— Конечно, больше всего меня беспокоят не твои припадки как таковые, — продолжил Иллиан, — а то, что ты не сказал о них врачам СБ, которые в прошлом году занимались твоим здоровьем. Ты солгал им и таким образом солгал и мне тоже.

Майлз сглотнул, судорожно пытаясь найти в своем парализованном мозгу оправдание тому, чему оправдания нет. Если не можешь оправдаться, отрицай все. Он представил себя радостно щебечущим: «Какие припадки, сэр?» Нет уж.

— Доктор Дюрона сказала… что припадки пройдут сами собой. — Она действительно это говорила, черт побери! — Или… что должны пройти, — поправился Майлз. — Тогда, во время медкомиссии, я полагал, что они прошли.

Иллиан поморщился. Взяв со стола зашифрованную дискету, он покрутил ее между большим и указательным пальцами.

— Это — последний доклад моего независимого наблюдателя у дендарийцев, — сообщил он. — И в нем, помимо всего прочего, медицинские записи главного хирурга флота. Те, которые она хранила у себя в каюте, а не в медотсеке. Их тоже было нелегко раздобыть. Их-то я и ждал. Дискету доставили прошлой ночью.

«У него имелся третий наблюдатель. Мне следовало бы догадаться».

— Хочешь еще немножко поразыгрывать святую невинность? — сухо поинтересовался Иллиан.

— Нет, сэр, — прошептал Майлз. Он не думал, что голос упадет до шепота. — Я больше не буду ничего разыгрывать.

— Отлично. — Иллиан немного покачался на стуле и положил дискету на стол. Лицо его походило на маску смерти. «Интересно, на что похожа моя физиономия, — подумал Майлз. — Должно быть, напоминает морду затравленного зверя, освещенного фарами летящего на скорости сто километров в час автомобиля».

— Вот это, — Иллиан ткнул пальцем в дискету, — является предательством в отношении подчиненных, которые от тебя зависят, и начальников, которые тебе доверяют. И предательство осознанное, чему доказательство случай с лейтенантом Форбергом. Можешь ли ты сказать что-либо в свое оправдание?

Если тактические условия плохи, смени дислокацию. Если не можешь победить, смени правила игры. Внутреннее напряжение заставило Майлза пулей взлететь со стула, и он заметался туда-сюда перед столом Иллиана.

— Я служил вам телом и кровью — и видит Бог, пролил ее немало — в течение девяти лет, сэр! — Голос его взлетел. — Спросите у мэрилакцев, насколько хорошо я служил вам. Спросите у сотен других людей. Больше тридцати операций, и только две из них можно с натяжкой признать неудачными. Я десятки раз рисковал жизнью, я в прямом смысле слова отдал ее. И теперь все это вдруг ничего не стоит?

— Стоит, — выдохнул Иллиан. — И многого. Именно поэтому я предлагаю тебе уйти по состоянию здоровья, если ты подашь в отставку немедленно.

— Подать в отставку? Уйти? И это, по-вашему, означает оказать мне услугу? Служба безопасности переживала скандалы и покруче. Я знаю, что вы можете сделать для меня нечто большее, если захотите!

— Так лучше всего. Не только ради тебя самого, но ради фамильной чести. Я долго и по-всякому размышлял над этим со всех возможных точек зрения. Думал в течение нескольких недель.

«Так вот почему он отозвал меня домой. Не из-за задания. Никакого задания и не было вовсе. Только это. Я был обречен с самого начала. У меня изначально не было ни малейшего шанса».

— Прослужив твоему отцу в течение тридцати лет, — продолжил Иллиан, — я не могу сделать меньше. Но не могу и больше.

Майлз замер.

— Отец… просил об этом? Он знает?

— Пока нет. Известить его — задача, которую я оставляю тебе. Такой доклад я вовсе не жажду делать.

Удивительная трусость со стороны Иллиана и жестокое наказание для него, Майлза.

— Чувствуется влияние отца, — горько заметил Майлз. — Это называется оказать небольшую услугу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.