— О, да. Он фактически уехал с Колонии Бета до меня, но он остановился по пути на Эскобаре, чтобы… — она заколебалась, — уделить внимание кое-каким своим делам. — На самом деле Марк отправился выпрашивать лекарства для потери веса — более сильные, чем те, которые прописывал ему его бетанский терапевт — в клинику врачей-беженцев с Архипелага Джексона, в которую он вложил деньги. Он в то же время, разумеется, проверял и состояние дел клиники, так что это не было явной ложью.

Карин и Марк почти дошли до первой настоящей ссоры по поводу этого сомнительного выбора, однако Карин сознавала — это было действительно его личным делом. Источники его контроля над телом лежали в центре его самых глубинных проблем; и у нее уже развился инстинкт — если, конечно, она не льстила себе относительно своей степени понимания, — чувствовать момент, когда она должна надавить на него ради его же блага. Но в том случае она была вынуждена просто ждать, позволяя Марку бороться с самим собой. Было какой-то ужасающей привилегией наблюдать и слушать, как в прошлом году его врач проводил тренинг. А принимать участие под наблюдением врача в процессе достигнутого им частичного излечения оказалось волнующим опытом. Им обоим следовало научиться более важным сторонам любви, нежели просто безумный натиск: одному — доверию, другому — терпению. И, как это ни парадоксально — самой неотложной для Марка была некоторая прохладная и отдаленная автономия. Ей потребовались месяцы, чтобы вычислить это. И она не собиралась даже пытаться объяснить это своей шумной, дразнящейся, любящей семье, расположившейся на заднем сидении лимузина.

— Вы стали хорошими друзьями… — ее мать замолчала, приглашая продолжить фразу.

— Он нуждался в этом. — Отчаянно.

— Да, но — он твой парень? — Марсия не терпела никаких тонкостей, предпочитая ясность.

— Он казался увлеченным тобой, когда он был здесь в прошлом году, — заметила Делия. — И ты провела возле него весь год на Колонии Бета. Что же он, не решился?

Оливия добавила, — Полагаю, он достаточно яркая личность, чтобы вызвать интерес — я имею в виду, он близнец Майлза, так что это естественно — но он мне показался немного жутким.

Карин напряглась. Если ты был клоном, тебя вырастили словно раба, а террористы выучили тебя на убийцу, причем методами, которые нельзя было назвать иначе, чем просто физической и психологической пыткой, и если затем ты был вынужден убить человека, чтобы обрести свободу… Тогда ты, наверное, будешь казаться немного жутким. Если ты не дрожащая тварь, слизняк. Марк ни в какой мере слизняком не был. Марк создавал себя заново всеми средствами и почти героическим усилием, но это было практически незаметно для глаз стороннего наблюдателя. Она представила, как пробует объяснить это Оливии или Марсии, и немедленно отказалась от такого намерения. Делия… Нет, даже и не Делия. Стоило только упомянуть четыре полуавтономных составляющих личности Марка (каждая со своим собственным прозвищем), чтобы разговор быстро покатился под откос. Завораживающее описание их совместных усилий по поддержанию хрупкого механизма его индивидуальности не волнует семейство барраярцев, которым явно интересна «законопослушность» их отношений.

— Стоп, девочки, — прекратил этот разговор Па, улыбаясь в полумраке салона лимузина, чем и заслужил благодарность Карин. Однако он тут же добавил, — Но если мы собираемся породниться с Форкосиганами, меня стоило бы предупредить заранее, чтобы я мог подготовиться к этому удару. Майлза я знаю с рождения. Марк… другое дело.

Они могли представить мужчину в ее жизни только в роли возможного мужа? Карин ни в коем случае не была уверена, что Марк был потенциальным мужем. Он все еще шел к тому, чтобы сделаться потенциальным человеком… мужчиной. На Колонии Бета все это казалось столь ясным. Она почти физические ощущала неясное сомнение, растущее вокруг нее. Теперь она была довольна, что избавилась от серег. — Я так не думаю, — ответила она честно.

— Он действительно так растолстел на Колонии Бета? — весело спросила Оливия. — Вряд ли его бетанский врач позволил бы ему. Я думал, что они предполагали остановить это. Я имею в виду, он еще здесь был очень полным.

Карин подавила порыв рвать на себе волосы — или желательнее, на Оливии. — Где ты это услышала?

— Мама сказала, что леди Корделия рассказала ей со слов своей матери, — Оливия развернула всю цепочку сплетни, — когда она была здесь в прошлый раз, в Зимнепраздник, на помолвке Грегора.

Бабушка Марка была доброй крестной обоим изумленным барраярским студентам в прошедшем году. Карин знал, что она сообщала своей заинтересованной дочери информацию относительно развития ее странного клон-сына, с той степенью откровенности, какая может быть только между двумя бетанками; бабушка Нейсмит часто рассказывала о посланиях, которые она получала или отправляла, и передавала новости и поздравления. Карин поняла, что не подумала о вероятности разговора об этом между тетей Корделией и мамой. В конце концов, тетя Корделия была на Зергияре, а мама здесь… Она отчаянно начала вычислять, сравнивая два планетарных календаря. Они с Марком уже были любовниками на барраярский Зимнепраздник, когда Форкосиганы в прошлый раз возвращались домой? Нет, уф-ф. Знала тетя Корделия об этом теперь или нет, но тогда ей это было неизвестно.

— Я думал, что бетанцы могут делать с мозговой химией что хотят, — сказал Марсия. — Почему они просто так не приведут его в порядок — раз, и все? Почему это отнимает столько времени?

— Потому что это только отправной пункт, — сказала Карин. — Марк провел большую часть жизни, когда его тело и разум насильственно изменялись другими людьми. Ему нужно время, чтобы выяснить, кто он сам, когда в него силой не закачивают что-то извне. Время, чтобы установить опорную линию, как говорит его врач. У него пунктик относительно лекарств, знаете ли. — Но, очевидно, не тех, которые ему дают беженцы с Архипелага Джексона. — Когда он будет готов… ну, неважно.

— И его лечение дало хоть какой-то эффект? — спросила мама с сомнением.

— О, да, значительный, — откликнулась Карин, довольная что может наконец ответить что-то недвусмысленно положительное о Марке.

— И что же? — спросила ее озадаченная мать.

Карин мысленно нарисовала картину своих невнятных объяснений, Ну, в общем, он полностью излечился от вызванной пыткой импотенции и научился быть нежным и внимательным любовником. Его врач говорит, что она ужасно гордится им, а Пыхтун просто в экстазе. Обжора был бы разумным гурманом, если бы Рева не поощрял его в этом для удовлетворения своих потребностей, и именно я выяснила, кто действительно продолжал пищевые разгулы. Врач Марка поздравила меня с моим наблюдением и догадкой, нагрузила каталогами пяти различных программ обучения бетанской терапии и сказала, что поможет мне найти курс обучения, который мне интересен. Она пока еще не совсем знает, что делать с Убийцей, но он-то меня не беспокоит — вот с Ревой я не могу иметь дела. И да, конечно, несмотря на все свои личные стрессы, Марк должен показывать высокие результаты в своей отнимающей массу сил финансовой школе, об этом кто-нибудь подумал? — Это довольно сложно объяснять, — справилась она наконец с ответом.

Стоит сменить тему. Несомненно, можно публично разобрать по косточкам не только ее любовный интерес. — Делия! А твой комаррский коммодор знаком с комаррской невестой Грегора? Ты с ней уже встречалась?

Делия оживилась:

— Да, Дув знал Лаису раньше на Комарре. У них были некоторые общие, гм.. академические интересы.

Марсия фыркнула. — Она симпатичная, невысокая и пухленькая. У нее просто поразительные сине-зеленые глаза, и она собирается установить моду на накладные лифчики. А ты в этом году не пополнела?

— Мы все встречались с Лаисой, — вмешалась мама прежде, чем обсуждение стало желчным. — Она кажется очень хорошенькой. И очень умной.

— Да, — сказала Делия, стрельнув в Марсию презрительным взглядом. — Мы с Дувом надеемся, что Грегор не потратит ее возможности впустую на светские обязанности, хотя, конечно, она должна будет принять участие в некоторых из них. У нее комаррское экономическое образование. Она могла принимать участие в работе министерских комитетов, сказал Дув, если бы ей это позволили. По крайней мере старые форы не могут ее заставить быть племенной кобылой. Грегор с Лаисой уже дали всем понять, что планируют использовать для своих младенцев маточный репликатор.

— И какие возражения по этому поводу у консерваторов? — спросила Карин.

— Грегор сказал: если они что-то возразят, то он отправит их обсудить этот вопрос с леди Корделией. — захихикала Марсия. — Если они посмеют.

— Она преподнесет им их собственные головы на блюде, если они попробуют, — сказал бодро Па. — И они знают, что она на это способна. Кроме того, мы можем всегда помочь, продемонстрировав Карин и Оливию как убедительный пример того, что репликаторы дают прекрасные результаты.

Карин усмехнулась. Оливия улыбнулась чуть слабее. Демография их собственной семьи демонстрировала прибытие этой галактической технологии на Барраяр; Куделки были среди первых простых барраярцев, воспользовавшихся новым методом вынашивания ребенка для своих двух младших дочерей. Через какое-то время Карин стало до боли утомлять, что ее демонстрируют всем и каждому, словно призовой овощ на Ярмарке Округа, но она понимала, что это был ее общественный долг. Потом это стало случаться намного реже, лишь только эта технология широко распространилась — по крайней мере в городах и среди тех слоев общества, которые могли себе это позволить. Впервые она задалась вопросом, что же чувствовали по этому поводу контрольная группа — Делия и Марсия?

— А что комаррцы думают о свадьбе — твой Дув говорил об этом? — спросила Карин Делию — Они принимают это по-разному, но что еще можно ожидать от побежденного мира? Императорская церемониальная служба, конечно, предполагает построить на этом всю положительную пропаганду, какую сможет. Вплоть до проведения свадьбы по второму разу на Комарре в комаррском стиле — бедные Грегор и Лаиса. Во всей Имперской СБ отпуска отменены с момента помолвки и до окончания второй церемонии, так что наши с Дувом свадебные планы откладываются до этого времени. — Она глубоко вздохнула. — Ладно, он мне будет принадлежать весь целиком, когда я наконец его получу. Он покоряет вершины своей новой работы, и как первый комаррец, который возглавит департамент по делам Комарры, знает, что на нем сосредоточены все взгляды в Империи. Особенно, если что-нибудь пойдет не так. — Она скривилась. — Если уж говорить о чьих-то головах на блюде.

Делия изменилась за этот год. Последний раз, когда она говорила об имперских событиях, разговор шел о том, что сейчас носят. Карин начала думать, что ей может понравиться этот Дув Галени. Свояк, гм. К этой концепции надо было привыкнуть.

Наконец лимузин завернул за последний угол, и показался дом. Дом Куделки был крайним зданием в квартале, с тремя просторными этажами и окнами, жадно распахнутыми на полукруглый парк, прямо в центре столицы и не более в полудюжине домов непосредственно от особняка Форкосиганов. Молодая пара купила его двадцать пять лет назад, когда Па был персональным военным атташе Регента, а мама вышла в отставку из Имперской СБ с поста телохранителя Грегора и его приемной матери леди Корделии, чтобы родить Делию. Карин не могла подсчитать, на сколько его стоимость должна была возрасти с тех пор, хотя Марку, можно поспорить, это бы удалось. Чисто умозрительное упражнение — кто мог согласиться продать это дорогое старое здание, такое скрипучее? Она вылезла из машины, вне себя от радости.

***

Только поздно вечером у Карин появилась возможность поговорить с родителями наедине. Сначала пришлось распаковать вещи, раздать подарки и очистить комнату от всего того, что сестры безжалостно сложили туда на время ее отсутствия. Потом был большой семейный обед, на который пришли еще и три ее давние лучшие подруги. Каждый говорил и говорил, разумеется — кроме Па, потягивавшего вино и выглядевшего столь самодовольным за обеденным столом в окружении восьми женщин. Во всей этой маскирующей болтовне Карин только постепенно начала осознавать, что прячет глубоко в приватное молчание те вещи, которые были для нее наиболее важными. Это казалось таким странным.

Сейчас Карин забралась на кровать в комнате родителей, а они вскоре собирались ложиться спать. Мама выполняла свои комплексы гимнастических упражнений, как она делала каждый вечер, насколько Карин могла это вспомнить. Даже после двух естественных родов и всех прошедших лет, она все еще поддерживала атлетическую мускулатуру. Па прохромал через комнату, поставил свою трость-шпагу со своей стороны кровати, неловко уселся и наблюдал за мамой с легкой улыбкой. Его волосы уже совсем поседели, заметила Карин; заплетенная грива маминых волос все еще сохраняла свой золотисто-русый цвет без помощи косметики, хотя в них уже проглядывал серебристый блеск. Па стал неуклюже снимать свои военные полуботинки. Глядя на них, Карин вынуждена была мысленно корректировать то, что видела. Барраярцы на шестом десятке выглядели как бетанцы в шестьдесят или даже семьдесят с лишним лет; и у ее родителей в молодости была тяжелая жизнь — война и армейская служба. Карин откашлялась.

— Насчет следующего года обучения… — начала она с улыбкой.

— Ты рассчитываешь на Университет Округа, так ведь? — сказала, мама, мягко подтягиваясь до подбородка к перекладине, свисающей с потолочных балок, горизонтально выпрямляя ноги и удерживаясь в этой позе под счет вполголоса до двадцати. — Мы не пожалеем денег, чтобы дать тебе галактическое образование. Заставить тебя бросить все на полпути было бы душераздирающе.

— О, да, я хочу продолжать. Я хочу вернуться на Колонию Бета. — Ну вот!.

Повисло короткое молчание. Затем Па печально сказал:

— Но ты только что вернулась домой, милая.

— Я и хотела вернуться, — заверила она его. — Хотела увидеть вас всех. Я просто думала… мне уже можно начать строить планы. Знание — это очень много.

— Стратегическое планирование? — Па поднял бровь.

Она подавила раздражение. Это не просьба маленькой девочки купить ей пони. Это определяло будущее направление ее жизни. — Да, планирование. Серьезно.

Мама сказала медленно — возможно, потому что она раздумывала или просто потому что она в эту секунду переворачивалась вверх тормашками, — А ты знаешь, чему собираешься учиться на этот раз? Работа, которую ты выбрала в прошлом году, казалась пустяковой… Эклектичной.

— Я получила хорошие оценки по всем курсам — защищалась Карин.

— По всем четырнадцати полностью несвязанным курсам, — пробормотал Да. — Да, это правда — Был такой большой выбор — В Округе Форбарр-Султаны выбор тоже большой, — указала мама. — Больше чем можно изучить за всю жизнь, даже если жить так долго, как бетанцы. И дорога значительно дешевле.

Но Марка в Форбарр-Султане не будет. Он вернется на Бету. — Терапевт Марка рассказывала мне про некоторые учебные курсы в ее области деятельности.

— Это и есть твое последнее увлечение? — спросил Па. — Психокоррекция?

— Я не уверена, — сказала она честно. — Бетанская методика в этой области очень интересна. — Но очарована она психологией вообще или только психологией Марка? Она не могла этого сказать. Ну… возможно, и могла бы, но только это был бы не совсем ответ на заданный вопрос.

— Без сомнения, — сказал Мама, — любое практическое галактическое медицинское или техническое образование будет здесь только приветствоваться. Если бы ты могла достаточно сосредоточиться на одном из них… Проблема в деньгах, дорогая. Без поддержки, которую оказывает студентам леди Корделия, мы не могли бы и мечтать послать тебя учиться на другую планету. И насколько я знаю, эта стипендия на следующий год уже предоставлена другой девушке.

— Я и не собиралась просить ее о чем-то большем. Она уже сделала для меня так много. Но можно получить бетанский грант. И я могла бы заработать этим летом. Это, плюс то, что вы так или иначе потратили бы на мое обучение в Университете Округа… вы ведь не думаете, что такая мелочь, как деньги, могла бы остановить, скажем, лорда Майлза?

— Я думаю, что его не остановить и огнем из плазмотрона — усмехнулся Па. — Но он, скажем так, особый случай.

Карин на мгновение задалась вопросом, что же питало знаменитую энергию Майлза. Был ли это подавленный гнев, как тот, который подогревает сейчас ее намерение? Насколько сильный гнев? Или Марк, со своей преувеличенной осторожностью по отношению к своему родителю-близнецу, действительно понимал относительно Майлза кое-что, что от нее самой ускользало? — Конечно, мы можем что-нибудь придумать. Если все постараемся.

Мама и Па обменялись взглядами. Па сказал, — Боюсь, наши дела слегка в затруднительном положении. Плата за школьное обучение для вас всех, и еще болезнь вашей покойной бабушки Куделки… мы два года назад заложили наш дом у моря.

Мама фыркнула, — Мы сдадим его в аренду на все лето, кроме одной недели. Мы принимаем участие во всех мероприятиях Середины Лета, и у нас едва ли найдется время вырваться из столицы.

— И ваша мама теперь ведет занятия по самообороне и безопасности для министерских служащих, — добавил Па. — Она делает все что может. Боюсь у нас осталось не слишком много источников наличных денег, которые еще не использованы.

— Мне нравится учить, — заметила Мама. Заверила его? Она добавила, обратившись к Карин, — И это лучше, чем продать наш летний домик, чтобы заплатить долг — а мы боялись раньше, что придется это сделать.

Потерять домик у моря, центр ее детства? Карин ужаснулась. Сама леди Элис Форпатрил преподнесла Куделкам дом на восточном берегу в качестве свадебного подарка, много лет назад; в благодарность за спасение жизни ее и младенца лорда Айвена во время мятежа Фордариана. Карин не знала, что с финансами было настолько туго. Пока не подсчитала число старших сестер и не умножила на их потребности… гм.

— Могло быть и хуже, — сказал бодро Па. — Подумай, насколько этот гарем потянул бы нас ко дну в то время, когда за девушками давали приданое!

Карин покорно улыбнулась — он придумал эту шутку не меньше пятнадцати лет назад — и сбежала. Она оказалась перед необходимостью найти другое решение. Сама.

***

Обстановка Зеленой Комнаты в Императорском дворце была прекраснее любой комнаты для совещаний, в которой Майлз когда-либо был вынужден заседать. Старинные шелковые обои, тяжелые драпировки и толстый слой ковров создавали в ней молчаливую, серьезную атмосферу, несколько напоминающую безмолвие подводной лодки, а элегантному чаю, поданному в изысканном сервизе на инкрустированном буфете, и в подметки не годилось «типовое угощение в пластиковой посуде» — обычная деталь военного совещания. Яркое весеннее сияние струилось сквозь окна, ложась теплыми золотыми полосами на пол. Майлз наблюдал как они все утро гипнотически переползали через комнату.

Неизбежный армейский оттенок придавался совещанию присутствием троих людей в военной форме: полковника лорда Фортала-младшего, главы отделения Имперской Безопасности, отвечающего за безопасность императорской свадьбы; капитана Айвена Форпатрила, покорно ведущего заметки для леди Элис Форпатрил, как это обычно делает адъютант командующего на любой военной конференции генштаба; и коммодора Дува Галени, руководителя комаррского отдела СБ, который готовился к дню, когда все шоу будет заново проиграно на Комарре. Майлз задумался, собирается ли мрачный сорокалетний Галени сам подобрать идеи для своей собственной свадьбы с Делией Куделкой, или у него было достаточно чувства самосохранения, чтобы скрыть их и оставить ее устройство высококомпетентным, чтобы не сказать напористым, женщинам из этого семейства. Всем пяти. Майлз предложил бы Дуву дом Форкосиганов в качестве убежища, но девушки, разумеется, найдут его и там.

Грегор и Лаиса, казалось, пока держались хорошо. Император Грегор, которому было за тридцать, был высок, темноволос и худощав. Доктор Лаиса Тоскане была невысокого роста, со светло-пепельными волосами и сине-зелеными глазами, часто прищуренными от смеха, и фигурой, которая заставляла Майлза возжелать что-то типа «пасть ей на грудь и зарыться там на всю зиму». В этом не было никакой измены, и Майлз не завидовал везению Грегора. Если честно, Майлз считал месяцы общественной церемонии, которые должны были пройти между помолвкой Грегора и его свадьбой, некоторой садистской жестокостью. Имея в виду, разумеется, что они воздерживаются от близости…

Под шум голосов мысли Майлза поплыли дальше. В своих мечтах он задумался, где бы могла пройти его будущая свадьба с Катрионой. В парадной зале дома Форкосиганов, в сердце империи? Но она не могла бы вместить достаточно большую толпу. Он хотел, чтобы на свадьбе было много свидетелей. Или он, как наследник графства своего отца, связан политическими обязательствами организовать ее в Хассадаре, столице округа Форкосиган? Нынешняя графская резиденция в Хассадаре всегда была больше похожа на гостиницу, чем на дом, в окружении всех этих официальных зданий офисов Округа, обрамляющими главную городскую площадь. Наиболее романтичным местом был бы дом в Форкосиган-Сюрло, в садах вокруг Долгого Озера. Свадьба на природе, да, держу пари, Катрионе бы это понравилось. В некотором смысле на ней могли бы присутствовать и сержант Ботари, и генерал Петер. Думал ли ты, что я доживу до этого дня, дед? Привлекательность такого варианта, конечно, зависела бы от времени года — в расцвете лета это будет великолепно, но вряд ли покажется настолько романтичным среди зимних порывов снега с дождем. Он не был полностью уверен, сможет ли привести Катриону к алтарю до осени, а отсрочка церемонии до будущей весны была бы такой же пыткой, как это происходило сейчас с Грегором.

Лаиса, сидевшая за столом совещания напротив Майлза, перевернула очередную страницу своей стопки бумаг, несколько секунд пробежалась по ней глазами, и воскликнула, — Это не может быть всерьез! — Грегор, сидящий около нее, встревожено наклонился, чтобы взглянуть через ее плечо.

О, мы уже добрались до Страницы Двенадцать. Майлз быстро нашел нужное место на повестке дня, уселся и постарался выглядеть внимательным.

Леди Элис кинула на него сухой взгляд, перед тем как перевести внимание на Лаису. Эти полугодовые свадебные испытания, от церемонии помолвки в Зимнепраздник до свадьбы на Середину Лета, были вершиной карьеры леди Элис как официальной хозяйки дома Грегора. Она дала понять, что Все Должно Быть Сделано Должным образом.

Проблема была в определении понятия «Должным Образом». Последним прецедентом свадьбы правящего императора был предназначенный для захвата трона полувоенный союз Эзара, деда Грегора, с сестрой вскоре отошедшего к праотцам императора Ури Безумного, которую по множеству понятных исторических и эстетических причин Элис не хотела брать за образец. Большинство прочих императоров удачно женились за много лет до того, как сесть на трон. До Эзара предыдущий случай был почти две сотни лет назад — брак Влада Форбарра Ученого и леди Форлайтли, пришедшийся на наиболее кричаще архаичное время Периода Изоляции.

— Они ведь не могли заставить бедняжку невесту раздеться догола перед всеми свадебными гостями? — спросила Лаиса, указывая Грегору на оскорбительный пассаж исторической цитаты.

— О, Владу тоже пришлось раздеться, — искренне заверил ее Грегор. — Его будущие родственники настояли бы. Это было обычным осмотром, для гарантии. На случай какой-то мутации, которая могла проявиться в будущем потомстве, каждая из сторон хотела иметь возможность утверждать, что это не происходит от их семьи.

— Этот обычай почти исчез в последние годы, — отметила леди Элис, — кроме некоторых глухих районов проживания национальных меньшинств.

— Она имеет в виду этих греческих деревенщин, — услужливо перевел эту фразу Айвен для уроженки другой планеты Лаисы. Его мать нахмурилась при такой бестактности.

Майлз прочистил горло. — Считается, что императорская свадьба может оживить любой старый обычай, который на ней воспроизводится и показывается. Но лично я предпочел бы, чтобы не этот.

— Охота за трофеями, — подсказал Айвен. — Я думаю, что это вновь представило бы много волнения обеим свадебным сторонам. Это могло бы быть лучше, чем соревнование по выпивке.

— Со следующим позже вечером соревнованием, кого сильнее вывернет, — шепнул Майлз. — Чтобы не упомянуть волнующие, если я не ошибаюсь, форские гонки на четвереньках. По-моему, ты однажды выиграл их, Айвен?

— Странно, что ты помнишь. Разве не ты обычно вырубался первым?

— Джентльмены, — холодно произнесла Леди Элис. — У нас достаточно много вопросов для обсуждения на этой встрече. И никто не уйдет, пока мы не закончим. — Эти слова, на мгновение повиснув в воздухе, подавили всякое сопротивление, и она продолжила. — Я не намеревалась точно воспроизвести этот старый обряд, Лаиса, но внесла его в список, поскольку он представляет некоторую культурную ценность для наиболее консервативных барраярцев. Я надеялась, мы могли бы создать модифицированную версию, преследующую ту же психологическую цель.

Дув Галени задумчиво нахмурил темные брови. — Опубликовать результаты их генсканирования? — предложил он.

Грегор скривился, но затем взял свою невесту за руку и сжал, улыбнувшись ей. — Я уверен, у Лаисы результат был бы прекрасным.

— Конечно, он такой и есть, — начала она. — Мои родители проверили все, прежде чем я вышла из маточного репликатора…

Грегор поцеловал ее ладонь — Держу пари, ты была очаровательным эмбрионом.

Она легкомысленно усмехнулась в ответ на его слова. Леди Элис слабо улыбнулась, прощая. Айвен выглядел так будто его просто тошнит от всего этого. Полковник Фортала, тренированный Имперской безопасностью и годами работавший в Форбарр-Султане, владел собой и выглядел доброжелательно бесстрастным. Галени, почти в порядке, казался лишь чуть напряженным.

Майлз улучил этот стратегический момент, чтобы наклониться и вполголоса спросить Галени:

— Делия не говорила тебе, Карин уже приехала?

Галени просветлел:

— Надеюсь, я увижу ее сегодня вечером — Я кое-что хотел сделать к ее возращению домой. Я думал в ближайшее время пригласить всю семью Куделок на обед. Тебе это интересно?

— Конечно…

Грегор оторвал опьяненный пристальный взгляд от Лаисы, откинулся на спинку стула и мягко произнес, — Спасибо, Дув. Какие еще есть идеи у всех остальных?

Грегор явно не был заинтересован в обнародовании результатов его генсканирования. Майлз подумал о нескольких региональных вариантах старого обычая. — Вы могли бы сделать это своего рода нововведением. Родственники со стороны каждой семьи, или все, кто по вашему мнению имеет право голоса, плюс врач по их выбору могут посетить противоположного члена пары утром свадьбы, для краткого обследования. Каждая делегация публично объявляет себя удовлетворенной в определенный момент церемонии. Частный осмотр, общественная гарантия. Скромно, почетно, и все параноики будут удовлетворены.

— А вы сможете пока принять успокаивающее, — указал Айвен, с ужасной жизнерадостностью. — Держу пари, оно вам обоим тогда понадобятся.

— Спасибо, Айвен, — пробормотал Грегор. — Глубокая мысль. — Лаиса только кивнула в удивленном согласии.

Леди Элис прищурилась, размышляя. — Грегор, Лаиса? Эта идея приемлема для вас обоих?

— Мне подходит — сказал Грегор — Не думаю, чтобы мои родители возражали против этого — сказала Лаиса — Гм… кто выступит в роли твоих родителей, Грегор?

— В свадебном круге, разумеется, это место займут граф и графиня Форкосиган, — сказал Грегор. — Я предполагаю, чтобы они… да, Майлз?

— Мать — без всякого сомнения — сказал Майлз — хотя не могу гарантировать, что она воздержится от нелицеприятных комментариев по поводу барраярцев. Отец…

Тишина, сохраняемая скорей из политических соображений, упала вокруг стола. Несколько глаз уставились на Дува Галени, слегка стиснувшего челюсти.

— Дув, Лаиса. — Леди Элис постучала ногтем с безукоризненным маникюром по полированной столешнице, — Какова может быть на это социально-политическая реакция комаррцев? Искренне, пожалуйста — У меня нет никаких личных возражений против графа Форкосигана, — сказала Лаиса.

Галени вздохнул. — Некоторая…двусмысленность, которой мы могли бы избежать; думаю, нам следовало бы…

Тонко сказано, Дув. Ты все же политик. — Другими словами, это значит послать Мясника Комарры пялиться на их обнаженную жертвенную деву. Для коренных комаррцев такое не желательнее чумы, — произнес Майлз, поскольку никто другой не мог этого сказать. Ну, может быть, еще Айвен. Леди Элис пришлось бы несколько дольше подыскивать выражения, чтобы деликатно выразить эту проблему. Галени стрельнул в его сторону взглядом, выражающим благодарность пополам с негодованием. — Абсолютно ясно, — продолжил Майлз. — Если недостаток симметрии не слишком очевиден, можно послать мою мать и тетю Элис в качестве делегации от Грегора, и еще возможно, одну из кузин Грегора со стороны матери, принцессы Карин. Это пройдет для барраярских консерваторов, ведь охрана генотипа всегда была делом женщины Барраярцы вокруг стола согласно усмехнулись. Леди Элис коротко улыбнулась и пометила этот пункт.

Последующие долгие и сложные дебаты проходили по вопросу, должна ли пара повторить свои клятвы на всех четырех барраярских языках. Затем последовали тридцать минут обсуждения, как преподнести это во внутренних и галактических новостях. При этом Майлз, не без помощи Галени, ловко сумел избежать расширения списка задач, требующие его персонального участия. Леди Элис перелистнула следующую страницу, и нахмурилась. — Кстати, Грегор, что ты все же решил в отношении дела Форбреттена?

Грегор покачал головой. — Я пытался избежать публичного обсуждения этого прямо сейчас. По крайней мере, пока Совет Графов не пройдется по этому вопросу. Что бы они ни решили, проигравший несомненно преклонит передо мной колени с прошением, не пройдет и минуты.

Майлз с замешательством поглядел на повестку дня. Следующим пунктом было расписание банкетов. — Дело Форбреттена?

— Ты, конечно, слышал о скандале… — начала леди Элис. — Ах, верно, ты был на Комарре, когда это случилось. Разве Айвен не рассказал тебе? Бедный Рене. Вся семья гудит от разговоров.