждения…»
      – Думаю, если продержится солнечная погода, все бу­дет в порядке.
      Роик решил оставить при себе все пересуды прислуги относительно возможных катастроф, заложенных в этом сце­нарии. Все равно обслуживающий персонал особняка Фор­косиганов объединился в своей решимости сделать так, что­бы эксцентричный план м’лорда осуществился.
      В ровном утреннем свете, льющемся между высокими городскими домами, глаза Тауры ярко блеснули.
      – Мне не терпится примерить платье, которое леди Элис придумала для церемонии. Наряды барраярских дам такие интересные! Но сложные. Наверное, в каком-то смысле это тоже что-то вроде мундира, только я не знаю, кем мне себя в нем чувствовать, новобранцем или вражеским агентом. Ну, думаю, что в любом случае настоящие дамы не приговорят меня к расстрелу. Приходится выучивать столько правил! Но, наверное, вам все это кажется до смешного просто. Вы ведь с этим выросли.
      – С этим я не рос. – Взмахом руки Роик обозначил внушительные каменные стены особняка Форкосиганов, поднимавшиеся за высокими облетевшими деревьями внут­реннего сада. – Мой отец – всего лишь рабочий-строитель в Хассадаре. Это – столица Округа Форкосиганов, она расположена в нескольких сотнях километров отсю­да, у подножия Дендарийских гор. Там сейчас много стро­ят. Он предложил устроить меня учеником на стройку, но мне представилась возможность стать уличным стра­жем, и я ею воспользовался. По правде говоря, это было довольно импульсивное решение. Мне было восемнад­цать, и я мало что понимал в жизни. Потом пришлось многому научиться.
      – А что сторожит уличная стража? Улицы?
      – В том числе и улицы. На самом деле – весь город. Делаешь все, что необходимо делать. Регулируешь движе­ние, пока оно не превратилось в одну большую пробку – или после того, как превратилось. Решаешь проблемы тех, кто чем-то недоволен, пытаешься помешать им убить сво­их родственников или разбираешься со случившимся по­том, если помешать не удалось. Находишь украденное иму­щество, если повезет. Я много работал в ночных патрулях. Когда обходишь город пешком, узнаешь много разных ве­щей, причем весьма близко. Я научился обращаться с парализаторами и электродубинками, и с огромными пьяны­ми буянами. И через несколько лет мне стало казаться, что у меня это неплохо получается.
      – А как вы оказались здесь?
      – А… Имел место небольшой инцидент… – Он сму­щенно пожал плечами. – Какой-то псих окончательно сбрендил и попытался открыть стрельбу из автоматическо­го игольника на главной площади Хассадара в час пик. Я, гм… его разоружил.
      Ее брови удивленно выгнулись.
      – С помощью парализатора?
      – Увы, нет. Я в тот момент был не на дежурстве. Приш­лось делать все голыми руками.
      – Немного трудно подойти вплотную и схватиться с человеком, который палит из игольника.
      – Угу. В том-то и была проблема.
      Ее губы раздвинулись в улыбке. Или по крайней мере белые клыки вдруг стали длиннее.
      – В тот момент все это казалось мне вполне разумным, хотя потом я никак не мог понять, о чем я, к черту, думал. Как бы то ни было, он убил всего пять человек, а не пять­десят пять. Все почему-то решили, что это что-то особен­ное, хотя я уверен, что это пустяк по сравнению с тем, что приходилось видеть вам там.
      Его взгляд наверх должен был обозначать далекие звез­ды, хотя небо уже стало бледно-голубым.
      – Эй, пусть рост у меня и большой, но я не иглобронированная. Ненавижу тот вой, с которым режущие полосы разворачиваются и пролетают мимо тебя, хотя разумом и понимаю, что слышны только те, которые прошли мимо.
      – Угу, – прочувствованно согласился Роик. – Ко­роче, поднялась идиотская шумиха, и кто-то рекомендо­вал меня личному старшему оруженосцу м’лорда Пиму. И вот я здесь. – Он обвел взглядом сверкающий волшеб­ный сад. – Думаю, в хассадарских переулках я был как-то уместнее.
      – Не-а. Майлз всегда предпочитал иметь крупные силы поддержки. Страхует от мелких неприятностей. Хотя с круп­ными неприятностями все равно приходилось разбираться самим.
      Помолчав немного, он спросил:
      – А каково было быть телохранительницей, э-э… м’лорда?
      – Ужасно странно слышать, как это так называют. Для меня он навсегда останется маленьким адмиралом. Я по большей части просто нависала над людьми. А если: надо было, улыбалась.
      – Но улыбка у вас на самом деле довольно милая! – запротестовал он, сумев не добавить вслух: «Когда к ней привыкнешь».
      Похоже, он еще научится быть тактичным!
      – О нет. Другой улыбкой.
      Она продемонстрировала ее, выдвинув подбородок впе­ред. Роик вынужден был признать, что эта улыбка получи­лась гораздо шире. И… э-э… острее. Они как раз проходи­ли мимо одного из рабочих. Он вскрикнул и рухнул плаш­мя прямо в сугроб. Таура отреагировала молниеносно: она протянула руки за Ройка и подхватила тяжелую ледяную скульптуру, изображавшую лисицу в натуральную величи­ну, не дав ей удариться о плитки дорожки и разлететься вдребезги. Роик помог испуганно лепечущему рабочему встать на ноги и стряхнул снег с его куртки. Таура вернула ему ледяное украшение, похвалив высокую художествен­ность изделия.
      Роик едва не подавился сдерживаемым смехом. Когда рабочий остался у них за спиной, а они направились об­ратно к дому, он сказал:
      – Я понял, о чем вы говорили. А бывало так, что это не срабатывало?
      – Иногда. Следующим вариантом было взять упрямца за шкирку. Поскольку мои руки всегда были намного длин­нее, чем их, они размахивали руками, как сумасшедшие, но ударить меня не могли. Это их страшно бесило.
      – А после этого?
      Она ухмыльнулась:
      – Предпочтительно – парализатор.
      – Ха! Ага.
      Сами того не заметив, они непринужденно пошли рядом.
      «Профессиональный разговор», – подумал Роик.
      – А какой вес вы берете?
      – С адреналином или без?
      – Ну, скажем, без.
      – Двести пятьдесят килограммов, при удобном захвате и из удобного положения.
      Он уважительно присвистнул.
      – Если вы когда-нибудь надумаете бросить наемничать, я знаю пожарную бригаду, в которую бы вас с радо­стью приняли. Мой брат работает пожарным, дома, в Хассадаре. Хотя, если подумать, рекомендация м’лорда будет действеннее.
      – Вот такая мысль мне никогда в голову не приходила. – Губы у нее сморщились, брови насмешливо выгнулись. – Но – нет. Думаю, я буду, пользуясь вашим выражением, «наемничать», пока… до конца жизни. Мне нравится попадать на новые планеты. Мне нравится узнавать вашу. Никогда не могла бы об этом подумать.
      – А сколько планет вы уже видели?
      – Кажется, я уже счет потеряла. Раньше знала точно. Несколько десятков. А сколько видели вы?
      – Только эту, – признался он. – Но рядом с м’лордом и эта становится все шире, так что у меня голова идет кру­гом. Она все сложнее. Это не звучит странно?
      Она запрокинула голову и захохотала.
      – Да, это – наш Майлз. Адмирал Куин всегда говори­ла, что готова пройти с ним полдороги в ад, только чтобы увидеть, что случится дальше.
      – Погодите… Так адмирал Куин, о котором я все время от всех вас слышу, – это дама-адмирал?
      – Когда я только с ней познакомилась, она была да­мой-командором. Я знаю только одного человека, который был бы лучшим тактиком, чем она. Если идешь за Элли Куин, то можешь не сомневаться: дела могут пойти туго, но они не могут пойти глупо. Она сделала свою карьеру не в постели, и такое могут утверждать только полудурки. – Она мимолетно ухмыльнулась. – Это было просто приви­легией. И кто-то мог бы сказать, что для него, но я бы сказала – для нее.
      Пока Роик пытался разобраться в услышанном, у него даже глаза съехались к переносице.
      – Вы хотите сказать, что м’лорд спал и с ней т…
      Он несколько запоздало оборвал себя на «тоже» и по­краснел. Похоже было, что секретная работа м’лорда была еще более… запутанной, чем ему казалось.
      Она склонила голову набок, рассматривая его весело сощурившимися глазами.
      – Это – мой любимый оттенок розового, Роик. А вы действительно простой парнишка, да? Наша жизнь очень неустойчивая. Все может пойти наперекосяк, быстро, не­ожиданно и в любой момент. Люди привыкают хватать все, что можно и когда можно. Хоть ненадолго. Нам всем отпу­щен небольшой срок, каждому по-своему. – Она вздохну­ла. – Их пути разошлись, когда он получил эти ужасные ранения, из-за которых вылетел из службы безопасности. Он не мог вернуться обратно на флот, а она не захотела переселиться сюда. И за упущенные шансы Элли Куин не­кого винить, кроме самой себя. Хотя я готова признать, что некоторым с рождения отпущено больше лишних шансов, чем другим. Я говорю – ловите те, которые вам достались, тащите их к себе и не оглядывайтесь назад.
      – Может, вас что-то догоняет?
      – Я прекрасно знаю, что догоняет меня. – Ее улыбка снова сверкнула, но на этот раз она получилась странно кривой. – Короче… Может, Куин и красивее меня, но зато я всегда была выше.
      Тут Таура довольно кивнула, а потом, посмотрев на него, добавила:
      – Могу ручаться, что ваш рост Майлзу нравится. У него на это пунктик. И я знаю офицеров трех полов, которые занимаются набором добровольцев: они тоже пустили бы слюнки при виде ваших плеч.
      Он совершенно не знал, как следует на это реагировать. Оставалось только надеяться, что она получает удовольствие от розового цвета его щек.
      – М’лорд считает меня дураком, – мрачно отозвался он.
      Она удивленно вскинула брови.
      – Не может быть.
      – О да. Вы даже не представляете себе, как я вляпался.
      – Я была свидетельницей того, как он прощал прома­хи, из-за которых ему кишки по потолку размазало. В бук­вальном смысле. С этим вам не сравняться. Сколько было погибших?
      Ну, если смотреть на случившееся с такой точки зрения…
      – Нисколько, – признался он. – Мне просто самому хотелось сквозь землю провалиться.
      Она сочувственно ухмыльнулась.
      – А, вот как вы вляпались! Ну-ка, выкладывайте.
      Он немного помялся.
      – Вам знакомы такие кошмарные сны, в которых вы оказываетесь нагишом на главной площади города, перед вашими школьными учителями или еще что-то в том же духе?
      – Обычно мне снятся более экзотические кошмары. Но – да.
      – Ну… По правде говоря, это со мной и случилось… Прошлым летом брат м’лорда Марк привез домой этого чертова эскобарского биолога, доктора Боргоса. Не знаю уж, где он его подобрал – но устроил он его в подвале особняка Форкосиганов. Какое-то венчурное предприятие. Биолог делал жуков. А жуки делали жучье маслице. Тонны маслица. Склизкая белая штука, вроде как съедобная. Ока­залось, что биолог на Зскобаре нарушил подписку о невы­езде и сбежал. Там его хотели судить за мошенничество, ясное дело. И вот судебные приставы, которых отправили, чтобы его арестовать, прилетели и как-то добились, чтобы их впустили в особняк Форкосиганов. Естественно, они выбрали такой момент, когда почти никого дома не было Лорд Марк и сестры Куделка, которые тоже участвовали в этом жучьем предприятии, вступили с приставами в драку, чтобы не дать им увести Боргоса. Прислуга разбудила меня, чтобы я с этим разобрался. Они были в панике – даже не дали мне натянуть брюки от мундира. А я только успел заснуть. Марсия Куделка уверяет, что они попадали в меня случайно, но я что-то не уверен. Мне почти удалось выста­вить все это безобразие за двери, как тут входит м’лорд с госпожой Форсуассон и всей ее родней. Они только что заключили помолвку, и ему хотелось произвести на них на всех хорошее впечатление. Впечатление получилось неза­бываемое, это я могу гарантировать. На мне были трусы, сапоги и примерно пять кило жучьего маслица – и я пы­тался справиться с этими вопящими во всю глотку липки­ми психами.
      Таура издала какой-то приглушенный звук. Она зажала рот ладонью, но это не помогло: из-под руки продолжало вырываться тихое повизгивание. Глаза у нее искрились.
      – Готов поклясться, что все было бы не так ужасно, если бы я надел трусы задом наперед, но парализатор – правильно. Я до сих пор слышу, как Пим говорит… – Тут ­он изобразил самый сухой тон старшего оруженосца: «Оружие положено носить на правом боку, оруженосец.»
      Тут она не выдержала и рассмеялась во весь голос, ос­мотрев его с ног до головы – с несколько неуютным одоб­рением.
      – Довольно внушительная словесная картина, Роик.
      Он невольно улыбнулся.
      – Наверное. Не знаю, простил ли меня м’лорд, но что Пим не простил – это точно – Он вздохнул – Если вы случайно где-нибудь заметите этих чертовых жуков-блевунов, давите их безжалостно Мерзкие биотрансформированные мутантики, их надо приканчивать, чтобы они не размножались.
      Ее смех резко оборвался.
      Роик мысленно повторил свою последнюю фразу и при­шел к неприятному выводу с помощью слов можно сде­лать с собой гораздо более мерзкие вещи, чем с помощью сомнительных пищевых продуктов или даже игольников.
      Он едва смел посмотреть ей в лицо, однако все-таки заста­вил себя перевести взгляд направо.
      Ее лицо было совершенно неподвижным, совершенно белым и совершенно бесстрастным. И совершенно ужаса­ющим.
      «Я имел в виду тех чертовых жучков, а не вас!» Он едва успел сжать губы, чтобы не дать сорваться с них этим словам. Они только еще ухудшили бы положе­ние. Он не мог придумать, как извиниться так, чтобы не испортить дела еще сильнее.
      – А. Да, – проговорила она наконец – Майлз пре­дупреждал меня, что у барраярцев довольно гадкое отно­шение к манипуляциям с генами. Я просто забыла.
      «А я вам напомнил».
      – Мы постепенно исправляемся, – попробовал он ска­зать.
      – Надеюсь, что это действительно так. – Она глубоко вздохнула – Давайте возвращаться. Я начинаю замерзать.
      Роик заледенел насквозь.
      – Гм. Да.
      Они вернулись в дом в полном молчании.

      Роик проспал весь день, пытаясь настроить свой орга­низм на скучные ночные дежурства, которые должны были в этот Зимнепраздник стать его уделом как самого младше­го телохранителя. Он очень жалел, что не сможет из-за этого увидеть, как м’лорд поведет своих галактических гостей и избранных будущих родственников на экскурсию по Форбарр-Султану. Ему было бы страшно интересно посмот­реть, как эти столь разные группы воспринимают друг дру­га. Родня госпожи Форсуассон, Форвейны, были настоя­щими провинциальными форами. Таких Роик считал типичными представителями этого класса до того време­ни, как поступил на службу в особняк Форкосиганов и по­знакомился со сливками барраярской аристократии.
      М’лорд… ну, м’лорд не укладывался в рамки, какими рам­ками ни пользуйся. И хотя четыре брата Катрионы долж­ным образом радовались тому, как резко улучшился социа­льный статус их овдовевшей сестры, они явно находили м’лорда довольно пугающим приобретением. Роик сожа­лел, что не увидит, как они отреагируют на Тауру.
      Он на­чал погружаться в сон, а в это время его мятущиеся мысли представляли ему картину, в которой он каким-то образом заслонял Тауру своим телом от какого-то неопределенного оскорбления. Может, тогда она поймет, что его идиотская оговорка ничего особого не означала…
      Он проснулся на закате и отправился совершить вылаз­ку в огромную кухню особняка Форкосиганов, располо­женную внизу. Обычно гениальная повариха м’лорда, ма­тушка Кости, оставляла в холодильнике для обслуживаю­щего персонала всякие вкусные сюрпризы и рада была случаю посплетничать, но этим вечером доедков было мало, а личное внимание и вовсе отсутствовало. Особняк цели­ком погрузился в последние приготовления к завтрашнему великому событию, и матушка Кости, помыкая забегавши­мися поварятами, дала ему ясно понять, что в данный мо­мент любой посетитель ниже графского ранга (или, воз­можно, императорского) сейчас крайне мешает, Роик подзаправился и ретировался.
      Хорошо уже и то, что на кухне не пришлось готовить и торжественный обед. М’лорд, граф с графиней и все гости отправились в императорский дворец на бал в честь Зимнепраздника и полуночный костер. Это были главные эле­менты праздника в честь зимнего солнцестояния и при­ближения весны. Когда все гости покинули особняк Фор­косиганов, Роик остался в огромном доме в одиночестве – если не считать доносившегося с кухни шума и беготни прислуги, занятой завершением последних аранжировок и праздничного убранства парадных апартаментов, большой столовой и редко использующейся бальной залы.
      И он весьма удивился, когда примерно за час до полу­ночи наружная охрана вызвала его, чтобы он ввел код, от­крывающий парадную дверь. Еще больше он удивился, ког­да у портика остановилась небольшая машина с правитель­ственными опознавательными знаками, а из нее вылезли м’лорд и сержант Таура. Машина уехала, а ее пассажиры вошли в вестибюль, вытряхивая холодный воздух из паль­то, которые они вручили Ройку.
      На м’лорде был надет самый сложный коричнево-се­ребряный мундир дома Форкосиганов, положенный наслед­нику графского титула при посещении императора. Наряд завершала пара ладно пошитых высоких сапог до колен. Таура надела облегающее вышитое терракотовое болеро с почти глухим воротом – только у шеи выбивалось немно­го белого кружева. Широкая юбка ансамбля доходила до лодыжек, обтянутых мягкими терракотовыми сапожками. Изящная веточка кремовых орхидей с красно-коричневы­ми крапинками была вплетена ей в уложенные узлом воло­сы. Ройку вдруг захотелось увидеть, как она входит в залу, где идет императорский бал в честь Зимнепраздника, и ус­лышать, что говорят при встрече с ней император с импе­ратрицей.
      – Нет, со мной все в порядке, – говорила Таура, обра­щаясь к м’лорду. – Я увидела дворец и бал. Все было очень красиво. Но с меня достаточно. Просто я встала очень рано и, по правде говоря, все еще не совсем привыкла к местно­му времени. Иди и повидайся со своей невестой. Ей все еще нездоровится?
      – Хотел бы я знать.
      М’лорд поднялся на три ступеньки лестницы и облоко­тился на перила, так чтобы оказаться лицом к лицу с Таурой, которая обеспокоенно за ним наблюдала.
      – Она даже на прошлой неделе сомневалась, стоит ли ей идти сегодня вечером на императорский костер, хотя мне казалось, что ей неплохо было бы отвлечься. Когда я разговаривал с ней сегодня вечером, она утверждала, что с ней все в порядке. А ее тетя Элен говорит, что она совер­шенно расклеилась, спряталась у себя в комнате и плачет. Это просто на нее не похоже. Я считал ее такой стойкой! Ох, Бог мой, Таура! Похоже, я так испортил все с этой свадьбой. Я ее торопил, и вот теперь все трещит по швам. Не могу себе представить, насколько сильным должен быть стресс, чтобы ей стало физически нехорошо.
      – Притормози-ка, Майлз, черт подери. Послушай. Ты ведь, кажется, говорил, что ее первый брак был ужас­ный, так?
      – Ужасный, хотя и без синяков и ссадин. Такой, когда по капле высасывают душу. Я видел ее только в самом кон­це. К тому моменту все было довольно скверно.
      – Слова могут ранить хуже ножа. И раны дольше не заживают.
      Она не посмотрела на Ройка. И Роик тоже не посмот­рел на нее.
      – Да уж, – согласился м’лорд, который не смотрел на них обоих – Дьявол! Ехать мне туда или не ехать? Гово­рят, видеть невесту перед свадьбой – плохая примета. Или это говорят только о свадебном наряде? Не помню.
      Таура поморщилась.
      – И ты еще укоряешь ее за то, что у нее предсвадебный мандраж! Майлз, послушай. Ты ведь знаешь, как новобран­цы нервничают перед тем, как впервые вступить в бой?
      – О, да.
      – Ну вот. А ты помнишь, как они нервничают, когда ждут второго крупного боя?
      Наступило долгое молчание, а потом м’лорд проговорил:
      – О!
      Опять пауза.
      – Я как-то об этом не подумал. Мне казалось, это из-за меня.
      – Это потому, что ты – эгоист. Я видела эту женщину всего один час, но даже мне было понятно, что ты – свет ее очей. Хотя бы на пять минут допусти возможность, что дело может быть в нем. В покойном Форсуассоне, кем бы он ни был.
      – О, он был той еще штучкой, это точно. Я уже не раз проклинал его за те шрамы, которые он оставил на ее душе.
      – Мне кажется, тебе и говорить особо не нужно. Про­сто будь там. И будь не им.
      М’лорд побарабанил пальцами по перилам.
      – Да. Может быть. Боже. Молю Бога, чтобы это было именно так. Черт. – Он скользнул взглядом по Ройку, игнорируя его как мебель особняка Форкосиганов, как ве­шалку для пальто. Как манекена. – Роик, достань какую-нибудь машину. Жди меня здесь через пять минут. Я хочу, чтобы ты отвез меня в дом дяди и тетки Катрионы. Но сначала я сбегаю наверх и сниму с себя эти доспехи.
      Он провел пальцами по сложной вышивке на рукаве кителя, а потом отвернулся и начал подниматься наверх, тяжело шаркая ногами.
      Это выглядело очень тревожно.
      – Что же все-таки происходит? – осмелился спросить у Тауры Роик.
      – Ему позвонила тетка Катрионы. Насколько я поня­ла, Катриона живет у нее в доме…
      – С лордом аудитором и госпожой профессором Фортиц. Да. Ей удобно ходить оттуда в университет.
      – Как бы то ни было, похоже, что у невесты какой-то ужасный нервный срыв или что-то в этом роде – Она на­хмурилась – Или что-то в этом роде. Майлз не может решить, следует ли ему ехать туда посидеть с ней или нет. Мне кажется, что следует.
      Это звучало нехорошо. Более того, это звучало настоль­ко нехорошо, насколько вообще возможно.
      – Роик… – Таура нахмурила лоб. – Вы случайно не знаете… В это позднее время в Форбарр-Султане я найду какую-нибудь работающую коммерческую фармацевтичес­кую лабораторию?
      – Фармацевтическую лабораторию? – недоуменно пе­респросил Роик. – А что, вам тоже нездоровится? Я могу вызвать вам личного врача Форкосиганов или позову од­ного из медтехников, которые следят за здоровьем графа и графини…
      Может быть, ей понадобится какой-нибудь галактичес­кий специалист? Не важно – он не сомневался в том, что имя Форкосиганов обеспечит ей нужные услуги. Даже в Ночь Костров.
      – Нет-нет, я чувствую себя нормально. Мне просто ин­тересно.
      – Сегодня почти все закрыто. Праздник. Все идут в гости, на костры и фейерверки. И завтра тоже. Завтра здесь первый день нового года – по барраярскому календарю.
      Она мимолетно улыбнулась.
      – Вполне предсказуемо. Новая жизнь для всех, бьюсь об заклад, ему понравилась эта символика.
      – Думаю, больничные лаборатории работают всю ночь. В Хассадаре в Ночь Костров нам приходилось доставлять в больницы самых разных клиентов.
      – Больницы – ну конечно! Мне следовало бы сразу о них вспомнить.
      – А зачем вам лаборатория? – спросил он.
      Она замялась.
      – Я не уверена, что она мне нужна. Просто цепочка мыслей, которые пришли мне в голову этим вечером, ког­да эта тетка позвонила Майлзу. Но я, право, не уверена, что мне нравится, к чему меня эта цепочка привела…
      Она повернулась и начала подниматься по лестнице, без труда перешагивая через ступеньку. Роик нахмурился – и отправился искать машину среди тех, что остались в подземном гараже особняка. Поскольку почти весь транспорт был задействован на то, чтобы перевозить домочадцев и гостей, тут, похоже, не обойтись без импровизации.
      Но Таура разговаривала с ним – и почти нормально. Может быть… может быть, второй шанс все-таки иногда бывает. Если у человека хватает храбрости им воспользо­ваться…

      Дом лорда аудитора и госпожи профессора Фортиц был высоким старинным строением, выложенным цве­тастыми плитками, и располагался поблизости Област­ного университета. На улице было пустынно. Роик оста­новил машину (в конце концов он без спроса позаим­ствовал ее у одного из оруженосцев, отправившихся с графом во дворец) у парадной двери. Издалека – глав­ным образом со стороны университета – доносились резкие хлопки петард, стройное пение и невнятные пья­ные песни. Густой, пьянящий запах костров и пороха наполнял морозный зимний воздух.
      Над крыльцом горел фонарь. Госпожа профессор, не­молодая улыбчивая подтянутая аристократка, которая пу­гала Ройка почти так же сильно, как леди Элис, сама от­крыла им дверь. На ее мягком круглом лице застыло выра­жение тревоги.
      – Вы сказали ей, что я еду? – негромко спросил м’лорд, скидывая пальто.
      Он обеспокоенно посмотрел в сторону лестницы, кото­рая вела наверх из тесной прихожей, обитой деревянными панелями.
      – Не решилась.
      – Элен… что мне делать?
      М’лорд вдруг стал маленьким, испуганным – и одно­временно более юным и более старым, чем обычно.
      – Думаю, просто подняться наверх. Тут ни к чему ни разговоры, ни слова, ни доводы. Я их все исчерпала.
      Он застегнул серый китель, надетый поверх старой бе­лой рубашки, потом снова застегнул его, одернул рукава, набрал полную грудь воздуха, поднялся по ступеням и скрылся из виду. Спустя пару минут госпожа профессор перестала нервно дергать себя за пальцы, жестом пригла­сила Ройка сесть на жесткий стул у небольшого стола, за­валенного книгами и распечатками, а потом на цыпочках поднялась следом.
      Роик сидел в прихожей и слушал скрипы старого дома. Из гостиной, которая была видна через одну из арок при­хожей, блики камина золотили воздух. За противополож­ной аркой находился кабинет госпожи профессора, устав­ленный книжными стеллажами. Свет из прихожей играл на золоченых буквах старинных переплетов. Ему пришло в голову, что, когда он был стражником в Хассадаре, ему ни разу не приходилось разбирать гадкую сцену передряг – из тех когда кровь заливает стены – в таком доме, где были бы такие книги.
      Прошло довольно много времени, прежде чем госпожа профессор вернулась в прихожую.
      Роик почтительно наклонил голову.
      – Она больна, сударыня?
      Усталая женщина поджала губы и вздохнула.
      – Вчера определенно была больна. Жуткая головная боль: такая сильная, что она плакала и ее чуть не рвало. Но ей показалось, что сегодня утром все прошло. Или по край­ней мере так она сказала. Ей хотелось, чтобы все прошло. Может, она слишком сильно старалась.
      Роик обеспокоенно посмотрел наверх.
      – Она согласилась его видеть?
      Напряженное лицо немного смягчилось:
      – Да.
      – Все будет нормально?
      – Думаю, теперь будет. – Ее губы попытались улыб­нуться. – Как бы то ни было, Майлз велел вам ехать домой. Он сказал, что задержится здесь на некоторое время и что позвонит, если ему что-то понадобится.
      – Да, сударыня.
      Он встал, адресовал ей нечто вроде салюта, который он перенял у м’лорда, и вышел на улицу.

      Ночной охранник, сидевший в дежурке у ворот, сказал, что после отъезда Ройка в дом никто не возвращался. Празд­нество в императорском дворце продлится до рассвета, хотя Роик не думал, чтобы гости из дома Форкосиганов задер­жались там настолько долго: днем и вечером им предстоя­ли торжественные мероприятия в особняке. Он вернул взя­тую взаймы машину в подземный гараж, радуясь тому, что по дороге через довольно неспокойные районы, лежавшие между университетом и их кварталом, она не получила никаких вмятин, по поводу которых ему пришлось бы объясняться с ее владельцем.
      Он тихо прошел через темные помещения огромного особняка. Там царила тишина. Кухонная команда наконец отступила готовиться к завтрашней атаке. Горничные и ла­кеи улеглись спать. Хотя Роик и жаловался на то, что не участвует в захватывающих событиях дня, он обычно лю­бил эти тихие ночные часы, когда весь мир, казалось, при­надлежит ему одному Конечно, за три часа до рассвета кофе станет такой же насущной потребностью, как кислород. Но за два часа до рассвета жизнь снова начнет свой ход: все, у кого ранние обязанности, начнут просыпаться и спускать­ся вниз, чтобы начать работу. Он спустился в подвал, что­бы проверить мониторы охраны, и начал обход дома. Этаж за этажом, окна и двери. Всегда в разной последовательно­сти и всегда в разное время.
      Когда он проходил через главный вестибюль, из полу­темной читальни перед библиотекой послышался скрип и позвякивание. Он на секунду приостановился, нахмурился и поднялся на цыпочки, стараясь как можно тише ступать по мраморным плитам пола и дышать ртом – так получа­ется тише. Его тень раскачивалась, переходя от одного при­тушенного бра к другому. Он проследил за тем, чтобы его тень не легла впереди него в тот момент, когда он окажется в дверях. Проскользнув в дверной проем, он всмотрелся в полумрак комнаты.
      Таура стояла спиной к нему, перекладывая подарки, раз­ложенные на длинном столе у дальней стены. Ее голова наклонилась над чем-то, что она держала в руках. Она рас­правила кусок ткани и перевернула над ним небольшую коробочку. Элегантная тройная нитка жемчуга скользнула с бархатной подушечки на ткань, которой она обернула ук­рашение. Защелкнув коробочку, она вернула ее на стол и убрала свернутую ткань в боковой карман своего террако­тового болеро.
      Потрясенный Роик на секунду замер. Чтобы почетная гостья м’лорда копалась в подарках?
      «Но она же мне понравилась! Она мне по-настоящему понравилась!»
      Только теперь, в эту секунду отвратительного прозре­ния, он понял, что за это недолгое знакомство проникся к ней… восхищением. Недолгое, но такое дьявольски нелов­кое. Она была по-настоящему прекрасна в своем уникаль­ном роде, надо было только правильно на нее посмотреть. И тогда вдруг начинало казаться, будто ее золотые глаза манили его к дальним звездам и странным приключениям. И, может быть, даже к таким интимным и экзотическим приключениям, о каких робкий парнишка из Хассадара даже и думать не смел. Если бы только он был более отважным человеком. Прекрасным принцем. А не дурнем. Но Золуш­ка оказалась воровкой, и сказка неожиданно испортилась.
      Его отчаянно затошнило: он мысленно проиграл об­мен неприятными словами, стыд, предательство друга и подорванное доверие, которые должны были стать ре­зультатом его разоблачения, – и чуть было не повернул обратно. Он не знал цены жемчугов, но не сомневался в том, что, даже если бы они стоили дороже целого города, м’лорд без колебаний променял бы их на душевное спо­койствие, которое он испытывал рядом со своими преж­ними сподвижниками.
      Нет, это был не выход. Все равно завтра утром их долж­ны будут хватиться. Он глотнул побольше воздуха и при­коснулся к выключателю.
      Как только зажегся верхний свет, Таура развернулась с быстротой огромной пантеры. Через секунду она громко выдохнула, явно успокаиваясь.
      – О! Это вы! Вы застали меня врасплох.
      Роик нервно облизнул губы. Может ли он склеить раз­бившуюся фантазию?
      – Положите их на место, Таура. Пожалуйста.
      Она застыла, глядя на него широко раскрытыми свет­лыми глазами. По ее странному лицу пробежала непонят­ная гримаса. Казалось, она свернулась, как пружина ее большое тело наполнилось напряжением.
      – Верните их обратно прямо сейчас, – попробовал сно­ва Роик, – и я никому ничего не стану говорить.
      При нем парализатор. Он успеет вовремя его выхватить? Он имел возможность наблюдать, насколько быстро она умеет двигаться…
      – Не могу.
      Он непонимающе воззрился на нее.
      – Я не смею. – Ее голос стал резким. – Пожалуйста! Роик. Отпусти меня сейчас, и я обещаю, что утром верну их на место.
      Что? Как это?
      – Я… не могу. Все подарки должны пройти проверку на безопасность.
      – И этот прошел?
      Ее рука шевельнулась у кармана, наполненного до­бычей.
      – Да, конечно.
      – Что это была за проверка? На что вы его проверяли?
      – Все проверяют сканерами на предмет каких-нибудь устройств и взрывчатки. Все продукты, напитки и их упа­ковка проверяются на наличие химических и органичес­ких примесей.
      – Только продукты и напитки? – Она выпрямилась. Ее глаза блеснули так, словно она быстро что-то обдумы­вала. – И потом – я не пыталась его украсть.
      Может, это благодаря участию в секретных миссиях она может так стоять и нахально… делать что? Искажать фак­ты? Усложнять ситуацию?
      – Ну… и что же вы тогда делали?
      Ее лицо снова застыло в горестной гримасе. Она отвела глаза, глядя куда-то вдаль.
      – Брала его на время, – хрипло пробурчала она.
      При этом она искоса посмотрела на него, словно про­веряя, как он отреагирует на столь слабую отговорку.
      Но Таура не была слабой – как на нее ни смотри. Он чувствовал себя страшно неуверенно, словно у него под нога­ми осыпалась земля – а он никак не мог выйти на твердую почву. Он решился подойти чуть ближе, протянуть руку.
      – Отдайте его мне.
      – Вы не должны к нему прикасаться! – Ее голос был полон паники. – К нему никто не должен прикасаться!
      Ложь и предательство? Доверие и истина? Что он сей­час видит? Он вдруг понял, что ни в чем не уверен.
      «Держись тверже, оруженосец».
      – Почему?
      Она гневно сощурилась, словно пытаясь заглянуть в его мысли.
      – Вам Майлз дорог? Или он просто ваш работодатель?
      Роик заморгал, чувствуя себя все более неуверенно. Он вспомнил вассальную клятву оруженосца, ее высо­кую честь – и ее груз.
      – Оруженосец Форкосиганов – это не работа. Это – моя роль в жизни. Он мне вовсе не работодатель. Он – человек, которому я поклялся в верности. Мой лорд.
      Она досадливо махнула рукой.
      – Если бы ты знал тайну, которая может ранить его в самое сердце, – ты захотел бы, смог бы хранить ее от него, даже если бы он тебя стал расспрашивать?
      Что за тайна? Эта? Что его бывшая возлюбленная – воровка? Ему показалось, что она пытается говорить… или не говорить вовсе не об этом.
      «Думай, парень!»
      – Я не могу ничего решать, не имея информации.
      Информация. Что известно ей – и не известно ему? Да миллион самых разных вещей, конечно. Он кое-что из это­го смог мельком увидеть – головокружительные картины. Но она ведь тоже не знает – не знает его. Так ведь? По крайней мере так, как она, похоже, знает, ну, например, м’лорда. Для нее он – пустое место в коричневой с сереб­ром ливрее. А его начищенный до блеска сапог вляпался в какую-то кашу, ага. Он немного поколебался, а потом па­рировал:
      – М’лорд может одним словом потребовать мою жизнь. Я дал ему это право моим именем и дыханием. А вы може­те положиться на то, что я буду стараться действовать так, как требуют его интересы?
      Их глаза встретились – и оба не моргнули.
      – Доверие за доверие, – выдохнул наконец Роик. – Обмен, Таура.
      Медленно, не отводя от него своего пристального, внимательного взгляда, она достала из кармана тряпицу с ожерельем. Осторожно ее встряхнув, она выложила жемчуг обратно в бархатную коробочку. А потом протянула откры­тую коробочку ему.
      – Что вы видите?
      Роик нахмурился.
      – Жемчужное ожерелье. Красивое. Белое и блестящее.
      Она покачала головой.
      – В мои гены введено множество изменений. И даже если я – мерзкий биотрансформированный мутантик…
      Он вздрогнул, открыл было рот – но беззвучно зак­рыл его.
      – …но помимо прочего, я немного вижу в ультрафи­олетовом диапазоне, и довольно хорошо – в инфракрас­ном. Диапазон моего зрения гораздо больше, чем у нор­мальных людей. И я вижу грязный жемчуг. До страннос­ти грязный жемчуг. И это совсем не то, что я обычно вижу, когда смотрю на жемчуг. И потом невеста Майлза прикоснулась к нему – и спустя час ей стало настолько дурно, что она еле держалась на ногах.
      По телу Ройка пробежала гадкая дрожь. И какого черта он сам не обратил внимания на такое стечение обстоя­тельств?
      – Да. Это так. Жемчуг необходимо проверить.
      – Может, я ошиблась. Я же могла ошибиться. Может, я просто вредная, подозрительная и ревнивая. Если он ока­жется чистым, то на этом все закончится. Но, Роик, – Куин! Ты не представляешь себе, как он любил Куин. А она – его. Я с ума сходила весь вечер – с тех пор как сообразила, что к чему. Я все гадаю: что, если его действительно при­слала Куин? Если это так, то это его может просто убить.
      – Этот жемчуг должен был убить не его.
      Похоже, личная жизнь его лорда столь же обманчиво сложна, как и его ум: и то, и другое скрывается за его изу­родованным телом. Или теми предположениями, которые делают окружающие относительно его изуродованного тела. Роик задумался над тем противоречивым смыслом, кото­рый Ард Мэйхью усмотрел в кошачьем одеяле. Неужели эта баба, Куин, еще одна бывшая возлюбленная… И вооб­ще – сколько их еще объявится на этой свадьбе? И в ка­ком настроении? И сколько их всего было? И как, к черту, этот коротышка сумел заполучить то, что, похоже, можно назвать несправедливо большим числом, тогда как сам Роик даже не… Он решительно оборвал грозившие выйти из-под контроля мысли.
      – Или это ожерелье смертоносное или нет? Оно мог­ло быть просто гадкой шуткой, рассчитанной только на то, чтобы невесту в первую брачную ночь выворачивало наиз­нанку?
      – Катриона едва к нему прикоснулась. Не знаю, что за мерзкой слизью его намазали, но я ни за какие деньги не приложила бы эти жемчуга к коже. – Ее лицо скривилось. – Я хотела бы, чтобы это оказалось неправдой. Или я хочу, чтобы это была не Куин!
      Роик все больше убеждался в том, что ее отчаяние аб­солютно искреннее, что это – крик души.
      – Таура, подумай! Ты знаешь эту Куин. Я – нет. Но ты же сказала, что она умная. Как ты думаешь, она была бы настолько глупа, чтобы подписаться под убийством?
      Таура ошалело посмотрела на него, а потом снова с со­мнением покачала головой.
      – Может быть. Если это было сделано в ярости – или ради мести.
      – А что, если ее имя кто-то украл? Если она не посы­лала этого подарка, она заслуживает того, чтобы ее доброе имя было восстановлено А если она это сделала., то она ничего не заслуживает.
      Как поступит Таура? Он нисколько не сомневался в том, что она сумеет прикончить его одной когтистой рукой раньше, чем он сумеет достать свой парализатор. Она про­должала крепко сжимать коробочку в своем огромном ку­лаке. От нее исходили волны напряжения, напоминавшие жар костра.
      – Это кажется немыслимым, – проговорила она. – Почти. Но безумно влюбленные люди способны на самые дикие поступки. Иногда на такие, о которых они жалеют вечно – потом. Но тогда уже бывает слишком поздно. Вот почему я хотела унести их незаметно и проверить тайно. Я всей душой надеялась на то, что ошибаюсь.
      Теперь в ее глазах стояли слезы. Роик судорожно сглотнул и встал прямее.
      – Послушай, я могу вызвать СБ. Они могут доста­вить это… что бы это ни было… в лучшую судебно-меди­цинскую лабораторию на этой планете. И быстро, за полчаса. Они смогут проверить упаковку, проверить место отправки… Все. Если кто-то другой воспользовался именем твоей подруги Куин, чтобы спрятать преступление… – Тут он содрогнулся: его воображение нарисовало ему карти­ну этого преступления в самых ярких и утрированных подробностях – м’леди умирает у ног м’лорда прямо на снегу, пока слова ее клятвы еще клубятся паром в мороз­ном воздухе, м’лорд в шоке, он не верит своим глазам – он воет от муки… – …тогда их надо беспощадно пресле­довать и уничтожить. СБ и это может сделать.
      Она все еще колебалась, приподнявшись на носки.
      – Но ее они будут преследовать с такой же… не-пощадой. А что, если они получат неверные результаты, сделают ошибку?
      – В СБ работают компетентные люди.
      – Роик, я сама работаю на СБ. И я могу тебе стопро­центно гарантировать, что они не непогрешимы.
      Он скользнул взглядом по заваленному подарками столу.
      – Посмотри. Вон тот второй свадебный подарок. – Он указал на складки блестящего черного одеяла, кото­рое по-прежнему лежало в коробке. В комнате было так тихо, что он даже со своего места слышал тихое мурлы­канье живого меха. – С чего ей было присылать два? А этот пришел с неприличным стишком, написанным на карточке от руки. – (Которая, правда, сейчас не выстав­лена на всеобщее обозрение.) – Госпожа Форсуассон хохотала, когда м’лорд зачитал ей стишок.
      На секунду ее губы раздвинулись в невольной улыбке.
      – Ну, вот это – типичная Куин. Это точно.
      – Если это – типичная Куин, то тогда вот это, – тут он указал на жемчуг, – не может быть она. Так? Поверь мне. И доверься собственной интуиции.
      Глядя на него полными горя глазами, Таура медленно завернула коробочку в тряпицу и вручила сверток ему.
      После этого Роик оказался перед необходимостью само­стоятельно разбудить штаб-квартиру СБ в середине ночи. Он чуть было не поддался соблазну дождаться возвращения Пима. Однако Роик – оруженосец Форкосиганов, старший из при­сутствующих. И не важно, что его старшинство обусловлено исключительно тем, что он присутствует здесь один. Это было его долгом, это было его правом – и скорость действий была очень важна. Даже если только для того, чтобы как можно быстрее успокоить нервничающую Тауру. Она застыла рядом с ним, бледная и взволнованная, – а он собрался с духом и включил панель тайной связи, расположенную рядом, в биб­лиотеке.
      Озабоченный капитан СБ появился в вестибюле мень­ше чем через полчаса. Он записал все, включая устный доклад Ройка, отчет Тауры о том, какими она видит эти жемчуга, оба их рассказа о наблюдавшихся ими симптомах у госпожи Форсуассон. К этому прибавилась копия перво­начальных данных Пима об осмотре подарков. Роик ста­рался говорить четко, поскольку в Хассадаре ему самому нередко приходилось жалеть о том, что свидетели этого не делают. Правда, в его версии событий непростой разговор в читальне звучал просто: «Сержант Таура поделилась со мной своими подозрениями». Ну, так оно и было.
      Ради Тауры Роик не забыл упомянуть о такой возмож­ности, что жемчуг прислала вовсе не Куин, указав на вто­рой подарок, который, несомненно, был от нее. Капитан нахмурился и прихватил с собой и кошачье одеяло. При этом вид у него был такой, словно ему хотелось прихватить вместе со всем этим и Тауру. Он унес жемчужное ожере­лье, продолжающее мурлыкать одеяло и всю относящуюся к ним упаковку в отдельных герметически запечатанных и надписанных пакетах. Все это хладнокровно проведенное мероприятие заняло не больше получаса.
      – Ты не хочешь пойти спать? – спросил Роик у Тауры, когда за капитаном СБ закрылись двери. «Вид у нее ужас­но усталый» – Мне-то все равно придется бодрствовать. Я могу позвонить в твою комнату, как только появятся ка­кие-нибудь новости. Если они появятся.
      Она покачала головой:
      – Я заснуть не смогу. Может, они быстро что-то выяснят.
      – Наверняка знать нельзя – но я очень на это надеюсь.
      Они приготовились ждать вместе, устроившись на вну­шительном диване в комнате напротив той, где были выс­тавлены подарки. Ночные шумы – странное поскрипыва­ние дома, ощущающего зимний холод, тихое жужжание или гудение далеких приборов и устройств – в этой тишине стали очень слышными. Таура повела плечами, и Роик ре­шил, что они у нее болят от напряжения. Ему вдруг захоте­лось предложить помассировать ей спину, но он не знал, как она это воспримет. Импульсивное желание потонуло в опасениях.
      – Как здесь тихо ночью! – проговорила она через не­сколько мгновений.
      Она снова с ним разговаривает! «Пожалуйста, не пере­ставай».
      – Угу. Но мне это даже нравится.
      – О, тебе тоже? Ночная вахта – время философское. Отдельный мир. Нигде ничего не происходит – только, может, люди рождаются или люди умирают. Неизбеж­ность – и мы.
      – Ага. И нехорошие ночные личности, из-за которых мы и несем вахту.
      Она посмотрела за дверной проем в вестибюль – в сто­рону помещения напротив.
      – Да уж. Какая злобная уловка.
      Она замолчала и поморщилась.
      – Эта Куин. Ты давно ее знаешь?
      – Она была с дендарййцами тогда, когда я вступила во флот. По ее словам, она с ними с самого начала. Она – хороший командир. Товарищ по многим пережитым вмес­те катастрофам. И порой победам. Десять лет во что-то скла­дываются, даже если ты на это не обращаешь внимания. Особенно если не обращаешь, наверное.
      Он уловил мысль, выраженную не только словами, но и ее взглядом.
      – Угу, конечно. Избави меня Бог от подобной задачки. Наверное, это не лучше, чем если бы твой граф восстал против императора. Или если бы я узнал, что м’лорд заме­шан в каком-нибудь безумном заговоре и покушается на жизнь императрицы Лаисы. Неудивительно, что у тебя весь вечер мысли носились по кругу.
      – Да, и круг становился все уже и уже. Как только мне пришло это в голову, я уже не могла получать удовольствия от императорского бала, а ведь Майлзу так хотелось, чтобы мне там понравилось! И я не могла ему сказать, в чем дело. Боюсь, он подумал, что я чувствовала себя не в своей тарел­ке. Ну, на самом деле я именно так себя и чувствовала, но проблема не в этом. Я почти всегда чувствую себя не в своей тарелке. – Она моргнула золотыми глазами, которые в полумраке потемнели и широко раскрылись. – И что бы ты сделал? Если бы обнаружил или заподозрил нечто столь ужасное?
      Он криво улыбнулся.
      – Трудный вопрос. Граф говорит, что за нашей честью должна быть еще одна, высшая. Мы не должны повино­ваться бездумно.
      – Ха! Майлз тоже говорил так. Он усвоил это от отца?
      – Не удивлюсь, если это так. Брат м’лорда, Марк, го­ворит, что порядочность – это болезнь и что ею можно заразиться от того, кто ею болен.
      У нее из горла вырвался глухой смешок.
      – Да, это звучит очень похоже на Марка.
      Он обдумал ее вопрос с той серьезностью, какую он заслуживал.
      – Наверное, мне пришлось бы его выдать. По крайней мере я надеюсь, что у меня хватило бы духу. В конце кон­цов никто бы не выиграл. И я меньше всех.
      – О да. Это я понимаю.
      Ее рука лежала на сиденье дивана между ними, и ког­тистые пальцы нервно постукивали по обивке. Ему хоте­лось поймать ее руку и сжать, чтобы утешить… Ее или себя? Но он не смел.
      «Черт подери, попробуй, слышишь?»
      Его спор с самим собой оборвал сигнал наручного ком­ма. Охранник у ворот доложил о возвращении обитателей особняка Форкосиганов из императорского дворца. Роик ввел код защитного купола дома и встал у входа, глядя, как толпа выходит из подъехавших лимузинов. Пим шел сле­дом за графиней, улыбаясь тому, что она говорила. Гости в самом разном состоянии – веселые, сонные, пьяные – про­ходили мимо, болтая и пересмеиваясь.
      – Есть что доложить? – для проформы спросил Пим. Он с любопытством посмотрел за спину Ройка – на Тауру.
      – Да, сэр. Мне очень нужно поговорить с вами наеди­не. Пожалуйста, уделите мне время, как только сможете.
      С Пима мгновенно слетело все его благодушие.
      – О? – Он оглянулся на небольшую толпу, которая из­бавлялась от пальто и устремлялась вверх по лестнице. – Ладно.
      Как ни тихо говорил Роик, но графиня услышала их обмен репликами. Одним движением пальца она отпусти­ла Пима.
      – Однако если это что-то важное, Пим, я хочу услышать ваш доклад, прежде чем лягу, – негромко сказала она.
      – Да, сударыня.
      Роик кивнул в сторону читальни, и Пим прошел сле­дом за ним и Таурой под арку. Как только гости из вести­бюля ушли, Роик выдал краткий отчет о приключении этой ночи, взяв за основу то, что он уже говорил судмедэксперту, капитану СБ. И он опять выпустил ту часть, которая относилась к неудачной попытке Тауры похитить жемчуг. Он только изо всех, сил надеялся, что позже этот факт не окажется ужасающе важным. Видимо, полный отчет следу­ет представить на усмотрение м’лорда. Только когда же, к дьяволу, м’лорд наконец вернется?
      Выслушивая его отчет, Пим все сильнее нервничал.
      – Я лично проверил это ожерелье, Роик. Просканировал на предмет каких-либо электронных устройств. И хи­мическая нюхалка тоже ничего не обнаружила.
      – А вы его трогали? – поинтересовалась Таура. Пим прищурился, вспоминая.
      – В основном я держал его за застежку. Ну… Ну, в СБ его пропустят сквозь мелкое сито. М’лорд всегда говорит, что лишняя тренировка им только на пользу. Ничего пло­хого в этом нет. Вы действовали правильно, оруженосец Роик. А теперь можете вернуться к исполнению своих обя­занностей. Я буду держать связь с СБ.
      Высказав это сдержанное одобрение, он ушел, хмуря брови.
      – И это все? – прошептала Таура, когда звук шагов Пима затих наверху лестницы. Роик посмотрел на хронометр.
      – Наверное, все – пока из СБ не сообщат результатов. А это будет зависеть от того, насколько трудно будет про­анализировать ту грязную штуку, которую ты видела.
      Он не стал оскорблять ее формулировкой «ты якобы видела».
      Она потерла усталые глаза тыльной стороной ладони.
      – А мне можно… э-э… можно побыть с тобой, пока они не позвонят?
      – Конечно.
      Тут его неожиданно озарило – и он увел ее вниз, на кухню, и познакомил с холодильником для обслуживаю­щего персонала. Роик оказался прав: ее поразительный метаболизм опять нуждался в топливе. Он безжалостно смел с полок все, что там было, и поставил еду перед Таурой. Ранняя смена сможет сама о себе позаботиться. Не было ничего постыдного в том, что он предложил гостье дома еду прислуги: на кухне матушки Кости хорошо кормили всех. Он налил себе кофе, ей – чаю, и они устроились на двух табуретках у кухонного стола.
      Пим нашел их в тот момент, когда они заканчивали трапезу. Лицо старшего оруженосца настолько побледне­ло, что казалось почти зеленым.
      – Хорошая работа, Роик, сержант Таура, – прогово­рил он напряженно. – Очень хорошая работа. Я только что говорил со штаб-квартирой СБ. Жемчуг действитель­но оказался обработан – специальным нейротоксином. В СБ считают, что он имеет джексонианское происхож­дение, но это еще уточняется. Доза яда была спрятана под химически нейтральным прозрачным лаком, кото­рый растворяется при температуре тела. От одного слу­чайного прикосновения яд не освободится, но если бы кто-то надел ожерелье и остался в нем на какое-то вре­мя… около получаса…
      – Достаточно, чтобы убить человека?
      – Достаточно, чтобы убить чертова слона, говорят пар­ни из лаборатории. – Пим облизнул пересохшие губы – А ведь я сам его проверил! Я, черт подери, признал его безопасным. – Он стиснул зубы. – Она собиралась его надеть. М’лорд бы…
      Он задохнулся и с силой провел рукой по лицу.
      – А в СБ уже знают, кто на самом деле его прислал? – спросила Таура.
      – Пока нет. Но они активно над этим работают, може­те не сомневаться.
      Перед внутренним взором Ройка возникла картина: смертоносные светлые шарики лежат на теплой шее буду­щей м’леди …
      – Вчера вечером госпожа Форсуассон трогала этот жем­чуг. Вернее, теперь это уже позавчера, – встревоженно со­общил Роик. – Они были на ней не меньше пяти минут. С ней все будет в порядке?
      – СБ направило в дом лорда аудитора Фортица врача, который ее осмотрит. Он – специалист по токсинам. Если бы ей досталась смертельная доза яда, то она умерла бы прямо тогда, так что этого не случится. Но я не знаю, ка­кие еще… Мне надо пойти и вызвать м’лорда – он как раз там. Я предупрежу его, чтобы они ждали врача. И… и объяс­ню почему. Молодец, Роик. Я сказал, что ты молодец? Мо­лодец.
      Потрясенный Пим судорожно вздохнул и снова уда­лился.
      Таура сгорбилась над тарелкой, подперев голову рукой, и проводила его хмурым взглядом.
      – Джексонианский нейротоксин, а? Ну, это мало что доказывает. Джексонианцы готовы продать все что угодно и кому угодно. Хотя во время наших прежних вылазок Майлз завел себе там столько врагов, что, если бы они зна­ли, что яд предназначен для него, они наверняка дали бы покупателю огромную скидку.
      – Угу, я думаю, что выяснить источник удастся не так быстро. Даже СБ. – Он неуверенно спросил: – А разве на Архипелаге Джексона его знают не под псевдонимом? Как вашего маленького адмирала?
      – По его словам, эта ширма разлетелась на мелкие ку­сочки еще пару лет назад. Отчасти из-за той заварухи, которой закончилась наша последняя миссия на эту систему, отчасти по некоторым другим причинам. Это не в моей компетенции.
      Она чудовищно широко зевнула. Это выглядело вну­шительно. Роик вспомнил, что она не спит с рассвета про­шлого дня и в отличие от него не проспала весь день на­пролет. И она оказалась одна в месте, которое должно ей казаться совершенно чужим, – и сражалась с ужасными страхами. Совершенно одна. Ему впервые пришло в голо­ву, не одиноко ли ей. Она одна такая – если он правильно понял, последняя из своего рода, – и у нее нет дома и близких, если не считать этого флота наемников, который летает по всему свету. А потом он удивился, что раньше не заметил ее неизбежного одиночества. Оруженосцам поло­жено быть наблюдательными!
      «Ага, как же!»
      – Если я пообещаю прийти и разбудить тебя, как толь­ко появятся какие-то новости, может, ты попробуешь зас­нуть?
      Она потерла себе затылок.
      – А ты пообещаешь? Тогда, наверное, я смогу. Попро­бовать.
      Он проводил ее до двери ее комнаты, пройдя мимо тем­ных и пустых апартаментов м’лорда. Когда он быстро сжал ее руку, она ответила на его рукопожатие. Он судорожно сглотнул, собираясь с силами.
      – Грязные жемчужины, а? – проговорил он, не выпус­кая ее руки. – Знаешь… Я не могу говорить за других барраярцев, но… по-моему, твои генетические модификации просто роскошные!
      Она улыбнулась – и, как ему хотелось надеяться, не совсем безрадостно.
      – Ты действительно исправляешься. – Когда она отпустила его руку, чтобы идти, ее коготь тихонько проскреб по его ладони, заставив тело содрогнуться от невольного чувственного удовольствия. Он уста­вился на закрывающуюся дверь, борясь с совершенно идиотским желанием попросить ее вернуться. Или войти за ней следом… Ему пришлось напомнить себе, что он по-прежнему на дежурстве. Ему уже давно пора снова прове­рить все мониторы. И он заставил себя повернуться и уйти.
      Небо на улице начало менять цвет с янтарного, харак­терного для городской ночи, на холодный голубой рассве­та, когда привратник вызвал Ройка, чтобы тот отключил купол защиты – м’лорд возвращался домой. Оруженосец поехал ставить машину в гараж, а Роик открыл дверь, впу­стив в дом сгорбившуюся мрачную фигуру. М’лорд поднял голову, узнал Ройка – и его изборожденное морщинами лицо озарилось довольно страшненькой улыбкой.
      Ройку и прежде приходилось видеть м’лорда в плохом состоянии, но оно никогда не было таким пугающим, как на этот раз, даже после особо сильных его припадков или во время впечатляющего похмелья после катастрофичес­кого банкета с жучьим маслицем. Запавшие глаза, обве­денные серыми кругами, смотрели на мир, словно хищные зверьки из своих нор. Кожа у него была бледной, а морщи­ны легли на лицо картой тревог. Его движения говорили одновременно об усталости и крайнем напряжении, были резкими и нервными. Возбужденное переутомление не да­вало ему возможности расслабиться и отдохнуть.
      – Роик. Спасибо тебе. Да благословит тебя Бог.
      Голос м’лорда звучал так, словно доносился со дна ко­лодца.
      – С будущей м’леди все в порядке? – не без тревоги спросил Роик. М’лорд кивнул.
      – Да, теперь все хорошо. Она наконец смогла зас­нуть у меня на руках – когда ушел врач СБ. Боже, Роик! Не могу поверить, что я просмотрел такое! Отравление! И я собственными руками застегнул у нее на шее эту смерть. Это – дьявольская метафора всему происходящему, вот что это такое. А она считала, что дело только в ней. И я думал, что дело только в ней. Насколько же она не доверяла себе, а я не доверял ей, чтобы принять смерть от яда за смертельную неуверенность в себе?
      – Но она ведь не умирает, да? – снова спросил Роик, чтобы окончательно в этом увериться. Этот приступ теат­рального ужаса заставил его снова усомниться, так ли это. – Яд действовал не настолько долго, чтобы вызвать необрати­мые изменения?
      М’лорд принялся беспокойно кружить по вестибюлю, а Роик следовал за ним, безрезультатно пытаясь забрать у него пальто.
      – Врач уверяет, что нет. Как только головные боли пройдут, все действие токсина закончится. А они, похо­же, уже прошли. Когда она узнала, в чем дело, то почув­ствовала такое облегчение, что разрыдалась. Пойди пой­ми такое, да?
      – Ага, если не считать… – начал было Роик, но прику­сил язык.
      Если не считать того приступа слез, свидетелем кото­рого он неожиданно стал – и который был задолго до от­равления.
      – Чего?
      – Ничего, м’лорд.
      Лорд Форкосиган приостановился у входа в читальню.
      – СБ. Надо вызвать СБ, чтобы они забрали все подар­ки и заново проверили их на…
      – Они уже приезжали и забрали их, м’лорд, – успоко­ил его Роик. Или по крайней мере попытался. – Час назад. Они сказали, что постараются проверить как можно боль­ше и вернуть их обратно раньше, чем начнут собираться свадебные гости, – до полудня.
      – Ох. Боже.
      М’лорд на секунду застыл на месте, глядя в никуда, – и Ройку наконец удалось взять у него пальто.
      – М’лорд… Но вы ведь не думаете, что это ожерелье прислала адмирал Куин, правда?
      – О Боже правый, нет, конечно! – М’лорд отмел это подозрение удивительно небрежным взмахом руки. – Это совершенно не в ее стиле. Если бы она на меня разозли­лась, то лично спустила бы меня с лестницы. Великолеп­ная женщина, Куин.
      – Сержанта Тауру это тревожило. Кажется, она поду­мала, что эта Куин могла… э-э… ревновать.
      М’лорд недоумённо моргнул.
      – С чего это? То есть – конечно, прошел почти ровно год с того времени, как мы с Элли расстались, но Катриона не имела к этому никакого отношения. Я и встретил-то ее где-то месяца через два. Ты можешь заверить ее в том, что совпадение времени получилось совершенно случайно. Угу, конечно, Элли отказалась от приглашения на свадьбу – у нее обязанности. Она ведь командует флотом в конце кон­цов. – Он тихо вздохнул и задумался. – Хотел бы я знать, кто был достаточно осведомлен, чтобы воспользоваться име­нем Куин, чтобы протащить сюда эту дьявольскую посыл­ку. Вот это действительно загадка. Куин связана с адми­ралом Нейсмитом, а не с лордом Форкосиганом. В чем с самого начала и была проблема, но сейчас это уже не имеет значения. Я хочу, чтобы СБ направила все свои ресурсы на решение этой задачки.
      – Кажется, они уже это сделали, м’лорд.
      – А! Хорошо. – Он поднял голову, и выражение его лица стало, если это вообще было возможно, еще серьез­нее. – Знаешь, этой ночью ты ведь спас мой Дом. Один­надцать поколений Форкосиганов сошлись в одну точку на мне, на этом поколении, на этой свадьбе. И я стал бы последним, если бы не случай… Нет, не случай. Та секунда внимания и сообразительности.
      Роик смущенно махнул рукой.
      – Это не я заметил, м’лорд. Это сержант Таура. Она сама доложила бы вам раньше, если бы почти не поверила той уловке злодея, который прикрылся именем вашей… гм… подруги, адмирала Куин.
      М’лорд сделал еще один круг по вестибюлю.
      – Значит, да благословит Бог Тауру. Бесценная жен­щина. Что я и без того знал, но все равно. Клянусь, я готов целовать ей ноги. Да я всю ее готов расцеловать!
      Ройку стало казаться, что те слова насчет строгого ошей­ника и цепи не были просто шуткой. Все это нервное воз­буждение было если и не совсем заразным, то по крайней мере дергало его и без того расходившиеся нервы. Он сухо проговорил, подражая оборотам Пима:
      – Мне дали понять, что вы уже это сделали, м’лорд.
      М’лорд снова резко остановился.
      – Кто тебе это сказал?
      При данных обстоятельствах Роик не счел возможным упоминать о госпоже Форсуассон.
      – Таура.
      – Эге! Может, это тайный шифр женщин. Но у меня ключа нет. Тебе придется действовать самостоятельно, па­рень. – Он несколько истерично фыркнул. – Но если ты когда-нибудь добьешься ее приглашения, берегись это по­хоже на то, будто тебя в темном переулке оглушила богиня. После ты уже никогда не станешь прежним. Не говоря уже о важнейших частях женского тела в таком масштабе, что их действительно можно найти. А что до клыков, то ничто не сравнится с трепетом…
      – Майлз! – прервал его недоуменный оклик сверху.
      Роик посмотрел на верхнюю площадку и увидел, что графиня, завернувшись в халат, перегнулась через пери­ла и наблюдает за сыном. Сколько она так простояла? Но она – бетанка. Возможно, последние слова ее сына не ошарашили ее так сильно, как Ройка. Если подумать, то он в этом не сомневается.
      – Доброе утро, мама, – выдавил из себя м’лорд. – Ка­кой-то подонок пытался убить Катриону – ты слышала? Когда я его поймаю, то клянусь: расчленение Безумного императора Ури станет похоже на посиделки с чаем…
      – Да, СБ держала нас с твоим отцом в курсе всего про­исходящего в течение всего дня, и я только что говорила с Элен. Сейчас, похоже, все под контролем, если не считать того, что надо отговорить Пима бросаться со Звездного мо­ста в качестве искупления. Он весьма расстроен своей оп­лошностью. Ради Бога, поднимись наверх, прими снотаймер и приляг хоть ненадолго.
      – Мне не нужны таблетки. Я должен проверить сад. Я должен проверить все…
      – Сад в полном порядке. Все в полном порядке. И как ты только что убедился на примере оруженосца Роика, твои служащие более чем компетентны. – Она нача­ла спускаться вниз. Взгляд у нее был полон непреклон­ной решимости. – Сейчас тебе необходимы либо снотаймер, либо удар кувалдой, сын. Я не допущу, чтобы ты достался твоей ни в чем не повинной невесте в таком состоянии, в каком ты сейчас находишься, или в еще более худшем, если ты не поспишь до полудня. Это не­справедливо по отношению к ней.
      – В этой свадьбе все несправедливо по отношению к ней, – мрачно пробормотал м’лорд. – Она опасалась, что снова будет иметь тот же кошмар, каким был ее первый брак. Ну нет! Это будет совершенно другой кошмар, гораз­до более страшный. Как я могу просить, чтобы она встала рядом со мной под обстрел, если…
      – Насколько я помню, это она попросила тебя. Я ведь при этом присутствовала, не забывай. Прекрати нести вздор.
      Графиня взяла его за локоть и почти насильно повела наверх. Роик мысленно отметил использованный ею прием, на всякий случай. Она оглянулась и бросила Ройку че­рез плечо ободрительную, хотя и несколько неожиданную улыбку, подмигнув при этом.

      Недолгий остаток этой самой памятной смены за всю его службу прошел, к великому облегчению Ройка, без даль­нейших необычных происшествий. Он миновал взволно­ванных горничных, торопящихся начать дела этого вели­кого дня, и поднялся по лестнице в свою крошечную ком­нату на верхнем этаже, думая о том, что м’лорд не единственный, кому следует выспаться перед появлением на публике после полудня. Однако последние импульсивные замечания м’лорда еще какое-то – время не давали ему уснуть, навевая довольно неожиданные, но чарующие ви­дения. Такие никогда не приходили к нему в Хассадаре. Он заснул, продолжая улыбаться.
      За несколько минут до звонка будильника Ройка разбу­дил оруженосец Янковский, постучавший в дверь.
      – Пим велел, чтобы ты немедленно явился в комнаты м’лорда. Какой-то инструктаж: ливрею надевать пока не обязательно.
      – Хорошо.
      Янковский имел в виду парадную ливрею, хотя сам он был уже в полном облачении. Роик натянул на себя ту одеж­ду, в которой был накануне, прошелся гребнем по воло­сам, досадливо поморщился при виде тени от щетины. Но «немедленно», видимо, следовало понимать буквально, и он поспешил вниз.
      Роик обнаружил м’лорда в гостиной его апартаментов: он был уже наполовину одет – шелковая рубашка, корич­невые брюки с серебряным кантом, вышитыми серебром подтяжками, туфли. Рядом с ним уже находился его двою­родный брат Айвен Форпатрил, великолепно смотревший­ся в сине-золотом мундире своего Дома. Как шафер и глав­ный свидетель м’лорда в свадебной церемонии лорд Айвен также исполнял роль камердинера жениха, а также его бли­жайшего друга.
      Одним из самых приятных тайных воспоминаний Роика за эти последние недели был тот эпизод, когда он в роли незаметной вешалки для пальто наблюдал за тем, как вели­кий вице-король граф Форкосиган лично отвел своего кра­савца-племянника в сторонку и пообещал ему (таким ти­хим голосом, что его можно было назвать шепотом), что пустит шкуру Айвена на барабаны, если тот позволит сво­ему неуместному чувству юмора хоть каким-то образом омрачить для м’лорда приближающееся торжественное со­бытие. Айвен всю неделю был серьезен, как судья. Среди прислуги стали делаться ставки относительно того, сколь­ко это продлится. Помня тот в высшей степени угрожаю­щий тон, Роик выбрал самый долгий срок – и считал, что у него неплохие шансы выиграть.
      Таура, также одетая во вчерашние юбку и кружевную блузку, сидела на небольшой кушетке в эркере и давала какие-то бодрящие советы. М’лорд, похоже, принял снотаймер, поскольку выглядел значительно лучше: глаза у него прояснились, он был свеж, выбрит и почти спокоен.
      – Катриона здесь, – сообщил он Ройку потрясенным тоном командующего гарнизоном, с которого неожиданно сняли осаду. – Невеста и ее сопровождение для подготов­ки устроились в апартаментах моей матери. Мать сейчас приведет ее вниз. Ей тоже надо присутствовать.
      «Присутствовать при чем?»
      На незаданный вопрос Ройка ответ был получен немед­ленно: в гостиную вошел сам Шеф СБ генерал Аллегре в парадном зеленом мундире. Его сопровождал граф, кото­рый тоже успел облачиться в парадный мундир своего Дома. Аллегре по праву был свадебным гостем, однако пришел на час раньше явно не ради общения.
      Графиня и Катриона пришли почти следом за ним. Гра­финя прекрасно смотрелась в чем-то сверкающем и зеленом, а будущая м’леди все еще была в своем вдовьем пла­тье, но волосы у нее уже были уложены в сложный узел, украшенный крошечными розами и какими-то еще див­ными ароматными цветочками, названия которых Роик не знал. Обе женщины казались серьезными, но когда Катриона встретилась взглядом с м’лордом, в ее глазах промель­кнула тень ожидания счастья. Поймав этот полный чувства взгляд, Роик невольно отвел глаза, чувствуя себя неумест­ным зевакой. И при этом он успел заметить выражение лица Тауры: глубокомысленно-одобрительное и в то же время довольно грустное.
      Айвен принес несколько лишних стульев, и все устрои­лись у окна вокруг небольшого стола. Госпожа Форсуассон заняла место рядом с м’лордом: благопристойно, но не отодвинувшись ни на один лишний сантиметр. А он сжал ее руку. Ройку удалось устроиться рядом с Таурой: она улыб­нулась ему с высоты своего роста. Эти апартаменты когда-то занимал покойный генерал, великий Петер Форкосиган. А потом их взял себе стремительно делавший карьеру молодой лорд аудитор. Именно здесь, а не в пышных парад­ных комнатах нижнего этажа, проходили многочисленные военные, политические и тайные совещания, делавшие историю Барраяра. Роик даже не мог представить себе, сколько было этих совещаний.
      – Я зашел пораньше, чтобы лично; представить вам пос­ледние сведения, полученные СБ. Майлз, госпожа Форсу­ассон, граф, графиня. – Аллегре, опершись на подлокот­ник кушетки, кивнул всем по очереди. Он засунул руку во внутренний карман кителя и извлек оттуда прозрачный пакет, в котором блестело и переливалось нечто белое. – И чтобы вернуть вам это. После того как мои судмедэксперты взяли образцы вещества и зарегистрировали все данные, я велел им его очистить. Теперь ожерелье не пред­ставляет опасности.
      М’лорд осторожно принял пакет и положил его на стол.
      – А вы еще не знаете, кому следует послать письмо с благодарностью за этот подарок? Мне не терпится доста­вить его лично.
      Под шутливым тоном явственно ощущалась плохо скры­тая угроза.
      – По правде говоря, дело раскрылось гораздо быст­рее, чем я ожидал, – ответил Аллегре. – Штампы Эскобара на наружной упаковке подделаны очень качествен­но, но анализ внутренней упаковки показал ее барраярское происхождение… А как только нам стало известно, на какой планете, следует вести поиск, то само украше­ние оказалось достаточно уникальным (кстати, оно дей­ствительно имеет земное происхождение), чтобы мы без труда смогли проследить его путь через таможенные до­кументы ювелира. Две недели тому назад его приобрели в Форбарр-Султане за крупную сумму, выплаченную на­личными. А пленки охранного мониторинга магазина за тот месяц еще не были стерты. Мой агент с увереннос­тью опознал лорда Форбаталию.
      М’лорд с присвистом выдохнул.
      – Он был в моем коротком списке. Да. Неудивитель­но, что он так спешил улететь с планеты.
      – Он по уши залез в этот заговор, но план принадле­жал не ему. Помнишь, ты еще три недели назад сказал мне, что хотя в основе операции заметны мозги, ты готов по­клясться, что они не у Форбаталии в голове?
      – Да, – подтвердил м’лорд. – Я счел его ширмой. Его должны были купить ради его связей. И ради его яхты, конечно.
      – Ты оказался прав. Примерно три часа назад мы аре­стовали его джексонианского консультанта.
      – Он у вас!
      – Он у нас. И теперь он может подождать. – Аллегре мрачно кивнул м’лорду. – Хотя ему хватило ума не при­влекать к себе внимания, попытавшись улететь в планеты, один из моих аналитиков, который вчера пришел посмот­реть новые данные, полученные вместе с ожерельем, смог выявить цепочку, которая вывела нас на этого человека и позволила его идентифицировать. Ну, по правде говоря, мы взяли трех подозреваемых, но суперпентотал позволил двух из них исключить. Токсин был получен от человека по имени Лука Тарпан.
      М’лорд беззвучно повторил это имя. Его лицо исказила гримаса досады.
      – Черт! Вы уверены? Я о нем никогда не слышал.
      – Совершенно уверены. Похоже, он связан с группой Бхарапутра на Архипелаге Джексона.
      – Ну… Да, там он мог получить немало довольно пута­ной информации двухлетней давности обо мне и Куин. Об обеих моих личностях, по правде говоря. И это объясняет высокое качество подделки. Но с чего столь злобное напа­дение? Меня в высшей степени тревожит то, что какой-то совершенно не знакомый мне человек… Наши пути никог­да раньше не пересекались?
      Аллегре пожал плечами.
      – Кажется, нет. Судя по предварительному допросу, это была чисто профессиональная уловка. Хотя к тому вре­мени, когда ты разгромил его организацию, он не питал к тебе особой любви. Похоже, твой талант наживать новых врагов по-прежнему при тебе. План заключался в том, что­бы создать полный хаос в твоем расследовании сразу же после того, как группа улетит с планеты. Судя по всему, Форбаталию собирались подбросить нам в качестве козла отпущения. Но мы их прихлопнули примерно на восемь дней раньше. В тот момент ожерелье только-только успели занести в документы курьерской службы.
      М’лорд заскрипел зубами.
      – Форбаталия находился у вас в руках два дня. И су­перпентотал не позволил вам обнаружить такое?
      Аллегре поморщился.
      – Перед тем как сюда ехать, я как раз заново просмот­рел все протоколы допросов. Это дело готово было вып­лыть. Но чтобы получить ответ на допросе, даже – или особенно – с применением суперпентотала, как ни полез­на эта сыворотка истины, надо знать достаточно, чтобы за­дать нужный вопрос. Мой следователи сосредоточились на принцессе Оливии. Кстати, группа захвата действительно была доставлена на яхте Форбаталии.
      – Я так и знал, – хмыкнул м’лорд.
      – Думаю, что еще несколько дней – и мы сами вышли бы на этот план с ожерельем, – сказал Аллегре.
      М’лорд бросил взгляд на часы и довольно хрипло про­говорил:
      – На самом деле вы вышли бы на него примерно через час. Сами.
      Аллегре кивнул, открыто соглашаясь со сказанным.
      – К несчастью, да. Госпожа Форсуассон, – тут он при­коснулся ко лбу, отдавая ей честь гораздо более четко, чем обычно было принято в СБ, – от своего лица и от лица моей организации я хотел бы принести вам нижайшие из­винения. Милорд аудитор. Граф. Графиня. – Он посмот­рел на Ройка и Тауру, сидевших рядом на кушетке напро­тив него. – К счастью, СБ – это не последняя линия ва­шей обороны.
      – Вот именно, – пророкотал граф, который устроился на жестком стуле, сев задом наперед и удобно положив руки на спинку.
      До этого момента он слушал все очень внимательно, но без комментариев. Графиня Форкосиган стояла ря­дом с ним. Ее пальцы легли ему на плечо, и он прижал ее руку к своей.
      Аллегре сказал:
      – Иллиан как-то сказал мне, что секрет той огромной роли, которую Дом Форкосиганов играет в истории Барраяра, заключается в том, каких людей он привлекает к себе на службу. Я счастлив видеть, что это остается так и сей­час. Оруженосец Роик, сержант Таура – СБ приветствует вас и приносит такую глубокую благодарность, которую я не могу облечь в слова.
      И он отдал им честь – серьезный жест, совершенно лишенный привычной ему иронии.
      Роик заморгал и наклонил голову вместо салюта, по­скольку не был уверен, имеет ли он на него право. Он не знал, следует ли ему что-нибудь говорить. Оставалось только надеяться, что от него не потребуют речей, как это было после того происшествия в Хассадаре. Это было пострашнее игольника. Он чуть скосил глаза и поймал взгляд Тауры. Ее глаза ярко блестели. Ему хотелось спросить у нее. Ему хотелось задать ей тысячу разных вопросов, но не здесь. Останутся ли они еще хоть раз вдвоем? Не в ближайшие несколько часов, это точно.
      – Что ж, милая. – М’лорд протяжно вздохнул, глядя на прозрачный пакет на столе. – Думаю, это тебе послед­нее предупреждение. Если ты пойдешь со мной, то пой­дешь навстречу опасностям. Мне не хочется, чтобы это было так. Но так будет, покуда я служу… тому, чему я служу.
      Будущая м’леди взглянула на графиню, которая ответи­ла ей довольно грустной улыбкой.
      – Я никогда и не думала, что для леди Форкосиган это может быть иначе.
      – Я распоряжусь, чтобы его уничтожили, – сказал м’лорд, протягивая руку за жемчугом.
      – Нет, – остановила его будущая м’леди, прищурива­ясь. – Подожди.
      Он замер, вопросительно глядя на нее.
      – Его прислали мне в подарок. Это – мой сувенир. Я его сохраню. Я надела бы его как знак вежливости твоей подруге. – Она потянулась к пакету, взяла его, подбросила в воздух, поймала на лету – и крепко сжала тонкими пальцами. Ее хищная улыбка ошеломила Ройка. – Я надену их как вызов нашим врагам.
      М’лорд обжег ее восхищенным взглядом.
      Графиня воспользовалась удобным моментом (Роик ре­шил, что она хочет помешать сыну удариться в сантимен­ты) и постучала себя по наручному хронометру.
      – Кстати насчет того, чтобы что-то надеть? Пора гото­виться.
      М’лорд стал чуть бледнее.
      – Да, конечно!
      Он поцеловал будущей м’леди руку и, казалось, не хо­тел ее отпускать. Графиня Форкосиган выпроводила всех в коридор, оставив в гостиной только м’лорда и его кузена, и плотно закрыла за собой дверь.
      – Он выглядит уже гораздо лучше, – сказал ей Роик, оглянувшись – Кажется, ваш снотаймер оказался как раз тем, что ему нужно.
      – Да, плюс те транквилизаторы, которые я велела Эйрелу дать ему, когда он пошел его будить. Двойная доза, похо­же, была как раз нормальной.
      Она взяла мужа под руку.
      – А я все равно считаю, что ему нужно было дать трой­ную, – проворчал он.
      – Полно, полно. Наш жених должен быть спокойным, но не отупевшим.
      Она повлекла госпожу Форсуассон к лестнице. Граф увел с собой Аллегре, воспользовавшись случаем что-то обсудить с ним наедине – или, возможно, выпить.
      Таура проводила их взглядом. На ее губах играла стран­ная улыбка.
      – Знаешь, я сначала была не уверена насчет этой жен­щины для Майлза, но, похоже, она очень ему подходит. Эти его форские штучки всегда ставили Элли в тупик. А у Катрионы они в крови, как и у него. Да поможет Бог им обоим.
      Роик собрался было сказать, что, по его мнению, м’леди – это больше, чем заслуживает м’лорд, но последние слова Тауры совершенно его ошарашили.
      – А? Ага. Она – настоящая форесса, это точно. А это – штука нелегкая.
      Таура двинулась было по коридору к себе, но на углу остановилась и, полу-обернувшись, спросила:
      – Так что ты делаешь после ухода гостей?
      – Заступаю на ночное дежурство.
      К Ройку вдруг пришло неприятное осознание того, что это означает «На всю чертову неделю». А Таура останется на Барраяре всего десять дней.
      – А-а!
      Она быстро ушла. Роик взглянул на часы и охнул. Тот щедрый срок, который он запланировал отвести на одева­ние и подготовку к торжественному дежурству, почти вы­шел. Он бегом бросился к лестнице.

      Когда Роик кубарем скатился по лестнице на отве­денное ему место, гости уже начали прибывать Ему от­ведена была роль помощника Пима, который стоял за спинами графа и графини Форкосиган. Некоторые из самых близких гостей уже были на местах: леди Элис Форпатрил, исполнявшая обязанности помощницы хо­зяйки дома и общего организатора, ее благодушно-рас­сеянный кавалер, Саймон Иллиан, Ботари-Джезеки, Мэйхью, которого, похоже, Никки прикрепил к себе на постоянной основе, разнообразные Форвейны, перелившиеся из переполненного жилища лорда аудитора Фортица в гостевые комнаты особняка Форкосиганов. Друг м’лорда коммодор Галени, начальник комаррского отде­ла СБ, приехал раньше других со своей женой и самыми близкими сподвижниками м’лорда по партии прогрес­систов, Форбреттенами и Форратьерами.
      Коммодор Куделка с супругой, которых все знали как Ку и Дру, приехали со своей дочерью Марсией. Марсия должна была играть роль подружки госпожи Форсуассон, замещая ближайшую подругу будущей м’леди, еще одну дочь Куделок, Карин. Карин Куделка все еще не окончила обу­чение в Колонии Бета. Ее и брата м’лорда Марка будет очень не хватать сегодня (но только не Ройку, который еще не забыл инцидент с жучьим маслицем), но межпланетные перелеты отняли бы у них слишком много времени. Одна­ко в качестве свадебного подарка лорд Марк подарил но­вобрачным сертификат на недельное пребывание на экск­люзивном и очень дорогом бетанском курорте, так что, ве­роятно, м’лорд с супругой вскоре навестят брата м’лорда и подругу м’леди, не говоря уже о бетанских родственниках м’лорда. С точки зрения охраны, этот подарок хотя бы пе­ремещал все проблемы с безопасностью на какое-то более отдаленное время.
      Марсию поспешно увела наверх специально отряжен­ная для этого горничная. Кавалера Марсии, делового партнера лорда Марка доктора Боргоса, незаметно отвел в сторону Пим, чтобы проверить, не прячет ли он каких-нибудь сюрпризов в виде подарочных насекомых, одна­ко на этот раз ученый оказался чист. Марсия вернулась неожиданно быстро и, задумчиво морща лоб, снова зав­ладела своим спутником, уведя его на поиски выпивки и приятной беседы.
      Лорд аудитор и госпожа профессор Фортиц приехали с остальными Форвейнами, составив многочисленный отряд: четыре брата, три жены, десять детей и отец и мачеха будущей м’леди вдобавок к ее любимым дяде и тете. Роик уви­дел, как Никки хвастливо демонстрирует Арда толпе своих потрясенных двоюродных братьев и сестер Форвейн, уговаривая скачкового пилота поведать своим завороженным слушателям что-нибудь сногсшибательное о галактических войнах. Причем Ройку стало ясно, что Никки не пришлось уговаривать особенно долго. Окруженный столь теплым вниманием, бетанский пилот вовсю разговорился.
      Форвейны стойко держались в блистательной компа­нии, которая обычно собиралась в особняке Форкосиганов. Ну, лорд аудитор Фортиц славился тем, что ни в грош не ставил никакой социальный статус, если за ним не стояли прочные технические знания. Но даже самый бойкий из старших братьев присмирел и задумался, когда объявили о приходе графа Грегора и графини Лаисы Форбарра. Им­ператор и императрица пожелали посетить якобы скром­ное бракосочетание в качестве ровни Форкосиганов, что избавило от проблем с этикетом не только всех присут­ствующих, но и их самих. Только в мундире своего граф­ского Дома император мог прилюдно обнять своего млад­шего сводного брата Майлза, который сбежал вниз по лест­нице встретить его – и не менее искренне ответил на его объятия.
      В целом на «скромной» свадьбе присутствовало сто двад­цать гостей. В особняке Форкосиганов поместились все.
      Наконец настал решающий момент. В вестибюле и прилегающих к нему комнатах ненадолго поднялась су­матоха – гости снова надели верхнюю одежду и напра­вились за ворота и дальше в сад за углом особняка. Воз­дух был морозным, но не ледяным, и, к счастью, не было ветра. Небо стало темно-синим, низкое зимнее солнце – расплавленным золотом. Оно превратило заснеженный сад в раззолоченную, сверкающую, ошеломляющую и совершенно уникальную сцену – именно об этом и меч­тал м’лорд. Цветы и ленты сосредоточились вокруг цент­ральной площадки как великолепное дополнение при­родному блеску льда, снега и света.
      Хотя Роик почти не сомневался в том, что два очень ре­алистических кролика, трахавшихся под не бросавшимся в глаза кустиком, не входили в число заказанных м’лордом ук­рашений. Они не остались без внимания: первый же заметивший их человек немедленно указал на них всем стоявшим рядом. Айвен Форпатрил отводил взгляд от веселенькой художественной непристойности (кролики ухмылялись), ста­раясь казаться совершенно невинным. Брошенный на него графом угрожающий взгляд был скомпрометирован вырвавшимся смешком, который перешел в хохот, когда графиня прошептала что-то ему на ухо.
      Свидетели жениха заняли свои места. В центре сада очи­щенные от снега дорожки сходились на широком круге, вымощенном плиткой. Герб Форкосиганов – горы и кле­новый лист – был выложен плитками контрастного цвета. В этом совершенно логичном месте для приносящих обеты был выложен небольшой круг из разноцветного зерна. Вок­руг него была начертана многолучевая звезда для главных свидетелей. Еще один круг из зерен, очертивший времен­ную дорожку из дубокоры, на некотором удалении опоя­сывал первые два, обеспечивая остальным гостям возмож­ность не промочить ноги.
      Роик, который впервые после принесения вассальной клятвы пристегнул шпагу, занял свое место в церемони­альных шеренгах оруженосцев, коридором выстроившихся на главной дорожке. Он встревоженно огляделся. Таура по­чему-то не возвышалась среди гостей жениха, которые на­чали занимать места по наружному кругу. М’лорд цеплял­ся за синий рукав своего кузена Айвена и смотрел в сторо­ну входа с почти болезненным волнением. М’лорда с трудом удалось уговорить не везти в город его лошадь, чтобы дос­тавить невесту от дома в соответствии с обычаем форов. Хотя Роик не сомневался в том, что спокойное немолодое животное доставило бы всем меньше хлопот и проблем, чем его хозяин. Как бы то ни было, Форвейны явились на церемонию пешком.
      Леди Элис в роли свадебного суфлера возглавляла про­цессию. Следом шла невеста, опираясь на руку растерянно моргающего отца. Она вся мерцала в своем болеро и юбке из бежевого бархата, расшитых серебром. Ее ноги в сапож­ках ступали решительно, взгляд выискивал в толпе одно-единственное лицо. Тройная нить жемчуга, украшавшая ее шею, переливалась сигналом вызова, понятного только не­многим присутствующим. Немногим удивительным при­сутствующим. Судя по сощуренным глазам и странной улыбке, император Грегор относился к их числу.
      Наверное, Роик был единственным зрителем, чей взгляд не задержался на невесте, потому что рядом с ее мачехой, на месте… нет, в качестве подружки невесты шла сержант Таура. Роик скосил глаза, продолжая стоять навытяжку. Да, вон Марсия Куделка – стоит с доктором Боргосом во внеш­нем круге. Ее явно низвели до обычной гостьи, но она не кажется обиженной. Более того: она, кажется, наблюдает за Таурой с удовлетворением. Наряд Тауры смотрится имен­но так, как обещала леди Элис. Бархат цвета шампанского подобран точь-в-точь под цвет ее глаз, которые ярко свер­кают и кажутся еще больше. Рукава болеро и длинная ко­лышущаяся юбка украшены черной тесьмой, нашитой спи­ральными узорами. Кремовые орхидеи вплетены в собран­ные узлом волосы. Роик подумал, что в жизни не видел ничего более поразительно экзотического.
      Все заняли свои места. М’лорд и будущая м’леди вста­ли во внутренний круг, схватив друг друга за руки, словно двое тонущих влюбленных. Невеста казалась не просто си­яющей, она вся светилась. Жених выглядел ошарашенным. Лорду Айвену и Тауре передали два мешочка с зерном, чтобы замкнуть круг, после чего они встали на свои лучи звезды между графом и графиней и Форвейном и его женой. Леди Элис зачитала обеты, а м’лорд и будущая… нет, уже насто­ящая м’леди повторили их. Ее голос звучал ясно, его – один раз дрогнул. Поцелуй выглядел удивительно изящно: м’леди полуприсела в изящном реверансе, так что м’лорду не пришлось некрасиво тянуться вверх. Это говорило о предусмотрительности и репетициях. Многочисленных ре­петициях.
      Лорд Айвен, рисуясь, разорвал выложенный зерном круг носком сапога и торжествующе получил на выходе поце­луй от новобрачной. Лорд и леди Форкосиган вышли из ослепительного ледяного сада, пройдя между выстроивших­ся в две шеренги оруженосцев. Обнаженные шпаги снача­ла опускались к их ногам, а за их спинами приветственно поднимались А когда Пим возглавил Клич Оруженосцев, то двадцать восторженных мужских голосов эхом разнес­лись по саду, многократно отразились от стен, окружаю­щих сад, и громом унеслись к небу. М’лорд с ухмылкой оглянулся и смущенно покраснел, явно обрадованный та­ким оглушительным приемом.
      В своих ролях подружки и шафера Таура и лорд Айвен шли следом под руку. Она наклоняла голову и, смеясь, вы­слушивала его слова. Шеренги оруженосцев продолжали стоять навытяжку, пока мимо них проходили главные уча­стники церемонии, а потом строем промаршировали сле­дом за ними. Дальше двинулась толпа гостей – все возвра­щались в особняк Форкосиганов. Все прошло идеально. У Пима был такой вид, словно он вот-вот грохнется в обмо­рок от облегчения.
      Парадная столовая особняка Форкосиганов могла вме­стить девяносто шесть человек: для этого оба длинных сто­ла ставили параллельно. Не поместившихся туда усадили в соседней комнате, за широкой аркой, так что все присут­ствующие оказались за столом практически одновременно и вместе. Этим вечером обслуживание обедающих не вхо­дило в обязанности Ройка, однако в своей роли блюстите­ля порядка и помощника на случай непредвиденных ситуаций он должен был оставаться на ногах и перемещаться по комнатам. Таура сидела за главным столом среди участ­ников церемонии и наиболее почетных гостей – других наиболее почетных гостей. За разговорами с высоким тем­новолосым красавцем лордом Айвеном и высоким темно­волосым и худощавым императором Грегором она казалась по-настоящему счастливой. Роик не мог бы пожелать ей лучших собеседников, однако поймал себя на том, что мысленно убирает Айвена и заменяет его собой… А ведь Айвен и император были образцами остроумия и обходи­тельности! Они заставили Тауру смеяться – и ее клыки сверкали без всякого смущения. А Роик, наверное, только и мог бы сидеть молча и пялиться на нее…
      Марсия Куделка прошла мимо него под аркой, где он временно остановился, и одарила его веселой улыбкой.
      – Привет, Роик.
      Он кивнул:
      – Мисс Марсия.
      Она проследила за его устремленным на главный стол взглядом.
      – Таура великолепно выглядит, правда?
      – Еще бы. – Он немного помялся. – А почему на ее месте не вы?
      Она чуть понизила голос:
      – Катриона рассказала мне все, что вчера случилось. И спросила, не обижусь ли я на замену. И я сказала: «Боже, нет, конечно!» Помимо прочего, это избавило меня от необходимости сидеть там и болтать с Айвеном.
      Она наморщила носик.
      – Это было… очень уместно со стороны м’леди. – Она пожала плечиком.
      – Это был единственный знак внимания, которым она могла сама распоряжаться. Форкосиганы, конечно, люди изумительные, но ты должен признать, что они тебя глота­ют с потрохами. Но при этом, конечно, ты получаешь не­вероятные приключения.
      Она привстала на цыпочки и неожиданно поцеловала Ройка в щеку.
      Он изумленно прикоснулся пальцами к месту поцелуя.
      – А это за что?
      – За твою роль в прошлой ночи. За то, что ты избавил нас от необходимости жить с по-настоящему сбрендившим Майлзом Форкосиганом. На то время, на которое бы его хватило.
      Ее полный иронии голос вдруг дрогнул. Она тряхнула своими светлыми кудряшками и умчалась прочь.

      Бокалы в честь радостного события наполнялись луч­шими винами графа, в число которых вошло и несколько исторических бутылок, поданных к главному столу, – они были отправлены в подвалы еще до Периода Изоляции. Потом празднование переместилось в сверкающую баль­ную залу, похожую на цветущий сад и полную головокру­жительных ароматов неожиданно наступившей весны. Танцы открыли лорд и леди Форкосиган. Те, кто после обеда еще сохранил способность двигаться, последовали за ними на натертый до блеска мозаичный пол.
      В какой-то момент Роик смог ненадолго остановиться рядом с Таурой, наблюдавшей за тем, как кружатся и кача­ются пары.
      – Ты танцуешь, Роик? – спросила она у него.
      – Не могу. Я на дежурстве. А ты?
      – Боюсь, что не знаю ни одного из этих танцев. Хотя не сомневаюсь, что Майлз навязал бы мне танцмейстера, если бы ему это пришло в голову.
      – По правде говоря, – признался он, понизив голос, – я тоже не умею танцевать.
      Уголки ее губ приподнялись.
      – Ну, если хочешь, чтобы это так и осталось, не при­знавайся Майлзу. Иначе он заставит тебя притоптывать раньше, чем ты успеешь сообразить, что к чему.
      Он с трудом удержался, чтобы: не захихикать. Ответ на такие слова найти было трудно, но его прощальный взмах рукой не выражал несогласия.
      Во время шестого танца м’леди протанцевала мимо Ро­йка со своим старшим братом Хью.
      – Великолепное ожерелье, Кэт. От супруга, да?
      – По правде говоря, нет. От одного из его деловых партнеров.
      – Дорогой подарок!
      – Да. – От слабой улыбки м’леди у Ройка мурашки пошли по коже. – Полагаю, оно обошлось ему во все, что у него было.
      Танец унес их дальше.
      «Таура все точно определила. Она действительно под­ходит м’лорду. И да поможет Бог… их врагам»
      Точно по расписанию появился флайер, на котором предстояло улететь новобрачным. Время было еще не позд­нее, но время полета до Форкосиган-Сюрло и поместья на озере, где молодожены намеревались провести медовый ме­сяц, составляло около часа. И в это время года там будет тихо. Все будет укутано снегом и спокойствием. Роик не мог представить себе людей, которые сильнее нуждались бы в небольшой дозе покоя.
      Приглашенные погостить в особняке Форкосиганов дру­зья должны будут несколько дней провести под опекой гра­фа и графини, хотя галактическим гостям позже предстоит поездка к озеру. Ройку дали понять, что, помимо прочего, госпожа Ботари-Джезек с мужем и дочерью пожелала на­вестить находящуюся там могилу своего отца и совершить прощальное возжигание.
      Роик думал, что флайер поведет Пим, но, к его изумле­нию, за штурвал сел оруженосец Янковский. Под шумные крики родных и друзей новобрачные заняли места в заднем салоне.
      – Я несколько поменял расписание, – негромко сооб­щил Ройку Пим, пока они оба с улыбками стояли под пор­тиком, салютом провожая флайер. Когда закрывался се­ребристый фонарь салона, было видно, как м’лорд и м’леди буквально рухнули друг другу в объятия, в равной мере выражавшие любовь и усталость. – В течение следующей недели я буду нести ночные дежурства в особняке Форко­сиганов. А ты получаешь неделю отгулов с двойным празд­ничным окладом. С личной благодарностью м’леди.
      – О! – только и сказал Роик.
      Он изумленно моргал. Пима ужасно мучил тот факт, что никто, начиная с самого графа, не счел нужным выска­зать ему осуждение в связи с промашкой при проверке оже­релья. Оставалось только заключить, что Пим сдался и ре­шил сам себе назначить наказание. Ну что ж, если окажет­ся, что в этом своем делании старший оруженосец зайдет слишком далеко, можно не сомневаться, что графиня не­медленно вмешается.
      – Спасибо!
      – Можешь считать себя свободным с того момента, как граф с графиней уйдут к себе.
      Пим кивнул и отступил назад. Флайер выкатился из-под крыши портика и начал подниматься в холодное ноч­ное небо, словно подгоняемый приветственными криками и свистом благожелателей.
      Великолепный и долгий фейерверк превратил отлет но­вобрачных в праздник и радость для всех барраярских сер­дец. Таура тоже аплодировала и кричала и вместе с Ардом Мэйхью присоединилась к команде Никки, чтобы устро­ить во внутреннем дворе дополнительную демонстрацию петард и шутих. Пороховой дым клубами наполнял воздух, а ребятишки бегали вокруг Тауры, уговаривая ее подбро­сить заряды повыше. Охрана и встревоженные матери пре­кратили бы это развлечение, однако их остановило то, что большой пакет удивительно громких и ярких фейерверков Никки подсунул сам граф.

      Праздник подходил к концу. Сонных капризничающих ребятишек несли мимо Ройка в лимузины. Граф с графиней тепло проводили императора и императрицу. Два де­сятка незаметных умелых слуг, предоставленных СБ, ра­створились тихо и без докладов. Оставшиеся энергичные молодые люди захватили бальную залу под танцы, которые больше соответствовали их вкусам. Их утомленные стар­шие отыскали тихие уголки в анфиладе парадных комнат, чтобы поговорить и отведать очередную порцию самых луч­ших вин графа.
      Роик обнаружил Тауру в одной из небольших боковых комнат. Она сидела на диване излюбленной прочной моде­ли и задумчиво расправлялась с блюдом деликатесов, со­зданных матушкой Кости, которое стояло на придвинутом к дивану журнальном столике. Вид у нее был сонный и довольный – и в то же время немного отстраненный отвсего происходящего. Словно она была гостьей в своей соб­ственной жизни…
      Роик адресовал ей улыбку, кивок и приветственный взмах руки. Он жалел, что не сообразил прихватить с собой розы или еще что-нибудь в том же духе. А что можно пода­рить такой женщине? Может, самые лучшие шоколадные конфеты? Ага, но в данный момент они были бы излишни­ми. Завтра он обязательно это сделает.
      – Э-э… ты хорошо провела время?
      – О да. Чудесно. – Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась ему – почти снизу вверх, что было очень необычным углом зре­ния для него. Но и так она выглядела прекрасно. У него в голове пронеслось то, что м’лорд сказал относительно раз­ницы в росте в горизонтальном положении. Она похлопала по дивану рядом с собой. Роик осмотрелся, поборол свою привычку стоять по стойке «вольно» и сел. И только тут заметил, что у него болят ноги.
      Наступившее молчание было дружеским, без всякого напряжения – но спустя какое-то время он его нарушил.
      – Так тебе нравится Барраяр?
      – Я очень хорошо здесь погостила. Гораздо лучше, чем могла мечтать.
      «Еще десять дней». Десять дней – это мгновение ока. Десяти дней совершенно недостаточно для всего, что ему нужно сказать, подарить, сделать. Вот десяти лет для начала хватило бы…
      – А ты… э-э… не думала остаться? Здесь. Это можно было бы сделать, знаешь ли. Найти такое место, которое бы тебе подошло. Или создать его.
      М’лорд сообразит, как именно, если это вообще воз­можно. Чувствуя себя невероятно отважным, он позволил своим пальцам сомкнуться на ее руке, лежавшей между ними на диване.
      Ее брови выразительно выгнулись.
      – У меня уже есть место, которое мне подходит.
      – Угу, но… навсегда? На мой взгляд у вас, наемников, жизнь очень ненадежная. Без твердой почвы под ногами. И ничто не бывает вечным, даже организации.
      – Никто не живет настолько долго, чтобы реализовать все свои возможности. – Она секунду помолчала и доба­вила: – Те люди, которые меня создавали, не считали, что в генетическую программу суперсолдата стоит вводить дол­гожительство. Майлз сказал по этому поводу кое-какие жесткие слова, но… Вот так. Флотские медики дают мне еще примерно год.
      – О!
      Ему понадобилась почти минута, чтобы переварить ус­лышанное. Внутри у него вдруг образовался огромный ле­дяной ком. Множество туманных фраз, слышанных им за последние несколько дней, внезапно обрели смысл. И он очень жалел об этом.
      «Нет! О нет!»
      – Эй, не надо так переживать. – Ее пальцы ответно пожали его руку. – Эти подонки дают мне год уже четыре года подряд. Мне случалось видеть, как другие солдаты проходили всю свою карьеру и гибли, пока медики танцевали вокруг меня. И я перестала об этом беспокоиться.
      Он совершенно не представлял себе, что можно на это сказать. Завопить было явно нельзя. И вместо этого он при­двинулся чуть ближе к ней.
      Она внимательно посмотрела на него.
      – Некоторые парни, услышав это, пугаются и отходят подальше. Это не заразно.
      Роик судорожно сглотнул.
      – Я не убегаю.
      – Вижу. – Она потерла свободной рукой затылок. Ле­песток орхидеи выпал у нее из прически и лег на затянутое в бархат плечо. – Часть моего разума хотела бы, чтобы медики с этим разобрались. А часть говорит: к черту все это. Каждый день – это подарок. И что до меня, то я рву обертку и уплетаю его прямо на месте.
      Он потрясенно смотрел на нее. Пальцы его рефлекторно сжались, словно если он не будет достаточно крепко держать ее, то ее могут украсть у него в эту самую секунду, когда они сидят рядом. Он подался ближе, снял с ее плеча нежный лепесток и прижал его к губам. А потом глубоко, испуганно вздохнул и спросил:
      – А ты можешь научить меня, как это делается?
      Ее фантастические золотые глаза расширились.
      – Ой, Роик! Более деликатно высказанного предложения мне в жизни слышать не приходилось! Как красиво… – Она неуверенно помолчала. – Э… Это ведь действительно было предложение, да? Я не всегда уверена, что говорю по-барраярски.
      Окончательно перепугавшись, он выпалил, как он на­деялся, по-солдатски:
      – Мэм! Да, мэм!
      Это принесло ему широчайшую клыкастую улыбку – не из тех, что ему уже приходилось видеть. И ему тоже захотелось завалиться на спину – только желательно не в сугроб. Он осмотрелся. Неярко освещенная комната была усеяна брошенными тарелками и рюмками. Из соседней комнаты доносились негромкие разговоры. Где-то в более далеком помещении часы тихо вызванивали время. Роик не пожелал сосчитать их удары.
      Они парили в пузырьке убегающего времени – живое тепло в сердце лютой зимы. Он подался вперед, поднял лицо, обвил руками ее теплую шею, притянул ее голову ближе. Это оказалось легко. Их губы соприкоснулись, слились.
      Через несколько минут он дрожащим голосом потря­сенно выдохнул.
      – Ого!
      А еще спустя несколько минут они поднялись наверх, держась за руки.